Текст книги "Обратная сторона Европы (СИ)"

Автор книги: Уве Капо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

25. Домой

Три с половиной года, проведённые на спутнике Юпитера, не могли пройти даром: всё здесь уже опостылело до крайности, но ведь это место было их домом в течение столь долгого времени. Прощаясь с этим уголком Солнечной системы, с этим почти «потусторонним» миром, откуда Солнце кажется лишь крупной звездой на небосклоне, Джош даже немного взгрустнул. Ведь ясно же – никогда сюда не вернётся, это глава его жизни дописана целиком.

Решая, что выбрать в качестве промежуточной цели полёта, Луну или Марс, астронавты отдали предпочтение красной планете – по нескольким причинам. Лететь до Марса в ближайшие два-три месяца было существенно ближе – это раз. Как следствие, больше шансов остаться инкогнито, хотя на это они не рассчитывали. На Марсе можно было либо подзаправиться, либо, оставив «Экспедицию» в гордом одиночестве, улететь домой на одном из экскурсионных косморобусов – как вариант. Кроме того, у Джоша там было несколько знакомых, к чьей помощи они могли прибегнуть в случае необходимости.

Наконец, настал тот час, когда «Экспедиция» стартовала с Европы, круша и ломая лёд, которым обросла за годы долгого стояния, так сказать, пустила корни, и устремилась по направлению к Земле.

– Нас ждёт долгий перелёт, гиперсон нам в помощь. Недели две ты смело можешь посвятить сновидениям, – сказал капитан, обращаясь к Керрио.

– Нет, сэр, не стану на это размениваться, к тому же я припоминаю, что чувствовал себя полным дерьмом, когда проснулся в прошлый раз после этого гиперсна. В топку его, – по-простому ответил молодой астронавт.

– Я, разумеется, тоже спать не стану. В моём возрасте начинаешь дорожить каждой секундой своей никчёмной жизни, не гнушаешься любой возможностью прочувствовать реальность прожитых дней, даже если жизнь не баловала, – подумав, Джош поправил себя: – Тем более, если жизнь не баловала.

День сменялся ночью, а на смену ночи снова приходил день. Для Джоша и Керрио понятие времени суток давно стало чистой формальностью, связь которой с физиологической предрасположенностью организма ко сну или бодрствованию была утеряна.

Оба понимали, что дорога домой может занять намного больше времени, чем полёт к Европе несколько лет назад. Потому что тогда, давно, космический коридор для их «Экспедиции» был тщательно просчитан на Земле сверхмощными компьютерами, благодаря чему большинство участков пути были пройдены скольжением – или лавированием – в гравитационных полях на скорости, лишь на порядок уступающей световой.

Сейчас астронавты также использовали гравитационное лавирование, но корабль при этом подвергался риску столкновения. Чтобы уменьшить риск, такие «скоростные» участки пути приходилось многократно укорачивать.

– Другого не дано, Керрио. Видишь ли, если мы перестанем лавировать, то будем полгода добираться до дому. Умрём от голода прежде, чем попадём на Марс, – сказал Джош.

– Капитан, я знаю это, – улыбнулся Керрио, запуская расчёт очередного космического коридора весьма скромной протяжённости.

Итак, благодаря навигационному искусству астронавтов и гениально сконструированному двигателю космолёта, пояс астероидов был достигнут спустя два с половиной месяца после начала полёта. Однако злая судьба продолжала испытывать «Экспедицию» и её малочисленный экипаж на прочность, в прямом и переносном смысле: корабль попал в метеорный поток. Приняв на себя ручное управление, астронавты повели свою махину, уворачиваясь от больших камней, но то и дело подвергаясь бомбардировке мелкими метеорами, предположительно безопасными для космолёта подобного уровня. «Экспедицию» кидало из стороны в сторону как шхуну, угодившую в шторм на море. Один из ударов оказался роковым.

– Проблема во втором отсеке, капитан, он заблокирован.

Бортовой компьютер после недолгой экспертизы выдал результат: требуется аварийная посадка.

