Текст книги "Просто поверь (СИ)"
Автор книги: Tora_san
Жанры:
Прочие любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
========== Глава 1. Пробуждение ==========
…– Лили, бери Гарри и уходи! Это он! Уходи! Беги! Я задержу его!
Он? Кто Он? Неужели это…
Лили бросилась к двери, но у подножия лестницы обернулась, остановилась, словно замороженная, не в силах отвести глаз от открывшейся позади нее сцены.
– Авада Кедавра!
Зеленый свет озарил холл, и она словно в замедленной съемке увидела, как изумрудный луч угодил Джеймсу прямо в грудь. Он упал, нелепо взмахнув в последний раз руками, чтобы больше не подняться.
Душа Лили в безумном ужасе разрывалась на две части: одна стремилась к лежащему без признаков жизни любимому человеку, другая – к маленькому сыну, которого ожидала такая же участь.
Гарри…
Любовь к сыну буквально вытолкнула девушку из холла, Лили взлетела на второй этаж перепуганной птицей, в спальню к спящему Гарри. Но не успела она подхватить сына на руки из его маленькой кроватки, как дверь разлетелась на щепки от попавшего в нее заклятья. Лили судорожно резко развернулась и оказалась лицом к лицу с Волдемортом.
– Нет, только не Гарри, пожалуйста, только не Гарри! – закричала она, раскинув в стороны руки, словно надеясь таким образом защитить сына.
– Отойди, глупая девчонка… отойди сейчас же!
– Только не Гарри, пожалуйста, убейте меня вместо него!
– Последний раз предупреждаю…
Волдеморт приближался шаг за шагом, держа палочку в опущенной руке.
– Только не Гарри! Пожалуйста… умоляю… Не Гарри! Не Гарри! Пожалуйста… Я сделаю что угодно…
– Отойди, отойди, девчонка!
Но та не сдвинулась. Потеряв терпение, безжалостный убийца поднял палочку.
В Лили понесся зеленый луч. Она не успевала увернуться, ей удалось лишь на какую-то долю дюйма отклониться с траектории заклятия. Нога ее неловко подвернулась, и девушка почти повторила падение своего мужа. Прежде чем ее затылок с размаху ударился о деревянное изголовье детской кроватки, Лили услышала холодный смех.
Перед ее глазами померк свет, и она провалилась в бесконечный колодец мертвенной темноты…
***
…Тьма не имеет ни вкуса, ни запаха, ее нельзя ощутить или потрогать, но она имеет отвратительное свойство засасывать мысли, желания, чувства – все, чем владел человек -превращает его в беспомощную куклу.
Я резко выплыла из ниоткуда. В ноздри, как будто до этого я не дышала, ударил прохладный воздух. Где-то в груди, реагируя на мой судорожный вдох, слабо вспыхнуло неприятное ощущение.
Чувствуя, что меня снова утягивает в черный колодец, я замерла, задержав дыхание. Все пришло в норму.
Некоторое время я лежала, еще не решаясь открыть глаза и, если честно, у меня не было хоть каких мало-мальских сил, чтобы это сделать.
Мысли неспешно ускользали от меня, мешая на чем-либо сосредоточиться.
Где-то сбоку послышался негромкий звук. Я не знаю, на что он похож, ничего не приходит на ум.
Еще звуки… Они приближались, но я так и не смогла открыть глаз. Было страшно, потому что я не могла ни в чем ухватить смысл.
– Зачем вы позвали меня, целитель Стоун?
Что это? Голос? Кажется, мужской…
– Целитель Макколум, ко мне поступил сигнал, что в этой палате сработали чары, следящие за состоянием пациентки.
– Неужели…
– По всем признакам она уже должна очнуться…
Я слушала голоса, мужской и женский, мало вникая в то, что они говорили. Пыталась вникнуть, но выходило не очень.
– Все-таки это произошло… Столько времени…
– Мисс, вы слышите меня?
Они зовут меня? Не успела я хоть как-то среагировать, как…
– Нет, не слышит. Рано еще.
Нет! Я слышу! Подождите!
– Целитель Стоун, приглядите за ней, ладно? Если наши предположения верны, то не сегодня так завтра она придет в себя. И, кстати, нужно предупредить… сами-знаете-кого.
– Я поняла.
Звуки стали отдаляться. Кто-то ушел.
