Текст книги "Просто поверь (СИ)"

Автор книги: Tora_san

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– А Ремус где? – невпопад спросила я, поглядев на Гарри.

Неожиданный вопрос ненадолго поставил его в тупик.

– Ремус? Он… Его нет в Хогвартсе сейчас.

– Он по уши погряз в семейной жизни, – добавил Северус с еле уловимой насмешкой в голосе. – Ты разве не знала? – И тут же, не давая мне опомнится, спросил: – Так куда ты так торопилась?

– К Дамблдору, – машинально ответила я, по инерции продолжая думать о Ремусе. Семейная жизнь? С кем?

Перед мысленным взором немедленно возникла картинка: в дверях стоят Ремус и молодая девушка по имени Тонкс, они держатся за руки и улыбаются друг другу.

– Зачем тебе Дамблдор? – ворвался в мои воспоминания голос Северуса. – Хочешь все выяснить у него?

– Совершенно верно. Именно все.

Кроме обычной ярости, я почувствовала усталость и непонимание. Неужели это никогда не кончится? Неужели до конца жизни меня будет сопровождать недоверие? К людям, которые раньше что-то значили в моей судьбе?..

– Мам, ты уверена, что действительно готова к разговору с Дамблдором?

– А почему я могу не быть готовой? – с оттенком удивления спросила я, поворачиваясь к Гарри. Он был встревожен и не скрывал этого.

– Ну… В прошлый раз, когда вы разговоривали, ты вела с ним, словно он… – Гарри запнулся, не сумев подобрать подходящее слово.

– Словно он твой враг номер один, – закончил Северус. Он разомкнул пальцы на моем запястье и поглядел куда-то вдаль.

Мы с Гарри дружно посмотрели на него. Да, правда, именно так я с Дамблдором и вела, будто с врагом. Как, впрочем, и с самим Северусом. Но что поделать, в тот момент их поведение не заслуживало моего доверия. Они столько всего от меня скрыли…

– Иначе я не могла. А теперь, когда Дамблдор знает о возвращении моей памяти, я хочу, чтобы он сказал то же самое, глядя мне в глаза.

– Он не знает, – внезапно сказал Северус.

– О чем? – не поняла я.

– О том, что ты все вспомнила.

Гарри кивнул, подтверждая.

– Почему?

Я отнеслась к этому сообщению довольно спокойно, мне, если честно, было абсолютно все равно.

– Не знаю. Никто не горел желанием оповестить Дамблдора.

– Наверное, потому что мы сами не знали, целиком ли к тебе вернулась память или нет, – добавил Гарри.

– Значит, самое время ему узнать.

На этот раз никто не попытался задержать меня, но и отпускать одну не стал ни он, ни Северус. Мои верные телохранители, с нежностью подумалось мне, вот кто никогда не подведет, вот за кем я чувствую себя как за каменной стеной. Мои самые дорогие и близкие люди во всей вселенной.

Где-то на одной из лестничных площадок, куда вышли мы, я в задумчивости приостановилась. Кабинет Дамблдора должен находиться, если только память меня не подводила, в западной части замка, то есть там. Я направилась в крайний левый коридор. И в этот же момент наверху лестницы показались друзья Гарри. Они о чем-то разговаривали, даже, похоже, спорили и нашу компанию пока не замечали. Я машинально посмотрела на сына, наблюдавшим за приближением парочки, думая, что он окликнет их. Его взгляд казался до странности затуманившимся, словно, замечтавшись, Гарри позабыл обо всем на свете. Но это продлилось всего миг.

– О! – На середине лестницы нас в конце концов заметили.

Гарри, вздрогнув, отвел взгляд и, увидев, что я смотрю на него, отчего-то смутился. Я подбадривающе улыбнулась. Интересно, в чем тут дело?

– Доброе утро, Гермиона и Рон.

– Доброе утро, миссис Поттер, – просияла Гермиона. – Гарри. Профессор Снейп.

Северус снисходительно ответил на приветствие, послав ей насмешливый взгляд, под которым девушка слегка стушевалась.

– Северус! – шепотом одернула я его, так, чтобы никто кроме него не услышал.

Он вопросительно посмотрел на меня, едва заметно приподняв бровь.

– Не смущай Гермиону. Я уже знаю, как ты воздействуешь на своих учеников.

