Текст книги "Зелёный рассвет (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Грохот рассыпающегося камня оборвал его речь. Гранит пошёл трещинами, источающими резкий зеленоватый свет, и осыпался наземь мелкой крошкой. Гедимин выпрямился, тяжело вздохнул, взял со стола сфалт и повесил на плечо. Поглядев на молчащих правителей, он показал им пустые ладони и повернулся к Речнику Фриссу.

– Похоже, Фриссгейн, я очень не вовремя пришёл. Пойду назад на станцию. Так и думал, что напутаю в обычаях... Ты хоть не в обиде на меня и мои эксперименты?

– Гедимин! О чём ты?! Ты спас всех, всю Реку, все жизни! – Фрисс сжал его руку в ладонях, и было ему впору сгореть от стыда за "гостеприимных" речных правителей. – Подожди хоть немного, никто не хочет прогнать тебя!

– Фриссгейн прав, и мне жаль, что встреча вышла такой... жаркой, – кивнул Силитнэн, с интересом глядя на сармата. – Заклинания не были вредоносными, и всё-таки я хочу извиниться за них...

– Да... Гедимин, твоё вмешательство было очень... неожиданным, – Канфен тоже подбирал слова с трудом. – Но мы очень благодарны за него. Как мы – и Река – можем наградить тебя?

– Я, Халан, рад видеть тебя здесь – и твою станцию на берегу Реки, – сказал Халан. – Если мы можем что-то сделать для тебя или станции... или как-то возместить нанесённый ущерб... Какое возмещение и какая награда устроят тебя, Гедимин?

Сармат по очереди посмотрел на них и покачал головой. Его глаз не было видно за тёмным щитком, только Фрисс чувствовал, как вздрагивает рука, закованная в броню.

– Что вы можете сделать для станции, знорки? – ничего, кроме усталости, не было в его голосе. – Не подходите к ней, и больше мне от вас ничего не нужно. Отныне я не вмешиваюсь в ваши дела, можете меня не бояться. Фриссгейн, если я смог помочь, а не испортить всё – ну что ж, я рад. Это меньшее, чем я мог заплатить тебе за обнаружение "Идис". Самое меньшее.

Он осторожно высвободил руку из хватки Речника. Фрисс быстро выкопал из сумки надёжно закупоренную тростниковую трубку длиной с палец и вложил в ладонь сармата.

– Гедимин, это пряность – куана... не отказывайся, я тоже знаю, что такое благодарность! И прости... глупо как-то получилось, – он вздохнул. Сармат бережно спрятал тростник под броню и на мгновение сжал плечо Речника, а потом шагнул к выходу.

– Подожди, Гедимин Кет, – на его пути стоял Халан. – Жаль, что Река ничем не может наградить "Идис" или тебя, её командира... но, может, ты возьмёшь знак отличия – на память о том, как вернул силу туда, где она иссякла? Это сердолик, священный камень, узором он похож на разгорающуюся звезду. Он хорошо будет выглядеть на чёрной броне...

Таких больших и красивых сердоликов Фрисс ещё не видел – каменный диск занимал половину ладони Халана, тонкие белые и тёмно-золотые слои неровными зубчатыми волнами расходились от центра, и горячее сияние исходило от камня. На Реке сердоликов не было, их привозили с богатого вулканами северо-востока, и Каменные Маги охотились за ними по всей стране... Речник с надеждой посмотрел на Гедимина – такой прекрасный камень, и сармат заслужил его, как никто другой, неужели он откажется? Гедимин покосился на Фрисса – и протянул руку. Будто наполняясь энергией – не то сармата, не то далёкой станции – сердолик загорелся изнутри, переливаясь золотым и багряным...

– Хороший камень, Халан, – кивнул сармат. – От Гвеннона я о тебе слышал... И всё же – чем дальше я от вас, знорки, тем лучше и для вас, и для меня. Это же относится к "Идис". Вам же – чистой воды, земли без ирренция и урана и жизни без войн и аварий...

