Текст книги "В логове льва (ЛП)"
Автор книги: Tionne Rogers
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– Сан-Капистрано, вид с террасы.
– Да, именно тогда ты сказал мне, что любишь меня.
– Я всегда любил это место, оно было моим убежищем, когда все становилось чересчур для меня. Одиночество равнины всегда меня очень привлекало. Идеальное место, чтобы попросить тебя стать моим супругом. Ты схватил его суть, но в то же время осветил по-новому.
– Счастлив, что тебе понравилось.
– Она пойдет в мой офис, я точно знаю куда.
– Пожалуйста, не делай этого! У тебя там настоящие шедевры!
– Это мой офис, и я украшаю его, как мне нравится. Теперь открой свой подарок! – он толкнул меня локтем, как ребенок, и снова показал мне коробки.
– Конрад, это для двух детей! – запротестовал я, но он заткнул меня поцелуем.
– Открой их, любовь моя. Потом мы вместе упакуем их обратно, – прошептал он мне на ухо, зная, что я не могу сопротивляться его голосу. Я опустился на колени на пол и увидел, что на обеих коробках есть имена «Клаус Мария» и «Карл Мария», написанные его идеальным почерком. Все еще думая, что это неправильно, я аккуратно снял ленту, надеясь, что она не будет испорчена, с коробки «Клаус» и развернул бумагу, осторожно удалив скотч. Внутри оказалась коробка с большим плюшевым мишкой от Штайффа, медного цвета с серьезным выражением мордочки. Все еще озадаченный, я посмотрел на Конрада, и он указал мне на другую коробку. Я повторил весь процесс и обнаружил внутри еще одного плюшевого медведя, но темно-коричневого оттенка, для «Карла».
– Я подумал, что было бы неплохо защитить наших собственных. Это модель 1920 года и размер, который может носить маленький ребенок.
– Не понимаю.
Он дал мне папку, которую принес с собой, и я открыл ее. Внутри было несколько снимков УЗИ двух детей.
– Это наши дети, Гунтрам. Клаус и Карл. Им четыре месяца. Они родятся 15 мая, по словам врачей, – очень тихо сказал он мне, и я был ошеломлен, не в силах отвести глаз от изображений. Мои глаза были прикованы к ним, запоминали каждую мелочь и не могли поверить, что они там.
– Это правда? – прохрипел я, и он вынужден был поддержать меня, потому что все перевернулось.
– Да, любовь моя. Наши дети.
– Я… – Господи, я был готов рухнуть. Так неожиданно, но так чудесно!
– Я не сказал тебе раньше, потому что у любой беременности существуют риски, а я не хотел заставлять тебя страдать, пока мы не станем уверены, что дети в порядке и на пути к нам. Ты счастлив?
– Они настоящие?
– Конечно, двое мальчиков. Клаус Мария – имя старшего, а Карл Мария – второй. Тебе нравятся имена?
– Они идеальны, – прошептал я.
– С тобой все в порядке?
– Я в шоке. Они так красиво сморщенные, и у них уже есть пальчики.
– Дети со временем улучшаются, Гунтрам, – сказал он мне, и я засмеялся. – Закон не позволяет мне указать тебя в качестве отца в документах, но я назову тебя их законным наставником и хранителем имущества в случае, если со мной что-то случится. Они будут такими же твоими, как моими. Теперь мы настоящая семья. Обещай мне, что ты всегда будешь рядом с ними.
– Клянусь, я буду любить их, как свою собственную плоть, – пообещал я и снова потерялся в них, такое счастье видеть их и знать, что они действительно появятся у нас. – Этот морщит подбородок в точности, как ты.
– НЕТ! Дети могут сильно измениться! И я не морщу подбородок! – сказал он, сжав меня крепче, чем раньше, пока я благоговейно гладил двух медведей. – Гунтрам, у тебя уже есть один плюшевый медведь. Если хочешь другого, просто скажи. Эти для Клауса и Карла, – пошутил он, и я стукнул его папкой, заставив рассмеяться.
– У нас ничего не готово для них! – осознал я.
– У нас есть два плюшевых медведя, а дети появятся в мае! – он посмеивался над моим беспокойством.
