Текст книги "Подземные тропы (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Слышал, что их ищут, – Некромант пожал плечами. – Надеяться не запретишь. Астанен объявил траур по 'Скорпиону' и всем погибшим, обожжённых пытаются вылечить. Даже тот, кто затеял эту войну, уже извинялся и виру заплатил. Правда, не нам, а сарматам, ну и Вайнег с ним...

– Да? Теперь известно, кто это?! – вскинулся Речник и чуть не сбросил со стола всё, что там стояло. – Кто?!

– Стыдно сказать – Некромант, – понурился Йудан. – Бог-некромант, Идмин, Чёрный Властитель. Всегда был разумнейшим из бессмертных, что за бредовая затея с этими фарками?! Теперь уверяет, что станцию взрывать не собирался. Конечно, заплатишь тут виру, когда в тебя направлены сарматские ракеты... Сарматы – благородный народ – чуть не всё отдали нам, Астанен даже брать не хотел, но командир 'Идис' настоял. Он сам тогда прилетел в Замок и привёз виру... много железа, бронзы, даже священный тлиннгил! Ты, наверное, даже видел корабль 'Идис', сарматы назвали его 'кораблём ликвидаторов' – чёрный и пропахший смертью...

Фрисс слушал, ошеломлённый, и думал, что слишком многое пропустил в Хессе.

– Гедимин сам прилетал сюда и говорил с Астаненом? – переспросил он. Фрисс помнил, как сармат избегал людей, и как 'тепло' встретили его Халан и Канфен после победы над Инальтеками. Поэтому словам Йудана он верил с трудом.

– Астанен удивился, наверное, больше всех, – кивнул Некромант. – Командир 'Идис' привёз металл и флоний. Я так понял, он сейчас главный на 'Скорпионе' – там сарматы со всех станций, а он направляет их... Кажется, он спрашивал о тебе и даже беспокоился. Это Древний Сармат, твой друг?

Фрисс молча кивнул, и его лицо посветлело. Скверная вышла история, но если там Гедимин, то хотя бы жизнь на сожжённый берег вернётся. И всё-таки странно, что фарки смогли взорвать станцию, и никто не помешал им...

– Насколько помню я, никто из их народа не входил в этот замок со дня его постройки, – задумчиво сказал Морнкхо, незаметно присоединившийся к собеседникам. – Как будто возвращаются времена Короля-Речника... Фриссгейн, тебе сейчас не до того, но я запас для тебя пряности – восемь видов, даже тулаци и яртис. Ну и по мелочи – соль, сок Кууси и сахар. Не забудь забрать, когда полетишь домой.

Фрисс поблагодарил и потянулся к сумке, чтобы достать кошель, но неожиданная мысль остановила его.

– Морнкхо, – нерешительно начал он, – а тебе ни на что не нужен бочонок подземного мёда – тацвы? Хорошая тацва, но зачем мне столько – я не знаю!

Менн от изумления привстал на кончике хвоста, и все трое пошли на Склад проверять, действительно ли в бочонке тацва. Все попробовали мёд, и Морнкхо, всё ещё недоверчиво качаясь на хвосте, сказал, что в этом и в следующем году Фрисс может брать пряности и соль бесплатно. А если у него есть ещё что-нибудь из хесской снеди...

У Фрисса ничего не было, рыбу из Геланга он приберёг для магов, а дудка менну не нужна была. Даже Йудан от неё отказался, заметив, что вещь, полученную от Шаски, надо держать подальше от любопытных глаз и длинных рук...

Сумерки окутали Замок, и Фрисс, почти уже не терзаемый тревогами, пошёл в 'Кошатник'. Не задерживаясь в пустом общем зале, он поднялся на второй этаж – и встретил там скучающего Вотана Игзу.

– А вот Речник, который был в лапах Владыки Мёртвых и вышел невредимым. А мы не были, и всё равно огребли, – вздохнул Вотан, осторожно обнимая Фрисса. У Старшего Речника было обожжено плечо, шея, рука и весь бок, зелья Йудана не позволили ему сгнить заживо, и всё-таки ожог о себе иногда напоминал.

– Хорошо, что Фларн снова среди нас, и весь его отряд тоже, но смерть своё всё-таки берёт, цепкости у неё не отнимешь, – сказал Вотан, присев на застеленное ложе. – Драконы и нежить многих убили. Я вот попал в ловушку под Ясенем, но я-то живой... И ещё эта станция, угораздило же сарматов открыть ворота...

