Текст книги "В логове льва (ЛП)"
Автор книги: Tionne Rogers
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Горан ничего не ответил, но каким-то образом слова Гунтрама всколыхнули все его тревоги. Отец мальчика владел миллионами перед своей смертью, но оставил после себя сумму, достаточную лишь для того, чтобы заплатить за несколько лет поддержки для своего ребенка? Теперь же в ячейке, якобы предназначавшейся для открытия после 25-летия Гунтрама, обнаружилось почти два миллиона долларов в драгоценностях и золоте? Та картина может стоить почти миллион. Странно, очень странно. Возможно, аргентинский адвокат взял часть денег, но не столько же. Нужно выяснить все это: слишком много неувязок, на его вкус.
*
Дневник Гунтрама де Лиля
2 декабря 2005 г.
Учусь в полную силу, поскольку с 10 по 12 декабря в Лондоне будут экзамены. Я полечу с Хайндриком и останусь в доме Конрада в Кенсингтоне. Я уже подготовил все свои презентации, Остерманн первым проверил их и сказал, что они хороши. В этот раз три предмета, и если я сдам их, то закончу второй год бакалавриата. Я нервничаю, но чувствую себя уверенно. Я выполнял свои практические задания на примере обстановки Конрада, и даже знаменитый мейсенский сервиз со львами смог быть подробно сфотографирован и послужил моделью для презентации. Фридрих пережил тяжелое для себя время, но согласился позволить мне сделать это. Думаю, это была компенсация за то, что из меня сделали «няньку» для Армина и Мари Амели на весь последний месяц. Эти двое серьезные и горячие штучки. Два дня назад я поймал их в процессе под столом. Да, именно. Она «ублажала его стопой ноги» под огромным дубовым столом в столовой, сохраняя при этом серьезное лицо и притворяясь, что изучает статистику. Если бы я не уронил два карандаша, то никогда не догадался бы, чем они заняты. Покраснев, как помидор, я вышел из комнаты. С ними трудно учиться. К счастью, они приходят только два раза в неделю и по субботам.
Я оставил все драгоценности своего отца в банке Конрада. Не знаю, что с ними делать. Они собирают пыль после их каталогизации и оценки. Золото предпочитаю оставить там, где оно есть. Не хочу снова ездить со всеми этими вещами в багажнике.
Визитная карточка внутри письма оказалась очень странной. Только имя – Мишель Лакруа – и адрес почтового ящика в Брюсселе. Мне удалось прочитать ее в туалете ресторана, куда мы пошли с Гораном, и записать адрес в свой блокнот. Я уничтожил визитку, потому что не хочу иметь ничего, что могло бы привести их к моему дяде или кому бы то ни было, кто находится в союзе с Константином. Я написал письмо и попросил Остерманна отправить его для меня. Он много жаловался, притом что я уже даже наклеил марки! Остерманн будет в ярости, когда увидит, что мой контактный адрес – его студия. Хотел бы я знать еще кого-то, кто знал моего отца, кроме Николя Лефебра. Я ничего не сказал Конраду, и чувствую себя плохо из-за этого, но думаю, что все к лучшему. Если он напишет мне, хорошо – придумаю, что делать дальше. Если он никогда не ответит мне, забуду обо этом.
========== Глава 25 ==========
Дневник Фердинанда фон Кляйста
12 декабря 2006 г.
Сегодня я сделал то, чего никак не ожидал от себя. Я отверг 2,15 миллиарда долларов в здравом уме и твердой памяти. Все когда-нибудь случается впервые, но я бы предпочел попробовать что-то другое. Иван Обломов встретил меня в нашем офисе в 2:00. Без каких-либо преамбул или обмена любезностями – я должен радоваться, что получил «Привет, Фердинанд», – он протянул мне карту памяти и сказал: «Проверь и скажи, все ли вас устраивает».
– Надеюсь, на ней нет вирусов, Иван Иванович, – пошутил я.
– Купи лицензионную копию Norton Antivirus.
Я предпочел сохранять спокойствие, или у нас могли возникнуть проблемы. Все было в порядке, и произведенные переводы средств совпадали с нашими данными. Репин заплатил все до февраля.
