Текст книги "Destiny stone (СИ)"

Автор книги: Traum von Katrin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Она уже знала его вкус – свободы и свежести. Запах – еловых веток, грейпфрута, дыма от костра. Он обволакивал каждый рецептор, заставлял дрожать, подчинял. На этот раз не было робости, совсем наоборот: мягко скользнув в глубину её рта, Джонс захватывал миллиметр за миллиметром. Уничтожая кислород и ускоряя ритм пульса, всё более голодно и требовательно, и Бетти просто не смогла не ответить тем же. С тихим отчаянием взлетели на его плечи её руки, впиваясь ногтями в кофту, и она решительно сама подалась вперёд, упиваясь моментом близости, о котором всё-таки мечтала сегодня весь вечер. Сложно отрицать, особенно когда жар тела Джагхеда начал обжигать её грудь, до покалывания и подкашивающихся в слабости коленей.

Он принял её реакцию за согласие, за покорение. Иначе не объяснить, почему его ладони опустились на её бёдра, сначала мягко поглаживая. Но когда Бетти приглашающе прильнула к нему тесней, вжимаясь в его тело в поиске ещё более обжигающего тепла, касания стали смелей. Жадно сплетаясь языками в набирающем темп поцелуе, делясь одинаковой дрожью. Пальцы Джонса сжались требовательней, на грани с лёгкой болью, вызвав у девушки робкий, тихий стон из самого центра груди. В животе тянуло потребностью, и только сейчас она поняла, что так настойчиво доказывает ей Джагхед.

Что неважно, сколько они знакомы и где находятся – важно лишь, что вместе они составляют идеальный баланс, как встретившиеся намагниченные проводники электрического заряда.

А пламя внутри только разгоралось с новой силой, грозя расплавить кости в желе. Джагхед с легко ощущаемым на интуитивном уровне торжеством слегка прикусил её губу, чтобы только вновь вторгнуться в плен девичьего рта, растворяя все сомнения. Его руки уже совершенно бесстыдно гуляли по её бёдрам – не зря же он считал их сексуальными с первых их встреч. Бетти стоило большого усилия вернуться в реальность, потому что тело будто охватывала приятная невесомость. Однако пора возвращаться на грешную землю, и она мягко разорвала сплетение губ.

– Ты меня позвал сюда лишь за этим? – она улыбнулась настолько счастливо, что в голосе звенело, и не было и капли укора. Напротив, она была благодарна ему за сегодняшний напор – только так её можно было убедить, и Джагхед как будто знал это. Не зря связывающая их ниточка светилась в свете лунных лучей, проникающих в пещеру. Умение слышать друг друга без слов – и он точно слышал, что она пытается сказать: не стоит торопить события, а судя по тому, как их неумолимо тянет друг к другу, продолжение может закончиться стонами на всю скалу Кэлферей.

– Знаешь же, что нет, – он поймал её взгляд, и в его глазах было столько желаний и сомнений, что Бетти невольно захотела обнять его покрепче. Обвив руками его шею, терпеливо ждала, что он собирается сказать теперь, когда в полной мере ощутил, что в ней отражаются все его чувства. – В первую очередь: я не буду прятаться. Ни от кого. Пусть перемывают нам косточки, пусть истерит Этель или фыркает Лодж – мне плевать. Я не собираюсь заставлять тебя признать, что мы вместе, ты сама вправе решить, хочешь ли этого. Но что я хочу быть с тобой должна знать и ты, и каждый мудак в этом долбанном лагере.

– Ты ставишь мне условия? – прищурилась Бетти, тщательно скрывая, как сильно её тронула такая откровенность. После неправильных отношений с Арчи она хотела только одного – свободы. Свободы быть собой, принимать решения и делать всё, что только вздумается.

Одного она не учла: Джагхед Джонс и есть свобода в чистом виде. Крылья.

– Я предупреждаю, – он закатил глаза, и для верности пояснил ещё раз. – Что если мне не понравится, как на тебя кто-то смотрит, то я просто сломаю ему челюсть, и пусть обо мне думают что угодно. Я не позволю тебя обидеть даже самому себе. Арчи может тебя обидеть. И поэтому не заслужил доверия с моей стороны. Так что пусть в следующий раз подумает, так ли дорога ему его смазливая мордашка, когда снова захочет посмотреть на тебя, как на обед.

