Текст книги "Выше нас только небо (СИ)"

Автор книги: tuuli-veter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 42 страниц)

– Вижу, что о хорошем, – Невилл указал глазами на его огромную порцию. – Мне кажется, или ты ешь первый раз за всю неделю без напоминаний Гермионы?

– Первый! – Гарри с аппетитом откусил от румяного бока и усмехнулся. – Я голодный, как будто месяц не ел! – с удивлением сказал он.

– Что, Гарри, перестал страдать по Хорьку? Дошло, наконец, что он тебе не пара? – Рон одобрительно смотрел на энергично жующего Гарри.

– Г-р-р-р, – рот у Гарри был занят, поэтому получившийся звук напомнил рычание дворового крапа, у которого пытаются отобрать кость.

– Мне тоже надо будет с тобой поговорить, Рон, – неожиданно громко сказала Гермиона, и Уизли вздрогнул от неожиданности.

– А что я такого сказал? – он втянул голову в плечи и уставился в стол.

– Рон сказал то, что думает! – внезапно встряла Лаванда. – И не смей затыкать ему рот!

– Я думаю, мы с моим парнем сами разберемся, – холодно усмехнулась Гермиона. – Без посторонних.

– Я ему не посторонняя! – Лаванда запальчиво вскочила с места.

– И кто же ты ему, если не секрет? – Гермиона смотрела на нее с высокомерной жалостью.

Головы всех сидящих за столом повернулись в их сторону, даже Гарри оторвался от вожделенного пирога и принялся с любопытством разглядывать девушек. Щеки Лаванды пошли некрасивыми красными пятнами. Она кусала губы, не находя подходящего ответа:

– Я… я… Ну скажи же ей, Рон, – выкрикнула она, оборачиваясь к нему.

Но Рон сидел, потупившись, и молчал.

– Ну что же ты, Рон? Помоги девушке, – Гермиона отвела от лица каштановую прядь и насмешливо взглянула на своего парня. Точнее, бывшего парня. – Не хочешь? Ну так я тебе помогу. Мы больше не вместе, и ты свободен, – Рон снова вздрогнул и растерянно уставился на нее во все глаза. – Это, собственно, всё, что я хотела тебе сказать. И было бы честнее, если бы ты мне сообщил об этом первый. Раз у вас, оказывается, всё так далеко зашло.

Гермиона еще секунду постояла, ожидая от него ответа. Но Рон подавленно молчал, пряча глаза. Тогда она бросила на него разочарованный взгляд, подхватила сумку, развернулась и пошла к выходу. Гарри быстро взглянул на покрасневшего смущенного Рона, снова посмотрел вслед Гермионе, сорвался с места и, догнав подругу уже в самых дверях, притянул к себе за плечи успокаивающим жестом.

– Ты из-за меня опять не поел? – она сочувственно заглянула ему в лицо и окончательно расстроилась: – И так всю неделю голодный…

Но Гарри лишь помотал головой:

– А пойдем на кухню? Домовики нас накормят, – предложил он подруге. – Надо отметить начало новой жизни, раз такое дело.

– Пойдем! – Гермиона и сама не понимала, что чувствует: обиду, грусть, облегчение или ревность, но была благодарна Гарри за то, что он сейчас рядом и пытается ее отвлечь.

Спустившись в подземелье замка, они дошли до конца коридора, пощекотали хихикающую грушу на пестрой картине и вскоре оказались среди кипящих котлов, пряных смешанных запахов и снующих домовых эльфов в белоснежных наволочках и поварских колпаках, надвинутых на самые лбы. Домовики при виде их радостно захлопотали и ринулись им навстречу с подносами, уставленными аппетитной снедью. Гарри с Гермионой пристроились за маленьким столом у самой стены, наблюдая, как суетятся над котлами с едой домовики-повара.

– Ты больше не рвешься их освобождать? – Гарри благодарно впился зубами в очередной пастуший пирог.

– Ошибки юности, – Гермиона улыбнулась ему и вилкой отправила в рот кусочек вишневого пудинга.

– И почему? – промычал Гарри, увлеченно жуя.