– Да, но проценты должны быть пересчитаны. Вы заплатили за целый год, хотя прошло всего десять месяцев. – Я отчаянно искал оправдание, чтобы остановить то, что последует дальше. Мы вообще не думали, что он был серьезен насчет декабря. Черт, да мы не ожидали даже, что Репин сможет успеть к крайнему сроку в феврале!
– Мы так и думали, что вы обвините нас в том, что мы платим заранее, – произнес он с иронией. – Босс сказал, что вы можете оставить все себе. Он хочет, чтобы завтра вы вернули мне Гунтрама. Я лечу в Цюрих днем. Упаковывать не нужно.
– Боюсь, что это невозможно. Гунтрам в Лондоне, сдает экзамены. Должен закончить через неделю или около того, и я обязан спросить мнение герцога по этому вопросу. Доктор не удовлетворен общим состоянием мальчика. Полет в течение стольких часов может дорого ему обойтись, – все, что я смог придумать в тот момент.
– У нас был уговор; деньги выплачены, и мы хотим вернуть парнишку. Репин закроет глаза на то, что ваш босс поиграл с его мальчиком.
– Гунтрам не игрушка, которую можно просто так переставлять с места на место! Он завел друзей в Цюрихе, посещает студию известного и уважаемого учителя, через несколько недель у него выставка в Берлине, и он должен закончить несколько заказов для Ватикана, если я правильно помню. У нас был крайний срок в феврале, и мы намерены его соблюдать, – сказал я, и он действительно расстроился.
– Фон Кляйст, ваш Грифон – сукин сын и идиот, если думает, что ему сойдет это с рук. Репин начнет посылать вам ваших драгоценных ассоциатов и представителей в пластиковых пакетах, если вы не вернете Гунтрама, и как можно скорее.
– Не в моей власти «вернуть» парня! Забирайте деньги обратно, и мы поговорим в феврале, как и договаривались.
– Мы прекрасно осведомлены о том, что вы сделали – назвали его Консортом – все это ваше безумное рыцарское дерьмо. Репин увидел его первым, и он всегда был добр к мальчику. Верните его, прежде чем мы начнем заходить на вашу территорию.
– Как только вы пересечете границу, мои люди повторят то же, что мы сделали с г-жой Репиной, Обломов. Гунтрам теперь один из нас, а мы не собираемся предавать никого из своих. Линторфф согласится пересмотреть условия первоначального договора, поскольку залог по нему не хочет возвращаться в Россию, как он уже дважды объяснял этому кирпичноголовому, которого вы зовете боссом.
– Кляйст, это будет война для всех нас!
– Мы должны найти новый компромисс. Обломов, ты и я разумные деловые люди и не хотим воевать. Наши боссы словно два ребенка, дерущиеся из-за конфеты, и мы должны найти способ, чтобы они перестали препираться. Скажи Репину, что у Гунтрама эта выставка в Берлине и что он вернется после ее завершения. Уверен, что Репин не захочет разрушить шансы парня стать известным. Это модное место; я видел фотографии его работ, и они хороши. Одна уже продана Ватикану. Выставка открывается после праздников. Где-то здесь у меня должен быть один из каталогов.
– Ты говоришь, как продавец подержанных автомобилей, фон Кляйст, – Обломов осмелился обратиться ко мне снисходительным тоном, и я был готов вышвырнуть его из своего кабинета, но ради Конрада и всех нас проигнорировал его отсутствие манер. Чего еще ожидать от русского?
– Парень не хочет возвращаться к твоему работодателю, – вот тебе, Обломов, помни, что ты всего лишь его комнатная собачка, – и, между нами говоря, мальчик никогда не был реальной гарантией, а вот ваши нефтяные скважины в Грузии были. Свидетельства о праве собственности будут немедленно возвращены. Документы подготовят через два дня, и мы можем подписать их здесь или в Санкт-Петербурге, если хотите.
– Если твоя нога ступит в Россию без мальчика, босс застрелит тебя и отправит Линторффу твой труп в ящике.
– Почему мы не можем быть благоразумными в этом деле, Иван Иванович? Давай снова встретимся здесь, скажем, 15-го, и у меня будут готовые бумаги. Могу предложить вернуть половину процентов.
