Текст книги "Уничтожить Грейнджер (СИ)"
Автор книги: ToryPuurr
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Он пересекает бесконечную лестницу, хотя уже давно потерял их из виду, но он знает, просто знает, где они. И от этого смешно, но почему-то вспоминаются слова Нотта, сказанные в начале учебного года: «Я люблю трахать их в Выручай-комнате. Название такое… Почти как французский подарок, он ведь тоже выручает».
Выручает, как бы ни так.
Когда он видит закрывающуюся дверь Выручай-комнаты, что-то будто сносит ему крышу. Окончательно и бесповоротно, мать его.
Не понятно как, но он успевает влететь в комнату до того, как волшебная дверь исчезла бы, замечая только одно: Нотт, держащий одной рукой Грейнджер за талию, другой приставляет конец волшебной палочки к её горлу, прямо туда, где трепещет синяя венка. Тео улыбается своей безумной улыбкой, наклоняется к уху Гермионы и что-то шепчет, волоча её к камину.
Рука Грейнджер бросает в камин горсть летучего пороха, а дрожащий голос говорит:
– Малфой-мэнор.
И они исчезают в изумрудном пламени.
========== Глава 15 ==========
У Малфоя болела голова. Такое ощущение, что она сейчас просто разорвётся на части, разлетится… Может, тогда и эти гнилые мысли исчезнут?
Когда он аппарировал в Малфой-мэнор следом за Ноттом, он задыхался. Воздуха катастрофически не хватало, и это начинало выводить из себя. Хотя куда больше, казалось бы. Драко вылетел из камина и тут же остановился. Напротив него, прямо в гостиной мэнора на диване, развалившись, сидел Нотт, держа в руках фарфоровую чашку чая. Правая щиколотка парня покоилась на колене, а рука лежала на спинке дивана. Ужасные глаза с интересом взирали на Драко, изучали, будто Тео ожидал представления. Улыбка растянула губы, и он отпил немного из чашки, пока Малфой пересекал расстояние до дивана.
Чашка летит на пол, разбиваясь вдребезги, а руки Драко, будто обретя безмерную силу, приподнимают не изменившегося в лице Нотта над полом.
– Чёртов сукин ты сын! – кричит Малфой, встряхивая парня так, что его голова запрокидывается назад, а он вдруг… начинает натужно хохотать. – Где она?! Где она, я спрашиваю!
Холодные пальцы обхватывают запястья Драко, слегка сжимая. Нотт через смех выдавливает из себя только одно слово:
– Жива.
У Малфоя пересыхает в горле. Он отпихивает Тео, который упирается ногами в диван и приземляется на него, продолжая безумно улыбаться.
– Что за… – сглатывает. – Что за хрень только что была, блять?! – снова рычит, сжимая кулаки, готовясь снова ринуться к этому мудаку и размазать тому морду. Об стену, об пол, обо все поверхности, что найдутся в этой комнате, а Теодор будто прочёл это в выражении лица Драко, закусил губу, поднимая брови.
– Ой, Драко, даже не смотри на меня так. Куколка цела, жива…
Малфой слегка расслабляется, это замечает Нотт. То, как слегка ссутулились напряжённые ранее до предела плечи, показывает, что блондин слегка усмирился и, по крайней мере, не кинется с кулаками.
– …в темнице отдыхает, – заканчивает Нотт и уворачивается от летящего в него кулака.
– Какого…
– Малфой, прекрати! Прекрати сквернословить, у меня уже уши вянут от твоей речи, – возмущается Тео, с жалостью смотря на разбитую чашку. – Фарфоровая была… Моя люби…
Дикая боль охватывает нос Нотта. Вопль срывается с его губ, но Драко уже приподнимает того за шкирку над диваном, свирепо смотря в глаза.
– Ты у меня сейчас сам завянешь, ты понял меня? Я спрашиваю, какого хуя это только что было?! – рычит он, борясь с желанием задушить Теодора, у которого тонкой струйкой кровь стекает из носа. Просто за то, что посмел. Просто за то, что сделал то, что Драко не мог сделать долгое время. Просто за то, что заставил его… Чёрт, а он ведь действительно боялся за неё, он действительно бежал спасать, он же хотел убить Нотта там, у дверей Большого Зала, а потом узнал, что нужно было сделать это сразу. Нужно… А он, как последний идиот, отпускает Теодора, откидывает, наблюдая, как он падает на пол, ударяясь затылком о ножку стола и влезая рукой в разлитый чай.
