Текст книги "Бойся Дика (СИ)"
Автор книги: Vavilon V
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Хах, – усмехается вроде как второму комплименту за день, – я со всем хорошо управляюсь, не удивляйся.
О, да, ответил в лучшем стиле Дика Кайзера. Наверное, он так всегда делает… что-то типа после поджарки яичницы: «Пф, идеальные яйца от идеального меня», а возможно, даже после секса встаёт и выдаёт в таком роде: «Хороший секс, но обыденный, ведь это же я им занимался», а после отсоса как ни в чём не бывало: «Быстро же ты кончил… но со мной так всегда, я же поразителен»… Господи… что я несу-то, а?!
Ловлю себя на тихом смехе, и Дик замечает это – чувствую взгляд. Быть может, он даже думает, что связался с сумасшедшим, и, вполне вероятно, это и правда так.
Боюсь, что он спросит, о чем я думал, и мне придётся врать. Но нет, Дик просто пододвигается ко мне и не спрашивает ничего.
Какое-то непродолжительное время играю, а он молчит и наблюдает за мной. Никаких больше подсказок (может просто не хочет выдать в себе читера, да) и…
– Вы всегда так с этим Джеффом? – разламывает Дик едва ли не перемирие, и что значит «с этим Джеффом»? Это сойдёт за проявление ревности? – Убого, мне вас жаль. – Очевидно, нет, не сойдёт.
– Хм? Где тут убого-то? Весело же. – Пытаюсь прибавить оригинальности или просто добавляю для издевательства: – Трогать труп одноклассника почти час – вот это убого.
– Ты, гляжу, только об этом теперь и думаешь, – не показывает обиды, уверяю себя, что просто не показывает. – И не делай из меня некрофила, за труп ты никак не сходил.
– Ну, я старался не шевелиться…
– Забавный ты, – одёргивает. – Ждёшь не дождёшься, когда я к тебе приставать буду, да?
– Что? – аж мышка перестаёт скользить на мгновение. – Сдурел?
– Нет, я чувствую, только и всего, – отвечает таким обыденным голосом, словно не говорит ничего нереального и вздорного.
– Слушай, Дик, – морщусь то ли от того, что мне неприятно, то ли эти чёртовы листья подзаебали, перед глазами уже всё мельтешит, – не перегибай, ладно? Я, конечно, всё понимаю, но и ты пойми, – едва не вылетаю во внезапный овраг, дыхание перехватывает, – всеми этими вот фразами ты только подкрепляешь во мне отчуждение. Знаешь, отвращение какое-то, нет, я не брюзга и человек толерантный, но…
– Ахахах… ахах… ахахаха! – Дик едва не падает со стула от хохота, но успевает схватиться за моё напряжённое плечо. – Отчуждение! Аххах… ахаха! – угорает, как, наверное, никогда не угорал.
– Я ничего смешного не сказал, – пытаюсь одёрнуть его так же успешно, как он порой одёргивает меня, но не выходит:
– Ахах, ну да, ага, не сказал, – утирает выступившие слёзы в уголках глаз, – ахаха… ха…
Закатываю глаза в раздражении, и дыхание прерывается еще раз и вернее. Потому что Дик вздумал придвинуться вплотную и начать рассматривать меня почти на клеточном уровне. Чёрт, ну зачем так близко-то?
– Дик, – предупреждаю его, но уверенности в том, что это сработает, не существует.
– Ты играй, играй… – переходит на шёпот, и уже только от этого покрываюсь мурашками. Становится зябко.
Хочется сказать ему, чтобы он не мешал мне, чтобы он не вздумал отвлечь меня, проходящего уровень так успешно, но вдруг это сделает только хуже? Вдруг тогда Дик специально собьёт игру?
Да и пальцы, дотрагивающиеся до кадыка, – не страшно, щекотно, но совсем не страшно. В остальном же он смотрит на меня слишком откровенно (я бы постеснялся так лупиться и на человека в отключке) и порой касается мимолётно. Не всегда открытых участков кожи, иногда он проводит ладонью по спине, надёжно прикрытой футболкой, а иногда это плечо. И всё же ему определённо нравится моя шея…
Отодвигается, и я расслабленно выдыхаю, наконец Дик завершил исследование. А я почти отыскал пещеру, и скоро можно будет закан…
– Эй! – аж подрыгиваю на месте, когда Дик внезапно кусает меня за мочку уха. Агрессивно, не щадя, и от этого, сукин он сын, больно! – Ты чего?!
