Текст книги "Просто поверь (СИ)"
Автор книги: Tora_san
Жанры:
Прочие любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
Ремус подошел ко мне и погладил по руке.
– В один прекрасный день память к тебе вернется, я уверен, Лили.
Или в один ужасный день, добавила я про себя. Наверное, когда это произойдет, моя жизнь вновь перевернется, ведь весь тот кошмар вернется тоже…
Гарри осторожно отобрал у меня нож, потому что, задумавшись, изрезала хлеб целиком.
– Давайте наконец поедим, – сказал он, успевший при помощи Гермионы зажарить на сковороде внушительного вида яичницу с ветчиной.
За поздним завтраком мы говорили о каких-то пустяках, избегая разговора, касающегося меня. Хотя я чувствовала, что тема призрачно витает над столом. Стоило кому-то нечаянно упомянуть вчерашний день рождения Гарри или имя Альбуса, все мигом замолкали.
Поев, я вышла из-за стола, поблагодарила остальных и извинилась.
– Пойду немного пройдусь. Вы тут продолжайте без меня…
Гарри потянулся было за мной, но я краем глаза увидела, как Ремус предупреждающе положил руку на его плечо.
– Кстати, – услышала уже на лестнице голос Рона, – чуть не забыл… Мама передала торт, до которого мы вчера не добрались.
Я слегка улыбнулась, подумав, что нужно и мне испечь торт для Гарри, как запоздалый подарок на его день рождения… Совершеннолетие… Мой сын – совершеннолетний…
Уйти из кухни меня вынудила потребность побыть в одиночестве хотя бы пять минут. Видя эти знакомые-незнакомые лица, я ощущала нечто среднее между страхом, что испытывала в своих снах, и тоской. Почему? Не знаю…
Увлеченная мыслями, я не сразу поняла, что стою возле лестницы в холле, уже несколько минут невидяще вперившись взглядом в стену.
– Эх, Лили, изведешь себя раньше времени, – пробормотала, подавив горестный вздох. – У тебя Гарри есть, подумай о нем…
Конечно же, о ком еще мне думать. Он – единственный лучик света в моем непроглядном царстве забвения.
Мельком глянув в дальний конец холла, я скользнула взглядом по стенам, по картинам, висевшим на них, и остановилась на деревянной двери, почти неприметной в сумраке за лестницей. Нет, не такое жилище представляла себе, воображая дом, в котором поселимся мы с Гарри. Я мечтала, чтобы это было что-то светлое, небольшое и уютное, такое, чтобы из него не хотелось уходить. А этот дом навевал мысли о призраках…
Вот, к примеру, открою эту дверь и не удивлюсь, если оттуда вдруг выскочит привидение…
Я протянула руку к круглой тусклой дверной ручке. Какая-нибудь кладовая…
Дверь не поддалась. Либо плотно закрыта, либо заперта. Дернув сильней, я неожиданно по инерции с распахнувшейся дверью отлетела назад и едва удержалась на ногах. Выпрямившись, заглянула в проем. Никакая это не кладовая, а самый обычный черный ход. Смешно, черный ход в доме Блэков…
За порогом имелось небольшое крыльцо, на которым выступал козырек. Оставив дверь открытой, я ступила на крыльцо, под ногами скрипнули доски. Солнце спряталось за объемными кучевыми облаками, но я, отвыкшая от яркого дневного света, невольно зажмурилась.
Здесь был маленький дворик, окруженный невысокой оградой, с которой с одной стороны почти впритык стоял соседний дом. Засохшая трава, несколько чахлых деревцев и пара мусорных баков возле стены здания напротив – вот и все, что увидела я. Но мне не приходилось жаловаться, на данный момент я и этому была рада.
Подул ветерок, зашевелив листья на деревьях, росших у ограды. Я обняла себя за плечи, почувствовав, как прохлада скользнула под рубашку. Надо бы одежды прикупить, ведь все, что есть у меня – это вещи, которые дал Северус. В этом вечно не проходишь, за летом последует осень, тепло сменит холод… Только где взять деньги на все, что нужно? Одолжить у кого-нибудь на первое время, попутно ища работу? А нам с Гарри необходимо на что-то жить.
От размышлений меня отвлекло какое-то движение рядом с углом соседнего дома. Я замерла, понятия не имея, что делать, если это…
– Мяу…
Из-за угла показалось худое создание неопределенного цвета. Оно потерлось об каменную стену и обратило в мою сторону маленькую мордочку.