– Нет!
– Твой босс должен быть рад. Гунтрам практически бесполезен для того, что вы хотите от него. Два раза в неделю, или три, если он в невероятно хорошем состоянии. Меньше, чем жена! Репин избавится от него и даже получит компенсацию! Мальчик постоянно отвлекается, когда рисует. Разбрасывает свои карандаши по всему дому, и теперь у него есть ужасная собака и блохастый плюшевый медведь. Большую часть времени он не знает, с кем разговаривает, и не заботится об этом!
– Если он помеха для вас, отдайте его нам. Мы все любим его таким, какой он есть. Все у нас были рады, что он рядом, даже после того, как он заболел.
Я не сомневаюсь в этом. Гунтрам – фантастический укротитель львов. За тот год, что он провел с нами, с Конрадом стало легче иметь дело, и я осмелюсь сказать, что он счастлив с мальчиком. Он прекратил видеть заговоры повсюду и ищет больше доказательств, прежде чем реагировать на вызовы. Он приходит на работу в хорошем настроении, и жизнь Моники стала значительно проще. Она занимается только поиском книг об искусстве, и я видел, как она сбегает на несколько часов, чтобы купить одну из них, хотя могла бы просто заказать ее на Amazon, а Конрад ничего не сказал! Хольгерсен и его люди бездельничают весь день, и им не нужно избавляться от любовников, как раньше. Даже Горан приятный и не такой уж ворчливый, весь день размышляет в своем кабинете: придумывает, как лучше расставить людей, или проверяет, все ли мы верны Конраду. И это стоит нам лишь пятнадцати минут разговора с мальчиком в неделю! Гунтрам ненароком спас шею Альберта после его фиаско в Риме, когда сказал Конраду, что Альберт был очень добр к нему в больнице и действительно беспокоился за него.
Гунтрам живет в другой галактике, как сказал нам Обломов, но здорово, что он рядом и предан Конраду (до глупости. На его месте я бы никогда не рассказал о сейфе… а он даже поместил самые ценные вещи в банк Конрада!) Ничего общего с его проклятым дядей или семьей! Должно быть, он пошел в мать или в Гуттенберг Заксенов. Думаю, он действительно любит Конрада – по какой-то неизвестной причине, – и я уже дважды застукал его быстро прячущим записочки, которые парень оставляет в его портфеле. Хотел бы я, чтобы мы с моей Сесилией делали то же самое, но, если Гертруда найдет их, я умру в зале суда!
– Стоит ли начинать настоящую войну между нами только из-за мальчика? – спросил у меня Обломов.
За этого – да! Он даже уладил вопрос правопреемства!
– Совсем нет, это вздор, Иван Иванович. Почему бы тебе не попросить Репина решить дело миром? Только с тем, что он сохранит со своих процентов, он может собрать целый гарем!
– У него уже был гарем, и он предпочел ему Гунтрама.
– Новый Пикассо или Ван Гог!
– Деньги на ваших счетах. Я вернусь 16-го, и мальчик должен быть готов уехать в Россию. Если нет, закажите несколько пластиковых пакетов размера XL.
– Hochmeister плохо реагирует на угрозы, Обломов.
– Это не угроза, просто предупреждение. Всего хорошего, фон Кляйст, – он хлопнул дверью, и я осознавал, что он серьезен.
Конрад приказал мне оставить основной капитал и вернуть остальное. Юристы работают полный рабочий день, чтобы подготовить бумаги к 16-му, и на этот раз он будет вести переговоры с Обломовым лично. Абсолютно очевидно, что он не вернет Гунтрама ни при каких обстоятельствах, и мне интересно, что он мог бы спрятать в рукаве. Репин – монстр, когда он зол. Взорвать станцию метро только потому, что у него были проблемы с кем-то в МВД! Фрагменты тела этого журналиста после взрыва машины оказались на балконе!
А то, как он «чистил свой задний двор» за последний год! Абсолютно невозможно! Он убил всех людей Морозова и всех тех, кто был связан с ним! Он пошел даже против друзей своей бывшей жены!