– Забавно, – усмехнулась Бетти со смешанным чувством: восхищения невесомой силой в каждом обещании и лёгкого дежавю. – Он сказал о тебе тоже самое. Что если меня обидит мой новый парень, то не сосчитает костей.

– Новый парень? – улыбка на лице Джонса точно была сродни ликованию, а глаза засияли серебром. Он нежно погладил кончиками пальцев по её щеке, вызывая румянец – ничего не могла поделать, вспыхивала, как спичка, на такие исполненные трепета касания. – Звучит неплохо.

Она не хотела таких штампов, а потому неопределённо пожала плечами, окончательно смущаясь. Джагхед хмыкнул и отстранился, похоже, поняв все её сомнения. Но вид у него был при этом максимально довольный, словно в данный момент ни в чём больше он не нуждался, только в её оставшемся непроизнесённом признании взаимности и желания строить что-то дальше. Бетти облегчённо улыбнулась ему, подтверждая это и радуясь его терпению. И снова он показывал себя лишь с самой лучшей стороны: как бы не хотелось идти напролом, он всё же не настаивает на принятии решений сию секунду.

– Так… Мы, вроде, собирались проверить пару теорий? – неловко кивнула Элизабет на середину зала, куда попадало больше всего тонких лунных лучей. – С чего начнём?

Джонс согласно кивнул, как будто завершая непростую тему их странных взаимоотношений. Повернувшись к ней полубоком, щелчком прибавил мощности болтавшемуся на запястье фонарику и посветил вверх, на щели в потолке, оценивая их расположение. Слегка разочарованно присвистнул:

– Да их десятки. Какой из лучей имелся ввиду в надписях? Какой указывает, где спрятан камень?

– А может, нужно учесть и то, что мы узнали днём? – включилась в работу Бетти, делая шаг вперёд и отлипая наконец-то от стены. – Кубок с мужчиной и женщиной, посреди которых сияет сапфир. Сила покорится союзу…

– Который поселит мир в долине, – закончил Джаг, усмехнувшись. – Я помню. Но индейцы могли подразумевать совсем не это. Хотя, может быть, мы зря пришли ночью? Может, наоборот – путь должны указать лучи солнца? Днём тут достаточно светло.

Бетти вздохнула и прошла чуть дальше, к первому большому камню, на который падало больше всего сияния луны. Она не верила в это предположение. Глупо было бы скрывать реликвию в настолько легкодоступном месте, где постоянно потом веками молились пайюты, где проводились обряды и стучали шаманские бубны. Просто перевернуть камень? Да до этого могли догадаться десятки исследователей до них. Девушка попыталась сосредоточиться, поймать тот шёпот ветра, что вёл вчера у скалы, когда нашла фиалку. Однако сердце всё ещё отбивало судорожный ритм после поцелуев Джонса, и кроме воспоминаний о его губах в голове не звенело абсолютно ничего. Она осторожно дотронулась до холодного валуна, накрывая его всей ладошкой, но не ощущая уже ставшей привычной пульсации земли. Не то.

– Джаг… а с чего ты вообще взял, что сапфир не могли найти до нас? – несмело пробормотала она, впервые озвучивая не раз приходившую в голову мысль. – Допустим, современные индейцы об этом и не имеют понятия, но какой-то проныра-путешественник ещё века назад мог отыскать сокровище и сотни раз перепродать. И лежит сейчас камень Кэлферей в какой-нибудь частной коллекции у богатого европейца… А мы тут готовы расшибиться в лепёшку ради иллюзии.

– Исключено, – твёрдо отверг Джаг упаднические предположения. – Во-первых, место всегда охранялось племенем и его потомками, строже любой святыни, и вынести отсюда что-либо без ведома хозяев просто невозможно: так было тысячелетия назад, и есть сейчас. Я уверен, что за нашим лагерем и сегодня наблюдает из кустов Ноши со своими ребятами, лишь бы никто не прикарманил их исторического достояния. А во-вторых, камень такого размера даже в частной коллекции всё равно получил бы славу. Это как сидеть на тикающих часах: знатоки услышат и стекутся поглазеть.

