Текст книги "Зелёный рассвет (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Всего Фриссу надо было заплатить девяносто кун. Но он не стал торопиться и дал пока по двадцать каждому. Гвелы оказались не менее недоверчивыми. Пришлось им взять в свидетели едва ли не всё население участка, что Фрисс заплатил ещё не всю цену, а только по двадцать кун.

После этого Илс Раа косо глянул на Танекса Натаи и предложил Фриссу купить связку-другую "лэрикону". Речник когда-то пробовал это кушанье, и оно ему понравилось. Делали его только гвелы, а остальные редко решались съесть. Просто Листовик – некрупный, рассечённый на плоские ленты и вымоченный в смеси масла и пряных трав, и долго провисевший на ветру, чтобы пропала горечь. И всё равно некоторые кривились и говорили "тухлятина, корм для опарышей"... Дикий народ!

Фрисс покивал, но предупредил – больше семи кун не заплатит, по крайней мере, в этом году.

– Тебе понравится, Речник, – заверил гвел. – Семи полос тебе пока хватит!

Так что всё шло как по маслу. Осенью он купит немного рыбы. О дровах позаботится чуть позже. А теперь – в Замок Астанена...

Половину крупного Листовика и одну полосу "лэрикону" Речник взял с собой сразу – "на пробу", как он сказал, а на самом деле – в надежде, что удастся угостить Древнего Сармата нормальной едой. Правда, после общения с хаштменами Фрисс уже сомневался, что сармат согласится есть Листовика. Тому, что выросло на земле и воде, этот народ не доверял...

В Замок Фрисс вернулся к утру. На Изумрудной Лестнице, щурясь на зеленеющее рассветное небо, стоял Халан. Сердце Фрисса ухнуло куда-то в пятки, но он нашёл в себе силы подойти к правителю Дзельты.

– А, Фриссгейн, – тот кивнул ему с самым довольным видом. – Я только что с "Флана" – всё там в порядке, Река чиста, хранилища пусты. Ну и мы с тобой – почётные друзья сарматов... в смысле – задание окупилось, и даже принесло прибыль.

– А то, что мы нашли в пещерах... ты его в Энергин отвёз? – Фрисс немного беспокоился, не взорвётся ли Халан, путешествуя со взрывчаткой на теле, и что он собирается взрывать с её помощью.

– На Мраморные Копи, – Халан покачал головой. – В помощь горнякам. Инальтекам, ты же знаешь, обычное оружие мало вредит. А это оружие, увы, обычное.

– Скажи, в Энергине нужна моя помощь? Я сижу тут, а там идут бои, – Фрисс замялся, не найдя подходящих слов. – Ты отправишь меня в ополчение?

– Никуда я тебя не отправлю, – взгляд Халана стал ледяным. – Я же сказал – ты сделал уже в сто раз больше, чем должен был. И я сказал – иди в Старый Город, иди на участок, но не лезь в Энергин! Ты что, считаешь, что пара мечей может решить судьбу всей Реки?! Поверь, войско Астанена состоит не из тебя одного. Мы справимся. А тебе удачи в поисках – что бы ты ни искал!

...Все нужные люди собирались в "Кошатнике" к вечеру – и Фрисс пошёл туда, когда солнце коснулось горизонта. На постоялом дворе царил полумрак – тут любили темноту и экономили на ярких церитах. Почти никого не было в общем зале.

– Кто-нибудь здесь живёт? – удивлённо спросил Речник у служителя. – Астанен говорил, что тут повернуться негде.

– Повелитель прав. Это идёт волнами – то не шевельнуться, то совсем пусто... Кого ты ищешь?

– Говорящего-с-Востоком, если он ещё жив.

– Ну, он жив. Иди вон туда. Ты вовремя...

Говорящий-с-Востоком забрался в самый тёмный угол – Фрисс еле разглядел его там. Завидев пришельца, он насторожился.

– Речник? – он беспокойно зашевелился на лавке. – Что-то ищешь?

– Не бойся, Майнесс. Я по делу. У тебя не найдётся склянки воинского бальзама?

Говорящий-с-Востоком растерянно хмыкнул.

– Король уже не выдаёт Речникам снаряжение? Каждый ищет его, где может?

Фрисс покачал головой.

– Это свадебный дар. Ну так что – найдётся или нет?