Махарадзе должен как можно скорее избавиться от проблемы в Мадриде. Что нам меньше всего нужно, так это дядя, который придет и скажет Гунтраму, что любит его и хочет снова стать с ним семьей. Мальчик настолько глуп, что поверит всему, что эта змея могла бы ему рассказать!
*
Дневник Гунтрама де Лиля
14 декабря 2005 г.
Я вернулся из Лондона. Сдал все экзамены, и меня перевели на третий год. Я очень рад, потому что, выходя из дома Конрада, превращался в комок нервов. Хайндрик спросил меня, хочу ли я пойти в музей, и я сказал нет. С меня хватило римского опыта. Его ответ? «Отлично, мы идем в “Запретную Планету” (книжный магазин в Лондоне, названный в честь одноименного фильма, с широким ассортиментом книг, комиксов и самой разнообразной атрибутики – от экшн-фигурок до футболок и плакатов – на научно-фантастическую, фэнтезийную тематику и пр. – Прим. пер.). Это перед Британским музеем, и я смогу взглянуть на мерчендайз* по “Звездным войнам”». Я пытался отказаться, но «…избавь меня от истерик, Гунтрам. Ты тоже сможешь что-то выбрать. Я отведу тебя на час к мумиям».
Мы отправились в проклятый магазин комиксов, и я вернулся с книгой о концепт-артах Ральфа Маккуорри для фильмов (американский иллюстратор и дизайнер, занимался дизайном персонажей (например, Дарта Вейдера, Чубакки, R2-D2 и C-3PO) и созданием фантастических пейзажей для первых трех эпизодов «Звездных войн». – Прим. пер.).
Я начну работать над иллюстрациями для Коко ван Бреда, одной из учениц мастера Остерманна. Она захотела – и Остерманн подумал обо мне – опубликовать книгу классических детских сказок, проиллюстрированную мной. Я должен сделать несколько набросков для Золушки при дворе Людовика XIV.
16 декабря 2005 г.
Франкфурт-на-Майне
Визит самого Конрада фон Линторффа стал поводом для беспокойства для ста семидесяти восьми сотрудников, работающих в шести отделах большого прозрачного здания на Таунусштрассе. С 8 утра все – от генерального директора до последнего мальчика, подающего кофе, – суетились, чтобы все сияло к его прибытию в 11 утра.
Плохим предзнаменованием было то, что его единственным запланированным мероприятиесм оказалась встреча в 3:00 с генеральным директором «ТрансКавказа», поэтому он успевал провести одну из своих проверок.
По прибытии герцог заперся в своем кабинете с Фердинандом фон Кляйстом и Гораном Павичевичем, игнорируя остальную часть мира и наорав на своего генерального директора Мартина Вайса, посмевшего прервать его.
Вопрос времени, когда шторм пронесется над их головами, если герцог в таком плохом настроении запирается в своем кабинете.
*
– Конрад, Репин хочет Гунтрама и ничего больше. Денег будет недостаточно. Возможно, мы могли бы продлить некоторые кредиты его дочерним компаниям, но мы проверили его финансовый статус, и он стал намного лучше, – в отчаянии сказал Фердинанд, играя ручкой в своих пальцах.
– Мой герцог, я переместил нескольких наших агентов в России, но не всех. Многие из наших ассоциатов ведут там дела и не успеют покинуть свои компании, если он организует диверсию. Один Фортинжере инвестировал три миллиарда евро в сталь и поезда, – добавил Горан.
– Значит, я должен вернуть ему Гунтрама? Это ваше заключение, господа?
– Никогда! – крикнул Горан. – Он остается здесь!
– Какую жизнь ты можешь дать мальчику? Навсегда запереть в своем доме, потому что, как только он выйдет, Репин вцепится ему в горло? Вспомни Рим! – почти выкрикнул Фердинанд и сделал большой глоток кофе, чтобы снять напряжение.
– Я могу защитить Гунтрама, Милан и Ратко останутся с ним! – сказал Горан.
– Ты тоже планируешь спать с ним? – спросил Фердинанд и сразу же пожалел о своем выборе слов, увидев огонь в глазах серба. – Прости, Горан, я не хотел проявить неуважение к тебе.
– Следи за своим языком, если хочешь его сохранить, – прорычал тот и переключил внимание на молчаливого Конрада.
