Текст книги "Подземные тропы (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Такую смесь мы называем 'асагна', – пояснил он. – Капай на горячий камень и дыши испарениями, и скоро яд перестанет тебя жечь. Заглянешь завтра к вечеру, если лучше не станет – попробуешь другие средства, но это обычно действует. И ещё надо бы проверить, сколько яда у вас обоих в крови.

– Спасибо тебе, Джеван, – сказал Фрисс, подавляя кашель, и потянулся за кошельком. – А это ты как проверишь?

– Не торопись, завтра заплатишь, – отмахнулся странный хеск. – Где там эти клочки... Вот они! Хватит двух-трёх капель крови – я по ней разберусь, сильно ли вы отравлены...

Он протянул Фриссу собранные вместе волокна со ствола Тунги, накрученные на палочку. Речник пожал плечами, одолжил у Кессы кинжал – её оружие было острее осколка обсидиана, пожалуй, она даже сделала лезвие излишне тонким – сделал надрез на руке и с интересом посмотрел на капающую кровь. За время путешествия по Хессу она не позеленела, не засветилась и дымиться не начала – вот и хорошо!

Он помог Кессе добыть кровь – Речница пока ещё боялась боли и могла случайно нанести себе серьёзную рану. В жилах Речницы тоже текла не кислота, чему Фрисс порадовался ещё больше. Всякое бывает, когда пересекаешь Хесс...

– Вот так, – качнул головой Джеван, забирая клочки волокон. – Приходи завтра. Ты, Кесса, тоже можешь подышать асагной. Вы с ним ходили у одних и тех же рек, и дышали одним ветром...

Вдыхая дым, идущий от нагретого камня, Фрисс никак не мог разобрать, какие же травы добавлены в асагну. Все запахи были незнакомы, но приятны. Правда, Хольскен, понюхав дым, сказал, что завтра Речник будет лечиться где угодно, только не в его норе.

Уже с утра Фрисс понял, что асагна – отличное зелье, и надо купить ещё склянку и отвезти на Реку для Ондиса-целителя. А выйдя из норы, увидел, что не только ему стало легче за ночь. Весь город как будто родился заново – гнетущая тяжесть исчезла, каждое здание выглядело совсем новым и очень прочным, а жители летели и ползли по своим делам без радостных воплей, но и без тоски. Разложение оставило город в покое, и Речники были этому рады.

– Кто-то исцелил Фьо, – сказала Кесса, глядя на жёлтые оплывающие стены с панциря Двухвостки. – Какой-нибудь великий маг.

– Видно, Джеван нашёл верное заклинание, – сказал Хольскен, свиваясь кольцами вокруг шипов Флоны. – Мы все знали, что у него это получится!.. Фрисс, я вот думаю – твоё оружие волшебное, или просто так светится?

– Просто так, по-моему, – Фрисс вынул меч из ножен и показал Айюкэсу. – У меня тогда денег на волшебство не было.

Хольскен потрогал клинок и даже лизнул, а потом пристально посмотрел на Речника.

– Есть тут магия, и много. Но над ней как будто туман. Слушай, никто не мог тебе оружие испортить? Никому ты его в руки не давал?

Фрисс покачал головой, разглядывая меч.

– Хорошо, если ты не ошибаешься! Портиться ему было не с чего, но как его теперь исправить?

– Это не к нам, и не в наш город... Поговори с Вайморами, а если они не справятся, то с Гларрхна, или поищи форнов, – посоветовал Айюкэс, быстро покидая панцирь. – Кесса, погоди, не жги эту отраву – дай спрятаться...

Фрисс незаметно усмехнулся и забрал у Кессы склянку с асагной и горячий камень. До вечера он не отходил далеко от норы Хольскена, и Речница была всё время с ним – они сидели на спине дремлющей Двухвостки, дышали испарениями асагны и говорили о Хессе и Реке. Хольскен выглянул из норы только к вечеру, чтобы отвести исцелённого Речника в дом Джевана.

Хеск-целитель не взял денег – ни от Фрисса, ни от Кессы – и даже подарил им полную склянку асагны, едва Речник заикнулся, что на Реке такому зелью цены бы не было.

– Приятно будет прославиться аж до Великой Реки, – только и сказал он.

На следующее утро Фрисс и Кесса покинули город. Встречные Нкири-Коа и Айюкэсы поспешно расступались, чтобы освободить им дорогу, хотя Речник об этом даже не просил, и он ловил на себе взгляды, полные благодарности. Ещё сильнее была удивлена Кесса – её 'нюх' был от природы тоньше.

– Ты заметил, Речник Фрисс? Даже стены перед нами расступаются! И дорога стала гораздо ровнее...

Фрисс посмотрел, как медленно втягиваются в стену камни, о которые Двухвостка должна была чиркнуть панцирем на повороте, и пожал плечами.

– Хорошо, что расступаются, а не вырастают! Впереди Фалона, и там нам дорогу не уступит никто...

Глава 15. Фалона

– Речник Фрисс, а можно мне из скафандра вылезти? – робко спросила Кесса, поправляя шлем и оборачиваясь на Фриссгейна, с загадочным видом измеряющего излучение на границе. Вокруг струился белесый туман, капала с веток вода, а Двухвостка жадно грызла сочные ветки гигантского папоротника. Фалона, также именуемая Страной Тумана, приняла путников в свои мокрые объятия, и Фрисс боялся, что в тумане они и останутся.

Жаркие моховые леса поднялись вокруг сразу же, едва путники покинули Кархейм. Широкие плоские 'стволы' и 'ветви' серебристого и грязно-зелёного цвета сплелись меж собой, заслонив дорогу. Сквозь гигантский мох пробивались к свету папоротники, а под ногами, как насквозь промокшие циновки, хлюпал ползучий локк с огромными плоскими листьями. Он был бы похож на мостовую из зелёных плит, если бы не проваливался при каждом шаге, обдавая всё вокруг бесцветным соком.

Вода здесь была повсюду – сверху стекал туман, снизу бежали ручьи, стекаясь к огромной реке, скрытой в тумане. Мост через эту реку – Кайду-Чёрную – Фриссу предстояло отыскать. Если он раньше не заблудится в тумане и не запутается в жгучих щупальцах канзис, свисающих с каждой ветки!

– Да, выбирайся, – кивнул Речник, убрал дозиметр и подошёл, чтобы помочь с застёжками. – Здесь слишком много воды, но кислоты вроде бы нет...

– Я в нём тону, – печально сказала Кесса, сворачивая скафандр и закапывая на самое дно сумки. – Я, всё-таки, не сармат... Речник Фрисс, а ты знаешь, куда нам идти?

– В ту сторону – и до самой реки, – уверенно сказал Фриссгейн, стараясь не смотреть ей в глаза – на самом деле он ни в чём не был уверен среди тумана и срастающегося мха. – Я пойду рядом, буду расчищать дорогу. Флона одна тут не пробьётся...

Двухвостка дожевала лист локка и посмотрела на Речника выжидающе. Он подошёл к просвету в моховой стене и ударил мечом по веткам, вызвав целый водопад и лавину медузьей икры. Флона медленно потопала по широким листьям, снося на своём пути тонкие моховые стволы. Кесса достала кинжал, примерилась к ветке, вздохнула и убрала оружие.

Не прошло и Акена, как они остановились на отдых. Двухвостка была слишком крупным и неповоротливым существом для жизни в холгах, а Фриссу нужен был огнемёт, а не мечи. Бахрома и бусинки на одежде Кессы постоянно цеплялись за мох.

– Скоро выйдем к реке, – сказал Речник и попытался улыбнуться. – Я уже слышу, как она шумит.

– А по-моему, это с веток вода льётся, – невесело ответила Речница. – Может, ты поедешь, а я пойду впереди?

– Лучше не двигайся, – махнул рукой Фрисс и пошёл дальше.

Они вышли на берег Кайды-Чёрной, заваленный тиной и гниющими деревьями. Кесса привстала на панцире Двухвостки, чтобы разглядеть крупные цветы Мекесни на середине реки. Вода здесь была непроглядно чёрной и на вид неподвижной. Фрисс огляделся в поисках моста – и присвистнул.

– Кесса, посмотри вон туда. Это наш мост.

– Река-Праматерь... – обречённо выдохнула та, разглядывая мост – вернее, несколько вбитых в дно реки деревянных свай, соединённых лианами и ветвями папоротника, перекошенных, наклонённых в разные стороны, изъеденных мхом и плесенью и населённых воздушными медузами.

– Мне на него ступать – и то неохота, а Флону он просто не выдержит. Спускайся на землю, Кесса. Тут мы разделимся – она поплывёт, а мы пойдём, – сказал Речник, оглядывая тюки на спине Двухвостки. Флона посмотрела на реку и тихо фыркнула.

– Ничего, переплывёшь, – он потрепал Двухвостку по загривку и закинул один из узлов себе за спину. – Кесса, помоги привязать верёвки...

Двухвостка фыркала и недовольно махала хвостами, но стояла смирно, пока седоки продевали верёвки под её лапами и привязывали к шипам на спине. Этот поводок, по замыслу Речника, должен был помочь подслеповатой Двухвостке не потерять из виду мост и выйти на берег там же, куда спустятся с моста люди...

Оскальзываясь на гнилых брёвнах и кучах водорослей, они добрались до переправы. Двухвостка тихо спустилась в воду, и Фрисс создал для неё магическое течение, чтобы ей было легче плыть. Пройдя пять шагов по мосту, он пожалел, что сам не пустился вплавь. Склизкие обрывки лиан рвались в руках, ничем не скреплённые ветви папоротникового настила расползались под ногами, сваи угрожающе покачивались и скрипели.

– Ну и мосты у них... – пробормотала Кесса, глядя на медлительный чёрный поток под ногами.

Самая последняя свая всё-таки не выдержала – и рухнула, подняв фонтан чёрной жижи. Двухвостка уже выбралась на берег и сочувственно смотрела, как Фрисс и Кесса барахтаются в грязной водице у берега. Рыхлое илистое дно ускользало из-под ног...

– Искупались, называется... – Кесса пыталась смыть ил хотя бы с лица. – Где бы теперь умыться, пока всех хесков не распугали...

– Поздно, Кесса. Хески уже здесь, – усмехнулся Речник, глядя в сторону моховых зарослей.

Трое существ, одетых лишь в юбки из листьев и подвески из мелких перьев, бесшумно вышли из холгов. Это были Квомта-Риу, Люди-Выдры, в гладком блестящем меху с головы до ног, и несли они большую связку лиан. Фрисс немного слышал об этих хесках, мирном народе, поклоняющемся великому богу Кетту и Реке-Праматери, и поэтому дал Кессе знак не пугаться, а сам шагнул к Кайде и сложенными ладонями зачерпнул воды.

– Мы все хранимы водой. Мы все под защитой Кетта, – медленно и размеренно сказал Речник, глядя в глаза одному из Квомта-Риу. Тот остановился и кивнул несколько раз.

– Кетт всесилен во всех водах! – ответил он, подставляя ладони под воду, которую Фрисс выплеснул на землю. Трое хесков с любопытством рассматривали путников и как будто что-то вспоминали.

– Мы с Великой Реки, – сказал Фрисс, увидев, что они в замешательстве. – Скажите, этим путём мы доберёмся в Мейтон?

Квомта-Риу покосился на Двухвостку, еле заметно вздохнул и кивнул ещё несколько раз.

– И мне нужно в Мейтон. Я бы мог показать вам дорогу.

– Натаниэль, тебе же ясно сказали – город пока закрыт, – с видимым раздражением обернулся к нему второй хеск. – Мы пять дней не были в Мейтоне, и я не знаю наверняка, в чём дело, но мы получили письмо... Вам, странники, придётся обойти город. Там либо эпидемия, либо что похуже!

Фрисс и Кесса переглянулись.

– Не будет большой беды, если мы пройдём мимо Мейтона, по расчищенной земле, – решил Речник. – Нашему зверю трудно продираться сквозь мох. Спасибо за предостережение, но мы поедем... Натаниэль, ты присоединяешься к нам?

Второй Квомта-Риу быстро и сердито сказал несколько фраз первому, тот так же быстро и сердито ответил, сложил свою часть лиан на берегу и подошёл к Двухвостке.

– Наша стоянка тут, неподалёку. Там у меня осталось гнездо. Нетрудно будет туда завернуть?

– Завернём. Садись, – Фрисс показал на панцирь Двухвостки. – Я Фрисс, со мной Кесса, зверя зовут Флона. Ты в Мейтоне живёшь?

Оставшиеся Квомта-Риу пошли с лианами к мосту, и Речник слышал за спиной их недовольные возгласы – кажется, они хотели заменить истлевшие перила, но обнаружили, что рухнула целая опора. Двухвостка с обречённым видом устремилась в моховую чащу, ломая и разрывая стволы и ветки. Через два десятка шагов Квомта-Риу спрыгнул на землю, остановил Флону и стал прокладывать для неё дорогу, разделяя и расталкивая по щелям и ответвлениям цепкие побеги холга. Фрисс поспешил ему на помощь.

– Ваш зверь, наверное, из пустыни? – спросил Натаниэль. – У нас такие широкие не водятся.

Они выбрались на стоянку Квомта-Риу незадолго до сумерек. Несколько огромных круглых гнёзд, сплетённых из ветвей папоротника и проложенных размятым и высушенным локком, висели там на ветвях.

– Мы переносим их с места на место, – пояснил Натаниэль, снимая гнездо с ветки и пристраивая на спину Двухвостки. – Вы собираетесь ехать дальше – ночью, в темноте, когда тут полно болотных теней?!

Фрисс посмотрел на край солнца, исчезающий за лесом, на сплетённые ветки холга – и махнул рукой.

– Никто за нами не гонится. Натаниэль, ты рыбу ешь?

Спали все в гнезде Квомта-Риу, прижавшись друг к другу и свернувшись в странных позах, там было тесно, зато тепло и сухо. Правда, поутру люди едва смогли распрямиться и выползти наружу, но это было лучше, чем спать среди медузьей икры на мокром панцире Двухвостки.

– Мы не заблудились? – спросил Речник два Акена спустя, когда ветки холга начали двоиться у него в глазах, и порой мерещилось, что проклятый мох срастается за спиной. – Никаких следов дороги...

– Тут и нет дорог, – хмыкнул Натаниэль. – Ни одной дороги до самых владений Вайморов. А Мейтон близко, ещё Акен – и доберёмся. У тебя просто слишком широкий зверь для наших лесов!

Они вышли из-за деревьев и замерли – все, даже Натаниэль. Между ними и городом лежал огромный змей в золотой чешуе, с алым гребнем вдоль спины. Обвивая весь город, чудовище держало голову на кончике хвоста и ярко-красным глазом следило за пришельцами, однако с места не двигалось.

– Это защитник вашего города? Вы так от врагов обороняетесь? – заинтересовалась Кесса, склонив голову набок. – Очень удобно!

– Знорка, я это существо впервые вижу, – шёпотом признался Натаниэль. Он был смущён и напуган. – Такие мимо нас не проползали...

По ту сторону змеи появился Квомта-Риу. Он прыгал и махал руками, пока Натаниэль не замахал в ответ и не подошёл поближе. Двухвостка и Фрисс посмотрели друг на друга и последовали за ним.

Горожанин держал в кулаке зелёную летучую мышь. Он показал зверька пришельцам и выпустил его. Мышь, пролетев над равнодушным змеем, опустилась на руку Натаниэля. У неё с собой был обрывок листа с коротким сообщением: 'Кто вы? Откуда пришли?'

– Нашёл время! – обиженно замахал хвостом Натаниэль. – Ну ладно...

Нацарапав ответ на клочке побольше, он отправил мышь обратно. Вернулась она нескоро. Квомта-Риу вполголоса прочёл ответ.

– 'Прости, Натаниэль. Гостям мы рады. Но эта тварь иногда создаёт видения. В городе пока спокойно. Змей никого не выпускает, но впускает всех свободно и пока никого не съел. Но что будем делать, когда кончится еда?'

– Недурно... Это существо, что, взяло весь город в плен?! – прошептал Речник с недоверием. – Натаниэль, ты вот что спроси...

Мышь полетела в город, возмущённо пища, с огромным листом в лапах, а обратно понесла целых два.

– 'Я Эннин-сиин-Риа, Речникам – всяческих благ. Это не змея – хеск из Гванахэти, он называется Мваси. Лежит тут третий день. Лежит и молчит. Ничего не требует. Никаким оружием его не достать, даже чешую не поцарапать. Да, оно нападает – если подойти к голове, сильно бьёт и сбивает с ног. Может, оно слабое и само умрёт. Мы думаем подождать...' – прочитал Натаниэль и хлестнул хвостом по земле. – Неприятно... Вы меня довезли, а я вас даже угостить не могу. Может, наловить вам микрин или канзис в дорогу?

– Натаниэль, не надо ничего, – покачал головой Речник, но всё же заинтересовался. – А на что годны жареные канзисы?

– На еду, – удивлённо ответил Квомта-Риу. – Ты не ел никогда канзис? Тогда сделаем тут привал, будем есть и передадим еду Эннину...

Летучая мышь вернулась в город с куском ирхека – это был последний ломоть из запасов Речника – а Натаниэль ускользнул в холги ловить там летучую мелочь. Фрисс оглянулся на Двухвостку и внезапно увидел, что на её спине пусто – Кесса спустилась на землю и сейчас стояла у головы огромного змея. Существо косилось на неё, странно приоткрывая рот, и казалось, что Мваси и Речница говорят между собой. Фрисс осторожно подошёл поближе.

– А, так это из-за глаза... Тебе трудно, наверное, и страшно лежать так – слепой стороной к целому сборищу существ, – задумчиво сказала Кесса, положив руку на бронированный бок змея.

– Было бы проще, если бы они не пытались меня убить, – негромко, но гулко ответило существо. – Очень раздражают эти их попытки. Я их не ем!

– Они отстанут, если ты их выпустишь, – сказала Кесса, постукивая пальцами по чешуе. – Может, разомкнёшь кольцо?

Мваси приподнял голову, Фрисс опустил руку на рукоять меча, но змей не собирался ни нападать, ни уползать.

– Не сейчас! Лучше им сидеть там, чем выйти в лес. Скорее, входите в город! Времени уже нет!

Последнее он прогудел на весь город, и его рёв заглушил даже отчаянный вопль Квомта-Риу. Натаниэль вылетел из зарослей, в два прыжка пересёк пустое поле и перепрыгнул через змея. Мваси приподнял голову, пропуская бегущую к нему Двухвостку. Фрисс ещё не видел, чего она так испугалась, но на всякий случай схватил Кессу в охапку и проскочил в зазор между головой и хвостом змея вслед за Флоной. А из-за живой 'стены' уже пахло гниющей плотью, и доносился тихий вой. В зелёном магическом сиянии из зарослей выходили мертвяки.

Мваси громко и сердито зашипел, и его броня вспыхнула золотом. Нежить замерла, не смея войти под золотые лучи. Фрисса и Кессу оттеснили лучники и маги Квомта-Риу, вставшие за спиной змея. Город был под надёжной защитой, но хески не собирались ждать, пока нежить догниёт у порога...

Фрисс оставил Кессу с напуганной Двухвосткой и занял место среди защитников. Квомта-Риу посылали в нежить потоки воды, дробящие и разрывающие мертвяков на части, Речник добавил к воде молнию, чтобы подавить магию, заставляющую Квайет ходить. На миг ему показалось, что среди мертвецов – тот Квомта-Риу, который встретился ему на берегу Кайды-Чёрной, но Речник отогнал эту мысль.

Всё закончилось быстро, ведь к Мейтону подошла не армия мёртвых, а всего полусотня с ближайшего кладбища, и вскоре Мваси развернулся и выпустил живых из города. Квомта-Риу деловито отправились за сухими дровами и Шигнавом, чтобы сжечь все остатки, двое хесков подошли к Мваси и мирно начали что-то обсуждать, Двухвостка ткнулась носом в бок Речника и потянула за одежду в сторону города.

– Ты очень устал, Речник Фрисс? – спросила Кесса, протянув ему палочку с жареными микринами. – Натаниэль сказал, что мы можем переночевать у него, с его семейством. И он просит отвезти его в Хелгион.

– Тут так же мокро, как в холгах, – покачал головой Фрисс, окидывая взглядом ряды круглых хижин из ветвей папоротника и холга. – Можем идти дальше, только поешь, и мне дай поесть. А зачем Натаниэлю в Хелгион?

...Они снова брели по холгам, и никто не попадался им навстречу, кроме Споровиков, перистых змей и разноцветных лягушек. Если верить картам, путники шли прямиком к Келиону, городу мирного народа Иурриу, демонов-кошек. Иурриу были в союзе с Квомта-Риу, но сил их содружества не хватило, чтобы соединить города надёжной тропой. Речник и Натаниэль разрубали и распутывали ветки холга, и вода лилась на них нескончаемым потоком – кажется, столько воды не было во всей Реке и её притоках, сколько накопили местные мхи и папоротники...

Квомта-Риу был встревожен и подавлен – и тем, что случилось с его товарищами, которые не смогли спастись от мертвяков, и тем, что в отчаянном послании написали ему из Хелгиона. Сам он не рассказывал, что там случилось, а Фрисс спросил однажды и более не выпытывал.

Речник отчего-то никак не мог забыть мимолётное упоминание о 'знорке-страннике Саркесе'. Фрисс слышал о нём в Фьо, и в Мейтон этот путешественник тоже заглянул. Всего на день – он очень спешил в Ритвин. Немного странным было то, что человек в одиночку забрёл так глубоко в Хесс, и Фриссу было бы интересно узнать, какое задание загнало его сюда...

Поутру они вышли на берег Келиона, реки широкой и бурной, к мосту, построенному двумя народами и расхваленному Натаниэлем. Вышли – и Двухвостка обречённо взглянула в глаза Речнику.

– И правда, – вздохнул он. – Тебя настил не выдержит. Кесса, слезай, пойдём пешком.

От берега до берега в ряд выстроились сплетённые из холга и папоротника 'плиты', связанные лианами. Длинные верёвки были натянуты вместо перил, и всё сооружение держалось на нескольких папоротниках по берегам.

– Это самый надёжный мост в холгах, – с гордостью сказал Натаниэль. – Очень прочный и совершенно сухой сверху. Иурриу не любят воды. Фрисс, смотри, твой зверь лезет в воду!

– Флона поплывёт отдельно, её мост всё равно не выдержит, – пояснил Речник и потянул за канат, не пуская Двухвостку уплывать слишком далеко. – Идём?

Никто не расчищал берега местных рек, вот и Келион был завален гнилыми сучьями и грудами водорослей свыше всякой меры. По щиколотку в чёрной жиже путники дошли до моста. Быстрое течение Келиона изгибало мост полумесяцем, и верёвки тихо потрескивали, а из переплетений папоротника и холга свободно лилась вода. Флона плыла рядом – и люди ей завидовали...

За мостом тянулись всё те же холги. Однажды Натаниэль поприветствовал кого-то в зарослях протяжным криком и даже получил ответ, но одинокий путник не подошёл поговорить. Никаких следов города Фрисс не замечал. А потом стена леса разомкнулась.

– Мне страшно, – призналась Кесса, глядя на огромную выжженную плешь посреди холгов. Все растения были сожжены дотла, даже земля высохла и потрескалась. Это здесь-то, где сухой ветки не найдёшь во всём лесу...

– Каким же пламенем можно вызвать в холгах пожар?! – вслух удивился Речник и посмотрел на Квомта-Риу, но тот сам был в недоумении.

– Никогда не видел такого. Никогда!

В центре горелого пятна Фрисс увидел глубокую нору с неровными краями, слишком узкую для Халькона и слишком широкую для Айюкэса. И что-то порой проползало под землёй, вызывая неприятную дрожь в ногах. Двухвостка неохотно пересекла пятно и даже обрадовалась, когда вернулась в лес на другой его стороне, но вскоре путникам попалась другая такая гарь, а потом и третья. А затем началось сплошное кольцо выжженного леса, окружавшее город Келион и его защитный вал, усаженный кольями.

Келион стоял на высокой земляной насыпи, с которой кое-где свисали верёвочные лестницы. Натаниэль посмотрел на лестницу, на Двухвостку, попросил Речника подождать и поднялся в город за подмогой.

Двухвостку подняли в Келион быстро, она только и успела, что смущённо фыркнуть, и денег с путников не взяли. По разговорам Фрисс понял, что Натаниэль встретил старых знакомых, с которыми вместе охотился на гигантских лягушек. Кесса немедленно вмешалась в их беседу, чтобы расспросить о подробностях охоты. Фрисс подумал – и остался сидеть на панцире Двухвостки. Слишком сыро и жарко было в Келионе, чтобы тратить силы на любопытство...

– Что-то мне кажется – тут не всё хорошо... – тихо сказал он, когда Иурриу оставили путешественников под стенами келионского храма. Стены и крыша выложены были блестящей чешуёй и на солнце горели огнём. В одном из закутков храма Речнику и его спутникам предстояло провести ночь. Фрисс накормил Двухвостку, посмотрел на заходящее солнце и вернулся в здание. Ему было очень неспокойно.

В гостевой комнате Натаниэль пристраивал гнездо к штырю, вбитому в стену. Ему помогал Альвин, местный служитель, золотистый Иурриу с аккуратно расчёсанной шерстью, даже не слипшейся от вечной келионской сырости. Фрисс проверил, удобно ли Кессе спать на шкурах, постеленных в углу, и подошёл к хескам.

– Мне говорили, что знорки... не столь наблюдательны, – с трудом подобрал слова Альвин. – Ты прав, воин. Тут неладно. Эти плеши и гари в лесу – работа огнистых червей.

Фрисс очень хотел скрыть свои чувства, но ужас, промелькнувший в его глазах, заметили оба хеска – и сочувственно вздохнули. Огнистые черви на Реке не появлялись, но в Олдании их знали отлично – и многое могли рассказать о внезапном огне, смерти, опустевших стоянках и разрушенных поселениях. Над огнистыми червями, как над жутким сарматским хранилищем, до корней выгорает земля...

– Спите и не бойтесь ничего, – виновато сказал Иурриу, оглядываясь на Кессу. – До утра Келион доживёт.

– Погоди... Подожди немного, Альвин, – Фрисс остановил служителя. – Расскажи, когда они появились, и что вы предприняли.

Натаниэль насторожил уши, Иурриу посмотрел на Речника удивлённо, но всё же ответил:

– Дня четыре назад. Их полно под землёй, и собираются новые. Огромный клубок червей. Тех, кто полез в город, уничтожили, но многих они ранили. Келиону червей не выгнать, магия наша их не берёт, а воинов у нас не хватит. Верховный боится, что мы Келион не удержим...

Фрисс задумчиво посмотрел на него. С одной стороны, Речник с парой мечей и полутора заклятиями погоды тут не сделает. С другой же, у него есть Кьюнн, и если подумать...

– А что их могло привести сюда, не выясняли? Тут не самое уютное место для Огнистых, слишком сыро, и почва вязкая, – заметил он. – Кстати, Саркес, путешественник из знорков, не заходил к вам?

– Саркес? – оживился Альвин. – Приходил, шёл в Ритвин. Мы приняли его в храме с почётом, как пришельца издалека. Это он наслал на нас червей?!

– Не знаю, – пожал плечами Речник. – А в скопление червей кто-нибудь заглядывал? Поговорить бы.

– А... Да, один воин, не менее славный, чем ты. Он не ранен и не заколдован, как мне кажется. Но его теперь не уговоришь биться с червями, – ответил Иурриу с некоторым удивлением.

– Где его найти? – деловито спросил Речник.

– Давно стемнело, и все спят, куда вы пойдёте?! – слегка испугался Альвин, но пообещал утром отвести Фрисса к воину Мьолю.

Ночь прошла беспокойно, Натаниэлт стонал и метался во сне, пока не упал вместе с гнездом, а Фриссу снились огнистые черви. Утром пришёл расстроенный Альвин и сказал, что жители уже покидают город. Значит, Келион останется червям...

– Почему решили так? – недоумевал Речник, и тот же вопрос был в глазах Кессы.

– Так будет лучше, – вздохнул Иурриу. – Если хочешь, я отведу тебя к Мьолю, он ещё не ушёл...

Фриссу показалось, что Альвин какой-то странный сегодня, но Речник решил довести до конца намеченное и пошёл к хижине воина Иурриу. Кесса и Натаниэль присоединились к нему, и даже Двухвостка фыркнула и потянулась следом, когда Фрисс и Альвин миновали её загон. Всем было не по себе, все хотели ясности.

– Мьоль, это воин знорков, расскажешь ему о Живом Огне? – с порога начал жрец.

Фрисс окинул взглядом хижину и заметил серебристый панцирь, висящий на стене, и тяжёлую палицу в углу. По-видимому, несколько дней к ним не прикасались. Мьоль зашевелился, привстал с табурета, но тут же сел обратно.

– Мог бы ты и сам рассказать. Кто из богов ведёт тебя, воин? Многоцветие и жар за твоей спиной.

– Меня ведёт Аойген, повелитель случая, – ответил Фрисс, сделав вид, что не удивился вопросу. – Альвин говорит, ты был в гнезде червей?

– Там, где их так много... Они не трогали меня. И тогда я увидел пламя...

Мьоль смотрел не на Речника и разговаривал явно не с ним. Взгляд у него был отсутствующий, затуманенный. Фрисс насторожился.

– Самое светлое пламя в мире. Они призывали его, но оно не спешило. Они говорили – ничто не должно мешать ему. Живой Огонь, священный Фиэноск, он позволит им умножить род. И я коснулся огня...

– Так они тут будут размножаться?! – ахнул Речник, и череда жутких легенд и преданий потянулась перед его глазами. Попробуй выдворить огнистых червей из места их размножения...

– Фиэноск – великая честь для Келиона, – укоризненно посмотрел на Речника Альвин.

– Сгореть во благо червяков – честь для вашего народа?! – огрызнулся тот. – Найдут себе другое место. Мьоль! Насколько силён огонь?

– Очень слаб, но он наберёт силу... – воин смотрел в пустоту. Что-то повредило его разум в логове червей...

– Фрисс, нам пора идти, – забеспокоился Альвин. – Я соберу вам припасы в дорогу и дам провожатого.

– Твоя помощь бесценна, но сначала я попробую прогнать червяков, – вздохнул Речник и вышел из хижины, оставив Мьоля бормотать что-то еле слышное. Наверное, лучше было бы воину получить раны и ожоги от огнистых червей, чем так лишиться разума...

– Я пойду за город, а ты, Натаниэль, присмотри за Кессой и Флоной, – сказал Фрисс за дверью. – А ты, Альвин, отвечаешь за моих друзей. Кесса, если соберёшь припасы к моему возвращению – будет хорошо...

Натаниэль успел поймать и удержать Речницу, но уходить Фриссу пришлось очень быстро, поэтому вылить на себя ведро воды для защиты от огня он смог только у лестницы. Промокший до нитки и окружённый защитным облаком водяной взвеси, Речник шёл по выжженной земле, обходя норы и перешагивая трещины. Что-то постоянно ползало внизу, и Фрисс жалел, что Хальконы тут не водятся – они бы червяками пообедали!

Кое-где земля была так раскалена, что Речник выругал себя за оставленный в городе скафандр. Даже корни холгов выгорели в земле, и как теперь вырастишь тут лес?!

Впереди лениво ползали черви, огромные, золотистые, с длинными жёсткими усами. Фрисс переступал через них, а они даже не замечали его, млея от жары. То, что Мьоль назвал Живым Огнём, кажется, их лишило разума так же, как воина Иурриу...

Фрисс остановился в центре круга из раскалённых тел. Здесь посреди вырезанной на земле восьмиконечной звезды трепетал маленький костерок. Белое пламя поднималось на высоту ладони, и вокруг звучало тихое пение, но певца Фрисс не видел. Высоко над костром кружили неясные тени, похожие на огненных демонов. Огонь не требовал подпитки, он горел сам по себе.

Волны покоя и благодушия расходились от костра, и Фрисс почувствовал, как против воли начинает блаженно улыбаться и замедляет шаг. Тут было что-то живое, несомненно дружественное и совершенно не опасное. Может быть, Иурриу правы...

Он с силой провёл рукой по лицу и шагнул в огонь. Нельзя поддаваться. Оно пусть обманывает, а Речник сделает то, что сделать хотел.

– Ищи себе другое место, – сказал он сквозь зубы и с силой наступил на источник пламени. Боль была сильной, резкой, словно раскалённая игла пронзила сердце. Из-под ног брызнуло алое. Фрисс нанёс ещё несколько ударов, сквозь круги перед глазами наблюдая, как белое сияние гаснет. Ещё немного – и оно совсем исчезло, и красная жидкость впиталась в землю, и затих тонкий пронзительный крик. Фрисс сделал пару неуверенных шагов, превозмогая боль в груди, судорожно вздохнул – и помчался быстрее молнии, перепрыгивая через раскалённых червей и зияющие провалы, в любой миг рискуя сорваться в трещину. Что-то грохотало за его спиной, и сильный жар иногда дотягивался до Речника. Земля гудела, как медный колокол...

– В общем, Кесса, решай сама, нужен тебе такой хворый муж или нет, – хмуро сказал Фрисс, рассматривая однообразную стену леса. Больше ничего он не видел – его положили на панцирь Двухвостки и привязали к четырём её шипам, и он мог бы отвязаться, если бы только его ненадолго оставила пульсирующая в груди боль, отдающаяся во всём теле.