– Мы должны посадить корабль в течение двадцати минут!

К счастью, «автоматная очередь» из метеоров закончилась. Холодный женский голос, которым какой-то умник наделил компьютер, равнодушно отсчитывал минуты, оставшиеся до взрыва во втором отсеке, который приведёт к сильному повреждению корабля, и, как следствие, к быстрой или медленной гибели астронавтов.

Керрио Винс распространял сигналы SOS во Вселенной.

Космический радар судорожно прощупывал близлежащие окрестности в поисках хоть какой-нибудь захудалой посадочной площадки.

Астронавты попрощались друг с другом крепким рукопожатием, обнялись, и уже были готовы попрощаться с жизнью, как вдруг радар выдал информацию об астероиде 5748, или очень на него похожем, который мог спасти экипаж «Экспедиции», равно как и убить в случае неудачного приземления. Терять было нечего, астронавты повели свой корабль, эту бомбу замедленного действия, на 5748-й.

На что им было надеяться даже в случае удачного приземления? Шансов на спасение почти не было. Оставалось верить в то, что взрыв будет не слишком сильным – это во-первых. Во-вторых, что они успеют удалиться от корабля на безопасное расстояние. В-третьих... ничего. Кроме мизерной, стремящейся к нулю возможности, что их призыв о помощи будет услышан, не проигнорирован, и спасатели – кем бы они ни были – успеют вовремя.

Сторонний наблюдатель, если бы таковой имелся, мог увидеть, как космический корабль, подлетев к астероиду, больше всего по своему виду напоминающему гигантский обломок неправильной формы, завис над ним, выпустил посадочные опоры, а затем мягко приземлился. В ту же минуту из люка выскочили два астронавта и скачками побежали прочь от корабля. Удалившись на безопасное по их оценкам расстояние, они укрылись за массивной скалой и начали ждать. Не прошло и пяти минут, как прогремел взрыв. За ним с секундным интервалом – второй, помощнее. Понятно, что услышать взрывы было нельзя ввиду отсутствия атмосферы, зато можно было почувствовать толчки и сотрясения.

И сторонний наблюдатель там был! Он был напуган невероятно. Взрывателей он видел не мало, но так, чтобы взрывали свой собственный космолёт... Крутые, видать, перцы!

– Кажется, мы спасены, но только наполовину, – сказал Джош.

– Вот именно, – вздохнул Керрио, продолжая отсылать SOS с помощью портативного сигнализатора, прихваченного с корабля. – И если мы не спасёмся на вторую половину, то лучше бы нам не спасаться и на первую.

Не успел он произнести эти слова, как из-за соседней скалы показалась сперва чья-то голова в скафандре, а затем в полный рост и сам обладатель этой головы. Он был весь измазан в зелёной флуоресцентной краске, благодаря чему светился в темноте, а в руке держал огромный баллон, по всей видимости, с краской того же цвета. Вид у него был озадаченный.

Джош и Керрио поднялись на ноги и несколькими жестами, во-первых, поприветствовали случайного встречного, а во-вторых, показали, что они настроены мирно и не имеют при себе оружия. Примерно пять минут потребовалось на то, чтобы настроиться на одну с ним радиоволну, познакомиться и вкратце обрисовать все обстоятельства, благодаря которым они оказались на этой далёкой от космических путей координате и очень нуждаются в помощи.

Его звали Дин Ларгон.

По всей видимости, перед ними был один из представителей нового молодёжного движения. Называются они довольно вычурно – нон-эмо-космодралы, и у них есть общие приметы: яркая одежда, большей частью ядовитых оттенков, «пульсары» в ушах (серьги из искусственных мигающих самоцветов). Важным отличительным знаком нон-эмо-космодралов является борода – чем длиннее, тем лучше. С помощью яркой одежды они стараются привлечь внимание к проблемам космоса («пульсары» символизируют связь с космосом), а борода означает приверженность к традиционным ценностям.