– Мяу… – жалобно повторило оно.
Я продолжала смотреть на кошку, или, вернее, котенка. Он пискнул в третий раз, и тогда мое сердце дрогнуло. Я сошла по ступенькам.
– Ты чей, малыш?
Котенок, естественно, не ответил. Впрочем, зачем спрашиваю, и так видно, что это уличное животное.
Я подошла к ограде, он, подняв вверх тоненький, похожий на прутик, хвостик, понесся ко мне. Вблизи котенок оказался еще меньше. На меня накатила такая острая жалость, что захотелось немедленно накормить его.
Он глянул большими, на полмордочки, зеленоватыми глазами и снова мяукнул. Потом посмотрел на угол дома. Я посмотрела тоже и заметила чью-то тень, когда солнце на секунду выглянуло из-за облака.
Сердце опять дрогнуло, на этот раз не от жалости. Несмотря на кольнувшее беспокойство, я подумала не о абстрактных злодеях, которые могли бы наблюдать за домом… Гарри вчера объяснил, что особняк Блэков видят лишь избранные люди, поэтому для остальных он остается невидимкой. То есть, если там кто-то стоит, он меня не увидит тоже. Если это не…
– Северус, это ты? – тихо окликнула я, почему-то совершенно не сомневаясь в личности притаившегося.
Некоторое время ничего не происходило. То ли меня не услышали, то ли там был не Северус. Но стоило мне повернуться, как я услышала едва уловимые шаги.
– Лили…
– Так, значит, это все-таки ты. Откуда ты узнал, что мы здесь?
– От Дамблдора. Вернее, услышал, как Финеас Найджелус докладывает ему.
– Финеас Найджелус? – Я обернулась к Северусу. Он стоял в трех шагах от меня, и нас разделяла ограда. – Кто это?
– Портрет одного из директоров Хогвартса.
Портрет? Уж не тот ли тип в зеленом в спальне Гарри?
– Как ты, Лили? – спросил Северус, не подходя ближе.
– Нормально. Благодаря тебе, между прочим. – Я слегка склонила голову к плечу, словно хотела рассмотреть его в ином ракурсе. – Спасибо тебе за то, что помог найти Гарри. Если бы не ты…
– Я всегда готов тебе помочь, Лили. Я… – Он замолчал, как если бы побоялся сказать то, что намеревался. – Как воспринял твое появление П… Гарри?
– Ты, наверное, сам представляешь как, – сказала я, внимательно глядя на него. Меня так и подмывало спросить его о том, почему Гарри сказал, что Северус его терпеть не может.
Северус молчал, не отрывая взгляда от моего лица.
– Ты не хочешь зайти? – предложила я, гадая, как бы отнеслись к этому остальные.
– Вряд ли это будет уместно. Я уйду сейчас…
– Лили! Ты здесь?
Я оглянулась и успела увидеть появившегося в дверном проеме Ремуса. Даже издалека было заметно, как в тревоге застыло его лицо, обращенное на нас с Северусом.
========== Глава 13. В Гринготтсе ==========
Ремус быстро сошел во двор и остановился рядом со мной. Некоторое время мужчины сверлили друг друга глазами. Нет, не так, Ремус с легким беспокойством смотрел на Северуса, а Северус – на него, с напряженным вниманием.
– Здравствуй, Северус. Что тебя привело сюда? Хотя, что это я спрашиваю…
Ремус улыбнулся и посмотрел на меня. Северус молчал и как будто отвечать не собирался. Весь его вид говорил о том, что общество Ремуса его ничуть не радует. Ну почему он такой мрачный?
– Северус… – начала я.
– Мне, собственно, нечего тебе сказать, Люпин, если ты ждешь чего-то подобного, – произнес Северус наконец.
– Я не удивлен. Кстати, ты стоишь близко к дому… – перевел на другую тему Ремус. – Не боишься, что…
– Я знаю, как действуют чары, – перебил его Северус. – Два фута от границы соблюдены. Не беспокойся, никто вас не видит кроме меня.
Ремус вел себя миролюбиво, а Северус словно бы и не замечал его настроения, становясь все мрачнее.
– Мяу, – неожиданно, даже с вопросительной интонацией, мяукнул позабытый котенок, напоминая о себе.