Я вдохнула побольше воздуха, чтобы сказать им, что слышу их, но из горла извергнулся один еле различимый хрип. И в этот миг тьма вновь победила меня.
Краешком меркнувшего сознания я уловила прозвучавший надо мной тревожный голос.
– Целитель Макколум, она все-таки вышла из комы, смотрите!
По моему лицу скользнул, будто погладив щеку, легкий ветерок, и я уже ничего не слышала.
*
Во второй раз забвение сравнительно свободно отпустило меня. И на этот раз я сразу открыла глаза. Закрыла и вновь открыла, привыкая к теперь уже не такому яркому освещению. Мысли, хоть были и хаотичные, не спешили разбежаться по всем углам.
Я, моргая, смотрела прямо перед собой. Передо мной был белый потолок, расштрихованный серыми тенями. Да и все вокруг, насколько я видела периферийным зрением, было серым, блеклым и нечетким.
Интересно, откуда я знаю, что зрение это периферийное?
Я осторожно вздохнула. Так, нужно разъяснить первый насущный вопрос: где я?
Лежу на кровати в какой-то полутемной комнате, похожей на… спальню? Нет, те, что приходили сюда, вроде говорили про палату… и кроме того, про какую-то пациентку…
Я в больнице?
Что со мной произошло, если я оказалась в больнице?
Я напрягла память, но попытка была безуспешной. Никаких образов, ассоциаций. Ничего.
По коже пробежал холодок, вынуждая ее покрыться липким потом.
Преодолевая чудовищную слабость, сковывающую мое тело, я оперлась о локти и попыталась сесть. То, что тело слушалось меня, не слишком утешало.
На плечи упали волосы, защекотав обнаженные участки рук. Я проследила взглядом их длину. Волосы, в сумраке казавшиеся темными, доходили до талии. Не помню, чтобы я их отращивала…
Снова пробел в памяти.
Почему я ничего не помню?
Мне пришлось собрать все свои силы, чтобы не отдаться панике.
Ладони непроизвольно сжались в кулаки. Ногти впились в кожу, принеся физическую боль, и мне стало немного легче.
В углу комнаты, где было темнее всего, зашевелилось серое пятно. В груди комком угнездился первобытный страх.
– Мисс… вы очнулись?
Женский голос, слышимый мной ранее, нарастал с каждой секундой. И вот рядом с кроватью стоит невысокая женщина в странном облачении. Она наклоняется ко мне.
– Подождите, я вам сейчас дам успокоительное…
Ее рука опустилась в карман. Меня как будто ужалило. Я вцепилась в женщину, тараща от страха глаза.
– Кто вы?.. Где я?
Она от неожиданности вздрогнула.
– Мисс… мисс… успокойтесь, вы в надежном месте.
– Скажите мне, кто я?!
– Не волнуйтесь, – приговаривала она, аккуратно отцепляя меня от себя. – Все будет хорошо.
– Кто я? Кто я? – повторяла я, все тише и тише.
К внутренней стороне руки коснулось что-то мягкое, прохладное. Я увидела, как женщина прижала к моему запястью желеобразный шарик, а он вдруг начал проникать в кожу, словно расплавляясь на ней.
Сил разговаривать уже не осталось. Веки налились свинцовой тяжестью, и я полетела в знакомую бездну.
Я так не хочу туда…
***
Тишина.
Вслушиваясь в нее изо всех сил, до звона в ушах, я пыталась различить хоть какой-нибудь звук, который бы указывал на то, что я не одна. Я боялась остаться один на один с тем ужасом, который испытала перед падением во тьму. И еще мне не хотелось, чтобы меня снова туда загнали.
Затрепетали ресницы. Я приоткрыла глаза. Никого. Потому что взгляд опять уперся в потолок. В этот раз тени были светлее.
Это значит, сейчас утро? Или день?
Я концентрировалась на этих мелочах, чтобы не дать себе думать о вызывающих страх мыслях.
Немного закружилась голова, когда удалось сесть. Это был прогресс, который нужно было закрепить.
Волосы снова густой волной заструились по спине и плечам. Я скосила глаза. Теперь, в свете дня, они оказались темно-рыжими, немного отливавшими медью. Я коснулась их. На ощупь они были мягкими, но несколько суховатыми. И спутанными.
Сколько времени я нахожусь в больнице?