Драко делает шаг назад и отворачивается, прикладывая похолодевшие ладони к лицу. Стоит, слыша успокаивающееся сердцебиение, и не понимает. Ни черта не понимает. Что за дикий порыв был пять минут назад? Что за дрянь с ним творится? Он же готов был убить Нотта прямо там, прямо в Выручай-комнате, просто за то, что ублюдок позволил себе приставить палочку к её шее, просто за то, что он мог отнять жизнь. Просто за то, что касался её!
«Мерлин, ты сходишь с ума, Малфой».
К чёрту.
Ублюдка-Нотта, её, эту ситуацию. Всех к чёрту. И так слишком много проблем, чтобы разбираться в этом дерьме.
Драко отрывает руки от лица, сжимая переносицу, переводит дух, застывая, когда холодная рука ложится на плечо. Медленно поворачивает голову, встречаясь с глазами Нотта, доставшего непонятно откуда платок, прижимая его к разбитому носу.
– Ты разбил мне нос, а теперь психуешь. Ты чего? Даг убил ту девушку? Убил. Новая нужна? Нужна. Вот тебе девушка, в чём проблема?
Глаза Малфоя расширяются, принося Нотту почти физическое удовольствие. Хотя откуда кому-то знать, что у Теодора на Гермиону свои планы?
– Откуда ты…
– Откуда ты знаешь, Тео, о том, что через три дня в Малфой-мэнор явится Тёмный Лорд? О, Тео, об этом знают все Пожиратели Смерти, все их сыновья и дочери? – кривляется Нотт. – Ух ты, Тео, спасибо тебе, что помог мне, сам бы я долго топтался на одном месте, никак бы не определился, а в итоге получил бы по попке от Волан-де…
– Что ты несёшь? – скривился Драко, скидывая его руку.
Теодор отвернулся, убирая платок и хмуро взирая на кровь, ступая по мягкому ковру к дивану. Остановился, осторожно проводя пальцами по обивке, слегка царапая её ногтями, ухмыляясь чему-то своему.
– А то, что пока ты бежал за нами, наверняка проклиная меня, изнемогая желанием убить меня, я, как настоящий друг… Хотя, нет. Я, как крёстная фея, подсобил тебе с девушкой для ритуала, чтобы ты смог избежать наказания от Тёмного Лорда, – Тео говорил низким голосом, так не свойственным ему. Наклонился, упираясь локтями в спинку дивана, перебирая пальцами окровавленный платок, и продолжил наблюдать за Драко из-под ресниц.
Если тогда Малфой сомневался насчёт Теодора, то теперь он точно уверен в том, что в этом парне скрывается очень плохая сила. Насколько бы сам Драко не был плохим, Нотт переплюнул его.
Внезапно мозг начал анализировать данную ситуацию. С одной стороны, ничего не мешает размазать этому ублюдку морду ещё раз за то, что он сделал. С другой стороны, неизвестно, как Драко заставил бы Грейнджер идти с ним, чтобы перебраться в Малфой-мэнор. Да он и до конца не уверен был в своём выборе.
– Эй, принц, что за выражение лица? Убить меня вздумал? – ухмыльнулся молчавший ранее Тео.
Малфой вдруг понял, что до сих пор стоит в своей гостиной с этим чёртовым Ноттом, а на лице дурацкая серебряная маска.
Осознание глупости этой ситуации заставило сжать кулаки. Мысленно сосчитав до трёх, пытаясь успокоиться, Драко двумя пальцами рванул маску с лица. Отвернулся от Тео, а потом снова повернулся, глядя на того так, будто сейчас же готов кинуться и разорвать в клочья, напрочь забыв о волшебной палочке.
– Убирайся, – зарычал он.
Нотт расплылся в своей безумной улыбке, и Драко подумал, что он уже привыкает к этому новому Тео.
– Ну-у, Драко, нехорошо прогонять гостей, да ещё и так грубо. Тем более, я помог тебе…
– Убирайся! – закричал Драко.
С хлопком появился эльф, переводя свои огромные испуганные глаза с Тео на Драко. Он слабо затрясся, выпучив глаза.