– Ты еще здесь? – спросила я, когда мы все втроем посмотрели вниз.
Он сидел возле ног Северуса, задрав вверх мордочку.
– Северус, это случайно не твой кот?
– Вот этот? – осведомился он.
– Ну да, этот.
– Нет, не мой. Это недоразумение даже котом нельзя назвать, а уж тем более моим.
Ремус улыбался, будто его позабавило само представление того, что бродяжка может быть животным Северуса. Тот хмуро покосился в его сторону, не горя желанием расслабиться и перестать быть таким недружелюбно настроенным.
– Ну, значит, я возьму крошку себе, – радостно возвестила я. – Идем, малыш!
Котенок с передавшейся ему радостью пролез сквозь прутья ограды и начал самозабвенно крутиться вокруг моих ног.
– Так ты зайдешь, Северус? – спросила я, пройдя половину расстояния до крыльца.
Оглянувшись в последний раз на неподвижного мужчину, зашла в дом. Ремус закрыл за нами дверь. В холле чуть не столкнулись со спустившимися по лестнице Гарри и Роном.
– Все в порядке? – спросил Гарри, удерживая свою тревогу.
– Конечно, милый, – улыбнулась я, – что может быть не в порядке? Кстати, нас теперь на одного человека больше.
– Как это? – удивился он, машинально заглядывая нам с Ремусом за спины. – Вы кого-то встретили на улице? Надеюсь, не Снейпа?
– Мм… – Мы с Ремусом встретились глазами. Если Северус принял мое предложение и сейчас позвонит в дверь, Гарри не обрадуется. Поэтому даже заикаться не стала, что встретили именно его, хотя говорила совсем не о нем. – Посмотри вниз.
– Это же… котенок!
Тот потянулся, оказавшись в центре внимания, и принялся изучать кроссовки Гарри.
– Котенок. Конечно, я неправильно выразилась. Ты не против того, что я оставлю этого бедняжку пока здесь?
– Против? Вот еще! Делай так, как тебе кажется лучше. И вообще, это я должен спрашивать у тебя разрешение…
– Ой, какой крошка! – хором воскликнули показавшиеся из двери кухни Тонкс и Гермиона.
– Только очень грязный и, видимо, голодный. Но сначала его нужно покормить, а потом – хорошенько помыть.
Меня не удивило, когда заняться котенком вызвались девушки. С удовлетворением проводив их, я посмотрела через весь холл. Очевидно, Северус так и не решился зайти. Так что не стоит его дожидаться. У нас еще будет возможность увидеться.
День прошел почти незаметно в компании друзей Гарри и Ремуса с Тонкс. Я узнавала сына все больше, он открывался мне с разных сторон, и это не могло не радовать. Гарри был чуточку замкнут, мне приходилось тормошить его, чтобы он отвечал на вопросы, которые, как из пулемета, строчила я. И во всей мере осознавала, как нелегко жилось ему в семье Петуньи, а потом – и в качестве “мальчика-который-выжил”, как прозвали его после той ужасной ночи…
Подумать только – Мальчик-который-выжил, а затем и Избранный… Все считают моего маленького Гарри тем, кому суждено покончить с Волдемортом… Когда он поведал мне, с неохотой и с наигранной бравадой, у меня на затылке встали волосы дыбом.
Ну за что… за что ему выпала такая участь?! Он счастья почти не видел, а жить с сознанием, что ты просто орудие в руках судьбы, никому не прибавит оптимизма…
Впрочем, Гарри не назовешь пессимистом. Он не унывает и верит, что “оставит Волдеморта с носом и еще посмотрит, кто кому надерет задницу”. Я обомлела, услышав такое из уст своего воспитанного и вежливого сына, после чего долго хлопала глазами. На что он лишь улыбнулся и успокоил меня, сказав, что подобные фразы адресуются исключительно Волдеморту и его приспешникам.
– Ты так легко шутишь об этом…
– А что мне еще остается? Рыдать в подушку я не умею, жизнь приучила находить светлые стороны, когда белые полосы сменяются черными. Особенно общаясь с Фредом и Джорджем.
– Кто такие Фред и Джордж?
– Братья-близнецы Рона. Они великие мастера по розыгрышам и шуткам, веселые ребята.
– Ты дружен со всей семьей Уизли, да?