Принадлежность Дина Ларгона к движению нон-эмо-космодралов выдавали как раз-таки «пульсары», а не борода. Мигающие, довольно крупные серёжки были хорошо заметны через прозрачный шлем сферической формы. Борода у Дина тоже была, но не слишком длинная, из чего можно было заключить, что её владелец не так давно влился в славные ряды нон-эмо-космодралов.

Вопреки последнему предположению, космический челнок (или космобиль) Дина был обшарпан так, будто в буквальном смысле бороздил межзвёздное пространство, побывал во многих переделках, в том числе и у чёрта на рогах. Впрочем, связь между этими двумя обстоятельствами далеко не очевидна.

– Объезженная у тебя кобылка, – сказал Керрио со знанием дела, кивнув в сторону челнока.

– Да, много всего пришлось нам вместе пережить, – согласился Дин Ларгон и рассказал, что, перескакивая с астероида на астероид, совершая по нескольку взлётов и посадок в день, он так ловко навострился в этом деле, что, пожалуй, мог бы участвовать в соревнованиях среди космических экстремалов.

– Что, так всё и путешествуете по астероидам? – поинтересовался Джош после того, как их новый знакомый великодушно и совершенно бесплатно предложил им свою помощь и согласился «подкинуть до Марса», как он выразился, на своём космическом челноке.

– Пока да. И не я один. Астероиды – маленькие миры, у каждого из них, вы не поверите, свои особенности.

– Отчего же, охотно верю, молодой человек. И много вас, нон-эмо...

– ...космодралов!

– Да, космодралов, в поясе астероидов?

– Много, но гораздо больше космических агентов, которые снуют тут на своих дорогих челноках, выявляют богатые ископаемыми астероиды с помощью спектрографа, а затем лично помечают их логотипами своих фирм. А потом... – Дин Ларгон грустно вздохнул, – из этих астероидов извлекается всё ценное прямо на месте, или после транспортировки до ближайшей базы – на Церере, например, много филиалов фирм, занимающихся такого рода деятельностью. Есть и браконьеры!

– Как всё поменялось с тех пор, как я последний раз пересекал пояс астероидов... – вздохнул Джош, покачав седой головой.

– Мы, нон-эмо-космодралы, – продолжал рассказывать Дин Ларгон, – против такого потребительского отношения к астероидам, ведь это всеобщее достояние, а кое-кто наживается и получает сверхприбыли!

– Как же вы боретесь?

– Устраиваем митинги протеста на Земле, Марсе, Луне, Церере, привлекаем на свою сторону прессу. Помечаем астероиды, на которых бываем, вот таким знаком, – Дин показал пальцем на удаляющийся астероид, на котором красовался едва заметный издалека символ – схематично изображённый профиль Клеопатры. Такой же символ, но выполненный профессионально, был на его скафандре. Важная особенность: профиль египетской царицы был изображён на фоне одноимённого и печально известного астероида 216, в виде косточки, который был растаскан одним из первых, благодаря содержащимся в нём металлам – в первую очередь никелю и железу.

Полёт до Марса занял довольно много времени, в течение которого Джош, будучи прекрасным рассказчиком, занимал Дина и Керрио историями из своей жизни, а также услышанными от других. Немало часов было посвящено и рассказам о бытности экипажа «Экспедиции» на Европе.

Несмотря на то, что Дин Ларгон настаивал на том, что спас астронавтов совершенно бескорыстно, Джош и Керрио щедро с ним расплатились по прибытии на красную планету, сполна окупив его затраты, а затем распрощались, высказав надежду повстречаться в будущем.

Теперь вся эта история с чипами-убийцами, вживлёнными в их тела незаконно, без согласия с «носителями», казалась дурным сном. Но всё-таки это было – гибель почти всей команды, извлечение имплантатов, взрыв в каюте. Теперь у Джоша не было с собой главного доказательства – самого чипа. Доставать его из потерпевшего крушение корабля было бы верхом безумия. К тому же эта кроха, жившая в его руке три с половиной года, могла взорваться в любой момент. Джош выбрал жизнь, пусть даже она не стоила теперь ни гроша.