– Что? – рявкнул Драко, тут же пожалев об этом.
Большие уши затряслись, передавая весь страх эльфа. Он вмиг сжался и выпалил:
– Хозяин, у молодой девушки жар.
Драко сжал челюсти, испепеляя Тео, который лишь пожал плечами.
«Какого чёрта у неё жар? Что сделал с ней грёбаный Нотт?.. Что…»
– Ладненько, я, пожалуй, пойду, – елейным голосом проговорил Тео, ласково улыбаясь, отрываясь от дивана и делая неспешные шаги к выходу, будто надеясь, что его остановят.
– Крипси, позови к ней Принни, пускай посмотрит, что с ней. Сбейте жар, если не выйдет – позовёте лекаря. Она нужна нам живой и здоровой, ясно? – Эльф утвердительно закивал головой, и его уши провозились по полу. – О её состоянии докладывать мне, когда проснётся – доложить мне, попробует сбежать – доложить мне, ясно? – Эльф сжался, активнее кивая головой. – Дага к ней не подпускать и на пушечный выстрел. Подойдёт – никому не поздоровится. – Малфой прикрыл глаза, когда дверь гостиной закрылась с тихим стуком. Казалось, без Теодора стало легче дышать. – И да, убери тут, – добавил Малфой, открывая глаза и кивая на испорченный ковёр.
Эльф снова закивал головой, вмиг исчезая с хлопком. Когда он появился с тряпкой, совком и ведром, Малфоя уже в гостиной не было.
***
Гермиона со стоном открывает глаза. Щурится, пытаясь встать, и вдруг – цепь. Руки и ноги скованны, лишая возможности двигаться.
Паника пробирается внутрь, растекаясь холодом под рёбрами.
Гермиона дёргается, натягивая путы, но ничего не выходит. Цепь лишь уныло звякает от безрезультатных попыток. Паника, паника…
– Спокойно… – шепчет себе Гермиона, зажмуриваясь, сглатывая комок страха.
Глаза начинает щипать от непролитых слёз, что внезапно нахлынули на неё. Казалось, это место насквозь пропитано страхом. Страх в этой цепи, сковавшей Гермиону, страх в этом тёмном месте, от которого веет смертью и болью. Страх заполнил весь воздух…
Гермиона распахивает глаза от понимания, что ей почти нечем дышать. Паника только усугубляет ситуацию, поэтому девушка будто со стороны слышит свой хриплый, словно от долгого сна, крик: “Помогите!”. Но никто помочь не сможет, а она будто не понимает этого, снова дёргается, порываясь освободиться, игнорируя боль в запястьях от впившейся в них цепи, кричит, зовёт кого-то. Горло уже начинает саднить, когда с тихим хлопком появляется эльф, держащий одной рукой подсвечник с горящей свечой на нём. Глаза эльфа расширяются, а хрупкое тельце, замотанное в лохмотья, начинает трястись, будто перед ним не закованная девушка, а неведанное чудище. Хлопок, и эльф исчезает, возвращая темноту Гермионе, но она уже успела быстро осмотреть комнату. Теперь она знает, где находится. Она в темнице.
Каменные стены испачканы в чём-то тёмном, и Гермиона старается не думать о том, что это могла быть кровь заключённых здесь ранее. На стене справа от неё находится небольшое окно, что закрыто решёткой, а, судя по тому, что это окно не пропускает свет, – сейчас глубокая ночь. Слева от неё решётка вместо двери, по которой Гермиона и поняла, что находится в темнице, потому что там, за решёткой, видны ещё две подобные камеры.
С потолка капала жидкость, противно отражая звук о каменный пол. Вот почему было так влажно. Гермиона представила, как прямо сейчас над её камерой совершается убийство. Как невезучего мага мучают, пытают заклинаниями. Что это его кровь просачивается сквозь пол и стекает сюда, разбиваясь о камни.
Тихий смешок сорвался с её губ, как вдруг дверь со скрипом отворилась, и в камеру кто-то зашёл. Гермиона не могла видеть, кто это, но она слышала, как человек сначала застыл в нерешительности, а потом зашагал к ней. Девушка сжалась, сжимая челюсти почти до боли, чтобы не закричать от ужаса, охватившего её. А вдруг это тот человек, который только что пытал какого-то бедолагу сверху, испуская его кровь?