– Не говори с набитым ртом! – привычно одернула его подруга и пожала плечами. – Просто однажды поняла, что у каждого своя жизнь, и прежде, чем в нее лезть, важно понять, а хотят ли твоего вмешательства. Никто не вправе отнимать у тебя то, что ты любишь. Даже если другим это кажется издевательством. Если ты домовой эльф, то твоя судьба прислуживать другим и получать от этого удовольствие. Если ты дракон, то летать тебе в поднебесье и стеречь золотые горы. От судьбы не уйдешь, какой бы она ни была, – Гермиона глубоко ушла в свои мысли. – Ведь даже если ты лучший зельевар мира, все равно погибнешь от яда змеи, как тебе было предначертано, – тихо пробормотала она. – Ой, Гарри, прости! – она очнулась от резких звуков и виновато постучала по спине закашлявшегося Поттера.

– Ты дашь мне сегодня поесть? – прохрипел он.

– Прости, – покаянно повторила она. – Просто мне сегодня так грустно.

– И ты решила сделать этот день еще грустнее и утопить его в тяжких воспоминаниях? – Гарри отложил остатки пирога в сторону и посмотрел на подругу. – Послушай, я тебе обещаю. Ты обязательно встретишь того, с кем тебе будет хорошо, так же как мне с Драко. Я это знаю, я в это верю. Кто, как не ты, достоин настоящей любви? Если Рон тебя не ценил, то он просто идиот, потому что ты самая лучшая девушка в мире.

– Спасибо, – Гермиона искривила губы в печальной улыбке и снова склонилась над тарелкой, пытаясь подавить горький вздох: Гарри замечательный. Но иногда он совсем ничего не понимает.

– И помни, пожалуйста, что я тебе всегда помогу, – Гарри успокаивающе накрыл ее руку своей. – Ты никогда не останешься одна, я всегда буду с тобой.

Гермиона вскинула на него глаза и улыбнулась. Обещание друга мазнуло по сердцу мягкой пушистой лапой. Ведь и правда, как бы там дальше ни сложилось, у нее есть ее Гарри. А значит, она не одна, и, кажется, жизнь не такая уж страшная штука.

Гермиона решительно вскинула голову и взяла в руку чашку с ароматным пуншем:

– Ну, тогда за нас! И за то, чтобы у нас всё получилось!

Гарри улыбнулся ей в ответ, чокаясь с ней своей чашкой, и проворный домовик тут же подскочил к их столу.

– Гарри Поттер и его подруга изволят чего-то еще? Тинни рад угодить всем. После войны здесь у нас редко кто бывает. С тех пор, как профессор Дамблдор перестал захаживать за лакричными тянучками, нас почти никто не навещает… – домовик расторопно менял им приборы, продолжая оживленно болтать: – А Тинни так любит гостей. Тинни помнит визиты наперечет. Профессор Трелони пять раз подряд спускалась к нам за коньяком. Мадам Помфри дважды заходила за куриным бульоном. Профессор Драгаров заблудился и зашел к нам вместо чулана. Мадам Стебль…

– Драгаров был здесь? – Гарри резко прервал ударившегося в воспоминания эльфа. – Когда? Чего он хотел?

– Профессор Драгаров был на кухне вчера. Профессор искал свою метлу, которую Тинни забрал по ошибке. Он отшвырнул Тинни в сторону, назвал его “ушастой плесенью”, забрал метлу и ушел, – со сдержанным неодобрением поведал домовик.

– Значит, он точно улетел. Мы никогда его не найдем, – Гарри расстроенно посмотрел на Гермиону.

Она сжала его руку своей:

– Гарри, они обязательно его найдут, поверь.

– Тинни может поспрашивать знакомых домовиков из трактиров, если это нужно Гарри Поттеру. Тинни не любит тех, кто его так называет.

– Да, Тинни, я буду тебе очень признателен. Сообщи всё, что узнаешь, мне или профессору МакГонагалл, – Гарри с надеждой вскинул глаза на подругу. – Ну ведь кто-то же должен его найти, правда?

В понедельник вместо ЗОТИ МакГонагалл поставила для старших факультетов сдвоенный урок Травологии. О том, почему снова нет преподавателя по ЗОТИ, в коридорах переговаривались шепотом. В Хогварсте уже давно ходили легенды о проклятом месте, и даже один день отсутствия преподавателя порождал странные слухи. Гарри с Гермионой, разумеется, молчали и каждую секунду ждали известий от авроров.