Герцог с утра не произнес ни слова, слишком сосредоточившись на собственных размышлениях. Он лишь коротко переговорил с Гунтрамом, пока мальчик еще наполовину спал. «Никто никогда не был так щедр ко мне, – размышлял он, вспоминая поцелуи и ласковые слова прошлой ночи. – Горан прав. Я никогда не позволю ему уйти. Он наставник моих детей и моя единственная любовь».
– Господа, я должен поговорить с Обломовым, поскольку он единственный, кто может убедить Репина отказаться от задуманного, – сказал наконец Конрад.
– Обломов тоже хочет вернуть мальчика! Кажется, парень делает Репина счастливым и держит его подальше от их шей! – закричал Фердинанд.
– Фердинанд, Обломов более разумен, чем его босс, и готов взять все на себя. Война с нами будет для него более дорогостоящей, чем для меня.
– Если у нас будет хоть одна проблема из-за Гунтрама, ассоциаты тебя вышвырнут!
– И они получат тот же урок, что и де Лили в 1989 году! Совет на моей стороне, и он назвал его Консортом! Он получил подавляющее большинство!
– Проблема-не-в-мальчике-а-в-его-бывшем-любовнике! – раздраженно заорал Фердинанд.
– Какие-либо предложения?
– Нет, просто не атакуй, как бешеный бык!
– Фердинанд, я сделаю предложение, и, если они откажутся от него, мы перейдем на следующий уровень. Могу я рассчитывать на твою поддержку, Горан?
– Как всегда, мой Грифон. Комтуры расстроены проникновением русских на наши территории и хотели бы свести счеты. На юге Испании невозможно и шагу ступить, не наткнувшись на них!
– Мадридский вопрос решен?
– Дядя Младич очень доволен работой моего кузена, Слободана Махарадзе.
– Отлично. Пообедаем, господа? Рядом с ЕЦБ (Европейским центральным банком. – Прим. пер.) было заведение, куда я ходил с отцом, там подают…
– Только не руладен (мясные рулеты по-немецки. – Прим. пер.)! – захныкал Фердинанд.
– Есть и другие блюда, и карта вин из Франкена (винодельческий регион Рейна. – Прим. пер.).
– Слышал когда-нибудь о том, чтобы пробовать новое? Есть целый новый мир по ту сторону, Конрад.
– Нет, зачем? Если нашел что-то хорошее, держись этого.
*
Дневник Гунтрама де Лиля
16 декабря
Никогда бы не подумал, что Армин и Мари Амели могут доставить так много проблем за столь короткое время. Я знаю, что они влюблены друг в друга, и рад за них, но сегодня это было уже слишком, на мой взгляд. Поскольку у них все еще впереди экзамены, до 19-го оба приходили сюда каждый день.
Утром я был готов отправиться в студию, чтобы целый день мирно рисовать, но нет, у Фридриха – в союзе с Хайндриком – были другие планы. Они поймали меня в старом зале для охраны, где бездельничают телохранители, а иногда и Фридрих, когда он не в своем кабинете. Швед выглядел очень спокойно и невозмутимо.
– Нет, Гунтрам, слишком холодно, чтобы находиться снаружи, к тому же идет снег. Оставайся сегодня дома и отдыхай. Вчера ты слишком много бегал, – сказал мне Управляющий Домом. Разве это моя вина, что Конрад, вернувшийся из долгой поездки, хотел провести со мной немного времени, и мы не спали до трех или четырех часов ночи? Ладно, еще мы отметили мои оценки и, по его словам, «ты очень забавный после двух бокалов шампанского».
– Я собираюсь в студию! Вернусь в 5, – сказал я, но как только у Фридриха появляется идея, он вцепляется в нее и становится очень упрямым.
– Мисс фон Кляйст прибудет в 11 к обеду и останется заниматься с молодым Армином. Было бы очень мило с твоей стороны сопровождать ее.
Хайндрик фыркнул, не отрывая взгляда от экрана ноутбука, проверяя какие-то цифры.
– Разве Армин не может о ней позаботиться? Я на каникулах! Я больше не хочу видеть вокруг себя книги!
– Было бы лучше, если бы ты присутствовал, Гунтрам.