Майнесс ухмыльнулся.

– Воинский бальзам на свадьбу? Вот уж странная выдумка! Погоди, Речник, не спеши так. Ты – воин, что-то забыл, чего-то не знал, – но девушкам не дарят мечи и лекарства. А их родне – тем более. Смотри сюда, Речник...

Он поставил на стол три крошечных бутылька с крепко примотанными пробками, чуть отодвинул одну из них и повёл по воздуху ладонью. Фрисс унюхал сладкий запах – в сосуде было цветочное масло, драгоценная выжимка из лепестков Кенрилла, разведённая в белом жире. Он хмыкнул.

– Не нравится? Тогда попробуй Золотую Чашу.

Горьковатый запах жёлтых лепестков коснулся его ноздрей. "Чего только ни выдумают," – покачал головой Речник. "Сколько же я выложу за такой бутылёк?!"

– Снова не то? – Майнесс посмотрел ему в глаза и усмехнулся. – Ладно, уговорил. Смотри сюда. Ты этого больше не увидишь, Речник, – разве что тебя занесёт на самый Крайний Юг. Эта ползучая трава растёт только там...

Он покачал на ладони прозрачный пузырёк с вязкой перламутровой жидкостью и приподнял пробку. Фрисс вздрогнул. Запах был незнакомым – что-то из пряностей Востока, что-то из растений жаркой степи, и всё вместе заставляло кровь быстрее бежать по жилам и зажигало жар в груди. Речник махнул ладонью над бутыльком, вдохнул поглубже и решительно кивнул.

– Что за трава?

– Ойо"Нви, – широко улыбнулся Майнесс, закрывая пузырёк. – Южане считают её волшебной. До наших мест такие вещи не довозят... Всего пятнадцать кун – только из уважения к тебе, Речник.

Фриссгейн изумлённо мигнул.

– Сколько?! Ты что, отобрал эту склянку у ханагов или отбил у дракона?

Майнесс тихо рассмеялся, убирая лишние бутыльки.

– Знаешь, сколько лепестков нужно на каплю масла? А сколько с ним возни? А сколько дней пути отсюда до Крайнего Юга? Пятнадцать кун, Речник, и ни одной меньше...

"Крайний Юг... Нет, он точно знается с ханагами," – думал Фрисс, выбираясь из "Кошатника" с драгоценным бутыльком в кармане. "Из Навмении такое не привозят, я бы услышал. Возьму немного себе – Скенесам этого на десять лет хватит..."

На причале Фейра его уже ждали – целая толпа юнцов, и даже был спор за право привязать хиндиксу к кольцу. И все последовали за Речником в пещеру Скенесов и еле там поместились. Фрисс рассказал обо всём, что было с ним – раз им так интересно, пусть слушают. Жители соскучились по Речникам и по странным историям из внешнего мира...

– Странно, Сима... – еле слышно сказала Кесса, когда Фрисс замолчал и сделал глоток кислухи. – Подземные люди! Такое бывает? Почему нам не попасть туда?

– Наверное, Кесса, нужно знать особое заклинание, – решила Сима. – Тогда сразу попадёшь в те земли. Древние люди! Как Фрисс не испугался их?

Сьютар, сдвинув брови, покосился на внучку, и Кесса опустила взгляд.

– Хорошо, что эти пещерные дикари сидят в своей норе, и наверх им не вылезти. Не хватало нам тут таких соседей...

Кесса выглянула из-под локтя Речника. Она что-то держала в кулаке. Украдкой протянув руку к столу, она встретила взгляд Фрисса – и отпрянула, убирая кулак за спину. Речник отвернулся от неё и посмотрел на Сьютара.

– Жаль, что я пропустил Праздник Крыс! Как тут всё прошло?..

Рядом с его локтем колыхнулся воздух – Кесса шмыгнула за дверь. Фрисс убрал локоть со стола – рядом лежал гладкий осколок речного стекла. Усмехнувшись, Речник подобрал его и подбросил на ладони. Сьютар расплылся в улыбке и выжидательно посмотрел на Фрисса. Тот кивнул.

– Третий дар у меня с собой. Отдам, когда поймаете Кессу.

Кессу поймали быстро, и с ней в пещеру пришли все Скенесы, даже те, у кого были дела в совсем других местах.