Чтобы как-то прояснить это, обозрела помещение.
Комната, точнее, палата, была небольшая, но довольно просторная и светлая. Кровать, на которой я сидела, столик рядом, шкаф в углу возле двери, кресло – в противоположном. Окно – прямо напротив меня с задернутыми светлыми шторами. Между ними виднелась полоска света.
Ничего такого, что навело бы меня на мысль о длительности моей болезни.
Я прищурилась, глядя на шторы. Мне почему-то показалось чрезвычайно важным узнать, что за ними. Увидеть мир за окном, понять, что мои проблемы с памятью по сравнению с ним – ничто. Успокоиться и принять это как должное.
Борясь с головокружением, я свесила ноги с кровати, откинув простыню. Удастся ли мне встать? Похоже, я долго лежу в больнице: слабость-то какая.. В ушах глухо застучала кровь, словно предупреждая о возможном последствии…
Со второй попытки, оттолкнувшись от кровати, я таки выпрямилась в полный рост. Меня качнуло, но равновесие удалось удержать.
Мне необходимо добраться до окна! Меня ничего не остановит, даже шатающаяся вокруг комната.
В тот момент, когда я совершила крошечный шажок вперед, раскинув в стороны руки для удержания равновесия, послышался звук открывающейся двери.
В палату вошла та женщина, усмирившая меня странным шариком, словно впитавшимся в мою руку. Я машинально перевела взгляд на нее, пытаясь определить то место на запястье. Никаких отметин. Может, женщина совершила обычную процедуру, вколов мне какой-то транквилизатор, а мне почудилась эта ерунда?..
Женщина, впрочем, возможно, это была другая, быстро подошла ко мне. На ее миловидном лице читалась тревога.
– Зачем вы встали, мисс?! – воскликнула она.
Обхватила меня за плечи, явно намереваясь уложить меня обратно на кровать.
– Немедленно ложитесь, кризис еще не миновал…
Какой кризис? Чего мне еще стоит опасаться?
Как же меня мутит… Лучше бы, конечно, лечь, но я же собиралась подойти к окну.
Или отступить? Признать поражение?
Нет, все силы были исчерпаны одним только стоянием на ногах.
Я позволила женщине уложить себя. Она заботливо накрыла мои ноги простыней и поправила подушку.
– Как вы себя чувствуете?
– Никак. То есть могло быть и лучше…
Она пытливо смотрела на меня сверху.
– Голова кружится, – призналась я. – И слабость во всем теле…
– Ну, это естественно, после долгой ко…
Она осеклась.
– После долгой – чего? – переспросила я.
Ох, неспроста молчит. Зачем ей что-то скрывать от меня?
Я в изнеможении прикрыла глаза. Как узнать важную информацию?
Внезапно проснулась жажда.
– Можно мне воды? – попросила я, не задумываясь над тем, какое обращение должна применять к ней.
По всей видимости, она была медсестрой…
– Конечно.
А через мгновение она позвала меня.
Ее молниеносная реакция вызвала во мне слабое удивление. Волшебница она, что ли?
Вода была приятно-прохладная, а вкус отдавал кислинкой.
Я напилась и отдала медсестре стакан.
– Не хотите ли еще что-нибудь? – спросила она.
– Я хочу знать, что со мной.
– Мисс, я не думаю, что сейчас вам следует задавать какие-либо вопросы, – поколебавшись, ответила она.
– Почему? – Все это очень и очень подозрительно.
– Вам нельзя волноваться, вы всего несколько часов в сознании.
– Вставать мне тоже нельзя?
– Желательно. Поспите, мисс, отдохните.
– Я не хочу спать. Почему мне нельзя задать пару вопросов?
– Во всяком случае, я не могу на них ответить, – сказала она осторожно.
Слишком осторожно.
– А кто может? – ухватилась я за ее слова.
– Не знаю, мисс.
Неправда, знает. Еще как знает.
И почему она все время называет меня просто “мисс”? Я что, безымянная? Или… или она тоже понятия не имеет, как меня зовут?
Только бы не поддаться панике. Я глубоко вздохнула, отгоняя ее подальше от себя.
– Подождите! – окликнула я устремившуюся к двери женщину.
“Не оставляйте меня одну!” – хотелось крикнуть вдобавок.