Он поднял руку в жесте приветствия и прощания и вышел из шатра. Горячий ветер долетел снаружи до тех, кто был в шатре, неяркая зелёная вспышка полыхнула за пологом – и Фрисс понял, что сармат вернулся на свою станцию. Ожерелье Богини светилось ярко и радостно, и Речник, посмотрев на него, еле заметно улыбнулся. "Ну вот! Теперь и оно было внутри альнкита... или не альнкита? Вроде Гедимин его называл просто реактором... Вот дела, наверное, такого на Реке ещё не случалось!" – обрывки мыслей кружили в голове Фрисса, но тоскливых и мрачных уже не было среди них.

– Хм. Я слышал, что альнкит мощнее. Но и то, и другое можно называть установкой – не ошибёшься, – вслух на мысли Речника ответил Халан. – Что, действительно Ожерелье заряжали в установке?!

– Вот я и чувствую – сила огромная, сжигающая, всепоглощающая и не знающая преград... – Силитнэн провёл пальцем по кристаллам накопителя. – Только такая и могла переломить силу Маровита.

– Кого? Мы воевали с Маровитом?! – изумился и запоздало испугался Фрисс. Теперь понятно было, что за холод, ужас и безнадёга накрывали Речников в последние дни! Хороший союзник был у Илларгона, ничего не скажешь...

– Именно, – кивнул Халан. – Ещё немного – и нам с Канфеном и Марвеном пришлось бы говорить с ним лично. А мы к этому пока не готовы. Ну что же – можешь считать, Речник, что мы победили... твоими стараниями в поиске станций и твоим даром в поиске союзников. Осталась пара мелочей, с которыми справится Марвен – и можно будет праздновать и раздавать награды. А сейчас, Речник, ты расскажешь нам всем, что же случилось здесь – и как связаны древний артефакт Реки и сарматская установка...

Глава 17. Хрупкий мир

Гонец из нижних пещер прилетел перед самым рассветом. Не опускаясь на землю, этот дракон бросил к шатрам правителей знамёна пяти Инальтекских кланов, и с торжествующим рёвом умчался назад в Иллорну. И ещё до рассвета ополчение Реки и немногие Речники и союзники – в основном раненые, которым всё равно хотелось побывать в Иллорне – выехали из Эула и направились вниз. Армия, преследующая Инальтеков, очень спешила и не взяла с собой Двухвосток из Эула – вот они сейчас и пригодились. Вместе с ними, связанные магическими путами, поехали пленники – Астанену они были не нужны, и по обычаю Реки их следовало вернуть в родные кланы.

– Такое поражение Илларгон запомнит надолго! – в словах Халана было больше надежды, чем уверенности. – Сказал бы "навсегда", но увы – у Инальтеков короткая память. Не могу также сказать, что до других вождей что-то дойдёт – не та народность...

– Ещё раз напомним, – усмехнулся Речник Фрисс. – Силы Ожерелья надолго хватит!

Ожерелье излучало ровный яркий свет из стеклянного ящика, в котором Речник его вёз. Он долго отказывался, но Канфен всё-таки вручил ему артефакт на хранение и указал всем остальным на Фрисса, как на героя, вернувшего силу Ожерелью Богини. Речник уже слышал, как сплетаются за его спиной самые невероятные домыслы, и боялся подумать, как будет выглядеть окончательная версия легенды. Самое плохое, что о Гедимине и его установке в этом предании ни слова не будет. Даже если Фрисс отловит сочиняющих и каждому расскажет, как всё было на самом деле...

Они прошли в Иллорну самым коротким путём, через Дол Удачи – любимейшее место всех, кто желал поймать врагов в западню и атаковать из укрытия. Там же, на выходе из Дола, им и пришлось поставить шатры – долины Светлая Вода и Иллорна были вплотную заставлены жилищами речной армии и согнанных в пещерные тупики Инальтеков. Силитнэн и Канфен пригласили Фрисса на ту Двухвостку, на которой ехали сами – и она медленно и торжественно прошла по всему лагерю, чтобы каждый мог посмотреть на Ожерелье Богини и убедиться в могуществе и благосклонности Реки-Праматери. Потом и Ожерелье, и Фриссгейн были доставлены к шатру Короля Астанена, и Речник не знал, куда спрятаться от смущения. Он-то здесь причём? Ну да, волей Аойгена Фриссу везёт с друзьями... а что, благосклонность Аойгена – это его заслуга? Бог случая сам решает, кому помогать, кому вредить, и сам иногда своей воле удивляется...