– Я привёз вам цветочное масло, – Речник старался говорить вполголоса, чтобы не пришли и все остальные жители. – Это растение с Крайнего Юга. Держи, Кесса. Это напомнит тебе о земле Речников.

Она изумлённо мигнула, глядя на бутылёк. Её ладонь дрогнула, и тут же Сьютар выхватил у неё сосуд и предостерегающе шикнул. Кесса подняла взгляд на Речника, её глаза расширились и засверкали, и она сказала бы что-нибудь, если бы Сьютар не положил руку ей на плечо.

– Это драгоценный дар, Фриссгейн, – старший из Скенесов покачал головой. – Стоило ли так тратиться?.. Что это за растение?

– Ойо'Нви, – коротко ответил Речник.

Пока Скенесы рассматривали бутылёк со всех сторон и делили драгоценное вещество, Фрисс покинул их и сел на пороге пещеры Фирлисов – Эмма давно сидела там и ждала. У пещеры лежали охапки сухой травы – маленькие и неумело связанные, но Эмма смотрела на них с гордостью.

– Нарин вышел в степь и снова работает! Пять лет его таким не видела. Вот только хиндиксы у нас нет, а в руках много не донесёшь. Я просила у соседей корабль – они отказали...

Эмма пожала плечами.

– Пару дней я тут побуду, помогу вам, – пообещал Речник. – Теперь слушай, что я прочитал в Архивах...

Он рассказал ей о Хельтине Скенесе и металле с сарматских станций, не забыв упомянуть мешок и Речника Найгиса. Эмма беззвучно смеялась.

– Пусть они попробуют ещё раз обидеть нас! У нас нет хиндиксы, это верно; зато в мешке нас не возили!

– Если придётся говорить об этом, постарайся не упоминать меня, – нахмурился Речник. – Скенесы съедят нас живьём.

– Я скажу, что услышала это в степи, – кивнула Эмма. – От Речника Найгиса. Ну, Сьютар надолго меня запомнит!

Два дня Речник жил в Фейре – ждал, пока для него сплетут надёжный спальный кокон из длинных листьев Агайла, кокон прочный и мягкий, а не жёсткий и колкий, как плохая циновка. Время летело незаметно – то Речник летал в степь и помогал Нарину и Эмме собирать сухую траву, то плавал наперегонки с Агва, то с металкой и самодельными дротиками охотился на птиц, то рассказывал Кессе и всем, кто желал слушать, байки о своих и чужих похождениях. Сплёл для Кессы украшение из бусины с листом внутри, пёстрых перьев и кожаных шнурков. Она уже немного освоилась и не так испуганно смотрела на Речника...

А на третий день Фриссгейн собрался, взял на дорогу связку сушёной рыбы и пучок съедобных корней Зелы, выкопанных из-под воды, посмотрел из-под облаков на Фейр – и направил хиндиксу на юг. Где-то там, среди обугленных руин, злобных Крыс Моджиса и жестоких Фойстов – не говоря уже о зримом и незримом Сиджене – искал потерянную станцию Гедимин. Фрисс надеялся, что сармат ещё ждёт его.

Глава 15. «Идис»

– Итак, в этот день Речник Фриссгейн с участка Фейр передал хиндиксу, называемую «Остролист», жителю Тенсену из рода Повилики с участка «Флан», с условием вернуть при первой просьбе и за каждый день, что она в его владении, заплатить один эл Речнику Фриссгейну, а также передать хиндиксу обратно с дневным запасом сухой травы или дров. Каждый из вас может прочитать запись об этом? Тогда напишите под ней ваши имена, – жрец кивнул Фриссу и Тенсену и положил лист перед ними. Лист был самый настоящий, с Дерева Ифи, и запись была точно такая же, какую жрец прочитал. Фрисс кивнул в ответ и расписался.

– Ну вот, Тенсен, теперь сомнения тебя покинули? – спросил он. Наринекс поставил роспись и покачал головой.

– Мы же не крысы какие-нибудь! Всё должно быть по закону. За корабль не волнуйся, верну в целости. А в Городе берегись... Эти лучи – коварная штука! Сарматы вон всегда в скафандрах, а в Город не лезут!