Шаги затихли возле её распластанного по стене тела, и девушка приложила все свои силы, чтобы не издать ни единого звука, хотя страх сжирал её изнутри.
Холодная ладонь легла ей на лоб, и Гермиона вдруг поняла, что горит. Мерлин… Холодные пальцы слегка зарылись в волосы, принося удовольствие.
Другая рука легла на плечо Гермионы, отчего она вздрогнула. Пальцы принялись поглаживать горячую кожу, спускаясь ниже. Бретельки вдруг оказались порванными, а корсет беспорядочно стянут вниз.
– Нет!.. – хрипло вскрикнула Гермиона, когда ощутила холодные губы на своей шее, в то время как руки сместились на её тело, исследуя.
Она дёрнулась, но этим вызвала лишь смешок-выдох в шею. Мягкие волосы щекотали её скулу, а внутри у Гермионы металась тысяча чувств. Она была в ужасе от происходящего, от того, что она проснулась в темнице, а теперь человек, руки которого могли давно измараться в чужой крови, отбирая чужую жизнь, исследуют её тело, поглаживая грудь, спускаясь на впалый живот, который она втянула из-за холодных пальцев. И, чёрт, этот холод был так приятен, что она не заметила, как незнакомец прошептал её фамилию.
Из оцепенения её вырвало ужасно постыдное, опьяняюще-жаркое, влажное прикосновение чужих губ к её груди.
– Нет! – запротестовала она, снова дёргаясь, пытаясь вжаться лопатками в холодную стену.
Вдруг раздался хлопок, и в камере появились два эльфа. Один держал в руках подсвечник с уже тремя горящими свечами и полотенце в ведре с водой, а другой сражался с матрасом, который был непозволительно большим по сравнению с маленьким тельцем эльфа.
Гермиона вздрогнула, когда от неё нехотя отпрянул… Теодор Нотт, растягивая губы в однобокой улыбке. Он кивнул ошарашенным эльфам, подошёл вплотную к девушке и, смотря прямо ей в глаза, подхватил корсет, натягивая его на оголённую грудь. Прежде чем покинуть сжавшуюся Гермиону, смотрящую на него во все глаза, он прикоснулся к уголку её вмиг сжавшихся губ и прошептал:
– Только я смогу помочь.
Когда за ним захлопнулась решётка, эльфы вдруг ожили. Тот, что держал в руках матрас, быстро кинул его на пол и аппарировал с тихим хлопком. Другой эльф подошёл к Гермионе, поставил подсвечник на пол и сказал дрожащим голосом:
– Я Принни, мисс. Мисс не должна бояться Принни. Принни поможет, Принни должен помочь мисс избавиться от жара, мисс знает, что у неё жар? – получив утвердительный кивок закусившей губу Гермионы, эльф продолжил: – Мисс должна пообещать, что не будет кричать и вырываться.
Гермиона вдруг почувствовала такую злость из-за всей этой ситуации. Она готова была закричать, напасть на этого маленького беззащитного эльфа. Да, она сама виновата, что пошла с Ноттом. Да, она сама виновата, что оказалась тут. Да, она сама виновата во всём, в этой ситуации, в том, что всегда рациональная и умная Гермиона Грейнджер оказалась прикованной к стене в темнице по своей же наивной глупости.
Всхлип всё же сорвался с её губ, когда она утвердительно кивнула, ощущая, как её щиколотки и запястья вмиг стали свободными, а звук падающей цепи отбивался эхом где-то на задворках сознания, потому что в следующий миг она съехала спиной по стене, закрывая лицо руками, содрогаясь в бессильной злобе и рыданиях.
Сквозь слёзы она не могла ни увидеть, ни услышать, как испуганный эльф с тихим хлопком исчез из темниц.
========== Глава 16 ==========
Как же это началось?
Если по правде,
Был грандиозный план,
Теперь я правлю миром,
Взял их врасплох,
Проложил мой путь на вершину.
Они взглянули мне в глаза,
Я стал неуязвимым,
Никто не может меня остановить,
Потому как лишь я командую.
Temposhark – Don’t Mess with Me
Гермиона давится рыданиями, совершенно глупыми. Несуразица творится в её голове, а руки обхватили трясущееся тело, колени прижаты к груди.