Таким образом, главный вещдок, чип, по-прежнему свидетельствовал в пользу параноидальной идеи о запланированных убийствах, но находился где-то внутри космического корабля «Экспедиция» на астероиде под номером 5748, помеченным профилем египетской царицы.

…

Однако чуть позже произошло то, чего не мог предвидеть ни Джош, ни Керрио, ни уж тем более Дин Ларгон. Рядом с той самой скалой, за которой всего час тому назад скрывались астронавты, вдруг возникла абсолютно чёрная, бесформенная точка, с расплывчатыми, шевелящимися как щупальца спрута, краями. Вокруг была непроглядная тьма, но уверяем вас – чернота этой точки намного превосходила черноту самой чёрной ночи на самом отдалённом от Солнца астероиде. Ах, если бы только точка. Внезапно вокруг неё возникло завихрение, всё нарастающее – до тех пор, пока не приобрело вполне определённую и поддающуюся описанию форму человека в сером, с металлическим отливом скафандре. В руках человек держал чёрный куб. От шлема исходил расширяющийся конусом луч света. Некоторое время человек стоял неподвижно, как изваяние.

– Взрыва не будет, не должно быть, сам я ничего не менял... А я точно ничего не менял? Ох уж это мне безвременье, в нём и заплутать недолго, – нервно прошептал человек, будто убеждая себя сделать хоть шаг по направлению к потерпевшему крушению космолёту. – Но кто там знает их, с их чипами. Взорвался же один на Европе, если только это не выдумка. А этот – ни в какую не хотел. Но ничего, мы ему поможем, поможем! Взорвётся, как миленький!

Поговорив так сам с собой какое-то время, человек неуверенно двинулся вперед, как ребёнок, делающий первые шаги. Для того чтобы открыть входной люк космолёта, ему пришлось изрядно попотеть, но всё же он сделал и это, воспользовавшись электронным ключом, напоминающим пульт управления.

– Ох уж мне эти космолёты 50-х! Ни за что бы тебя не открыл, консервная ты банка, не приволоки эти олухи тебя в музей через пару десятков лет. До чего же глупы и суетливы люди... Но иногда, нужно быть справедливым, это приносит свои плоды, – ворчал он себе под нос.

Побыв какое-то время внутри космолёта, он вышел, неся в руках всё тот же чёрный куб. Точка висела над скалой. Когда человек приблизился к ней вплотную, чёрные невидимые щупальца схватили его, подняли над поверхностью 5748-го, закружили вихрем (очевидно, разобрав по атомам) и тонкой струйкой втянули в себя безо всякого остатка. Произошёл лёгкий щелчок мироздания, и ворота в неведомое захлопнулись.

26. Тёмная комната

Аудиодневник Майкла Роу

>>>> …Прошло больше года с тех пор, как наша команда работает на Европе, срок немалый. Теперь нас девять – вместе с теми двумя, которые прибыли на «Экспедиции-3». Долго команда не могла принять Билла Дэвиса из-за того, что он сделал. Сергей Кедров быстро влился, и на него уверенно стали распространять часть работы. К его чести следует сказать, что он не оставлял своего напарника, и мало-помалу тот вошёл в коллектив. Оправданием ему служил приказ, которому он следовал. Окончательно приняли его только тогда, когда он покаялся перед всеми за совершённый поступок.

К меллам с тех пор мы не ходили – лучше так, порознь. Известно, что в давние времена люди нетерпимо относились даже к представителям других национальностей и с трудом уживались вместе на одной территории. Тут же – другой вид разума, устроенный иначе, чем человеческий. Незваные гости тут мы.