На этом они и разошлись – Тенсен собирался опробовать новую хиндиксу, а Речник нашёл среди тростника сухое место и переоделся, чтобы в Город войти без опаски. Снял плащ и спрятал в сумку, осторожно влез в скафандр, на него сверху нацепил пояс и перевязь с мечом, а на ноги – травяные оплётки, которые подарил ему Тенсен Повилика.

Было раннее утро, но солнце уже припекало, и Фрисс даже обрадовался, когда влез в сарматскую броню – там, по крайней мере, была система охлаждения! От Реки тянуло сохнущей тиной и ракушками, но Фрисс дышал этим воздухом с радостью – и тина, и ракушки относятся к миру живых, а ему предстояло войти в мёртвый мир, пропахший гарью и плавленым фрилом. С каждым шагом живого вокруг оставалось всё меньше... мекха, и так не самая сочная трава, под солнцем выгорела и побелела, искажённые растения сбросили листву и покрылись шипами, и Речник об одну былинку чуть не порвал скафандр. Под ногами похрустывала спёкшаяся земля и перекатывался щебень из оплавленного рилкара и обычного речного известняка. Даже плеск воды затих, будто Фрисс ушёл далеко-далеко от Реки, а не пробирался по самому её берегу...

Полуразрушенная стена высилась впереди, осыпающиеся руины маячили за ней, как бы в дымке. Город стал ещё страшнее, когда его чахлая зелень обросла шипами вместо листьев. Теперь и намёка не было, что там есть что-то живое. Фрисс понимал, что дело в нехватке воды – ни один корень не пробьёт корку пепла, ирренция, рилкара и плавленого камня, и растения живут от дождя до дождя – но ему почудился зловещий знак в этом отступлении жизни. А найдёт ли он Гедимина? Что, если даже его броня оказалась бесполезной против Сиджена и когтей Фойстов... Речник поёжился и ускорил шаг.

Перед стеной он надел шлем и проверил, всё ли работает в его защите. Дышалось легко, лишних прорех не было. И если что, Речник мог достать оружие. Но всё равно мёртвый Город его страшил...

Лето кончилось, едва он вошёл в тень древнего здания. Тут было холодно и серо. Всегда. Речник шёл по тихим переулкам, оглядываясь на каждый шорох, и пытался представить себе, как выглядел этот город когда-то: в ярких красках, с целыми окнами и крышами, живыми дорогами, причудливыми светильниками, без пепла и пыли, без белесого мха и чахлой травы на стенах... и с людьми на улицах. Если аскес – тлакантцы, то жители Старого Города были точно такими же! И это они, низкорослые и тусклоглазые, сотворили всё это – необычные механизмы, громадные здания, ужасное оружие... Фрисс упрямо помотал головой. Никогда! Его воображения на это не хватит. Только не аскес! Хоть куванцы, но не аскес...

Наверное, необычные колебания воздуха потревожили Клоа, и пожиратель энергии вылетел из окна почти над головой Речника – странное существо цвета зелёной бирюзы, с изогнутыми крыльями и длинными хвостами, тянущимися за ним по воздуху. Фрисс замер на месте и не дышал, пока Клоа не скрылся в оконном провале соседнего дома. Речник боялся, что следом вылетит целая стая – эти существа поодиночке не живут – но больше их тут не было, путь был свободен.

Или нет? Кто-то временами глядел Фриссу в спину – задумчиво и отстранённо, и Речник чувствовал этот взгляд кожей сквозь броню и скафандр. Никого позади не было, но ощущение не уходило. Кажется, это... нечто... называли Глазами Стен, и оно иногда попадалось путникам в подземельях и развалинах. Рассказы о нём противоречили друг другу, проверять их Речник не хотел.

А интересно, если бы сам Аойген, Воин-Кот, повелитель случая, оказался тут – он не утратил бы своей силы? Не стал бы маленьким и слабым, не затерялся бы?.. Речник встряхнулся, вспомнив слова Гедимина о ЭСТ-излучении. Ага, странно оно влияет на разум. Надо собраться, не то будешь шарахаться от каждой тени! А насчёт аскес – так можно спросить у того же Гедимина. Он видел настоящих тлакантцев, даже воевал с ними, и наверняка он их помнит! Осталось только найти его и не потеряться тут самому.