– Интересно, – задумчиво протянула Бетти и устроилась на валуне, давая отдых уставшим ногам. Ей надоело стоять столбом, да и активных действий пока не ожидалось: сначала стоило покопаться в теории, которую им всё не давали обсудить обстоятельства. – Как же ты тогда умудрился добиться такого доверия индейцев? Вы как будто родственники, ведь насколько я наслышана, бледнолицым они вообще не спешат открывать своих тайн.

Джонс вдруг неловко дёрнулся, закусывая губу. Взгляд устремился в пол, поселяя в груди Бетти налёт тревоги. Его реакция казалась странной. Как будто она наконец-то задала правильный вопрос. Джонс задумчиво прошёлся всей пятерней по волосам, превращая причёску в хаос, и только потом с большим трудом признался:

– Ты права. Я узнал об этой долине прошлым летом, по слухам туристов, которые отдыхали на ферме у деда. Мне как раз нужна была тема для дипломного проекта, и я поехал в Уоллес, разведать обстановку. Буквально зарылся в местной библиотеке, выписывал из архивов все упоминания Кэлферей, ведь мне хотелось не просто раскопать неизвестную землю, а сделать открытие. Так прошло время до осени, я накапливал информацию, однако всё упиралось в одну дилемму: индейцы редко записывают свои предания, они передают их из уст в уста. А со мной никто не спешил делиться заветами предков, – он горько усмехнулся, устало прислонился плечом к стене. Его голос звучал эхом в полумраке, смешиваясь с далёким журчанием ручья, и Бетти поёжилась. Она представляла, в каком отчаянии находился Джаг тогда: тупик всегда лишает сил и веры в себя.

– Тогда-то я и пошёл в их музей. И оказалось, что главный специалист по реликвиям там – Джэки Сэгвон, по совместительству дочь старейшины племени. Она была довольно милой, показала мне всё, что у неё имелось об интересующей меня эпохе. Рассказала полную легенду о Кэлферей, а не жалкие обрывки, познакомила со своим отцом. Ноши, конечно, сначала не шёл на контакт, но когда я пообещал ему, что будет заключён официальный договор между ректором и музеем, а любые находки будут возвращены его соплеменникам – не устоял. Вот мы и здесь, – как-то скомкано закончил он свой рассказ, вновь смотря куда-то мимо головы собеседницы. Не в глаза. А затем мотнул головой и чуть быстрей, чем обычно, затараторил. – Но какая разница, Беттс? Главное, что у нас есть вся возможная информация об этом месте, что мы можем и должны докапываться дальше. Скажи честно, ты уже не веришь, что мы найдём сапфир? Устала?

– Есть такое, – грустно вздохнула Бетти, не решаясь спросить об отношениях с индейцами ещё подробней. Видно, что Джагхед не хочет развивать эту тему, а она не была любителем допрашивать людей о том, чем они не желают делиться. – Хочется уже выспаться, хотя бы одну ночь. Но это не значит, что я потеряла веру: просто чувствую, что мы идём не туда. Пристанище Душ издревле было местом достаточно посещаемым, и если бы тут хранилось сокровище – оно давно бы нашлось под камнями или в стенах. И знаешь… не представляю, как тебе объяснить. Но меня как будто тянет наверх, вернуться к портрету Кэлферей.

– Как покалывание в животе, да? – Джаг воодушевлённо улыбнулся ей, теперь так искренне, что от ямочек на его щеках теплело внутри. – Я понимаю. Согласен, снова придти туда имеет больше смысла, чем пытаться ковырять каждую дырку здесь – тем более, я и в прошлые разы пытался это делать. Хочешь ползти по скале сейчас?