– Хватит тебе, Фриссгейн, – Халан не понимал внезапной застенчивости Речника. – Всё началось с того, что ты полез в Старый Город. По своей воле и по долгу Речника, а не по зову богов. Ну вот и принимай почести за следование долгу. Везением тоже надо уметь пользоваться. А будешь много фыркать – Аойген обидится.

Астанен оценил везучесть Речника в шестьсот кун – очень неплохо, и как раз вовремя, чтобы хватило на стальные мечи. Халан же, скинувшись с другими правителями, собирался найти и привезти ему тепловое кольцо для печи и пластины-самогрейки. Силитнэн, немного подумав, наградил его большим кошелём для пряностей с девятью их видами, двумя кувшинами сока Кууси, немаленьким мешком соли и головой желтоватого кленового сахара, купленной у скайотов.

– Спасибо, Силитнэн, но этак мне придётся Двухвостку седлать, чтобы до Канумяэ доехать! – озадачился Фрисс. Дилан, правитель Яски, твёрдо пообещал, что Двухвостка ему будет... хотя нет – всё равно он заглянет в Замок по пути на Канумяэ, а значит, сможет забрать все вещи со Склада. Там их до поры и будут хранить.

Астанен щедрой рукой раздавал награды – и Речникам, и союзникам. Многие хорошо проявили себя в этом году, многие прославились. Речнику Фриссу поручили осенью отвести нескольких славных новичков на собрания опытных Речников во Вратах Зеркал – ему Фианнег вернул пропуск, а у новичков пропуска ещё не было. Фрисс немного волновался из-за этого – опять предстояло говорить речи! Впрочем, как до речей, так и до веселья на Островах Кануу было ещё далеко...

Отряды Реки в ночь, когда Ожерелье Богини обрело силу, покинули все верхние туннели и прошли по Энергину, сгоняя Инальтеков к Иллорне. Везде, где находили пленных жителей поверхности, освобождали их и отправляли к целителям. Заключив союз с Богом Смерти, Инальтеки вынуждены были платить за помощь – и многие пленники были принесены в жертву ему, против всех законов и договорённостей. Речники были очень возмущены, а келнениси и Маасы предлагали также нарушить законы и уменьшить войско Илларгона вдвое, а то и вчетверо. Тогда в следующий раз на Реку нападёт гораздо меньше отмороженных демонов! Астанен, правда, не согласился. Канфен, Силитнэн и другие маги творили заклятия, чтобы освободить принесённых в жертву от вечного служения Маровиту, но дело это было нелёгкое.

– Зачем было заключать союз с таким противоестественным и кровавым божком? – не мог понять Астанен. – К тому же слабым божком. Заметь, Илларгон: ты при его помощи не справился с нами, когда Река-Праматерь забыла о нас, а мы легко отогнали и тебя, и его, когда она вернулась к нам...

– Кому везёт с богами, кому нет, – Илларгон спокойно перенёс и поражение, и плен. – Что теперь тебе подскажет великая богиня? Трофеи вы уже отобрали, сколько мы вам ещё должны?

Астирис, Жрец Смерти, смотрел на предводителя Инальтеков с кровожадным блеском в глазах.

– Принести его в жертву Гелину, если он так уважает Богов Смерти – будет польза и Реке, и Хьяктамлону... – вздыхал он. Тхаккур, правитель Млона, идею эту одобрял. Не одобрял Астанен...

Кланы остались должны Реке много кун, много ценных камней и растений, много слитков стали, меди и серебра. Долг этот – знали все Речники – Инальтеки выплатят, пусть за несколько лет, но казна Астанена вновь наполнится. Правители и воины кланов, по большей части, были в плену не в первый раз и знали, что Река милосердна к побеждённым. Поэтому Инальтеки не опасались расправы – Речники удерживали более кровожадных союзников на большом расстоянии. Фрисс, проходя мимо Инальтекских шатров, слышал спокойные голоса, и больше всего пленники волновались о том, кому удастся стать следующим вождём у Идэвага, Чи Улайя и Хеккула. Астанен уже знал имена вероятных вождей, с ними самими был ещё плохо знаком. Элькон из Идэвага собирался заменить Ирдина, Аркен из Хеккула уже правил своим кланом вместо убитого Сайхона. Правда, голоса на переговорах эти новые вожди не имели, их ещё должны были признать в Мерне, там, откуда приходят все Инальтеки...