Я оглянулась на Гарри и спустившихся его друзей. Они вполголоса разговаривали, время от времени поворачивая в нашу сторону головы.

– То есть в курсе, каким монстром я слыву? – осведомился Северус.

– Нет, я… Что?

Шутит, что ли? Однако вид у него был отнюдь не располагающий к веселью. Впрочем, улыбающийся Северус – зрелище чрезвычайно редкое, как, например, лунное затмение.

– Ну, полагаю, ты сам себе создал такую репутацию. Если ты не любишь преподавание, зачем тогда подался в школу?

Вопрос был самый что ни на есть простой, но Северус медлил с ответом, будто я поинтересовалась в чем смысл жизни.

– У меня, в общем-то, выбора как такого не было. Либо Хогвартс, либо… Азкабан.

Последнее слово он произнес настолько тихо, что пришлось напрячь слух. Азкабан? Его ждал Азкабан? Хотя, что меня так удивляет? Если это произошло в пору падения Волдеморта, то вполне закономерно…

– Ну что, ты все еще намерена идти к Дамблдору?

Я кивнула и, позвав Гарри, решительно направилась в выбранный коридор. Вскоре мы подходили к каменной горгулье, охраняющей вход в кабинет директора. И тут, будто бы почувствовав наше появление, абсолютно ровная стена раскололась наподобие арки, и из-за нее вышла профессор Макгонагалл.

Так как я стояла впереди всех, она, заметив меня, пораженно замерла.

– Здравствуйте, профессор, – нарушив вязкую тишину, заговорила я. – Как давно мы с вами не виделись.

Женщина, несмотря на некоторый шок, вызванный неожиданной встречей, пришла в себя довольно быстро. Бегло оглядев всех моих спутников, она покачала головой.

– Очень давно, мисс Эванс, очень давно. С самого вашего выпускного вечера. – Она сошла с последней ступеньки винтовой лестницы, пронзительно всматриваясь в меня. Казалось, ее взгляд проникает даже внутрь, но от этого не было ничуть не неприятно. – До сих пор не верится, что это вы… Когда Альбус рассказал мне…

Профессор Макгонагалл запнулась, как если бы ее переполняли разнообразные эмоции. Не знай я ее на протяжении семи лет, решила бы, что так и есть. Впрочем… она что, не живой человек?..

– Но все же это моя мама, – произнес с нескрываемой радостью и Гарри.

– Теперь не сомневаюсь, мистер Поттер, – сказала она. На ее тонких губах появилась улыбка, на которую была так скупа строгая декан Гриффиндора. – А что вы здесь делаете?

– Мы пришли к Дамблдору. – Я обернулась, чтобы убедиться в том, что все по-прежнему со мной. Присоединившиеся к нашей маленькой компании Гермиона и Рон явно находились здесь из-за Гарри. Уходить они, по-моему, не собирались. – Он у себя в кабинете?

– Да. Пойдемте, я вас провожу.

Профессор Макгонагалл развернулась и шагнула обратно на лестницу, вход на которую так и не закрылся. Мы последовали за ней, и лестница без промедлений довезла нас до верхней площадки. Минерва постучала. Из-за двери откликнулся голос Дамблдора.

– Минерва? Ты что-то забыла? – спросил старый волшебник, когда дверь гостеприимно отворилась.

Она молча посторонилась.

– Здравствуйте, Альбус, – спокойно, даже в какой-то степени приветливо, поздоровалась я, переступая через порог кабинета. – Вы примете нас?

========== Глава 24. Обнаженная правда ==========

Наше появление ввело Дамблдора в легкое замешательство, которое он почти сразу скрыл добродушной улыбкой.

– Ну, конечно… Заходи, Лили.

Так и казалось, что он сейчас распахнет руки и заключит меня в дружеское объятие. На всякий случай я отошла от Дамблдора на безопасное расстояние.

– О, ты не одна?

Он, замолчав, смотрел на входящих в кабинет Северуса, Гарри, Гермиону и Рона. Последние двое явно чувствовали себя неловко, словно попали туда, где бы им не следовало быть.