– В общем-то, да, со всей. Они очень хорошие и добрые. А миссис Уизли иногда обращается со мной так, словно я еще один ее сын, – со смехом сказал Гарри. – Разве что не рыжий.
Я вдруг ощутила легкий укол ревности, хотя должна была бы порадоваться тому, что нашлись такие люди, которым мой сын как родной.
– Тебе повезло с ними, – улыбнулась я, но как-то неуверенно. – А с семьей Гермионы ты тоже знаком?
– Нет… Не знаком. Гермиона из семьи магглов, которые с магическим миром почти не контактируют… Я видел ее родителей пару раз, но ни разу не разговаривал с ними.
– Мне твои друзья очень понравились.
– Правда?
– Ну, конечно. Сразу видно, они за тебя волнуются и переживают…
– Да… Хотя Рон до сих пор говорит про тебя: “это невероятно… Это невероятно…” А Гермиона как ни странно поверила сразу…
Гарри отвел глаза и подошел к окну, за которым синел вечер. Наши гости ушли все вместе, и теперь в доме стояла полнейшая тишина. Мы с Гарри сидели в гостиной, большой комнате с высоким потолком и мрачноватыми стенами, в которой был единственный уютный уголок: мягкий диван напротив камина. В этом большом доме меня только и привлекали что расположенные почти в каждой комнате камины.
– Да, немного неожиданно, – согласилась я, глядя на освещенную спину Гарри. – Особенно то, как она пыталась защитить меня вчера…
– Наверное, это потому, что вы виделись до этого.
– Может быть… Хорошая она девушка, Гермиона. А скажи, – на пробу спросила я, – вы встречаетесь?
Гарри обернулся, на его лице проявилось больше чем удивление.
– Кто? Э… Мы с Гермионой?
– Вы с Гермионой.
– Нет, что ты, мам! – едва ли не воскликнул он, но, опомнившись, понизил голос. – Мы с Гермионой только друзья.
В гостиную неслышно вошел котенок, ранее изучавший дом снизу доверху. Теперь найденыш был отмыт и накормлен. Как оказалось, его шерстка имела дымчатый окрас, а на лапках малыша были белые “носочки”, и лишь хвостик по-прежнему оставался не толще прутика. Да еще ни одно имя не прижилось к нему.
– А мне, если честно, показалось…
Мне действительно почудилось, глядя весь день на Гарри и его друзей, что между сыном и Гермионой что-то есть, что-то особенно-неуловимое. Переглядывания, жесты и интонации как будто указывали на это. Видимо, я ошиблась…
– Жаль. Я была бы не прочь в будущем иметь такую невестку.
Гарри заметно смутился. Я рассмеялась и похлопала по дивану рядом с собой.
– Шучу! Идем ко мне.
Словно восприняв приглашение на свой счет, котенок, пока еще безымянный, шустро прыгнул на диван. И, довольно замурлыкав, бесцеремонно влез ко мне на колени.
– Эй, – притворно возмутился подошедший Гарри, – вообще-то это относилось не к тебе.
– Ладно, не прогоняй его, – улыбнулась я, притягивая сына к себе. – Он всего лишь котенок. Или ты тоже хочешь ко мне колени?
Гарри уютно прижался к моему плечу, положив на него голову.
– Боюсь, я там не умещусь. – Улыбка Гарри получилась немного грустной. – Нет уж, пусть он там остается, мне не жалко. А как его, кстати, будем называть, если он будет с нами жить?
Мы оба посмотрели на котенка, с блаженным видом прикрывшего глаза. Повадки как у настоящего короля, царя зверей. Хотя сам на льва не похож, скорее на тигра: его блестящая шерстка была полосатой, только не оранжево-черной, а дымчатой с едва заметными темно-серыми полосками.
– Может, тигром?
– Или Тигрой, как в одном мультфильме. Все-таки он не серьезный тигр.
– Тигра так Тигра, я совсем не против. Главное, чтобы ему понравилось.
Котенок лениво приоткрыл один глаз и широко зевнул.
– Ему тоже все равно, – засмеялся Гарри и потрепал его по голове. – А с Живоглотом такое не пройдет. Живоглот – это кот Гермионы, – пояснил он. – У меня есть сова Хедвиг, Хагрид подарил на мое одиннадцатилетие…
Внезапно оживленность Гарри померкла, будто солнце на небе закрыло легкое облачко.