Вотану было что рассказать о войне – о битвах драконов, о магах и нежити, о союзниках-Инальтеках и о летучих отрядах келнениси. Фрисс полночи слушал его и казался себе дезертиром из речной армии. А с утра ему самому пришлось рассказывать – Вотан, Йудан, Морнкхо и бездельничающие служители окружили его в столовой и потребовали повестей и жутких легенд о Хессе и Кигээле. К вечеру Фрисс так устал от разговоров, что уснул прямо за столом. Сквозь сон он успел услышать, что служители скинулись и купили для него три кувшина хумики. Морнкхо спрятал вино в погребе, всё равно до зимы Речнику оно не понадобится...

Утром Фрисс постоял в задумчивости на пороге 'Кошатника', закинул сумку на плечо и пошёл к Морнкхо за дорожными припасами. Он улетал на юг.

– Отвезу моих жителей в Фейр, а то они упрямые – так и будут ждать меня у Диты, – сказал он менну, складывая в сумку ломти ирхека и куски вяленого Листовика. – А по дороге загляну к Воину-Коту. У тебя осталось ещё немного икемену? Хочу принести хорошую жертву, чтобы Аойген порадовался...

– Думаешь, повелителю случая понравится моя стряпня? – менн выглядел польщённым и добавил к икемену флягу с хумикой – в дар Аойгену.

Пока служители вытаскивали во двор части хиндиксы и собирали её воедино, Фрисс сидел на причале и думал, что поступил правильно – не стал рассказывать менну всё и сразу. Жители жителями, но летел Фрисс к Гедимину, на лучащиеся развалины 'Скорпиона', и далеко не был уверен, что его пустят к Древнему Сармату. Хотелось как-то помочь там, на руинах, но как...

Хиндикса летела над Рекой быстро и уверенно, будто знала, куда направляется. С тех пор, как сармат вправил ей плавник, она даже не пыталась рыскать и проваливаться в воздухе. Фрисс только подбрасывал в печь сухую траву и глядел на Реку и её берега, повсюду замечая следы войны.

На первый взгляд всё было так, как и должно быть в начале осени, когда семена Акканы уже улетели к морю, и все жители срезают и сушат Усатку, выкапывают огромные луковицы Хелтори и пытаются извлечь с верхушки высоченного стебля семена Униви. Хиндиксы и халги реяли над степью, а у пещер висели связки луковиц и пучки трав. Но между ними Фрисс видел узкие траурные ленты, а у обрыва чернели недавние кострища, окружённые плетёной оградой – так обозначали места сожжения мёртвых. Печальные знаки висели над опустевшими пещерами, и жители только начали разбирать песчаные валы и вытаскивать из берега колья – ненадёжную защиту от фаркской орды.

Ничего не изменилось только на пустом берегу у Огненной Кручи. Трава поднималась по выщербленным стенам заброшенного храма, в стенах зияли проломы, внутри навстречу Речнику полыхнули потрескавшиеся цериты, и ровным жёлтым огнём горела изнутри статуя гигантского кота. В храме было тепло и спокойно. Фриссу на миг померещились чьи-то следы на пыльном полу, но и их прикрыла пыль, и разобрать ничего было нельзя. Речник выкинул из храма сор, положил на алтарь кусок икемену, завёрнутый в свежий лист, и наполнил чашу хумикой.

– Силы и славы Коту-Воину! От Пещер до берегов Карны ты провожал меня и дарил мне удачу, – склонил голову Речник. – И невозможное было совершено, и невероятный план осуществился... Лишь одно печалит меня, повелитель случая. Здесь сарматы сражались на стороне Реки, их оружие защищало нас... как же вышло, что в такой миг ты оставил их, о Аойген...

Свет церитов качнулся, как от дуновения ветра качнулось бы пламя свеч. Кто-то еле слышно вздохнул, и горячее дыхание коснулось лица Речника.

Приближаясь к Дите, Фрисс видел, что шатров на берегу почти не осталось. Война окончилась, и Джезигейн Китс свернул лагерь и с Речниками отправился в Замок. Шатёр среди тростников, окружённый хлипкими навесами, принадлежал Речнику Фларну, командир ждал Фрисса и был рад его прилёту.