Гермиона Грейнджер давно не маленькая девочка, чтобы так рыдать.
Она давно не плакала так, будто забыв обо всём на свете, забыв о гордости, о том, что она поклялась себе не быть слабой. И что она делает? Плачет, как ужасно обиженный ребёнок.
Гермиона не слышит, как открывается решётка, как шаги достигают её, как чей-то голос повторяет её фамилию. Не чувствует, как чьи-то руки сжимают её плечи, встряхивая так, что она затылком ударяется о каменную стену. Это не с ней, просто не может быть с ней. Гермиона почти не ощущает, как её поднимают с холодного пола, она только чувствует, как её внезапно сжимают, будто выкручивают бельё. Такое с ней бывало, когда она аппарировала раньше. Её отрывают от пола и…
Она вдруг вскрикивает от холода, что охватил всё её тело. Руки цепляются за края ванной, но соскальзывают и с плеском срываются в воду. Гермиона порывается вперёд, но чьи-то руки держат её за талию, удерживая в этом холоде. Зубы начинают стучать, но холодная вода помогает избавиться от истерики. Гермиона обезумевшими глазами обводит помещение, осознавая, что она находится уже не в темнице, а в ванной комнате, что тот, кто держит её за талию, прижимает её спину к своей груди. Она кидает взгляд на воду и видит его ноги.
Гермиона оборачивается и встречается с его стальными глазами, в которых засела такая же холодная ярость.
– Успокоилась? – рычит он, сгибает ноги в коленях и рывком встаёт, поднимая и Гермиону.
Часть воды с плеском выливается на пол, когда Драко вытягивает девушку из ванной. Какого чёрта он только что делал?
Малфой не понимал, зачем пошёл в темницы, когда к нему вдруг трансгрессировал Принни. Трясясь от страха, эльф пропищал, что мисс в истерике. Драко, конечно, понимал, что Грейнджер не будет рада узнать, где находится, но истерики он не любил. Когда он поднялся, собираясь идти к ней, в его спальню вдруг трансгрессировал Крипси, сообщая о том, что мистер Нотт был в темницах, в камере мисс.
И Драко сорвало башню.
Он пулей вылетел из спальни, сбегая по ступенькам, несясь в темницы. Влетев к Грейнджер в камеру, он застыл. Кулаки сжались сами собой, когда он увидел её сотрясающуюся фигуру. Волосы слегка растрепались, несколько прядей выпало из причёски, падая на голые плечи, что подрагивали с каждым всхлипом. Голые плечи, на которых не было бретелек. Чёртов корсет слегка слез, оголяя лишнюю кожу и…
Порой Малфой ненавидел свою логику. Мгновенно соединив посещение Ноттом темниц и состояние Грейнджер, что-то словно щёлкнуло в голове. Просто заставило ринуться к ней, сжать тонкие плечи и встряхнуть, мысленно умоляя прийти в себя. Себя или её? Он не знал, не думал, просто… Нужно было успокоить её. Прямо в тот момент, срочно.
И он аппарировал в ванную комнату. Набрал холодной воды и залез в неё вместе с Грейнджер, держа её за тонкую талию, прижимая трясущееся тело к своей груди, не позволяя вырваться. Просто сидел, удерживая её, и сам трясся от холода, сжимая зубы.
И почему-то стало вдруг так смешно. От этой ситуации, от всего… этого, от себя, в первую очередь. Но вдруг он увидел всё со стороны, будто за всем наблюдал Люциус. Да, он бы, коне-ечно же, похвалил Драко, погладил того по головке. После того, как испытал бы на нём пару запрещённых.
И Малфой решил для себя, что не даст спуску Грейнджер. Не позволит ей изменить себя, не позволит разрушить его планы. С этой решительностью он шагнул к трясущейся Гермионе, грубо произнося:
– Раздевайся!
Сказать, что Грейнджер опешила, значит не сказать ничего. Она даже стучать зубами перестала, застыв от шока и ужаса, постепенно нахлынувшего на неё.
– Что? – тупо переспросила, делая шаги назад и упираясь ногами в край ванной, в которую до сих пор хлестала ледяная вода.