Купер бросила взгляд на каменные ступени, вдоль которых всё также болталась их верёвка. В теле была такая слабость, что только представив, как вновь придётся покорять эту вершину, плечи согнулись от тяжести. Она не хотела выглядеть слабой. Но сейчас и правда, была не готова – ни перчаток, ни ботинок, только лёгкие кроссовки с довольно скользкой подошвой. Ещё и фонарики что у неё, что у Джонса, обычные ручные, что будет максимально неудобно. Пока она оценивала всё это в своей голове, Джаг подошёл к ней ближе и мягко заметил:

– У тебя уже круги под глазами, и у меня чувство, что это моя вина. Загонял тебя, и совсем не даю покоя. Так что давай отложим, – бархатная хрипотца в голосе приятной волной мурашек отдала по телу, расслабляя и согревая. Бетти глубоко вдохнула, собираясь ответить, как вдруг Джонс подтянул к себе за ниточку болтающуюся на спине шляпу, привычным жестом снял, и осторожно водрузил на её голову, тихо поясняя, – Тебе идёт больше. Такая… волнующая.

– А я всё думала, чего же мне не хватает в образе для этой встречи, – усмехнулась она, встречаясь с ним взглядом. И кажется, когда делился с ней этой частичкой себя, то это было гораздо интимней, чем их недавние поцелуи. Как будто хотел подчеркнуть её значимость, одновременно придавая сил нежным жестом. Бетти уже любила эту шляпу – дарящую собранность и смелость, а ещё настолько впитавшую в себя всю суть натуры Джагхеда, что вдоль позвоночника прошли мурашки. В первый раз это был знак дружеского участия. Сейчас – словно признание их одним целым.

Союз прогонит мрак весь прочь…

Она моргнула, стряхивая неожиданное наваждение, и поднялась с камня, пока лёгкий трепет в воздухе снова не повёл за собой. Не заметила, как, мигнув, несколько секунд назад выключился её фонарик – наверное, сели батарейки. Смотрела только на Джонса, ловя этот моментально возникший тугой импульс, когда мужские пальцы трепетным жестом заправили за ухо выбившуюся прядь светлых волнистых волос.

– В тебе всегда хватает главного: азарта и вдохновения. Дерзкий прохладный ручей, свежесть леса после дождя – ты будто пропитана ей, одним взглядом соблазняя меня, – полушёпотом, отдающим эхом в груди. И вдруг Джаг щёлкнул своим фонариком, убирая его в карман и погружая пристанище Душ в полумрак, пронизанный только лунными лучами.

– Зачем ты выключил свет? – прошелестела Бетти, мгновенно ощутив, как в затхлом воздухе завибрировали искры тепла, стремительно нарастающего. Глаза привыкли быстро, и теперь она вполне видела слабые очертания стоящей перед ней фигуры – но не могла различить ни одной эмоции на его лице, и от этого стало ещё волнительнее. Напряжённо закусила губу в ожидании ответа, пока по щеке не скользнули мужские пальцы, почти незаметно.

– А зачем ты сегодня распустила волосы? – дразняще протянул Джаг, придвигаясь ещё ближе, так, что она в полной мере ощутила жар его тела в полудюйме от своего, и в груди упрямо задёргалось, затрещало электричеством, только усиленным темнотой и практически потерянной ориентацией в пространстве. – Такие мягкие… И пахнут…как яблоневый сад весной.

Его рука словно в подтверждение словам осторожно, словно сомневаясь в каждом движении, дотронулась до пушистых волн на её плечах. Не встретив протеста, запуталась в прядях, невероятно нежно пропуская их сквозь пальцы, рождая мурашки по коже. Бетти тихо выдохнула, прикрывая глаза, наслаждаясь каждым касанием. Особенно когда Джаг безошибочно нашёл её губы, оставляя неспешный, смакующий поцелуй – поверхностный, только рождающий ещё больше желания близости. Согревающе-мягкий, многообещающий. Улыбнувшись прямо в него, Элизабет податливо прильнула ближе, а ладони уже почти привычно опустились на плечи Джонса. Та же шерстяная кофта – кажется, грубость этого материала впечаталась под кожу, в тактильную память. Теперь, когда Джагхеда не вело взревевшее чувство ревности, он целовал её легко и долго, чтобы вкус его губ уже не забылся. С полной отдачей всего себя. Так искренне, что рёбра стискивало исчезающим кислородом.

– А теперь – единственно правильное, что я могу сейчас сделать, – чуть хрипло прошептал он, когда оторвался от неё с явной неохотой.