– Что с тобой? – встревожилась я, выпрямившись.
– Да ничего особенного, – поспешил успокоить он. – Просто вспомнилось кое-что… Ну, то есть тот день, когда я узнал… все.
– Все? Что все?
Гарри заколебался, но в конце концов рассказал о том, что произошло шесть лет назад, начиная с самого первого письма из Хогвартса.
Сказать, что я была потрясена, значит, ничего не сказать. Я была в ярости. Мне со всей яркостью открылась вся подлость, вся низкость поведения семьи Дурсль по отношению к моему единственному, горячо любимому сыну Гарри! Мало того, что Петунья не хотела признавать в нем родного племянника, но и всячески ограждала от всего того, что хоть как-то касалось магического мира. Несмотря на то, что сам Гарри делал ударение на том, что больше всего ему доставалось от Вернона и Дадли, я только убеждалась в равнодушии и жестокосердии сестры.
Боже мой, Петунья, как ты могла?
– Это просто немыслимо… – прошептала я, принуждая себя приугасить яростный огонь внутри. Не хотелось, чтобы Гарри думал, что меня можно запросто вывести из равновесия, как точно подметил Северус. И даже немного завидовала его удивительному хладнокровию. Мне бы так научится сдерживать свои порывы. – И я еще простила Петунью… Да если бы я знала, на что она способна…
– Мам, но она же покаялась, – напомнил Гарри.
Я рассеянно оглянулась. Оказывается, я не заметила, как в пылу негодования поднялась с дивана и теперь стремительно ходила перед камином. Сын и Тигра внимательно следили за мной.
– Да, но это произошло столько лет спустя. Все эти годы в Петунье жила обида на меня за то, кто я есть, а перенесла ее на тебя. Так что не у меня она должна просить прощения, а у тебя.
– Сомневаюсь, что у тети Петуньи хватит смелости совершить такой подвиг, – пробормотал он, повернув голову в сторону. – В отличие от тебя, мам, я все прекрасно помню.
Да, мой мальчик, и мне начинает казаться, что все дело просто-напросто в моей амнезии. Еще неизвестно, как повела бы себя Петунья, будь я в твердой памяти.
Чиста ли твоя совесть, сестра? Считаешь ли ты, что своим раскаянием отдала мне долг?
Следующие два дня, которые нам с Гарри снова не удалось провести только наедине друг с другом, отличались от предыдущего разве что появлением в доме новых лиц. Кроме знакомых уже друзей Гарри и Ремуса с Тонкс, с дружеским визитом в гости заглянули с утра пораньше еще несколько человек, все поголовно рыжеволосые. То есть с первого взгляда я признала в них Уизли, но только потому, что во главе процессии, стоявшей на пороге, была Молли, женщина, отнесшаяся ко мне с подозрением и неприязнью в тот момент, когда я отчаянно нуждалась в поддержке. Нет, не то чтобы я не обрадовалась ее появлению, однако во мне зашевелился червячок легкого протеста. И, да, меня вновь кольнуло чувство ревности, когда, настороженно поздоровавшись, Молли кинулась обнимать моего Гарри! Хотелось крикнуть: “Это мой сын!”
Гарри, будто бы уловив поднявшееся во мне волнение, осторожно, но твердо отстранился от Молли. Потом, когда в холле стало немного тише, все поприветствовали друг друга, он сказал:
– Позвольте представить вам Лили Поттер, – и с легкой дрожью, которую различила я одна: – Мою маму.
Естественно, это было сказано для новоприбывших, однако, настороженно умолкнув, на меня обратились все девять пар глаз.
– Ты нас разыгрываешь, Гарри, – раздался из толпы рыжеволосых людей веселый голос.
– У тебя не может быть такой мамы, – последовал другой, похожий на него. – Это, наверное…
– Твоя сестра… – закончил первый.
– Фред! Джордж! – прошипела Молли. – Имейте совесть.
Мы с Гарри переглянулись. Я уж думала, он возмутится, но ничего подобного. Он негромко рассмеялся. Уворачиваясь от подзатыльников Молли, выглядевшей сейчас сердитой и в то же время смущенной, вперед вышли два совершенно одинаковых парня, на лицах которых сияли две такие же одинаково хитрые улыбки.
– Приятно познакомиться, Фред, – протянул руку один.