Малфой вздохнул и быстро сократил расстояние до неё, став к ней почти вплотную. Гермиона и вздохнуть не успела, когда он резко дёрнул её корсет вниз. Тонкая ткань затрещала по швам и безвольной кучей упала на кафельный пол. Грейнджер взвизгнула, прикрываясь руками, которые Драко тут же потянул на себя, заставив её тело столкнуться с ним. Заведя её руки назад и удерживая их стальной хваткой, свободной рукой он вцепился ей в волосы, окончательно разрушая шикарную причёску. Пара заколок звонко упала на пол, когда он слегка потянул её за волосы, заставляя поднять лицо к нему. Гермиона не смогла сдержать слёзы, которые с новой силой заструились по её покрасневшим щекам. Куча эмоций разрывала её изнутри. Стыд смешивался с холодом, злостью, жгучей ненавистью и страхом. Карие глаза широко распахнулись и с этим безумным коктейлем смотрели прямо на его лицо. Драко шумно выдохнул, и до неё долетел слегка сладковатый, приторный запах алкоголя. Он что, пил?!
Слегка наклонив к ней голову, не нарушая зрительного контакта, он приоткрыл губы и прислонился ими к её горящей от стыда щеке. Медленно проскользив вбок, обдавая её кожу сладковатым дыханием, коснулся губами мочки её уха, слегка прикусив зубами, отчего Грейнджер дёрнулась, но рукой он чувствовал, как по её нежной коже прошлись мурашки. Слегка подув на влажное место, он прошептал, стараясь придать голосу металлические нотки:
– Или ты сейчас самостоятельно залазишь в ванну и хорошенько купаешься, конечно, под присмотром эльфов, если и не с их помощью, или я сам тебя выкупаю. И, поверь мне, более постыдного момента ты не вспомнишь. Поняла меня?
Слегка потянув её волосы назад, сорвав с губ очередной всхлип, он взглянул ей в глаза. В них читалась ярость и ненависть, будто она готова была прямо сейчас наброситься на него с кулаками. Малфой хмыкнул на свои мысли, заставляя её сжать зубы.
– Я ненавижу тебя, ублюдок! – прошипела она, снова предпринимая попытки вырваться. Глупая.
Малфой дёрнул её за волосы, заставляя её закричать от боли. Он нахмурился, стараясь игнорировать то, как её тело непозволительно прижато к нему. Хотя это же он её прижимал.
– Я не расслышал? Ты хочешь, чтобы я тебя искупал? Нет, я, конечно, не буду против, но это так странно с твоей стороны, – усмехнулся он.
Гермиона до боли закусила губу, чтобы не закричать от злости и обиды. Ей было безумно унизительно стоять голой, прижатой к нему, и понимать всю безысходность ситуации.
– Я сама, без тебя, – сквозь зубы прошипела она, давясь такими ненавистными слезами.
– Хозяин, – настойчиво сказал Драко. – Ты должна называть меня хозяином.
Гермиона округлила глаза. Какого чёрта?! Она должна называть этого ублюдка хозяином?!
– Иди к чёрту, ублюдок! – закричала она. И ой, как пожалела об этом.
Драко резко отпустил её, отпихнув от себя так, что она не смогла удержать равновесие и упала на пол, больно ударившись боком и тут же прикрывшись руками. Он отошёл на два шага, вытягивая палочку из мокрого пиджака и накладывая запирающее на дверь. Гермиона с ужасом смотрела, как он откладывает палочку на высокую полку, до которой она могла едва допрыгнуть, как он медленно стягивает с себя мокрые вещи, кидая их в бельевую корзину.
– Что ты… – Гермиона не смогла закончить, так как страх, казалось, перекрыл ей кислород.
Драко не собирался отвечать на её незаконченный вопрос, хотя прекрасно понимал, что она хотела спросить. Он с предвкушением взирал на неё, мокрую и голую, схватившую своё порванное платье и прижавшую его к груди, будто эта красная тряпка могла скрыть весь её стыд. Нет, он видел этот ужас в глазах Гермионы, он видел, как заалели её щёки, и как она отвела глаза, когда он начал расстёгивать ремень на брюках. Холодные пальцы еле справлялись с этим заданием, но внутренний огонь подгонял.
Когда Драко освободился от брюк и хотел было стянуть с себя трусы, она вдруг подала голос, дрожащий от холода, стеснения и страха:
– Пожалуйста… Не надо… Драко, прошу… – Гермиона закусила губу, взглянув на него своими огромными карими глазами, в которых читалась… мольба?
