Текст книги "Подземные тропы (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Токацин
Подземные тропы

Пролог

– Ну вот, ещё сто листов, и книгу этого года можно считать завершённой! – Милена высунулась из-за горы свитков, приветственно помахала тростниковым пером и тут же скрылась обратно.

– У меня тут ещё есть... – смущённо сказала Амика и положила поверх горы очередной ворох папоротниковых листов, сплошь покрытых значками и узорами. Из-под завала послышалось гневное фырканье, а из угла – негромкий смешок.

– Юс! – Милена, привстав из-за стола, бросила сердитый взгляд на соплеменника, веселящегося в углу. Тот с самым невинным видом растирал в ступке что-то яркое, хрупкое и светящееся.

– Рэндальф поручил мне делать краски, и я делаю краски, – шевельнул ушами Юс.

– Да! Вы уже видели его рисунки к Году Квэнгина? – спросила Амика, присаживаясь на скамью. – Пейзажи Хесса, и небесные сражения, и отважных воинов и странников...

– Видела кое-что, – кивнула Милена и отложила перо. – Рэндальф очень старается... и Юс летает ракетой по его указаниям, и нам пришлось найти самые яркие камни и травы для его красок. Но такой яркий год и должен быть нарисован ярко.

– Такая странная победа, и такие неожиданные деяния! – Юс мечтательно вздохнул. – Мне повезло тогда увидеть некоторые вещи, и жаль, что самое интересное видела Амика...

– Ты осваиваешься уже среди людей, да? – шевельнула ухом упомянутая кимея. – Не так жутко смотреть на них? Они на нас, кимей, не слишком похожи!

– Кимеи! – шуршащая завеса отдёрнулась, из соседней комнаты выглянул Рэндальф, и вид у него был озадаченный. – Ой! Амика, славного дня тебе... Так вот, кимеи, кто из вас знает, как взрывается сарматская станция? И как мне это знаменательное событие нарисовать?

– Всяческих везений тебе, Рэндальф, но я думаю, что знающие уже никому ничего не подскажут, – Амика удивлённо приподняла уши. – Разве что в следующей жизни.

– Сарматы могут знать. Их же станция! – резонно заметил Юс.

– Ну так и не мучайся, – посоветовала Милена, пытаясь увидеть за пологом готовые рисунки. – Нарисуй уцелевшую станцию, во всей её красоте и могуществе. Любую из трёх, или даже все. Сарматам будет куда приятнее!

– Хм-хм-хм... – Рэндальф опустил занавеску, и из его комнаты снова донёсся сосредоточенный шорох.

– А никто не видел, как она взорвалась. Никто из живущих, – еле слышно сказала Амика. – Но я видела обломки, и видела тех, кто стоял вокруг, и их лица. Сарматов, и людей, и даже Идмина-Некроманта. Не надо Рэндальфу это рисовать. И никому не надо...

– Вода и время промоют всё и очистят, – вздохнула Милена и спряталась за горой свитков. На верхнем несколькими штрихами нарисован был огненный скорпион, сидящий на черепе, и вода, текущая вокруг них. Кимея положила свиток перед собой и сделала в его нижнем углу приписку:

Год Квэнгина. Месяцы Кэтуэса – Каени.

Глава 01. Пробуждение

– Великие Туманы! Сколько света! – выдохнул чёрный мохнатый Квэнгин, закрывая глаза перепончатым крылом. Солнце только выбралось из-за стены Опалённого Леса, но всё вокруг уже искрилось и сверкало. Уцелевшие снежные островки и плывущие вниз по Реке льдины бросали по сторонам слепящие блики. Свет ворвался и в пещеру, заплясал волнами на стенах.

Зябкий ветер дул с Реки, шелестел Высокой Травой над обрывом, трепал занавесь. Речник Фриссгейн глядел на плывущие вниз по Реке коряги и думал, что пора готовить корабль – если сейчас не зевать, можно запастись дровами на год. А если вода поднимется ещё немного, то и корабль готовить ни к чему – дрова приплывут в пещеру сами. И так волны плещутся чуть ли не на пороге! А чего ещё было ждать после такой зимы – снег занёс всю Реку и заодно пещеру Фрисса, так, что дверь было не открыть. И хорошо ещё, что зимнюю вентиляцию не затянуло льдом.