Она не остановилась. Впрочем, ей не дали выйти. Дверь открылась, когда она протянула руку. Ей пришлось отступить назад, чтобы не столкнуться с тем, кто стоял на пороге.
– Целитель Макколум. Профессор, здравствуйте.
Целитель? Профессор? Это теперь так докторов именуют?
– Доброе утро, Нэнси, – послышался мужской, но немолодой голос. – Позволите войти?
Женщина оглянулась. Я поймала ее взгляд и отвернулась. Мне все равно, кто там пожаловал, главное, не останусь в одиночестве.
– Мне можно уйти, целитель Макколум?
– Идите. И загляните в двадцать восьмую палату, проследите, чтобы Фредерик снова что-нибудь не учудил.
– Хорошо.
Дверь за ней закрылась, а новые посетители, видимо, войдя в палату, остались. Я ждала, когда они обратят на себя внимание.
Они не замедлили это сделать. Я увидела двоих мужчин, один был среднего возраста, одетый в необычный костюм, похожий на тот, что был на медсестре Нэнси; второй имел более специфическую внешность: во-первых, это был старик, в том смысле, что лет ему было явно много, во-вторых, у него была длинная белая борода, а это его еще больше выделяло, и в-третьих, на нем была также странная одежда: пурпурный плащ средневекового вида.
Некоторое время все молчали, словно предоставляя друг другу возможность первым начать разговор. Однако никто не начинал.
Мужчины смотрели на меня, как на интересный, но непонятный объект для исследования.
Я не выдержала первой. Когда на тебя так смотрят, это весьма неприятно.
– Извините, что вынуждена прервать ваше увлекательное занятие, но можно мне спросить, почему вы на меня так внимательно смотрите?
Мужчины, не сговариваясь, переглянулись.
– И позвольте поинтересоваться, кто вы?
– Целитель Макколум, я вас курирую, мисс…
Он не договорил, посмотрел на соседа.
– Мисс… Ну говорите, как меня зовут? – поторопила я. – Вы знаете?
– Да, мы знаем, как тебя зовут, – заговорил второй, с бородой. – А ты не помнишь?
– Нет, не помню. Кто вы? Вы тоже доктор? Или, как там… целитель?
– Нет, не целитель, – улыбнулся он, продолжая внимательно смотреть на меня, словно ожидая, что я что-нибудь эдакое выкину. – Меня зовут Альбус Дамблдор.
– Приятно познакомиться. Так как зовут меня?
Альбус Дамблдор помолчал, как бы раздумывая, говорить или нет.
Ну, не тяните! Без имени я чувствую себя беспомощной.
– Лили. Тебя зовут Лили.
========== Глава 2. Первая ложь ==========
Лили… Ли-ли…
Я смаковала свое имя, перекатывала на языке, как леденец. Но с его обретением, как я надеялась, ничего не прояснилось.
Мой лечащий врач (не понимаю, почему “целитель”?) и Альбус Дамблдор все неотрывно смотрели на меня. Но сейчас меня занимало другое.
– Лили, – повторила я вслух. – А как моя фамилия?
– Я все расскажу тебе, – пообещал Дамблдор. – А сейчас позволь целителю Макколуму тебя осмотреть.
– Осмотреть? – Я нетерпеливо переводила взгляд с него на “целителя”. – Я себя нормально чувствую. Только…
– Только – что? – тут же спросил целитель Макколум.
Если до этого у него был вид, словно он случайно сюда зашел, то теперь на его лице проступил профессиональный интерес. Он сделал шаг к кровати.
– Только голова немного кружится, и я ничего не помню, – закончила я. – А так все чудесно.
Не собиралась иронизировать, но получилось как-то само-собой.
– Ничего, это пройдет.
– Пройдет головокружение или амнезия?
И откуда я эти термины знаю… помню? И тут как будто по голове стукнули: знаю, потому что мама была врачом!
– Все пройдет, – уверенно сказал целитель Макколум.
Наверное, на моем лице что-то проявилось, так как Дамблдор спросил:
– Лили, ты что-то вспомнила?
– Да… не знаю… – пробормотала я. Почему-то у меня не было уверенности, что информацию про маму я вспомнила. Просто как будто кто-то шепнул мне. – Моя мама… вы не знаете… она была врачом?
Я подняла глаза на Дамблдора. Мне вдруг показалось, что он мог знать что-нибудь обо мне. А кстати, кто он такой вообще? Может, мой родственник? Например, любимый дедушка?