– Времени недостаточно! Им нужна кроватка, подгузники, одежда, врач, игрушки, молоко и кто знает, что еще! – я почти что кричал на него. Он приносит двух детей домой и не знает, что делать? Я думал, он ответственный человек!
– Фридрих найдет нянь, и они составят список того, что им нужно. Нам понадобятся три, если верить педиатру, которого порекомендовал Вагеманн. Я думал отправить их в старую детскую, туда, где твоя мастерская. Ты сможешь проверять их столько, сколько захочешь.
– Не отдавай детей няням! Я хочу быть с ними!
– Я не отдаю их. Они будут присматривать за ними, и ты сможешь быть с ними столько, сколько захочешь, но оставим бессонные ночи для нянь. Это может быть слишком для твоего здоровья, любовь моя, а ты нужен нам здоровым и готовым справиться с нами тремя.
– Я очень счастлив. Нет, счастлив – это не то слово. Я могу разорваться от радости, – я кинулся ему на шею и целовал его, пока не услышал покашливание и быстро оторвался от него.
– Простите, сэр. Юный господин принял утренние таблетки? – сказал у входа Фридрих – кто же еще? – держа маленький поднос со стаканом воды и моими любимыми лекарствами. Всеми ими. Я вздохнул и взял их. В конце концов я должен быть умницей, повиноваться врачам, только ради детей.
Мы позавтракали вместе, и Конрад сказал, что у него есть подарок для меня… Картина, написанная моей матерью, Сесиль Дюбуа Стринберг. Частный детектив нашел ее в Лилле, она датируется 1978 годом. Масло, молодая женщина расчесывает свои каштановые волосы перед старым деревянным окном.
Я был тронут увидеть ее. Николя Лефебр говорил, что моя мама была не очень удачливой художницей, но я никогда не находил упоминания о ней или о ее картине.
– Как ты достал ее?
– Это было непросто. Она принадлежала семье, которая получила ее в подарок от одной из тетушек твоей матери и не хотела ее продавать. Они согласились только тогда, когда им сказали, что это для ее сына. Детектив прочитал завещание тети твоей матери и обнаружил, что у этих людей была одна из ее работ. Прекрасная картина, хотя у нее нет твоего мастерства в технике.
– Я обожаю ее. Невероятно ее видеть. Огромное спасибо! Ты встречал мою маму?
– Нет, никогда. Ты родился в 1982 году, а к тому времени я не имел контакта с вашей семьей. Я знаю, что твой отец очень грустил после ее смерти, но больше ничего. Мы не были друзьями.
– Мой отец очень любил ее. Он говорил мне об этом. Он также сказал, что у меня ее приятный и мирный характер.
– Да, к счастью, ты не похож на него. Он был прекрасным юристом, но у нас никогда не было ничего, кроме профессиональных отношений.
*
28 декабря
Лондон
– Я скоро язву из-за босса заработаю! – пожаловался Павел Михайлович, рухнув в кухонное кресло. – Налей водки, мне нужно выпить.
Масаев ухмыльнулся, взял бутылку и налил рюмку мужчине.
– Трудное задание?
– Нет, обязанности шофера. Легкая работа. Сегодня утром Ирина, его секретарь, позвонила мне и сказала, что я должен встретить «Стефанию ди Барберини» в Хитроу из Рима в 5:45 вечера и привезти ее в дом в Найтсбридже на ужин с боссом. Я подумал, что девушка новая, поэтому, возможно, ошиблась, написал «Стефано ди Барберини» и стоял там с табличкой, как идиот. Вдруг подходит очень раздраженная брюнетка и кричит, что она Стефания ди Барберини и что у нее встреча с г-ном Карамазовым. Никто не предупредил меня, что мы снова играем в «Великие произведения русской литературы», и я чуть не взорвался, потому что она чертова женщина!
Масаев посмеивался над ошибкой.
– Я взял ее чемодан от Louis Vuitton, и она бросилась к машине. Она чуть не взорвалась, когда я сказал ей тащить свою задницу на стоянку. Я не чертов шофер! Я лидер группы! Боссу стоило бы отправлять кого-то из новичков, чтобы забирать шлюх!
Масаев вздохнул. «Так не похоже на прибытие Гунтрама! Он был благодарен за то, что за нами приехала машина, и никогда не был грубым ни с кем из нас».