Потираю зону неожиданного поражения, зону чужого варварского нападения, зону, до чёртиков горящую.
– Да не плачь ты, – еще смеет насмехаться и давать указания одновременно, – играй дальше.
С обидой оглядываюсь на него, вновь подозрительно отодвинувшегося, и всё же возвращаюсь в игру. И, наверное, зря, потому что Дик больше не медлит.
Проводит пальцем по уху, усмехается каким-то своим, без сомнений чудным мыслям и пододвигается вновь.
Чужое дыхание опаляет щёку, горячая ладонь поглаживает плечо, а игра от этого сливается в одну большую ночь. Ничего не разбираю из происходящего на мониторе, да я и в жизни-то происходящее уже мало разбираю.
– Как ты себя чувствуешь? – не пойму, насмешка звучит в его вопросе или праздность.
– Нормально, – и вроде слово такое лёгкое «нормально», а язык едва не ломается.
– М-м-м, – а потом творится то, что не описать. Точнее, описать можно, но как-то странно, и я бы лучше получил удар в нос, чем… чем это. Рука ползёт по груди, и я ёкаю, когда скользкой змеёй она устремляется в паховую зону.
– Хочешь? – шепчет это Дик, или я ослышиваюсь, фиг поймёшь, а всё уже обрывается.
Не я его отталкиваю, а он отстраняется, так и не достигнув пальцами цели. И что это было?
– Тебе нужно попросить, Рэнди, – отвечает на мой вопрос, который я так и не произнёс, – просто попроси, и не нужно больше притворяться, что тебя интересует тупая игра.
И, найдя пещеру, будучи в двух виртуальных шагах от нее, я сворачиваю игру. В конце концов, этот чёртов комп не имеет никакого значения сегодня.
– Попроси, – повторяет Дик, и выглядит при этом сверхнагло.
Это лицо… сколько раз я видел это выражение на его лице? Такое довольное, с полуулыбкой, с прищуренным взглядом. Сколько?
Наверное столько, сколько раз он задирал других, насмехался и унижал – то есть не счесть. Множество раз я видел, как он с друзьями заталкивал кого-угодно-попавшегося в шкафчик и запирал. Множество раз я видел, как Дик пинает по коридору чей-то рюкзак. Множество раз я слышал его оскорбительные стишки, да, Дик у нас определённо еще и талантлив. И да, в этом году он спокойнее, и всё же…
… глядя прямо в глаза извечному победителю, ублюдочному Дику Кайзеру мне надо попросить его отсосать? Сказать: «Расстегни мне ширинку и займи рот», – самому Кайзеру?
Сглатываю с трудом и отвожу взгляд… можно ли такому, как я, осмелиться хотя бы промямлить под нос просьбу о минете? А уж если подумать, кому промямлить… чёрт, не покидает ощущение неправильности. Если я попрошу, он должен моё лицо в месиво превратить, разве нет?
– Так что? – кажется, Дика не смущает мое затруднение, наверное, он даже не подозревает о нем. – Будешь? Или я проваливаю домой, Рэндал. У тебя последний шанс, и знай, рот есть рот, ты можешь закрыть глаза и не осознавать, чей он.
Дик говорит неправильные вещи, стыдливые и иррациональные, и смысл их давит куда-то в печень и отдаёт в селезенку.
Чума, попросить Дика Кайзера о минете, чума… я покойник.
В прошлом году в выпускном классе учился Игг Донхелл, и не в курсе, что именно, но что-то они с Диком не поделили. И это было немного странно, потому что Дик всегда ладил с парнями из старших, а тут не заладилось. Помню фрагментами, как Игг кричал, и его исказившееся в гневе лицо со сверкающими глазами пугало всех очевидцев происходящего. В том числе и меня. Помню, как Игг размахивал руками, жестикулируя, а Дик не показывал эмоций, казался абсолютно равнодушным, хотя у меня на его месте ушла бы земля из-под ног, а он просто открутил крышку пластиковой бутылки, сделал несколько глотков, закрутил обратно и убрал в шкафчик. Удар был резкий, и Дик неплохо так в него вложился, потому что Донхелл моментально оказался на полу, прикрывая лицо. Дик даже ничего не сказал тогда, развернулся безмолвно и ушёл. Это был один из тех моментов, когда я видел наяву пропасть между нами, наполненную лавой, болотом, тайгой… да всем, что непреодолимо.