Что касается меня, то вместе с полученными аквалангами, подлодкой и другими техническими новинками жизнь моя как исследователя вышла на новый качественный уровень. Но без происшествий не обошлось, чего стоит, например, опыт, приобретённый Крисом и Эльзой на дне океана. Раз Европа породила таких монстров, а это были, так сказать, первые встречные монстры, то нам следует держаться от них подальше, так как кроме ядерных боеголовок нам и противопоставить-то нечего. Да и имеем ли мы моральное право распоряжаться на чужой земле чужими жизнями. Повторяю, гости или захватчики, как вам больше нравится, здесь именно мы.

Поэтому на самое дно океана мы больше не опускаемся. Зато совершили кругосветное путешествие на подводной лодке, узнав при этом много интересного, открыв новые виды животных. Однажды подверглись нападению головоногих, окутывающих себя облаком чёрного дыма, но избежали кровавой бойни, просто-напросто включив ускорение. Эстер сказала, что это Смолистые. Припоминаю, что именно такое животное повстречалось ей в тот злосчастный день, когда она исчезла.

Во время нашего путешествия произошло ещё кое-что… Только никому ни слова, я вас предупредил! Живёт в океане некая эфемерная сущность, фантом. Хотя кто знает, может, всё наоборот – нечто реальное и сравнимое с вечностью. Вот как всё это было. Однажды наши приборы зафиксировали, что мы приближаемся к огромному живому организму, плавно покачивающемуся в пучине вод. Мы резко снизили скорость, чтобы избежать столкновения и, бьюсь об заклад, успели бы, но тут «Атлантиду» будто притянуло мощным магнитом. Скорость упала до нуля, двигатели заглохли, приборы точно с ума все посходили. По всем признакам выходило, что мы пребываем внутри этого существа, но на экранах ничего не было видно, то есть всё, как обычно: вода, безмятежно плывущие куда-то стайки рыб… Попытки разогнать субмарину ни к чему не привели, мы вроде как завязли в невидимой трясине. Спустя каких-то пару минут всё закончилось. Лично у меня создалось ощущение, что, испробовав «Атлантиду» на свой взыскательный вкус, это порождение водной стихии просто выплюнуло её за ненадобностью. Мы поплыли дальше. Что это было – неизвестно. Может, сам дух океана, один из тех, про которых когда-то рассказывал нам Неянин.

Кристина Белова сделала научное открытие, связанное со спектром излучения Юпитера. В этом ей помогла новая аппаратура, которая была доставлена на грузовом корабле. Она стала работать ещё увлечённее на поверхности Европы, так, что теперь океан её ни мало не привлекает. Однажды она выдала что-то вроде: «Оказывается, циклотронный механизм регенерации икс-лучей пульсирующих пятен коррелирует с величиной флуктуации спорадического радиоизлучения, источником которого являются плазменные бета-колебания в ионосфере!». Ей-богу, дословно я не запомнил, мог что-то и перепутать! Вид у неё был гамма-торжествующий, будто всё её существо пело: «Эврика!». Ещё она добавила что-то про ледяное сияние. Не знаю, как капитан, а я немного переживаю по поводу такой одержимости: вдруг она подверглась гипнотическому влиянию со стороны Юпитера, так сказать, подпала под его животный магнетизм. Лично я опасаюсь даже лишний раз взглянуть на немигающий глаз Танна – так меллы называют Юпитер, обожествив его и очеловечив. Ха! Я сказал «очеловечив». Думаю, понятно, что я имею в виду: наделив его качествами разумного существа. Например, добротой, могуществом, чувством справедливости, прозорливостью и дальновидностью.

Сегодня капитан объявил, что на днях нас ожидает лёгкий мозговстряс, если вы понимаете, о чём я. «Не было печали, так черти накачали» – так сказал он об этом. Нам пришлют видеозапись вопросов некой дамочки, ведущей ток-шоу «Тёмная комната», а мы должны будем собраться все вместе в кают-компании, включить видеокамеру и ответить на эти вопросы. Эх, придётся немного попозировать, спасибо, что не каждый день. На самом деле, нам пришлось усаживаться дважды, так как наши ответы на вопросы породили новые вопросы у этой дамочки. Зовут её, кажется, Азарни.

