Текст книги "Бойся Дика (СИ)"
Автор книги: Vavilon V
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Не смотрю на него на протяжении всего занятия, и, когда оно закачивается, Дик без слов уходит первый.
Я счастлив. Точно.
*
Противостояние. Такие разные Джек и Ральф борются друг с другом за правоту того, как жить на острове. Ральф со своим огнём, со своей верой и бесконечной надеждой на то, что он будет спасён, и Джек, принимающий ситуацию и понимающий, что ничего не изменится, что они так и останутся на острове. Джек, строящий свою систему, довольствующийся имеющимся, и наивный, готовый унестись от реальности – Ральф.
Это действительно противостояние, но проблема в том, что я нифига не Ральф, а Дик ни капли не Джек. На худой конец, он Морис, ведь он так здорово умеет улыбаться, да даже миссис Шеферд сказала, что из Кайзера вышел бы идеальный Морис, только вот почему-то сам Кайзер не соглашается на эту роль ни за какие конфетки. Почему?
– Так-так, попробуем еще раз, – миссис Шеферд указывает на самый край сцены. – Встань там и уже оттуда выходи, качай головой и затем громко читай.
Встаю, где сказали, с ее знаком делаю несколько шагов в сторону, качаю головой и громко:
– Это остров. Так мне, по крайней мере, кажется. А там риф. Может, даже тут вообще взрослых нет.
Мартин поправляет очки, то ли потому, что ему так хочется самому, то ли того требует роль Хрюши:
– Был же летчик. Правда, не в пассажирском отсеке был, а впереди, в кабине.
– А теперь щурься и озирай зал как риф, – тихо подсказывает миссис Шеферд, словно я тупой и, прогоняя эту сцену в пятый раз, так и не запомнил.
Щурюсь и озираю зал как риф. Господи, сколько же утырков смотрит на меня сейчас.
– Ну, а ребята? – не унимается худой Хрюша. – Они же, некоторые-то, ведь спаслись? Ведь же правда? Да ведь?
Поворачиваюсь и маленький шаг, чтобы встать на самом краю.
– И взрослых, их тут совсем нету, да? – снова реплика Хрюши.
– Вероятно.
– Нет, нет, – взрывается миссис Шеферд, – мрачно, мальчик произносит это мрачно, понимая, что это конец.
Блин, как будто мне так просто играть, когда Дик по непонятной причине торчит на сцене. Вот почему миссис Шеферд позволяет ему находиться здесь, если до его репетиции еще мили три бежать? И ладно бы, если бы она просто Кайзера не замечала, ведь он стоит немного позади, так нет же, этот урод то и дело что-то говорит ей, и она то и дело кивает, соглашаясь непонятно с чем. Дик у нас, что, помощник режиссера, блять?
– Вероятно, – и в этот раз действительно получается мрачнее мрачного.
– А теперь восторг, ты мечтал об этом! Твой мир перевернулся! – кричит обезумевший преподаватель, и Дик опять что-то говорит ей почти в самое ухо, после чего она добавляет: – Только на голову не вставай, как Ральф, а просто улыбайся Хрюше.
На слове «Хрюша» парни в зале прыскают в кулаки от смеха.
– Без всяких взрослых! – улыбаюсь!
Здесь пауза в сцене, и Дик опять шепчет миссис Шеферд неведомую мне информацию.
– Так, заново! – хлопает в ладоши, и я сейчас Дику глотку перережу! Из-за этой усмехающейся скотины мне приходится одно и то же говорить по пятьсот раз. Сука.
Отхожу в сторону, делаю шаг, качаю головой и опять:
– Это остров. Так мне, по крайней мере, кажется. А там риф. Может, даже тут вообще взрослых нет.
– Был же летчик. Правда, не в пассажирском отсеке был, а впереди, в кабине.
– Зал как риф, – шепчет миссис Шеферд, и я щурюсь и озираю.
– Ну, а ребята? – Мартину пора на Оскар. – Они же, некоторые-то, ведь спаслись? Ведь же правда? Да ведь?
Снова поворот, снова маленький шаг к краю.
– И взрослых, их тут совсем нету, да?
– Вероятно. – Вкладываю весь мрак в это слово, и «режиссер» не останавливает, а значит, нравится ей.
Дик не сводит с меня насмешливого взгляда, желание наброситься с кулаками и изуродовать его рожу растет, словно проклятое.
– Без всяких взрослых! – и голливудская улыбка.