– Как вас много… – пробормотал Дамблдор, явно не ожидавший, что в его кабинете соберется такая толпа. Тем более профессор Макгонагалл была не намерена куда-то уходить. Наоборот, она с готовностью наколдовала несколько стульев, предоставляя нам возможность расположиться с максимальным комфортом.

– Могу я узнать, чем обязан вашему визиту? – с прежним радушием спросил Дамблдор. Обвел взглядом всех, на мгновение остановившись на Северусе, и посмотрел на меня, словно зная, что именно я – инициатор.

– У меня не нашлось открытки, и я решила заглянуть к вам, Альбус.

Подчеркивая свое пока миролюбивое настроение, я аккуратно села на один из стульев, как примерная ученица, пришедшая в кабинет директора.

– Открытки?

– Ну да. Помните, вы сказали, если я надумаю с вами связаться, совсем не обязательно слать открытку?

– Действительно… – Он, видно, никак не мог понять, говорю я серьезно или же нет. Однако настроение у меня было отнюдь не расположенное к шуткам. – Что ж, рад всех вас видеть, садитесь, в ногах правды нет.

Гарри, ни секунды не колеблясь, уселся рядом. Его друзья осторожно, словно опасаясь чего-то, расположились по его левую руку. Северус остался стоять, прислонясь к стене возле двери. Профессор Макгонагалл как будто тоже не собиралась садиться, пока сам директор находился на ногах.

– Ну-с. – Сделав паузу, Дамблдор соединил перед собой кончики пальцев, словно это помогало ему настроиться на нужную волну.

Я неспешно огляделась. В этом кабинете мне приходилось бывать всего пару раз, в качестве старосты. Из-за чего конкретно, к сожалению, уже не помню, но впечатление от пребывания в обители главы школы осталось и довольно яркое. В нем было все по-прежнему: эти портреты на стенах, шкафы с книгами, странные предметы на низких столиках… Мой взгляд остановился на птице с ало-золотым оперением, сидящей на жердочке возле директорского стола. Феникс, если не ошибаюсь. Да, и он здесь был. Ничего не меняется…

– Итак… – вновь сделал попытку начать разговор Альбус.

– Итак, – эхом повторила я, обратив глаза на него, – я хочу знать все, от начала и до конца.

– Все?

– Именно так.

Дамблдор посмотрел на Северуса, словно надеясь, что он расшифрует мои слова.

– Все – это значит действительно все, директор, – чуть пошевелившись, ответил Северус. – Начиная с той самой ночи и…

– До моего пробуждения, да, – закончила я, выпрямившись.

– Понимаю… Но я думал, ты давным-давно выяснила, учитывая твое упорство.

– Вы же знаете, что я не могла этого сделать, пока… Пока не вернется моя память.

– А теперь?

– Теперь могу.

Мне вдруг почудилось, что в глазах Дамблдора промелькнуло какое-то странное чувство, похожее на легкое торжество, или, может быть, я слишком пристально смотрела на него?

– То есть я не ошибусь, если предположу, что ты наконец-то все вспомнила?

В наступившей тишине отчетливо послышался негромкий курлыкающий голос феникса. Никто не оглянулся, обратив внимательно-тревожные взоры на одну меня. Гарри, вероятно, бессознательно, сжал мою руку. Я успокаивающе погладила в ответ по тыльной стороне его ладони.

– Не ошибетесь, Альбус. Я действительно вспомнила все, вплоть до… – В горле в который раз образовался горький комок, и неоконченная фраза осталась висеть в воздухе.

Строгие черты лица Минервы Макгонагалл смягчились, и вместо обычной сухой сдержанности в ее взгляде сквозила откровенная жалость. Будто поддавшись неодолимому порыву, моя бывшая преподавательница подошла ко мне и с сочувствием дотронулась до плеча. Этот жест, как он был ни необычен для нее, выглядел вполне естественно.

– Я от всего сердца сочувствую твоему горю, Лили. Даже и представить не могу, каково тебе сейчас. Тебе и Гарри…

– Спасибо, профессор Макгонагалл, – тихо произнесла я с благодарностью.

– Лили сильная, Минерва, – отозвался Дамблдор, – уверен, она сможет справиться с потрясением, которое нанесла ей судьба. Вместе с Гарри и другими близкими ей людьми.

Как бы подчеркивая последние слова, он обратил испытующий взгляд на безмолвно стоящего Северуса.