Новый мирный договор подписали в Светлой Воде правители Реки и притоков, командиры скайотов, тхаккур Хьяктамлона, Маас Фианнег, семеро предводителей Инальтеков, Айвен – главный Айтвег и Фнораллуру, повелитель народца Фнорра. Желающих продолжать войну не нашлось.

– В ближайшие три года будем кочевать поблизости, если что – посылайте гонцов, – сказал Илларгон, когда магические путы перестали удерживать и его, и остальных Инальтеков. – Думаю с Маровитом и другими тёмными больше не связываться – больше неприятностей, чем пользы.

– Неглупое решение, – хмыкнул Астанен. – Продержишься пять лет без войны? Не устал ещё от бесплодных начинаний?

– Ничего ты не понимаешь в начинаниях, – ответил Инальтек. – У нас ещё двести лет будут рассказывать, как Илларгон загнал армию Реки в болото. А если я в Мерне засяду, что обо мне расскажут?!

Фрисс видел краем глаза, как Илларгон говорил с кимеей-наблюдателем, и она делала заметки для летописи. Потом кимея добралась и до Речника – история Ожерелья была ей очень интересна. Фрисс рассказал всё, как было, и очень надеялся, что кимейская летопись не упустит эту часть легенды...

Все кости были собраны, все погребальные костры догорели, и остался лишь один грустный обряд. Последний поминальный пир, ночь, посвящённая Гелину, крылатому богу, сопровождающему умерших в Царство Хальмена...

Знаки Гелина и Омнексы, богини жизни, были сложены из сухой травы в долине Иллорна, и все собрались вокруг них – враги, друзья и союзники. В ночи трава горела ярко, отблески метались по сводам пещеры, и Фрисс чувствовал, как эти места снова становятся обычным подземельем, а холод и тёмная сила окончательно покидают их.

Астанен называл имена погибших, и все слушали, в молчании склонив головы. Каждый отряд понёс потери – келнениси и Речники, маги и лучники, скайоты и Маасы, драконы и Двухвостки, Инальтеки и демоны-союзники. Многим ополченцам не суждено было ещё раз увидеть Реку... А потом до рассвета все выжившие пили кислуху, ели оставшуюся маву и ирхек, слагали и пели длинные песни. Мало кто проснулся на следующий день, но второй рассвет пробудил спящих, и все стали расходиться из Иллорны.

Первыми ушли Айтвеги и Фнорра, ещё затемно и в большой спешке. Астанен уверен был, что одного похода на Реку им хватит, и в другой раз Инальтеки их сюда не заманят. Неспешно уходили отряды Инальтеков. Улетели келнениси, оседлав Рубинового Дракона. Силитнэн уговаривал Астириса остаться и готовить такие хорошие зелья для Реки, но Жрец Смерти не хотел покидать родной Млон. Скайоты вернулись в города на деревьях. Речники и ополченцы уходили вместе – за ополчением каждого участка прилетала сигнаса, и Речники этого участка отвозили жителей домой.

Авит Айвин выздоровел – свет Ожерелья Богини пошёл ему на пользу – и даже пытался улыбаться, когда вместе с Айому и Сигюн поднимался на борт сигнасы и махал рукой Фриссгейну. Речник оставался в Энергине. С самой весны он мечтал заказать себе стальные мечи – и вот сейчас попал туда, где жили кузнецы-Алдеры, но их не было в Кузнечном Доле, а печи были погашены. Инальтеки с превеликой охотой грабили и притесняли как людей, так и Алдеров, и красные ящеры вынуждены были скрыться и унести металл и уголь с собой. Сейчас по Кузнечному Долу и долине Клуя бродили голодные сердитые Войксы. Алдеры считали плохой приметой работу рядом с Войксами, а для людей эти ядовитые демоны попросту были опасны. Фрисс решил дождаться, пока Войксы уйдут, а красные ящеры вернутся и разожгут печи. Речник попросил однажды Силитнэна заколдовать падальщиков, чтобы они ушли поскорее, но хельский маг возразил, что Энергин от падали тоже кто-то должен чистить. И Фрисс этим заниматься не будет.