– Хм-м-м, – миссис Шеферд подходит и, похоже, не знает, что сказать, но определенно хочет.
– Ну какой из него Ральф? – медленно Дик приближается то ли ко мне, то ли к миссис Шеферд. – Видно же, что никаких лидерских качеств.
Миссис Шеферд поджимает губы и отвечает ублюдку:
– Вот это вы в точку, никаких лидерских качеств, – отходит. – Давайте попробуем сцену Джека и Ральфа. Маргарет, дай им реплики с костром.
Девочка с косичками и мне, и Дику вручает по листу со словами, и мой едва не начинает дрожать в руке. Чёрт, я и Дик, точнее, Ральф и Джек в противостоянии.
– Главное – надо, чтоб нас спасли.
Тишина, достаточно долгая, чтобы стать театральной паузой для Дика, после чего он соизволит:
– Спасли? Это конечно! Но сначала мне свинью бы добыть…
– Только бы твои охотники помнили про костер… – бурчу я недовольно, ведь Ральф был недоволен, верно?
– Опять ты с этим костром!.. – и Дик бесится, прям будто по-настоящему.
– Вот здесь вот будет бег, так, продолжай, Ральф, со строчки про ветки, – вставляет миссис Шеферд, и я продолжаю:
– Зеленых веток добавили. Чего это они? – Щурюсь и оборачиваюсь в зал, будто бы к горизонту..
– Там! – Дик показывает рукой в высь.
– Что? Где? Корабль? – делаю вид, что пытаюсь что-то да разглядеть.
– Ясно! Там они и лежат! И куда им еще деваться, когда припечет! – а теперь радуется, правда радуется за Джека. Почему?
– Хорошо, здесь очень хорошо, – подбадривает миссис Шеферд, – у Ральфа было точно такое же недоумение на лице, я уверена.
Да бля, слышу шушуканье, и замечаю, что на сцене в углу собралась толпа девчонок, играющих «спасателей». Ну по книге военные нас спасают, и здесь эти девахи.
– Они высоко забираются. Высоко – и в тень, и отдыхают в жару, как у нас коровы… – рассуждает Ди…жек.
– Я думал, ты корабль увидел! – делаю шаг к нему, а Джек меня совсем не замечает, и его всё несет:
– Можно подкрасться… лица разрисовать, чтоб не увидели… Окружить их и…
Взрываюсь негодованием Ральфа:
– Я же тебе про дым! Да ты что-о? Не хочешь, чтоб тебя спасали? Заладил – свиньи, свиньи, свиньи!
– Нам мясо нужно! – перечит этот ублюдок, как всегда.
– Я весь день работаю, и со мной никого, только Саймон, а ты приходишь и даже не замечаешь, чего мы понастроили! – так прорывает, будто я правда, сука, за всю эту чушь волнуюсь.
– Я тоже не загорал. – ухмыляется Джек обычной Диковой ухмылкой.
– Тебе это одно удовольствие! – кричу на него. – Ты любишь охотиться! А вот я…
– Стоп-стоп, – прерывает «режиссер», – начали очень хорошо, как Ральф и Джек, а вот кончили безобразно.
– Потому что я вообще не Ральф! – меня не остановить. – Это не моя роль! Я не хочу так! Не хочу опять эту войну с этим… – смотрю на Дика, который точняк еле сдерживается, чтобы не засмеяться. – В общем, отказываюсь, тем более, когда известно заранее, что мой конец – это проиграть и быть спасенным этими курицами.
– Ах! – ахают курицы в углу сцены, но я стараюсь не подавать виду, что заметил.
– Ну правда, миссис Шеферд, – неожиданно поддерживает Дик. – Ему только Саймона играть, ведь он чокнутый.
Спасибо блять, сказанул…
– Ладно-ладно, – миссис Шеферд задумывается, прежде чем обратиться к Джеффу, сидящему в первом ряду. – Иди сюда, попробуем тебя как Ральфа, а Саймоном будет мистер Уорт.
«Помощница режиссера» Маргарет очень недружелюбно пихает мне листы со всеми репликами Саймона, и я наконец сваливаю со сцены, в то время как Джефф поднимается на нее.
Только по дороге домой, осознаю, что Дик не просто помог, а практически своими руками забрал мою роль Ральфа. Именно благодаря ему я сейчас счастливый топаю домой, потому что всё время репетиции Дик стоял и расписывал миссис Шеферд мои непозволительные лажи. Блять. Кайзер правда смог избавить меня от этой чёртовой роли.