Извилистая дорога к убежищу Гедимина из памяти Фрисса местами стёрлась, и Речник дважды прошёл мимо нужного здания. За углом крыса-разведчик попалась ему, и когда Фрисс отступил в переулок и оглянулся, вытирая меч, за спиной он увидел тот самый дом "с обломанным углом". Фрисс обрадованно устремился к полуобрушенной стене – и тут подумал, что Гедимин, скорее всего, сейчас ищет станцию, а убежище пустует. Снизу не было видно, открыта ли дверь на третий этаж, но из дома не доносилось ни шороха. Фрисс подождал немного, а потом решил не привлекать крыс и подняться на площадку перед дверью, тихо сесть там и подождать Гедимина. А если его тут уже нет, и убежище покинуто – наверняка убедиться в этом и уйти...

Оплавленный рилкар не крошился под ногами, но скользил так, что Фрисс вынужден был подтягиваться на руках, не доверяя коварной опоре. Он помнил, что спуск тут был нелёгким, но подъём оказался ещё тяжелее. Недаром крысы даже не пробовали залезть в убежище! Фриссу оставалось подтянуться ещё на одну скользкую "ступень" вверх, когда тень нависла над ним. Бронированная рука втянула его на площадку, и Фрисс благодарно кивнул, переводя дух. На этих ступеньках ему ещё тренироваться и тренироваться...

– Удачно добрался? – в глазах сармата читалось лёгкое удивление. – Снимай лапти и кидай их вон туда, на обратном пути пригодятся.

Фрисс закинул оплётки в нишу между двумя вертикальными обломками плит в углу площадки, для порядка стряхнул с плеча невидимую пыль и последовал за сарматом в укрытие.

– Немного заблудился в серых стенах, – улыбнулся Речник, оглядывая убежище – он не был тут при свете дня, а в полумраке и под действием флония разглядел далеко не всё. – Не отвлекаю тебя от поиска? Ты сейчас, наверное, в Город уходишь, за станцией?

– Не отвлекаешь. Два дня был на "Флане", только вернулся, – Гедимин тяжело опустился на пол. – Думал поспать. Ты надолго ко мне? Флоний нужен?

– Гедимин... – Фрисс посмотрел на сармата с беспокойством. – Ты спи, я тебя не потревожу. Наверное, трудно чинить станцию... они и спать тебе не давали двое суток?! А я пришёл помочь в твоём поиске, как и обещал. Пока не наступит зима или не найдётся "Идис". Где тут можно постелить спальник?

Сон из жёлтых глаз испарился мгновенно. Сармат долго смотрел на Фрисса, будто силился увидеть его кости сквозь плоть, потом перевёл взгляд на пустую стену убежища.

– Устраивайся напротив плиты. Если захочешь уйти – путь открыт.

– Зачем уходить? – Фрисс пожал плечами и деловито развернул спальный кокон. В комнате было достаточно места и для огромного сармата, и для его мастерской на рилкаровой плите, и для спящего Речника. Из третьей стены на высоте человеческого роста торчали загнутые фриловые штыри, и Фрисс повесил на них свои сумки.

– Смотри, Гедимин, у меня тут всякие припасы – рыба, Листовики, ирхек. Как думаешь, им тут хорошо, или лучше их держать на полу?

Сармат удивлённо посмотрел на Фрисса, потом на припасы – и вскоре всё было размещено в тени и прохладе, часть на штырях, часть в стенных нишах. В одну пещерку поставили хумику, в другой спрятали драгоценную цакунву и свежие корни Зелы. Кошель с пряностями Фрисс оставил в сумке.

– Пока твои вещи не светятся, – сказал Гедимин, и Фрисс решил, что это была похвала. – Есть надежда, что и не засветятся. А ты серьёзно подготовился...

– Я же Речник, не в первый раз в безлюдных землях, – усмехнулся Фрисс и достал из сумки большой травяной свёрток, наполненный кульками и мешочками, и довольно тяжёлый. – А это тебе. Для тех вещиц, которые ты делаешь. Чтобы они тоже... не светились.

Гедимин высыпал камни на ладонь и долго перебирал их в молчании.

– Трудно было добыть всё это? – спросил он наконец, спрятав самоцветы в нишу на рилкаровой плите. – Не ожидал... Спасибо, Фриссгейн.

– Да ну, какие трудности, – отмахнулся Фрисс. – А что сломалось на "Флане"? Серьёзное что-то?