Вместе с Фриссгейном в Энергине сидели те трое молодых Речников, которых он должен был проводить во Врата Зеркал – Нийокес Лакасти с Островов Джалур, Укана Менагиева с берегов Дистана и Тарвис Хална с Синдалии. Все они успели уже проявить себя, а задержаться их заставили не Врата Зеркал, а неопасные, но неприятные ранения. Фриссгейн развлекал их легендами о Речниках былых времён и о тех, с кем они могли на Островах Кануу встретиться. Нийокес Лакасти жадно выспрашивал о Чёрных Речниках – среди его предков был Чёрный Речник и чародей Кевегн с Островов Джалур, он рассчитывал повторить судьбу прародителя...

Потом Нийокес, Тарвис и Укана покинули Энергин, договорившись о встрече на Островах Кануу. С ними улетел и Кестот Ойя. Перед отлётом он подошёл к Фриссгейну и вручил ему шлем, покрытый пластинами речного стекла – тяжелее простого кожаного, но зато прочнее.

– Кажется, тебе везёт в магии? Мне нет. Бери, пригодится когда-нибудь. Хороший шлем, и ещё Каменный Маг приделал к нему пару крошек оникса. Это как будто должно уберегать от внезапной, глупой и нелепой смерти. Пользуйся, Фриссгейн.

Речник смущённо поблагодарил. Вообще, уважение таких Речников, как Кестот, дорогого стоило и без подарков... А хороший шлем – вещь нужная.

Всё меньше и меньше палаток оставалось в пещерах. Правители уходили последними.

– Обрадовал Астанена новой станцией, – признался Халан, собираясь на поверхность. – После того, что сделал для нас Гедимин, он даже не расстроился. Такие дела, Фриссгейн... скорее всего, связь с Древним Сарматом мы будем поддерживать через тебя. Вот любопытно, ты всем рассказываешь, как он восстановил Ожерелье – а он рассказывает кому-нибудь, как человек нашёл для него станцию? И какую станцию – "Идис", легенду сарматов!

– Ты же слышал – он даже после твоих заклинаний сказал, что благодарен мне, – нахмурился Фрисс. – Я вот думаю – если эта легенда оказалась не легендой, может, и Старое Оружие существует – и его можно найти?

– Разница есть, Фриссгейн, – качнул головой Халан. – Большая разница. Сарматы не гибли сотнями, разыскивая "Идис". А Речники уходят на Запад – и даже костей потом не найти. Можешь, конечно, одолжить у Гедимина скафандр и пересечь Гиблые Земли без лишнего облучения...

Правители улетели, и Фрисс остался в компании Речников, тоже дожидающихся ухода Войксов из Кузнечного Дола. Через день кимея, пробегающая мимо, рассказала, что Алдеры уже вернулись и разжигают печи. Осталось найти способ миновать Войксов и не вымазаться в их отраве...

Глава 18. Хрупкий мир

Войксы покинули Кузнечный Дол в первых числах месяца Каени, когда холодный осенний ветер начал проникать в пещеры и приносить с собой пожелтевшую листву. От его дуновения бесцветные подземные травы пожухли, съёжились, в глубокие щели забились слизняки и многоножки, и бурые скалы стали безжизненными и жуткими.

Речник Фескет первым решился сходить к вулкану Иррини и проведать Алдеров. Всего шестеро в этом году поставили там свои печи, и никого знакомого среди них не было.

– Любопытное дело – откуда-то пришёл чёрный Алдер, и там его кузница! Впервые их тут вижу, так высоко они не поднимаются, – поделился удивлением Фескет, вернувшись в шатёр. Фрисс посмотрел на него с интересом. О чёрных Алдерах он слышал – если верить магам, даже их красные соплеменники признают, что у них лучший металл и самые умелые кузнецы...

– Как его зовут, не узнавал? – спросил он у Фескета.

– Звигнел, – конечно, Фескет всё узнавал. – Чёрный Алдер Звигнел. Живёт на том краю Клуи. Говорят, неплохой Маг Металла. Попроси его сделать заклятые клинки! Тебе, герою Реки, не к лицу ходить с обычным куском железа.