Драко чуть не поддался, чуть не решил прекратить это представление, чуть не развернулся и не зашагал прочь. Прочь от неё, этой ванной, прочь из этого гадкого поместья, но он представил, что сказал бы отец… Какого чёрта он вдруг стал так часто вспоминать отца и то, что тот сказал бы?! Люциус Малфой умер. По своей же вине, по… Плевать. Сейчас не время разбираться со своими тараканами.
Что бы она сказала, если бы он сейчас развернулся и ушёл, не закончив начатое? Как бы она смотрела на него? На парня, который не может закончить начатое. На парня, который чертовски запутался во всём этом дерьме и теперь даже не уверен, что Блейз сможет помочь снова вынырнуть из омута этой дряни. Нет! Нельзя давать ей повод, нельзя показывать свою слабость! Что говорил Люциус про подобные ситуации, а, Малфой? Что он говорил, когда пытался в очередной раз вбить тебе в твою пустую голову такие необходимые сведения? «Начал – закончи, иначе ты станешь посмешищем в глазах своей жертвы, а стать посмешищем для жертвы, означает стать слабаком». Нет, он не слабак!
Драко решительно стянул с себя трусы и потянулся за палочкой. Заметив подобравшуюся Грейнджер, он повернулся к ней. Девушка побледнела, когда посмотрела в его глаза, видя в них всю его решимость, она даже не покраснела от осознания того, что смотрит на совершенно голого мужчину, который собирается… искупать её?!
– Нет… – она замотала головой, отчего волосы разметались по спине, плечам и лицу. – Нет, нет! Пожалуйста, Драко… – она умоляла, совершенно забыв о гордости. Вся ситуация казалась абсурдной чуть ли не до надрывного смеха, который бы, бесспорно, снова перерос в истерику. – Нет, не надо, пожалуйста…
– Грейнджер!.. – зарычал он, до сих пор колеблясь.
Если бы не два стакана огневиски, опрокинутых в него, когда он залетел в свою спальню, то он не сделал бы последние шаги к ней, подойдя в плотную и за плечи потянув её вверх. На удивление, она не сопротивлялась, лишь беззвучно плакала, сотрясаясь всем телом. Когда же Драко вырвал из её рук бывшее платье, оголяя, она вдруг закричала, начала колотить его кулачками, но он слишком быстро прекратил это. Резко повернув её к себе спиной и заломив руки, он сжал её подбородок, сгорая изнутри от желания и ярости.
– Успокойся! Иначе я трахну тебя прямо тут, на полу! И уверяю тебя, Грейнджер, изнасилованной быть тебе не понравится!
– Убери руки, ублюдок! – она кричала, всё ещё пытаясь вырваться, но он был гораздо сильнее. И злее.
Резко дёрнув её за руку, разворачивая к себе лицом, он подхватил её такое лёгкое тело, закинув на плечо, заставив вскрикнуть и застучать кулачками по его голой спине.
– Малфой!..
– Заткнись, – раздражённо бросил он, шлёпнув её по ягодицам, заставив вскрикнуть.
Драко бы всё отдал, чтобы сейчас лицезреть её реакцию. Сто галлеонов на то, что она покраснела до корней волос. А Малфой… сжал зубы от ощущения каменной эрекции. Чёрт! Он не планировал брать её… По крайней мере, сейчас.
Преодолев небольшое расстояние до большой ванны в самом полу, что очень была похожа на джакузи, Драко палочкой, что держал всё это время в руке, быстро наколдовал пенящуюся воду и… кинул Грейнджер в ванну. Пару секунд наблюдая, как она ныряет в воду, вскрикивая, и погружается на дно, скрываясь под пеной, он вдруг выставляет руку, направляя на воду, волшебную палочку.
Гермиона выныривает, откашливаясь. Кидает на него ненавидящий взгляд, и её глаза расширяется от ужаса, смотря на самый кончик его волшебной палочки. Малфой криво усмехнулся и прошептал:
– Империо.
Глаза Гермионы застилает пелена, а внутри куда-то исчезло беспокойство, ненависть, стыд и ярость. Вместо этого стало вдруг так спокойно. Лицо её расслабилось, а на губах появилась слабая благоговейная улыбка.