Да, конечно. Я должен присматривать за малышом Армином, потому что он набросится на нее, и не думаю, что она сбежит. Ради всего святого! Им по двадцать два года, а мне двадцать три с октября. Что я должен делать? Вылить кувшин ледяной воды на Армина, если он сядет рядом с ней? Впрочем, если подумать, это идея, потому что на столе всегда есть кувшин или вода. Ненавижу эту работу надсмотрщика!
– Не хочу присматривать за ребенком! – пожаловался я.
– Добро пожаловать в мою жизнь, Гунтрам, – ухмыльнулся Хайндрик Мудрый, не поднимая глаз от своей работы. Мне захотелось показать ему средний палец, но в комнате находился Фридрих.
– Ты такой смешной, Хольгерсен, – парировал я, действительно разозлившись на него.
– Это не смешно. Это трагедия всей моей жизни. Постарайся быть послушным в этот раз. Останься здесь, в тепле и покое. Я отвезу тебя за порцией шоколадно-вишневого торта в то место, где тебе так нравится. Мне нужно закончить эти отчеты, или у меня будут проблемы с Делером.
– Отлично. Две порции, и мир, Хайндрик.
– Хорошо, две. Теперь возьми свою собаку и выпусти там. Она лучший надзиратель, чем ты.
Еще бы: в тот момент, когда у одного из них рождается забавная идея, Мопси лает. Наверное, нам скоро придется искать ей жениха. Побежденный, я пошел в свою мастерскую, чтобы взять акварель, карандаши и черные чернила для работы с иллюстрациями, чтобы не совсем попусту потратить время.
– Не грусти. Я испеку тот яблочный пирог к чаю, который ты так любишь, – произнес Жан-Жак, когда я проходил мимо него, и я улыбнулся.
Как и было заявлено, Мари Амели прибыла в 11 часов утра, надутая, как обычно. Не знаю, в чем ее проблема со мной? Раньше она игнорировала меня, и это было здорово, но с тех пор как я с Конрадом, она любит вести себя скверно со мной, и я вынужден нацепить свое лучшее лицо, поскольку она леди… и это очень щедрое определение. Ее мать тоже не любит меня. Согласен, Конрад должен был заполучить кого-то намного лучше, чем я, но мы счастливы вместе, и я никогда не вмешивался в их дела. Я не собираюсь сбегать с его деньгами и оставлять ее без гроша.
Оба ребенка вели себя сносно, и я получил лишь одну колкость: «О, это история Золушки! Мы с мамой посещали Зимний дворец в Санкт-Петербурге, думаю, он стал бы потрясающей декорацией для нее. Ты чувствуешь себя связанным с этим, не так ли, Гунтрам?» Я только делано улыбнулся, потому что вылить ей на голову все чернила – напрасная трата материалов, к тому же я мог бы испортить ковер.
– Ты абсолютно права, Мари Амели. Твое лицо идеально подошло бы для Золушки. Она проделала фантастическую работу с принцем, – ответил я, и она сделала милость и ненадолго успокоилась… до обеда. Прекрасный принц Армин был слишком занят, пуская на нее слюни, чтобы услышать наш обмен любезностями.
Обед прошел мирно, поскольку голубки были заняты друг другом, воркуя по-немецки, и по какой-то причине дворецкий Дитер явно испытывал неудобство при их разговоре. Как только стол опустел, мы вернулись заниматься, и я позабыл обо всем, пока работал. Мопси гавкнула один-два раза, но я шикнул на ее, потому что хотел тишины, чтобы сосредоточиться на том, что делаю. Я с чистой совестью воскликну: «Это не мое!», если что-то случится.
Незадолго до чая, в 4:00, я ожидал получить свой пирог; они решили отправиться на прогулку в старый охотничий домик в четырех километрах отсюда. Это небольшой дом с несколькими диванами и стульями, очень уютный, потому что расположен у ручья, и мы с Конрадом любим ходить туда летом, чтобы почитать под старыми деревьями. Газон вокруг него почти уничтожен, поскольку там обитает крот, который наделал дыр повсюду. Возможно, животное пытается выкопать свои собственные Помпеи. Если верить Конраду, «эта битва проиграна».