– Не сомневайтесь, профессор, – вместо него откликнулся Гарри. – Мама не останется одна. Теперь не останется.

В его голосе промелькнул тонкий намек, который даже Дамблдор не смог бы проигнорировать. Намек, вероятно, на то, что мое существование долгие годы являлось для остального мира тайной, и в первую очередь для моего сына. За что я, наверное, вряд ли прощу Альбуса Дамблдора. Зачем он скрыл меня от Гарри? Зачем отнял у него мало-мальскую надежду и часы долгожданных встреч, которые Гарри мог бы проводить со мной, пусть я и не осознавала бы этого? Может быть, если бы он знал обо мне, я пришла бы в себя намного быстрее…

– Я знаю, что ты хочешь сказать, Гарри, – старик, как ни в чем не бывало, обошел стол и приблизился к высокой жердочке, на которой гордо восседал феникс. Провел длинными пальцами по ало-золотым перьям. – Но ведь я уже тебе все объяснил.

– А мне все равно непонятно, почему понадобилось скрывать, что мама… жива.

– Аналогично, – присоединилась я, наблюдая за движениями его руки. – Шестнадцать лет – это, знаете ли, очень много. Неужели вы были так уверены, что информация обо мне не дойдет до кого-нибудь за пределами больницы?

– Палата, в которой лежала ты, Лили, охранялась очень строго, и никто из посторонних не смог бы в нее попасть. Как я уже говорил, о твоем пребывании в больнице знали всего лишь трое: я и целители Макколум и Стоун.

– Но, ради Мерлина, почему? – теперь уже изумилась Минерва Макгонагалл, которая об этом, видимо, слышала впервые. – Неужели нельзя было что-то сделать, как-то обойти препятствия и рассказать хотя бы узкому кругу людей? Я понимаю, Гарри тогда был младенцем, но уж Ремусу и Сириусу вы могли бы сообщить… Или сестре Лили…

– Вот именно, – подал голос Северус. – Почему вы Петунье ничего не рассказали, Альбус? Коли решили отдать Гарри ее семье, могли бы и…

Меня как будто ужалили, и я слегка подпрыгнула на стуле.

– Постойте! В каком смысле решили отдать Гарри?

Все мигом умолкли и повернулись ко мне. Дамблдор, на которого вылился целый водопад вопросов, прекрасно владел своим лицом, и все же я успела заметить мелькнувшее на нем легкое раздражение.

– Вы отдали моего сына Петунье?! Зная, с каким чувством она относится к магическому миру в целом?

– Лили… – начал было директор, но все мои до сего момента тщательно сдерживаемые эмоции, которые я испытывала к нему, вдруг прорвались наружу.

– Да что, Лили?! Мне ведь и Петунья говорила… – В голове мгновенно всплыли ее слова во время нашей, кажущейся такой уже далекой, встречи. “Этот человек как раз и определил твоего сына в нашу семью”. Затем сестра сказала что-то о крестном Гарри. Я оцепенело уставилась прямо перед собой, будто внезапно переместившись назад во времени, в гостиную дома Дурслей. – Определил… Крестный… Приходил обсудить… Его больше нет…

– Мама? – донесся до меня словно сквозь вату встревоженный голос Гарри.

Я заторможенно повернула голову, еле вырываясь из воспоминаний, похожих на топкую, опасную трясину.

– Крестный… У Гарри был крестный… Сириус… – медленно произнесла я, поднимая глаза на Дамблдора. – Вы отдали Гарри моей сестре, когда у него был крестный?

Лица у всех присутствующих неожиданно окаменели, превратившись в подобия масок.

– И где он, кстати?

Я оглядываю по очереди Гарри, Северуса, Дамблдора, и внутри постепенно все холодеет от понимания чего-то страшного. О Сириусе упоминали несколько раз, мимоходом, случайно, но никто никогда не говорил, где он. Разве…

“Ты не помнишь ни Ремуса, ни Сириуса…” “Этот дом – последнее, что меня связывает с Сириусом…” “Блэка, или как там его, больше нет” – прозвучало в голове голосом Петуньи.