Это взволновало меня так, что лежать спокойно мне стало невмоготу.
– Возможно, – сказал он, отвечая на мой вопрос. – И все-таки давай целитель Макколум тебя осмотрит?
Не знаю, будет ли от осмотра много толку, но не я здесь командую.
Я приготовилась к что-то вроде “откройте рот, скажите “а-а!”, “посмотрите туда, теперь сюда”, но целитель, подойдя ко мне, вынул что-то из кармана. Подумала, что стетоскоп, а оказалось какая-то странная палочка. Он повел ею у меня над головой и вдоль рук, словно полицейский – металлоискателем.
А это откуда знаю? Лучше бы что-нибудь о себе вспомнила…
– А что вы делаете?
– Я определяю ваше состояние в целом, физическое и…
– Моральное? – закончила я. – Или психическое?
Что-то не нравились мне эти непонятные манипуляции. В этом было что-то шаманское… Потряси он сейчас бубном я, наверное, не очень бы удивилась.
– Нет, магическое, – мягко поправил целитель Макколум. – А теперь посмотрите на меня.
Я и так уставилась на него.
Что он сказал? Магическое состояние? Мое?
– Сколько пальцев вы видите?
Он растопырил ладонь, выставив два пальца.
– Два… Подождите, вы сказали… что вы сказали? Какое магическое…
– Не волнуйтесь так, Лили… Вас можно называть Лили?
Я тряхнула головой, не то чтобы соглашаясь, меня немного напрягало, что он разговаривал со мной, как с пятилетней девочкой. А мне…
Стоп! Еще один вопрос, который бы хотелось скорее разрешить, но не все сразу.
Посмотрела на Дамблдора. Он стоял поодаль, поглаживая бороду, и вроде бы не собирался вмешиваться.
Нет, вряд ли он мой любимый дедушка, что-то слишком инертен для родственника.
Целитель задал мне еще пару вопросов и закончил осмотр. Черкнул, видимо, заключение в своем планшете и попрощался.
– Можете поговорить, но не очень долго. Я загляну к вам позже, Лили.
Он ушел. Я выжидательно взглянула на Дамблдора. Что теперь он скажет?
– Понимаю, у тебя много вопросов, – начал он. – Можно я присяду?
Я кивнула.
Дамблдор сел в кресло, предварительно придвинув его ближе к кровати. По виду не скажешь, что сила в нем богатырская, хотя древним стариком его не назовешь.
Я хотела было тоже сесть, как-то неловко все же лежать перед собеседником, но он махнул рукой.
– Лежи, тебе сейчас нельзя напрягаться.
– Скажите… мистер Дамблдор…
– Зови меня просто Альбус, – добродушно сказал он. – Если ты не против, конечно.
– Нет… Скажите, Альбус… а вы, случайно, мне не родственник?
Он улыбнулся, вновь погладив свою бороду.
– Нет, почему ты так подумала?
– Наверное, потому, что сейчас здесь сидите вы один. Ведь если бы у меня были родственники, разве они в первую очередь не пришли бы навестить меня?
Улыбка Дамблдора померкла, он посерьезнел.
– Да, ты, безусловно, права. Но я не родственник тебе, хотя мне было бы приятно иметь такую умную и красивую родственницу.
Про умную и красивую я взяла на заметку. Ведь это о моем прошлом.
– Тогда, кто вы? В смысле…
– Я прекрасно понял тебя, – Дамблдор не дал мне договорить. – Я директор школы, где ты училась.
С полминуты я переваривала сообщение.
– Директор? – переспросила, не удержав удивление.
Странно как-то…
– Да, директор одной замечательной школы, которую ты, не могу не заметить, закончила с отличием.
– Но почему?..
– …К тебе пришел какой-то директор, а не родные?
Я немного смутилась от этого прямого вопроса. Но это была правда.
– Потому что для меня все выпускники – все равно что родные дети. А твои родные, наверняка они прибудут скоро.
Было бы очень здорово. Верить ли в его слова? А с другой стороны – что мне еще остается?
– Как жаль, что ты ничего не помнишь, – с искренним сожалением сказал Дамблдор.
Меня как током вдруг ударило.
– Что со мной? Почему я в больнице?
