Текст книги "Зелёный рассвет (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Всё как-то неожиданно стихло – только непонятная волна жара коснулась ног Речника и тут же отхлынула. Он пошарил рукой по земле в поисках опоры – скафандр наполз на глаза, искать мечи и всё прочее пришлось на ощупь – и что-то тяжёлое и холодное удобно легло в руку. Сунув найденное за пояс и нашарив меч, Фрисс поспешно вскочил – а ну как крысы о нём вспомнят?

Крысы не вспомнили. Некому было вспоминать – все, кто бегал вокруг башни, теперь лежали там же дымящимися кучками горелых костей и мяса. По кольцам внутри здания бегали зловещие зелёные искры, рилкар и фрил вокруг пролома оплавились и стекали наземь крупными каплями. В двух шагах от всего этого и в пяти шагах от Фрисса стояло существо в иссиня-чёрной броне, высокое и жуткое, и держало в руках оружие, пугающее одним своим видом. Оружие было направлено в сторону Речника, и тут он пожалел, что вообще пошёл в эти развалины.

– Дай мне это. Быстро! – приказало существо, указывая на "ключ", который Фрисс засунул за пояс, и сделало шаг вперёд. Голос его был непохож на крысиный, Фрисс мог бы поклясться, что это говорит сармат. Но кто видел таких огромных сарматов?!

Речник менее всего хотел подходить к этому созданию. Он собирался уронить "ключ" и уйти по стенам и крышам – сноровки хватило бы, "сармат" в такой броне за ним не угнался бы. Но зелёное марево встало перед глазами, и Фрисс обнаружил, что сползает по стене на землю. Все силы вдруг ушли из него, как воздух утекает из пробитого шара хиндиксы. Ему стало очень холодно, и тихий звон в ушах заглушил все звуки. "Сармат" что-то крикнул, Фрисс мотнул головой и окончательно сполз на землю. Марево разомкнулось на секунду, и последнее, что видел Речник – это иссиня-чёрные силуэты зданий и ослепительно яркий зелёный свет...

Он очнулся от сильного жжения в левой руке – она горела изнутри и как будто распухла вчетверо. Медленно приходя в себя, Речник обнаружил, что лежит на чём-то жёстком, а под голову и под левую руку (она почему-то закинута назад) подложено что-то помягче... может быть, даже его свёрнутый плащ. Или сумка. Холодный воздух касался лица – значит, шлем с него стащили... да что там – скафандр расстёгнут до середины груди и там же обвязан вокруг тела. Тянет холодом, и запах тут очень странный – не растение и не животное, скорее металл и странные вещества, которыми иногда пахнет на сарматской станции. Тревожный запах...

Речник осторожно открыл глаза. Он лежал в пустой тёмной комнате, тусклый утренний свет проникал сквозь приоткрытую дверь. Там виднелся краешек рассветного неба – оно только ещё разгоралось, нежное зелёное сияние вплеталось в серебристые облака. Обычный зелёный рассвет... по легендам, когда-то он был алым, как лепестки Кенрилла. Речник сел и ощупал руку – она так и горела изнутри, и действительно припухла и слегка покраснела. Во рту появился неприятный привкус – кровь и сажа. Он попытался выдавить из себя хоть звук – ничего, только чуть не задохнулся.

Тёмный силуэт загородил рассветное небо. В дверях стоял тот бронированный сармат с жутким оружием – сейчас оно было закинуто на плечо. Он подошёл к Фриссу и опустился на пол, рассматривая Речника, будто диковинную зверушку.

– Не трогай руку. Я ввёл тебе флоний, он не даст тебе сгореть заживо, – медленно сказал сармат, будто не был уверен, что собеседник разумен и понимает хоть слово. – Ведь ты засветился, знорк, и хотел бы я знать, где ты нашёл такую дозу...

Слово "флоний" было прекрасно знакомо Фриссу, и глаза Речника сверкнули, хотя говорить он не мог по-прежнему. Легендарное вещество, спасающее от Сиджена! И есть оно только у сарматов, хотя Халан предлагал за это зелье большие деньги – и станциям, и алхимикам Реки... Он хотел поблагодарить сармата, но только захрипел от боли в горле. Тот кивнул, будто увидел то, что и ожидал увидеть.

– Пей, – на коленях Фрисса оказалась фляга из непрозрачного фрила.