– Сосредоточьтесь, Гарри! Смотрите, что вы делаете! Вы потопчете мне весь гелиотроп, – выговаривала ему профессор Стебль, но Гарри лишь кивал, соглашаясь заранее со всем, что она скажет, а мыслями давно уже был в другом месте.

Тинни несколько раз за утро возникал возле него с докладами, но результаты были неутешительными – знакомые домовики из трактиров не видели никого даже близко похожего на болгарина. Гарри даже не пытался сосредоточиться на уроке. Время шло к обеду, а никаких известий так и не поступало. Домовик еще несколько раз мелькал в дальних углах и отрицательно мотал головой так, что ходили ходуном огромные уши. МакГонагалл тоже, словно невзначай, пару раз заглядывала – сперва на Травологию, затем на Прорицания, и по ее недовольно поджатым губам Гарри понимал, что у нее тоже нет новостей. С каждой минутой Гарри всё больше терял надежду. Даже заунывные выкрики Трелони не могли его вырвать из горьких дум.

– Мой мальчик! Мой бедный мальчик, какой ужасный, опасный расклад, – привычно завывала возле его стола Трелони, с интересом рассматривая его карты, пока Гарри, подперев щеку рукой, тоскливо смотрел на ее криво повязанный платок. – Да у вас тут Смерть! – внезапно выкрикнула она и ткнула в центр темной карты скрюченным пальцем и подкатила глаза, словно в экстазе. – О-о-о, я ее вижу! – прохрипела она. – Как она смотрит прямо на вас пустыми глазами... как тянет костлявые цепкие пальцы! Готовьтесь! Примите ее дары, Гарри Поттер! Вам грозит скорая гибель!

– ... от скуки! – прошептал ему Рон, с которым они по старой привычке все еще сидели вместе, и Гарри невольно усмехнулся.

– Не смейтесь, мой дорогой, со смертью шутки плохи! – обиделась Трелони, заметив его ухмылку, и поддала в голос еще драматизма: – Знайте, что забрать она может не только вас! Вам может грозить потеря близкого человека! Я вижу, как простирает над ним свою черную длань…

Гарри не успел поднять на нее ненавидящий взгляд, как над его ухом прозвенел уверенный голос:

– Я не знаю, каким способом вы читаете карты Таро, профессор Трелони, но Смерть вообще-то имеет значение перерождения и освобождения, а уж тем более в этом раскладе, – Гермиона склонилась над столом и уверенно указала на разложенные карты.

– Мисс Грейнджер, я, кажется, в восьмой раз вам заявляю, что вы освобождаетесь от моих занятий. Вы можете идти! – склочно заметила Трелони, мгновенно растеряв из голоса всю потусторонность.

– А я вам в восьмой раз заявляю, что мне здесь нравится, – Гермиона облокотилась рукой на столешницу и принялась изучать выпавшее Гарри предсказание: – Ну точно, Гарри, смотри, – она медленно провела пальцем слева направо, – испытания, трудности, перерождение, свобода, любовь. И хорошее известие. Красивый и ясный расклад, как по учебнику.

Гарри благодарно взглянул на подругу, что не смогло укрыться от прорицательницы. Трелони обиженно поджала губы:

– Я вам всегда говорила, что у вас совершенно не развит взгляд сквозь время, моя милая, – сварливо сообщила она Гермионе. – Я, например, совершенно явственно вижу ужасную смерть, кровавое убийство, свежую могилу…

– Так, может быть, ваше внутреннее око что-то пытается сообщить лично вам, профессор? – невинно осведомился Рон. – Потому что в раскладе у Гарри этого нет, если верить тому, что вы нам рассказывали на прошлой лекции.

Трелони охнула и посмотрела на него с возмущением.

– Урок закончен, все свободны, – громко объявила она, взмахом руки отпуская класс, и проворно собрала карты, вновь переходя с заунывного на нормальный будничный тон: – Мисс Грейнджер, я вас больше не держу. И вас, мистер Уизли, тоже. Возможно, вы захотите вместо Прорицаний походить на дополнительную Трансфигурацию? Лично я бы не возражала.

– Ну что вы, профессор, у вас здесь столько полезного, – умильно проворковала Гермиона, а Рон одними губами шепнул “не дождетесь”.