Я, испытывая странное чувство, легонько пожала ее.
– Джордж, – представился его брат.
– Рада встрече, – искренне сказала я.
– Извините, мы перепутали. Это он Джордж, а я Фред. В общем, зовите нас Дред и Фордж, не ошибетесь.
– Мам, не обращай на них внимания, – ухмыльнулся Гарри, видимо, заметив мою растерянность. – Это у них в порядке вещей. И кстати, ничего не бери у них из рук – могут подложить большую свинью.
– Не хорошо на нас клеветать, Гарри! – хором сказали близнецы. – Мы ведь можем и запомнить.
– Ну, все, хватит, – прикрикнула на сыновей Молли. – Вы только миссис Поттер испугаете. – Посмотрела на меня. – Простите их, у Фреда и Джорджа до сих пор ветер в голове…
– Что вы, – улыбнулась я. – Такие замечательные ребята, а главное, веселые…
Джордж с Фредом приосанились и бросили на мать превосходительные взгляды, мол, вот как нас оценили.
– Это точно! – в унисон подтвердили они.
Все вокруг засмеялись. Даже Молли, несмотря на свою встревоженность, позволила себе улыбнуться. Но, опомнившись, снова стала серьезной. Вероятно, она была напряжена из-за снедавшего ее чувства вины за собственное поведение на дне рождения Гарри, за то, что была резка со мной и чересчур подозрительна в отношении моей личности.
И теперь остальные, словно почувствовав в атмосфере холла едва ощутимую накаленность, в ожидании переводили на нас глаза. Но я-то не собиралась предъявлять против Молли ничего, как бы ни неприятно после тех тяжелых минут мне не было. Просто Гарри ей как родной, и подобно Тонкс она хотела защитить его, пусть и направив при этом агрессию на меня.
– Лили… – неуверенно произнесла Молли, неосознанно теребя рукава своей темно-синей мантии. – Я бы хотела тоже попросить у вас прощения за то… что усомнилась в вашей подлинности. Я не имела права называть вас Пожирателем…
Все взгляды переметнулись ко мне.
– Что ж, я прекрасно понимаю, что вы чувствовали в тот момент. К тому же, с большинством из вас не была знакома, поэтому признать меня вы не могли. Я вас не обвиняю и хочу, чтобы на этом инцидент был исчерпан.
Разведя руки в стороны, я замолчала. Тишина продлилась около полминуты, в течение которой мы с Молли остро смотрели друг на друга, и затем Ремус спросил:
– Ну что, мир?
– Мир! Мир! – закричали остальные с облегчением и радостью.
– Конечно, мир, – согласилась я. Молли кивнула, ее круглое веснушчатое лицо просветлело. И тут я поняла, что зря возревновала к ней Гарри и даже должна быть благодарна за то, что в ее сердце кроме собственных детей нашлось место и для него тоже.
Вот так и произошло знакомство с большой и дружной семьей Уизли, а также проведенные с ними два дня. Было шумно и весело. Не скажу, что ко всем им я здорово привязалась, но не испытывала огромного желания крикнуть им, что они нам с Гарри мешают, и выгнать всех до одного из дома. Хотя по вечерам меня накрывала волна усталости, будто до этого я таскала мешки с чем-то очень тяжелым. И уж тем более не к месту была тоска, въедавшаяся в душу, словно злое животное.
В таком настроении почти глухой ночью меня однажды обнаружил Гарри.
– Мам? Ты чего не спишь?
Погруженная в себя, я вздрогнула от неожиданности.
Выйдя из спальни, долго бродила по дому, потом спустилась в холл. Увидела дверь на задний двор и, не колеблясь, вышла на крыльцо. На улице было прохладно, дождь прошел днем, но сырость ощущалась до сих пор.
– Не спится… А ты почему бродишь?
Гарри приблизился к дверному проему и выглянул наружу. Вдохнул насыщенного разными запахами городского воздуха.
– Пить захотелось, а по пути зашел в твою комнату…
– И меня не застал, ясно. – Я чуть вздохнула. Гарри до ужаса боится снова меня потерять и все же мужественно делает вид, что все в порядке. – Милый, я всегда буду с тобой, никто и ничто не разлучит нас больше.
Найдя в темноте его руку, ободряюще сжала ее.
– Обещаю.
– Так хочется в это верить, – прошептал он, переплетая пальцы с моими.
– А ты верь. Я тоже верю, несмотря ни на что.
Некоторое время молчали, глядя в густую ночную темноту двора.
– Тебе ведь здесь не нравится?
– Почему ты так думаешь? – ответила я вопросом на вопрос.
Гарри почти попал в цель. Нет, особняк Блэков не был мне противен или еще что-то, но находиться в нем мне было некомфортно, наверное, это одна из причин моей угнетенности. Казалось, что этот мрачный дом враждебен ко всем, кто появлялся в нем. Взять хотя бы оглушительный портрет миссис Блэк, проклинавшей всякого, кто попадался в поле ее зрения, а при мне это происходило уже дважды. Впрочем, я видела, что и самого Гарри тяготит недружелюбная атмосфера дома.
– Чувствую, – просто сказал он. – Я отношусь к этому дому двояко: с теплотой, потому что здесь жил Сириус, и с неприязнью, потому что он был здесь несчастлив.
– Расскажешь мне потом о нем?
Как же Гарри был привязан к своему крестному. Мой бедный мальчик… Потерять самого близкого человека, это не всякий может пережить.
– Расскажу. А ты… ну, когда все вспомнишь, расскажешь о папе?..
В горле появился комок. Я приложила усилие, чтобы голос не задрожал.
– Конечно. Но, наверное, тебе кто-нибудь уже рассказывал о папе… обо мне?
Осторожно провела рукой по волосам Гарри, невзначай коснулась его уха. Оно было горячим, как и вся кожа на его лице. Иногда я ловлю себя на мысли, что когда проявляю к нему нежность, как сейчас, Гарри вот-вот уклонится от меня. Это, вероятно, потому, что в эти моменты он бывал напряжен. Он просто не привык к тому, что называется настоящей материнской заботой. Но ничего, у нас двоих достаточно времени, чтобы стать ближе, притереться друг к другу. Если, конечно, никто не будет вмешиваться в нашу жизнь.
– Да, его лучшие друзья.
По его губам скользнула мягкая улыбка.
– Я их знаю?
Наверное, в прошлом я и с друзьями Джеймса общалась, раз они были лучшими друзьями.
– С одним из них мы виделись сегодня днем. Это Ремус.
– Я догадывалась… – Ну да, это не стало сюрпризом, хотя сначала я думала, что с Ремусом дружила я сама. Просто о Джеймсе, по-моему, мы с ним ни разу не говорили. – А еще?
– Сириус.
И снова никакого удивления. Все-таки эти знания сидят во мне где-то глубоко, только невидимый барьер в виде амнезии не пропускает их.
– Гарри… – вздохнула я, потянулась к нему и чмокнула в щеку.
– Если ты не хочешь жить здесь, – сказал он, возвращаясь к прерванной теме, – мы можем уйти отсюда.
– Но куда? Ты и предложил этот дом лишь потому, что больше вариантов не было.
– Это потому что тогда у нас денег не было.
– А они сейчас есть?
– Ваши с папой деньги лежат в хранилище Гринготтса. Так как у меня есть ключ от сейфа, я пользовался ими последние шесть лет. Мы можем пойти завтра с утра в банк и, если ты хочешь, взять деньги, а потом поселиться в какой-нибудь гостинице…
По крайней мере, о деньгах пока не нужно беспокоиться. Но это пока. Потом все равно необходимо искать себе занятие, приносящее хоть какую-то прибыль, не важно какая сумма лежит в банке.
– А Хогвартс?
Гарри посмотрел на меня.
– Что Хогвартс?
– Дамблдор же предложил нам пожить там до первого сентября.
– Хогвартс, конечно, для меня все равно что дом родной, но… теперь, когда Дамблдор показал другую сторону своей души, замок не представляется желанным местом. Потому что там мы будем под неусыпным наблюдением директора. А мне этого совсем не хочется.
– И все же тебе придется вернуться туда, чтобы продолжить учебу. Так?
– Так, – нехотя сказал он. – Но я не поеду в Хогвартс без тебя.
На это мне нечего ответить, ибо отпускать Гарри одного в школу я тоже не стремилась. Как же тогда буду без него?
– Поговорим об этом чуть позже. А сейчас спать.
Закрыв дверь, отгородившись от прохладной ночи, мы с Гарри поднялись обратно на третий этаж, по дороге едва не наступив на сидящего на темной лестнице Тигру.
– Беспокоится за нас, – хмыкнул Гарри.
Я подхватила котенка на руки и остановилась возле своей спальни.
– Не волнуйся, меня будет охранять надежный страж. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – откликнулся сын тихо.
*
– Итак, мы идем в Гринготтс?
Ремус оглянулся на Гарри, подчищавшего свою тарелку.
– Вы собираетесь на Диагон-Аллею? В Гринготтс?
– Да, Ремус. Видишь ли, мы с Гарри решили некоторое время пожить в каком-нибудь другом месте… – слегка виновато сказала я, обхватив ладонями чашку с горячим чаем. Виновато потому, что Ремус мог подумать, что мы сбегаем от него, от всех остальных.
Но, кажется, он так не считал. Понимающе кивнул.
– Ну что ж, это хорошая идея. А где именно вы хотите пожить?
– Лучше бы, конечно, подальше от людей, чтобы не доставали неуемным вниманием… В том смысле, что если магический мир узнает о мамином “воскрешении”…
Гарри замолчал. Похоже, эта мысль пришла к нему только сейчас и она ему очень не понравилась.
Мы с Ремусом переглянулись. Он тоже разделял опасения Гарри. Только я не особо взволновалась.
– Что случится, если узнает? – спросила я.
– Боюсь, будешь объектом номер два национального интереса, если не один…
– А кто номер один?
Впрочем, ответ был прямо передо мной.
– Это я, – сказал Гарри. – И… Волдеморт.
Над столом повисла зловещая тишина. Даже мне стало не по себе.
– Волдеморт. Мне Дамблдор говорил…
Но Гарри внезапно перебил меня.
– Нет, не произноси его имя! – воскликнул он, протянув руку, будто останавливая поток моих слов. – Только не ты!
Ремус выглядел потрясенным, словно Гарри выкрикнул что-то весьма нелицеприятное в мой адрес.
– А почему, Гарри? – осторожно поинтересовалась я.
Он встал и вышел из-за стола. Взял тарелку, отвернулся, как бы сожалея о своем порыве.
– Просто не произноси, прошу тебя…
– Ладно, не буду. – Посмотрела на Ремуса, тот в удивлении пожал плечами.
Что бы это могло значить? Странно…
– Ремус, не согласишься проводить нас? – обратилась я к мужчине, поглядывая на сына.
– С удовольствием.
Через пять минут мы втроем выходили из дома. Надо сказать, я снова впервые за несколько дней выбралась из четырех стен, и это не могло не расстраивать меня. Белого света совсем не вижу…
Тигра остался за порогом с таким жалобным выражением на мордочке, что я чуть не взяла его с собой. Но не на руках же таскать кота…
Гарри и Ремус взяли меня за руки с двух сторон и аппарировали с крыльца. Когда болтанка прекратилась, я увидела, что мы стоим перед кирпичной стеной в небольшом огороженном дворике.
– Здесь “Дырявый котел”. – Гарри кивнул на дверь справа.
Ремус тем временем водил волшебной палочкой по стене, будто считая кирпичи.
Раз, два – в ней начала появляться дыра, становясь все больше и больше. Мы втроем поочередно прошли в образовавшийся проход и оказались на знакомой мне уже улице. Сейчас она была не так многолюдна.
– Вон туда. – Теперь Гарри показал на возвышающееся невдалеке белое здание.
Наверное, и внутри банка также красиво, я так думаю.
Гарри с Ремусом вновь пристроились по бокам от меня, и мы направились к Гринготтсу. Пару раз на нас оглядывались. Гарри, замечая это, придвигался ко мне ближе, словно стремясь закрыть от чужих глаз.
– Гарри, они смотрят на тебя, а не на Лили, – негромко сказал Ремус.
– Ну и что, – пробормотал он. – Надо было замаскироваться… Выйдем из банка, купим шляпы.
– Вряд ли это поможет, Гарри, только еще больше привлечем внимание.
Представив себя в эдаком шпионском облачении, я усмехнулась. Я все еще не понимала, от чего мне стоит прятаться. А если от всего остального магического мира, то не могу делать это вечно. К тому же, обо мне знают уже довольно много человек… В том числе, Люциус Малфой, приятель Северуса. Вот с ним-то я была бы рада больше не встречаться.