«Спасибо». И это всё, что позволяю себе отправить ему.
========== 24-ая глава ==========
– Музыка, куча девчонок, веселуха! – в сотый раз повторяет Джефф, словно заведённый.
– Говорю же, приведи мне хотя бы один нормальный аргумент, и я пойду с тобой, – и мне приходится повторять: – «музыка, девчонки, веселуха» – это не причина для меня портить завтрашний вечер.
– Боже, Рэнди, – закатывает глаза. – Ну если даже это для тебя не аргумент, то я уже не знаю… Ну блин, как ты можешь не хотеть развлечься, а? – спрашивает с укором. – Ты зубришь сутками, стал ботаником для всех ботаников, ты можешь хоть одну ночь позволить себе погулять.
– Хах? Уже не вечер, а ночь?
– А как же! Музыка, куча девчонок, веселуха! Глядишь и пойдем в колледж мужчинами, – хихикает. – Это не какая-то там туса у Грега с тремя бутылками пива на всех и приставкой. Это туса у О-ли-до-за!
– По-моему, у Грега было не так уж плохо.
– Ага, для малолеток, – фыркает, – вот что ты будешь рассказывать своему сыну, а? Что в школе тусовался один раз, и из женского пола там была только мама Грега? Чувак, ты перестанешь быть авторитетом в ту же минуту!
– Джефф…
– Нет-нет, подожди, я серьезно, – перебивает, – тебе за школу даже вспомнить нечего будет! Одной наукой сыт не будешь, а за предков не парься, просто скажем, что ты ночуешь у меня, и всё.
Как у Джеффа всё легко и просто. Смеюсь, и он считает это хорошим знаком, мол, соглашусь скоро, но совсем нет. Я не могу пойти, хочу, ведь это правда круто, и еще месяц назад я не мог и мечтать попасть на тусу у такого чела, как Олизод, но сейчас – не месяц назад. У меня серьезные проблемы с Диком Кайзером, и лишний раз пересекаться с ним где-то вне школы чревато последствиями, особенно учитывая, что не так давно мы с ним… чёрт.
– Они опять ее достают, – Джефф кивает в сторону Шарлотты, припертой к стене и что-то щебечущей как пташка, в то время как гиены рядом гогочут.
У меня возникает ощущение дежавю, когда Джефф не выдерживает и подходит к ним, я не отстаю.
– Ребят, перестаньте, – не очень-то храбро и, кажется, с неохотой вмешивается друг, и «банда» оборачивается.
– Мы просто болтаем, – усмехается Дик и не бросает на меня и взгляда, смотрит только на Джеффа, только на него. – Иди куда шел.
«Иди» не «идите», блять, я теперь типа мебель.
Удивительно, но Джефф, который не так давно рьяно ее защищал, смиренно возобновляет путь мимо, а Дик и Ко возобновляют доебучки, но… не мне же Шарлотту защищать. Мне-то ведь всё равно.
– Ладно, я на репетицию, – хлопает меня по плечу, – увидимся на выходных, и подумай насчет тусы еще, хорошо?
Джефф сматывается в зал к безумной миссис Шеферд, а я, хоть и могу пойти домой, счастья от этого не особо чувствую. Получается, ведь Джефф теперь Ральф, а Дик – всё так же Джек. Сколько часов они будут репетировать друг с другом, зачитывая отдельные диалоги противостояния? Миллионы, не меньше.
Пиздец, хоть я и не должен быть расстроен.
*
Приходится доставать велик из гаража, велик, который в моем воображении покрылся плесенью и заржавел с концами.
– Ну, а ты говорил! – хлопает в ладоши довольный Джефф. – Вполне себе лошадка, погнали!
Друга, кажется, совсем не парит, что на крутую тусу мы добираемся на великах, и если кто заметит наше прибытие, то умрет со смеху. Ну да ладно, гораздо важнее другое:
– Ты помнишь, что мне обещал? – спрашиваю, когда равняюсь с ним.
– А? Конечно, не парься, – улыбается ветру и прибавляет скорость, уносясь вперед и вынуждая меня догонять. – Не отходить от тебя ни на шаг, не кидать и не находиться в одной комнате с Диком!
Верно. Надеюсь, такие меры безопасности исключат всё плохое и неконтролируемое.
– Видал, как твоя мама мне доверяет? – оборачивается. – Никаких проблем, весь вечер ее сынок будет учиться и потом мирно уснет.