А что, если я попала в какую-нибудь катастрофу и меня так изуродовало, что без страха не взглянешь? Не даром Дамблдор и целитель Макколум так смотрели на меня, как будто пытаясь увидеть прежнюю Лили, хоть старик и упомянул про мою красивую внешность… А амнезия – просто побочный эффект?..
Мне остро захотелось взглянуть на свое лицо. Но сначала услышать ответ.
– Ты действительно хочешь узнать это?
Еще бы… Однако вопрос немного испугал меня. Когда спрашивают подобным тоном, вряд ли новости будут хорошими.
– Конечно… хочу. Даже если произошло что-то ужасное, пожалуйста, расскажите мне все!
– Хорошо. – Дамблдор задумчиво смотрел на меня, сплетя вместе длинные пальцы рук, лежащие на коленях. – Но предупреждаю: такое услышать непросто даже человеку здоровому и подготовленному, а не то что едва пришедшему в себя. Лили… – Он протянул одну руку ко мне и дотронулся до кончиков моих пальцев. Мне почему-то захотелось инстинктивно отдернуть их. Дамблдор сделал вид, что не заметил моего движения, и продолжил: – Событие, из-за которого ты попала в больницу, произошло давно… очень давно… Ты впала в кому, выйти из которой было довольно-таки мало шансов.
“Очень давно…” “Мало шансов…” Это те слова, которые я ожидала, но боялась услышать.
Кома? Немного непонятное значение и в то же время страшное.
– Сколько..? – еле слышно спросила я. Язык еле ворочался, в горле пересохло.
– Шестнадцать лет, – помолчав, ответил Дамблдор.
Сначала ничего не было, потом меня окутал холод, затем жар. Дышать стало трудно.
– Лили… – словно из-за ваты донесся голос Дамблдора. – Ты как?..
– Шестнадцать лет… почему?..– шептали словно независимо от меня мои губы.
Я почувствовала на своем лбу чье-то прикосновение.
– Лили… выпейте это…
Это уже не Дамблдор. Целитель Макколум.
К губам прикоснулось что-то холодное. Я автоматически глотнула. В следующий миг наступило равнодушие, и тьма раскинула для меня свои, на этот раз желанные, объятия.
– Шестнадцать лет… – в последний раз прошептала я.
*
Когда я открыла глаза, в палате было светло. Опять провалялась несколько часов. А мне нужно разминаться, иначе забуду, как ходить.
И тут на меня тяжелым колючим одеялом навалился вчерашний разговор с Дамблдором и слабостью придавило к кровати.
Боже мой… за что…
Я закрыла лицо руками в надежде избавиться от неимоверного ужаса слезами.
Слез не было.
Неслышно открылась дверь. Даже когда вошедший заговорил голосом целителя Макколума, я не отняла рук.
– Лили, как вы себя чувствуете? Дать вам успокоительного?
– Не надо… – глухо пробормотала я, не глядя на него. – Я чувствую себя нормально…
Вру, конечно, но только для того, чтобы ко мне больше не приставали с глупыми вопросами.
– Пожалуйста, я хотела бы остаться одна…
– Да, конечно. Но если вам что-нибудь понадобится, зовите тут же. На столике рядом с вами колокольчик.
– Подождите… – Я все-таки посмотрела на него. – Ко мне кто-нибудь пришел?
Целитель с каплей грусти покачал головой.
– Нет, не пришел.
– И не приходили?
– Профессор Дамблдор… – начал он.
Нет, не то…
– Ладно, спасибо…
Я прикрыла глаза и отвернулась.
Спиной ощутила, как дверь за мужчиной закрылась.
Почему ко мне никто не пришел? Ведь у меня, как и у всех, должна быть семья, какие-нибудь родственники, друзья, наконец… Не может быть такого, чтобы обо мне все позабыли за… шестнадцать лет…
Я сглотнула.
Или может?
Нет, я не могу позволить себе предаться отчаянию! Я должна во что бы то ни стало узнать! Выужу всю правду у Альбуса Дамблдора, пусть даже если он не захочет мне рассказывать дальше.
Я откинула простыню и осторожно встала с кровати. Пошатываясь, кое-как дошла до окна. Вздохнула, отметая нерешительность, и отодвинула штору.
Солнечный свет ударил мне в лицо. Я зажмурилась от неожиданности, но не отвернулась. Привыкая к яркому свету, стала приглядываться к раскинувшейся панораме за окном.