– Вода. Не светится, – пояснил сармат. Фрисс разом осушил полфляги и почувствовал, что всё с ним в порядке – и ни крысы, ни ирренций ему всё-таки не повредили. Он улыбнулся и протянул сармату руку.

– Вот спасибо! Ты меня, похоже, спас. Я Фриссгейн Кегин...

Что он очень опрометчиво поступает, Речник понял уже тогда, когда его рука утонула в бронированной лапище. Но его кости уцелели – пожатие было крепким, но осторожным.

– Гедимин Кет, – взгляд сармата немного смягчился. – Жить будешь. Я знаю, что такое облучение...

Он медленно покачал головой. Речник видел только полоску светло-серой кожи и яркие жёлтые глаза под прозрачным щитком шлема – весь остальной сармат был закован в невероятно толстую, тяжёлую и прочную броню, и она сидела на нём как влитая – куда лучше, чем на Фриссе – лёгкий скафандр "Флана". Но и его броня тоже была скафандром... такой мощной защиты Речник ещё не видел. Иссиня-чёрная, со множеством странных пластин и чешуй, единственные яркие пятна – семь обычных сарматских значков на груди и странный серебристо-зеленоватый символ над щитком, закрывающим глаза. Нет, Речник запомнил бы, если бы такое попалось ему на глаза – хоть на станции, хоть на берегу! Такой огромный сармат в такой роскошной броне... Где он мог прятаться?

– Хм... Гедимин, ведь я был в скафандре, а он вроде защищает от излучений! Как тогда я мог засветиться, хм? – озадаченно спросил Речник и посмотрел на рукава от скафандра, завязанные на его груди узлом.

– Это если носить его, как скафандр, а не как мешок с дырками, – глаза сармата немного сузились, Фрисс ожидал, что он пренебрежительно фыркнет, но тот сдержался. – Ни фильтрация не работала, ни охлаждение, щели нараспашку... Ты его на дороге нашёл, что ли?

"Фильтрация? Щели?" – Речник озадаченно мигнул. "Да, непростая штука..."

– Гвеннон ни полслова не сказал об этом, а я в сарматских штуковинах ничего не смыслю, – вздохнул он. – Гедимин! Может, покажешь, как всё это работает? А то так и помру неучем.

Фрисс немного схитрил, но это – неожиданно даже для него – подействовало. Сармат посмотрел на него изучающим взглядом, пробормотал что-то вроде "да был бы прок..." и развязал рукава Речника.

– Смотри сюда. Когда разворачиваешь шлем...

Рассвет ещё не разгорелся как следует, когда Фрисс смог собственными руками надеть скафандр, включить всё, что было в него встроено, и пройти несколько шагов – уже не в тяжёлом душном мешке, а в защите, мешающей чуть больше, чем обычная рубаха. Гедимин, судя по глазам, был рад такой понятливости и очень удивлялся – "как, люди разумны?!"

– Вот кстати! Теперь-то я с хранилищем разберусь. И что было Гвеннону сразу не научить меня?! Это же его хранилище и его беда, в конце-то концов, – забывшись, подумал вслух Речник.

– Стой. Ты говоришь о Змеиных Норах? – голос сармата звучал странно. – Как ты связан с Гвенноном?

– Ох. Да, Змеиные Норы... Ты ведь сармат, ты знаешь, что хранилище перекрыто. Гвеннон собрался сливать отходы в Реку, они в его подвалах не помещаются, – посетовал Речник и тоже насторожился. Гедимин кивнул.

– Видел я его подвалы. Там трещины такие, что моя рука пролезает. Станция перекошена, одни щели заварили – завтра поползут новые. Что туда, что оттуда – вода течёт спокойно, там и сливать не надо – само выльется, – задумчиво проговорил он. – Что мог, заварил, опору поправил, но там в одиночку не справиться. Да Гвеннон и не хочет справляться, ему так удобнее. Ну и? Он додумался послать в Норы знорка?!

Фрисс чуть не подпрыгнул на месте, как полосатая крыса-оратор.

– Ты чинил станцию?! Когда она качалась, и искры летели веером? Так это ты спас Реку этой весной?!

– Я чинил. Ремонтник я. Работа такая, – снова голос сармата стал медленным и размеренным, а глаза совсем сузились. – Ремонтник и ликвидатор. Так Гвеннон отправил тебя в Змеиные Норы? Знорк, а чем ты думал, когда соглашался?!