– Всё та же опора, всё те же трещины в полу хранилища, – хмуро ответил сармат. – Залил всё рилкаром, проложил фрилом, лет на десять хватит, дальше опять поползёт. Половина деталей в опоре погнулась во время Применения – и так их и оставили. Пустая трата времени, пока Гвеннон не решится заменить всю опору... А ты толковый ликвидатор, оказывается. Гвеннон – жадная крыса, и жадная не только на оплату, но и на благодарность, но я могу сказать за него – отличная работа в Змеиных Норах, и качество, и скорость, и осторожность на уровне.

– Пустяки, это не я – это драконы, Халан и хаштмены, – смутился Речник, похвала Гедимина была совершенно неожиданной для него. – Да! Деркин с кислотной станции "Эриэл" и Кон из Ураниум-Сити передают тебе привет. Второго я не знаю, а первый сильно нам помог. Деркин говорит, что все уважают тебя и ждут обратно – будут запускать альнкит... и Кон за что-то извиняется.

Фрисс с интересом посмотрел на сармата – какая будет реакция. Гедимин издал тихий невесёлый смешок.

– Да нет, хватит и с них, и с меня, – еле слышно сказал он, глядя мимо Речника. – А Деркин – дельный сармат, не удивлён, что он помог тебе... Ну так что думаешь делать, Фриссгейн?

Речник даже вздрогнул от неожиданности вопроса.

– Как что – станцию искать! Только скажи мне, как её ищут. Никогда не искал такие штуки!

Сармат снова пронизал Речника изучающим взглядом и отстегнул от скафандра тонкую броневую пластину – под ней оказался плоский свёрток, развернувшийся в запутанный, но подробный план какой-то местности. Фрисс тихо ахнул – места были не слишком знакомые, но он сразу понял, что это карта Старого Города. "Такой у самого Астанена нет!"

– Я сам не знаю, как её ищут, – неохотно признался Гедимин, – и тоже никогда не искал. Но сигнал, который "Идис" подала вскоре после Применения, исходил из этого квадрата. А потом она молчала и ни на что не отзывалась. Неприятно говорить об этом, но я уверен – ничего живого там давно нет.

Он помолчал немного и продолжил:

– Это может означать две вещи, Фриссгейн. Либо произошла авария, и станция частично разрушена... либо путь на поверхность открыли раньше времени и впустили излучение. Так или иначе, не выжил никто – и некому было закрыть путь или разобрать обломки. Значит, остались следы... люк или туннель открытого пути – или сильнейшее излучение от взорвавшегося альнкита. Это лишь мои предположения, но других у меня нет. Я успел обыскать некоторые окраины, проверил силу излучений – и знаю теперь, где есть подозрительные люки, а где земля слишком ярко светится. Такие места я и собирался обыскивать. Можешь посмотреть карту, тут кое-что отмечено.

Фрисс осторожно коснулся карты – она была большой, подробной и почти непонятной, из странных сарматских знаков Речник помнил только чёрно-жёлтую Звезду Урана. Гедимин заметил его недоумение и забрал карту назад.

– Одно такое место – остатки городского космодрома, – сказал он. – Тебе, наверное, будет интересно...

– Космодром, настоящий?! – Фрисс ахнул уже не приглушённо. – Настоящие небесные корабли?! Да ещё бы не интересно!

– Ну вот, – кивнул сармат, улёгся на пол и растянулся во весь рост, положив под руку оружие. – Би-плазма под плитой, вода в зелёном контейнере, слева от дома крыс нет, далеко не ходи, меня не буди до утра. Завтра ещё что-нибудь расскажу...

Через несколько секунд он уснул, и Фрисс, глядя на него, понимал, что его и Применение не разбудит. Речник тихо подошёл к плите и сел рядом, рассматривая незаконченную "цацку". Очень странная штука, будто выдранный с мясом кусок древнего мира...

Впереди у Фрисса было долгое приключение. Он сам не подозревал, насколько долгое...

...Первую вылазку они совершили на следующее же утро, когда проснулся Гедимин. Работа на "Флане" была очень тяжёлой, раз так утомила такого сильного сармата – думал по этому поводу Речник и даже высказал мысли вслух. Гедимин буркнул, что тяжёлую он вынес бы, он бесполезную не выносит.