Думаю, что скрывать нам, конечно, нечего, совесть у нас чиста, но, тем не менее, что-то хотелось бы обойти в разговоре. Например, упоминания о разумных существах. По крайней мере, таким было первое желание, на смену которого пришло понимание: информация о меллах всё равно распространится, что, собственно, уже и произошло, о чём красноречиво свидетельствует история с Биллом Дэвисом и гибелью Неянина. Поэтому наоборот следует рассказать людям о найденных разумных существах и постараться донести мысль о том, что меллов надо оставить в покое. Да, вот так просто. Оставить любые намерения по отношению к ним – злые само собой, но равно и добрые. Само наше присутствие на Европе безнравственно, только одно нас оправдывает – сначала мы прилетели, а лишь потом узнали. В связи с этим напрашивается вопрос: а если бы сперва узнали, то что, не прилетели бы? Ещё стремительнее. Такие уж мы, человеки. Любопытство и жажда знаний – хорошо, но иногда нужно притормозить и задуматься: разве не должны мы поступать с другими так, как нам хотелось бы, чтобы поступали с нами? Разве это не краеугольный камень морали?<<<<

…

Целые сутки провёл он в раздумьях. А лучше сказать, в терзаниях. В непонятных таких терзаниях. Он не какой-то уголовник, а вип-персона, известный человек. Будто известный человек не может быть уголовником… Но он не сделал ничего такого, чего ему следует стыдиться – по крайней мере, перед собой он чист, а это главное. И он всегда поступал так, как считал нужным. Да, и на этот раз он был прав, потому что действовал в интересах... мм... науки, освоения космоса. Да как они смеют! Делать ему такие намёки. Никто ни до чего не дознается, даже если где-то он и перегнул палку.

И поэтому, вернувшись с теннисного корта в свой большой загородный дом, а тренировка была долгой и изнурительной, иначе нельзя, приняв душ, он уверенно набрал ненавистный ему номер телефона и сказал только три слова: «Подтверждаю своё участие».

Но к вечеру опять одолели сомнения, вернулись переживания, он опять разнервничался до головной боли. Таблетка не помогла. Дождавшись, когда в доме совсем стихнет, он снова подошёл к телефону.

– В прессу просочилась лишняя информация о проекте «Юпитер-Европа», кажется, им стало известно о гибели астронавтов, – осторожно произнёс Гершмит.

– Так... официальной версии с нашей стороны не было? Я имею в виду про гибель астронавтов? Что касается проекта, то с самого начала было ясно – засекречен он только временно.

– Не было никакой версии. Существовала только специально состряпанная легенда для астронавтов второй «Экспедиции» – им сказали, что погибли четверо из восьми их предшественников. Полагаю, иначе они бы не полетели.

– Логично, – было слышно, что человеку на другом конце трубки последнее замечание Гершмита добавило веселья. – Ну что ты хочешь, это же журналисты... Пятьдесят на пятьдесят их не устраивает. Им подавай кровь, смерть, жуткие подробности... Это их хлеб. Кстати, возможно, блефуют?

– Возможно. Мне пришлось дать согласие на видео-интервью с Европой. Так или иначе, на завтра назначено ток-шоу...

– Этого нам ещё не хватало. Отмени. Откажись.

– Было бы глупо не использовать такой шанс, чтобы сразу отмести все вопросы. К тому же я уже дал подтверждение, – довольно бодро заявил «главный европеец».

– Тогда опереди их, признай это первым, сделай заявление. Покайся от лица МКА, скажи, да, теперь стало совершенно ясно, что все восемь астронавтов «Экспедиции» погибли на Европе. Напомни им, насколько тернист и труден путь исследователей космоса. Кстати, всё было прописано у них в контракте, все они шли на смерть.

– В контракте было только про высочайший риск.

– Я так и сказал.

– Ещё... они предупредили, что у них открылись новые факты. И даже... что это мой шанс оправдаться, – сухим голосом пробормотал Гершмит.