«Отсоси мне, Дик».
Казалось бы, всего три каких-то слова, два из которых вполне себе приличны. Три слова, после которых и правда «рот есть рот, ты можешь закрыть глаза и не осознавать, чей он»… три лёгких слова…
Дик не выдерживает, поднимается и, считая, что дело гниль, идёт к двери. Шаги не быстры и не медленны, но уверенны и ясно дают понять, что входящего в эту комнату Дика я больше не увижу.
– Отсоси мне, – слишком тихо, даже я не слышу, приходится повторить: – Отсоси мне.
Слышит наконец. Дик поворачивается и усмехается, складывает руки на груди и выглядит круто, чёрт побери, а я наверняка жалок.
– Что? – поднимает бровь. – Что ты сказал?
– Я… – облизываю губы и впиваюсь взглядом в пол от безысходности. – Я сказал… я попросил сделать мне минет.
– Хах, Рэнди, когда просят, говорят «пожалуйста».
«Да, но когда просят о таком, лицо превращают в кровавый блин», – не рискую озвучить.
А вообще я надеюсь, что дальше этого всего мы с Диком не зайдём. Он ведь понимает, что это максимум наших интимных отношений, понимает? Вновь смотрю на его лицо, и нет, ничего эта дрянь не понимает, оттого что не желает понимать.
– Отсоси мне, – заминаюсь, – пожалуйста.
А Дик лишь усмехается на столь дерзкую просьбу, говорю же – дрянь он, редкостная дрянь.
– М-м-м, невероя-я-ятно, – противно тянет и, похоже, готовится театр одного актера, прямо в моей комнате, – примерный Рэндал Уорт, тихий и вежливый, просит меня сделать ему минет. Ужас, – изображает смесь страха и удивления, картонно, почти мультяшно, – что бы сказали учителя, Рэндал! А мать? Ты подумал о матери и отце? Ай-ай-ай, – грозит пальцем, – как нехорошо, как же нехорошо просить о таком.
Интересно, он видел, что я этого боюсь, или бьёт наугад?
Стыд завладевает горлом и щеками, глаза начинает щипать едкостью, и нет, я не хочу плакать, просто что-то горько во рту.
– Дик… – пытаюсь сладить, но он не даёт мне права, легко затыкая:
– Рэнди-Рэнди, кто же знал, что ты такой… под всей твоей маской хорошего, доброго парня, прячется…
– Замолчи! – не выдерживаю и вскакиваю, – замолчи, ты сам меня вынудил!
Слишком. Я видел, что все это игра, что он специально меня поддевает, и всё же было бы проще, если бы Дик просто избил меня до полусмерти. Серьёзно. Но Дик предпочитает давить на самое больное и самое тяжёлое… я понял.
– Вынудил? – притворно удивляется, ничуть не пугаясь моей злости. – Я вынудил тебя попросить меня о…
– Да-да-да! – плюхаюсь обратно на стул и раздвигаю колени в стороны. – Давай уже, приступай!
После этого я должен вылететь в окно, или, как минимум, услышать парочку нелицеприятных злых слов, но Дик лишь, улыбаясь, подходит ко мне и, пожалуй, это бесит даже больше. Забываю о страхе, во мне клокочет небывалая ярость, потому что всё опять идёт именно так, как Дик того хочет. Блять.
– Приступаю, ты ведь нетерпеливый, – и с этими словами он становится на колени. Его руки ложатся на мои бёдра, а улыбка всё так же не сходит с лица. Это было бы отвратительно и мерзко, если бы не общее положение, которое наверняка интересно смотрится со стороны.
Надо бояться Дика…смотрю на чёртовы губы, и досада грызёт. Он так легко превращает свои желания в мои. Всё извращает так, что мне приятно видеть его перед собой на коленях. И одно лишь это делает Дика достойным страха перед ним.
========== 13-ая глава ==========
Джефф лежит рядом, полностью поглощённый фильмом, и только иногда по инерции тянущий руку к коле. Вот он снова поднимает бутылку с газировкой и делает большой глоток, прежде чем отрыгнуть.
Вчера мы с Диком… чёрт.
Помню смутно. Как мы играли, сначала он играл, потом я, а потом… Хочешь? Попроси. И всё закрутилось в каком-то мареве…
Мало того, что я попросил его мне… блин, самого Дика Кайзера попросил, так он еще и выполнил просьбу. И теперь перед глазами постоянно тот яркий фрагмент с его взглядом, с его губами, с его занятым… дьявол, как же трудно смотреть фильм про Годзиллу.
