Текст книги "Уничтожить Грейнджер (СИ)"
Автор книги: ToryPuurr
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
– Вы что, не знаете? Пожиратели Смерти вчера напали на Хогвартс. Пять минут, и они исчезли, оставив после себя немереное количество раненых.
– Все сражались, старшекурсники сражались. Все, кроме некоторых, – парень, к которому она подошла, прошептал хрипловатым голосом, укоризненно смотря на Гермиону.
Но она даже не помнит, что с ней произошло вчера. Пожиратели Смерти напали на Хогвартс?! Гарри! Рон!
Гермиона выбежала из медпункта, роняя на кровать лекарства, слыша крик мадам Помфри:
– Мисс Грейнджер, вы куда? А раненные, мисс Грейнджер?!
Но Гермионе было не до этого. Надо найти Гарри и Рона. Только они смогут всё объяснить и… помочь ей.
Она пробралась в Большой Зал, забежала в гостиную Гриффиндора, обежала седьмой и восьмой этажи, выбежала на улицу, выкрикивая их имена. Никто не отзывался.
Она влетела обратно в замок, задев плечом проходящего мимо ученика, и сморщилась. Не обратив внимание на серые глаза, наблюдающие за ней с интересом, она помчалась спрашивать всех о Гарри и Роне. Никто не видел их со вчерашнего вечера. Куда пропали? Неизвестно.
Гермиона бежала по лестнице, как вдруг острая боль пронзила её голову, помутнело в глазах, а в ушах послышался тихий звон. Остановилась, схватилась за поручень так, что побелели костяшки на пальцах. Она пыталась отдышаться, но становилось только хуже.
Мимо неё спускался Малфой, гадко ухмыляясь. Достигнув ступеньки Гермионы, он остановился и, не поворачивая в сторону голову, тихо проговорил, растягивая слова:
– Ну что, Гре-ейнджер, потеряла своих дружков? Как жаль, грязнокровка, Вислый и Шрамоголовый разошлись, окончательно разругавшись…
– Мы не ссорились, Малфой.
– Ты что, ничего не помнишь? Ну, ничего, вспоминай, Грейнджер, всё вспоминай. Тебе нужно лишь время. А с дружками можешь попрощаться, они исчезли бесследно, бросив тебя здесь, одну, оставив дышать одним воздухом с Пожирателями Смерти. Хорошие друзья, ничего не скажешь, – Малфой ухмыльнулся так гадко, что будь Гермиона сейчас физически в порядке, врезала бы, не раздумывая. Но сейчас это не самое верное решение. Она не верила ни единому его слову – они не могли бросить её!
Или могли? Так или иначе, она всё равно найдёт их. А что до Малфоя, она игнорировала его раньше, сможет и сейчас. Главное – разобраться со здоровьем. И тут, словно услышав упоминание о себе, состояние ухудшилось, в глазах потемнело, а рука расцепилась на поручне. Тело мгновенно обмякло.
В голове мелькнула мысль, что коридор практически пуст, а Малфой… Он не станет ловить её.
Краешки губ дёрнулись в слабой ухмылке, и последнее, что она увидела перед тем как отключиться – хмурое лицо Малфоя и его нереально расширенные зрачки.
***
Гермиона открывает глаза и понимает, что находится в Выручай-комнате. Вокруг темнота, словно на глазах повязка. Гермиона провела руками по лицу и отметила, что никакой повязки и в помине не было. Вдруг раздался тихий скрип, словно кто-то открыл окно, и в комнату ворвался холодный воздух. Поёжилась, сообразив, что на ней отсутствует одежда. Покраснев до корней волос, Гермиона попыталась найти волшебную палочку, но откуда той взяться при отсутствии нижнего белья? Благо, что темно и никого нет. Вроде…
В голове вертелся какой-то вопрос, покалывая кончик языка, но Гермиона не могла понять его. Сделав пару шагов в темноте голыми ступнями по холодному полу, она остановилась. Зябкий страх сжал горло, когда ничего не удалось нащупать. Казалось, все вещи, находившиеся в Выручай-комнате столько лет, разом исчезли, оставив Гермиону стоять в густой темноте, голой, посреди совершенно пустой комнаты.