– Лили, дорогая, – несвойственным ей мягким тоном, которым могла бы говорить какая-нибудь добрая тетушка, сказала Минерва Макгонагалл, присаживаясь рядом, – не волнуйся…

– Где Сириус? – повторила я, словно не слыша ее. Со всей ясностью понимала, что будь Сириус жив и здоров, он давно бы встретился со мной, как Гарри, Ремус, Северус… но продолжала ждать ответа. Но все упорно молчали, только феникс тихонько курлыкал, будто колыбельную напевал. – Что же вы молчите…

– Мама… – начал Гарри, безуспешно пытаясь скрыть боль оттого, что ничем не мог помочь мне. – Сириус… он погиб…

Интуитивно я была готова услышать именно такие слова, но в сознании они не складывались.

– Погиб? Как?.. Этого не может быть… Он тоже?..

Я ощущаю исходящее ото всех сочувствие, но ни на кого не смотрю, а прячу лицо в ладонях. Правда впитывается в меня, как вода – в песок, и все же я не в силах до конца поверить в обрушившуюся на меня невероятную новость. Сириуса больше нет?.. Как и Джеймса?

– Что с ним произошло? – слышу я чужой голос. Через секунду понимаю, что голос все-таки мой собственный. – Как погиб Сириус?

– Гм… – неожиданно закашлялся Дамблдор, – знаешь что, Лили, не выпить ли нам всем крепкого душистого чаю? Ты завтракала? Что-то подсказывает мне, что нет.

Я отнимаю руки от лица и вижу, что Гарри, а вместе с ним и Северус, смотрят на директора со странной смесью недоумения и отвращения. Он как будто не замечает этого и взмахивает своей палочкой. Мгновение, и на столе прямо из воздуха появляется серебряный поднос с набором для чаепития. Чашек ровно семь. Директор ловко разлил в каждую по порции горячего чая. Я завороженно следила за его действиями и не знала, чего хочу больше всего: заплакать или швырнуть в Дамблдора чашку с кипятком. Я пришла сюда вовсе не для задушевных бесед с чаепитием.

– Вот, берите все, – никак не мог угомониться Альбус. – Чай – прекрасное средство для успокоения нервов. Мистер Уизли, мисс Грейнджер, присоединяйтесь.

Гермиона и Рон, переглянувшись, нерешительно протянули руки к чашкам, над которыми курился пар. Вместо того, чтобы категорично отказаться от угощения, я, внезапно ощутив сухость в горле, последовала их примеру и глотнула почти обжигающего напитка. Из глаз, то ли от горячего чая, то ли от нахлынувших тоскливых мыслей, брызнули слезы.

– Северус, не желаешь взбодриться тоже?

Тот возмущенно сверкнул глазами, показывая всем своим видом, как относится к представлению, которое Дамблдор тут устроил. Гарри же пребывал в сомнении, не отказываясь от чая, но и не притрагиваясь к оставшимся чашкам. Профессор Макгонагалл сидела рядом и с тревогой посматривала на меня, словно беспокоясь о том, как бы я не впала в истерику. Предложение Дамблдора она вовсе проигнорировала.

– Вы мне так и не ответили, – кое-как справившись с внутренними волнениями, произнесла я прерывающимся голосом. – Как погиб Сириус? Несчастный случай, или что?

Чашка дрожала в руках так, что ее содержимое едва не выплескивалось мне на колени. Пришлось поставить ее обратно на стол. Только после этого не знала куда деть руки.

– Да, можно сказать, это был несчастный случай, – наконец соизволил кивнуть Дамблдор, оставив в покое вазочку с мармеладом.

Как будто дождавшись этих слов, Гарри нетерпеливо пошевелился.

– Это был не несчастный случай! – Его взор так и полыхает возмущением. – Сириус погиб по вине Беллатрикс Лестрейндж!

– Беллатрикс?.. Но ведь это кузина Сириуса! – Я растерянно моргаю, стараясь вникнуть в новую информацию. Но слишком все непросто. – Что она сделала?

Никто по-прежнему не торопится с ответом. Боятся, видно, причинить мне очередную боль.

– Да говорите же!

– Она убила его… – Гарри заметно морщится. – Убила Сириуса.

– Убила? Но как?.. Когда это произошло? – Вопросы срываются с моих губ прежде, чем они успевают сформироваться в голове. – И почему, в конце концов, Гарри жил не у своего крестного, а у моей сестры?