– Я знаю, что там, Гедимин, – Фрисс вздохнул и опустил взгляд.

– Но я не позволю никому отравлять Реку и тем более – убить её. Я – Речник, воин Реки и её хранитель. Это – моя работа, – он посмотрел сармату в глаза.

– Речник... – отозвался тот. – Безумен, как, впрочем, и я. Держи. Воспользуйся, если успеешь. Не надо благодарности.

На ладони Гедимина блестела красная ампула с запаянной в тонкий скирлин иглой. Драгоценнейший сарматский флоний!

– Это очень щедрый дар, Гедимин. Очень! Но почему...

– Потому что я знаю, что такое излучение, – ответил он, поднимаясь на ноги. – Ликвидатор-знорк... Правду говорили, Восток ещё способен удивить...

Гедимин сел у стены, рядом с плоским обломком рилкара, на котором в специальных выбоинах и нишах лежали какие-то детали, осколки и камешки. Фрисс опустился рядом, он уже и забыл, что терял сознание – только руку ещё немного жгло.

– Даже боюсь спросить, что занесло тебя сюда, на эту радиоактивную помойку, – усмехнулся Гедимин, перекладывая на плите непонятные железячки и стекляшки и складывая их вместе. – Тоже работа?

– По ночам тут вспышки, и кто-то сжигает то крыс, то Фойстов, – пожал плечами Речник. – Пошёл проверять. Наверное, это ты крыс сжигаешь, и вспышки твои – от твоего оружия! Так?

– Скорее всего, – сармат не стал спорить. – Но это не оружие, а сфалт. Плазменный инструмент для сварки.

Фрисс посмотрел на сфалт. "Хороший инструмент!" – он поёжился. "Пусть Гедимин не отпирается – это оружие, очень древнее и очень страшное!"

– Скорее для сжарки. Те крысы не сварились, они сжарились... даже, скорее, подгорели, – хмыкнул Речник. – Как ты уложил их всех одним выстрелом?

– Кто же загонял их на подстанцию? – пожал плечами сармат. – Что же я, удержусь и не зажгу накопители? Крысы-мутанты – наглые твари, совсем забыли страх. Вам трудно с ними, наверное...

Речник не очень понял про накопители, но согласился, что Крысы Моджиса – опасные и неприятные соседи.

– Гедимин, а ты здесь что делаешь? Крыс уничтожаешь? – осторожно спросил он. – И – ты говорил, мол, Восток может удивить... ты не отсюда? С западных станций?

В руке сармата вспыхивало небольшое, но очень яркое пламя – он сплавлял некоторые детали и камешки вместе, рассматривал их сочетания, разрезал и сплавлял снова. Ответил он не сразу.

– Я из Ураниума. Станция "Налвэн". Видишь знак на шлеме? Это и есть уран. Металл, давший Ураниуму имя.

– Ближний свет! – удивился Речник, на всякий случай запоминая знак. – Это же за Гиблыми Землями!

– Угу, – коротко ответил сармат, разглядывая камешки. – Земля, проплавленная и просвеченная до глубин. Жизни там нет и не будет. Сияющий сплав ирренция, урана и плутония. Хоть альнкит им заправляй. Моя защита – из ипрона, кеззия и свинца, но я долго валялся под корнями, когда прошёл эту пустошь...

– Ничего себе! О таком походе можно песни слагать, – Речник постарался скрыть сияние в глазах. Всё, что касалось Запада, он слушал с жадностью. Вот – существо, прошедшее Гиблые Земли! Но где Речнику найти такой скафандр, и кто поможет нести такую тяжесть?!

– Весь "Налвэн" считает, что я не в своём уме, – сармат усмехнулся с горечью. – Безумный поиск... Наверное, бесполезный. Но я должен попробовать...

Последнее он прошептал, глядя куда-то сквозь стены.

– "Идис". Потерянная станция моего народа. Я возил туда уран до Применения. Она существовала. И её не так просто уничтожить. Она где-то здесь... Где-то здесь.