– Забери своих юнцов, – сказал он, едва Речник ступил на землю. – Если они будут в речном войске, надеюсь, что в своём отряде их не увижу. Янси три раза предлагал отвезти их по домам!

– Речник Фларн, не надо злиться, – примиряюще сказала Эмма Аддакьюсова, выбираясь из-под навеса. – Речник Фрисс, мы все готовы лететь. А где твоё существо?..

Им всем хватило места на борту 'Остролиста', и хиндикса уверенно держалась над водой, не падая в Реку. Только спать на корабле было тесно, и жители норовили заменить сон пением и расспросами Фрисса о подземных приключениях. Речник рад был снова видеть их живыми – и даже не унимал, хотя о Хессе рассказывал неохотно, особенно по ночам.

Из-под облаков он смотрел на Фейр с тревогой, и в груди кольнуло, когда увидел траурную полосу у пещеры семьи Эса-Юг и кострище над обрывом. Ополченцы столпились на левом борту – им не терпелось увидеть Фейр – но при виде ленты они все замолчали, и 'Остролист' шёл на снижение в полной тишине.

– Речник Фриссгейн! – Конен Мейн подхватил брошенный канат и привязал хиндиксу к кольцу, и не успели ополченцы сойти на берег, как их окружили жители Фейра. Фрисс отошёл в сторонку и следил за встречей живых и оживших издали, в одиночестве, пока Ингейн не коснулся его плеча.

– Пришлось воевать? – тихо спросил Речник, глядя на свежие рубцы на броне хеска. – Эмма жива?

– Жива! – усмехнулся Ингейн и кивнул в сторону пещеры Фирлисов. Эмма стояла на пороге и утирала слёзы, глядя на встречу у корабля.

– Злобные твари эти фарки, – вздохнул хеск. – Злобные, но слабые, и мы оказались сильнее. Двое улхов было с ними, этих убить сложно. Одного уложил Речник Айому с Хельгом, другого – мы с Коненом. И все мы живы, только Онг Эса-Юг упал с вала, вот его убили...

Ингейн ещё раз вздохнул.

– Речник Фриссгейн! – Сьютар Скенес выбрался из толпы и подошёл к Ингейну. Фрисс удивился, но ни одного косого взгляда не заметил со стороны Скенеса-старшего.

– У нас тесная пещера, скудная еда и дрянная кислуха, но мы хотели бы видеть тебя в гостях. Тебя, победителя смерти, вернувшего наших родичей из тёмной долины...

Речник смутился и думал отказаться, но не успел – жители уже устремились к пещере Скенесов и утащили его за собой. Как видел Фрисс, всем места внутри не хватило, и часть гостей уселась снаружи на циновках, а ела с листьев. Зато еды и кислухи хватило на всех – Ауна и Арома еле успевали вылавливать из бочонка Листовиков и поливать их цакунвой. Сьютар Скенес налил и торжественно поднёс Фриссу чашу кислухи, и даже Йор получил несколько глотков, хотя ему ещё по возрасту пить со взрослыми не полагалось. Праздновали возвращение Фрисса и воскрешение ополченцев, поминали Онга Эса-Юга и сарматскую станцию. После чаши кислухи Речник захмелел, но не настолько, чтобы не заметить Ингейна и Эмму, угощающихся наравне со всеми.

– Мы с тобой опоздали, Сьютар, – тихо сказал Речник Скенесу-старшему. – Кесса теперь Чёрная Речница, и все, даже боги, это признали. Когда она вернётся... наверное, мне самому нужно будет готовить свадьбу, самому и на своей земле. Если к тому времени Кесса не решит, что такой никчёмный Речник ей даром не нужен...

Сьютар качал головой, не зная, верить или нет...

Фрисс проснулся на заре, вышел из пещеры и нырнул в тёплую Реку. Все жители ещё спали после вчерашнего, только Эмма Фирлисова, напевая под нос, устанавливала котелок у порога пещеры. Она подобрала одежду Фрисса с песка и переложила на огромную корягу.

– Я припас для тебя одну вещь, – сказал Речник, одеваясь и разыскивая что-то по карманам. – Раз вы с Ингейном защищаете Фейр, она вам пригодится больше, чем мне-бродяге. Она делает облик расплывчатым, скрывает от вражеских глаз. А ты найдёшь, как спрятать в её магии весь участок...