– Ты, может быть, и лидер группы, но эта Стефания ди Барберини – бывшая любимая шлюха Линторффа: десять лет в должности. Была уволена, как только это животное увидело Гунтрама.
– Да, помню его. Хороший парнишка, и я ожидал кого-то вроде него, но нет. Мне пришлось везти властную надменную суку! Представь себе, она подошла к задней двери автомобиля и ждала, когда я открою ее для нее.
«Гунтрам никогда бы так не сделал. Мужчины сами бежали, чтобы открыть ему дверь. Он всегда делал все возможное, чтобы не быть обузой, и относился к людям с уважением. Думаю, что никогда не слышал от него ни одного уничижительного замечания ни в чей адрес. Только несколько раз он крикнул на меня в конце, когда был на пределе», – мечтательно вспомнил Масаев.
– Я привез суку сюда, и, если Линторфф правда ее бросил, неудивительно, что он напрыгнул на Гунтрама! Она старая, надменная и грубая. Как ты думаешь, он когда-нибудь вернется?
– Босс работает над этим. Когда ты должен вернуть ее?
– После обеда, в ее отель.
*
«С таким дурным вкусом Линторфф не заслуживает того, чтобы мой ангел оставался с ним ни на минуту дольше! – снова подумал Константин, собирая все свое терпение и холодность, чтобы сохранить любезную видимость менеджера «моделей» из России. – Я должен вернуть своего Гунтрама, прежде чем этот жалкий немец испортит его еще больше! В Риме он был в ужасе и почти кричал на меня. Линторфф полностью разрушил его обучение!»
– Итак, Борис, расскажите мне о своем проекте в Санкт-Петербурге, – сказала Стефания, ковыряясь в своем ужине, что в глазах русского было явным доказательством недостатка ее воспитания. С него было довольно, и он решил заняться делом, прежде чем буквально пинком выставит эту вульгарную женщину из своего дома. «Мой ангел никогда бы не сделал чего-то подобного. Это отвратительно и высокомерно по отношению к хозяину дома. Независимо от того, что подавали, он никогда не жаловался. Не могу сказать, ненавидел ли он какую-то еду или нет. Знаю только то, что ему больше всего нравилось».
«Борис? Кто тебе позволил так со мной разговаривать?»
– Меня зовут Константин Иванович Репин, мадам. Борис Карамазов – один из моих подчиненных, и ему не нужна помощь в управлении агентством. Я хотел бы поговорить с вами об общем знакомом.
– Кто бы вы ни были, это возмутительно! Вы обманом притащили меня сюда!
– Я люблю сохранять конфиденциальность, мисс Барберини. Я осторожный человек.
– Я ухожу прямо сейчас! – закричала она и поднялась со стула.
– Хорошо, передайте мои поздравления Конраду фон Линторффу, если он когда-нибудь ответит на ваш звонок, – ухмыльнулся Константин, втайне наслаждаясь ее изумленным лицом. – Теперь, когда я привлек ваше внимание, я хотел бы обсудить с вами дело.
Стефания снова села и прошептала: «Слушаю вас, сэр».
– Однажды кто-то сказал, что некоторые предпочитают устриц, а некоторые – улиток. Линторфф всегда был человеком открытых взглядов и предпочитал и то, и другое, особенно если мог взять их с чужого стола.
«Что несет этот сумасшедший русский? Меня не интересуют животные, тем более эти мерзкие твари!»
– Кажется, я не улавливаю вашу мысль.
«Никакой остроты ума! Мне придется обрисовать картину, чтобы она смогла понять!»
– Мадам, я знаю, что герцог решил переключить свое внимание с вас на молодого художника по имени Гунтрам де Лиль.
– Все не так! Я застала его на диване с этой маленькой…
– Пожалуйста, мадам, давайте не будем вульгарными. Мы можем все это обсудить цивилизованно, без прилагательных, – Константин никогда бы не позволил ей в своем присутствии сказать хоть слово против его ангела. Из-за этого полегли многие. – Возможно, вы не очень хорошо осведомлены об обстоятельствах его сердечной перемены.