Речник придвинулся совсем близко, чтобы слышать тяжёлый шёпот. Сармат-изыскатель... Такого он сам не видел никогда, и легенд таких не читал. Станция "Идис" – ну да, сарматы "Флана", "Эджина" и "Скорпиона" иногда упоминали её, и когда-то вся Река была обшарена и перерыта ими, но времена тех поисков давно кончились. "Идис" была огромной станцией – больше, чем все три вместе взятые – и тысячи сарматов работали там до Применения. А в ту ночь она опустилась под землю, как всё живое в этом мире – и больше не поднималась. И никаких её следов сарматы не нашли. Даже Иригин думал, что это всего лишь сарматская легенда – вроде той, что люди Реки рассказывают о Старом Оружии, зарытом на Западе. Но если Гедимин там был и видел её...

– Это настоящий легендарный поиск, прямо как в героических сказаниях, – сказал Фрисс, глядя на сармата с трепетом. – А можно мне присоединиться к тебе? В четыре глаза искать удобнее.

Сармат недоверчиво посмотрел на Речника – смеётся тот, что ли?

– Хочешь – ищи, – неохотно ответил он. – Здесь – укрытие, живи. Пыль с себя стряхивай у входа и без скафандра не бегай, не таскай сюда ирренций ни на себе, ни в себе. Тут чисто. Би-плазму есть будешь?

Фрисс не сразу понял, что ему предлагают, – так захвачен был будущими приключениями. Не каждый день попадаешь в легендарный поиск! Это не хранилище в Змеиных Норах... "Ох ты!"

Он вытряхнул на ладонь кусочек Би-плазмы – вязкой бесцветной массы, контейнер с которой Гедимин достал из-под рилкаровой плиты. Би-плазма была и повседневной, и праздничной едой сарматов, совершенно безвредной – и совершенно безвкусной. Съев Би-плазму, Фрисс сразу задумался о том, какие припасы надо взять с собой из Замка. Нельзя же объедать Гедимина, и нельзя есть это вещество каждый день – оно в глотку не полезет!

– Гедимин, я только помогу Гвеннону – и сразу вернусь, – пообещал он. – В середине Айкени или даже раньше я найду тебя. Как сюда дойти от окраины?

– Будем выходить – запомни дорогу, – ответил сармат и каким-то образом съел Би-плазму, не снимая шлема. Фрисс решил пока таким фокусам не учиться, разве что соберётся сходить в Гиблые Земли – там такое умение понадобится...

– Гедимин, а что ты такое делаешь? Какой-нибудь прибор? – с любопытством спросил он, глядя на искры, летящие из-под пальцев сармата. Пахло плавленым фрилом и гарью.

– Так, цацки, – пожал плечами Гедимин и показал несколько странных украшений, приваренных к его скафандру. Собранные из мелких обломков каких-то приборов, стекла, камня, фрила, толстой фольги, они по форме напоминали то летающие корабли, то странных механических тварей, то древние машины... Одна из них выглядела как чёрно-жёлтый трилистник – яркая и жутковатая штуковина.

– Это наградные, за сбитые корабли, – неохотно пояснил сармат, увидев интерес в глазах Речника. – Бывают наградные за работу. А кто-то просто носит цацки. Их многие делают, чтобы инструмент не простаивал и навыки не пропали.

– Чтобы хорошо чинить станцию, если вдруг придётся? А эта жёлтая штука – она означает что-нибудь? – с любопытством спросил Речник. Гедимин кивнул, откладывая незавершённую "цацку", и перевернул трилистник другой стороной. Она была чёрной, только под тремя стеклянными пластинками зеленели три набора цифр. Цифры были обычные, знакомые Речнику, а вот опознавательные значки рядом он прочитать не смог.

– Сам знак мы называем Звездой Урана. А это мой счётчик, – пояснил сармат, проведя пальцем по цифрам. – Столько раз мне пришлось войти в работающий альнкит... столько раз я взрывался... а это общее облучение. Такие есть у всех, кто лезет внутрь альнкита.

– Но как там выжить?! Он же раскалённый, как недра звезды! – поразился Фрисс, осторожно дотронувшись до трилистника. "Всё-таки странные существа эти сарматы..."

– Век бы туда не ходил, – пробормотал Гедимин и вернулся к работе. – Два взрыва, и если бы не скафандр...

– Гедимин... Это, наверное, можно сразу заносить в летописи, – сказал Фрисс и посмотрел с надеждой. – Тебе пять тысяч лет, ты видел Применение, видел недра альнкитов и ещё уйму всякого. Расскажи что-нибудь... о сбитых кораблях хотя бы! Или об альнкитах...

Сармат тяжело вздохнул и ссыпал детали обратно в углубление на плите.