– Интригуешь, – усмехнулась Бетти, так и не желая отодвигаться от него хоть на миг и разрушать магию тьмы – но искры его глаз видела всё равно.

– Отведу свою уставшую девочку спать, пока ты не начала падать в обмороки от усталости, – он так старательно играл сожаление в голосе, однако она всё равно расслышала скрытую гордость в одном простом слове, которое язык не повернулся исправлять:

«Свою».

***

Спрятанные по карманам фонарики так больше и не пригодились. Сегодня звёзд на небе было особенно много, и сверкали они невероятно ярко – а может, Бетти просто казалось, что окружающий мир переливается серебром. Так или иначе, но она знала, что давно не ощущала такого спокойствия в душе, такой правильности, когда по тропинке в лагерь шла бок о бок с Джагхедом. Такой нужности, когда он уверенно взял её ладошку в свою руку и не стал отпускать даже когда впереди замелькали палатки. Такой уверенности в завтрашнем дне, когда его шляпа так и осталась на её голове, а нежный ветерок шёпотом листвы в ночи обещал, что это – надолго.

Они много говорили по пути, но почему-то не о легендах, индейцах и открытиях. Едва ли не впервые Джаг попросил рассказать о себе, о Ривердэйле, и Бетти попыталась объясниться максимально честно:

– Это скучный провинциальный городок, где главное событие – осенний фестиваль хэллоуинских тыкв, – она поморщилась, потому что была рада сбежать оттуда в шумный Сиэтл, в кипящую каждый день жизнь. Ривердэйл же будто погружал её в спячку, слишком обычный для жаждущей приключений девушки, с детства обожающей любые авантюры.

– Тыкв? – хохотнул Джонс, распугав чёрных птичек с ближайшей ветки можжевельника. – Держу пари, Куперы спецы по огороду?

– Если бы. У мамы на них аллергия, и каждый год приходится для репортажа пить препараты, чтобы только снять эпизод, – Бетти улыбнулась воспоминаниям о доме, о скучающих без неё родителях. Всё-таки имеет смысл по окончанию практики навестить их, сходить всей семьёй на пикник к реке. – А вообще, там хорошо. Можно купаться в Свитвотер, поесть лучших в мире бургеров у Попа… и его ванильный коктейль – о, если ты не пробовал это, то многое потерял!

– Может, и наверстаю, – хитро прищурился Джаг, – Если пригласишь в гости. Только предупреждаю, с восьмидесятипроцентной вероятностью за мной увяжется Джел: иначе она сгрызет свои хвостики от любопытства. А ещё у неё пунктик по маленьким городам, она как маньячка выискивает в жителях захолустий признаки вампиризма.

– Тогда ей крайне повезло, ведь судя по тому, что наш мэр не допускает на лице ни морщинки уже лет десять – один вампир точно имеется… только питается ботоксом.

Обоюдные смешки всё беззастенчивей раздавались между ними, уходя к лесу и озеру. Бетти ощущала невероятную лёгкость, а шаги её были чуть подпрыгивающими, словно испарился вес собственного тела. За пустой болтовней дорога прошла слишком быстро, и когда пара ночных гуляк ступила на территорию палаточного городка, их веселье резко прервал строгий мужской голос:

– Итак, мне кто-нибудь объяснит, почему вы шляетесь где-то после отбоя?

Возле кострища, тщательно высвечивая фонариком их лица, восседал на камне Уезерби. И вид его не предвещал ничего хорошего, судя по сурово сведённым бровям и угрозе в голосе. Бетти замерла от неожиданности, и первый порыв выдернуть руку из хватки Джага оказался неудачным: он продолжал крепко её держать, хоть сам и впал в некоторый ступор.

– Мм… Доброй ночи, профессор, – протянул он максимально неспешно, и наверняка обдумывая варианты вранья. Вот только Купер соображала чуть-чуть быстрей, и проанализировала ситуацию моментально: полночь, возвращающаяся за ручки со стороны леса пара. Тут и предполагать не надо. Осталось только увести подозрения о регулярности таких встреч и об исследованиях скалы – не хватало, чтобы Уезерби привёл всю группу ковыряться там, где не положено.