Взгляды дружно перемещаются на Дамблдора. Как он справится с этим напором?

– Это очень трагичная история, Лили… – Директор вздохнул и снова рассеянно погладил феникса. – Даже тем, кто знает о ней не понаслышке, выслушивать ее заново весьма нелегко. Ведь все началось именно с той ужасной ночи. – Он сделал паузу, собираясь с мыслями, хотя мне показалось, что просто тянет время. – Ты спрашиваешь, почему Гарри оказался у твоей сестры Петуньи… Это справедливый вопрос. Все дело в том, что…

– Только в доме тети Петуньи я мог быть в безопасности, – ни на кого не глядя, закончил его фразу Гарри.

– Правильно, – кивнул Дамблдор, похоже, ничуть не задетый его вмешательством. – И кажется, – внимательно вглядываясь в мое лицо, добавил он, – ты, Лили, сама не ведаешь, какую дала защиту своему сыну, пытаясь спасти его от Волдеморта.

Я не задавала новых вопросов, находясь под впечатлением уже сказанного. Лишь непрерывно билась одна мысль: Джеймс… Сириус… погибли оба… Я их никогда больше не увижу…

– Именно твое самопожертвование и спасло жизнь Гарри, несмотря на то, что ты осталась жива. Жива вопреки всему. И это великое чудо!

– Поэтому вы, Альбус, и решили скрыть столь незначительный факт ото всех? – ровным, почти лишенным эмоций, тоном произнес Северус. Но я знала, что равнодушие это напускное, и он на самом деле взволнован не на шутку. – Даже в тот день, когда мы с вами встретились, вы ни словом… Я практически вывернул свою душу… – Он отступил от стены, его пальцы непроизвольно сжались. – А вы молчали… Знали и молчали!

Брови Гарри слегка удивленно приподнялись: он явно не ожидал от Северуса каких-либо инсинуаций в адрес Дамблдора.

– Северус, пожалуйста, не будем снова начинать эту тему. Разве я уже не объяснял…

– Уж простите, Альбус, но ваше объяснение мне мало что дало, потому что лично меня, – Северус, все также не отрывая от директора взгляда, таящего в себе скрытые чувства, сделал крошечную паузу, – оно нисколько не удовлетворило.

Секунды две длился безмолвный поединок между ним и Дамблдором. Потом Альбус чуть заметно кивнул, словно придя к какому-то только ему понятному выводу.

– Я знаю, Северус, и согласен с тобой. Со всеми вами согласен. – Он посмотрел мне в глаза. – Но смею надеяться, что поймете меня. Так было лучше для всех.

– Для кого лучше? – с вызовом приподнял подбородок Гарри. – Для меня?

Гермиона, сидящая рядом с ним, осторожно пошевелилась, слегка повернув голову. Мне почудилось, что она хотела положить свою ладонь на руку Гарри, но в последний момент передумала. Нечаянно поймала мой рассеянный взгляд и как будто смутилась.

– Да, Гарри, в первую очередь для тебя. Может, это прозвучит немного жестоко, однако… Ты помнишь, что произошло с родителями Невилла?

Растерянный взгляд, нерешительный кивок. Я совершенно бессознательно погладила плечо сына.

– А теперь представь, что бы ты чувствовал, видя каждый день то, что видит Невилл.

Кто такой Невилл?

– Это совсем разные вещи, – вместо Гарри, нахмурившись, сказал Северус. – Случай Лонгботтомов – абсолютно безнадежный, а… – быстрый взгляд в мою сторону, – здесь, как вы можете убедиться, шансы на благополучный исход были намного выше.

– Не намного, – мягко, но твердо сказал Дамблдор. – Шансы были, да, но никто не мог дать гарантии, что…

– Хватит! – почти выкрикнул Гарри, готовый подняться. – Все закончилось хорошо, не надо гадать, что было бы, если…

Он умолк, часто дыша.

– Не надо, – повторил тише.

– Не будем, – покладисто согласился Дамблдор, исподволь поглядывая на него.

А я задумалась над сказанным Северусом. Он упомянул Лонгботтомов. Не Алису и Фрэнка ли? Но, впрочем, мысли почти сразу же перескочили на другое, более важное, от которого становилось труднее дышать.