Там был город, огромный город. Вверх тянулись высокие башни зданий, сверкая на солнце чистыми стеклами. Внизу располагались широкие полосы дорог, по которым двигались машины, много машин. А по тротуарам шли разноцветные точки – люди.
Где-то там, в глубинах этого города была моя семья. Даже если не в этом, так в другом. Я ее обязательно отыщу.
========== Глава 3. На волю! ==========
Дамблдор пришел, когда я приканчивала самый вкусный в мире обед. На меня вдруг накинулся такой голод, что мне казалось, что смогла бы съесть что угодно, но много. Вот я и соизволила попросила принести какой-нибудь еды. Целитель Макколум сказал, что хороший аппетит – признак скорейшего выздоровления. Было приятно, что хоть кто-то заботится обо мне, пусть даже не близкий человек.
При мысли о семье внутри все тут же сжималось. Но я пыталась не думать об этом. Ждала единственного человека, который мог бы мне все рассказать.
– Приятного аппетита,– донеслось с порога.
Моя ложка лишь на секунду замерла в воздухе, когда я взглянула на стоящего там Дамблдора, и продолжила путь.
– Спасибо, – отозвалась я спустя мгновение.
Не обращая внимания на наблюдающего за мной профессора, спокойно подчистила тарелку и только после этого вернулась к разговору с ним.
– Здравствуйте, Альбус, – сказала я, отставив поднос с посудой на столик. – Ну, так что, вы мне расскажете все? Обещаю, что больше не упаду в обморок.
– Что ты, от шока никто не застрахован.
Дамблдор, стоявший у окна, подошел ко мне и сел в кресло.
– И потом, та часть, которую я рассказал вчера, не самая трагичная. Хотя ничуть не умаляет драматизма произошедшего с тобой.
Я невольно сглотнула. Вот так начало…
– Есть что-то страшнее комы длительностью в шестнадцать лет?
Мой голос непроизвольно снизился до хриплого шепота.
Я подалась вперед, не отрывая взгляда от Дамблдора.
– Есть, Лили. Но сначала поведаю о том, скрывает от тебя твоя память, просто чтобы ты поняла меня.
– О чем? – машинально спросила я.
– О мире, в котором ты жила все эти годы. О том, кто ты есть.
Звучит интригующе. Я молча ждала продолжения.
– Ты волшебница, Лили. И все, что вокруг тебя – это магия.
О, еще интересней. Магия? Где?
Я повертела головой, ища ее признаки. Потом кое-что вспомнила.
– Волшебница? Ведьма по-другому? Целитель Макколум говорил о моем магическом состоянии… Он имел в виду именно это?
– Да. Ты остаешься частью магического мира, несмотря на то, что забыла об этом.
Не знаю… Может, я и в самом деле часть его, не похоже, чтобы Дамблдор разыгрывал меня. Во всяком случае, мне почему-то не казалось это абсурдом. Да и сам он выглядел несколько странно для обычного человека из толпы.
А маги, выходит, как-то отличаются от остальных людей?
– Допустим, я верю вам. Но как это влияет на то, что случилось со мной?
И Дамблдор рассказал мне все.
Я сидела почти оглушенная вылившейся на меня лавиной разнообразной информации, после которой в ушах звенели отдельные фразы. Под конец даже закружилась голова.
– Подождите… Вы говорите, у меня есть своя семья… – выдохнула я, выхватив из изобилия слов самое главное. – Муж и сын?
Дамблдор печально покачал головой, что меня совсем не обрадовало.
– Лили, ты меня не дослушала…
Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
– Я рассказывал о том, что темный маг Волдеморт узнал о местонахождении твоей семьи…
– Только не говорите, что… – Я не могла продолжить фразу, потому что из-за подступавших рыданий сдавило горло, и только из последних сил все-таки выкрикнула: – Вы говорили мне, что моя семья наверняка придет ко мне!!
Мой голос сорвался.
Вот почему никто не пришел ко мне… никого из близких больше нет… Почему же Дамблдор тогда обнадеживал меня?..
Горькие, бессильные слезы горячим потоком лились из глаз. В них было все: страх, отчаяние, обида и даже ярость на Альбуса Дамблдора, по какой-то причине лгавшего мне.