Гермиона посмотрела на Рона, внезапно усмехнулась и подмигнула ему. Рон расплылся в ответной ухмылке, закинул сумку на плечо и вышел из кабинета. Гарри торопливо собрал свою колоду, запихнул учебник в сумку и улыбнулся. Как хорошо, что эти двое пытаются сохранить хорошие отношения. Ему бы не хотелось снова метаться между ними. Хотя теперь его выбор одной из сторон был очевиден.

Гарри нагнал поджидающую его в дверях Гермиону, и они неспешно побрели на Трансфигурацию.

Хоть Гарри и ждал вестей сразу с нескольких сторон, но почему-то появление на уроке у МакГонагалл серебристого усатого бобра оказалось для него полной неожиданностью.

– Гарри, мы взяли его. Его заметили эльфы, – торжественно заявил бобер, принимая вальяжную позу и отставляя в сторону левую прозрачную лапу. – Минерва, будьте любезны, зайдите в Аврорат для опознания. И, Гарри... я надеюсь, никаких интервью?

Бобер приосанился, скрестил лапы на груди и медленно растаял в воздухе. Гарри в возбуждении вскочил с места, но под строгим взглядом МакГонагалл ему пришлось умерить свой пыл и покорно усесться обратно. По классу прошелестели изумленные шепотки, часть взглядов уставилась на МакГонагалл, другая часть обратилась к Гарри.

Директриса недовольно нахмурилась:

– Нам придется прервать урок, – объявила она. – К следующему занятию предоставьте мне на пяти страницах сочинение по выращиванию хвоста. Я проверю, – МакГонагалл явно не собиралась давать ученикам никаких объяснений о происходящем. – Мистер Поттер, следуйте за мной.

Она кивнула Гарри и торопливо вышла из класса под недоумевающий шепот и гул. Гарри, не обращая внимания на полетевшие в него вопросы, выскочил следом за ней.

– Профессор, это значит, что они освободят его? – он почти бежал рядом с торопливо шагающей директрисой, стараясь заглянуть в непроницаемое лицо.

– Я полагаю, они освободят его завтра, когда вернется Кингсли, – чуть запыхавшись, сказала она и, повернувшись, добавила. – Гарри, я бы хотела, чтобы сейчас вы пошли со мной в Аврорат на опознание, возможно, вы там пригодитесь.

– Конечно, профессор! – Гарри готов был мчаться за ней хоть на край земли.

Они торопливо вышли из замка, и МакГонагалл взяла его за руку.

– Приготовьтесь, мистер Поттер!

– Профессор, что вы делаете? Разве из Хогвартса можно аппарировать? – Гарри изумленно вскинул на нее глаза.

МакГонагалл поджала губы:

– Дамблдор подсказал мне несколько секретов, как действовать в экстренных ситуациях, – неохотно призналась она и тут же строго прибавила: – Но это должно остаться только между нами! Соберитесь, Гарри.

Раздался громкий хлопок, и уже через пару секунд они стояли посреди длинного серого коридора.

– Подожди меня здесь, – с этими словами МакГонагалл решительно шагнула в ближайший кабинет, оставив Гарри с любопытством оглядывать незнакомое место.

Длинный коридор с кучей дверей был совершенно пуст, и только звуки далеких шагов да приглушенные голоса давали понять, что Аврорат на самом деле активно работает.

Внезапно дверь, за которой скрылась МакГонагалл, резко распахнулась.

– Заходи, – невысокий крепкий аврор с коротким ежиком темных волос приглашающе кивнул Поттеру и пропустил его в комнату.

Гарри нерешительно шагнул внутрь кабинета, и его мгновенно скрутило от злости. За столом, напротив уже знакомого Гарри круглолицего сержанта сидел ненавистный болгарин. МакГонагалл сидела чуть поодаль с презрительно поджатыми губами и возмущенно смотрела на безучастного Драгарова. Секретарь с бесцветными глазами что-то быстро строчил за соседним столом.

– Ну что, парень, добился ты своей правды. Мы его поймали, – одними глазами усмехнулся Гарри сержант и кивнул в сторону задержанного. – Иди, убедись, это он?

Под цепкими перекрестными взглядами авроров Гарри подошел к болгарину почти вплотную. Ему было просто необходимо посмотреть в холодное злое лицо и узнать, за что тот так поступил с его Драко.