Естественно, я был против их безумной идеи, потому что четыре километра под падающим снегом для меня слишком много. Она назвала меня неженкой, а Армин, идиот (эй, это хорошее имя для будущего Hochmeister. Если у испанцев был Карл Зачарованный (Карл II Околдованный (Зачарованный, Одержимый) (1661–1700) – король Испании с 1665 года, последний представитель дома Габсбургов на испанском престоле, из-за дурной наследственности отличался чрезвычайной болезненностью. – Прим. пер.), у нас мог бы быть Армин Тупоголовый), только посмеялся над ее «шуткой».
– Ну же, Гунтрам, не будь дедулей, или герцог уже превратил тебя в одного из них?
– Нет, дорогая. Дядя Конрад забавнее Гунтрама, – прокомментировал Армин. – Это всего лишь прогулка!
Ну да! Под снегом, в 2 °C, с болезнью сердца. Абсолютно запрещено находиться на холоде, так как тело поднимает кровяное давление, чтобы бороться с холодом. Когда я приехал сюда, Конрад или Алексей вытаскивали меня только на небольшие прогулки и только если было солнечно. В Санкт-Петербурге я почти не выходил.
– Нет, спасибо, Армин. Мне не позволено так долго находиться на холоде.
– Глупости, Гунтрам. Возьми хорошее пальто и идем с нами! – приказала она мне, как настоящий Линторфф.
– Почему бы вам не пойти одним? Было бы лучше.
– Гунтрам, не тупи. Присоединяйся. Фридрих ни за что не пустит нас одних, – сказала Мари Амели. Отлично, я нужен вам, чтобы спрятать свой сор. – Ну пожалуйста! – добавила она, состроив очень выразительные и трогательные щенячьи глазки.
– Хорошо, – я сдался, потому что не хотел, чтобы Ромео начал жаловаться и обвинять меня в том, что я «отказываюсь сотрудничать», или обзывать меня «любимчиком» Конрада (эй, мудак, это мой парень!) или «неженкой» (интересно, посмел бы ты повторить это слово дяде Конраду или Константину).
Я пошел за пальто, а, когда вернулся в библиотеку, они оба были готовы. Я решил оставить Мопси, и она сразу же побежала жаловаться Фридриху, который поймал нас в фойе.
– Гунтрам, снаружи слишком холодно для тебя.
– Это всего на час, Фридрих. Снег уже не идет. Мы пойдем до охотничьего домика и обратно.
– Возьми с собой мобильный телефон. Если начнется снег, позвони Хольгерсену.
– Возможно, нам было бы неплохо взять с собой ключ от охотничьего домика, мистер Эльзассер, – предложила Мари Амели. – Если станет слишком холодно для Гунтрама, мы можем подождать там.
Неохотно – ну, с выраженим лица, которому могли бы позавидовать Ратко и Милан, – Фридрих достал ключи и дал мне один. Вот это да, меня повысили до взрослого. Теперь у меня есть свой собственный ключ.
– Хорошо, Гунтрам. Надень зимние ботинки.
Нет, взрослость пока подождет. Под хихиканье двух других взрослых, Армина и Мари Амели, я вернулся за проклятыми вещами.
Мы пошли по главной дороге, и было действительно холодно, морозно, и они с большим удовольствием спрашивали меня, надел ли я зимние сапоги, пальто, перчатки, нижнее белье и т. д. Назад в старшую школу, но в версии «Беверли-Хиллз, 90210» (американский молодежный телесериал 90-х годов о близнецах-подростках, попавших в мир золотой молодежи в лос-анджелесском районе Беверли-Хиллз. – Прим. пер.). Я застрял с Сабриной, Маленькой Ведьмой, и Чудо-Мальчиком! Я начал идти быстрее, чтобы предоставить их самим себе, но, должно быть, слишком ускорился, потому что через несколько минут оставил их позади. Почти целый час спустя я добрался до маленького домика, запыхавшись от усилий. Да, я не так хорош, как раньше, к тому же снова пошел снег. Отперев домик и включив отопление, я приготовил себе горячий чай, ожидая их. Через пятнадцать минут они явились в целости и сохранности. Как раз когда я начал волноваться, что они, возможно, выбрали короткий путь, а из-за снега легко потерять тропинку.