Вдруг послышались тихие шаги, она повернулась в их сторону, волосы больно хлестнули по лицу, но звук исчез.
– Кто здесь?
Ответа не последовало, но шаги возобновились. Гермиона крутилась вокруг себя, пытаясь понять, с какой стороны доносились звуки. Холод заставил обнять себя руками, согревая.
– Кто ты? – её голос похрипывал, будто она долгое время кричала.
– Ты боишься меня? – тихий шёпот раздался прямо над её ухом, от чего она взвизгнула и отскочила в сторону.
– Кто ты?! – в её голосе слышны были истерические нотки. Успокоиться никак не удавалось. Да и как тут успокоишься, находясь голой, обезоруженной, в кромешной темноте, где ходит какой-то полоумный?
– Боишься? – тихий шёпот опять раздался теперь сзади неё, и Гермиона закусила губу, чтобы не закричать.
– Я спрашиваю, кто ты?! Я не боюсь тебя!
Вдруг чьи-то кончики пальцев коснулись её спины, слегка царапнув, и Гермиона шарахнулась в сторону.
– Не трогай меня!
– Врешь… Боишься, боишься, как маленькая девочка. Зачем же ты врёшь? – шёпот раздался прямо на ухо, а холодные губы неизвестного слегка коснулись мочки.
Гермиона попыталась отшатнуться, но ледяная рука схватила её за шею, лишая возможности отодвинуться.
– Что ты от меня хочешь? – предательские слёзы выступили на глазах, голос дрожал.
– Попробуй угадать.
Над ней явно издевались, но руки исчезли, а шаги притихли. Гермиона должна была уже привыкнуть к темноте и начать хоть что-то различать, но до сих пор казалось, что она мечется с повязкой на глазах.
– Что угадать? Зачем ты играешь со мной? Почему я…
– Тс-с… – холодный палец коснулся её губ, заставляя замолчать. – Ты права, я хочу поиграть с тобой. Но готова ли ты?
– К чему? – Гермиона закусила губу, всхлипнув.
– Знаешь, чего я хочу? – вопрос прозвучал так, будто произносящий улыбался. – Я хочу видеть, как твоя кожа покраснеет под моими ударами.
– Что?! Зачем тебе я?! – она не выдержала, закричала во все лёгкие.
Последовал удар чуть ниже лопаток, отчего Гермиона чуть не задохнулась, взвизгнув. Спина загорелась, а еле сдерживаемые слёзы прорвались, спускаясь по щекам и опадая на руки, прикрывающие грудь.
– Мне нравятся, какие звуки ты произносишь, когда я тебя бью. Как жаль, что тут так темно, правда? Не видно, как на твоей коже появляются красные полосы. Уверен, это замечательное зрелище.
Последовал ещё один удар, теперь уже чуть ниже поясницы, но гораздо сильнее, от чего Гермиона закричала в голос, слыша тихий хриплый смех. Такой смех бывает только у курящих или возбуждённых людей. И она надеялась, что причиной тому являлось курение.
– Зачем тебе я? – Гермиона опустилась на пол, обнимая себя руками крепче и давая волю слезам, сжимающим горло.
Спина горела, но нутро подсказывало, что это не конец.
– Я не могу этого не делать.
– Почему?.. Почему ты делаешь это со мной?
– Почему? – вопрос прозвучал так, будто человек и вправду задумался. – Потому что я так хочу.
Гермиона ощутила тихие шаги за её спиной, затем холодные руки коснулись её, слегка погладили, а губы мягко поцеловали выступающий позвонок на шее. Гермиона попыталась отодвинуться, но человек притянул её к себе, и она ощутила врезающиеся пуговицы в спину. Он был в рубашке.
– Пора возвращаться, не думаешь?
– Куда?
– На свет. Мне не нравится только слышать твои вскрики, я хочу видеть тебя. Скоро, Грейнджер, скоро.
***
Сильный запах ударил по обонянию, отчего Гермиона сморщилась. Было тепло, совсем не так, как в Выручай-комнате. Она ощутила, как ей раздвинули губы, вливая отвратительно пахнущее лекарство, и не менее приятное на вкус. Захотелось выплюнуть, но ей зажали нос, и пришлось глотнуть. По горлу потекла горькая субстанция.