– Вы отдали Гарри Петунье, чтобы защитить его, как вы утверждаете, – проговорила я, все же инстинктивно оттягивая болезненную тему на потом. – Но почему не Сириусу? Почему он не подошел на роль защитника? Чем он вам не угодил, Альбус? С ним Гарри мог быть в большей безопасности, чем с моей сестрой и ее мужем, людьми, ненавидящими магию, или я чего-то не понимаю?

Агрессии как нет. Одна давящая тоска и усталость. Что не так? Я ведь должна биться в приступе ярости и срывать голос, выкрикивая обвинения…

– Конечно, мог, – будто про себя негромко сказал Северус. Он переместился к камину и теперь со скрещенными на груди руками стоял, касаясь плечом каминной полки. Взгляд его безразлично блуждал по книжным корешкам в шкафу напротив. – Стоило хотя бы укрыть дом Блэка заклинанием Доверия… Но вы, Альбус, почему-то предпочли дом тех магглов.

Заклинание Доверия… Это напомнило мне еще кое о чем. Я потерла виски, сосредотачиваясь.

– Но ты же понимаешь, Северус, это была не только моя прихоть. Я делал это потому, что так сложились обстоятельства. Защита Гарри скрывалась в крови его родной тети. Лили пожертвовала собой, а кто, как не Петунья, был наилучшей гарантией безопасности Гарри?

– Вы не имели права отдавать его моей сестре! Вы… – Я запнулась, чувствуя, что мне не хватает слов, чтобы выразить свое негодование и горечь. – Были по крайней мере трое человек, которые могли позаботиться о Гарри!

Наверное, я специально накручивала себя, дабы разжечь внутри огонь злости.

– Что вам мешало помочь Сириусу, Ремусу и Питеру справиться с его опекой?

Внезапно раздался чей-то кашель. Я оглянулась и увидела, что Рон поперхнулся чаем, который только что хлебнул.

– Извините… – смущенно пробормотал он, стирая с подбородка капли.

Гарри как будто не обратил внимание на действия своего друга, а его рука вдруг взметнулась к горлу, словно ему не хватало воздуха.

– Что ты? – обеспокоенно спросила я, поворачиваясь к сыну всем корпусом.

– Ничего… – он отчетливо сглотнул. В глазах его промелькнул легкий испуг.

В чем, собственно, дело? Из-за чего такая непонятная реакция? Их взволновало что-то, связанное с последним моим вопросом? Но тут я вспомнила про то самое озарение, которое и подтолкнуло меня бежать к Дамблдору. Наш хранитель! Питер Петтигрю! Каким образом Волдеморт нашел наш дом и…

Я так и застыла, глядя на Гарри широко раскрытыми глазами. Откровение навалилось на меня неожиданно тяжелой глыбой, вынуждая буквально согнуться под его весом.

– Питер… Питер… – шепнула я, чувствуя, как мир вокруг начинает странно сужаться. – Скажите, что…

– Что? Что, Лили?

Моя растерянность была столь ощутима, что все, кто находился в кабинете, сначала в напряжении замерли, а потом взволнованно засуетились. Северус почти подбежал ко мне, наверняка готовый влить успокаивающее зелье, если что-то в моем поведении его обеспокоит еще больше. Гарри кусал губы, боясь расплескать свое самообладание.

– Скажите… Что с Питером?

Если и с ним что-нибудь случилось, я этого просто не переживу…

Хотя я ни на кого конкретно не смотрела, физически ощутила обращенные на меня недоуменно-потрясенные взгляды.

– Что случилось с Питером? – переспросил Дамблдор. Он, похоже, пребывал в легком замешательстве, которое побудило его приблизиться к остальным. Его рука привычно потянулась к бороде.

– Да, случилось. Питер был нашим хранителем, вы должны уже быть в курсе… Питер, а не Сириус… – голос мой на мгновение прервался. – Сириус снял с себя эту обязанность, уверенный, что тем самым сберегает наши жизни. Питера же никто не воспринимал всерьез, поэтому и подозрений, что он может являться хранителем, вроде бы возникать не должно. Но Волдеморт нашел нас… Вот я и спрашиваю, что произошло с Питером? Его… поймали, да? И выпытали тайну?