– Не уверен, что тебе это нужно. Ты уже пришёл в себя?

– Да. Спасибо тебе, Гедимин. Прости, если чем задел, – Фрисс понял, что ему пора уходить. Он подобрал сумку и плащ, надел перевязь с мечами (мечи пахли странными веществами со станции, но ни капли крови на них не было) и выбрался наружу. Гедимин вышел следом, наглухо закрыв за собой дверь.

Они были не на земле, как всё это время думал Фрисс. Между ними и мостовой было два этажа полуразрушенного здания. Гедимин выбрал укрытие так, чтобы крысы не могли добраться туда, но и человеку очень непросто было прыгать по скользким оплавленным уступам и качающимся осколкам. Гедимин, к изумлению Речника, спустился быстро и бесшумно и протянул ему руку.

– Гедимин, я сам попробую, тут тренировка нужна, – покачал головой Фрисс и всё-таки слез на землю. "Ага, вот такое здание с раскрошенной стеной и странными округлыми окнами на первом этаже," – проговорил он про себя. "А сколько этажей над третьим – считать собьёшься!"

Они выбирались из города странными тропами, то по закрытым дворам, то по широким улицам-ущельям между горами домов, – Гедимин показал Фриссу самую чистую от ирренция дорогу, заодно свободную и от крыс. А с одним-двумя бурыми разведчиками он справится.

– Не могу дождаться, когда мы всё тут перероем! – сказал Речник, когда крысиные норы остались позади, и мёртвый камень сменился причудливыми растениями. И словно они отходили прочь от огромной глыбы льда – с каждым шагом воздух теплел. Из вечной ледяной осени мёртвого города они возвращались в речное лето. Гедимин молчал, Речник даже не видел его глаз – он опустил на прозрачный щиток вторую пластину, тёмную, защищающую от излучения. Сармат был очень осторожен с Сидженом...

– Запомнил дорогу? – только и спросил он. – К подстанции не ходи. Там рядом разрушенный завод – настоящий крысятник.

– Подстанция! – спохватился Речник. – Гедимин, я забыл тебе сказать... Вчера крысы – до того, как на меня напали – ссорились между собой и кричали что-то о станции. Как там... "вся мощь станции, звёздный огонь"... Это не может относиться к твоему поиску?

Он осёкся. Даже сквозь тёмный щиток было видно, что сармат смотрит на него как на безумца, с испугом и жалостью.

– Зря недооценивают ЭСТ-излучение, – тихо сказал Гедимин самому себе. – Странно оно влияет на мозг... Мне такое и с ожогами не мерещилось...

– Гедимин, я своими ушами это слышал! – начал доказывать Фрисс, но сбился и замолчал. Было очевидно, что сармат ему не верит – и не поверит, только подумает, что ненормальных в поиск брать опасно.

– Вот и стена... Гедимин, может, сходишь со мной к живым людям, на участок? – предложил Речник. Сармат покачал головой.

– Ни к чему. Ну как, ты дойдёшь до своих? В глазах не темнеет, не светится?

– Нет, всё хорошо. Я вернусь и привезу тебе разных камней для твоей работы, – пообещал Речник. – Привезу нормальной еды. Только смотри – мы сейчас воюем с одним народом, они в мёртвый город могут не полезть, а могут и полезть. Будь осторожен!

– Фриссгейн, я-то отобьюсь, – вздохнул Гедимин и шагнул назад, в тень разрушенного здания. – Уран и торий!

– Во имя светлейшей из рек! – ответил Фрисс и помахал ему рукой. Сармат растворился в тенях и чёрных провалах, как призрак мёртвого города. А Речнику пора было возвращаться к живым. Там ничто не напоминает о великом прошлом, но зато земля там не дышит смертью...

Солнце близилось к зениту, и следовало спешить – забрать корабль у Тенсена Повилики, заглянуть к Найгису и рассказать о сармате-изыскателе. А потом лететь – и чем быстрее, тем лучше. "Я ещё вернусь," – думал Фрисс, щурясь на небо. "Когда Река будет в безопасности. Вернусь и начну легендарный поиск..."

Глава 09. Дни войны

Фриссгейн собирался пролететь мимо Фейра без остановки, но за него решил бог случая – и он так резко развернул хиндиксу к причалу, что канаты затрещали. У пещеры Скенесов лежал на брюхе, упираясь в землю многочисленными плавниками, огромный летающий корабль, под тремя шарами и множеством широких парусов, – сигнаса, перевозящая большие войска.