– Конечно, я знаю об этом. Его кузина Гертруда, моя хорошая подруга, рассказала мне все. Он привез мальчишку из России и поселил в своем доме в Цюрихе, представив своим подопечным, еще пока встречался со мной! Мальчик был другом очень богатого человека, но тот оказался недостаточно богат, и он променял его на Конрада!
«Очень маловероятно, но это послужит моим целям».
– Я тот богатый человек из России. Гунтрам жил со мной, пока Конрад фон Линторфф не забрал его. Я хочу, чтобы он вернулся ко мне, и готов сделать все, чтобы достичь моих целей.
– Он просто умная маленькая шлюха! «Гей и рогоносец. Лучше не придумаешь, – мелькнула мысль у Стефании, и она постаралась скрыть презрение в своем взгляде. – Что с ними не так? Один голубоглазый идиот строит им невинные глазки, и оба сходят с ума? Я должна была заметить намного раньше! Линторффа никогда не волновало, была ли я с другими мужчинами, потому что использовал меня, чтобы прикрыть собственное дерьмо! Он не идиот, как я думала!»
– Держите свое мнение при себе, мадам, – прорычал Константин, и его темные глаза дико сверкнули, напугав Стефанию. – Не сравнивайте Гунтрама с такими, как вы. В то время, когда Линторфф забрал его, он лишь частично оправился от серьезной аварии и был сбит с толку. Почему-то он винил меня в этом и хотел уйти, хотя его состояние здоровья было очень серьезным. Он рисковал своей жизнью, уходя с Линторффом. Он никогда не преследовал вашего покровителя, мадам. Я убежден, что Линторфф загонял Гунтрама в угол, пока тот не принял его. Скажите, он спал с ним, когда приехал в Швейцарию?
– Я не знаю. Как-то раз в марте я приезжала на вечеринку в Цюрих, но мальчика нигде не было видно. Линторфф сказал мне, что он лежит в постели, потому что болен. Позже я видела мальчика с ним в Риме, в июле в Сан-Капистрано, и тот настоял, чтобы Конрад вышел в свет со мной, – призналась Стефания.
– Они были похожи на любовников? Женщины сразу замечают такие вещи.
– Нет, мальчик сидел рядом с ним, но он рисовал, и я подумала, что глупо с моей стороны ревновать к нему, потому что у него не было никаких намерений конкурировать со мной.
– Вот именно, мадам. Гунтрам понятия не имел о намерениях Линторффа. Я знаю Гунтрама с его восемнадцати лет, и он не понимал, чего я хочу от него, до тех пор, пока я не поцеловал его. В некотором смысле он никогда не был вашим соперником, потому что никогда не играл против вас. Готов поставить миллион долларов, что он даже сказал Линторффу, что вы прекрасны.
– Спасибо.
– Я хочу вернуть его, но сам это сделать не могу. Линторфф даже организовал для него выставку в Берлине! Он делает это, чтобы причинить мне боль, потому что мы противники по бизнесу. Гунтрам был самым важным в моей жизни, и он отнял его у меня. У мальчика нет злого умысла, и я убежден, что он поверил наветам Линторффа против меня.
– Что я получу с этого? Линторфф не вернется ко мне, – сентиментальность бедного преданного любовника – это слишком для ее терпения.
– Конечно, нет, но я могу предложить вам свою финансовую поддержку для любого проекта, который вы, возможно, захотите начать; например, собственного модельного агентства или школы для моделей.
– Что я должна сделать? Рассказать Гунтраму о моих отношениях с Линторффом? Он уже знает об этом или подозревает, – презрительно сказала Стефания.
– Ничего подобного. Это будет бесполезно. Как я понял, один журнал об искусстве, Notes d’Art, опубликует негативный обзор на выставку Гунтрама. Мне только хотелось бы, чтобы вы помогли мне связаться с критиком и рассказали историю своим многочисленным друзьям в прессе.
– Конрад ненавидит прессу!
– Я прекрасно знаю это. Если они сядут ему на шею, он немедленно отошлет Гунтрама. Разве вы не хотите заставить его страдать за все унижения, через которые он вынудил вас пройти? У меня есть ресурсы, у вас есть контакты. Мы могли бы прекрасно работать вместе.
– Вы уберете мальчишку из моей жизни?