Джефф почему-то гордится своим враньём, а мне становится стыдно, поэтому увеличиваю скорость, чтобы унестись от дурных мыслей прочь. Это тусовка, крутая тусовка, и я не собираюсь из-за Дика упускать свой единственный шанс попасть на такое мероприятие. Я Дика не боюсь, но хорошо, что Джефф сдержит свои обещания, а если нет, то я просто уеду домой.
Да, всё-таки друг умеет уговаривать, или я немного ведомый…
*
Думал, что музыка встретит нас раньше, думал, что во дворе будет много света от фонариков, и алкоголь будет вытекать ручьями на дорогу.
Но дом Оливера темнее вечера, ни одного лишнего лучика света, и только при приближении маячат огоньки сигарет от небольшой курящей компании возле какого-то куста.
– Привет, ребят, – Джефф пытается сойти за своего, поздоровавшись, но те даже не кивнули.
И с чего это Джефф так уверен, что нас вообще пустят? Кто нам, блин, пригласительный-то дал?
– Всё здорово, – шепчет друг, явно успокаивая себя, и мы наконец входим в дом.
Олидоз – это чувак с наркотиками, ну, по крайней мере, именно такие о нем ходят слухи, жестокий чувак с наркотиками. Поэтому я рад, что в прихожей мы на него не напарываемся. Зато напарываемся на ту самую обещанную «кучу девчонок», и Джефф, выпучив глаза, оборачивается ко мне:
– Бля, я круто выгляжу?
– Круче всех, – успокаиваю, а то у него может обморок от перенапряжения случиться.
– Ты тоже, эта футболка так и подчёркивает мышцы, которых нет, – шуточка, чтобы успокоить себя.
– С нашими великами на газоне ничего не случится? – но Джефф уже не слышит вопроса.
Комната просто гигантская, утопает в полумраке, и с силуэтами людей, сидящих в креслах, на полу, на диванах, пристроившихся на столах. Курят и пьют, играют в карты, что-то яро обсуждают, целуются и смеются, некоторые двигаются в такт зубодробительной музыке.
– Здесь есть Дик? – друг не забывает про условие.
– Неа, – я бы Дика сразу заметил. Его глаза бы увидел и в полной темноте, а голос услышал бы и сквозь крики Армагеддона.
Странно, кстати, что Дик не в этой комнате, ведь по идее здесь большинство народу, и Пит тут. Кстати, Пит…
– Хо-хо, – поднимается с дивана и вразвалочку подходит к нам, ну всё, пора сваливать домой, я успеваю даже почти покинуть помещение, как Пит хватает меня за локоть и втягивает обратно. – Пташки залетели.
Надо провалить. Как же глуп я был, если рассчитывал, что смогу постоять рядом с крутыми парнями на крутой тусовке. Я не их уровень, я никогда не буду принят. Кто бы нас не пригласил – сделал это просто для насмешки.
Пора перестать пытаться прыгнуть выше головы.
Какие-то незнакомые парни толкают вперёд, и кто-то кричит:
– Игра! Игра! Игра! – и это поддерживается другими голосами.
В один момент обнаруживаю себя сидящим на полу, так же сидят и остальные, мы образовываем большой круг. С одной стороны незнакомый парень, с другой мерзкий Пит, а Джефф далеко, и по правую руку у него Люси, популярная девчонка, а по левую – шатенка, даже имя которой мне неведомо.
– Правила просты! – орёт парень, явно заводила. – Бля, потише музыку! – И когда становится чуть тише, уже может продолжать, не крича во всю глотку: – Значит так, один другому задает вопрос, и тот, если ответ положительный, – опрокидывает, если ответ отрицательный, то не опрокидывает, если кто-то может оспорить отрицательный ответ, то отвечающий вынужден опрокинуть две. Поехали!
Опрокидывать? Вопросы? Что?
Игра начинается слева от меня, и один парень спрашивает рядом сидящую девчонку:
– Ты сосала?
И под общий смех и улюлюканье в ее руках оказывается бутылка, из которой она делает глоток и передает дальше, спрашивая:
– А тебе сосали?
Парень делает несколько глотков и передает бутылку дальше по кругу.
Короче, это игра на спаивание, а я совсем не собирался пить. Надо выходить из круга, иначе с такими темпами вопрос мне будет задавать Пит.