– Ты знаешь, о чём должен умолчать, – после длинной паузы произнёс его собеседник и повесил трубку.

5 июня 2055 года, Токио.

Большой круглый зал был полон народу. Он разделялся на несколько секторов, как срез апельсина; одну треть уверенно занимала сцена, остальное – места для зрителей и экспертов. Декорацией служило анимированное трёхмерное изображение на космическую тематику – некое попурри: тут и космический корабль, летящий на фоне мерцающих звёзд, и чарующая взоры туманность Андромеды, и красноватое из-за пылинок, переносимых ветром, марсианское небо, и оклололунный телескоп «Оракул» – самые большие глаза и уши человечества на сегодняшний момент.

С минуты на минуту должно было начаться известное на весь мир шоу «Тёмная комната», прославившееся тем, что на нём в прямом эфире с молниеносной быстротой поднимались проблемы, зачастую даже не успевшие стать актуальными. Такая сверхоперативность была возможна благодаря слаженной работе команды, звездой первой величины которой сияла несравненная Азарни – ведущая этого ток-шоу.

Она появилась на сцене под овации, и представление началось. Произнеся несколько заготовленных фраз об астронавтах, чьи героические будни мы, простые смертные, давно таковыми не считаем, о покорении далёких лун, о семимильной поступи научно-технического прогресса, она задала провокационный вопрос залу: «Ваша первая фраза после того, как вы вдруг узнаёте, что одна из планет Солнечной системы, кроме Земли, населена разумными существами?», потребовав на него ответа у нескольких человек. Затем объявила первого гостя:

– Встречайте! Джонатан Гершмит, в разное время руководил несколькими крупными космическими программами, в настоящий момент под его началом осуществляется проект «Юпитер-Европа».

Яркий, самоуверенный, знающий себе цену руководитель легко взошёл на сцену, взмахами обеих рук подбадривая зал на аплодисменты, а затем уселся в одно из белоснежных кресел, стоящих на сцене, перекинув ногу на ногу.

– Сэр, готовы ли приподнять завесу тайны над проектом, посвятить нас в его суть, рассказать, что нового стало известно благодаря работе вашей команды?

– Я вижу, что настала пора зажечь свет в этой тёмной комнате, – ответил Гершмит, а затем, выдержав секундную паузу, чтобы все успели оценить, как ловко он обыграл название шоу, продолжил: – Сразу предупреждаю: когда вы слышите слово «Европа» от людей, приближенных к космосу, то скорей всего это слово означает не часть света, а один из многочисленных спутников Юпитера. Европа заинтересовала нас, прежде всего, своим подлёдным океаном, а также возможностью получше познакомиться с Юпитером, рассмотреть его, как говорится, через увеличительное стекло. Так вот, проект «Юпитер-Европа» начался более пятнадцати лет назад разработкой и запуском автоматической станции «J-Water-1». Она была направлена к Европе 12 марта 2040 года, перед ней стоял круг измерительных и картографических задач, с которыми она успешно справилась.

– Насколько мне известно, на Европу были посланы люди, которые создали во льду грот и оборудовали в нём научную станцию. Теперь это дом для учёных, занимающихся научно-исследовательской деятельностью, – сказала Азарни.

– Совершенно верно, вы неплохо осведомлены. Да, действительно, сейчас на Европе трудится команда астронавтов-исследователей в составе из девяти человек, которые в основном занимаются исследованием океана. Они обеспечены всей необходимой техникой – батискафами, аквалангами, гидроботами, есть даже небольшая подводная лодка на ядерном топливе. Часть учёных работает на поверхности Юпитера, сфера деятельности, поверьте, обширная. Совершено множество научных открытий, которые в своё время будут обнародованы, открыты новые виды животных, – зал при этих словах ахнул и затаил дыхание, приготовившись внимать каждому слову. – Да, Европа, как оказалось, богата флорой и фауной. Это уникальный мир.

– Астронавты, которые сейчас находятся на Европе... Как они себя чувствуют?