– Он вернется со мной в Санкт-Петербург или Лондон. Раньше он жил с моими детьми, так как я вдовец.
– О, это очень печально, – состроила большие печальные глаза Стефания.
– Несомненно, но позвольте мне рассказать вам свою историю, пока мы будем пить кофе, – произнес Константин печальным голосом бедного обманутого, брошенного и преданного человека. «Жемчуг перед свиньями, но шлюха должна выучить свою роль».
*
15 января 2006 г.
Милан
Дуду Маунтбаттэн ужасно устала таскать все эти дурацкие бесплатные сумки с многочисленных показов, где ей пришлось побывать с раннего утра. Неделя моды в Милане была похожа на марафон людей, шоу, фотографов, топ-моделей, дизайнеров, знаменитостей, старых и новых богачей, а чертов новый редактор уволил ее личного ассистента, чтобы «сократить расходы – мы не продаем столько же, сколько раньше! Кому интересны эти три старых, чопорных, ни на что не годных члена королевской семьи? Журналы продаются благодаря Бранджелине (объединение имен Брэда Питта и Анжелины Джоли, популярное в прессе. – Прим. пер.)! Шагай в ногу со временем!»
Со времен увольнения из “Hello” за статейку про трех молодых князей Монако, ее карьера стала медленным погружением в ад посредственности, коей являлась жалкая газетенка «Звезды и истории», в которой она работала, терпя глупого редактора, просто чтобы увидеть свое имя на стойках супермаркетов раз в две недели, рядом с упаковками батареек. Она еще раз вздохнула, поскольку на сегодня самым ярким событием было приглашение на крещение Карло Джаккомо Лояконо делла Ровере, но семья не хотела, чтобы фотографии с мероприятия были опубликованы. Где те времена, когда Марианна фон Лихтенштайн-Фобур давала невероятные вечеринки в Марбелье? Там всегда собирались все сливки общества, и у каждой вечеринки была своя тема. Вечеринка «Миллион долларов» до сих пор осталась ее любимой, устроенной по такой хорошей причине – помощь бедным детям в мусульманских странах. Ее посетил султан Брунея, и люди все еще говорили об этом. Вечеринка была в своем роде революционной, без приглашений: отдаете миллион долларов на благотворительность, и вы приглашены, – более 300 гостей!
Она была настоящей дамой и интересной личностью; ничего общего с тем, что сейчас модно: поп-звезды, звезды реалити-шоу или кто-то еще с телевидения или из Интернета. Однако в семьдесят три она наконец удалилась в свой великолепный дом в Париже. «Подобных владений нет ни у кого».
– Дуду, дорогая! Рада тебя видеть! – поприветствовал ее молодой женский голос, и Дуду, обернувшись, увидела дочь Марио Барберини. «Как ее зовут? Она была очень знаменита десять лет назад! Ее старшая сестра Симонетта, а она, должно быть, Сандра». Все еще сомневаясь, она улыбнулась потрясающей элегантной высокой брюнетке и обменялась с ней двумя поцелуями.
– Не ожидала здесь тебя увидеть, дорогая! – Дуду выбрала безопасный путь. – Как твой отец? Все еще много работает?
– Безумствует, как всегда; он всю жизнь усердно работал, пора бы на пенсию! Его компании приносят ему только головную боль. Я тоже работаю! Какой кошмар! – надула губки Стефания. «Старая ведьма может быть той, кто мне нужен; только ей интересны эти старики. Подумать только, она написала статью о том, что Бисмарк (возможно, имеется в виду Карл Эдуард фон Бисмарк, немецкий политик, праправнук Отто фон Бисмарка. – Прим. пер.) переезжает в Нью-Йорк! Все остальные журналы отказали мне, никому не интересен Линторфф и его маленькая шлюха».
«Разве она не ушла на пенсию? Бывают модели зрелого возраста?»
– Работаешь, дорогая? – спросила Дуду с явным недоверием в голосе.
– Да, конечно. У меня новая программа на телевидении в Риме. Мы начали две недели назад, и наш рейтинг растет с каждым выпуском. Шоу называется «Все доступны», и я знакомлю людей с реальным образом жизни богачей. Даже Карл согласился дать мне интервью, а ты знаешь, как трудно получить десять минут его времени!