– Доброй? Кому как, Джонс! – шипел тот, не смея поднять голоса выше, чтобы не перебудить весь лагерь. – Я рассчитывал на Вашу помощь в наведении порядка, а не в том, чтобы Вы таскались по лесу, грозя не только своей жизни, но и жизни моей лучшей студентки! А Вы, Купер? От Вас я ожидал большего уважения к распорядку!

Бетти всё же шагнула вперёд, смущённо стягивая шляпу Джагхеда с головы. Она знала, кого ей надо изобразить сейчас, вот только совершенно не умела играть в таком направлении. Что ж, придётся взять тон Вероники, и в следующий момент она как можно более жеманно протянула:

– Профессор… Простите, конечно, за такие нарушения. Но увы, у нас ограниченное количество палаток! – Бетти похлопала ресничками, и когда Уезерби посмотрел на неё откровенно недоумевающе, добавила в сторону Джонса, – Джагги, кажется, нас совсем не поняли.

– Эмм…

– Боже, взрослые же все люди, – она якобы раздражённо закатила глаза, грозя уже расхохотаться над тем, как багровел Уезерби – настолько, насколько может багроветь лицо афроамериканца. – Профессор, я согласна, наши с Джагом… эм, отлучки, не совсем приемлемы. Но мы исправимся. Можем таскаться не в лес, а за вашу палатку – она как раз самая дальняя…

– Господи, Купер, избавьте меня от подробностей, – почти панически замахал руками Уезерби, разом растеряв боевой настрой. – Не знаю, и знать не хочу, чем вы там занимаетесь! Но прошу, не превращайте экспедицию… в бордель! – кажется, даже это невинное слово выдавилось из него с большим трудом, и Уезерби вскочил на ноги, отводя свет фонариков от их лиц.

– Конечно, всё в рамках приличий, – всё это время Джаг тихонько прикрывал рот ладонью, словно закашлялся – однако Бетти легко могла расслышать, что он просто тихо ржёт над смущением старого скряги, поставленного в тупик. Решившись подать голос, Джонс понял смысл игры и подключился. Аккуратно забрав свою шляпу у Купер, сладко и с намёком прошептал, но так, чтобы было слышно их зрителю. – Это мой девайс, детка: но наездница из тебя, что надо.

Кажется, Уезерби тихонько взвыл – или послышалось? Так или иначе, он практически трясся, не зная, куда деть руки, а потом с абсолютной растерянностью подвёл итог:

– Так. Всё это… это… Без меня, умоляю. Всё, я иду спать, но если ещё раз поймаю после отбоя, то пеняйте на себя! – с таким гордым (как ему, вероятно, казалось) заявлением профессор буквально убежал к своей палатке, наверняка мечтая спрятаться. Запнулся о собственные ботинки через три шага, но всё-таки сумел скрыться из поля зрения, и только сдавленное возмущенное кряхтение ещё несколько минут доносилось со стороны его жилища.

– Чёрт, я думал, нам конец, – облегчённо выдохнул Джаг, когда ругательства стихли.

– А я думаю, что теперь профессор будет считать меня ветреной девицей, – вздохнула Бетти с лёгким беспокойством. Да, ситуацию удалось замять, но вот уважение преподавателя теперь придётся зарабатывать с нуля. Зато портрет Кэлферей надёжно защищён от посягательств учёного сообщества, и только это имело значение.

– Хэй, – Джаг мягко положил руку ей на плечо и подбадривающе сжал. – Не всё так плохо. Зато ты видела его лицо? Он же чуть в обморок не упал!

Элизабет не выдержала и зашлась смехом, вспоминая смущение профессора. Джагхед присоединился тут же, и хоть они пытались не шуметь слишком сильно, но заглушить этот рвущий грудь хохот было почти невозможно. Настолько поставить в тупик старика Уезерби за два года обучения на памяти Бетти не удавалось никому. И без того приподнятое настроение превращалось уже в какую-то радужную феерию перед глазами, когда из ближайшей к кострищу палатки раздалось раздражённое шипение:

– Эй, тише можно? – откинув полог, выглянула наружу растрёпанная тёмноволосая голова Джози, и девушка торопливо выскользнула наружу. Смех тут же затих: в полумраке Бетти не сразу сообразила, но Маккой выползла не из своего спальника. А из палатки парней.