После того, как сам Дик кончил, он поднялся как ни в чем не бывало и ушёл в ванную комнату. Не знаю, как долго его не было, может минуту, а может четверть часа, но вернулся он задумчиво улыбаясь, а я к этому времени смог заставить себя подняться и начать одеваться.
Член был мокрый, яйца пустые, куда пропала моя сперма, я спрашивать не стал, но ее, размазанную по моей коже или испачкавшую покрывало, – не обнаружил. Наверное, лучше и не знать вовсе.
Я спросил Дика только о том, не хочет ли он остаться, на что тот ухмыльнулся и довольным голосом едва ли не пропел: «Увидимся, Рэнди». А может быть, даже в этом была издёвка.
Когда я оделся и подошел к окну, его машины уже не было видно. Скорее всего он уехал, таким же довольным голосом попрощавшись с моей матерью и вернувшимся к тому времени отцом.
– Не интересно? – Джефф толкает меня в плечо. – Ты о чём вообще думаешь-то, а?
О чём, о чём… о том, что странно всё выходит. Дик обещал с меня не слезать (чёрт, я на этом, кажется, зацикливаюсь…), а сам в тот раз легко слез, когда я отказал. Разве так делается? Дрянной болтун, не отвечающий за собственные слова, – Дик Кайзер.
– Да так, угнетает мысль, что завтра в школу, – делаю глоток колы.
– М-м-м, понимаю, – Джефф хмыкает. – А джинсы-то новые вчера купили?
Э? Джинсы? А-а-а…
– Да нет, как-то не нашли ничего…
*
А что если он проглотил мою сперму?
Смотрю на его губы, которые, как я знаю, могут быть гораздо насыщеннее по цвету, и не перестаю задаваться вопросом: «Проглотил?». Всю ночь промучился, думая и размышляя над этим.
И Дик с самого утра, конечно же, делает вид, что ничего у нас с ним позавчера и не произошло. Никак не дает ответ на терзающий меня вопрос, глотал он или нет, ни единым жестом не показывает, что…
– Мистер Уорт, прошу вашего внимания, – делает замечание преподаватель, и приходится развернуться лицом к доске.
Урок немецкого, до которого мне нет дела, почему-то всё потеряло смысл, кроме одного-единственного вопроса. Ну просто капец какой-то.
Вздрагиваю всем телом, как от взрыва, а это всего лишь вибрация мобильника, бля. Тяну руку в карман и вытаскиваю телефон, чтобы прочесть:
«Ты становишься подозрительным для всех. Сбавь обороты».
А вот и шанс… раз уж он первый написал, то могу позволить спросить:
«Ты проглотил тогда мою сперму?»
Надеюсь, я не слишком внезапен. Аккуратно поворачиваю голову, чтобы увидеть реакцию Дика, и едва не смеюсь – неподдельное удивление на его лице превосходно. Кажется, он даже немного ошарашен, но быстро приходит в норму и уже усмехается, что-то набирая.
«Перерыв на ланч, сразу же, третий этаж, коридор искусств».
*
Долго. Время тянется, уроки невероятно скучны, и ничто не вызывает у меня хотя бы улыбки. Даже Джефф, хотя нутром чувствую, что сегодня его шутки-прибаутки так же веселы, как и всегда.
– Слушай, – придерживаю друга за портфель, когда мы идём на обед. – Я наверное к медсестре схожу, голова что-то болит.
– Серьёзно? – Джефф хмурится. – С тобой сходить?
– Не, я туда и обратно, мигом, за таблеткой только, – делаю шаг назад, – возьми мне отбивную, желе и чай, ладно? Не хочу потом в очереди стоять.
– Хорошо, – соглашается доверчивый друг, и я убегаю, только не в медпункт, а по лестнице на третий этаж и сворачиваю в коридор искусств.
Дик уже ждёт – стоит возле окна и смотрит задумчиво вдаль.
– Мог и сообщением ответить, – бурчу я с ходу.
– На такой вопрос? Ха, – Дик поворачивается ко мне, – нет уж, это тема для приват-беседы.
«Приват-беседы»… тьфу, а звучит-то как пошло!
– Так отвечай, – киваю, останавливаясь в двух шагах до цели.
– М-м, на что? – издеваться вздумал, – не помню конкретно вопрос, озвучь, пожалуйста. – Ох, сколько же насмешки в этом «пожалуйста».
– Я тебе смс-кой сбрасывал, перечитай.
– Удалил, извини, – пожимает плечами, не переставая издеваться. – Озвучь.
Урод, знает, как меня вывести.
Оглядываюсь, подтверждая для себя, что здесь никого нет. Ни души. Дик не зря выбрал именно этот коридор, тут редко кто-то шляется в обед, могу даже сказать, что это самый пустой отсек, мало кто любит искусство – в перерывы.
– Ты тогда проглотил? – краснею как идиот, хотя я и есть идиот, раз спрашиваю такие вещи у гея.
– Проглотил? – приподнимает бровь, словно правда не понимает. – Что проглотил?
Чёрт, он выглядит сейчас таким невинным, но я-то, знаю какой Дик на самом деле. Знаю, это ведь его рот…
– Гм, ты проглотил мою сперму в субботу? – убейте меня и замуруйте в стену, чтобы была вторая Стена Плача в мире.
– Эм, – Дик делает шаг ко мне и еще шаг, только маленький, ох, слишком близко, нечем дышать. – Ну-у-у…
Да чёрт, проглотил он, вот и тянет резину! Мало того, что отсосал, так еще и проглотил, чёртов гомик.
Впиваюсь взглядом в его губы, которые так близко, и ни о чём, кроме как о члене меж ними, думать не могу. Разве что о моей сперме, которая потекла прямо по его горлу, прямо внутрь Дика Кайзера… я, блять, заполнил его изнутри, я…
– Нет, – усмешка, – я выплюнул ее в раковину.
…почти грустно становится после этих слов. А Дик усмехается, словно читает мое состояние, и ему смешно.
– А, ясно, – говорю и хочется отступить, запах Дикова парфюма пропитал лёгкие, – а то я боялся, ну, что ты это, и, в общем, ладно, всё хорошо, я пойду.
– Погоди, – и он хватает меня за запястье, весьма цепко. – Ты хотел, чтобы я проглотил?
– Э? Нет-нет, – фыркаю, – ты с ума сошёл? Единственное, чего я бы хотел, это чтобы ты был нормальным.
– Ха, ну да, ну да, – как-то странно поддакивает Дик и всё еще не выпускает запястье. Не могу дать дёру.
Когда хочу наконец попросить отпустить меня и позволить уйти, Дик наклоняется и целует в шею так, будто я миллион раз до этого позволял ему так делать. Будто целовать меня в шею – в порядке вещей.
Пытаюсь оттолкнуть, но сильное тело не очень-то легко отпихивается, да и присасывать губами Дик не перестаёт. Надеюсь, хотя бы засосов не будет, хотя чёрт знает, как делаются эти засосы, я-то их никому не ставил, да и мне не делали.
Дик отстраняется и влажными губами касается щеки, меня прошибает потом. Происходящее страшно.
– Можешь идти, – Дик отпускает мое запястье и поправляет лямку портфеля.
– Э-э-эм, спасибо, да, и больше так не делай, хорошо? – тараторю. – Иначе я ударю тебя.
И этот гад поднимает мою угрозу на смех! Смеётся, забавным считает, а я ведь правда ударю, потому что, сука, надоело быть игрушкой!
Скалюсь от того, что кулаки чешутся вмазать.
– Ну да, ну да, – опять как-то странно соглашается Дик и собирается уходить.
– Это типа значит, что ты мне не веришь, да? – заставляю его передумать насчёт «уходить». – Знаешь, Дик, а мне всё равно, твоим-то словам точно веры нет, они абсолютно лживы и пусты, все до единого.
– С чего это? – хмурится, настораживается.
– Ты обещал не слезать с меня, а сам слез. И если бы я тогда не пригласил тебя домой, то…
– Бля, ты серьезно? – вот сейчас, когда Дик говорит это, он считает меня тупым, прямо на лице вижу мысль, что Рэнди Уорт – тупица. – Я не слезал, и ты знал, и знаешь это.
– Нет, не знал и не знаю это, – передразниваю, потому что бесит.
– Бред, если бы нет, то у тебя рука бы не поднялась меня сообщениями забрасывать, и пытаться до меня достучаться ты тоже не стал бы. Ты понимаешь это, ведь так уже было, Рэнди. В прошедшие года ты не осмелился ни разу ко мне обратиться, – наклоняет голову и улыбается, наблюдая за моей реакцией. – Да, я прав. Так что, если бы слез с тебя, то ты бы язык в жопу засунул, а не к себе домой звал.
И эти слова он считает хорошими для финала.
Несколько минут стою в пустом коридоре и жалею себя.
*
– Ты как? В норме? – Джефф наклоняется ко мне, и я чувствую немного противный запах подсахаренного кофе с молоком.
– Угу, да, – мямлю. – А ты? Нервничаешь перед юриспруденцией?
– Пф-ф-ф, – фыркает так, что слюни летят, но Джефф не замечает. – Смеешься, что ли? Чувак, я же не маленький, чтобы нервничать, да и там такая училка, – подмигивает, – ух-х, огонь! Так что, если занятие мне не понравится, я буду любоваться на милую попку.
– Везёт, мне светит только мистер Драген и скрежет его зубов.
– Рэнди, это не везение, это сознательный выбор! – провозглашает друг с видом президента. – Ты же сам вроде хотел отказаться от живописи и фо…
– Хотел, – перебиваю, – но надо подумать, решить и решиться.
– В этом твоя проблема, – Джефф неожиданно разворачивается ко мне и тыкает в меня десертной ложкой, – ты классный, но нерешительный… не отбойный молоток, понимаешь?
– Джефф…
– Да-да, – продолжает и ни с того ни с сего начинает размахивать ложкой пуще прежнего, – не отбойный, не как я, а такой, ну такой…
Джеффу весело, он мнётся и вертится, придумывая, а мне только и хочется, что уйти с этой скользкой, лживой темы. Я, может, и не «отбойный молоток», но и… блин, вообще надо увлечь друга безотказным вариантом:
– Смотри, Дик идёт, – украдкой показываю на вошедшего в столовую Кайзера.
– Улыбается, поди нагрешил уже, – подхватывает Джефф несколько раздраженно от вида счастливого ублюдка, – такая тварь.
Мы молча наблюдаем, как перед Диком и его дружками расступается очередь, и, переведя взгляд на Джеффа, я вижу его скривившееся лицо, словно он ест лимон или что-то вроде того.
А ведь Дик, будь он не ладен, прав.
После того, после… когда я полностью осознал, что наши пути с Диком расходятся… во мне не нашлось смелости нарушить его покой. Если бы я был Джеффом, если бы я был «отбойным молотком» и прицепился бы к Дику, то было бы всё иначе? На моём месте Джефф смог бы сохранить дружбу?
Да, чёрт побери, Дик прав. Я засунул язык в жопу и смирился, закрывая все переживания в себе и никак не хороня.
– Мда, и Клер тут уже, хороша сучка, – хмыкает Джефф, не переставая смотреть на них.
Всё же в Джеффе есть что-то от мазохиста, как и во мне.
Дик же выглядит так, словно наш разговором перед ланчем никак не задел его. Но разве я не смог вывести его из себя? Блин, похоже, что нет, похоже, Дик вообще забыл о моем существовании и как ни в чем не бывало веселится с друзьями за обедом. Интересно, какие шутки-прибаутки они друг другу рассказывают?
– Наверное всё еще обсуждают вонючие трусы Пита, оставленные в раздевалке, – Джефф будто мысли мои читает.
– Вонючие трусы Пита? – переспрашиваю и размазываю в баночке желе.
– Ага, а ты не слышал? – хмыкает. – Вся школа уже знает. В тот четверг Кайзер и Кенни поспорили… короче, Кенни на спор обоссал трусы Пита, они потом подрались, ага, и один из шкафчиков в раздевалке с гигантской вмятиной! – у Джеффа захватывает дух. – по слухам, это Кенни впечатал Пита! Вот если бы мы ходили на бокс, то…
– Давай к трусам, – возвращаю друга на более интересную тему.
– А, ну короче, Кенни выиграл спор, а Пит оставил трусы в раздевалке и пошёл домой без них…о, и типа тренер нашёл трусы, пришел в ярость, ну, и ты понял.
Ага, понял. То есть в тот четверг, когда я сидел на живописи с очередной нарисованной грязью и слушал, как мистер Драген нахваливает девчонок, Дик спорил, сможет ли Кенни обоссать трусы Пита? Получается, что пока я строчил ему сообщение, прося объяснить, что значили те его слова о друзьях, он спорил про обмоченные трусы? Пока я мучился после нашего с ним последнего диалога и переживал, что потерял его, он, сука ебаная, спорил с Кенни на трусы?..