– Вот и всё, Инмес. Зиме конец, и мертвящий холод покинул эти берега, – сказал Речник, опуская занавесь, чтобы не проморозить пещеру. – Осмотрю корабль ещё раз, и завтра же полетим за травой. Она всё-таки суше, чем эти коряги...

Он подцепил багром ближайший обломок дерева и потянул его к порогу пещеры, Инмес поспешил на помощь, но наступил в снег и отскочил в сторону, чуть не уронив багор.

– Холодная смерть! – он тщательно отряхнулся и только потом вернулся к ловле коряг и сучьев. – У нас, на юге, ничего лишнего с неба не падает! Повезло, что твоя железная рыба не дала нам замёрзнуть, но как ты жил тут, на страшном севере, до сих пор?!

Фрисс только усмехнулся и подтолкнул бревно поближе к Инмесу. Квэнгин зацепил деревяшку багром и затолкал под занавесь пещеры.

– Стальная рыба нас спасла, – признал Речник, пользуясь короткой передышкой – пока брёвна плыли слишком далеко. – Не будет слишком наглым, если я просушу в её лучах эти дрова – или хотя бы траву?

Он негромко засмеялся и порадовался, что соседи не слышат. Да, это было слишком наглым – обзавестись вечным источником тепла и света и навсегда избавиться от нужды в дровах. Теперь Фрисс топил печь только для запаха и настроения... ну и корабль, летучая хиндикса, нуждался в топливе. А такую малость можно запасти самому, если весной не зевать. И тогда останется немного денег – например, на металлические пластины для брони. Отличные пластины Алдерской работы, лёгкие и прочные...

Сейчас Фриссу не нужна была броня – от холодной воды она не защищала, а нападать было некому. Даже куванцы не выплыли ещё на простор Реки – они боялись половодья, когда мирная Река неожиданно превращалась в дикого зверя и норовила разметать их плоты. Фрисс много раз видел, как Река кружила обломки плотов в водоверти, разбивая в щепки толстые брёвна. Нет, куванцы не сунутся на стремнину! Сейчас кувы прячутся в камышах на Левом Берегу. Выжидают, пока спадёт вода...

Речник тоже не спешил пускаться в плавание. Одиннадцать лет он не был в родной пещере, и лодка его за эти годы развалилась на части и была пущена на дрова соседним семейством. Семейство пообещало выделить ему на лето плотик, а Фрисс думал, что и плотика ему будет много – лето он проведёт в Фейре. Разве что Инмес будет ловить Листовиков или рыбачить на середине Реки...

Весь вечер Фрисс проверял хиндиксу. Зимой она лежала на боку в запасной пещере, но ржавчина и гниль почти её не тронули. Речник почистил печку, подвесил шар на самые прочные верёвки, до блеска начистил плавники. Хиндикса притворялась неживой, но иногда подёргивалась от щекотки. Речник посчитал, что к полёту она готова.

...Водяная пыль разносилась далеко от Белых Скал Канумяэ, так же далеко слышен был грохот водопадов. По-зимнему ледяной и по-речному мокрый ветер свистел над степью, пронизывая холодом до костей даже сквозь меховую одежду. Квэнгин перед походом фыркал на мешковатую накидку из шкур, сшитую для него Речником, но теперь закутался в неё – только крылья торчали. А ведь он – очень пушистое существо...

– Великие Туманы! Ветер сразу с семи сторон! – прошептал Инмес, щурясь на высокотравье. Кое-где в степи лежал снег, и трава была скорее мокрой, чем сухой, но Фриссгейн знал – высохнет она быстро.

– Ничего, что холодно, – Фрисс поправил накидку на крыльях Квэнгина. – Скоро согреемся. Вон те травины мне по душе...

Высокая Трава оправдывала своё название, подобно деревьям врастая в небо и у земли достигая толщины человеческого тела. Даже самые хлипкие соломинки были толще руки Речника. И Фриссу очень не хотелось получить по спине этаким хлыстом.

– Влево клони! – скомандовал он, ударив по надрубленному стеблю ещё раз, и быстро шагнул в сторону. Инмес, часто взмахивая крыльями, потянул соломину на себя – и травина не выдержала, рухнула. Речник разрубил её на части, сложил на палубе корабля толстые, но пустые внутри поленья, а Квэнгин собрал и свернул в удобные связки сухие листья – неважные дрова, но хорошую растопку.

Никого, кроме них, не было в степи – все остальные жители ещё не проснулись, в месяце Кэтуэса на севере не просыпается никто. Это Фриссгейн привык рано вставать, пока жил в Олдании. Только рыжие ленты, привязанные к некоторым стеблям, напоминали о существовании людей – такими лентами Друзья Трав по осени помечали растения, предназначенные на семена. Яркие восточные краски не выцвели за лето, и привлечённый необычным цветом Инмес уже пытался пристроить оранжевую повязку себе на хвост.

– Это не наша вещь. Повесь у пещеры, над алтарём, – покачал головой Речник. – Соберём ленты и вернём Друзьям Трав. Помнишь, я рассказывал о них?

Квэнгин кивнул, но повязку с хвоста не снял, а добавил к ней ещё несколько. Потом увидел под сухими листьями что-то зеленеющее и начал раскапывать листву.

– Тут живое растение! – сказал он, сам себе не веря. – Полгода мы не видели живых растений. Тебя прокляли, заставив жить на севере, правда ведь?

– Тут хорошо, Инмес, – Речник улыбнулся и посмотрел с обрыва на тёмный от земли и палой листвы поток, иногда вскипающий белой пеной. – И очень скоро зацветёт Хума. Ты увидишь воды Канумяэ, снежно-белые от её лепестков. Мы будем собирать янтарь и земляное стекло прямо у порога пещеры.

Речник уже мечтал нырнуть в прохладную чистую воду и плавать там наперегонки с Агва или держаться за плавники Речных Драконов. Три-четыре дня пути на юг – и он в Фейре, а там уже можно войти в Реку и не превратиться в ледышку. А потом лететь ещё дальше на юг, и ещё – к сияющей Дельте. Или посетить заброшенный храм у Огненной Кручи, разобрать весенние завалы, принесённые водой, поздравить Воина-Кота с пробуждением.

Хиндикса до земли проседала под весом мокрой травы, и пучки листьев свисали по бортам. Прозрачные плавники дрожали от холода, и всё-таки корабль летел над пенным потоком. Фриссгейн смотрел на Реку и надеялся на мирный год.

Глава 02. Замок Астанена

Снова хиндикса летела над прихотливо петляющей Канумяэ. Можно было спрямить дорогу и не следовать извивам русла, но Фрисс никуда не торопился и тихо летел к Островам Кануу, глядя на бушующие волны.

Мокрый месяц Кэтуэса прошёл, и вода понемногу отступала, оставляя на берегу опутанные тиной коряги, пучки водорослей, стекло и валуны, снулую рыбу и прошлогоднюю листву. Цвела Хума, роняя белые лепестки в бурлящую реку. Оживали деревья, свежая трава пробивалась сквозь сухую, а жители помогали ей, растаскивая старую солому на дрова. Первые куванцы уже спускались по Реке, стараясь держаться ближе к Левому Берегу. Не всегда это помогало им – Речник по пути видел, как остатки одного из плотов вытаскивали на берег. Река раскрошила толстые брёвна в щепу и сложила вчетверо...

Агва ещё толком не проснулись, лежали на дне или грелись на валунах, не открывая глаз. Им было не до людей сейчас. Холодная вода вгоняла их в дремоту. Фрисс окликнул водяных жителей с корабля, но ответа не дождался.

Инмес не принадлежал к роду Агва, но ему по весне тоже хотелось спать. Речник, собираясь на юг, думал взять его с собой, но Квэнгин отказался и остался в пещере. А значит, Фрисс не мог забрать оттуда стальную рыбу – странный артефакт был оставлен Инмесу, чтобы существо не замёрзло среди камней и холодных вод. Квэнгин пообещал запастись дровами, а если Фрисс не вернётся до осени, то и рыбой, и Листовиками. Речник просил его не кусать и не пугать соседей, а о Листовиках не переживать – летом он проживёт, а купить припасы на зиму Фрисс ещё в состоянии.

На севере просыпаются поздно... Шёл месяц Нэрэйт, но никого ещё не было на Островах Кануу, и Врата Зеркал ни разу не открывались. Только их бессменный страж, Речник Митиен, ходил вокруг дома и сгребал в кучу ветки и старые листья. Появление Фриссгейна удивило его.

– Было тихо зимой, тихо и сейчас, – сказал Митиен и предложил Фриссу мороженую рыбу, древнее куосское угощение. – Что нового у истоков?

Речнику нечего было рассказать ему – полусонные истоки не были богаты новостями. А о своих планах Фрисс не любил говорить. Даже о таких скромных, как заказ стальных пластин в кузнице Алдера Звигнела. Он взял у Митиена пару вяленых рыбин и полетел дальше, мимо Замка Астанена, к Огненной Круче...

Много лет никто не селился у самой Кручи, и выброшенные к ней коряги и куски тины лежали на берегу до самого лета, пока у окрестных жителей не доходили до них руки. Фриссгейн долго собирал лохмотья водорослей по стенам разрушенного храма и снимал их с веток проросшего там Кенрилла.

Развалины не изменились за зиму ни снаружи, ни внутри. Фрисс постоял на пороге, привыкая к полумраку – и светильники-цериты, как бы узнав его, зажглись неярким мигающим огнём. Свет, проникающий сквозь проломы в стенах, был куда ярче.

Фрисс поклонился древней статуе – коту из красной глины, взирающему на пришельца светящимися глазами. Положил на алтарь ту рыбу, которую взял у Митиена, вылил в чашу немного крепкой кислухи.

– Силы и славы Аойгену, Воину-Коту! – сказал Речник, следя за язычками пламени, прорывающимися из-под глины на спине статуи. Странная сила жила в этом месте...

– В этом году ты не оставишь нас, Властелин Странных Дорог? – спросил Фрисс и протянул руку к огню. Пламя было самым настоящим, его прикосновение – обжигающим.

– Вернулся... – голос из пустоты был еле слышен, но стены задрожали, а «огненный мех» затрепетал, как под ветром.

– Будут дороги, будет сила и слава... – что-то тяжёлое и раскалённое сжало на мгновение руку Речника, огонь поднялся выше, а цериты разгорелись ярко и затмили наконец солнечный свет. Когда вихрь пятен перед глазами Фрисса рассеялся, в храме снова царил полумрак, и статуя притворялась холодным куском глины. Речник на непослушных ногах вышел и сел у обелиска, украшающего собой вход. Кровь шумела в ушах...

Фриссгейн пришёл в себя, когда его корабль долетел до Ясеня – и коснулся брюхом воды, потому что плавники хиндиксы промёрзли в холодных ветрах, а Речник совсем забыл, что корабельной печи нужны дрова! Так ему и крикнули с ветвей Ясеня древесные жители – скайоты, и Фрисс протёр глаза и вылил воды на голову. Печку топить не стал – всё равно пора причаливать! "А скайоты уже повеселели, и траурных лент на ветках не видно. В ту войну им крепко досталось, хорошо, что они уже опомнились," – подумал Речник и не стал отвечать на шутки с ветвей.

После весенней Реки подземелье казалось особенно тёмным и мрачным. Никто не охранял Диту, бездонную пещеру на берегу Нодвы, только резной столб с фигурками птиц и зверей – священный знак местных жителей – высился напротив туннеля. Фрисс положил перед знаком кусок рыбы и спустился в провал. Два меча Фриссгейна неярко засияли в полумраке – чуть ярче обычного, поскольку место, где их отковали, находилось не так далеко. Речник удивился – мечи не светились очень давно, кажется, с того дня, как он невольно пролил кровь Инмеса. Конечно, Квэнгин напал первым, и Фрисс лишь оцарапал его – но мечи перестали светиться и даже намёка на магию не проявляли. Такое у них представление о чести...

Алый свет подземного солнца разливался по бурым скалам, по бесцветным зарослям жёсткой травы Шеелк, освещая беспорядочные наросты грибов на стенах и блестящие полосы слизи, оставленные гигантскими улитками. Всё было так же, как прошлой осенью, и весной, и за сто лет до этого дня. Пещеры Энергина не склонны меняться.

Здесь стояли лагерем силы Реки – сейчас и следа не осталось от шатров, навесов, кострищ. Трудно было поверить, что всего одну зиму назад мёртвые тела лежали грудами у подножия Клыков. Теперь там тускло блестят кусты Шеелка и перистые листья ваакона...

Фрисс подошёл к кузнице у подножия Иррини, сонного подземного вулкана. Красный Алдер неспешно раскладывал на крыльце своего жилища короткие мечи, кинжалы, наконечники стрел. Он дружелюбно кивнул Речнику.

– С пробуждением! – кивнул ему Фрисс. – Не встречал Звигнела, Чёрного Алдера?

– А, он всё там же, где был в том году. Его работа? – Алдер указал на мечи Фриссгейна. – Взгляни, может, наконечники себе выберешь?

Фрисс осмотрел товар на крыльце, покачал головой и направился дальше. Неясные тени мелькали в сплетении Шеелка – не то насекомые, не то привидения... Речник не боялся ничего – сейчас Энергин был мирным. И очень скоро дорога вывела Фрисса в долину Тер, к самому дому Звигнела, окружённому кочками бесцветной травы. Похоже, Чёрный Алдер соорудил огород – или цветник?

Дверь была приоткрыта, и алые сполохи падали из-за неё на порог. У крыльца Фрисс увидел несколько клинков и тяжёлый сингельский щит с шипами по краям. Он прикинул щит к руке, несколько раз повернулся с ним, как бы отражая удары невидимого врага, и задел шипами крыльцо. Звук был негромким, но обитатель дома услышал и появился на пороге – чёрный, чешуйчатый и красноглазый, с массивными браслетами на запястьях.

– В глубокой реке дна не видать! – произнёс Фрисс традиционное приветствие. – Рад тебя видеть, мастер Звигнел.

– Этот день – синего цвета, – повёл хвостом Алдер, отвечая условленной фразой. Он хорошо знал обычаи Реки.

– Помню тебя. Проверил мечи в деле? Что скажешь теперь? – нетерпеливо спросил он. Фрисс отрицательно покачал головой.

– Пока ничего не скажу, мастер Звигнел. Но хотел бы заполучить доспехи твоей же работы. Вот моя броня из кожи товега, не новая, но надёжная. Вставь в неё прочные пластины, если возможно – с простым узором...

Речник и Алдер долго рассматривали, обмеряли, ощупывали броню и образцы пластин, пока Звигнел не кивнул с протяжным шипением.

– С-с-сделаю. Плас-с-стины будут лёгкие, как пух, и прочные, как скала. Так ты не накопил за зиму на прос-с-стое заклятие? Было бы кс-с-стати, при твоей жизни!

– Звигнел! – Фрисс посмотрел на Алдера сердито и растерянно. – У меня спокойная жизнь. Понимаешь, я в этом году женюсь, на другое деньги нужны! А твоя броня и без заклинаний отведёт любой удар.

– Покладис-стой тебе жены, Речник, – Звигнел вильнул хвостом. – Хорошо, приходи на третий день. Ес-сть готовые плас-стины, их и вс-ставлю.

Фрисс шёл обратно по сумрачным пещерам и думал, что Алдер наверняка обиделся. Да и Речнику нелегко было отказаться от магической брони. А что делать? Мечтать можно о Белом Драконе и стальных латах, а всё равно придётся летать на хиндиксе и носить шкуру товега...

Неясно пока, будет ли Кесса Скенесова, будущая жена Речника, покладистой – но стальная броня ей понравится! Может, даже больше, чем бусы из кварца и мрамора, которые Фрисс прикупил на Островах Кануу. Кесса Скенесова верит в героев древности, знает легенды о Чёрных Речниках и мечтает увидеть Энергин. И не испугается, когда увидит Инмеса на пороге пещеры. Чтобы жить вместе с ней, можно преодолеть препятствия и посерьёзнее, чем свадебный выкуп в полтысячи кун...

От Диты до Замка Астанена – рукой подать, и очень скоро высокие башни, подобные скалам Канумяэ, встретили Речника. Ветер свистел над ними, завывал над обрывом, пытался унести хиндиксы, привязанные к каменным кольцам – экхам. Двое служителей сидели на свободном кольце, один из них поднялся, увидев Речника.

– Хаэй! – протяжно крикнул Фрисс, бросая верёвку. Служителя он знал – это был Ир, знакомый ещё по прошлому году.

– Речник Фриссгейн! Я думал, этой весной ты исчезнешь так же внезапно, как появился прошлой, – сказал Ир, отступив от привязанного корабля и наблюдая за Фриссом, спускающимся на землю. – В том году столько всего творилось вокруг тебя...

– Не столько творилось, сколько было разговоров, – отмахнулся Фрисс. – Что слышно в Замке?

Ир открыл было рот, но незнакомый гвел подошёл к нему и с интересом исследователя посмотрел на Речника. Лицо гвела было расчерчено яркими линиями татуировки, а на плечах лежал белый плащ с волнистой синей полосой понизу. По этим признакам Речник понял, что пришелец – непростой человек, а взгляд ему сразу не понравился. Многие в том году смотрели на Фрисса так же...

– Тот самый Фриссгейн, рассказами о котором Силитнэн выманил меня с Сотиена? Очень любопытно. Будем знакомы – я Домейд Араск, или Наблюдатель из Ордена Изумруда. И я хотел бы поговорить с тобой.

Фрисс дружелюбно улыбнулся, скрывая настороженность. Пристальный взгляд Домейда тревожил его, упоминание Силитнэна и его "рассказов" просто пугало – магу-южанину было что рассказать о прошлогодних делах, а у Ордена Изумруда была скверная репутация.

– Надеюсь, Силитнэн не рассказывал, что я сильнейший маг Реки, или что-то в этом роде? – поинтересовался он. – Поговорить с тобой, Наблюдатель, я могу, но пригодятся ли тебе мои рассказы – не уверен.

– Нет, ничего подобного, – заверил Домейд с улыбкой. – Было сказано, что ты лично встречался с Запрещённым Богом, известным как Аойген, Хоган или Хо"каан. А я изучаю проявления божественных сил в нашем мире и никому не желаю зла, но всё равно моё общество никого не радует. Так ты готов ответить на пару вопросов о твоём божестве?

– Домейд! – по лестнице к причалу быстро спускался Силитнэн. – О, Фриссгейн, хорошая встреча. Так-так... Сила вокруг тебя показывает, что... ты снова встречался с Аойгеном? Мне это кажется опасным, Фриссгейн. А тебе?

– Воин-Кот меня не тронул, – Речник пожал плечами. – Не думаю, что он должен оставаться в одиночестве там, в развалинах, только потому, что наши предки его изгнали. Силитнэн и Домейд переглянулись, и маг-южанин кивнул Речнику.

– Не стоит сидеть у ворот. Пойдём в Замок. Интересно будет послушать о храме, Аойгене и вашей новой встрече. Наблюдатель, ты с нами?

Ир с сожалением проводил их взглядом. Он всё больше запутывался в Речниках, колдунах и Запрещённых Богах. Сам он поклонялся Макехсу, и ему этого хватало.

Трое поднялись в маленькую Залу Стального Крыла. Дракон, сделанный из стальных чешуек, извивался на её потолке, по нему она и получила название. Больше никого в Зале не было.

Рассказывать Фриссу не пришлось – Домейд сразу стал задавать вопросы, и их у него было очень много. Что заставило Речника заглянуть в заброшенный храм? Что он почувствовал на пороге? Внутри было темно или светло, холодно или жарко? Статуя двигалась или ограничилась свечением? Какого в точности цвета было пламя над ней? А фразы Аойгена Фрисс запомнил дословно? Он знает наверняка, что это были именно слова божества?.. Речник отвечал терпеливо, но чувствовал себя похуже, чем под свирепыми взглядами тысячи Крыс Моджиса. Ему казалось, что из него по капле выдавливают кровь. Силитнэн поглядел на Речника и покачал головой.

– Домейд, оставь Фрисса в покое и сам отдохни, – посоветовал он. – Что ты впился в него, как клещ?

– Разве я опять... Бездна! – Домейд отвёл взгляд и закрыл тетрадь, в которую заносил слова Речника. – Прости, Фриссгейн. Это какая-то магия, с которой я ничего не могу поделать. Ты очень помог нам, Ордену Изумруда, теперь можешь быть свободен.

Фрисс выбрался из Залы Стального Крыла, отошёл от неё подальше и прислонился к стене. У Домейда в роду были вампиры, не иначе! Уйти от "изумрудника" хотелось так сильно, что Речник даже не завёл разговор с Силитнэном.

– Фриссгейн, в этом году ты неосторожен. Кто прилетает так рано? – усмехнулся Халан, правитель Дзельты, проходя мимо. – Астанен за зиму соскучился по Речникам, и заданий у него хватит на всех!

– Выполнять задания правителя – это долг Речника, – ответил Фрисс с ответной усмешкой. – Халан, а ты прилетел не слишком рано?

– Вы, северяне, долго спите! Я успел уже пролететь по всем низовьям, – ответил Халан. Кажется, он рад был встрече с Речником и не спешил уйти.

– По низовьям? И по станциям тоже? – жадно спросил Фрисс. – Ты уже видел сарматов? Халан снова усмехнулся и покачал головой.

– А ещё говоришь, что никогда не был другом сарматов! Ну да, я видел их. "Эджин" и "Скорпион" успешно запустили установки, "Флан" завершает запуск. Его опять подмыло, но, благодаря нашим прошлогодним стараниям и твоему другу-ремонтнику, вода под станцией не засветилась. Некоторое время Гвеннон не сможет сливать отходы в Реку и сваливать утечку на половодье, и я этому очень рад. Старый Город по-прежнему в руинах и светящейся пыли, "Идис" украшает его своим присутствием, но когда я пролетал там, запуск ещё был в самом разгаре – передающие мачты мигали, но не давали ровного света – и тревожить сарматов я не стал. Если хочешь побывать там, подожди неделю или две, пока альнкиты наберут мощность, а угроза взрыва не будет сводить станцию с ума.

Фрисс благодарно кивнул. Он знал, что весной станции неспокойны, но не мог сам определить степень этого беспокойства. Ну что ж, он побывает в гостях у "Идис", Гедимина и его сарматов позже, не будет мешать им.

– Жаль, но чертежи твоего друга мы не сможем использовать, и очень долго, – сказал Халан, посмотрев на Фрисса. – Нужен тонкослойный ровный фрил – и это самое меньшее, а у нас нет никакого. Печально, но такие машины нескоро полетят над Рекой. Хотя это не уменьшает ваших с ним заслуг.

– Жаль! И прозрачный мост тоже не удастся построить? – огорчился Фрисс, но не сильно. Давным-давно все поняли, что вещи и знания предков, найденные в Старом Городе, поражают воображение, но совершенно бесполезны...

– Увы, – вздохнул Халан. – Куда собираешься в этом году, что будешь искать?

– Деньги и подарки на свадьбу! – сказал Речник. – Помнишь, в том году я приглашал тебя? Вот определимся с днём – скажу точно... прилетишь к нам?

– Само собой, – кивнул правитель Дзельты. – Скоро придёт караван из Навмении, можешь купить там что-нибудь, если трудно найти подарок на Реке... Орина! Что такое?

Тень в сером плаще, капюшон которого закрывал лицо, потянула Халана за руку и что-то прошептала ему. Фрисс поприветствовал Орину, жену правителя, получил в ответ пронзительный обжигающий взгляд и ничего более. Он не удивился – Орина всегда была странной.

Халан ушёл, а Фриссгейн подумал, что пора выполнить долг – найти Короля Астанена и взять у него задание на этот год. Или не взять – как повезёт...

Многие Речники видели Короля тысячу раз – и ни разу не встречались с ним в тронном зале Замка. Некоторые считали даже, что такого зала на Реке нет. Правитель не любил сидеть на одном месте, чаще его можно было встретить в лагере сил Реки где-нибудь в Энергине, у причала или на собрании речных магов. Но комната для торжественных встреч в Замке была – называлась она "Зала Венца", там стоял сдвоенный трон речных владык, и всех иноземных послов и торговцев правитель встречал именно там. Караван из Навмении должен был прибыть со дня на день, и Астанен неохотно открыл Залу Венца и сейчас разыгрывал по ролям торжественный приём. В этой зале Фрисс и нашёл его.

Правитель восседал на троне с важным видом, а служитель махал над ним опахалом – обычная церемония на востоке, совершенно излишняя в холодном и ветреном климате Реки. Выглядел Астанен так сурово и величественно, что Фрисс даже попятился обратно в коридор.

– Заходи, Речник Фрисс, ты очень вовремя пришёл, – сказал правитель, ободряюще кивнув ему. – Готовимся к навменийцам. Садись рядом, а вы повторите вход, поклоны и отступление...

По обычаю Реки, рядом должна была сидеть королева – но она давно умерла, и Астанен не стал жениться ещё раз. Обычно трон пустовал. Фрисс опустился на его краешек в большом смущении.

–Не бойся. Лайненси не из тех, кто пугает людей по ночам... – Астанен вздохнул. Он вспоминал Королеву Лайненси редко и неохотно.

– Как дела у тебя? – спросил он, чтобы отвлечься. – Достаточно денег на все твои намерения? Или поговорить с Мирни, чтобы дал тебе кредит? Хотя нет... возьми лучше задание, оно для тебя сложным не будет. А награду я обещаю.

Речник посмотрел в пол, сдерживая усмешку. Скорее в Реке иссякнет вода, чем у Астанена закончатся задания! Но делать было нечего, и он кивнул, всем видом показывая, что только этого и хотел.

– Итак, о задании, – Астанен посмотрел в окно долгим задумчивым взглядом и повернулся к Фриссу. – Речник Тивиан прилетал вчера – он работает между Ясенем и Островами Сарола, а точнее – на участке Иртси. Возможно, ты его помнишь.

Фрисс кивнул. Пару раз он встречался с Тивианом на Островах Кануу и в Замке Астанена, но в дела его не вникал.

– Правым Берегом там правит независимый маг. Живёт он в старом замке на своей земле, собирает налоги с окрестных жителей и с Речниками передаёт мне. Точнее, должен передавать. Сейчас пошёл пятый год, как я их в своей казне не вижу. Летом я собирался послать туда отряд и получить свои четыре тысячи кун, но сначала хотелось бы узнать, в чём там дело.

Речник не скрывал удивления. До сих пор он не слышал, чтобы владельцы земель на Реке так долго и так нахально не платили налогов. Астанен был мирным правителем, это привлекало на Реку множество переселенцев – но не все ценили его миролюбие...

– Твоё задание, Фриссгейн, выяснить, в чём там беда, и при возможности собрать налоги и привезти в Замок. Теперь спрашивай, – кивнул правитель.

– Что из себя представляет этот маг, и какие у него владения? – быстро спросил Речник, прикидывая, сколько кун запросить.

– Его имя Джерин Алга. Занимается Огнём и Молниями, но не слишком преуспел. Не состоит ни в каком обществе, просто маг-одиночка. Его род давно правит в Иртси. Он собирает налоги с сотни жителей, по словам Тивиана – собирает исправно год за годом, но дальше его замка деньги не идут. Жители Иртси говорят также, что он берёт с них лишнее. Постарайся разобраться во всём этом. Джерин должен нам ровно четыре тысячи кун...

Фрисс недолюбливал независимых магов и их замки, и у него были на то причины. Нет ничего хорошего в превращении в крысу, так что он потребует достойную плату за риск...

– Сначала я заберу доспех у Звигнела, – предупредил он. – Трудно говорить с магом без надёжной защиты.

Астанен не возражал.

– Не спеши. Если не был на участке в этом году, слетай туда. Торопиться некуда, главное, не забудь о задании вовсе!

– Не забуду, – кивнул Речник. – Можно идти?

– Погоди, – Астанен посмотрел на уснувшего служителя с опахалом, на пустой зал – и поднялся с трона. – Утомился я тут сидеть. Пойдём к Морнкхо! Ты не был там, я тоже не был...

Фрисс удивлённо мигнул – и тихо выбрался из зала вслед за правителем, стараясь не разбудить спящего. Нет, навменийские владыки такого слугу к себе не возьмут!

Вскоре Фрисс и Астанен уже сидели в столовой Морнкхо, ели рыбу и пили разбавленную кислуху. При их появлении компания Речников встала, приветствуя правителя. Морнкхо очень обрадовался гостям. Он как раз заманил в столовую кимею-странника. Пришлось повозиться, разыскивая для неё товежье молоко и готовя фаршированных мышей, но теперь дева-кошка была довольна – и развлекала всех легендами чужих земель и песнями о давних временах. Поэтому все Речники и служители собрались здесь и слушали во все уши.

Иной не странник, но порой

Покажется ему:

Звезда сияет над горой,

Звезда зовёт во тьму...

Так пела кимея, отстукивая ритм когтями и хвостом, как было заведено у её народа. Фрисс приготовился слушать, но бросил взгляд на правителя – и немного испугался.