Фрисс только грустно улыбнулся. Геройство геройством, а дома ждала разорённая пещера, предстояло ещё закупать зерно, и броню он думал купить, и ещё свадьба, а шестьсот кун – не такое великое богатство... Речник Фескет давно обзавёлся стальными мечами, у него позади и свадебные траты, а Фрисс ещё должен как-то уложиться в триста кун за один клинок, хотя хорошее оружие может стоить и пятьсот, и восемьсот... Какая уж тут магия!

В тот же день Речник спустился вниз, мимо Риетона и Клыков, радуясь по дороге, что Друзья Трав приучили армию убирать за собой. Прошло не так много дней, а уже с трудом можно было понять, где был лагерь...

У подножия Иррини красный Алдер строил печь для будущей кузницы. Фрисс предложил помощь, но демон отказался – несколько его соплеменников должны были вот-вот появиться, достроить кузницу и взяться за работу. Он пожалел, что не может принять заказ – соплеменники ещё не решили, будут ли они работать в этом году – но о Звигнеле отозвался хорошо и указал дорогу к его печи.

Следующее живое существо Речник увидел у вулкана Клуя – второй Алдер сидел у каменного строения, наполовину ушедшего в застывшую лаву. Этой кузнице было много лет, её после извержений откапывали – она не сильно страдала от подземного жара. Алдер показал Речнику несколько мечей и кинжалов, но Фрисс ничего не выбрал.

– Хорошо, что вы отогнали Инальтеков, – сказал красный ящер. – Если повезёт, мы будем тут работать семь или восемь лет. Металл есть, приходите.

Где-то между долинами Клуя и Тер – чёткой границы меж ними не было – Фрисс наткнулся на большой дом из каменных плит. Как и все жилища Алдеров, неуязвимых для огня, строение объединяло в себе и кузницу, и спальню. Чёрный Алдер вешал на стену образцы оружия и помахал Фриссу рукой.

– Перейди огневой перевал за горой! – произнёс Фрисс условную фразу-приветствие. Алдер уже встречался с Речниками, и эти слова его не удивили.

– Сегодня день красного цвета, – вильнул он хвостом. – Ты за оружием или доспехами?

Более мирные орудия у Алдеров не заказывали. Некому было – жители сюда не заходили, а Речники мирными орудиями не интересовались.

– За оружием, – Фрисс коротко описал, что именно ему нужно и сколько он готов заплатить. Алдер тихо зашипел в задумчивости.

– Жаль, шшто ты стесснён в ссредствах. Мои заклятия довольно надёжны... Ну хорошо. Так какое имя нанести на клинок? Фрисс?

– Фриссгейн Кегин, – сказал Речник. – Но смотри, больше восьмисот кун я заплатить не смогу. Когда ты закончишь?

– Приходи через шшесть дней, – ответил Звигнел. – Нет, правда, жаль. Хорошшие заклятия.

Речник со вздохом кивнул. Далёкие предки извели весь металл мира Орин, и теперь он лежал грудами радиоактивной пыли, а каждая железка в Орине стоила бешеных денег... Ничего, мечи Алдерской работы хороши и без заклятий!

Эти дни Фрисс провёл в полётах и счёте денег, летая от Липы к Замку Астанена, от Замка к Островам Сарола, с Островов на берега Синдалии. Забрал у Илса и Танекса столько Листовиков, что корабль просел под их весом до самой воды, купил несколько бочек солёной и связок вяленой рыбы у синдалийцев, обвешался огромными луковицами Хелтори и связанными за усы семенами Униви, запасся корнями Зелы и парой бочонков заквашенных листьев Стрякавы, Зелы и Мекесни. Смесью этой хорошо было закусывать кислуху... покупать пойло из тины Речник не собирался, он и сам умел его готовить.

Перед возвращением в Кузнечный Дол он заглянул в покинутый храм Аойгена и заделал один из проломов в стене – разрушения были велики, Фрисс провозился весь день и остался недоволен сделанным.

Кристаллы-светильники ярко вспыхнули, едва Речник переступил порог. Он принёс Воину-Коту копчёную рыбу и миску мавы.

– Всё случилось по твоему слову, Аойген. Демоны изгнаны, а Река свободна. Не оставляй нас и впредь...

На седьмой день Фрисс, пересчитывая в уме куны, спустился в долину Тер. Беда была в том, что торговаться с Алдерами – значило навлечь на себя очень много неприятностей и бед в любом деле, связанном с железками. А оружие, купленное не по Алдерской цене, проще было сразу закопать в Змеиных Норах. А ящеры знали цену своей работе – немаленькую цену... Фрисс боялся, что придётся оставить один меч в залог и выкупать его в следующем году.