– Прости, но что ты там забыла? – Джаг строго нахмурился, попытавшись напомнить о своей роли надзирателя, пока Джози неловко застегнула выход за собой и встала, переминаясь с ноги на ногу. Что-то усиленно пряча за спиной.

– Да… ерунда. Неважно, – она закусила губу, а затем по своему обыкновению перешла в наступление, буравя злым взглядом то его, то Бетти. – Значит, так, да? Выбрал себе наездницу, Джонс? – в писклявом голоске слышалась обида, зато Купер позволила себе усмехнуться:

– Тебя это не касается, Маккой. Вали в свою палатку, и может быть, мы сойдёмся на том, что никто не узнает, где ты бываешь ночами.

– Ой, в отличии от тебя, Купер, я не такая шалава! – прошипела Джози и резко развернулась к кострищу, прошествовав с гордо задранным носом.

– Шалава тут только одна, судя по трусам Клейтона в твоих руках, – хохотнул Джаг ей в спину, получая взбешённый взгляд.

– Да пошли вы… оба, – выплюнула она напоследок, а затем выдернула из груды собранного для костра валежника длинную ветку, заканчивающуюся рогатиной. Уверенно воткнула её в землю, практически в самом центре лагеря, а затем растянула на ней свою добычу: вероятно, за ней и лазила в чужие палатки ночью. Серые мужские трусы подошли к этому «флагу» идеально, и Бетти понадеялась, что Маккой хватило ума просто залезть в рюкзак Чака, а не стягивать бельё со спящего парня. Хотя… ничего нельзя исключать, учитывая их обоюдную ненависть.

Ненависть ли? Уж очень заботливо Джози поправляла творение своих ручек, и потом довольно хмыкнула и ушла в свою палатку, больше ни разу не взглянув на Джонса и Купер. Видимо, для неё это была жирная точка в попытках завладеть вниманием Джагхеда.

– Вот курица, – устало пробормотал тот, когда ушки Маккой оказались далеко. – Да уж, с неё станется начать пускать слухи.

– Плевать, – как-то безразлично махнула рукой Бетти. – Сплетни это всегда результат зависти. Так что пусть пищит, что угодно.

– Согласен, – облегчённо улыбнулся Джаг на это заявление. Встретившись с ней тёплым взглядом, протянул руку и вновь переплёл их пальцы, вызывая покалывание по коже. Сразу стало чуточку легче: отошли на второй план и Уезерби, и глупость Джози. Были только ямочки на щеках и такое восхищение во взгляде, что стало чуточку неловко. – Нет, твой румянец надо объявлять вне закона.

– Вне закона – наши ночные рандеву, – вздохнула Бетти и, осмелев, чуть приподнялась на носочки, чтобы легко чмокнуть его в щеку, поверх одной из очаровательных родинок. – Спокойной ночи, Джаг.

– И тебе… спокойной.

Задержав на нём взгляд ещё хотя бы ненадолго, Элизабет всё же отодвинулась, расцепляя их руки в самую последнюю очередь. Это уже становится традицией – прощаться возле её палатки, обмениваясь грустными улыбками. Но они и так нарушают все возможные правила, все устоявшиеся традиции, так громко заявив о себе этой ночью.

Завернувшись в свой спальник, Бетти ещё около часа не могла уснуть: она не представляла, что принесёт ей новый день и как будет смотреть в глаза Уезерби. Но вот что хочет снова ощутить, как касания Джагхеда ускоряют пульс – знала наверняка.

========== Часть 10. Искренне, безумно, сильно ==========

Проснуться Бетти суждено было от пронзительного девчачьего визга. Поморщившись, она нехотя расстегнула свой спальник и потёрла заспанные глаза. Выбираться наружу решительно не хотелось, особенно когда к визгам добавились отборные ругательства:

– Думаете, это смешно, сучки?! – орал где-то совсем неподалёку Чак.

– Придурок, да не мы это! Дались нам твои трусы…

– Так я и поверил! Кому ещё водички, девчонки? Не я начал эту войну! – и его громкий бас закончился плеском воды, а знакомые голоса Шерил и Тони снова заверещали.