– Уже на границе взяли, – между делом сообщил Поттеру хмурый брюнет. – Пытался бежать, хорошо, не успел. Эльфы нам помогли со слежкой, это ты их наладил?

– Наверное, – рассеянно сказал Гарри, жадно заглядывая болгарину в лицо. Но тот никак не отреагировал на его любопытство, поэтому Гарри, чуть поколебавшись, громко спросил: – Скажите, зачем вы это сделали?

Но Драгаров даже не взглянул в его сторону.

– Не сознаётся. В отказ идет, – весело сообщил от двери темноволосый крепыш и засунул руки в карманы. – Ну ничего, посидит в Азкабане, глядишь, передумает.

Гарри неловко сделал еще один шаг по направлению к своему врагу. Он должен был знать:

– Профессор?.. Зачем? – настойчиво повторил он.

Драгаров вскинул на него упрямые карие глаза, в которых на секунду мелькнула растерянность.

– Я ничего вам не скажу и ни в чем не признаюсь, – ровно ответил он. – Я не понимаю, о чем вы говорите.

Гарри жадно всматривался в его осунувшееся, похудевшее лицо. Всё было так странно и непонятно. Но он был обязан докопаться до правды. Гарри сосредоточился и мыслями потянулся к болгарину внутрь, пытаясь снова коснуться уже знакомой раздражающей тьмы. Пытался сцепиться эмоциями, вызвать привычную злость. Вот сейчас. Сейчас он узнает…

Пусто.

Гарри коротко вздохнул, сердито мотнул головой и сделал еще одну попытку прорваться в сознание, чувствуя, как от усилия на лбу выступают капельки пота.

Еще немного. Давай же! Ответь!

Пусто.

Ничего не понимая, он отступил. Внутри у сидевшего перед ним человека было так пусто, словно от него осталась лишь оболочка. Не было знакомых злых ощущений, не было жесткого отклика и противоборства. И карие глаза, смотревшие на него, были… самые обычные – карие, спокойные, безмятежные. Как тихое озеро где-то в горах.

Гарри с шумом выдохнул застрявший в груди воздух. Перед ним сидел совершенно другой человек.

– Это не он! – Гарри ошеломленно смотрел на задержанного.

– Мистер Поттер, в чем опять дело? – круглолицый сержант оторвался от бумаг и поднял на него недовольное лицо. В этот раз глаза его уже не смеялись.

– Не он, – машинально повторил Гарри и попытался ему объяснить: – У того… у того было… – Гарри растерянно замолчал, не зная, как описать свои ощущения.

– Что у него было? – раздраженно поинтересовался аврор. – Что вам опять не так, мистер Поттер? Вы опять взялись за свое? – он махнул рукой в сторону секретаря, и тот сразу же прекратил писать. – Теперь каждый пойманный нами преступник будет не тем, кем нужно, я правильно тебя понял? – сержант лениво поднялся из-за стола, вразвалочку подошел к Драгарову и небрежно провел над его головой своей палочкой, рассыпая по воздуху золотые искры. – Ну что, убедился? Он не под обороткой, – хмуро сказал он, оборачиваясь к Гарри.

– Но… это же не он… – Гарри растерянно смотрел на болгарина, который снова ответил ему спокойным, неузнающим его взглядом.

Аврор скептически посмотрел на надоедливого посетителя:

– Хорошо, – устало сказал он. – Мы готовы его отпустить и оставить Малфоя сидеть в камере. Ты сейчас этого добиваешься, герой?

– Нет… я… Конечно, нет… – Гарри вздрогнул и замотал головой, всё еще не в силах отвести от Драгарова глаз.

– Гарри, – МакГонагалл осторожно тронула его за локоть. – Что с вами? Это профессор Драгаров. Вы учитесь у него почти год, и, мне кажется, его сложно не узнать. Вы твердо уверены в том, что говорите?

Гарри испуганно пожал плечами. Сейчас главным было освободить Малфоя. Любой ценой! В конце концов, он мог и ошибаться. Драгаров никогда не внушал ему симпатии, чтобы Гарри сейчас продолжал настаивать на своем, рискуя свободой Драко.

– Я… не… не знаю, – сбивчиво пробормотал он.