Речник с опаской взялся за рукоять нового меча. Тёмные извилистые линии покрывали поверхность синеватого металла. Никаких украшений не было – только на рукояти большего меча виднелись языки пламени из тонкой жёлтой проволоки, а на меньшем мече – несколько изображений молнии. Фрисс рассёк мечами воздух, опробовал их на травяной кукле у крыльца и понял, что более удобного оружия он в руках не держал.

– Хороший металл, – кивнул он Алдеру.

– Плохого не делаем, – ящер издал негромкое шипение. – Этот меч я зову Хьиста – Молния. Этот – Схайа, или Огонь. Доволен? Берёшь?

– Беру, – кивнул Речник. – Твоя цена?

– Шшшесссть сссотен, – просвистел Звигнел, покачивая хвостом. – Огненный кот не просссил брать большшше. Шшшессстьсссот за оба клинка. Сссразу заплатишшшь?

– Огненный кот?! – Речник был ошарашен. – Это малая цена, мастер, ты уверен в ней?

– Он за тобой приссматривает, – кивнул ящер. – Его благоссклонноссть дороже денег. Пользуйсся оружием, оно хорошшее.

Больше Звигнел ничего не сказал – забрал плату и ушёл в кузницу. Фрисс постоял немного у крыльца, рассматривая мечи, и осторожно вложил их в старые ножны. Неудивительно, что Алдер узнал Аойгена, когда с ним встретился! Удивительно, что бог-кот заботится о делах простого Речника...

Фрисс опять спустился по Реке – в этом году надо было заглянуть в Фейр. На участке было тихо и грустно, многие жители носили траур по убитым в Энергине, но обычные дела осени не оставляли времени на тоску. Однако о свадьбе в этом году не могло идти и речи – брат Кессы погиб, семья Скенесов оплакивала его. Сама Кесса была грустна, но не сильно горевала, странная мысль утешала её, и эту мысль Речник Фрисс от неё услышал.

– Я всё знаю! – прошептала она ему у старого причала, оглядываясь, словно её могли подслушать. – Ты взял их всех в страну Речников, да? Им хорошо там? Ты видел там Йора? Это здорово, что ты позволил им туда войти!

Речник склонил голову в печали. Хорошо быть жителем... Можно верить, что умершие не мертвы – кто видел их мёртвыми? Они навсегда остались там, откуда прилетают Речники, в мире, полном приключений и подвигов, заплатив старым именем за дружбу с Чёрной Речницей Ойгой и джалурским магом Кевегном...

– Им хорошо, Кесса... – сказал он, думая о хрустальных чертогах Кетта, великого бога вод.

– Я хотела бы видеть ту землю! – прошептала Кесса.

– Не спеши, – только и ответил Речник.

Семейства Скенесов и Мейнов обсудили между собой победу над Инальтеками и подарили каждому Речнику бочонок хорошей кислухи. Фрисс отказывался, но в конце концов взял дар и пообещал вернуть пустой бочонок по весне. Вода в Реке уже была холодной, а заброшенная пещера у истоков взывала к хозяину, и вскоре Фриссгейн улетел на север.

Служитель Ир встретил Речника у Замка, он ещё носил траур, но уже ничего не боялся.

– Твоё имя окружают легенды, – сказал он, глядя на Фрисса. – С каждым днём их больше. Скажи, верить им или нет?

– Главное, новых не сочиняй, – покачал головой Речник.

На Складе его уже ждали драгоценные вещи – тепловое кольцо и самогрейки, с которыми в пещере будет тепло, теплее даже, чем с бесконечным запасом дров и неостывающей печью. Силитнэн тоже исполнил своё обещание и припас для Фрисса разнообразные пряности. Кладовщик Кимлан восхитился новым оружием Речника и посоветовал скорее купить броню – мол, при его жизни надо заковаться в металл с головы до ног! И Фрисс собирался последовать совету и заказать пластины для брони – если Звигнел не уйдёт из Энергина в следующем году.

Казначей Мирни Форра на мечи посмотрел, но остался спокоен – такие вещи не интересовали его.