Бетти эти звуки смогла классифицировать быстро: судя по всему, Клейтон гоняется за ни в чём не повинными девушками с бутылью холодной воды. Пытается отомстить за развевающиеся на шесте посреди лагеря трусы, и невдомёк идиоту, что виновница на самом деле Джози. Наверняка Маккой сейчас смотрит на это всё и хихикает в кулачок.

– Чёрт, я их всех сейчас убью, – раздражённо прошипела Вероника, пытающаяся спать на другом конце палатки, и поплотнее завернулась в мешок, закрываясь до самой макушки.

Обычно между Купер и Лодж лежала Этель, своими массами создавая прекрасный барьер для неприязненных взглядов, однако сейчас она уже болталась где-то в лагере. И потому Бетти пришлось повернуть голову к соседке, с которой предпочитала не обмениваться и парой фраз. Но на удивление, настроение было не для глупых обидок: может, просто хорошо выспалась, а может, благостно действовало понимание, что больше ни от кого не надо скрывать свои чувства к Джагхеду.

– Думаю, самая забавная часть концерта ещё впереди: когда Чак поймёт, что его трусы стали флагом нашего отряда не из-за Шерил, а из-за Джози, – хмыкнула Бетти и сладко потянулась, сдерживая зевоту.

Вероника высунула любопытный нос из спальника, бросила на соседку удивлённый взгляд больших карих глаз. Было видно, как ей интересно, что сейчас происходит у костра, так что она даже прислушалась к новым воплям и удовлетворенно улыбнулась:

– Неплохая идея, Маккой в своём репертуаре – выставить виноватыми кого-то, кто уже и так подставился. Хотя фантазии, конечно, никакой: подумаешь, трусы стащила. С поцелуйчиками было оригинальней. А откуда ты знаешь, что это сделала Джози? Спалила её, когда возвращалась ночью со свидания?

Бетти прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнего перед не самым глупым человеком. Но на смену смущению тут же пришло другое осознание: а что такого? Ведь никто не прячется. Да и судя по тому, как вполне спокойно выбирается из мешка Вероника и натягивает поверх помятой майки толстовку – она давно знает, куда отлучается Купер. В своём понимании, конечно. Не раз, похоже, замечала румянец на щеках соседки.

Боже, от кого они с Джонсом пытались скрыть что-то? Наверняка весь лагерь судачит тихонько о них уже не первый день.

– Чего стушевалась, Бетти? – мирно усмехнулась Лодж, даже как будто ободряюще. – Не всё же тебе ходить в аутсайдерах. Он парень ничего, симпатичный, хотя я предпочитаю, когда мускулов побольше.

– Да я в курсе твоих предпочтений, – фыркнула Бетти. Ей категорически не понравилось слово «аутсайдер». Так вот, как о ней думала Ронни весь год – как о жалкой бывшей подружке Арчи, которая всё время ноет? Не на ту напала. – Но знаешь, тренды сменились. Мозги – вот, что сейчас сексуально.

– Согласна, – с возрастающим удивлением протянула Вероника, оценив встречный выпад. Взяв свою сумочку с мыльными принадлежностями и повесив на плечо полотенце, сунула ноги в кроссовки и напоследок добавила. – Но когда ум сочетается с кубиками пресса – вот это действительно, секс, – подмигнув соседке, она выскользнула из палатки, оставив Бетти недоумевающе смотреть ей вслед.

В ней что, увидели человека? Кто, избалованная стерва? Странное утро всё не хотело завершаться, и когда Купер тоже оделась и вышла наружу, то кипящая вокруг жизнь лагеря не дала подумать о нелепом разговоре получше. Мокрые Шерил и Тони громко доказывали Клейтону, что он идиот, и не замечает очевидного. Шеста с трусами у костра уже не было, а ещё, быстро пробежавшись взглядом по всем присутствующим, Бетти поняла, что и Джагхеда нигде не видно. Грустно вздохнув, она прошла к устроенному у дерева из пластиковой канистры умывальнику, чтобы почистить зубы: вовремя, там как раз заканчивал водные процедуры Кевин, вытирая лицо полотенцем.