– Рэнди? Ты горишь, – подмечает Джефф, отрывая меня от ярости.
Запихиваю поглубже свое негодование под пристальным вниманием друга и пытаюсь собраться. Выходит трудно, у меня едва не дрожат руки, но клокочущая злость всё же сдается.
Как Дик Кайзер смеет быть таким равнодушным?
– И всё же он крут, да? – не получив ответа, Джефф возвращается к лицезрению Кайзера.
Крут. Вот даже сейчас он улыбается, показывая красивые зубы и зачёрпывая ложкой желе. Такое же, как я себе взял, клубничное.
Совершенно неожиданно Диков беглый взгляд пробегается по всему, и по мне тоже. Вроде бы ничего значительного, но как-то ёкает.
Дик оставляет ложку в полупустой баночке желе и вытаскивает телефон. Набирает что-то, наверное, кому-то такому же ублюдочному, крутому и равнодушному. Наверное, такой же тварине, как он сам, ведь твари водятся исключительно с тварями и… Мой телефон вибрирует, сбивая с мысли. Тянусь к нему, чтобы прочитать:
«Все мои слова пусты и лживы… но, как я и говорил, ты попросил отсосать до воскресенья».
… и всё-таки Дика зацепило.
========== 14-ая глава ==========
«На что спорил с Кенни? В четверг».
Отсылаю Дику уже вечером, почти сразу же после ужина, и в итоге жду ответа до полуночи. Меня просто вырубает в тёплой постели, и даже удивительно, что Кайзер не снится.
Просыпаюсь рывком, в полной темноте, если не считать синей лампочки телевизора и засветившегося экрана мобильника.
– Алло? – мой сонный голос звучит словно детский, а еще я был так внезапно вырван из сна звонком, что не удосужился взглянуть на экран и узнать, кто звонит-то в час ночной.
– Ты спишь, что ли? – весёлый до безобразия Дик. – Словно малыш?
– Ох, – отрываю телефон от уха, чтобы посмотреть время. – Вообще-то уже без пяти час, в школу подниматься в семь десять, а тебе наверняка и того раньше, так что советую и тебе самому лечь спать.
– Чёрт, Рэнди, теперь буду знать, что спросонья ты старый дед.
Хочу сказать, что по правилам приличия я прав, и если уж он возжелал мне позвонить, то мог бы сделать это утром, раз вечером не успел, но Дик продолжает:
– Хочешь погулять?
– Что? – сажусь в постели. – Ты где?
– Не так далеко, – тишина. – Домой иду, увидел твоё сообщение и решил, что у тебя острая нехватка меня. Так что? Хочешь?
И вновь это заманчивое «хочешь».
– Дик, – чертыхаюсь и смотрю на тёмную штору, – завтра рано вставать и ползти на учёбу.
– Ха, точно старый дед, – звучит всё так же весело, кажется, он совсем не расстраивается от моего отказа. – Тогда сладких снов, зая.
Сбрасывает звонок, не давая мне возможности тоже попрощаться вежливым пожеланием. Чёрт возьми, Дик и правда совсем не расстроился, зато расстраиваюсь я.
*
– К доске пойдёт, – мистер Адамс некстати зевает, забывая прикрыть рот рукой, – к доске пойдёт мистер Кайзер.
Оглядываюсь, чтобы проследить за тем, как неторопливо и развязно поднимается Дик. И совсем не переживает, а ведь алгебра у него далеко не самый успешный предмет… собственно, как и у меня.
– Раз уж вы не можете переписать тест, то будем мучить вас у доски, – подытоживает учитель, – пошевеливаемся, мой «любимый» ученик.
– А может просто сразу поставим «неудовлетворительно», мистер Адамс? – Дик останавливается у абсолютно чистой, пока что, доски и берёт в руки мел.
– Чтобы ваш отец устроил мне проблемы? Нет уж, – нисколько не смущается высказывания Дика преподаватель, – я точно так же, как и вы, не люблю посещения нашего директора… нашего дорогого мистера Хандельмана. Записываем.
Мистер Адамс диктует тот самый пример, который был первым в моём варианте на пересдаче. Чёрт.
– Приступаем, мистер Кайзер, не тянем, – подбадривает учитель, а сам даже не смотрит на Дика.
Мне хочется помочь ублюдку, тем более я знаю решение. Только вот как набрать это самое решение сообщением? А если я прошепчу, то он же не услышит, или, что еще хуже, услышит учитель.