Шестеро демонов-стражей – многорукие земляные сиригны с тёмно-серой чешуйчатой кожей, похожей на потрескавшийся гранит – отдыхали на палубе. Жители Фейра, столпившиеся у корабля, глазели на них и перешёптывались – здесь хранители земли появлялись нечасто.

Речница Сигюн стояла у корабля, уперев руки в боки. Тяжёлый браслет из кожи и бронзы обхватывал её предплечье, и два колокольчика свисали с него, – знак тех, кто по приказу самого Короля собирает ополчение, тех, кому никто из жителей не смеет препятствовать.

– Подожди немного, Фриссгейн, – бросила Речница, не оборачиваясь. – Сейчас я их отпущу.

– Хорошо, – кивнул Речник, останавливаясь невдалеке и проверяя, надёжно ли привязана его хиндикса. "Бездна! Астанен, что, ополчение собирает?!" – вертелось в голове.

Ещё один житель – Йирин Фьюри, немолодой рыбак с суковатой дубинкой наперевес – вынырнул из пещеры и встал перед Речницей.

– Ну чем ты думаешь?! – Сигюн всплеснула руками так, что колокольчики яростно зазвенели. – Ты же глава рода! Какое ещё ополчение?!

– Я хочу сражаться за Реку, Речница Сигюн. Я хороший воин! – Йирин Фьюри воинственно взмахнул дубиной.

– Иди к Вайнегу, Йирин Фьюри. Быть мне зелёной крысой, если я тебя запишу, – отмахнулась Речница. – Кто там ещё?

Из клубящейся взволнованной толпы выбралась Эра Мейнова в сплетённом из травы панцире, с небольшим луком и колчаном самодельных стрел.

– С таким луком только крыс стрелять, – поморщилась Сигюн. – Но как знаешь. Я тебя записала.

Моул Скенес подошёл к Речнице, придерживая за плечо Йора, одного из братьев Кессы. Йор держал в руке острогу. Его травяной панцирь, обшитый пластинами коры, сухо трещал при движении. Сигюн посмотрела на Моула, молча кивнула и хлопнула Йора по плечу. Тот вспыхнул и огляделся, сияя от радости.

– Видишь, Кесса? – крикнул он. – Я пойду в Энергин! Я буду биться с демонами! Я стану великим героем!

– Ух ты! – восхищённо выдохнули разом Кесса и Кирин. Моул усмехнулся и одобрительно кивнул.

Сигюн раздавала ополченцам красные полосы ткани – повязки на руку. Фрисс бывал в домах бывших ополченцев – там эти ленты висели на самом видном месте, как знак великих деяний.

– Йор, привези мне огненный кристалл на бусы! – попросила Кирин.

– Конечно, привезу, – кивнул гордый новобранец. – И много-много денег, и настоящий меч. Вот!

Сигюн поморщилась и свернула свиток.

– Хватит. Где Римин Санъюг?

Запоздавший ополченец выскочил из пещеры, одёргивая новенькую травяную броню.

– Хорош, – хмыкнула Речница. – Стойте смирно, я вас пересчитаю.

Она читала имена ополченцев, и Фрисс находил их взглядом. Нецис и Римин Санъюги, Эра Мейнова, Фрисс Амо, Йор Скенес, Эмма и Дейн Аддакьюсы, Авит Айвин... Все гордые своим предназначением и сияющие от радости. Фрисс отвернулся к кораблю, скрывая усмешку. Если только не рухнет небо – а оно держится прочно – Астанен и не подумает поставить такое "войско" против Инальтеков. Жители отважны, но сражаться не умеют – всё это ополчение и с двумя Инальтеками не справится. Воевать будут Речники. В самом лучшем случае ополченцам суждено варить еду, чистить броню и следить за животными. Им ничто не угрожает, и им даже ни к чему оружие.

Сигнаса качнулась и слегка накренилась на один борт, четверо сиригнов перебрались на противоположный, двое склонились над берегом, затаскивая на палубу что-то тяжёлое. На корабль взошёл, блестя начищенными щитками доспехов, Речник Айому. Ребристая палица длиной в три локтя укреплена была за его плечом. Жители, глазеющие на сигнасу, дружно заухмылялись. Речник стиснул зубы, поминая про себя тёмных богов. "Ополчение... Айому, покидающий участок... боги великие, что там у них стряслось?!"

Сиригны сбросили для ополченцев трап, и жители полезли на корабль, толкаясь и хихикая. Сигюн подошла к Фриссу.

– Лечу на Левый Берег, – отрывисто сказала она. – Еле нашла сиригнов. Все сигнасы подняты на крыло...

– Сигюн! А что случилось-то? Я же отвёз Келвесиенену Ожерелье! Почему маги медлят? – в растерянности спросил Речник. Сигюн фыркнула.

– Сказала бы я этим магам... Не знаю, что ты им привёз, а только проку от них, как от тухлого Листовика!

– Магия не прогнала Инальтеков? – Речнику хотелось ущипнуть себя и проснуться от дурного сна. – Почему?

– Спроси у них, – поморщилась Сигюн. – У Келвесиенена что-то не заладилось, Канфен ждёт какого-то дружка с Островов, а пока Инальтеки лезут из каждой щели.

– Сигюн! Давай по порядку, – Фрисс мотнул головой. – Я только что с "Флана". Что в Энергине?

– Я сама там побывать не успела – летаю на сигнасе туда-сюда. Спроси у Астанена. Или сам проверь. Но магия не действует – это я знаю.

Она посмотрела на ополченцев с тревогой. Фрисс тоже.

– Пригляди, чтобы дальше кухонных котлов никто из них не сунулся, – попросил Речник, понизив голос. – Гелину ни к чему такие жертвы.

– Присмотрю, никуда не денутся, – кивнула Речница. – Скайоты собрали ополчение, скоро мы отгоним Инальтеков к Пещерам. Не впервой...

– Скайоты?! Там что, полный разгром?! – Речник присвистнул.

– Спроси у Астанена, – Сигюн нахмурилась и повернулась к пещерам. – Лети, Речник, погляди сам на это позорище!

Когда лёгкий "Остролист" пролетал над "Куванским Причалом", сигнаса ещё даже не оторвалась от берега. Фрисс о ней уже забыл – его взгляд прикован был к тростниковым хижинам вокруг Провала, покосившимся и как будто даже обугленным. "Сполохи без грома, огненный столб... Вайнег меня дери, куда же я смотрел?!" – он стиснул зубы и подбросил в печь золы, стремительно опускаясь в тростники и на лету бросая шипы-якоря в мягкую землю.

Трава на пологом берегу была поломана и измята. У Провала пестрели наскоро поставленные шатры, мелькали красноватые доспехи Речников и огненно-рыжие хвосты боевых кошек-Фагит. В Провал, недовольно сопя, протискивалась здоровенная Двухвостка, и гора дров на её спине едва не задевала своды. Из пещеры несло горелым мясом, кровью и земляным маслом – Шигнавом. Погребальные костры...

Двое всадников на взмыленных товегах промчались мимо Фрисса, развернулись у закупоренной пещеры и закружились, нетерпеливо дожидаясь, пока панцирный ящер пролезет в нору. С Высокой Сосны над берегом пронзительно засвистели, кто-то хрипло помянул Вайнега и застонал. Четверо Речников спешили к дереву, подгоняя вереницу связанных демонов. Их тут было десятка два – рослые, крепкие, с размашистыми белыми линиями на почти чёрной коже, с волчьими лапами и волчьими же головами на широких плечах. Инальтеки из клана Идэвага сердито скалились и мотали головами. Их руки были стянуты ремешками за спиной. Сверху, с площадки, подвешенной на канатах меж ветвями Сосны, полетели шаткие подъёмники. На ветвях стояли скайоты-лучники. Три десятка пленников уже сидели на площадке, потерянно глядя вниз и боязливо щурясь – Инальтеки не выносили высоты и терпеть не могли деревьев. Фрисс пригляделся к тем, кто был наверху, и вновь помянул тёмных богов. Кожа этих Инальтеков была тёмно-синей, со стальным отливом, головы их напоминали морды выдр, и гладкий блестящий мех покрывал плечи, узкими полосами спускаясь на спину и грудь. Чи Улайя, Водяной клан?!

Ещё одна Двухвостка, гружённая дровами, с треском и рёвом вылетела из леса. Её поторапливал Речник, усевшийся на краю панциря. Фрисс посторонился, выглядывая безопасную тропу. Как спуститься в Провал и не быть затоптанным?..

Двухвостка фыркнула и попятилась – из туннеля почти бегом поднимались двое жителей и несли на руках бессильно обмякшего Речника в окровавленной броне. Он был без шлема, кровь запеклась в волосах, но веки дрожали, и Фрисс облегчённо вздохнул – живой, хвала богам! Жители скрылись в большом кривобоком шатре, откуда несло кровью и воинским бальзамом.

Фрисс, опередив Двухвостку, юркнул в Провал и прикрыл на мгновение глаза, преодолевая границу между светом и тьмой. Неяркое багряное свечение встретило его на той стороне – оно лилось из глубин Энергина, выхватывая из мрака бурые стены, чёрные осколки, торчащие из рыхлой красноватой почвы, блестящие потёки – следы гигантских слизней – на камнях и чахлые кустики бесцветной жёсткой травы – Шеелка.

И здесь повсюду стояли шатры и топорщились загородки из кольев, меж которыми то и дело проносились всадники на товегах и встревоженные рыжие коты. Хмурые Речники возились у кострищ, пристраивая котлы над огнём, перетаскивая бочки с водой и короба с сушёными Листовиками. Лагерь раскинулся вдоль всей горловины Провала, упираясь чуть ли не в скалы Риетона, – из-за шатров видны были серебристо-бурые верхушки.

Фрисс вышел за неровный, поставленный кусками частокол и чуть не споткнулся о мертвеца. Изрубленное тело Инальтека лежало у тропы. Пробегающий мимо Речник наклонился над ним и поволок к груде убитых демонов – она возвышалась чуть поодаль, и рядом топталась очень сердитая Двухвостка. Речники перекладывали мертвецов на её спину, и она хрипела и взрыкивала – ей такой груз был не по нраву. Фрисс остановился рядом с грудой трупов и помянул Вайнега, теперь уже вслух – среди тёмных тел Идэвага и Чи Улайя белели мертвецы из клана Хеккула, низкорослые и рогатые.

– Хаэ-эй! – крикнул ему всадник, летящий вниз по тропе. Фрисс шагнул в сторону, чуть не наступив на убитого Инальтека. Тот вывалился из общей горы и растянулся на спине – окоченение уже прошло, тела обмякли... Фрисс замер, глядя на плечи хеска. У него не было рук, и отрубали их не мечом, а чем-то тупым и для рубки не предназначенным, и демон в это время уже был мертвее камня, – на истёрзанных плечах почти не было крови. Не было у Инальтека и одежды, даже штаны кто-то уволок. Речник растерянно хмыкнул и покосился на "похоронный отряд". Им-то зачем?!

Он миновал ещё один изгиб туннеля и остановился, ошеломлённо глядя на каменную стену. В ней, простоявшей нетронутой со времён Короля-Речника, зиял теперь широченный пролом, наспех заткнутый мёртвой Двухвосткой. Её подпёрли камнями, и Речники суетились вокруг, укрепляя преграду. Лучники полукольцом окружили их, Старший Речник следил, как возводят из кольев и каменных обломков ограду.

– Хаэй! Кто сломал стену?! – крикнул Фрисс. – Куда ведёт нора?

– В Фаггейт! – крикнули ему в ответ. – Идэвага притащили откуда-то Халькона, он пробил брешь. Видишь, что тут творится?!

Чёрные пятна и потёки виднелись на доспехах Речников – их как будто затронуло пламя. Забытые стрелы торчали из рыхлой земли вместе с обсидиановым крошевом. Ещё один похоронный отряд тащил за руки и за ноги бездыханное тело, покрытое короткой красновато-рыжей шерстью. Фриссгейн вздрогнул и шагнул к ним. Они бросили труп на груду убитых Инальтеков и добавили к нему ещё один – существо размером с Фагиту, светло-серое, узкомордое, четверолапое, странную помесь волка и хорька.

– Кто это? – спросил Фрисс, тронув тело носком сапога.

– Какой-то союзник Инальтеков, – отозвался Речник. – Вайнег их всех разберёт! Видел? Один из Ашшарвег!

Он кивнул на рыжего демона. Тот замотан был в лохмотья, из которых торчали пучки листьев Шеелка. Он упал ничком, Фрисс не видел его лица – но видел рану пониже спины. У этого существа ещё недавно был хвост. Хвост? У Инальтека?..