Малфой вздохнул и опустился к ней в ванну, откладывая палочку на кафельный бортик. Пена приятно пахла жасмином, а тёплая вода помогала расслабиться, если бы не понимание того, что он и Грейнджер находятся в одной ванне голые. Её грудь слегка возвышалась над пеной, и хватило немалых усилий, чтобы поднять глаза к её спокойному лицу. Снова вздохнув и откинувшись на бортик ванны, он прикрыл глаза, тихо говоря:
– Сзади тебя гель для душа и мочалка. Будь добра, хорошо помойся.
Создавалось впечатление, что на её коже до сих пор отпечатки рук грёбаного Нотта. И так хотелось оторвать ему эти руки к чертям собачьим.
Гермиона медленно перевела на него расфокусированный взгляд и слегка улыбнулась, произнося безэмоциональным голосом:
– Хорошо.
Драко поморщился, будто вкусив что-то кислое. Этот голос, лишённый эмоций, не нравился ему, по вкусу больше был её обычный тон, звонкий, строгий, живой, а не эта пародия на куклу.
Грейнджер повернулась назад, беря с низкой полочки баночку геля и мочалку, а Драко вздрогнул, не смея оторвать взгляд от её маленькой груди, выскользнувшей из воды, предоставив возможность полностью лицезреть её. Во рту вдруг пересохло, и он приложил все свои усилия, чтобы закрыть глаза на судорожном выдохе, но на обратной стороне век тут же вспыхнул образ обнажённой Гермионы, так жарко льнущей к нему, приоткрывая сочные губы, будто прося попробовать их на вкус, проводящей рукой по его животу, от чего он неосознанно напряг мышцы. С рычанием сжав зубы, он открыл глаза, наблюдая, как она, отставив баночку, начинает медленно проводить мочалкой по рукам, всё выше к шее, спускаясь к ключицам и ниже…
Драко вздрогнул, когда она вдруг встала из воды, усаживаясь на край ванной, водя мочалкой по телу, спускаясь на грудь, не отрывая глаз от его лица.
– Мерлин… – выдохнул Драко, слыша своё стучащее сердце где-то в горле, потому что она… отставляет ногу, проводя мочалкой по бедру, намыливая светлую кожу.
А Драко вдруг срывает башню. Который раз за грёбаный день, и это кажется безумием. Точно! Он безумец! Разве можно так подрываться с места, вскакивая, расплёскивая воду, не сводя напряжённого взгляда с её отрешённого лица. Опрокидывать её на спину, откидывая куда-то в сторону мочалку, слыша отдалённый стук баночки с гелем о дно ванны, ловя вздох Гермионы губами. Придавливая её своим телом, кусая, терзая нежную кожу, ловя её дыхание, каждый чёртов вздох, каждое движение. Чувствуя своей обнажённой кожей её!
Он балансирует на грани. Он, словно чёртов безумец, врывается языком в её рот… но что-то не так. И он понимает это, чувствует. С полурычанием-полустоном отрывается от неё, касаясь лбом её лба, и заглядывает в карие глаза, которые распахнуты и смотрят, будто сквозь него. Эта отчуждённость давит на него, почти расплющивает своей горечью. И… это просто безумие, но что-то не так. Он просто не может, не хочет воспользоваться ею в таком состоянии. Она не способна ни на что сейчас. Она просто будет слушать его, делая всё, что он повелит, но Драко не хочет этого. Он не хочет брать её, зная, что каждое движение, каждое действие она делает, потому что он так сказал. Нет, нет. Только не так.
Почти со стоном он отрывается от неё, встаёт на пол, поднимая свою палочку, отворачивается и медленно, на негнущихся ногах шагает к шкафчику, вытягивая из него белоснежное полотенце. Обворачивает его вокруг бёдер, бросая на севшую на бортик ванной Грейнджер тяжёлый взгляд. Смотрит, как она поднимает мочалку и продолжает тереть себя. Драко зажмуривается, тихо снимая с неё заклинание, отпирая дверь, и выходит, закрыв её.
– Крипси, – устало зовёт он, и смотрит, как эльф, явившийся с тихим хлопком, опускает свою голову в поклоне, касаясь пола ушами. – Проследи за мисс Грейнджер, предоставь ей одно из платьев Нарциссы и проводи в одну из комнат заднего крыла. И запри её.