Приподнимаюсь, чтобы незаметно слинять, но Пит чует и наклоняется ко мне:
– Смоешься, я тебе в школе нос откушу, – опасная улыбка в полутьме. – Уж поверь.
Приходится остаться и наблюдать за напивающимися, ведь еще ни один не передал бутылку, не отпив. Чёрт, эта игра начинает напрягать, я нервничаю, потому что очередь уже доходит до Люси:
– Ты хочешь меня?
Ну что может ответить Джефф девчонке, часто зажигающий с Диком и Ко? Он делает глоток, закашливается и морщится:
– Ну и дрянь, – передает бутылку девчонке и спрашивает: – Ты… ты любишь веселых парней?
Она смеется, отвечая:
– Ну кто же их не любит, – и делает глоток, а потом бутылка переходит к другому.
На самом деле, это всё довольно забавно наблюдать, и я даже как-то расслабляюсь, ведь никто мне здесь зла не желает. И даже Пит, который то и дело и заглядывает в свой мобильник, больше не угрожает.
– Курила травку? – парень упорото хихикает, явно сам покуривает, и это первый случай, когда кто-то отрицает, и почти успевает передать бутылку другому.
– Эй, погоди, Вэнди! – девчонка с распущенными сальными и длинными волосами, сидящая напротив, кричит: – Два года назад с Арти, вспомни!
Арти? Девчонка заливается смехом, и так как ее «нет» опровергли, она вынуждена два раза присосаться к бутылке. Все смеются, и я смеюсь, потому что всё супер. Реально всё супер: и музыка супер, и ребята супер, всё так весело, пока в руках Пита не оказывается бутылка и на вопрос: – «Хочешь выпить?», он отпивает положительно, и вот уже бутылка в моих руках.
– Хм, Уорт, – в кои-то веки Пит, не издеваясь, произносит фамилию, – ты когда-нибудь целовался с парнем?
И если сказать, что пол уплывает из-под моей задницы, то это значит ничего не сказать. Я проваливаюсь прямиком в ад, пока не понимаю, что молчание затягивается. Сколько же сил мне требуется, чтобы ответить «Нет», и сколько пота вырабатывает организм в ожидании того, что Пит опровергнет.
Неужели Пит всё знает? Неужели Дик всё рассказал, и вот с этой вот мерзкой улыбкой я услышу: «А как же Дик? Ты ведь с ним сосался, и не раз».
Но Пит не говорит ничего подобного, просто пожимает плечами и:
– Ну вот, а я всегда думал, что ты гей. Чёрт.
Накал страстей сходит и, не выпив, я спрашиваю парня, имеет ли тот подружку, просто потому, что ничего другого в голову не лезет.
И как я мог заподозрить, что Дик что-то да рассказал такому, как Пит? Вот чушь, какой же я паникер… Игра словно убыстряется, музыка становится всё громче, и люди то и дело пьют просто так. Пит тоже, и в один момент он толкает мое плечо:
– Выпей, Рэнди, покажи, что ты свой здесь. – И протягивает мне уже какую-то другую бутылку, поменьше, и, словно под гипнозом, я делаю маленький глоток. На вкус как ссанье со спиртом, но Пит не доволен. – Ты девка что ли? Пей нормально!
Приходится делать несколько глотков, от которых в горле всё просто воспламеняется, и только после этого Пит отстаёт.
Голова немного кружится, кое-как собираюсь с мыслями и чувствую себя как-то смело, правда так смело, что спрашиваю Пита:
–Ты не знаешь, где Кайзер?
Пит поворачивает ко мне голову и улыбается, мерзко так, и выжидает чего-то, и только после отвечает:
– А Дика тут не-е-ет.
Второй круг «Вопрос-выпей» до меня не доходит, да даже до Джеффа не доходит, так как игра преобразовывается в бутылочку. Кстати, бутылочкой служит та самая, выпитая до этого.
Поцелуи для ребят вокруг ничего не стоят. Свободно и раскованно все указанные бутылкой обмениваются слюной, и до того, как указывает на меня, по требованию Пита я успеваю выпить.
Поцелуй выпадает с той девчонкой с сальными волосами, и ее губы мне неприятны. Не стесняясь, морщусь после и, к радости, уже когда я раскручиваю бутылку, она указывает на Люси.
Джефф хлопает в ладоши, когда я выползаю в центр, и Люси на карачках ползет навстречу. Губы у нее спиртовые, и, хоть я не планирую ничего долгого, она не отцепляется. Своим языком приоткрывает мой рот, и только после этого всё разрывается.