Ощущение одежды порадовало, но от попытки повернуться на бок она отказалась – всё тело саднило, а внутренности, казалось, превратились в сплошное месиво. Страшно было вдохнуть лишний раз.
Наверное, страх произвёл выброс адреналина, давшего возможность открыть глаза. Белый потолок неприветливо навис над ней, а в носу защекотало от запаха лекарств, трав и различных настоек. Где она? Конечно же, во владениях мадам Помфри.
Старая лекарка возилась над кем-то другим, кто также отчаянно не хотел принимать горькую гадость. Но сил у этого кого-то было больше, поэтому послышался звук разбивающегося стекла и причитание мадам Помфри.
– Мистер Уизли, что вы себе позволяете?
Нашла? Нашла! О Мерлин, она нашла Рона! Нужно было только вылезти из кровати и выглянуть из-за ширмы.
Подняться удалось только с третьей попытки, но удалось же, маленькая победа прибавилась к долгожданной находке, что подняло настроение.
Гермиона ступила на холодный пол голыми ступнями и с улыбкой вышла из-за ширмы. Но та медленно сползла с губ, когда на койке оказался совсем не Рон, а его старший брат Джордж. Тот не заметил Гермиону, потому что крепко зажмурил глаза. Что-то кольнуло в сердце, но она подошла ближе. Вид у Уизли был не очень.
– Джордж, – она присела на край кровати, наблюдая, как тот открывает глаза и поворачивает к ней голову, – что случилось? Где Рон и Гарри? Я их искала… – при упоминании о Роне что-то мелькнуло в глазах Джорджа, но Гермиона проигнорировала это. – Что вчера произошло?
– Где ты была?
Что? Это совершенно не то, что ей сейчас нужно – отвечать на вопросы. Ей нужны ответы!
– Где они?
– Исчезли.
Исчезли. Замечательно, просто феерически. И, конечно же, нужно задать глупый вопрос:
– Куда?
Ну да, Гермиона, молодец. Самая умная волшебница за всю историю Хогвартса спрашивает, куда исчезли её друзья. Молодец, садись, тролль.
– Они исчезли, Гермиона, пропали после вчерашней битвы.
Что?!
– Какой битвы? Ты о чём?
– Ты ничего не знаешь?
– Нет, я ничего не знаю, Джордж Уизли!!! Я очнулась сегодня утром или днём… Я понятия не имею, когда я проснулась в Выручай-комнате! Я не знаю, как попала туда, что делала, что случилось вчера, что со мной, где Гарри и Рон! У меня болит всё тело, я теряла сознание… наверно, не один раз! Я ничегошеньки не помню про вчерашнюю ночь, и никто не хочет объяснить мне ровным счётом ни-че-го! – закончила она свой крик как нельзя лучше – слёзы потекли ручьём, и она невольно вздрогнула, сравнивая эти ощущения со сном. Но… сон ли это был? – Прости…
– Извини. Тс-с… – Гермиона вздрогнула от этого звука, но… Нет, тогда звучало совершенно иначе. Нет, это не он. – Вчера ночью на Хогвартс напала группа Пожирателей Смерти. Они трансгрессировали обратно через пять минут, оставив после себя сотни раненных. Знаешь, это было так странно. Замок был почти погружён в сон, а потом явились они, и этот шум, крики, проклятия летели со всех сторон… Все выбежали в коридор… Не надо было этого делать. Так пострадало больше. А потом они исчезли, и наступила тишина. Такая давящая, звенящая в ушах. Гарри и Рон сражались. Я видел их здоровых после битвы, а потом они исчезли. Их нет во всём замке. Ни их, ни карты мародёров, ни мантии-невидимки.
– Их…
– Я не думаю, что их забрали. Они сами ушли.
– Но без меня…
– Мы не нашли тебя на карте мародёров, Дин Томас вызвался пойти в Выручай-комнату, а сегодня… Его нашли мёртвым.
Шок охватил её. Этого не может быть.
– Этого не может быть… – прошептали её губы.
Комментарий к Глава 4
Извиняюсь за то, что долго не публиковала главу! Разобралась с делами, исправила, и вот, принимайте. :)
========== Глава 5 ==========
Я буду храброй,
Я не позволю забрать то,
Что находится передо мной.