МакГонагалл кивнула головой, словно ожидала от него именно этого ответа, и величественно обратилась к аврорам:

– В таком случае, я свидетельствую, господа. Это Дамир Драгаров, прибывший по нашему приглашению в Хогвартс из Болгарии.

Гарри неуверенно посмотрел на нее и снова перевел тревожный взгляд на человека на стуле. Сержант заметил его колебания, подошел ближе и неожиданно положил массивную руку ему на плечо:

– Расслабься, сынок, мы его поймали, – сказал он с внезапным теплом в голосе. – Иди отдыхай и учись спокойно. Ты уже навоевался. А завтра утром приходи за своим дружком. С личного разрешения министра выпустим его под Непреложный.

– Но... почему не сегодня? – Гарри мгновенно забыл все свои сомнения, расстроившись, что не сможет увидеть Драко, как ожидал.

– Порядок есть порядок. Мы обязаны действовать по инструкции, – развел руками аврор.

– Это будет самая длинная ночь в моей жизни, – пробормотал Гарри, и сержант понимающе усмехнулся.

Гарри с трудом дожидался утра, всю ночь ворочаясь в постели без сна. Его Драко скоро будет с ним. Язвительный, ласковый, вредный. Можно будет, не стесняясь, прижать его к себе, запустить пальцы в мягкие волосы, провести ладонью по теплой шелковистой коже… Гарри чертыхнулся и раздраженно перевернулся на другой бок, подтыкая подушку. Это утро никогда не наступит! Если бы он только мог представить, когда начинал эту игру, что так безумно влюбится в капризное слизеринское сумасшествие. Что дня без него прожить не сможет. Что готов будет сам сдохнуть десять раз кряду, лишь бы ни один волос не упал с драгоценной белобрысой головы. А он там сейчас сидит в сырой и холодной камере и думает, что остался совсем один.

Гарри застонал и резко уселся в постели, потирая левую сторону груди. Лишь мысль о том, что Драко выпустят уже завтра – точнее, уже сегодня – позволяла утихомирить ноющую боль в сердце. Никто и никогда его не предупреждал, что любовь будет вот такой. Он полагал, что любовь – это розы, сердечки и сладкие поцелуи, как это любят представлять девочки. Ну какая это, к черту, любовь, когда так невыносимо больно внутри, буквально нечем дышать, а слева под ребрами жжется? Кто ж ее такую придумал?

Гарри поплелся к окну и, завернувшись в одеяло, забрался с ногами на подоконник. Он твердо решил дождаться здесь рассвета, подгоняя своим нетерпением задумчивое неспешное утро.

====== Глава 23. Свобода ======

Драко сидел на жесткой кровати, прижав колени к груди. Холод. Вечный холод. И воняет он плесенью, затхлостью и страхом. Кажется, уже утро. А впрочем, какая разница. В вечно темном подземелье об этом всё равно невозможно узнать. Он все-таки потерял счет дням и ночам, проведенным в Азкабане. Громыхание решетки, шаги тюремщиков и дрожащий свет факелов – одна и та же изнурительная картина изо дня в день, немудрено было сбиться со счета. Арестантская роба натерла тело до зуда – чужая, вонючая. Впрочем, и к ней он тоже почти привык. Драко откинул голову на стену и закрыл глаза.

Хоть он и понимал, что это наивно и глупо, но всё же не переставая мечтал о Поттере – больше думать было попросту не о чем. Счастливые воспоминания, связанные с лохматым очкариком – вот и всё, что у него осталось. Последняя зацепка за жизнь.

Хотя про Гарри, наверное, тоже пора уже было забыть. Дальше у Поттера будет своя звездная жизнь героя, в которой нет места арестантам. Конечно, вначале он для приличия потоскует: ведь Гриффиндор – это диагноз, но потом какая-нибудь добрая душа типа мелкой Уизли, убедит его в тщетности ожидания и поможет утешиться. Если уже не помогла. Драко сильно прикусил губу, чтобы болью отвлечь себя от ревнивых тяжелых мыслей. Нет, Гарри не такой, он в это не верит, но всё же… все же... За неделю от Поттера ни известия, ни письма. Может быть, тот успел взвесить все за и против и принять правильное решение? Не к лицу национальной легенде водить подозрительные знакомства.