– Это из Кигээла, да? – шёпотом спросила Эмма, заглядывая в глубины дымчатого кварца. Холодный шарик лежал на её ладони и источал еле заметный дым.

– Из местечка Ал-Асега, где земля извергает огонь, – хмыкнул Речник. – Подарок моего родича, Джэйла из народа Гларрхна. Пользуйся...

Когда жители проснулись и потянулись к пещере Скенесов, надеясь на продолжение пира, Сьютар отвёл Фрисса к нише в обрыве у пещеры, где висели ожерелья из луковиц Хелтори и пучки семян Униви.

– Мешок того и мешок другого, Речник Фриссгейн, – пообещал Скенес. – И не вздумай отказаться!

Фрисс пожал плечами и протянул Сьютару кусок тацвы, завёрнутый в листья.

– А это для твоего семейства. Мёд из Хесса. Спасёт от холода и уныния.

Трофеев в сумке Речника оставалось всё меньше, и ещё два отдал он Конену Мейну и Хельгу Айвину, пока жители продолжали пир у пещеры Скенесов.

– Я слышал, что вы победили чудовище, улха. А меня хотел сожрать Чёрный Дракон, но сил у него не хватило. Сделайте амулеты из его зубов, таким воинам, как вы, они будут к лицу!

– А как же ты, Речник Фрисс? У тебя не будет амулета? – растерянно спросил Хельг, сжимая в кулаке драконий зуб.

– Себе я оставил, не бойся, – махнул рукой Фриссгейн. – Хорошо, что вы удержались в этих сражениях, и воевали так достойно...

Фрисс не знал, сколько ещё Листовиков и кислухи в запасе у Сьютара Скенеса, но на всякий случай встал на рассвете и стал собираться к отлёту. Хелтори и Униви он пока оставил в нише, чтобы забрать на обратном пути. Жители Фейра отпустили его неохотно и просили в другой раз задержаться хотя бы на пять дней...

'Остролист' летел на юг, и хиндиксы Речников всё чаще попадались навстречу, а однажды мимо промчался чёрный сарматский корабль. Остался позади 'Эджин' в тройном кольце стен, вырастивший себе десятки дополнительных мачт и окрасивший купола альнкитов в серо-зелёный цвет с чёрными зигзагами – наверное, так у сарматов выглядела траурная раскраска. Вокруг точно так же окрашенного 'Флана' толпились его рабочие, заталкивая лишние стены обратно под землю и разбирая лучемётные установки. Фрисс повернул к Старому Городу, но 'Идис' растворилась в руинах, и Речник не нашёл её, зато увидел на улице собрание крыс во главе с белыми гигантами и решил в город не заглядывать. Никто, кроме Гедимина, ему там не рад, а сармат и все его помощники в развалины вернутся нескоро...

На восточном берегу Дзельты пестрели шатры и обширные навесы лагеря целителей. Пролетая над Рекой, Фрисс видел над становьем знамёна Астанена, Халана, Канфена и Ондиса. Хиндикса перелетела приток и поплыла над владениями Халана – и там, где вдоль обрыва полегла и побелела трава, Фрисс увидел пустые пещеры и багровый песок.

Речник помнил, что до станции ещё далеко – но даже здесь кончики листьев почернели, и даже здесь не осталось ничего живого. От Реки до обрыва и от участка к участку тянулась широкая лента песка, будто залитого кровью. Речник опустил хиндиксу к самой воде, почуял знакомый резкий запах веществ, которыми смывают ирренциевую пыль, а потом узнал и красное вещество, покрывшее берега блестящим полотном. Это была мея – самое едкое и въедающееся из таких веществ, но и самое сильное. Фрисс видел мею в тот раз, когда Речники принудили сарматов 'Флана' убрать следы утечки. Тогда весь берег под станцией был залит этим веществом и полмесяца багровел, пугая жителей и путешественников, но мея забрала весь ирренций, и больше опасности не было. Неужели Живой Металл разлетелся так далеко от 'Скорпиона'?..

Потом кровавая полоса расширилась и захватила обрыв. Хиндикса летела вдоль багряной стены, и мёртвые пещеры, затянутые переливчатыми плёнками защитных полей, казались окнами в бездну. Брошенные хиндиксы лежали на песке с выломанными плавниками, обугленные занавеси не колыхались на ветру, и некому было повесить знак траура над пещерами, в которых остались одни мертвецы. Фрисс знал, что все погибли, ему для этого не нужно было входить под защитное поле – и так ледяной жутью веяло от выжженных участков. Один... два... длинная полоса безлюдных земель и огромный полупрозрачный купол, переливающийся зеленью и багрянцем. Фрисс поглядел на поле над руинами станции, приземлился у покинутого причала и привязал хиндиксу к каменному кольцу у мёртвой пещеры. Мея блестела на кольце, Речнику показалось, что оно мокрое, но на ощупь красная плёнка была сухой, хоть и скользкой. Фрисс склонил голову перед входом в опустевшее жилище и пожелал мертвецам лёгкого пути в Кигээл. Их призраки не уведут корабль, а живых тут нет, и 'Остролист' остался реять над вымершим участком, а Фрисс пошёл по кровавому песку, вдыхая вязкий воздух, пропахший гарью, меей и оплавленным фрилом.

Речнику показалось, что опустевших участков очень много, но на самом деле он прошёл всего два, а потом потянулись владения станции, где и до взрыва никто не жил. Отсюда уже видно было, как огромен прочнейший купол, скрывший обломки, и как много сарматов здесь – в цветных скафандрах трёх станций и в тяжёлой чёрной броне. Фрисс остановился и тоже надел скафандр.

Сквозь прозрачный щиток он ясно видел теперь, что сарматы в лёгкой броне держатся от куполов поодаль. Одни распыляли вдоль берега мею из ярко раскрашенных фриловых бочек, другие заталкивали в чёрный корабль полотна и свёртки меи, уже снятой с песка, вместе с галькой, тиной, ирренцием и всем, что ещё на неё налипло. А сарматы в чёрных скафандрах бродили по крошеву рилкара и фрила, оставшемуся от 'Скорпиона', и оттаскивали какие-то обломки к прочной стене поля. Видимо, они работали, сменяя друг друга – и сейчас половина их разбирала руины, а вторая сидела на поваленном и залитом меей Дереве Ифи за пределами купола. Речник привстал на цыпочки, выглядывая огромного Древнего Сармата, и очень быстро нашёл его – Гедимин сидел на песке, открыв экран дозиметра, и прощупывал усами прибора толстый слой меи на берегу. Кажется, увиденное не слишком нравилось ему...

Сарматы на дереве заметили Фрисса в ярком синем скафандре. Один указал на него другим, потом кто-то – судя по знакам на груди, это был Хиу – окликнул Гедимина. Древний Сармат поднялся и нашёл взглядом Речника. Тот приветственно помахал руками.

– Уран и торий! Гедимин, я тебя отвлеку ненадолго, ладно?

– Фриссгейн! Стой, где стоишь, я сам к тебе подойду! – крикнул в ответ сармат. Речник остановился, с опаской глядя на купол над 'Скорпионом', но успел заметить, что командир 'Идис' рад ему...

– Слишком сильное излучение, – пояснил Гедимин, отойдя подальше от обломков. – Выберусь к 'Идис' – подкину энергии, укреплю поле. А пока там опасно.

– Даже представить не могу, что там творится... – Фрисс сокрушённо покачал головой. – И ты был под куполом?

– Был. Не бойся, я отмылся – не засветишься, – усмехнулся Гедимин, положив тяжёлую руку на плечо Речника. Фрисс крепко сжал его вторую ладонь, скрытую под чёрной бронёй.

– А кипящее облако вокруг тебя сгущается с каждым днём, – негромко сказал сармат, с интересом рассматривая Речника. – И опять ты где-то облучился, Фриссгейн, даже не буду спрашивать, где. Возьми вот...

– Это в Хессе, наверное. Пришлось там повозиться с излучением, – смущённо сказал Речник и бережно спрятал в карман сумки ампулу с флонием. – А тебе самому хватит? Мне сказали, что ты отдал весь флоний для жителей...

– Я? У меня столько нет, Фриссгейн. Мы выгребли запасы со всех трёх станций, себе оставили чуть-чуть, и Гвеннон заказал ещё, но транспорт прибудет только весной, – вздохнул Гедимин. – Тем, кому не хватит, придётся выживать самим. Не знаю, как ваши лекари справятся с ЭМИА-облучением...

– Они будут стараться, – коротко сказал Речник. – Очень благородно и щедро с вашей стороны так помогать нам... и во время войны, и с этим взрывом... Астанен не забыл про вас, не оставил вас без награды?

– Странно было бы требовать награды, причинив вашей стране такой вред, – Гедимин кивнул на развалины. – Хотя Астанен предлагал, и мы, признаться, согласились. Единственное, что полезного сделал я – это вытряс компенсацию из некоего Идмина-Некроманта. Это, оказывается, были его фарки. Интересно... он сам явился к куполу сразу после взрыва, сам предложил заплатить, ну а цену уже установили мы. Кажется, Астанен был рад получить металл...

– Конечно, – кивнул Фрисс. – Этот Идмин – один из богов... Вас и ваших станций боятся даже боги! И вы не причинили никакого вреда, напротив, очищаете и исцеляете от ран нашу Реку! Скажи, Гедимин...

Он замялся, оглядываясь на развалины, поле, трепещущее под натиском излучения, и кроваво-красный берег.

– Скажи, сколько веков ещё не вырастет трава вокруг 'Скорпиона'? Тут никогда уже нельзя будет жить?

– Почему? – удивился Гедимин, проследив за его взглядом. – Берег и пещеры очистятся за месяц, а весной уже можно будет заселить их без малейшей угрозы для себя. Можно вычистить и быстрее, если Астанен торопится.

Он пожал плечами.

– А вообще в этом году мы успеем немного – поставить тут защитные поля, вывезти трупы и, если повезёт, отследить пылевой след. Повезло, что пыль недалеко разлетелась – мы вовремя успели, ещё немного, и она накрыла бы пол-Реки...

Фрисс зацепился за слово 'трупы' и поёжился. Он видел, как сарматы под куполом нашли среди обломков что-то тёмно-багровое, почти чёрное от сажи, и осторожно перенесли находку к стене. Гедимин посмотрел на них и нахмурился.

– Тут всё было в дохлых фарках. Даже станцию из-под них было не видно! А теперь мы находим сарматов. А было их там больше двухсот, и Хельдис похоронил там всех, и свою станцию впридачу. 'Идис' металась в ужасе перед взрывом, а ведь она только слышала всё это издалека... что было с хранителем 'Скорпиона', я не хочу знать. Хельдис убил и его, и своих сарматов, но зачем...

Гедимин тяжело вздохнул и уткнулся взглядом в красный песок. Фрисс глядел на него с изумлением и ужасом.

– Так... ты говоришь...

– Я ведь могу доверять тебе, Фриссгейн? – ладонь сармата сжала плечо Речника так, что тот чуть не закричал. – Ты сохранишь это в тайне? Я ликвидатор, и я видел много аварий. То, что произошло здесь – типичный самоподрыв. Никаких злоумышленников-фарков, никаких драконьих плевков, никаких несчастных случаев. Так разнести альнкиты можно только специально, и то нужно несколько дней на подготовку. Хельдис постарался, это уж точно... Я одного не могу понять – почему он не позволил спастись сарматам?! Любая станция приняла бы их, и любая станция прислала бы ему подмогу, если бы он только вышел на связь! Но мы даже не знали ничего, пока не заволновалась 'Идис'...

Фрисс осторожно освободил плечо из железной хватки сармата.

– Страшная беда... Но, может, они сами успели бежать? У вас же есть всякие устройства, телепорты, в конце концов!

– Может, – Гедимин не стал спорить. – Мы пробиваемся к подвалам 'Скорпиона'. Есть надежда, что кто-то скрылся там и уцелел. Но пока – ничего живого...

Сарматы, работавшие под куполом, выбрались наружу, и на их место вошли те, кто сидел на дереве. Они помахали Гедимину, тот отрицательно покачал головой. Фрисс заметил этот безмолвный разговор и огорчился – всё-таки он мешал сарматам...

– Хватит о станциях, – сказал Гедимин, отвернувшись от развалин. – Где ты был, знорк-ликвидатор? Астанен рассказывал что-то очень странное – кажется, о Пустошах Васка...

Фрисс попытался улыбнуться, но не вышло.

– Да, такое у меня было задание – живым войти туда, где обитают мёртвые. И Пустоши я тоже видел... и 'Скорпион', вырастающий у их границы из ирренциевой пыли. Ваши станции живые... они тоже попадают в мир мёртвых, да?

Гедимин кивнул, задумчиво глядя на Речника.

– Дозиметр не пригодился? – спросил он с интересом.

– Ещё как пригодился! – оживился Фрисс. – Мы с одним воином целый город спасли с помощью этой штуки! А жаль, что тебя не было со мной в Хессе. Тебе интересно было бы – там даже есть кристаллы, дающие энергию, как ваши альнкиты! Хотел прихватить один для тебя, но излучение...

Фрисс развёл руками.

– Хм... Я нечто подобное видел в Третью Сарматскую – тогда ещё ходили разговоры о выращивании стержней из кристаллов сингита, – припомнил сармат. – Но у кристаллических альнкитов плохо с управляемостью, и проект быстро свернули. Да, пожалуй, я много интересного пропустил, когда остался в городе...

– Зато ты видел, как станция сражается с драконами, – вздохнул Речник. – А я бы многое отдал, чтобы на это посмотреть!

– Фриссгейн, ты в себе? – поинтересовался Гедимин с лёгким раздражением в голосе. – Кто с кем сражался?! Думаешь, я могу подпустить летающих тварей к 'Идис' ближе чем на тысячу шагов?! Естественно, мы выжгли всю погань ещё на подлёте. Крысы расставили плазмомёты по крышам, а хранитель стрелял. Никто даже в тень трубы не залетел. Какие ещё сражения?!

У Фрисса наконец получилась улыбка, хоть и перекошенная. Он достал из сумки свёрток и протянул Гедимину.

– Тогда это нужно разделить между всеми, кто расставлял и стрелял. Это драконьи зубы, я их из Хесса привёз. Может, пригодятся для твоих сарматских украшений?

– Фриссгейн, ты что, своими ножиками прирезал дракона?! – Гедимин высыпал зубы на ладонь, оценивая длину и остроту. – Как ты выживаешь, знорк-ликвидатор?.. Когда будет время, я сделаю тебе какую-нибудь цацку, вот только...

Передатчик на его руке сердито рявкнул. Сармат покосился на экран и виновато вздохнул.

– Пойду работать. Хорошо, что прилетел к нам, Фриссгейн. Прилетай ещё, я буду рад.

Сарматы под куполом нетерпеливо махали ему и указывали на что-то, неразличимое среди обломков. Речник, вспомнив кое-что, окликнул Гедимина и тихо сказал:

– Это, наверное, не имеет смысла, но меня просили передать – они все живы, они в степи, но южнее. Заберите их оттуда. Я подумал, что это важно.

Гедимин посмотрел на Речника так, будто пытался увидеть его кости, долго и пристально, однако ничего не сказал, а молча пошёл к куполу. Фрисс не двигался с места, пока сармат не скрылся под защитным полем, и долго следил за ликвидаторами, расчищающими путь к подземельям 'Скорпиона', а когда на него начали коситься, развернулся и пошёл обратно.

Багровый берег теперь казался Речнику не столь жутким, и он надеялся, что Гедимин прав, и весной тут вырастет трава. Но пока ничего живого не было под обрывом, и стояла мёртвая тишина – даже галька, склеенная меей, не шуршала под ногами.

Хиндикса неохотно поднялась в воздух, Речник втянул причальный канат на борт – и тут заметил, что верёвка побагровела, будто намокла в крови. Мея пропитала её насквозь, и она же покрыла красными пятнами сапоги Речника и его перчатки. Он долго оттирал скафандр от краски, прежде чем спрятать в сумку, и решил сменить канат, едва прилетит в Замок...

Ненадолго он заглянул в Фейр – забрал связки луковиц Хелтори и семена Униви, показал руку, распухшую и покрасневшую от флония, и посетовал, что не может пировать с жителями, а потому желает им мирной зимы и удачного пробуждения весной и улетает в родную пещеру.

Красные ленты свисали с ветвей Липы, и печальны были песнопения в храме Макехса – окрестности Ладин-Кема тоже попали под удар фарков, но Илс Раа, Танекс Натаи и Фиос Хагет были живы, и Фрисс нагрузил корабль дровами и Листовиками так, что еле нашёл место, где устроиться самому. Заглянув в древесный город, он добавил к грузу мешок сухих грибов на зимнюю похлёбку и свёрток зеленоватого лиственного мыла, которое варили скайоты Липы. От Ладин-Кема хиндикса летела тяжело, медленно, над самой водой, и Фрисс больше нигде не останавливался до самого Замка.

Над Зелёной Рекой он разминулся с чёрным кораблём сарматов, и тревога снова овладела им, но развеялась, когда вдалеке показались башни Замка. Над причалом висели в воздухе сотни хиндикс, и, насколько было видно, на Острове Аста тоже не найти было места для приземления. Замок был полон Речниками, магами, Инальтеками, Белые и Серые Драконы бок о бок парили над степью, и Фриссгейн тихо присвистнул, окинув взглядом дворы. Теперь в 'Кошатнике' точно нет свободных комнат – ни в 'Кошатнике', ни в храме, ни даже на Острове Аста. Может, Астанен разрешит переночевать в коридоре Замка?..

– Фрисс! Ну наконец-то! Я разминулась с тобой на день, – пожаловалась Речница Сигюн, обнимая Фриссгейна. Речник крепко прижал её к себе. Его хиндиксу привязали к экхе вместе с тремя другими, положили на землю, и сейчас служители носили бочки с Листовиками на Склад. Фрисс и Сигюн отошли к стене, чтобы не мешать им.

– Что ты там рассказываешь?! Кого ты бросил в беде?! – фыркнула Речница в ответ на оправдания Фриссгейна. – Не было ещё врага, с которым не справилась бы Река. И это твоими стараниями нам помогают сарматы! Не спорь, им ещё тысячу лет не было бы до нас дела, если бы ты не помог этому Гедимину... Короче, ищи Канфена – если он раньше тебя не найдёт – собирайся с мыслями и лети на Асту. Я буду там, и я надеюсь услышать рассказ о твоих путешествиях от первого слова до последнего! И я не знаю никого, кто собирается этот рассказ пропустить, так что не подведи нас!

– Лучше бы позвали Йудана и Домейда, это они договаривались с Богами Смерти, – проворчал Речник. – Погоди, неужели Канфен согнал на Асту всех Речников?! И Вайринхенг там тоже будет? Надо бы вернуть ему сумку...

Сигюн, помрачнев, отстранилась от него и пристально посмотрела ему в глаза.

– Тебе разве не сказали ещё? Я первая?.. Вайринхенга убили в Ирдише, в день твоего возвращения. И в тот же день он был погребён в огне. И... я думаю, он был бы рад, что его сумка тебе пригодилась.

– Прокляни меня Река... Боги Смерти своего не упускают... – прошептал Фрисс, глядя в пустоту. – Никогда не упускают...

– Это была славная смерть, и попасть он мог только в Чертоги Кетта, а никак не в Кигээл, – уверенно сказала Сигюн, глядя на Речника с большой тревогой. – Вайнег побери, и почему кто-нибудь не сказал тебе об этом раньше?! Кто-нибудь из тех, кто умеет утешать...

Фрисс сжал руку Речницы и криво усмехнулся.

– Силы и славы ему в новом воплощении! Ты не знаешь, где сейчас Канфен?

Сигюн огляделась и махнула рукой в сторону лестницы. Канфен стоял наверху и беседовал с Инальтеком из клана Амсанейю. Речница хотела что-то сказать, но тут разговор закончился, хеск прижал руку к груди в знак уважения и ушёл в Замок, а правитель Канумяэ заметил Речников и в то же мгновение оказался рядом с ними.

– Речник Фрисс, хочешь ты или не хочешь, но на Острове Аста тебя ждут, – сказал он вместо приветствия. – После кошмаров этого года нам нужен хотя бы намёк на надежду. Ты можешь сейчас говорить?

– Фрисс, я пойду, на Асте встретимся, – поспешно сказала Сигюн и скрылась в толпе служителей. Речник кивнул и тихо спросил:

– Что с облучёнными?

Канфен склонил голову в печали.

– Сарматский флоний силён, и наша магия не слабее, но многие умирают, и им не увидеть весну. Я только что с Дзельты... Наша работа завершена, и теперь мы можем только ждать и взывать к богам. Пойдём в Подвал Ракушек, я отдам тебе деньги за Огненный Лист...

– А с кем из Инальтеков ты говорил? – спросил Речник по пути, припомнив, что у хеска были украшения, которые носят только вожди кланов.

– Теккен, новый вождь Амсанейю. Канис погиб, нежить раздавила его в Теггарском доле, – ответил Канфен и покачал головой. – Инальтеки тоже хотят на Остров Аста, придётся поколдовать, чтобы всем хватило места...