Каждый вздох,
Каждый час вел к этому.
Christina Perri – A thousand years
Целую неделю Гермиона провела в койке под строгим присмотром мадам Помфри. Целую неделю она только и делала, что лежала с целой горой книг, на которые всё же выпросила разрешение. За это время она успела выучить новый курс и полностью повторить старый, но что-то мешало. Что-то, поселившееся внутри, заставляющее нервничать.
Нет, её почти вылечили, осталось лишь несильная головная боль и два известия.
Оказалось, ей стёрли память. Кто-то очень хотел, чтобы она забыла что-то, и постарался с Обливейтом. Но, вообще-то, ей повезло, заклинание стёрло только ту злополучную ночь, не тронув ничего больше.
А второе известие также ужаснуло её, но вскоре волнение ушло вместе с болью. После того, как мадам Помфри и Минерва МакГонагалл рассказали ей об Обливейте, применённом в ту ночь, Гермиона заметила в их глазах что-то ещё. Что-то, что она обязана была знать, но ей не собирались сообщать.
То ли от того, что она приложилась головой, и в ту ночь произошло ужасное, – а в том, что произошло что-то ужасное, она была уверенна на сто процентов, в чём и оказалась права. То ли от того, что в ней проснулась не присущая ей… нет, не напористость и упрямство, это было в ней давно, а желание спорить и узнать необходимое, мадам Помфри сдалась. Попросила не переживать, ничего страшного в том, что с ней произошло нет, точнее, она молодая, сильная, умная, она переживёт, но почему-то от этого стало только страшнее. Сердце уже билось в разы быстрее, причиняя лёгкую боль, и поэтому Гермиона выдала нервное «ну?». Мадам Помфри посмотрела на неё долгим изучающим взглядом, отчего сжались внутренности, но всё же произнесла тихим вкрадчивым голосом:
– Гермиона Грейнджер, у вас серьёзные повреждения. Как снаружи, так и внутри – сильное кровотечение удалось устранить. Но ещё несколько дней вы должны будете провести в постели, пока окончательно всё не заживёт. Не будем гадать, что к этому привело, будем лечить. Ближайшую неделю вы проведёте под моим строгим присмотром, а дальше будет видно.
Судорожно вздохнув, Гермиона кивнула лекарше и закрыла глаза. Всё стало понятно, вопросы рассеялись, раскрыв перед ней всю картину. Раньше Гермиона никогда не получала увечья серьёзнее перелома руки в девять лет, если не считать окаменелость от взгляда Василиска. Раньше тело никогда так не болело, а мысли не метались в голове, бесстыдно игнорируя попытки хозяйки усмирить их. Пролежать в больничном крыле неделю казалось и не таким уж ужасным вариантом, по сравнению с тем, что Гермиона начала подумывать о возможном окончании той ночи и более серьёзных последствиях. Хотя не факт, что с ней не случилось самое худшее из того, что она могла предположить.
Чем больше времени проходило после известия, тем сильнее размывалось её представление о событиях той ночи. Гермиона была уверена в ужасных деяниях над ней, но это отошло на второй план её переживаний. Она нервничала от неизвестности. Где сейчас её мальчишки? Если бы они были рядом… Но их нет, и Гермиона старалась не думать об этом. То, что они исчезли, бросив её тут одну, даже не написав ничего, очень злило и обижало её. Но лучше так, чем думать, что их похитили, или они погибли, ведь так? Гермиона надеялась, что да. Ей совершенно не хотелось думать о причинах исчезновения мальчишек, но чем больше она старалась отвлечься, тем хуже у неё это получалось, и всё чаще мысли возвращались на круги своя.
Гермиона вздрогнула, проснувшись. Эта ночь последняя, завтра днём она сможет вернуться в дортуар старост. Даже встреча с Малфоем её не пугала… Это не вызывало ровным счётом никаких ощущений, будто всё, что происходило раньше, было не с ней. Говорят, что время лечит. Ничего подобного, оно лишь помогает притупить боль. И то на время, до первого всплеска эмоций, и тогда пиши пропало. Никого не спасти от криков, обвинений, буйства и слёз. Кто как реагирует, но Гермиона не хотела проверять, что будет вытворять она, когда Малфой доведёт её. Если доведёт.