– Поздравляю, дорогая! Уверена, оно будет иметь большой успех!
– Конечно, будет! Люди устали от пошлости и хотят смотреть на вещи, которые заставляют их мечтать. Armani, Prada, настоящие VIP-персоны, куда поехать, где и что покупать.
– Несомненно. Рада за тебя! Теперь я припоминаю, не ты ли была хорошей подругой Гертруды фон Линторфф? Я была так потрясена, когда услышала об ее отставке в Фонде и переезде в Хамптон.
– Да, бедняжка Гертруда, она переехала туда со своей дочерью. Ужасная ссора с ее кузеном Конрадом. Ты должна помнить его – Конрад фон Линторфф? – спросила Стефания, полная надежды.
– Нет, моя дорогая, – Дуду с неохотой признала, что не имеет ни малейшего представления о том, кем может быть этот человек.
– Он сын Марианны фон Лихтенштайн-Фобур! Ты встречалась с ним несколько раз! «Отлично, старая карга выжила из ума!»
– Сын Марианны? Нет же, у нее две дочери и мальчик! «Она носит Донателла Версаче? Очень уместно».
– Сын от ее первого брака: он герцог Уиттсток и очень богатый человек, миллиардер. Живет в Цюрихе и был моим женихом на протяжении многих лет! Гертруда познакомила нас в Риме!
– О да, припоминаю его. Невозможный человек! Очень неприятный. Однажды я попыталась поговорить с ним для моей книги о представителях элиты, где в нескольких главах упоминалась его мать, а он назвал меня «стервятником» просто потому, что я журналист!
– У Конрада нет никаких манер, но я не удивлена. Он избегает прессы любой ценой. Представь себе, каждый раз, когда я выходила с ним в свет, он заходил в помещение после меня, чтобы избежать вспышек! Его телохранители были невозможны! Один из них однажды ударил папарацци за то, что тот фотографировал его! Я так рада, что мы порвали!
– О, дорогая, должно быть, это ужасно для тебя!
– Ты понятия не имеешь, Дуду, – уныло сказала Стефания. – У нас были отношения более десяти лет, и он все это время лгал мне!
– О нет! Другая женщина?
– Гораздо хуже, мальчик.
– НЕТ! – неверяще воскликнула Дуду.
– Молодой французишка. Я поймала его с этим ублюдком! Можешь себе представить, что этот мальчик уже был с миллиардером из России и променял этого беднягу на Конрада? Конечно, у того больше денег. Несчастная Гертруда попыталась остановить его, поговорить с кузеном, но он помешался на этом мальчишке. Представь себе, они живут вместе в Цюрихе! Все об этом говорят! Конрад даже заплатил за выставку мальчика в Берлине, а один из отзывов оказался разгромным. Показал его истинную сущность – недобросовестный искатель приключений худшего сорта. Бедная Марианна: этот человек заберет все деньги ее сына!
– А ты, дорогая, как ты после всего этого?
– Не передать словами, насколько отвратительно. Он просил меня выйти за него замуж, и теперь я понимаю, что это просто видимость, чтобы скрыть, что он гомосексуал! Настоящий извращенец! Мальчику двадцать три, а ему сорок семь!
– Кто он? – спросила Дуду, очень заинтригованная, ее чутье журналиста кричало, что за этим стоит хорошая история.
– Не хочу знать его имя! Он дворянин из Франции. Должен упоминаться в рецензиях в Notes d’Art.
– Это ужасно! – сказала Дуду в знак поддержки.
– Бедняга русский, который по-прежнему так любит его, посетил меня и рассказал всю историю. Они были вместе с восемнадцати лет мальчишки, жили в Лондоне. Он подарил ему две квартиры – одну в Буэнос-Айресе, другую в Париже – и несколько картин, оплачивал учебу и поддерживал его, пока тот целыми днями строил из себя художника! Теперь, прочитав настоящую критику, написанную профессионалами, он понимает, насколько был глуп! Он даже заплатил за его выставку в Лондоне и подарил Ренуара на день рождения! Он почти развелся из-за него с женой, и та умерла от боли! Он так сожалеет обо всем этом! Мне повезло, что я бросила Конрада, но в каком-то смысле я беспокоюсь, потому что эта змея рядом с ним!