– Что у вас там постоянно происходит? Ничего уже не понимаю, – пожаловался он, отсчитав Речнику двадцать кун – жалование за месяц.

Фрисс не встретился с Силитнэном – маг уже улетел на Острова, но зато зашёл в Архивы и под присмотром Алатикса внёс в древнюю историю запись о станции "Идис" и её командире Исгельте Марци, великом изобретателе и создателе подземного транспорта. Алатикс несколько раз спросил, правду ли рассказывает Фрисс, но разрешил оставить эти строки в летописи.

У Алатикса была своя странная история в запасе. Летом Речник слышал о маге, потерявшем дар после столкновения с туманом Маровита, отнимающим разум. Алатикс знал продолжение этого рассказа – маг по имени Синадин должен был стать его помощником в Архивах, но в один из дней встретился с драконьим магом Нильгеком. Нильгек заявил, что может вернуть Синадину дар... и вернул. Синадин вновь полетел на войну, а жрецы попытались выяснить, как Нильгеку это удалось, но не добились ничего. Фрисс был поражён, но согласился, что у каждого могут быть свои тайны...

В столовой Фрисс встретил одного из правителей, Халана, и с радостью сел с ним за один стол. Халан тоже рад был встрече.

– Только что вернулся с "Флана", – сказал он, весело глядя на Речника. – Видел нашу новую станцию. Ты прав, берег она украшает. Не знаю, что говорил Гвеннон обо мне Гедимину, но Древнего Сармата он ругал при мне на все корки. Не только из-за спора вокруг подвалов и опор. Уже десять сарматов с "Флана" ушли к Гедимину и возвращаться отказались. Одного из них я видел краем глаза – он был в скафандре "Флана", только название закрасил и сверху написал "Идис". Ну и Гедимина видел... они вдвоём что-то обсуждали с Крысой Моджиса. Любопытное зрелище – сарматы, беседующие с крысой...

Халан возвращался на Дзельту, семья заждалась его, а Фрисса ждали на Островах Кануу – и новички, и старожилы. И ему пришлось-таки говорить речи, представляя всем Речникам своих подопечных – Нийокеса, Тарвиса и Укану. Они получили пропуска и теперь могли не ждать Фрисса, если им захочется побывать на Островах Кануу и заглянуть во Врата Зеркал. А Фриссу вручили зелёную ленту и перо сокола – знак отличия, который он теперь будет носить на Островах, чтобы все знали, какой он славный Речник. Такие значки раздавал – придумывая на ходу – местный предводитель и хозяин Островов, Речник Митиен, когда-то переселившийся сюда из страны Куо. Он же заколдовал корабль Фрисса, придав силы его плавникам, когда Речник собрался улетать.

Это было очень кстати – со Склада Фриссгейн забрал столько всякой всячины, что хиндикса еле могла приподняться над водой и каждым судорожным взмахом плавников выражала своё возмущение. Взлетать она отказалась, и пришлось плыть вверх по Канумяэ, против течения, медленно, зато в безопасности. Далеко плыть – на самый север, к белым скалам и роднику, с которого начинается Канумяэ...

Фрисс десять лет не был тут – и теперь с восторгом глядел на высокие скалы и сбегающий с них водопад. За эти годы обрыв не стал ниже, родники не иссякли, и Речник надеялся, что не изменилось и всё остальное.

– Речник! Откуда ты? – удивился незнакомый житель, который помог Фриссу пришвартовать хиндиксу.

– Живу я тут. Из рода Кегиных, если нас тут ещё помнят, – ответил Фрисс. – А ты чей, и давно ли здесь?

– Кегин?! Пещера уж сколько лет заброшенная, думали, никого из вас не осталось, – покачал головой житель. – Я из рода Сия, восемь лет тут живём. Зовут Менно.

– Фриссгейн, – Речник пожал протянутую руку. – Пещеру нашу не заселили?

– А вот смотри... – Менно слегка помрачнел. – Мы не трогали ничего. Но по весне там началось шебуршение, и мы решили заглянуть. Еле унесли ноги. Там какая-то тварь, в темноте, по ночам таскает рыбу из сетей, к себе никого не подпускает. Ну, у тебя-то королевское оружие, от тебя она не спасётся! Ты, наверное, славный воин?