Текст книги "Бойся Дика (СИ)"

– Эй, парни! – только доносится, и вот уже рядом с нами Мисса. – Куда сегодня?

Мисса тоже с нами учится, только вот днем она болтает с девчонками, а после частенько привязывается к нам. Джефф как-то признался, что без ума от ее голубых глаз и хочет уснуть на ее груди, как на подушке.

– Вероятно, по домам, – пожимаю плечами и поглядываю на Джеффа.

– На неделе сочинение по «Пересмешнику», а я так и не прочитал, – сознается друг, – надо засесть.

– Черт, жалко, – надувает губки. – Тогда увидимся завтра!

Она уходит, и Джефф до последнего не отрывает взгляда от ее задницы.

– Почему ты не начнешь с ней встречаться? – спрашиваю друга, когда мы идем к его велику.

– Я? Я и Мисса? – фыркает, снимает замок со средства передвижения. – Никогда. Вот если бы я был Диком, то другой разговор.

Мне нечего на это ответить, поэтому мы просто прощаемся. Ему в одну сторону домой, а мне – в противоположную. Ему – на велике, а мне – пешком десять минут. И да, на колёсах было бы быстрее, но я не люблю потеть, а прогуливаться люблю.

Пока пинаю камушки, попадающиеся на пути, думаю о странности Джеффа, странности его отношения к Дику. Он его ненавидит и сам признается, что завидует. Ненависть из зависти – самая поганая штука, делающая из тебя негодяя, но Джефф лучше Дика, Джефф не гад. Но откуда тогда эти все проявления?

Джефф узнал, кто такой Дик Кайзер, чуть больше чем два года назад, когда началась старшая школа, и мы с Диком уже не общались. Джефф сразу его невзлюбил и не преминул мне признаться. Хотя, наверное, это Дик невзлюбил Джеффа первым, если так можно выразиться в соответствии с его характером. Просто Дик над всеми издевается, даже над своими друзьями, уж я-то знаю. И над Питом он издевается, и над Кенни, и даже над Арти. Над всеми, кроме меня.

Но я бы предпочел его грубые шутки, чем тишину.

Дик… нет, лучше мне о нем не думать.

– Дерьмо, – шепчу вслух, – вот же дерьмо.

И нет, это я так не из-за Дика, а потому что забыл спросить мистера Адамса насчёт последнего теста, который я провалил.

Надо вернуться, быть может, он еще в школе на мой счастливый случай.

Разворачиваюсь, тороплюсь обратно. Портфель кажется тяжелым, лямки тянут, ноги устали, икры болят. А еще замечаю, что темнеет, тучи сгущаются с такой же скоростью, как я возвращаюсь в школу, и даже в воздухе чувствуется, что вот-вот ливанёт осенний. И зонта, конечно же, нет.

Забегаю обратно до капель с неба и поднимаюсь на второй этаж. Прямо по коридору, поворот налево, и вот она нужная дверь. Немного приоткрытая, что даёт понять о присутствии учителя – удача явно на моей стороне. Обычно мистер Адамс уходит так рано, как только возможно. Собираюсь постучаться и войти…

– Ну что? Ты не надумал? – доносится такой нетерпеливый голос, и мой кулак замирает в воздухе. – А? Я тебя спрашиваю, надумал?

Что-то неразборчивое в ответ, явно от робкого человека.

– Слушай, Мартин, – это говорит Дик, доходит до меня сквозь пелену. Я не сразу его узнал, потому что никогда не слышал столько нетерпения в его словах. – В твоей семье сто баксов на дороге не валяются, понимаешь? А ведь деньги нужны, не так ли? Новые кеды, или… еще чего, отложишь на приставку, например. Родители тебя ведь не балуют, а я могу подкинуть деньжат, за маленькую услугу. – Вот здесь Дик узнается лучше, здесь есть яд.

– Дик, я всё понимаю, – вот и слова Мартина поддаются расшифровке, – но и ты пойми, я не…

Замолкает. Странно вообще слышать их диалог. Мартин и Дик – это же земля и небо… то, что они в классе вдвоем, это так же странно, как видеть в зоопарке льва и барашка в одной клетке, в клетке метр на метр.

Мартин – да он же просто задохлик. Чудной парень в очках с толстыми линзами, не знающий, что такое шампунь. Однако он носит школьную форму бережнее, чем девчонки.

– Никто ничего не узнает, – злоба Дика. – И ты ведь понимаешь, что я могу заставить тебя? Арти тебя по щелчку моих пальцев скрутит, а Пит изобьет, хочешь? И тогда придётся не за деньги, которые тебе очень нужны.

– Дик… – Мартин в ужасе, а Дик не собирается сбавлять обороты:

– Травля, Мартин, ты ведь знаешь, что это, ощущал уже на себе. И кто ее остановил, а? Я, правильно…

«И ты же эту травлю и начинал когда-то, Дик» – вот с такой фразой мне хочется открыть дверь и войти. Как герой, спасти Мартина, и я бы сделал, если бы знал, от чего спасаю.

– … и могу открыть сезон охоты на тебя снова, Мартин, мои друзья будут только рады.

Тишина, и я затаиваю дыхание, чтобы ничего последующего не упустить.

– Прости, Дик… – выдавливает из себя Мартин, – но я не могу, я не гей.

Затаённое до этого дыхание едва не оборачивается моим кашлем. Зажимаю себе рот рукой, чтобы ненароком не выдать такое опасное присутствие.

– Ты уверен? Я могу предложить большую сумму… – это почти похоже на упрашивание, почти.

– Уверен, – наверное Мартин сейчас судорожно кивает. – Прости, но… и не надо меня бить, прошу, – а вот сейчас он готов расплакаться, ну точно.

Ожидаю реакции Дика так, словно Мартин – это я.

– Ладно, – выдох, усталость, – черт с тобой, никто не тронет… при условии, что ты забываешь наше с тобой общение. Так хорошо забываешь, что обо мне ты знаешь только имя.

– Да-да-да, – торопливо соглашается Мартин, и я понимаю, что это конец, надо убираться подальше и самому забывать про Дика так хорошо, чтобы помнить только имя.

– Уорт? – мистер Адамс неожиданно оказывается рядом и без промедления открывает дверь. – Чего ты тут топчешься? Заходи.

Мартин стоит возле стола в первом ряду, возле стола, за которым сидит Дик. Оба они смотрят на меня. И если в глазах Мартина страх, то в глазах Дика – лёд, и я бы не сказал, что этот лёд лучше обычного равнодушия ко мне.

– Так-с, – учитель не замечает напряженности, – ваши работы, Аллен и Кайзер. – Передает им листы. – Ошибки тут все расписаны, и больше никаких претензий по оцениванию последнего теста.

Дику нет дела до врученной ему бумаги, он мельком проглядывает её, а сам держит меня на прицеле. Словно боится, что я сбегу, а я и вправду готов дать дёру.

– Уорт? – обращается ко мне мистер Адамс. – Вы тоже по поводу несправедливости оценки?

– Нет, я… – делаю шаг маленький шаг назад, – я… я пойду.

Не бегу как заполошный, но тороплюсь намного лучше, чем торопился в школу. В ушах полная тишина, я очень боюсь что-нибудь да услышать. Например, как Дик ринется за мной… нет, он не должен, он со мной не разговаривает, меня нет для него, он не рванет догонять неизвестного ему Рэнди Уорта.

Первый этаж, открываю дверь из школы и попадаю под шум дождя. Льёт сильно, лужи уже скопились на асфальте, и по ним капли долбят совсем немилосердно. Хороший ливень вымочит меня до нитки сразу же…

– Стой, – раздается сзади, но я и до этого стоял.

Оборачиваюсь и вижу Дика, конечно же, Дика. Замер в метрах пяти от меня и смотрит так долго впервые за всю старшую школу. И я тоже не свожу глаз.

Он выше, шире в плечах, и, уверен, сильнее меня. Дик качается в зале, сгоняя с себя пот в три ручья, а я играю в настольный теннис – и это мой физический максимум. Он любит крикет и футбол, он даже плавает, а я жонглирую теннисными шариками, потому что не хочется шевелить ногами. Поэтому я и уверен, что он сильнее меня.

Прищуривается, наверное мысли мои читает, или, всё же в силу привычки – Дик любит прищуриваться. И это делает его лицо опасным. А так на внешность он обычен, шатен, как и я, и глаза карие, как у меня, вот только темноты в нем больше, чем во мне. И губы у него темнее, и подбородок острее, и взгляд злее. Не зря, не зря злее.

– Ты ведь всё слышал, Рэнди, – ломает молчание.

– Возможно, – пожимаю плечами.

Его губы искривляет усмешка, когда мы дружили, он так не умел. Не умел так легко передавать и пренебрежение, и презрение, заколоченное в холоде.

– Боишься меня? – внутренне я ожидал этого вопроса. Мне почему-то кажется, что только это и может интересовать Дика во мне. Вопрос страха, актуального сейчас как никогда.

– Нет, не боюсь, – сглатываю, – и дружков твоих тоже не боюсь, так что не думай ими пугать.

И вот теперь я точно не знаю, чего от него ожидать. Потому что я не знаю Дика и, возможно даже, никогда не знал, ни до богатства его отца, ни, тем более, после. Даже будучи друзьями, мы с ним не говорили по душам, а уж сейчас… чёрт, сколько лет я и словом с Диком не перемолвился? Сколько лет я наблюдаю за ним со стороны и пытаюсь понять его через фразы, адресованные другим людям? Как долго я не учусь рядом с ним, а периодически поглядываю кино про него?

«Какой ты, Дик? Что, сучья мать, в твоей голове? Когда ты стал геем? И главное, став геем, как ты опустился до того, чтобы пытаться склонить шуганного одноклассника к сексу за деньги?» Хотя, быть может, не к сексу… но вряд ли.

– Почему? Почему, например, не подсказать Кенни жертву, а? – Дик делает осторожный шаг ко мне, как бы подчеркивая свое наступление. – Или Питу? Тебе никогда не казалось жутким, как он плюет людям в лицо? Смачно так, и старается всегда попасть в глаз.

«Мне кажешься жутким ты, Дик, но, признаться, привычки твоего друга хуже».

– Ты не подскажешь ни Кенни, ни Питу, – замолкаю и развиваю тему более уверенно: – У тебя было невероятное желание отдать Мартина в их «добрые» руки, но не посмел, потому что тогда твои друзья узнают, что ты гей. Думаю, что ты в отчаянии, раз предлагал такому, как Мартин, интим за деньги, а когда он отказался, то и ты отказался от своих же угроз, пришлось потому что. И ведь всё из-за того, что ты скрываешь, что ты… – повторять про ориентацию второй раз не хочется, еще подумает, что я зациклился, мало ли. Так что оставляю предложение без конца.

Дик едва хмурится и сжимает губы в тонкую полоску. Ему не нравится, как пошёл ход дела, наверное, он наивно полагал, что мое развитие застряло еще в тех годах, в которых мы дружили.

Мда, уж Дик про меня кино не смотрел и за фразами, которые я бросал другим, не следил.

– Боишься меня? – не сдерживаюсь и возвращаюсь к вопросу, с которого он начал. Теперь это выглядит ироничнее, мне нравится.

– Не беси, – сквозь зубы, о да-а-а, Дик зол, Дик быстро заводится… Дик не любит правду, и Дику не нравится.

– Не собираюсь, – пожимаю плечами, – пойду домой лучше.

– Стой! – подходит ко мне, и я очень давно не видел его лица так близко. Мрачный он всё же тип. – Если ты кому-нибудь расскажешь, я лично тебя уничтожу, для этого мне друзья не нужны.

– А у тебя их и не будет, если я расскажу, – улыбаюсь, хотя, наверное, не стоит… не самые хорошие вещи ведь озвучиваю. – Не думаю, что Пит, Кенни и прочие дружат с геями, и всё же, если учесть, что твой авторитет высок… и все твои злые слова терпят и даже смеются вместе с тобой… или ты их покупаешь? Сто баксов в день? – это я не со зла, без ненависти, обычным голосом, которым читаю учебники вслух, но Дику не объяснить.

Он толкает меня, и я впечатываюсь в дверь. Ударяюсь не сильно, но это дает мне понять, что Дик слишком вспыльчивый, чтобы стать со знающим про его тайну осторожным.

– Я так понимаю, договориться мы не сможем, – наверное, если бы не шум дождя, голос Дика звучал бы агрессивнее. – Тогда я, пожалуй, не буду терять время, – он заносит кулак, и он сильнее, мы оба это знаем.

– Подожди, – выставляю руки в защитном жесте. – Ты не так понял. Я ничего не собираюсь никому говорить, Дик. Не надо платить, не надо угрожать, чтобы обеспечить мое молчание. Я ничего никому не расскажу.

Дик думает несколько секунд, прежде чем убирает занесенную руку. Кажется, до него дошло, что я не опасен.

– И даже Джеффу? – поднимает бровь, мне нравится.

– Да.

Если бы Джефф узнал об этом… то был бы на седьмом небе от счастья. Но Джефф не сможет сохранить тайну ни при каких обстоятельствах. Даже если зашить ему рот и переломать пальцы, он всё равно всем поведает. Никаких шансов на молчание Джеффа… но сам Джефф за такую тайну про Дика отдал бы мне последние трусы.

– И почему же? – усмешка.

– Потому что ты – Дик Кайзер, – пожимаю плечами, – и мы были друзьями.

Смех у Дика холодный и глубокий, под звук льющейся воды он смягчается и от того кажется искренним. Но смеётся он недолго:

– Ложь, – хмыкает, – ты просто сам не знаешь почему.

И в этом истина: «Ты просто сам не знаешь почему». Не знаю, правда не знаю, почему, несмотря на всё, буду держать язык за зубами… наверное потому, что мне не хочется рассказывать. Зачем? Поднимется шумиха, начнет кипеть ненависть, разборки в классе… и всё же Дик окажется на коне. Сквозь трудности, но всё же на коне, а мне ведь не сладко придётся с его злобой, которая будет персональной для меня после всего им пережитого. Лучше равнодушие, чем ненависть.

Так значит, я его боюсь?

Может, а может искренне не хочу нарушить какой-никакой, а баланс и покой. Последний класс старшей школы, чёрт возьми.

Краем глаза замечаю, что к нам движутся Мартин и мистер Адамс, у обоих в руках зонты. Эх, предусмотрительные ублюдки.

– До завтра, мистер Адамс, – прощаюсь с учителем, который кивает в ответ:

– Да, до завтра.

Дик не говорит принятых любезностей и молча наблюдает, как мистер Адамс раскрывает зонтик и выходит под ливень. А после переводит взгляд на застывшего Мартина. Мне мерещится, что синий зонт в руках Мартина начинает дрожать, но когда я моргаю, мерещиться перестает.

– Эм, если мне с кем-нибудь по пути, – поправляет очки, – то я могу с зонтиком…

– Оставь себе, Мартин, – довольно грубо прерывает Дик. – Я домой пешком не добираюсь, и уж тем более не на велосипеде гоняю.

«Да все знают Дик…» – хочется простонать от такого незамысловатого выпендрежа, которым он покрасовался.

Все знают, что к Дику отец приставил машину и личного водителя. И вот, кстати, они… возле школьных ворот останавливается черный Мерседес, и из него выходит крупный водитель. С черным зонтом.

– А-а-а, – тянет Мартин, хотя я абсолютно уверен, что всё он знал так же, как и другие. Он сказал обобщенно про «зонтик» и «по пути» из вежливости, на самом-то деле Мартин обращался лично ко мне.

Но Дик тот еще эгоцентрик…

– Мистер Кайзер, – водитель едва кланяется и пододвигает зонт максимально близко, чтобы на Дика не попала ни одна капля.

Но Дик не спешит уйти. Он оглядывается на Мартина и прищуривается.

– Ладно, пока ребят, – на Мартина действует Дик, и он спешит раскрыть свой зонтик и уйти под ливень, как до этого ушел мистер Адамс.

– Пока, – шепчу из вежливости, не стараясь, чтобы услышали.

– И знаешь что, Рэнди, – бросает Дик, когда мы остаемся почти вдвоем, думаю, водитель у него за душу не считается. – Мне же лучше.

Дик нагло усмехается, словно потешаясь надо мной, как над дурачком, и уходит под надежной защитой водительского зонтика. Я остаюсь один на один с непрекращающимся ливнем, который, к слову, удачно заглушает эмоции.

У меня много вопросов к Дику, вопросов, которые я никогда не озвучу, и даже не хочу их формулировать по-нормальному в голове.

«Мне же лучше».

Да, лучше, что я не хочу вражды никому и особенно себе и Дику. Лучше… ничего не остается, кроме как выйти под дождь, перестать избегать простой воды с неба.

========== 2-ая глава ==========

Сто баксов за маленькую услугу… неужели ему сложно было снять проститутку? Мальчики по вызову наверняка же существуют, верно? Ну или он мог cклеить кого-нибудь в клубе, вместо того чтобы затевать там потасовки. На самый край, он мог поискать в интернете парня из нашего города, также интересующегося мальчиками. Почему он, как идиот, попытался склонить одноклассника? Ну не понравился же Мартин ему в самом деле!

Нет, нельзя формировать вопросы к Дику, ведь, сформулированные, они обязательно захотят прозвучать.

– Смотри-смотри, – Джефф толкает меня локтем под ребра. – Как они перед ним расступились, прям как перед королем. А-ля Король всея школы!

Поднимаю глаза, и да, очередь из учеников расступилась, пропуская Дика. Только что в этом удивляет Джеффа, я не понимаю – разве так не всегда было?

– Если бы я там стоял, я бы не отступил, – беснуется Джефф, – я бы спокойно взял картошку фри, бургер и сок, и только после этого позволил бы сделать заказ Дику.

– Да, спокойно, при условии, что ты не всплакнёшь, когда Арти отдавит тебе ногу, Кенни толкнет в спину, а Пит плюнет в затылок.

– Гм, – Джефф делает глоток чая. – Как думаешь, а без этих парней Дик ничтожество?

– Ну… – не тороплюсь расстраивать Джеффа. – Без этих парней у него есть другие парни. За Дика всегда найдется кому вступиться, но теоретически, – вспоминаю, как вчера Дик толкнул меня в дверь и едва не разбил мне нос, занеся кулак, – он и сам свою задницу прикроет.

– Чёрт, – Джефф, однако, не особо расстроен, наверное потому, что я его не удивил. – Повезло ублюдку, он популярен.

– Кто-нибудь сделал с пятого по девятое задание? – Кит присаживается за наш стол и ставит поднос перед собой. – Я там запутался в вычислениях окончательно.

– Потом у меня спишешь, – Джефф отмахивается, – и разберёшься.

– У-у, спасибо, – одноклассник снимает пленку с сэндвича и делает первый укус, – а тоф яф быф плофал.

– Чего? – переспрашивает Джефф.

– «А то я бы пропал», – перевожу с языка жующей коровы, и Кит мне подмигивает, в благодарность, наверное.

Они садятся за соседний пустующий стол, наискосок от нашего. Они – это Дик и его обычная компания, а еще с ними Клер и Лана – «отборные сучки» – как называет их Джефф.

Только минут через десять заканчивается перерыв, поэтому торопиться проваливать из столовой смысла нет. И всё же хочется, когда я понимаю, что Дик сел так, чтобы я видел его лицо. Нет, я не боюсь наблюдать, как он будет есть, и он мне после прошедшего ничего не сделал, и не сказал, и не посм… нет, он посмотрел.

Сегодня утром, когда мы стояли с Джеффом возле шкафчиков, и Дик только приехал в школу… Мы просто болтали, Джефф искал листок с кратким содержанием «Убить пересмешника» в одном из учебников, а Дик проходил по коридору мимо нас, и я напрягся, когда он поднял на меня взгляд. Мимолетный такой, абсолютно точно незаметный для других, но меня этот взгляд цапнул. В нём было что-то нехорошее, а может показалось.

От столика Дика доносится взрыв хохота, и я отчего-то взмаливаюсь, чтобы они разом не обернулись на меня посмотреть и не засмеялись еще раз.

– И кто из них анекдот рассказал? – фыркает Джефф. – Не тупоголовый же Кенни.

Кит прыскает со смеху и жалеет об этом, когда слышит оклик:

– Эй, Кит! – Арти подает голос, интересно, с подачки ли Дика? – Иди сюда.

И Кит, конечно же, поднимается, подскакивает к их столику, как официант. Я не слышу, о чем они там начинают переговариваться и какую чушь ему втирает Арти. Просто надеюсь, что это всё не касается меня и Джеффа.

– Чего хотели? – спрашивает Джефф, когда Кит возвращается на место.

– А, так – Кит дает сигнал, мол, «фигня» – интересовались, будут ли на неделе замены истории, ведь мистер Ноуфорт ушел на больничный.

– И будут? – спрашиваю я, ничего не ведавший про слегшего учителя истории до этого.

– Ага, вроде как, – хмыкает и приступает к сэндвичу с еще большей жадностью, чем до этого.

Поднимаю взгляд, собираясь встать и покинуть столовую, и совсем не планирую смотреть на Дика, но смотрю. Всего пару секунд, и он уже тоже смотрит на меня. Не моргает, и мне всё кажется, что он вот-вот ухмыльнется или подмигнёт, но нет, отводит взгляд и заговаривает с рядом сидящим Питом.

Почему у меня чувство, что что-то должно произойти?

*