Когда я плюхаюсь обратно, понимаю, что на языке что-то круглое, какая-то безвкусная таблетка или витаминка.
Люси подмигивает, когда я на нее смотрю, и возле рта оказывается горлышко бутылки.
– Запей, – насильно Пит вливает в меня горячую жидкость, я закашливаюсь, и, когда прихожу в себя, понимаю, что та «витаминка» исчезла.
Смотрю, как Джефф целуется с девчонкой, и тело пробирает какой-то странной, тяжелой расслабленностью. Мне не хочется танцевать, пить или бегать вокруг, мне хочется смеяться, потому что всё, блять, та-а-а-ак кайфово! Всё так здорово! Так круто!
Пит – он клёвый, он такой друг вообще, просто суперский, он человечище!
Я смеюсь и смеюсь, потому что у меня никаких проблем, никаких страхов, я такой бесстрашный и классный.
Приобнимаю Пита за плечи, и тот вытаскивает мобильник, чтобы написать кому-то:
«Приходи».
Прочитываю это. Потому что Пит разрешает, да, он такой замечательный, что не скрывает ничего. И почему я считал его плохим?
– Сейчас Дик придет, – Пит смеётся, и я смеюсь.
И действительно, то ли скоро, то ли нет, но дверь открывается и Дик заходит вместе с Олидозом. Они садятся на свободный диван и о чем-то там разговаривают, ну как я могу не поздороваться?
– Привет, Дик! – машу ему рукой, и тот в ответ улыбается и кивает.
Чего это Дик такой не расслабленный? Подзываю его, чтобы он выпил с нами, но Пит дергаёт, возвращая к игре. Оказывается, мне пора целоваться с блондинкой, и почему-то трудно ползли вперед и потом назад. Почему-то ее губ я совсем не чувствую, так же, как не чувствую губ следующей девчонки, зато после обнаруживается, что Дик уже и не на диване вовсе, а по другую сторону, рядом. Сидит, смотрит на меня и улыбается.
– Пойдем, – Дик помогает встать, но мне не нужна чёртова помощь.
Я прекрасно сам иду, только вот ноги такие… они такие мягкие у меня.
– Бля, а как же Джефф, – оборачиваюсь, чтобы найти Джеффа, а он всё сидит, смеётся, делает глоток чего-то и, когда я хочу его позвать, что, мол, пора идти, Дик толкает к выходу.
– Погоди-погоди, – шепчу, когда мы плывём по коридору, – там Джефф… надо Джеффа, надо домой.
– Зачем тебе Джефф? – спокойно спрашивает Дик. – Зачем тебе домой?
========== 25-ая глава ==========
– А я и не знал, что ты водишь, – смеюсь, прям ухахатываюсь на сидении рядом. – В первый раз вижу, реально.
Дик не отвлекается от дороги, и я только замечаю, как он усмехается, какой серьезный, а вы поглядите только… прыскаю со смеху и поднимаю ногу, чтобы упереть в лобовое стекло.
– И что эта за старушка, восьмидесятого года выпуска? – завожу руку, нащупывая под сидением рычаг и дергаю, выходит не сразу, и всё же спинка опускается, правда не до конца. – Твои родители что, банкроты?
Мысль о банкротстве Кайзеров веселит несказанно, и я хохочу и хохочу.
– Это не моя машина.
– Что даже на эту развалюху денег нет и пришлось одолжить? – упираю вторую ногу в лобовое стекло. – Отстой.
Чувствую, что Дику совсем не нравится то, как я сижу, чувствую, что он хочет «спустить собак» по этому поводу, но молчит. А мне приходится задрать голову, а то тошнота прибывает.
Останавливаемся на светофоре, хоть дорога и пуста, и тут рядом слышу тормозит еще одна тачка. В ней сидит какой-то парень в кепке и с опущенным стеклом. Опускаю свое тоже и говорю ему:
– Привет, – вытягиваю руку, но тот ее не пожимает, – у тебя придурошная кепка, чувак!
– Чё? – косится на меня и заглядывается на Дика.
– При-ду-ро-ш-ная, – выговариваю членораздельно и закрываю окно, чтобы высунуть язык и прислонить его к стеклу.
Чувак крутит пальцем у виска и, тронувшись с места, Дик оставляет его позади.
Опять разваливаюсь на сидении и опять упираю ноги в лобовое стекло, чертовски удобная поза, бли-и-ин.