– Змея? Этот мальчишка – кобра!
– Гертруда была в ужасе, когда услышала о мальчишке! Я рассказала ей все, что знала, а она обнаружила, что он поставляет наркотики ее дочери и ее бойфренду. Он сказал Конраду, что этот бойфренд набросился на него по приказу девушки, и Конрад лишил ее наследства! Уверена, что он планирует присвоить деньги, которые на законных основаниях принадлежали этой бедной девушке. Гертруда выступила против него, и он уволил ее из Фонда! Ей пришлось перебраться в Хамптон, чтобы спасти дочь от этого монстра!
– Это ужасно!
– Именно.
– Как он мог так поступить? Этот… – Дуду забыла имя банкира, старшего сына Марианны.
– Конрад фон Линторфф, дорогая.
– Точно. Разве он не был твоим бойфрендом столько лет? Как мужчина мог оставить такую женщину, как ты?
– Нет предела мужской извращенности, Дуду. Секс между мужчинами – это то, чего женщина никогда не сделает. Сколько из них женаты и сбегают заниматься сексом с трансвеститами? Они делают невыразимые вещи в постели. Я так рада, что ушла от него до свадьбы. Представь, если бы у нас были дети! Это так отвратительно! Более того, Конрад считает, что он живет согласно учениям католической церкви!
– Какой лицемер! Ты уверена, что не помнишь его имени? Этого мальчишки.
– Нет, но Гертруда хорошо его знает. Возможно, ты видела его на Зюльте. После нашего разрыва Конрад отвез его на Зюльт и представил большинству наших друзей! Это тема для сплетен среди немцев! С этого момента я сконцентрируюсь только на своих проектах.
– Да, конечно, дорогая. Это к лучшему, – успокоила Стефанию Дуду, все еще не в силах поверить в удачу. С такой историей она вернется к центральным страницам! Два миллиардера, гомосексуализм и двадцатичетырехлетняя маленькая шлюшка? Даже Берлускони и его подружки не могли сравниться с этим! Она едва могла слушать, как Стефания рассказывает о своей телевизионной программе и планах на будущее. Ей нужно было срочно достать копию этого Notes d’Art.
*
12 января
Брюссель
Комната была погружена в полную темноту, так как ему нужно было поразмыслить над тем, что он прочитал. Слова отпечатались в мозгу. Несколько строк способны испортить человеку жизнь. Мишелю хотелось поддаться искушению и швырнуть оскорбительную статейку в камин, но ценой невероятных усилий он взял себя в руки и перечитал ее еще раз.
Современный патронаж, Дж. Ф. Винклер
Я получил возможность еще раз подтвердить свою твердую приверженность Искусству во время последней выставки в «1989», известной галерее в Берлине, принадлежащей Андреасу Волкеру. Каждый год он собирает группу неизвестных художников и любезно предоставляет им возможность в течение месяца выставлять свои работы в одной из ведущих галерей города. Я много раз помогал этому событию и могу сказать, что в целом результаты были удовлетворительными: молодые художники изо всех сил пытаются найти новые способы выразить себя.
Но в этом году я был разочарован, как никогда раньше. Вместе с интригующими концепциями Энн Хо, или смелыми мазками Торстена Вальда, или великолепным использованием цвета и света в абстрактной живописи Марии Хербада была работа Гунтрама де Лиля.
Что можно сказать в этой рецензии? Ничего. Не имеет смысла тратить время читателей и мое. Г-н де Лиль, 23 года, способен только правильно нарисовать, и ничего больше. Хорошее использование техники, но это не ежегодная выставка средней школы, где наши бабушки выбирают что-то для своей гостиной. Его картины просто скучны и манерны. Никакого содержания или идеи. Рисунок с грязными детьми, лягушки в пруду, женщины в классе живописи. Я долго изучал его работы, пытаясь понять, почему он получил поддержку одного из самых уважаемых наших экспертов, и не смог найти ничего.