– Пойдём в "грязное" место, – неторопливо объяснял он, проверяя своё оружие и приспособления, встроенные в скафандр. – Лапти не надевай, они потом не отмоются. Лишнего не трогай, тем более – не подбирай. Найдёшь что-нибудь полезное – покажи сначала мне, и я скажу, удастся его отмыть или нет. Если заметил тут люк на второй этаж – там комната для дезактивации, тебе там быть ни к чему – лишнее облучение. Начнёт шатать или в глазах засияет – сразу говори мне. Ну и спрашивай, если что интересно или непонятно...

Фрисс увлечённо кивал, торопливо доедал кусок Листовика, политый цакунвой, и пытался угостить сармата. Гедимин хмыкал и предлагал проверить, насколько ярко светился бы этот Листовик, если бы все излучения были видимыми. Когда погасли сполохи зелёного рассвета, и солнце поднялось над осыпающимися башнями, Речник и сармат покинули безопасные переулки и вышли на широченную улицу, когда-то носившую имя Брайана Вольта.

При первой встрече Фрисс решил, что Гедимин в его тяжеленном скафандре медлителен и неповоротлив, и от него можно удрать по крышам. Теперь Речник очень радовался, что не пытался так и сделать. Сармат пробирался меж развалин и обломков осторожно, ловко и бесшумно, и даже обугленный фрил не хрустел под его тяжестью. От Фрисса было гораздо больше шума, и пару раз он поскользнулся на гладких полосах и потёках рилкара. Гедимин, надо отдать ему должное, ни разу не усмехнулся и даже помог Речнику преодолеть коварный участок.

– Дело привычки, и только, – пожал он плечами на вздох Речника. – А вон туда не ходи. Эта плита ползёт вниз уже не первый месяц, и осталось ей немного...

Фрисс посмотрел туда, куда указывал сармат, и вздрогнул. Когда-то это была высокая многогранная башня размером с гору, но что-то сбросило почти все её этажи и раскидало их обломки вокруг. И то, что было плитой между этажами, перекосилось и нависло над улицей. Пара столбов освещения, похожих на причудливые деревья, пока удерживала её от падения, но уже искривилась и грозила сломаться. У одного столба чернело пятно расплавленного фрила. В застывшей пене, присыпанной пеплом, желтело несколько древних костей. Фрисс не хотел рассматривать их, но поневоле пришлось – и поневоле же он отметил, что кости совсем человеческие, не больше и не меньше...

– Гедимин, ты помнишь, какого роста были тлакантцы? Выше тебя? – тихо спросил Речник.

– Чуть пониже тебя... некоторые – на полголовы ниже, – ответил Гедимин с лёгким удивлением.

– Тогда зачем они так строили?! – Фрисс зажал себе рот, чтобы не заорать на всю улицу и не привлечь крыс. Гедимин тихо вздохнул.

– Город как город. Послевоенная застройка, ни одного старого здания. Заметь, он неплохо сохранился. Взрыв был далеко от него, только Пучки его коснулись. Это было посреди ночи, Фрисс, даже ближе к утру. Кто-то ещё спал, кто-то уже заснул. Улицы были пустынны... и поэтому мы не идём по ковру из костей, – неожиданно закончил сармат и запихнул Речника в тёмную нишу. Мимо, выписывая петли и спирали, пролетел заблудившийся Клоа.

– Правда, что дороги двигались? – шёпотом спросил Речник, выйдя из ниши. Сармат кивнул.

– Двигатель сейчас разрушен, тебе не суждено по ним покататься, – сказал он, и Фрисс не мог понять, смеётся Гедимин или нет. – Может, когда-нибудь попадёшь в Ураниум, там они не редкость.

– Гедимин, а есть на Западе живые Старые Города? Только не ваши, а такие, где живут люди? – жадно спросил Речник.

– Ни разу не видел, – равнодушно ответил сармат. – Мы сейчас выйдем на Площадь Памяти, приготовься.

– Главная городская площадь? И храм там стоит? – заинтересовался Фрисс.

– Не главная. Нет тут храма, – коротко ответил Гедимин.

Рилкаровые ленты оборвались, и Фрисс вышел на просторную площадку, покрытую плиткой из красноватого фрила. Какой-нибудь речной город точно поместился бы там, да ещё и с окрестными участками! Речнику даже стало не по себе...