Сейчас было ощущение, что все чувства и мысли притупились. Гермиона стала менее эмоциональная. Больше рассудительная, рациональная, как и раньше, но эмоций поубавилось, равно, как и живого огонька в глазах. Увидев своё отражение в стекле окна, она лишь горько вздохнула. Красавицей никогда не была, а теперь и подавно не будет.
Очень смешанные чувства крылись в ней. С одной стороны, она сходила с ума от потери Гарри и Рона, боялась того, что произошло с ней в ту роковую ночь, а с другой стороны, ею завладело вопиющее спокойствие. Она даже радовалась, что к ней применили Обливейт, тем самым облегчив возможные страдания. Но та ночь держала её, заставляла снова и снова прокручивать в голове минувшие события. Перед глазами до сих пор стояло то утро, когда она вышла из злополучной Выручай-комнаты. Больше ни ногой туда! Да ни за что в жизни! Но что-то подсказывало, что она туда ещё вернётся, и не раз.
То, что действительно волновало её, так это сны. Они были до того правдоподобными, что, просыпаясь посреди ночи в холодном поту, она благодарила Мерлина за то, что всё это не происходило на самом деле. Каждую ночь ей снилось одно и то же. Закрывая глаза, она со страхом ожидала сна, а тот не спешил разочаровывать Гермиону. В каждом её сне она находилась голой в Выручай-комнате. Снова холод из открытого окна, непроглядная тьма и шаги. Шаги, от которых она вздрагивала всем существом, сильнее, чем от холода. Ветерок лишь ощущался кожей, а шаги отдавались эхом внутри неё, оседая тяжёлыми камнями внизу живота. Страшно до дрожащих коленей. И холодные руки, касающиеся её в самых разных местах. И самое странное, что эти прикосновения вызывали только страх, никакого отвращения или стеснения не было и подавно.
А чего ей стоило слышать его голос. Это был словно знак, что сейчас в дело пойдёт плеть. Каждый раз, когда он обращался к ней, в голове уже гудел звонкий звук удара плетью. И он ударял. Так, как хотел только он. Иногда это едва ощутимые удары, будто ленивые, а иногда стоило больших усилий не выхаркать свои лёгкие от криков. А потом он прикасался к ней холодными руками, сильными, но нежными. И эти прикосновения – она ненавидела себя за это – приносили успокоение. Часть боли он забирал, оставляя лишь жжение. Но под ударами спина горела, казалось, будто вот-вот он снимет с неё кожу.
А потом… А потом она просыпалась.
Зелье без сновидений не помогало, было только хуже. После принятия этого лекарства он бил намного сильнее.
А вот кто – он? Голос, звучавший во сне, казался знакомым, но, просыпаясь, она не помнила ничего, кроме горящей спины и своих криков.
Но ничего, завтра она вернётся в свою спальню, вернётся к учёбе, и всё наладится. Она даже ждала перепалок с Малфоем. Подумать только, этот хорёк мог помочь ей своим излюбленным способом – язвительностью. Может, после его яда она сможет заснуть и не видеть того сна. По крайней мере, можно было попробовать.
За окном шёл дождь. Тяжёлые капли барабанили по окну, убаюкивая Гермиону. Опуская свинцовые веки, она проваливалась в сон. Опять к нему и его плети.
***
– Северус, мы не имеем понятия, куда исчезли Поттер с Уизли. Мы пытались найти их, но всё безуспешно… Такое ощущение, что мальчики скрываются… – профессор МакГонагалл сидела за своим столом в кабинете директора и нервно смотрела на Снейпа.
– Именно, они всего-навсего мальчишки. Они не смогут скрываться вечно. Не найдём мы, найдёт Волан-де-Морт. А он церемониться с ними не будет.
– Почему они так вас волнуют?
– Они ученики Хогвартса, я должен переживать и заботиться о каждом из них, не думаете?
– Вы правы, они наши ученики, но раньше я не замечала такого… отношения к ним.
Профессор Снейп прошёл к высокому окну. Там, за стенами замка, снова лил дождь. Ветер был немного слабее, чем в те дни. Он всмотрелся в темноту, пытаясь хоть что-то высмотреть.