Все можно было бы списать на его юный возраст, и мы бы с легкостью забыли про него после этой выставки, если бы не тот факт, что он уже навязывал нам свой косный взгляд на мир в 2004 году в Лондоне у Робертсона, в уважаемой галерее, в рамках персональной выставки. Я спросил себя, зачем кто-то станет рисковать своей репутацией ради того, кто лучше справится с разработкой упаковок для каши, чем с рисованием, и вуаля, ответ найден – современный патронаж. Г-н де Лиль известен только благодаря своим покровителям – известному российскому коллекционеру и швейцарскому банкиру. Патронаж – ключевое слово в искусстве, и настоящие художники, такие как Караваджо, выиграли от этого и подарили нам свои творения.
Г-н де Лилю стоит прочитать эту рецензию и понять, что он еще не достиг и никогда не достигнет уровня Мазаччо, Леонардо или Рафаэля, делавших честь своим спонсорам, и вернуться в школу или прекратить рисовать, оказав нам всем услугу.
Сидя в одиночестве в своей гостиной, Мишель не мог понять причину. Он отхлебнул еще немного коньяка, пока его мозг искал ответ. «Почему французский журнал искусств опубликовал это? Они никогда не выходят за пределы Парижа, Лондона, Женевы или Берна и гораздо меньше заботятся о молодых художниках. Я просто не понимаю этого. Рецензии немцев были хороши. Картина с лягушками источает свет, и мне пришлось сражаться с одним из Риббентропов, чтобы получить ее. Похоже на Сесиль, но сильнее и с большим мастерством.
Это может идти только из одного места – от Репина. Линторфф с его воспитанием никогда бы не сделал что-то подобное. Это месть Репина за то, что Гунтрам не вернулся к нему в декабре, использовав выставку в качестве оправдания. Он уничтожил моего Гунтрама этой глупой рецензией! Все остальные хороши, и эксперты из Ватикана не могут так ошибаться! Ни одной строчки, чтобы обосновать свое мнение о его работе, – только личные оскорбления и едкие замечания. Это не рецензия, а клевета на моего ребенка!
Почему Репин так поступил? Я убежден, что он его любит. Он был с ним все время в больнице и в Санкт-Петербурге и взял его в свою семью. Он поощрял Гунтрама рисовать и, вернувшись из Рима, рассказал мне, как был впечатлен его ростом как художника. «Его талант – больше не обещание, а реальность. Вам стоило бы увидеть его зарисовки, мистер Лакруа. Все они живы и полны света. Наконец он летит сам по себе».
Так и есть. Гунтрам вырос и ни в ком не нуждается, чтобы рисовать. У него есть своя воля. Он больше не ребенок. Ему нужна помощь и много заботы, но он ни перед кем не склонится.
Вы можете убить человека, но вы не можете отнять его честь.
Репин не годится для Гунтрама, но мне нужно, чтобы он оттащил моего ребенка от Линторффа. Но как?»
*
13 января
Цюрих
Рудольф Остерманн пребывал в праведной ярости из-за тупого неизвестного критика. Он позвонил редактору Notes d’Art, чтобы потребовать объяснений, но та и понятия не имела об этой статье. Его крики на французском были слышны всем дамам, работающим в мастерской, и у Коко ван Бреда родилась хорошая идея поймать Гунтрама прямо у входа и увести его на кофе, чтобы «обсудить дела без этого дракона, который у тебя вместо менеджера». Никто из них не мог поверить в эту странную рецензию, говорящую о невероятно дурном вкусе. Даже Тита приобрела у Гунтрама, и Матильда фон Риббентроп была в ярости, потому что неизвестный бельгийский коллекционер «украл» у нее картину с лягушками, которая ей так понравилась.
*
В этот час небольшое кафе было почти пустым, и Гунтрам заказал чай для Коко ван Бреда, одной из учениц класса мастера Остерманна и владелицы небольшой типографии, специализирующейся на поздравительных открытках и художественных репродукциях. Ее основным источником доходов были поздравительные открытки и каталоги, которые печатались для множества художественных галерей и аукционных домов. По словам Коко, ей нужно найти новые источники дохода, иначе ее муж в конце концов закроет ее бизнес. «Я не могу конкурировать с китайцами. В прошлом году я потеряла 237 000 франков, и Джозеф сказал, что хоть это и небольшая сумма, но дело в том, что он теряет деньги от одной из своих компаний! Он предпочитает, чтобы я тратила их на бутики, а не на компанию!