За ажурной металлической оградой в центре площади высился огромный обелиск, весь покрытый непонятными Речнику знаками. Фрисс тут же вспомнил мрачные легенды о Некромантах – повелители мёртвых направляли магические потоки с помощью таких вот штуковин. И хотя в Тлаканте неоткуда было взяться Некромантам, обелиск очень не понравился Речнику...

– После войны Площадь Памяти была в каждом городе, – пояснил сармат, без особых чувств посмотрел на обелиск и указал Фриссу дорогу – выход на самую широкую из местных улиц, Центральную. С двух сторон над путниками нависли ряды одинаковых зданий, огромных как в длину, так и в высоту, и покрытых одноцветным фрилом – только по горелым пятнам, потёкам и пузырям, оставленным Пучком на стенах, можно было бы отличить их друг от друга.

– Первые послевоенные строения, – кивнул в их сторону Гедимин. – Сколько я таких видел...

– Почему их сделали такими похожими? – спросил Речник, недоумевая, как жителям Города удавалось найти свой дом в этом ряду.

– На непохожие не было времени, – ответил сармат, – когда ошмётки трёх-четырёх городов собирали в один, времени не было ни на что.

Сочувствия в его голосе тоже не было.

Между одинаковыми домами они шли долго, пока Гедимин не остановился и не указал на тёмную арку.

– Пройдём здесь. Готовь оружие. Тут крысятник.

Войдя под арку, Фрисс ещё раз вздрогнул: на выкрученной из стены полосе фрила висел человеческий череп, старый, но совсем не обгоревший.

– Не Пучок, – тихо сказал Гедимин. – Слева...

Фрисс нанёс удар раньше, чем увидел врага – и всё-таки не промахнулся. Бурая крыса-разведчик была рассечена надвое. Гедимин снял с плеча сфалт и осмотрел окрестности. На его руке засветился экран дозиметра, сармат покосился на него и кивнул.

– Излучение усиливается. Снизу...

Но крыса почему-то упала сверху, причём прицельно на Речника, и вцепилась в его скафандр. Он аккуратно нанизал её на меч и отбросил в сторону. Краем глаза он видел, как шесть серых тварей размером с волка, местами сменивших мех на чешую, преградили путь Гедимину – и легли на мостовую дымящимися кучами пепла. Рилкар задымился тоже – выстрел зацепил и само покрытие улицы.

– Защита цела? – спросил сармат, кинув взгляд на мёртвую крысу.

– Цела. Но что они тут делали такой толпой?!

– Выглядело как охрана. Идём, я отслеживаю излучение...

Они прошли сквозь дом – сильно "светились" края дыры в стене, через которую им пришлось пролезть. Но зато дыра привела их на дно колодца между зданиями-башнями, к возвышению, в центре которого зиял аккуратный круглый провал. Стены, обращённые к нему, не имели ни единого окна, а на откинутой в сторону тяжеленной крышке выделялась яркая Звезда Урана... почему-то зелёная, а не жёлтая.

– Ирренций, – буркнул Гедимин, заглядывая в люк. – Нам сюда.

Этот туннель точно вырыли не крысы. Металлическая лестница вела вниз, но многие её ступеньки рассыпались, а другие изогнулись и не выглядели прочными.

– Что там? – шёпотом спросил Речник, который в люке ничего не видел.

– Два пересекающихся хода. Сильное излучение. Крыс нет. Я пойду первым, – ответил Гедимин и через секунду был уже внизу.

– А обратно как? – запоздало спросил Речник. Колодец был таким глубоким, что Фрисс мог встать на плечи Гедимина – и то с трудом вылез бы наружу.

– Выберемся. Спускайся, я поймаю.

Они шли под землёй, и Фрисс старался не отстать от сармата. Ход был высоким и довольно просторным, в темноте светился только дозиметр, зато звуков было хоть отбавляй. Где-то копошились сотни, если не тысячи, крыс или ещё каких-то злобных тварей – Фрисс кожей чувствовал потоки злобы и страха. А потом туннель осветило неяркое зеленоватое сияние.

– Добрались, – кивнул сармат на еле видные таблички на стенах и остатки толстой свинцовой двери впереди. На свинце был тот же знак, что и на крышке у входа. И кто-то умудрился этот свинец прогрызть так, что в дыру мог бы при желании пролезть Гедимин. Дыра светилась ещё ярче туннеля.