– Вот влип, – Джефф, сидящий позади, просто ликует. – Ничегошеньки не знает.
Ладони чешутся, и я почти готов выкрикнуть подсказку, потому что невыносимо вот так вот смотреть на трудное положение Дика. «Ничегошеньки не знает…»
Мел скрипит по доске с явным усилием только поначалу, Дик всё убыстряется и убыстряется, расписывая решение, которое, как ни странно, верно. До меня с трудом доходит, что он справился и, кажется, не только до меня, так как слышу нервное щёлканье шариковой ручки Джеффа.
– Да твою ж… – шипит друг и швыряет свою ручку на пол.
– Мм, неплохо, – мистер Адамс оборачивается к Дику и просматривает решение, – ну ведь можете, когда хотите, Кайзер, я в вас и не сомневался, присаживайтесь.
Дик победно усмехается, небрежно бросает мел на место и вот уже проходит мимо поднимающего выкатившуюся в проход ручку Джеффа.
Урок протекает в некоторой пелене недоумения, я то удивляюсь, что Дик смог решить пример, то молюсь, чтобы меня не вызвали. Боюсь, моё выступление у доски было бы не таким блестящим. Когда до конца занятия остается не больше пяти минут, учитель повышает тон очень внезапно:
– Мисс Палм, почему вы еще сидите?! Быстрее к медсестре!
Шарлотта Палм вскакивает, зажимая нос рукой, и даже с такого расстояния замечаю кровь, просочившуюся меж пальцев. Кровь из носа хлынула от перенапряжения?
Дверь за Шарлоттой захлопывается, и мистер Адамс с долей тревоги и отчаяния вытаскивает голубой платочек из кармана, чтобы промокнуть им лоб.
– Думаю, мы все достаточно устали сегодня, – запихивает платок обратно. – Так что это конец.
Звонка еще не было, поэтому мы не торопимся вставать и покидать класс, в отличие от учителя, который выбегает словно по углям.
– И чего это он? – задаёт риторический вопрос Джефф, и мне ничего не остаётся, кроме как пожать плечами.
– Хах! Гляньте! – раздаётся возглас, и весь класс, в том числе и я, оборачивается на Кенни, которому этот самый возглас и принадлежит. – Одни сердечки и знакомая фами-и-илия… – загадочно тянет он и трясёт в руке тонкой тетрадью ушедшей Шарлотты. Как Кенни так быстро оказался у её стола и зачем там оказался, мне неведомо.
– И чья же? – спрашивает Арти и противно усмехается.
– У-у-у, – Кенни наконец перестаёт трясти листы и раскрывает тетрадь перед собой, чтобы исковеркать: «Я люблю тебя…»
– Эй, подожди, – прерывает Дик, не давая раскрыть интригу раньше времени, – встань на стул и зачитай погромче всё, что написано.
Ошалел? Впиваюсь недовольным взглядом в ублюдка, но тот не ловит его, видно наслаждается чужим унижением вовсю.
– Ах, момент, – Кенни довольно подхватывает идею и выдвигает стул Шарлотты, на который и взбирается. – Кхм-кхм, внимание!
Хочется прекратить этот балаган и не только из жалости к Шарлотте, просто… какого чёрта? Как эти твари смеют брать ее вещи без спроса и насмехаться над ее чувствами? Кто они такие, блять? Исчадия ада? И зачем они втаскивают в это весь класс? Я больше чем уверен, что кроме Кенни, Пита, Арти и, конечно же, Дика, никому не интересны записи Шарлотты. Уж тем более не интересны с целью поиздеваться.
– Я буду читать с первой страницы по просьбе славного Дика! Так-с… вот: «Сегодня я узнала, что ты гулял с девчонкой из школы Святого Андерсена, так больно», – Кенни останавливается, чтобы прижать тыльную сторону руки ко лбу и изобразить болезненный душевный удар. – «Иногда мне кажется, что ты специально…» Что? Не могу прочесть, почерк ебану… а, «Иногда мне кажется, что ты специально, видя и таинственным образом ведая про мои чувства, издеваешься надо мной».
Кенни делает паузу, и я с неудовольствием отмечаю, что смеётся и улюлюкает добрая половина класса.
– Хватит, Кенни! – Тиара вскакивает, и мне даже дышать теперь легче. – Положи тетрадь обратно, – обводит нас внимательным взглядом. – А вы постыдитесь, чужие чувства – это не смешно!