– У них есть всё для полноценной жизни. Надо сказать, что обитаемый модуль, называется он «Галактика», долго и тщательно создавался на Земле, прежде чем был установлен на Европе. В его разработке участвовало множество специалистов, в том числе психологов. Подбором экипажа, помимо других специалистов, также занимались психологи.

– То есть вы уверены в том, что все астронавты на МКС «Галактика» в добром здравии? – уточнила Азарни.

– Несомненно. К чему вы клоните? – заволновался Гершмит.

– Просто я подумала о людях, которые побывали на Европе до этой команды, – помедлив, сказала Азарни. – О тех, чьими руками была построена МКС. Каковы судьбы этих людей?

Гершмит, слегка откашлявшись, торжественно произнёс:

– От имени международного агентства космонавтики я готов сделать заявление. Поверьте, нелегко говорить это вслух, слова так и стынут в горле, – услышав это, зрители на своих местах слегка подались вперёд. – Все восемь членов экипажа космического корабля «Экспедиция», посланного на Европу первым, героически погибли, выполнив свой долг.

В зале стояла полнейшая тишина, когда Гершмит перечислял поимённо первопроходцев Европы. На вопрос Азарни об обстоятельствах, приведших к гибели людей, он ответил, что погибли они не одновременно, а при различных обстоятельствах, большая часть которых не установлена и оставляет место для гипотез и домыслов.

– Для гипотез и домыслов оставляет также место тот факт, что об «Экспедиции» большинство из нас узнало за минуту до того, как прослышало о её гибели, – глубокомысленно произнесла Азарни и, а затем подвела промежуточные итоги:

– Итак, что мы имеем: меллы – гипотетические создания, описанные в рассказе, внезапно вызывают бурю сочувствия у читающих фантастику тибетских монахов, до такой степени, что они производят несколько церемоний в защиту маленьких крох. Только ли? Сэр Гершмит, что вам про это известно?

– Ээ... Долгое время я не мог поверить в существование разумной жизни где бы то ни было, кроме Земли. То есть отрывочные сведения разного рода, конечно, имеются, но кто видел этих инопланетян? Вот такого рода сомнения... Сейчас я могу достоверно заявить: да, на Европе есть пещеры, заселённые разумными существами, обладающими сверхъестественными способностями, благодаря которым они могут манипулировать астронавтами, гипнотизировать, подчинять своей воле. Приоткрывая и дальше завесу тайны, скажу, что именно эти... меллы виновны в гибели всего состава первой «Экспедиции». Если бы мы узнали о них раньше, то смогли бы предотвратить трагедию, разыгравшуюся на Европе!

В очередной раз в зале повисла тишина, потревоженная через некоторое время вопросами маститых экспертов и зрителей со своих мест. В основном людей интересовал внешний вид инопланетян; на подобные вопросы Окин терпеливо отвечала, что никогда не видела меллов, а просто придумала их; Гершмит же нервничал и говорил, что только наслышан об их существовании, но лучше бы их вообще не было.

После того, как первая волна вопросов улеглась, ведущая провозгласила продолжение шоу:

– Вместе с нами сегодня – звёздная команда, которая уже больше года живёт и работает на спутнике Юпитера! – загорелся большой экран, на котором зрители увидели астронавтов, собравшихся в кают-компании. Центральной фигурой был капитан Егор Донцов – открытая улыбка, уверенный взгляд; было видно, что именно он приготовился отвечать.

Азарни рассказала, каким образом будет происходить интервью. На Европу отправлялись фильмы, в которых Азарни задавала свои вопросы. Вопросов было много. Астронавты на них отвечали и прислали свои фильмы. Получилось подобие беседы. И теперь, если в ходе разбирательства возникнет вопрос, на который есть ответ, над экраном замигает зелёное табло и можно будет просмотреть фрагмент фильма, в котором астронавты отвечают именно на этот вопрос. Устроители шоу, объединив свои усилия с МКА, пошли на такой эксперимент для того чтобы на суд зрителей предоставить полную картину происходящего.