– Да, они волшебники, но всего лишь мальчишки, не способные полностью защитить себя. Им нужен опекун. В школе в роли опекуна выступала мисс Грейнджер…
– А теперь вы?
– Нет, я ничем не могу им помочь.
Если они не смогут справиться сами, им никто не сможет помочь. Никто.
Прогремел гром, старательно пугая всех и вся. Это не буря приближается, нет. Надвигается нечто другое, намного хуже.
***
Гермиона снова проснулась в холодном поту. В ушах до сих пор стоял звук ударяющейся о тело плети. Какое-то странное ощущение родилось внизу живота, но быстро стихло. Перевернувшись на бок, Гермиона предалась мыслям о Гарри и Роне. Она уже не злилась и не обижалась на них, эти чувства сменило другое, намного сильнее – переживание. Они не знала, где они и что с ними, от этого становилось плохо. Голова ещё не полностью прошла, но уже почти не болела, если не думать много. Но она не может этого не делать. Мысли беспорядочно метались от одной темы к другой. Она хотела знать, почему они ушли и куда направились. Почему не нашли её? Гермиона старалась не возвращаться к той ночи, но, наплевав на уже появившуюся головную боль, попыталась восстановить все моменты.
Как оказалось, последнее, что она помнит, сильное желание найти спокойное место, уединение. Она сорвалась с места в Большом Зале и помчалась… наверное, в Выручай-комнату. Что случилось в той злополучной комнате? Тело кричало о чём-то ужасном, но разум не помнил ничего. Так чему можно верить?
В голове появлялась мысль о том, что Гермионой могли грязно воспользоваться, но она с усилием гнала этот бред. Гораздо рассудительнее будет опираться на факты, чем на глупые догадки. Всё тело болело, как будто её отходили плетью и заклинаниями…
От мысли о плети она вздрогнула. Во сне она стала меньше бояться незнакомца с холодными руками. Находясь в полной темноте, она ожидала горящую спину, свиста плети, смешивающегося с её криками. Ему нравилось, как она кричала, а она становилась всё бесчувственней внутри. Словно что-то внутри умирало, оставляя лишь оболочку.
Первые солнечные лучи коснулись её руки, перебегая с пальцев на кровать. Гермиона усмехнулась, глубоко вздохнув. Почти все оправились после той ночи. Джинни заходила каждый день и приносила то сэндвичи, то булочки, оправдываясь тем, что Гермиона слишком бледная и худая. Но есть не хотелось. Желудок сводило от одной мысли о еде, а тошноты не было.
Сегодня её выпишут, она сможет ходить на занятия, встретит однокурсников, будет спать в своей постели. И даже Малфой казался просто злым мальчиком, совсем не мешавшим ей жить. Только сейчас она поняла, насколько соскучилась по дортуару. Что бы ни говорил Малфой, а гостиная была уютной.
Скоро появилась мадам Помфри и дала последний раз горькое лекарство. Больше не будет этого запаха трав и отвратительных зелий. Переодевшись, Гермиона вышла в коридор, и на неё налетела Джинни, слегка толкнув.
– Ой, извини, Гермиона, я так рада, что тебя отпустили! – она обняла Гермиону, и та отметила, что тело больше не болит.
– Я тоже, этот запах скоро бы свёл меня с ума.
Всю дорогу к дортуару Джинни щебетала, о чём только можно. И о Снейпе, который стал ещё злее, чем это вообще возможно было, о Невилле, который боится идти на уроки зельеварения. О том, что в Большом Зале еды стало больше, Рону бы точно понравилось. После упоминания о нём, Джинни притихла. Все эти дни она старалась не упоминать ни о Гарри, ни о Роне, ни об их исчезновении, но Гермиона видела боль в глазах подруги, и понимала, чего Джинни стоит не говорить о них.
В тишине они дошли до дортуара быстро. Джинни хотела зачем-то помочь, проводить до спальни, но Гермиона отказалась. Попрощавшись, она зашла в гостиную. В камине слабо горело пламя, потрескивали поленья, в воздухе пахло книгами. Да, она так соскучилась по дортуару. Гермиона провела пальцами по обивке дивана, коснулась каменной стены, вдыхая свежий воздух, дувший из открытого окна. На миг закрыла глаза, и к ней пришло какое-то умиротворение. Тишина, тепло, свежесть – вот чего ей так не хватало. Уголки губ слегка дрогнули в подобии улыбки.
Послышался скрип картины, и Гермиона вздрогнула. Находясь в больничном крыле, она думала, что Малфой не представляет собой ничего страшного, требующего особого внимания. Но она ошиблась, страшно ошиблась. Повернувшись и встретившись с ним взглядом, с холодным и презрительным, словно он увидел в своём супе навозного жука, сердце забилось намного быстрее.
– Чего надо? – кинула она, отворачиваясь и направляясь к лестнице.
– Как грубо, Грейнджер, я даже ни слова не сказал. Тебя что, не воспитывали? Хотя да, кто мог это сделать? Твои маглы-родители или вшивые друзья?
– Закрой рот, – прошипела, резко оборачиваясь. Он задел ее, а она, сама того не понимая, сама попалась в сети и увязала в них сильнее. Чёрт, и что она думала? Что Малфой будет вести себя нормально, или она перестанет реагировать? Ну да, конечно.
– Не смей мне приказывать, грязнокровка, – он зашипел, делая медленный шаг к ней. – Ты не имеешь права говорить со мной таким тоном, жалкая шлю…
Боль в щеке почти заставила его повернуть голову.
Пару раз моргнул, приходя в себя. Она ударила его… Она, метающая молнии глазами, разъярённая гриффиндорская шлюха ударила его, Драко Люциуса Малфоя. Но Грейнджер же была почти возле лестницы. Что за хрень?
И что он сделал в ответ? Увидел, как она отшатывается назад, прикладывает руку к щеке, поднимает на него глаза. Не верит, но разве боль не самое лучшее доказательство? Да, смотри, испытывай страх. Он не брезгует ударить в ответ, даже грязноковку.
Тем более, грязнокровку! Таких, как она, нужно воспитывать. Но у него другие планы, он должен унизить, уничтожить… Ещё не время, Грейнджер, подожди немного.
– Где же твои щенки, шлюшка? Подохли?
Она отнимает руку от щеки, кидаясь на него. Бьёт кулаками, куда достанет, что-то отчаянно выкрикивая. Кажется, она проклинает его. Ну и пусть.
Несколько мгновений он терпит, кривится, а потом хватает ее за кисти, заламывая руки, и кидает на диван.
– Если ещё раз позволишь себе ударить меня, я сверну тебе шею, – говорит спокойным голосом, сдерживая гнев. Стараясь не сорваться и не выполнить обещание преждевременно.
А она, наверное, что-то улавливает в его голосе… или видит в глазах, он не понял, что именно. Но она закрывает рот, приготовленный к новым порциям криков и оскорблений. Что-то в нем изменилось. Это больше не тот Малфой, которому она несколько лет назад зарядила кулаком в нос. Он выше, старше и сильнее. И он пугает ее до чертиков. Своей переменой, своими вспышками гнева, которые сменяются на спокойный, леденящий душу тон. А то, что и как он говорит…
Да, грязнокровка, смотри на меня, бойся меня. Я оправдаю твои ожидания.
Он скользит взглядом по ее лицу, кривится и делает шаг назад.
– С возвращением, – криво усмехается, замечая, как она вздрогнула, отворачивается и быстро поднимается по лестнице, закрывая за собой дверь спальни. Глубоко вдыхает и трет пальцами переносицу.
Чёртова сука! Драко подходит к зеркалу, висящему на стене. На щеке красное пятно, видны даже пальчики. Она оставила на нём клеймо. Он усмехается, проводит пальцами по полыхающему пятну и облизывает губы быстрым движением.
– Что же ты будешь делать потом, а, Грейнджер? – тихо шепчет, прикрывая глаза.
Наверняка её кожа будет замечательно смотреться под плетью. Он облизывает нижнюю губу. Осталось совсем немного, время скоро придёт, и тогда начнётся игра. Увлекательная игра под названием «Уничтожить Грейнджер». Ей понравится.
***
Гермиона встала с дивана и на ватных ногах поплелась в свою спальню. Это хорек Малфой? Кого она обманывала? Один только взгляд на него заставляет скручиваться внутренности до крошечных размеров. Он чертовски изменился. Это совершенно не тот заносчивый сын богатенького папочки.
Эта вспышка ярости заставила трястись колени. Нет, то, что он ударил её… повергло в шок, она даже не сразу почувствовала боль. А вот то, как он схватил её руки, казалось, он способен раскрошить ей косточки, лишь сжав посильнее. Но он же отбросил её на диван, вместо того, чтобы сломать ей что-нибудь или кинуть на пол.
«Ну да, за это ему можно сказать спасибо», – проворчало сознание, а Гермиона фыркнула, заставляя его замолчать.
Выдохни. Это просто Малфой. Просто неуравновешенный идиот, до этого момента воспринимавшийся совершенно спокойно. А теперь… А теперь нужно опасаться его.
Гермиона закрыла за собой дверь спальни и сползла по ней спиной. Над ней издевались, а потом стёрли память, Гарри и Рон исчезли, Малфой ведёт себя как псих. Да что происходит со всеми?! Если этому способствовало время, тогда дайте ей в руки маховик времени, она вернётся в прошлое, лишь для того, чтобы всё было как раньше. Гарри и Рон были забавными мальчишками, которых она должна была учить; никаких Пожирателей Смерти не было; Малфой был трусливым бледным парнем, не способным ни на что больше, чем просто оскорбления.
В ванной комнате послышался звук воды. Кран скрипнул, а Гермиона зажмурилась.
За что ей это?
Закусив губу, чтобы ни одна живая душа не услышала её всхлипов, она заплакала. Слёзы не хотели прекращаться, стекая солёными дорожками по щекам. Гермиона запрокинула голову, слегка ударившись затылком о дверь. В голове вспыхнул огонёк и сразу же погас, принеся в голову отрывок той ночи.
Кто-то тянет её за ногу по холодному полу. Кофта задирается почти до талии, оголяя часть живота. Острые края камней сдирают тонкую кожу на позвонках. Гермиона кричит, пытаясь сбить руку другой ногой. Она всё же попадает, отчего мужчина в чёрной мантии чертыхается. Гермиона отползает назад, но он подходит, хватает её за горло, прикладывая затылком о пол. В глазах сразу появляются «звёздочки», а хриплый голос шепчет на ухо:
– Куда собралась? Мы ещё не поиграли.
Ещё не поиграли… Во что? Всё внутри холодеет.
«Видишь, Малфой, не ты один заставляешь меня трястись. Или…» – она не успела оформить свою мысль полностью, потому что стук в окно прервал её.
Она открыла глаза, пытаясь разглядеть что-то через мутную пелену. Стук повторился. За окном сидела белая сова, настойчиво стуча клювом по стеклу, призывая Гермиону открыть ей, что та и сделала.
Птица влетела в комнату, кружась вокруг Гермионы. Наконец, она села на спинку стула и подала лапку. На ней красовался свёрнутый кусок пергамента. Гермиона отвязала его, на что сова благодарно ухнула и выпорхнула в окно, взмывая в небо. Свиток жёг руки и вскоре был развёрнут.
Почерк Гарри она сразу узнала. Не веря своим глазам, она вновь и вновь вчитывалась в каждое слово, впитывая в себя. Широкая улыбка растянула губы, и захотелось прыгать по всей комнате… по всему Хогвартсу, крича, что они живы! Но последние слова остановили её от этого безрассудства.
Гарри и Рон отправились на поиски крестражей, так как Волан-де-Морт всё ближе и ближе. Как найти первый, они уже знают. Предвидя её вопрос, они сразу написали, что искали её, оббежали почти весь Хогвартс, но время поджимало, они могли не успеть покинуть замок. Дальше следовал почерк Рона, слегка размашистый и корявый, но до боли в сердце знакомый. Рон писал, что с ними всё в порядке, что они скучают и просят не искать их, не писать им ответные письма.
Они живы, они скучают! Гермиона от радости даже припрыгнула. Страх и злость на Малфоя прошли моментально. Возникло ощущение, что огромный камень упал с души, разбившись о её радость на маленькие кусочки. Живы!
Вылетая из гостиной, она услышала приглушённое чертыханье за закрывающейся картиной. Старый барон тоже не оценил такого порыва Гермионы и скривился, сверля ей спину, но она не обратила внимания. Все мысли были заняты только этой ошеломляющей новостью.