Драко скривился, как от зубной боли, и помотал головой, успокаивая сам себя. Нет! Поттер и правда любит, не мог он в нем так обмануться. Или мог? Драко обхватил колени руками и уронил на них голову. Если не верить в его любовь, то больше верить просто не во что. И нечем цепляться за постылую жизнь.

Драко привычным движением погладил кольцо, невидящими глазами посмотрел в тусклый коридор и впервые за все это время тихо позвал вслух:

– Гарри… – имя перекатилось на языке мелкими камешками, сладко мазнуло по сердцу, и Драко, наслаждаясь, произнес его еще раз: – Га-а-арри… – собственный голос так странно прозвучал в кромешной тишине, запаянной толстыми стенами, что Драко испуганно попытался разорвать это давящее молчание и еще раз прошептал: – Ты слышишь меня, Поттер? Ты еще помнишь меня?

Ответное безмолвие давило и оглушало. Сколько еще долгих дней и ночей он проведет в промозглом жутком одиночестве? Драко обхватил голову руками и уставился в пустоту. Пусть произойдет хоть что-нибудь, пожалуйста, только не это холодное равнодушие каменных стен.

– Гарри… – умоляюще прошептал он, – помоги мне, пожалуйста, Гарри.

И в этот раз, словно в ответ на его мольбы, по неровному щербатому полу запрыгали бледные блики, послышались громкие шаги, и молодой старательный аврор, которого Драко никогда прежде не видел, освещая себе дорогу факелом, подошел к его решетке и, повозившись с замком, рывком распахнул дверь в его камеру:

– Выходи, – он немного посторонился, открывая ее еще шире.

Драко, прищурившись от непривычно яркого света, настороженно посмотрел на него:

– Куда? – хрипло спросил он, неловко слезая с лежанки. От долгого молчания голос почти не слушался, ноги дрожали.

– Там узнаешь. Иди, – сухо кивнул ему аврор, и липкий холодок страха противно стек по позвоночнику вниз.

Драко без лишних слов выбрался из своей клетки и, пошатываясь, пошел навстречу судьбе, готовясь со спокойным достоинством принять, что бы там ни было, как вдруг увидел вдалеке знакомую фигуру.

– Гарри! – прошептал он, не веря своим глазам, и дернулся по направлению к Поттеру, но тот стоял, молча уставившись в пол, не шевелясь и не делая к нему ни шагу. Лишь коротко кивнул головой в знак приветствия, резко развернулся и пошел вглубь коридора.

Аврор подтолкнул Драко в спину, и он, ничего не понимая, растерянный и смущенный, покорно побрел за Поттером следом. Сердце испуганно билось, от неизвестности было трудно дышать.

В полном молчании они втроем миновали несколько узких длинных туннелей, то спускаясь по грубым каменным лестницам вниз, то поднимаясь наверх по кривым избитым ступенькам, пока, наконец, не добрались до какого-то кабинета, который отличался от его камеры лишь большим размером, зарешеченным окошком да огромным письменным столом, заваленным кипами бумаг.

Поттер подошел к столу и замер возле него, даже не оглянувшись на Драко. Конвойный снова подтолкнул Драко в плечо, вынуждая встать рядом с ним.

– Драко Люциус Малфой, – выросший словно из-под земли седовласый аврор в бордовой мантии величественно шагнул к ним. – Вы освобождаетесь из тюрьмы под Непреложный обет, который вам необходимо принести мистеру Поттеру. Пожалуйста, наденьте свою одежду и снова подойдите сюда.

Он кивнул на сложенную на стуле стопку одежды, в которой Драко, взволнованно обернувшись, признал свою мантию. Торопливо стягивая с себя арестантскую робу, Драко с радостью ощущал под пальцами знакомый тонкий батист. Чуть смущаясь – хотя чего еще можно было смущаться после тюрьмы? – он быстро переоделся, исподволь косясь на Поттера, который стоял, отвернувшись к окну, и так ни разу и не взглянул в его сторону.

Неужели, он оказался прав, и Поттеру больше не нужен?

Драко чувствовал, как его оживление сменяется полной апатией. Стараясь больше не смотреть на Гарри, он рассеянно подошел к аврору и покорно замер рядом с ним, чувствуя, как от волнения в висках пульсирует кровь.