– А куда мы едем? – спрашиваю, наконец, но Дик решает поиграть в молчуна, тоже молчу, правда не могу долго, потому что смех то и дело сам по себе вырывается из горла. Да что ж мне так весело и круто?
– Слушай, а ты любишь сырный соус? – толкаю его в плечо, а он не реагирует. – Ты просто никогда не берешь его, словно не любишь, но как можно не любить, он ведь такой вкусный. – Прикрываю глаза вспоминая. – Просто чума…
Дик паркуется и выходит из машины, чтобы обойти и открыть мою дверь, какой галантный. Галантный Дик Кайзер, блин, заливаюсь смехом, пока он вытягивает меня из машины. Не очень-то легко, потому что тело как-то размякло, что ли, как хлеб в воде.
– Что это за место? – оглядываюсь, пытаясь узнать улицу, но Дику не терпится, и он толкает меня к входу в ближайший трехэтажный дом. На нем какая-то большая розовая вывеска, но буквы такие яркие и такие светящиеся… не разобрать.
Возле стойки молодая женщина с очумело большущими глазами. Просто невероятно!
Дик берет у нее ключ, в то время как я облокачиваюсь на стойку и начинаю заигрывать:
– Привет, а ты красавица – смеюсь, а Дик, схватив меня за руку, уводит наверх по узкой лестнице, на который мы сталкиваемся с другой молодой и почему-то полуголой женщиной. Я впервые вижу большую голую грудь и залипаю. Нет, я не сдвинусь с места, как бы Дик не тянул. Хочу потрогать соски, но женщина со звонким смехом продолжает спуск, а Дик дергает мою руку так, что у меня плечо хрустит.
– Это бордель твоего отца-а-а-а, – доходит наконец. – Ты что, решил устроить райскую ночь? Тогда я хочу ту рыженькую, что спускалась.
Если бы Кайзер вообще слушал. Он открывает дверь в конце коридора и вталкивает меня, а после запирается на ключ и кидает его на пуфик.
Дик включает свет… Здесь дофига бордового. Бордовые занавески с висюльками, бордовый ковер с длинным ворсом, бордовые стены, картины с изображением чего-то бордового. Только телевизор, висящий на стене, черный, но напротив бордового дивана. И в метре позади дивана – кровать без бордового покрывала, но в бордовом комплекте.
– Это что? Ад? – смеюсь, останавливаясь рядом с диваном, и замечаю на нем пульт от телевизора.
– А ты бы предпочел розовую комнату? – Дик хмыкает и садится на диван, в то время как я, взяв пульт в руки, врубаю телик.
Ожидал что-то вроде программы со срочными новостями или, на худой конец, про мир животных, но на экране обычная эротика. Девушка облизывает губы, наминая руками сиськи, и я переключаю, чтобы напороться на нечто более похабное, и чем дальше я щелкаю, тем хуже обстоит дело.
– Нам, наверное, не следует это смотреть, – выключаю телик и слышу, как Дик смеется. – А то как-то странно: два парня на диване в бордовой комнате смотрят порево. Два парня. Вдвоем.
И тут до меня доходит. Слова, которые озвучил, ввинчиваются в мозг, сердце убыстряется, ладони потеют, и обрушивается волна невероятного страха. Надо бежать, как можно быстрее прыгать в окно, и удирать, драть когти, блин.
– Всё нормально? – спрашивает Дик, и через секунду я уже смеюсь над собой.
Ну, это же Дик, это же мой друг! Я с ним в полном порядке, он же такой крутой, и я такой крутой, мы же лучшие друзья. Друзья навек.
– Я тут что-то на секунду испугался, – смеюсь без остановки. – Прям б-р-р-р.
Дик усмехается и бросает взгляд на часы:
– Только половина первого, рано пугаться.
Хохочу, потому что это он здорово пошутил, и вспоминаю, икнув:
– Бля, да мне же надо зубы почистить!
В ванной комнате приготовлены две упаковки зубных щеток и даже нераспечатанная зубная паста, ничего себе, вот это сервис! Посмеиваясь, чищу зубы, когда заходит Дик, чтобы заняться тем же самым. Невероятно клево: стоя рядом и смотря друг на друга через зеркало мы чистим зубы, потом я скашиваю глаза, глядя на кончик носа, и от этого снова заливаюсь смехом и кое-как сплевываю пасту в раковину.
А затем становится грустно-грустно и больно-больно.
– Чёрт, ты погляди, – подхожу ближе к зеркалу, – какое пятнище-то!
Желтое пятно расползлось на футболке, прям чуть выше надписи «Жгучий перец». Я, признаться, раньше эту футболку терпеть не мог, казалось, что абсолютно дебильный подарок Джеффа, но теперь… это же шикарная вещь!
Но Дику всё равно, он умывается и, хватая мягкое полотенце, вытирает лицо.
– Ты вообще не соображаешь, да? – супер-серьёзно спрашивает он, и это так веселит, бли-и-ин.
Уходит, оставляя меня одного, и, долго не думая, выхожу из ванной тоже. Дик сидит на спинке дивана и смотрит на меня изучающе, словно я мартышка:
– Ты хотя бы понимаешь, на какие старания я иду ради тебя? – Закуривает. – А ты всё равно будешь меня завтра ненавидеть, – хмыкает, и пепел сигареты летит на шикарный ковер. – Но мне должно быть похуй, да? – опускает взгляд и затягивается. – Какая разница, от того, что ты ненавидишь чуть больше или чуть меньше?
Что к чему? О чем он?
– Я тебя никогда не буду ненавидеть, ты супер, ты клевый, ты охуенный! – Улыбаюсь, раскидываю руки, – Дик ты… ты просто… я тебя люблю, реально люблю!
Несколько его нервных смешков, и снова пепел в ковер.
– А у меня вон какое пятнище на футболке, – оттопыриваю ее пальцами. – Прям срам.
– Так сними ее, – подсказывает друг, и меня осеняет: ну точно ведь! Я же могу просто снять футболку!
Стягиваю и кидаю в Дика, только футболка не долетает и приземляется между нами.
– У тебя еще на джинсах пятно, – Дик поднимается и идет к кофейному столику, а я осматриваю штаны и так и сяк, но ничего не вижу.
Пока Дик как-то задумчиво гасит окурок в пепельнице, стягиваю с себя джинсы, чтобы найти это чертово пятно. Но и сейчас не получается… Слышу его громкий смех:
– Господи, неужели тебя так легко развести.
– А? – отвлекаюсь от джинс. – Развести? Заче-е-ем?
Он опускает взгляд и словно нехотя отвечает:
– Потому что никак по-другому, Рэнди.
– Нет-нет, из меня дурочка делать не надо, да, – смеюсь. – Не надо разводить, ты просто скажи, что хочешь, и всё.
– Поцелуй меня, – Дик всё так же стоит у кофейного столика с пепельницей и, чтобы выполнить его просьбу, требуется подойти. Делаю шаг, но: – Ложись спать, Рэнди.
– Так целовать или спать? – смеюсь и судорожно хватаюсь за живот, потому что уже колики.
– Спать. – И сам отходит подальше от кровати.
– Ну хо-ро-шо, – как забавно произношу «хорошо», хи-хи.
Постель мягкая, заваливаюсь в нее в трусах, потому что носки таки снял предварительно, и обнимаю пышную подушку. Хоть и бордовое, но лучше и больше, чем у меня дома, ведь это кровать, по идее, уже для двоих, а то и для троих…
– А ты? – спрашиваю Дика, потому что, если он не ляжет рядом, я уснуть не смогу. Не смогу, потому что вообще не хочу даже закрывать глаза, я полон… восторга, взбудоражен… что живу.
– Спи, Рэнди, – и всё же Дик подходит к кровати, но не для того, чтобы лечь, а чтобы положить телефон на прикроватную тумбочку. А еще он вытаскивает из кармана ключи, от машины наверное, и еще ключи, от дома, судя по всему.
– Не хочу, – переворачиваюсь на спину, и что-то в Дике заставляет меня трепетать изнутри. Вот именно здесь и в этот момент смотрю на него, такого задумчивого, и наконец могу сдержать смех, потому что нечто необыкновенное разворачивается передо мной. И нечто необыкновенное – это новый Дик.
– Если не хочешь спать – тогда целуй, не хочешь целовать – тогда спи, – легко даёт выбор и расстегивает запонки рубашки.
Вот блин, любит он нарядиться, нет бы как я – напялил футболку и везде готов: хоть купаться, хоть в космос вылетать.
– Ты ведь будешь рядом? – глаза что-то закрываются, веки наливаются тяжестью, кажется, проходит секунда, но, когда я вновь вижу мир, Дик уже ложится в постель и, в отличие от меня, накрывается одеялом.