Я даже не помню ни мужа, ни сына, а их уже нет. Но, может быть, амнезия – как раз то что сейчас мне необходимо? Боль не так сильна…
– Лили, послушай меня, – наконец дозвался меня Дамблдор. – Да, к моей глубокой печали, Джеймс погиб… погиб как герой, защищая тебя и вашего сына.
Что-то в его словах заставило меня поднять голову от коленей и посмотреть на него. От слез все вокруг расплывалось. Я стерла их со щек.
– Но Волдеморт не смог убить Гарри, а ты, как оказалось, тоже осталась жива.
– Мой… мой сын жив?.. – спросила я, поняв одно. – Его зовут Гарри, да?..
– Гарри, его зовут Гарри. А твоего мужа – Джеймс.
Я прислушалась к себе. Никакого отклика на эти имена. Как будто совершенно чужие люди. Нет, я, конечно, почувствовала облегчение и радость, осознав, что на этом свете не одинока. И все же… Джеймс, мой погибший муж, наверное, горячо любимый и я должна горевать по нему, но… как можно горевать по человеку, которого не помнишь?
Гарри, мой сын,– другое дело, он жив. Я могу встретиться с ним, заново узнать его.
– Гарри… – повторила я, словно пробуя на вкус. – Джеймс… Наверное, мы были счастливой семьей?
Дамблдор промолчал. Но мне и не нужен был ответ.
– Где он, Альбус? – резко повернулась я к нему. – Где Гарри? Сколько ему лет? Почему он, в конце концов, не здесь, не со мной?
Да уж, моему сыну наверняка было никак не меньше шестнадцати, хотя сразу представлялся милый мальчуган лет этак трех. А сколько тогда мне самой?
Я машинально дотронулась до своего лица и одновременно с этим припомнила свои переживания по поводу внешности.
– Альбус? – я снова перевела тревожный и вместе с тем настойчивый взгляд на директора, поскольку он не спешил отвечать.
– Гарри в порядке, Лили, – наконец сказал он. Взгляд его в свою очередь стал очень внимательным, я бы сказала, слишком. И тон мне тоже не понравился, во фразе так и слышалось: “Гарри и без тебя, Лили, прекрасно живется”. Хотя, может быть, мне и почудилось… – Ему семнадцать и он живет у тети, твоей родной сестры Петуньи.
Ну вот, оказывается, у меня еще и сестра есть. Что же дальше?
– А Гарри сейчас не здесь, потому что я подумал, что вам лучше встретиться в каком-нибудь более удобном и уютном месте, чем больница.
– Вы подумали?! А он вообще знает обо мне?
Все это было подозрительно, но я была так взволнована мыслями о сыне и сестре, что хорошенько поразмыслить над этим времени не оставалось.
– Конечно, Лили.
– И когда же мы встретимся?
– Скоро, Лили, скоро.
В этот день я так никого из родных и не увидела, вовсю расхаживая по палате. Отлично себя чувствовала, но выходить мне кроме как в туалет почему-то не разрешалось. От воображаемых картин, где происходила встреча с Гарри, сходила с ума и немного злилась. Вид палаты меня начинал раздражать. На вопрос, как скоро меня выпишут, целитель Макколум отвечал: “Подождите еще немного, Лили, вас необходимо как следует обследовать”, вгоняя в тоску и еще большую раздражительность. Не понимаю, для чего эти обследования, если я прекрасно чувствовала себя. А от того, что могла находиться только в палате, я вдобавок ощущала себя пленницей.
От Нэнси Стоун, помощницы целителя Макколума, кроме собственной фамилии ничего нового не узнала.
– Мисс… Миссис Поттер, не волнуйтесь, вряд ли вас задержат больше чем на неделю…
– Неделю?! Я не могу столько ждать! Я здесь умру от тоски и скуки! Меня сын ждет, а вы – “неделя”!
– Сын – это очень хорошо, – улыбнулась Нэнси. – Тем более, – такой.
– Такой? – переспросила я.
Но она заторопилась, как бы избегая отвечать на мой невинный, казалось бы, вопрос.
– Извините, миссис Поттер, заболталась я что-то…
– Подождите! Можно попросить у вас зеркало?
Женщина остановилась в дверях.
– Если оно есть у вас, конечно.
– Я могу его для вас наколдовать.
Она достала из кармана тонкую полированную палочку, какая была и у целителя и Дамблдора. Значит, магия творится не только при помощи одних только рук?