Лица окруживших меня людей враз окаменели, будто услышанное повергло их в шок. В глазах же Гарри и Северуса я прочла откровенную жалость. Что это значит?

– Лили… – откашлявшись, произнес Альбус, теребя кончик бороды. – Ты поняла все с точностью до наоборот.

После этих слов Гарри поспешно потянулся за стоящей на подносе чашкой чая и сделал большой глоток. И меня слегка сбило с толку даже не возражение Дамблдора, а именно это лихорадочное действие сына. Он словно хотел скрыть свое смятение.

– Наоборот?.. О чем это вы?

Я действительно не понимала.

– Понимаешь… На самом деле из Питера никто не выпытывал вашу тайну. – Дамблдор немного пожевал губами. – Он расстался с ней добровольно.

– Расстался добровольно? – Я выдавила из себя подобие неестественного смеха. – Вы что, хотите мне сказать… что Питер предал нас?

Молчание, скорбные взгляды.

– Предал?.. – повторила тише, но уже недоверчиво, постепенно проникаясь раскрывающимся мне откровением. – Питер?

Мной овладело странное чувство нереальности. Вроде ничего вокруг не изменилось, но и быть так не должно.

– Да, Петтигрю предал собственных друзей, – негромко произнес Гарри. – Друзей, которые ему доверяли.

Не вполне сознавая, что делаю, я встала и медленно прошла по кабинету. Северус посторонился. Гарри, с неусыпной тревогой следя за мной, поднялся тоже.

– Но этого не может быть… – Я невидяще уставилась на висящий над директорским столом портрет в тяжелой раме, изображавший знакомого надменного мужчину с острой бородкой. Поймав мой взгляд, он скучающе подпер рукой подбородок.

Это не могло быть правдой, потому что в противном случае мой мир начнет разрушаться еще больше. Что тогда останется после него?..

– Это невозможно…

– Да, это кажется невозможным, но тем не менее это так, – с грустью покачал головой Дамблдор.

Питер, наш милый робкий Питер – предатель? Светловолосый, с неуверенной улыбкой мальчишка, боготворивший Джеймса, – хладнокровно выдал наше местонахождение опасному врагу? Нет, нет, даже представить трудно…

– Значит, он сотрудничал с Волдемортом уже давно? – с таким чувством, словно стою на краю пропасти, осведомилась я, повернувшись к Северусу. – Переметнулся на другую сторону и в то же время продолжал делать вид, что он наш друг?

Северус, как будто это обвинение было направлено лично против него, едва заметно дернулся, но в целом остался спокойным. Только сжатые ладони выдавали его волнение. Мне пришла мысль, что он вполне мог знать об этом.

– Сириус ошибся… Мы все ошиблись… Как… Как же мы могли этого допустить? – Внутри стало невыносимо пусто, словно вынули саму душу. Наверное, так себя чувствуют жертвы Поцелуя дементора? Вернее, не чувствуют…

– И что же… Питер до сих пор на свободе? – Таким тоном, какой был сейчас у меня, говорят о погоде.

– Да, до сих пор.

– Но почему? Прошло столько времени…

– Дело в том, Лили, что… – сказал Дамблдор, когда напряженная пауза неприлично затянулась. Он вздохнул. – Мы долгое время считали виновным в предательстве совсем другого человека.

Я резко повернулась к нему на пятках. Нет! Только не это!

– Сириуса… – скорее утвердительно, чем вопросительно, выдохнула я.

– Сириуса, – эхом повторил Гарри.

– Но… но разве он не сказал вам?.. – Пропасть то отдалялась, то приближалась. Я балансировала на ее краю, безнадежно пытаясь не полететь вниз.

– К великому сожалению, нет, не сказал. Сириус был слишком подавлен случившейся трагедией и…

– На самом деле, мама, Сириус винил себя в произошедшем, – не дождавшись окончания фразы директора, произнес Гарри. – Он говорил, что если бы не предложил назначить хранителем Петтигрю, ничего бы не было…

Я молчала, хватая ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Хотелось снова забыть обо всем как страшный сон. Не помнить себя, стереть из памяти все самое плохое. Забыть о том, что люди, которые раньше окружали меня, не смогут больше вернуться в мою жизнь.

– Но это неправда… – вытолкнула из себя я. – Он не виновен! Сириус ни в чем не виновен!