– Мистер Поттер, подойдите сюда, – аврор кивком указал Поттеру, где нужно встать. – И дайте мне свои руки, – коротко приказал он. Гарри сделал шаг вперед, всё так же глядя в пол, и молча протянул свою руку поверх малфоевской, скрещивая их запястья. Аврор, прикоснувшись к их кистям своей палочкой, огненным обручем скрепил клятву.

Драко машинально произносил нужные слова, совершенно не вникая в их смысл. На протяжении всего обряда он не спускал глаз с Поттера, не веря, что это происходит на самом деле. Его выпускают из тюрьмы, а Гарри, кажется, и правда решил с ним порвать.

От противоречивых сильных эмоций он боялся сойти с ума.

– Вы свободны, – аврор кивнул им седой головой и распахнул входную дверь заклинанием.

Поттер, всё так же, не поднимая глаз, крепко сжал малфоевский локоть и сквозь зубы приказал:

– Идем.

Он так быстро тащил Драко по очередному узкому коридору на выход, что тот еле поспевал за ним, теряясь в непонимании:

– Поттер! Руку мне оторвешь, – злобно сказал он, пытаясь скрыть отчаяние в голосе.

Разлюбил? Не хочет связываться с арестантом? А Непреложный – очередное проявление гриффиндорского благородства? В знак прощания...

Драко тоскливо усмехнулся и проглотил горький комок в горле. Ну что ж… Его право. Вытащил из тюрьмы, и на том спасибо. Навязываться ему он не будет. Сердце затопила такая обида, что Драко был почти готов назло проклятому Поттеру выдернуть локоть и вернуться обратно в затхлую камеру, лишь бы не видеть и не слышать того, что будет происходить дальше.

Поттер тем временем молча выволок его во двор и, так и не глядя в лицо, вцепился в плечи:

– Приготовься. Аппарируем.

– Поттер! Да что с тобой? – Драко рванулся из его рук, но тот держал его очень крепко.

– Малфой. Соберись, – коротко приказал он. – Раз… Два…

С громким хлопком они материализовались на вершине холма на самой окраине Хогсмида. Легкий ветер гнал вдаль белые барашки облаков, а вдали виднелись темные очертания деревни.

Драко растерянно смотрел на Поттера, не зная, что теперь нужно сказать, но тот лишь болезненно взглянул ему в глаза и с силой рванул его на себя, прижимая к сердцу так, что Малфой не смог бы вырваться даже, если бы захотел.

– Разреветься боялся, – услышал Драко над ухом хриплый шепот, почувствовал, как вздрогнули мощные плечи, и что-то теплое и влажное мазнуло его по щеке.

– Придурок ты… – Драко чуть не рассмеялся от облегчения и вцепился в него руками в ответ. Он обнимал своего Гарри всё сильней, вминал в себя, впечатывая до последней косточки, и чувствовал, как внутри нарастает ликование. Любит! Всё еще любит!

Гарри терся об него щекой, всхлипывал, размазывая соленую влагу по его векам, губам и скулам, зарывался лицом в волосы, утыкался носом в шею.

– Господи, Драко… Драко… – потерянно бормотал он между судорожными рваными выдохами, сжимая его так, словно боялся выпустить хоть на секунду. – Чуть не сдох без тебя… хороший мой… Люблю тебя... так люблю…

– Пусти... Поттер... Дай мне вначале помыться, я весь провонял Азкабаном, – счастливо шептал Драко, млея от его слез, терся щекой о его висок, с силой хватаясь за дрожащие плечи, а затем отталкивая, чтобы тут же снова прижаться. Он задыхался, захлебывался, просто тонул в нем, в своем Гарри. – Пусти, – снова жалобно попросил он, сцеловывая с мокрой щеки соленые дорожки и, сам же, противореча своим словам, продолжал жадно тереться о него всем телом.

Но Гарри лишь крепче сдавливал его в медвежьих объятиях, не давая шансов вырваться.

– Не пущу. Я с тобой. Мыть буду. Всё, что хочешь буду, только не уходи, – сбивчиво умолял он.

Малфой закатил глаза, не в силах сдержать рвущуюся наружу счастливую улыбку. Чувствуя Гарри каждой частичкой своего тела, он теперь радостно ловил теплый ветер на своем лице и наслаждался свежими запахами травы, реки и цветов. Словно с поттеровской любовью в его мир снова возвращались запахи, краски и звуки: