Текст книги "Подземные тропы (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Больше Фрисс ничего не мог рассказать о горах. На тропах, ползущих по склону между камнем и бездной, смелость покинула его, и он мог только смотреть на панцирь своей Двухвостки и ни в коем случае не поднимать головы. Манхорец тоже был хмур и по сторонам не смотрел, зато Лигнессы восхищались окрестностями во весь голос. Они-то были крылатыми, в отличие от человека и демона-гиены...

Когда караван покидал Нингану, Фрисс окончательно решил, что от гор он впредь будет держаться подальше и восхищаться ими со стороны – как восхищался он мощью, скрытой в сарматских установках, не испытывая ни малейшего желания в них забраться...

За горами большинство путешественников разошлось по своим тропам и просекам, и дальше караван уменьшался с каждой развилкой. Последним с панциря Двухвостки спустился манхорец, очень жалея, что Фрисс никак не хочет посетить столицу и заодно довезти его. Он посоветовал Речнику не переходить едкую реку Геланг вброд, а дойти по берегу до каменного моста, по которому над Гелангом протекает другая река. Такие перекрестья – обычное дело в Хессе...

Последний постоялый двор Речник посетил на опушке леса, у границы Кархейма. Здесь белесой стеной поднимался искривлённый гилгек, защищающий жителей от испарений айништа. Эта опасная щёлочь текла в Геланге вместо воды, и хотя пресные притоки сильно её разбавили, дышать ею боялись даже Лигнессы.

– Осторожнее с Инальтеками! – предупредили его на постоялом дворе. – Весь Кархейм от них стонет!

Речник продолжил путь, негромко насвистывая себе под нос. Вид лигнесской дороги порадовал его, и он уже прикидывал, как устроить нечто подобное на Реке. Разве там нет путешественников?! Вот вернётся он с задания, и закончится очередная нелепая война, а там...

Глава 14. Кархейм

Двухвостка топталась на месте, с опаской нюхая светящуюся землю на границе с Кархеймом. Фрисс, опустив 'усы' дозиметра наземь, с интересом смотрел на растущее число на экране. Даже Речник мог сказать, что ирренций тут есть, и его тут немало. И хорошо, если он есть только на границе!

Кроме реки, переполненной едкой щёлочью, где-то недалеко дышало влагой огромное Чёрное Озеро. От него тянуло сыростью, и туман стелился над полями, поросшими чем-то сочным, но ядовитым. Трубчатые стебли хрустели и лопались под лапами Двухвостки, среди тёмных листьев белыми призраками маячили свечки-цветоносы ядовитейшей белески, и даже всеядная Флона воротила нос от всех местных растений.

Фрисс подсунул Двухвостке пару веток мха из Гванахэти и утешил её тем, что ядовитая пойма Геланга рано или поздно закончится. Флона вздохнула и потопала дальше. Что-то смущало её и заставляло мотать головой. А потом и Фрисс заметил это – давящую тоску, разлитую в воздухе. Кого-то убили поблизости, и совсем недавно.

Он вспомнил слова Лигнесса об Инальтеках и нахмурился. Смотреть на убитых ему не хотелось, и он свернул было, но сквозь туман долетели отголоски тихих и очень печальных слов, и он поторопил Двухвостку. Тут был кто-то живой, и Фрисс не мог проехать мимо и не предложить помощь...

– Хаэй! Кто здесь? – протяжно крикнул он, вглядываясь в туман. Невысокий силуэт, чёрный, но вместе с тем поблескивающий в неверном свете, склонился над чем-то неподвижным. На оклик незнакомец не обернулся, но прервал свою речь и шагнул в сторону.

Фрисс не видел лица, только длинную чёрную куртку, расшитую бахромой и тусклыми чешуями, низко опущенный капюшон, заплечную суму и колчан со стрелами, оперение которых сверкало изумрудной зеленью. Перед воином Реки стояла Чёрная Речница и смотрела на мёртвого Инальтека, прошитого стрелами. Оперение этих стрел зелёным не было.

– Зачем его бросили тут без погребения? – глухо спросила Речница, не оборачиваясь. – И где найти дрова на этом мокром берегу?

– Боюсь, что нигде, – вздохнул Фрисс. – Ему не стоило нападать на мирных жителей. Тут живут демоны-пчёлы, они с врагами не церемонятся. Теперь Войксы его сожрут, и это правильно. Не печалься!

Видимо, его голос показался Речнице странным, отличным от голосов хесков. Она резко обернулась и взглянула на него с изумлением в тёмных глазах. Фриссгейн выронил поводья Двухвостки и спрыгнул с её панциря.

– Речник Фрисс!!!

– Вот так так... – пробормотал он, обнимая Кессу за плечи и прижимая к себе покрепче, как будто она могла растаять в туманах Геланга. Чёрная Речница уткнулась ему в грудь и то ли смеялась, то ли всхлипывала.

– Кесса! Чёрная Речница, дочь Ронимиры Кошачьей Лапки! Весь Фейр кверху дном из-за твоей пропажи, и я ищу тебя незнамо сколько. Зачем?! Зачем тебя понесло в Хесс?!

– Чтобы найти тех, кому нужна помощь. Чтобы исправить то, что должно быть исправлено. Чтобы сравниться с тобой в подвигах и славе, – еле слышно ответила Речница и отстранилась.

– Ты, я подозреваю, уже превзошла меня, простого Речника, – вздохнул Фрисс. – В одиночку дойти до Кархейма! Если хочешь, дальше мы пойдём вместе...

– Ты пришёл за мной, чтобы вернуть меня в Фейр? – Кесса сделала шаг назад, высвобождаясь из его рук.

– Я иду по заданию Астанена – далеко, во владения Хальмена, в Мёртвую Зону, – серьёзно сказал Фрисс. – Насчёт славы не знаю, но подвиги будут. Даже с избытком.

– И сама Смерть перед нами отступит, – торжественно кивнула Речница. – Ты не шутишь, Речник Фрисс? Если нет – я пойду с тобой сквозь любой мрак и огонь...

Речник скрыл вздох облегчения и протянул Кессе руку.

– Забирайся на панцирь. Это Двухвостка, её зовут Флона. Идёт она неспешно. Если устала, можешь даже подремать, я покараулю твой сон. А если нет – расскажи, что ты видела на своём пути?

Кесса ласково погладила Двухвостку между глаз, вызвав удивлённое фырканье, и мигом забралась на панцирь и устроилась среди шипов. Фрисс тронул поводья, стараясь не сверлить Кессу взглядом и вообще не таращить на неё глаза. Без единой царапины с первого раза дойти до Кархейма... Не каждому Чёрному Речнику такое удавалось! Она не испугается в Кигээле, это точно, и Фриссу не стоит за неё бояться...

– Был бы кимеей – написал бы о тебе повесть. Куда мне, с моим высушенным торговцем рабами... – с некоторой завистью вздохнул Речник. – Не страшно среди демонов?

– Не, – мотнула головой Кесса, прошедшая много подземных стран, но всё ещё склонная смущаться в присутствии Фриссгейна. – К их виду я привыкла, и никто меня не обижает.

– А теперь тем более не обидит, – пообещал Речник. – А где ты нашла такой лук? Неужели у Сьютара в сундуке?!

– Помнишь, ты говорил о чёрном Алдере? Еле нашла его в Энергине! – сказала Кесса, рассматривая панцирь Двухвостки. – Он и подарил мне лук, и научил стрелять. Это очень благородный хеск...

– Я знаю, приступы щедрости у Звигнела бывают, – кивнул Речник и покосился на один из своих мечей, слабо мерцающий сквозь ножны. – На обратном пути заглянем к нему? Ему тоже бывает скучно в пустой пещере.

– Непременно! – оживилась Кесса. – Речник Фрисс, а почему мы остановились?

– Не нравится мне это пятно, – пробормотал тот, глядя на горизонт.

Там, где по карте находился город-улей Гелис, клубилась непонятная тёмно-серая масса. Издали это выглядело как сгусток тумана, принесённый с Чёрного Озера. Он словно прилип к Гелису. Что это?

Кесса посмотрела на туман и поёжилась.

– А... нам точно туда надо? – робко спросила она. – Что под этим облаком?

– Город людей-пчёл. Называется Гелис. И по доброй воле они туда не залезли бы. Что-то неладно... – клубящийся туман притягивал к себе взгляд Речника и очень его тревожил. Он направил недовольную Двухвостку в сторону облака.

– Это и есть приключения? – еле слышно спросила Кесса, пытаясь что-нибудь разглядеть за туманом.

– Надеюсь, что нет. Мы только спросим, что там творится, и если всё в порядке вещей – развернёмся и уйдём, – хмуро ответил Речник. – Там живут Нкири, демоны-пчёлы. Они совсем не люди, но похожи. Как я знаю, они всегда следят за путниками – и скоро мы столкнёмся с патрулём.

Но никто не спешил навстречу им из серого облака, ни один звук не долетал оттуда. Могильная тишина стояла в Гелисе, всегда звонком, гудящем и жужжащем городе-улье. Облако безмолвно клубилось и струилось, независимо от ветра, как клубок переплетённых щупалец. Фрисс на всякий случай обнажил мечи, Кесса вынула из ножен кинжал.

– Не слезай с панциря. В таком тумане разбежимся – потом не встретимся, – тихо посоветовал ей Речник. Кесса молча кивнула.

Не город, а котёл каши – в трёх шагах ничего не разглядишь! Фрисс видел очертания стен с дырками, непонятных холмов, кривых улиц – и ничего живого.

– Эта тварь нас почуяла, – прошептала Кесса, глядя куда-то в центр серого месива. Двухвостка испуганно зафыркала и попятилась. Полупрозрачные серые нити обозначились в тумане и потянулись к чужакам. Фрисс ударил наугад, начертив в воздухе искрящиеся дуги, и на миг туман отпрянул, но потом вскипел.

Что бы ни сидело в тумане, хорошего от него ждать не приходилось. Оружие устрашило его ненадолго, и Фрисс быстро понял, что не сможет его ни убить, ни отогнать. Он незаметно потянулся к контейнеру с Кьюнном, надеясь, что сияющий металл сожжёт туманную тварь. Но серые нити зацепили Двухвостку, и она в испуге вскинулась на дыбы и помчалась, не разбирая дороги. Фрисс и опомниться не успел, как полетел в какую-то яму, недолго повисел на качающейся перегородке, а потом провалился ещё глубже, в бело-жёлтое свечение и сердитое жужжание. Речник услышал сдавленный крик Кессы, а потом его схватили за руки, подняли и поставили прямо, попутно отняв оружие и сумку.

– Чуж-ж-жаки! Наз-з-зовите цель виз-з-зита! – потребовал невысокий худой Нкири в кожаной броне, направив на Фрисса странный белый кинжал, на вид не стеклянный и не стальной. Демон-пчела в точности был похож на человека... не считая ярко-жёлтой кожи и странных чёрных спиралей и завитков, нарисованных на лице и руках. Говорил он на Вейронке, но понять его было очень трудно.

– Вы Нкири, народ Гелиса? – на всякий случай уточнила Кесса, которую держали меньше воинов, чем Речника – всего-то четверо.

– Мы ищем постоялый двор, – поспешно ответил Фрисс, когда хески сердито зажужжали. – Наш путь лежит в Фалону. В Гелисе можно найти еду и ночлег?

– Гелис з-з-закрыт из-з-за тумана, – Нкири неохотно опустил кинжал. – Наз-з-зовите ваши имена. Сейчас вам найдут место, но утром вы уйдёте.

– Я Фриссгейн, а это Кесса, – коротко ответил Речник. – Откуда в Гелисе этот туман? И кто поможет нам найти Двухвостку, в него убежавшую?

– Туман с оз-з-зера. А ж-ж-животное убеж-ж-жало, и теперь Аэнгисы украдут его. Будете искать у них, – ответил Нкири и дал знак другим воинам отпустить людей и вернуть им вещи. Фрисс убрал мечи в ножны и проверил, на месте ли драгоценный свёрток с ключами от Кигээла.

– Ж-ж-жаквилин! Проводи пришельцев в верхние клети, з-з-закрой люки – и ты на сегодня свободен, – сказал предводитель отряда одному из воинов. Остальные хески исчезли в неярко освещённом извилистом коридоре.

– Туман з-з-замуровал нас в Гелисе, никому нет пути ни отсюда, ни сюда! Торговцы не посещают нас, весь город з-з-закрыл двери, и мы проз-з-зябаем в без-з-звестности! – негромко жужжал Нкири, пробираясь по хитросплетениям ходов-улиц Гелиса. Внизу было жарко и душно, и тем жарче, чем глубже спускались путники. Огромное перенаселённое гнездо Нкири издавало несмолкающий гул, но он приятнее был Речнику, чем недавняя мёртвая тишина.

– Туман пож-ж-жирает тех, кого ловит, и ничего не боится. Никак нельз-з-зя раз-з-звеять его! И только наглые воры Аэнгисы бродят там, наверху, по нашему городу! – продолжил Жаквилин, когда кончились многолюдные развилки, и дорога повернула вверх. – Вот, з-з-здесь верхние клети. Утром я з-з-зайду з-з-за вами и... Прокляни меня Мариса! Опять Аэнгисы!

Сигнал тревоги – оглушительный лязг железа – пронёсся по извилистым улочкам, и Жаквилин поспешил туда, откуда доносился этот звук. А Фрисс, заметив в одной из стен небольшое оконце, затянутое мутным стеклом, устроился у него и потянул за собой Кессу.

Четверо ярко одетых ящеролюдей с бронзовой чешуёй столпились у одной из построек Гелиса и деловито ломали непрочную стену. У одного из них был самострел, у троих – кирки, у всех – большие плетёные кули за плечами. Стена развалилась за считанные мгновения, и все четверо устремились в пролом.

– И туман им нипочём, – вздохнул Речник, думая, как теперь вызволять Двухвостку. Хорошо, конечно, если она не бегает сломя голову по Хессу, а сидит на привязи под присмотром, всё равно в чьём селении, но ведь просто так её не вернут...

– Это враги? – спросила Кесса, в сотый раз протирая липкое мутное стекло. – Где же защитники?

– Вот и защитники, – усмехнулся Речник, следя за тем, как все четверо Аэнгисов вылетают из пролома и бегут в туман, а за ними, провожая врагов выстрелами из маленьких самострелов, мчатся стражники Нкири. Один пришелец выронил обломок сот с мёдом, который держал в руках, и Фриссу показалось, что хеск ранен, но туман поглотил его – и Нкири остановились на границе серой мути, не смея двинуться дальше.

– А! Они просто воруют мёд, поэтому их называют ворами, – пояснил Речник, отходя от окна. – Я, наверное, не полез бы в такой туман из-за мёда, но кто знает... может, он так вкусен и целебен, что за ним хоть в Кигээл...

– Ой, по-моему, туман их вообще не увидел, – удивилась Кесса и снова посмотрела в окно, но больше ничего интересного там не показывали. – Они прошли насквозь – и всё. А что тут, в ячейках?

Она уже с любопытством осматривала комнату – тесную каморку с двумя узкими выступами-кроватями, сложенными в изголовьях одеялами из валяной тины и парой выдвижных ящиков-ячеек под окном.

Из одной ячейки Фрисс извлёк миску с тёмным вязким мёдом, из другой – кусок светло-серой массы, приятной на запах и терпкой на вкус, сытной, как сарматская Би-плазма.

– Попробуй, Кесса. Это нкирийский мёд, называется 'тацва', – сказал Речник и выложил на стол лепёшки и вяленое мясо, припасённые в Ойти. – Но мы не Нкири, поэтому вот тебе нормальная еда. А тацву есть можно, но осторожно – иначе слипнешься.

Часть тацвы он припрятал, чтобы принести на Реку. Пригодится в дни холодных дождей, можно будет класть её в кислуху и представлять, что сидишь в жарких лабиринтах города-улья.

– Жалко Аэнгисов. Если это для них так ценно, что они готовы воровать, тогда что же они едят, когда не украдут ничего?! – изумилась Кесса, заедая приторную тацву солёным мясом, смоченным в цакунве.

– Не з-з-знаю и з-з-знать не хочу, – сердито прожужжал за спиной Речника очередной Нкири, в блестящем шлеме с высоким гребнем из алых перьев. – Чёрные Речники! Почему вы скрыли своё происхождение? Царица Айз-з-зилинн хочет вас видеть! Мои воины отведут вас к ней сейчас же!

Фрисс молча сжал руку Кессы и кивнул Нкири, показывая, что готов идти. Зачем он понадобился царице Нкири, интересно было бы знать...

Кесса вовсе не испугалась. Она долго пыталась разговорить воинов-Нкири, но стражники отмалчивались на все вопросы, и ей оставалось только смотреть по сторонам. А путь был долгим и запутанным, мимо сотен дверей и перекрёстков, мимо хесков в обличии людей и гигантских пчёл, пока не завершился в огромном, очень жарком и очень душном зале. Там в полумраке лежало странное существо, невероятно длинное и толстое – огромный раздутый червь с устрашающими крючковатыми челюстями и нестерпимо сверкающими глазами. Кесса ойкнула и прижалась к Речнику, воины-Нкири обступили людей незамкнутым кольцом.

'Чёрные Речники Фриссгейн и Кесса... добро пожаловать под наши своды...' – горячая и вязкая мысль коснулась сознания Речника. Он поклонился и подумал приветствие в ответ. Судя по расширенным глазам Кессы, она тоже слышала голос царицы.

Повинуясь неслышному приказу, Нкири принесли лёгкие обломки сот – и разошлись к стенам зала. Фрисс опустился на непривычное сидение, не прерывая мысленной беседы. Кесса, кажется, всё отлично слышала, но не решалась заговорить...

'Разумно, Чёрный Речник. И меня посещала эта мысль. Но ничего, кроме нападения, мои посланцы не дождались. Может, к тебе они отнесутся не так, как к нам. Признаю, мы бывали с ними жестоки...'

'Отправь со мной своего воина, чтобы он мог говорить от твоего имени, – попросил Фрисс и задумался снова. – Значит, сорок бочек тацвы можно обещать им, и одну принести сразу же?'

'Но не больше, – предупредила Айзилинн. – А если к Аэнгисам идёшь ты, твоя спутница остаётся у меня. Она в обмен на моего воина... постарайся вернуть его живым, Чёрный Речник...'

Один из Нкири встал рядом с Речником, преданно глядя на царицу. Фрисс поднялся с обломка сот и остановил Кессу, которая хотела подняться следом.

– Мы отправимся сейчас же. Кесса, подожди меня вместе с Нкири. Расскажешь потом, какие у них обычаи.

– Ты не попадёшь в беду один? – встревоженно спросила Речница. – Я прикрыла бы тебе спину...

– Не бойся, жив буду, – ответил Фрисс так серьёзно, как мог. – Не скучай без меня!

Отряд Нкири вывел его из подземелья. Когда командир открыл люк, ведущий на поверхность, там ещё было далеко до заката, но в тумане день был неотличим от ночи.

– Ты з-з-знаешь, как говорить с такими, как Аэнгисы? – вполголоса спросил Нкири, уже не жёлтый, а белесый и слегка дрожащий. Он не привык встречать врагов в одиночку...

– Там видно будет, – пожал плечами Речник, выглядывая панцирь своей Двухвостки среди земляных хижин Аэнгисов. Посёлок хесков раскинулся на берегу Геланга и был увешан сетями и связками рыбы, повешенной на просушку – Аэнгисы ловили что-то в едкой реке, тем и питались, когда украсть мёд не удавалось. Двухвостка брела куда-то меж хижин, обнюхивая рыбу и встречных жителей, и обрывок верёвки волочился за ней.

– Превратился бы ты в пчелу, на всякий случай, – сказал Фрисс Жаквилину. – Я тебя понесу. Если что, успеешь улететь.

Даже в пчелином облике Нкири был тяжёлым, как большой куль зерна. Фрисс очень обрадовался, когда навстречу ему из посёлка выбежала Двухвостка, и тут же сел на край панциря и положил рядом гигантскую пчелу. Он гладил Флону по носу и ждал, когда Аэнгисы окружат его.

– Силы тебе, воин! Это животное сразу тебя узнало, – дружелюбно сказал один ящер, похлопав по панцирю Двухвостки. – Ты сбежал от Нкири и просишь убежища?

– Нет, – Речник покачал головой и покосился на Жаквилина. – Я вместе с Нкири прошу у вас помощи...

Их разговор был долгим и не всегда спокойным, и Речник не один раз прикасался к рукояти меча, а Жаквилин менял цвет и выпускал жало. Неслышно и незримо демон-пчела передавал царице всё, что слышал, и иногда говорил Фриссу, что может сказать на это она.

– Ты неосторожно согласился стать посредником между нами, пришелец, – сказал, склонив голову, предводитель Аэнгисов. – Ты останешься тут, у Геланга, пока мы не выполним обязательства перед Нкири, а они – перед нами. Ты и этот Нкири, вас двоих Айзилинн оставляет в заложниках.

'Вот тебе и приключения...' – подумал Фрисс, сидя в тёмной холодной землянке под охраной четвёрки Аэнгисов, и не зная, что снаружи – день, ночь, победа или поражение. Оружие и вещи ему оставили, а Жаквилин был заключён в другую темницу, на дальнем конце селения. Фрисс пожалел, что он не Нкири и не может сейчас неслышно поговорить с Кессой, а потом свернулся на циновках, которыми был устлан пол, и забылся тревожным сном...

Тихий испуганный голос разбудил его, и тонкие горячие пальцы, обхватившие его холодную ладонь, и неясный гомон за открытой настежь дверью, в которую глядело ярко-оранжевое хесское солнце.

– Чёрная Речница, посуди сама, где бы мы взяли другое жилище?! Все мы так живём! – оправдывался кто-то из Аэнгисов, заглядывая в землянку.

– И вы оставили его тут замерзать, на голой земле?! Речник Фрисс, слышишь ли ты меня? Всё позади, ты не в плену уже, и мы вынесем тебя на солнце...

– Это уже лишнее, я пока живой, – отозвался Фрисс, на одеревеневших ногах поднимаясь с пола. – Кесса, ты вроде бы тоже живая?

Аэнгисы ни слова не сказали, пока Речник держал Кессу в объятиях, а она сбивчиво и еле слышно рассказывала, как поспешно отхлынул от Гелиса туман под заклятиями Аэнгисов, как её вывели из подземелья туда же, куда вынесли сорок бочек с тацвой, и как она нашла Двухвостку, а по ней и Речника. Флона бродила вокруг землянки, тыкаясь носом в покатую крышу и отгоняя от двери сторожей...

Небольшой бочонок тацвы был прикручен к шипам Двухвостки, рядом Фрисс повесил странную плоскую рыбину, выловленную в Геланге – не для еды, для изучения. Канфену и Силитнэну интересно будет взглянуть на существо, живущее в щелочной реке! Погуляв по селению, Речник нашёл и выкупил у Аэнгиса белый кинжал демона-пчелы – без режущих кромок, но с длинным гладким остриём, похожий на жало. Это жутковатое оружие Фрисс подарил Кессе – новый нож для её небольшой коллекции, собранной по разным городам Хесса...

Судя по рассказам Речницы, весь Хесс с весны жил в непрестанных потрясениях, вылезая из одной беды и тут же находя себе другую. Фрисс не подавал вида, но ему всё тревожнее становилось, пока он шёл от города к городу. Но ему пора было ехать дальше – и Двухвостка недоверчиво ступила на шаткий плот, сооружённый Аэнгисами, и Фрисс посадил Кессу на панцирь, подальше от ядовитых брызг...

Геланг тут был широк и полноводен, хотя ни в какое сравнение не шёл с Великой Рекой. Никаких мостов не было через опасный поток, одни хески перелетали его, не заметив, другие же строили лодки и плоты, а Фриссу повезло найти Аэнгисов и их переправу...

И снова отравленная равнина легла под лапы Двухвостки и захрустела стеблями ядовитых трав. От Геланга до Хротомиса – тёмно-зелёные листья, сладкий запах цветущей белески и стаи летучих медуз, носимых ветром. Фрисс настоял, чтобы Кесса надела скафандр, и Речница с любопытством смотрела на Хесс сквозь прозрачный щиток и просила рассказать что-нибудь о таинственных землях и могущественных демонах. Слабая тревога снова покинула Речника, и он спокойно шёл к цели.

Где-то на полпути от Гелиса до Вальгета, огромной столицы Кархейма, навстречу им попался Аэнгис, идущий в свою деревеньку. При виде Двухвостки, Речника и Чёрной Речницы в скафандре он остановился и протёр глаза.

– Что там, в Вальгете? – спросил Речник после приветствия.

– Паршиво там, – махнул рукой Аэнгис, убедившийся, что путники ему не приснились. – Одно название, что столица, а стоит владыке отлучиться...

– Что произошло-то? – помрачнел Фрисс.

– Война! – выдохнул Аэнгис, медленно пятясь от Двухвостки. – Не заходи в Вальгет, обойди его стороной – зачем тебе это надо?!

Фрисс не стал догонять его, только покачал головой и велел Двухвостке идти дальше. Что творится с Хессом?!

– Вальгет – великий город, там только жителей больше, чем всего людей в Орине, – сказал Фрисс задумчиво и пожал плечами. – Кто может воевать с ним, если им достаточно пройти – и даже сарматская станция сравняется с землёй?!

Кесса хотела сказать что-то, взглянула через плечо Речника на холмы – и вскрикнула, вцепившись в его руку.

– Не смотри, – велел он, увидев то же, что и Речница. – Только не смотри.

По ветвям деревьев развешаны были потемневшие и изуродованные падальщиками тела Инальтеков и ещё каких-то хесков, и сутулый Войкс сидел под деревом, глядя на недоеденную мертвечину с усталостью и отвращением. Слишком много еды для него одного...

– Зачем Нкири заманивают к себе падальщиков? – вздохнул Речник и сам отвёл взгляд.

– Это у них из-за войны, да? – еле слышно спросила побледневшая Кесса, стараясь выглядеть невозмутимой, как настоящая Чёрная Речница. – Такие обычаи?

– Это они немного не подумали, – хмуро ответил Фрисс и поторопил Двухвостку. Он уже видел, как вырастает над холмами бесформенная громада Вальгета.

Они ехали вдоль стен Вальгета, под пристальными взглядами стражей – желтокожих Нкири и ярко-оранжевых Нкири-Коа, пока Речница не вскрикнула, протянув руку к пролому в стене.

– Что тут было?!

Несокрушимая на вид стена оплыла и обвалилась, как под хаштовым ливнем, и целая стая Нкири пыталась заделать пролом. Когда все они бросились врассыпную под защиту стены, Двухвостка встала на дыбы и свалилась под откос, и Речник сразу понял, настолько разумно она поступила...

Несколько десятков странных существ как из-под земли выросли у пробитой стены, сжимая в лапах хаштомёты – это опасное оружие Фрисс помнил с того года и узнавал в любом обличии. Под потоками кислоты начала оседать и рушиться стена, и град стрел посыпался с неё на пришельцев. Несколько выстрелов – и нападающие скрылись за насыпью, ушли в высокую белеску, где лучники Нкири не могли достать их. Двое чужаков остались лежать в траве, из-за стены слышались крики боли и сердитое жужжание. Фрисс и Кесса молча переглянулись.

– Мы пойдём в Фьо, – тихо сказал Речник, пока Двухвостка поднималась на насыпь. – Если всё население Вальгета не может защитить свой город, мы ему подавно не поможем!

Они обходили столицу со стороны Геланга, осторожно, но быстро. Задание гнало Фрисса к Фалоне и дальше, в мрачный Кигээл, и Кесса с тоской оглядывалась на Вальгет, но понимала, что этот подвиг ей не по плечу. Она подозревала, что Речник Фриссгейн навёл бы тут порядок в два дня, но он слишком спешит...

Они ночевали в сырой степи, и поутру Фрисс задыхался от кашля – едкие испарения вредили ему чем дальше, тем сильнее, и он очень надеялся, что найдёт в Фьо целебные травы. Кесса очень жалела его, но отбирать у Речницы скафандр и снова забираться в него уже не было смысла...

Крепость Фьо была невелика, невысока, но стены её отличались толщиной, а лучники – меткостью. Стража у ворот долго разглядывала пришельцев, поставила какое-то клеймо на бочонок с тацвой и нацепила ленточки на всё оружие, кроме Кьюнна.

– Для приграничного города они ещё спокойные! – хмыкнул Речник, когда Двухвостка миновала пост охраны. – Ты чувствуешь? И тут что-то неладно...

Город Фьо по большей части принадлежал демонам-пчёлам Нкири-Коа, и наземная часть их гнезда свивалась кольцом внутри стен. Жёлтые дырявые скалы высились над узкими улочками, как второй круг обороны.

– Точно, неладно, – прошептала Кесса, оглядываясь по сторонам. – Всё какое-то старое и облезлое, что ли... И жители грустные.

То между жёлтых скал вилась дорога, то ныряла в провалы, но всё же вывела путников к дырявым холмикам в сердце Фьо – норам земляных демонов Айюкэсов. Фрисс не представлял, будет ли удобно в их доме, и принимают ли они вообще путников, но Кесса бледнела при одном упоминании о подземных жилищах Нкири-Коа – одной ночи в удушливом жарком мареве ей хватило...

Двухвостка ткнула носом лиловую змею, лениво уползающую в холм, осторожно взяла её хвост в зубы и потянула на себя. Тут же схваченное существо превратилось в большой и очень колючий куст с переплетёнными ветвями. Флона фыркнула и даже не подумала отпустить его.

– Остань от Айюкэса! – укоризненно сказал Фрисс и костяшками пальцев постучал по макушке Двухвостки. Она чихнула, выплюнув пойманное существо, которое из куста превратилось обратно в хеска.

– Ну что за... Э? Ух ты! Знорк и сармат, оба живые!

Не успела ещё Кесса объяснить, что она не сармат, как на пронзительный свист Айюкэса сползлись четыре десятка его соплеменников и обступили Речников плотным кольцом.

– Ну ничего себе! Как по заказу...

– Вот Джеван порадуется...

– Это ещё они должны согласиться, не забывай...

– Вот Джеван пусть и уговаривает, хитрое существо...

– Эй! – сказал Фрисс, которому не очень понравились эти перешёптывания. – Вы что, людей никогда не видели? Если только вы попытаетесь напасть...

– Будь спокоен, знорк. Никто вас не трогает, – ответил Айюкэс, и остальные зашевелились, освобождая дорогу Двухвостке.

Больше никто не пытался остановить Речника, и Фрисс благополучно доехал до землянки, у входа в которую стоял столб с дощечкой, а на дощечке красовалась нарисованная ветка Тунги, полустёртая дождями и временем. Айюкэс по имени Хольскен посетовал, что сам рисовать не умеет, и даже рук у него нет, а попросить некого. Фрисс уже боялся, что еду в его доме тоже готовить некому, но нет – вяленое мясо, рыба и куски засохшей тацвы были вполне съедобны...

– Знорки! – Хольскен был немного удивлён, но не так, как другие Айюкэсы. – Недавно был тут один знорк – Саркес, он как раз перед вами ушёл в Ритвин. Не знаете его? Джеван говорил с ним, но он помочь отказался. А вы? Вы заглянете к Джевану?

– Если узнаем, кто он, – ответил Фрисс и закашлялся. Здесь не было едких испарений, но Речник слишком долго ими дышал в степи...

– Фриссу нужен хороший целитель, – сказала Кесса, с тревогой глядя на Речника. – И очень быстро.

– Тогда я отведу вас к Джевану прямо сейчас, – сказал Хольскен, свиваясь в клубок. – У него есть сильные зелья, не знаю только, умеет ли он лечить знорков...

Фрисс пожал плечами – уже было ясно, что с неведомым Джеваном он разминётся, только если сбежит из города.

– На мой взгляд, что-то неладно в Фьо, – тихо сказал он Айюкэсу, пока тот возился с дверью холма. – В городе траур?

– В городе разложение, – так же тихо и печально ответил Хольскен. – И чем дальше, тем сильнее. Даже камни начинают трескаться, а свежие припасы гниют. Словно для Фьо пришли последние дни.

– Нехорошо, – пробормотал Речник и пошёл за хеском. Двухвостка осталась у холма, где ей насыпали охапку сена, но вслед Фриссу смотрела печально.

Маг Джеван – не Нкири и не Айюкэс, как успел понять Речник – жил в покинутых сотах Нкири-Коа, в оплывшем жёлтом холме, внутри которого уцелело несколько тесных комнатушек. Вход в соты закрывала циновка, чему Фрисс очень удивился – последнее время он видел только двери, даже в хижинах Аэнгисов.

Хольскен уверенно вполз под циновку, и двое путников вошли следом.

Джеван, странный полосатый хеск с четыремя руками и узкой изящной мордой, похожей на лисью, жил в сотах не один – на голоса незнакомцев отовсюду выглянули пятнадцать его соплеменников и пятеро Айюкэсов, посмотрели на гостей и скрылись. Остался только один, он и был Джеваном.

– Это я, Хольскен, – поспешил успокоить его Айюкэс. – А этим двоим нужна помощь, они отравились ветром с реки...

Сородич из соседней комнаты окликнул его, и Хольскен быстро уполз. Фрисс хотел произнести приветствие, но мучительно закашлялся и промолчал.

– Я ничем не отравилась, а вот Речник Фриссгейн очень болен из-за едких испарений, – сказала Кесса, глядя на странное существо с надеждой. – Правда, что вы продаёте целебные зелья?

– Да, так и есть, – кивнул Джеван, странной трёхпалой лапой взял Фрисса за руку и ощупал запястье. – Вижу, что тебе плохо, Фриссгейн. У какой реки ты гулял, и как долго?..

Закат был уже недалёк, когда целитель вручил Речнику склянку с густой жижей болотного цвета, в которой плавали лепестки и обрывки травинок.