Они почти пылали. Реально. Мне пришлось отойти в сторону, когда я открыл дверь, чтобы они не сокрушили меня, торопясь добраться до стены. Твою мать, мы с Конрадом ждем, когда останемся одни, чтобы устроить наше собственное домашнее порно, и Константин никогда не позволял себе больше, чем несколько прикосновений или поцелуев на публике (ну, перед Иваном Ивановичем или Борисом Мальченко). Мне стало действительно неудобно, и я вернулся на кухню, закрыв за собой дверь. Когда я спокойно пил свой чай, вошел частично одетый Армин и сказал, чтобы я шел домой, потому что они хотят сделать это.
– Идет снег! Ладно, дай мне позвонить Хайндрику.
– Ни за что! Если ты позвонишь, они все притащатся сюда! Давай, Гунтрам, не будь таким неженкой!
– Мне было хорошо и дома, а прийти сюда – это ваша идея!
– Ты трахаешься с моим дядей, а я остаюсь ни с чем, и вот у меня появилась возможность. Позвонишь Хайндрику по дороге!
Мари Амели вошла на кухню в одном коротком платьице с частично расстегнутыми пуговицами и этих своих модных «эскимосских» сапожках. «Армин, я жду!» – заскулила она, и я покраснел, как идиот, потому что было ясно, чего именно она ждала, и так объявлять об этом во всеуслышание – на мой вкус, слишком. Может быть, я ханжа, но женщины должны быть более скромными.
– Минуту, детка.
– Ты все еще здесь, Гунтрам? – заметила она меня.
– Пью чай, – прорычал я.
– Будь хорошим мальчиком и оставь нас одних, хорошо? Или ты тоже хочешь поиграть? Будет не так забавно, как с Аннеттой, но, возможно, ты все-таки на что-то сгодишься.
Я не покраснел на этот раз, потому что мой мозг пытался связаться с ушами. Она хочет устроить тройничок? Со мной? Она сумасшедшая или просто глупая? Я, должно быть, изумленно таращился на нее, потому что следующее, что я помню, это Армин, трясущий меня за руку.
– Иди домой, понял? Молчи об этом, – проворчал мне Армин, очень расстроенный. Ну да, забавы с Аннеттой – это здорово, но другой мужчина в уравнении – плохо.
– Разве ты не хочешь остаться, Гунтрам? Возможно, мы сможем научить тебя чему-то, – настаивала она; я был очень потрясен и попытался скрыть свое смущение, надевая зимние сапоги. – Или тебе нравятся только сладкие папики? Ты когда-нибудь был в постели с кем-то, кто не в два раза старше тебя?
– Занимайся своими делами, девочка! – рявкнул я, потому что больше не собирался ее терпеть.
– Армин! Он оскорбляет меня!
– Оскорбляю тебя? Я до сих пор не высказал своего мнения о тебе, и, честно говоря, моя собака не заслуживает того, чтобы ее сравнивали с такими, как ты! – Это был не очень хороший ответ, но в тот момент с меня было довольно. Меня тащат сюда, бросают на середине пути и теперь называют «мальчиком по вызову»? Всему есть предел.
– Пошел нахуй, педик! – заорал Армин и шлепнул меня, как маленькая девочка. Тебе не помешала бы пара уроков у Масаева, если хочешь знать, как ударить мальчика! Если хочешь бить, как твой дядя, тогда узнай все остальное тоже и будь готов идти до конца. Если не готов, не делай этого. Я вернул удар так, как учил меня Юрий. Одним ударом и «со всей силой, что у тебя есть, Гунтрам, твои размеры не оставляют тебе шансов на второй» – я разбил ему нос и губу, и он слетел с катушек. Армин выхватил нож из кармана и начал размахивать им в опасной близости от моей груди. Мальчишка. Не впечатляет: одуревший от наркотиков парень в два раза большего размера. Я взял один из кухонных ножей, висевших на металлическом держателе, и, как только он подошел ко мне, запустил нож в противоположную стену, чтобы не причинить вреда, а только предупредить, потому что следующий будет уже в ноге или в руке. Да, я узнал кое-что в трущобах, а потом Юрий научил меня большему, такому, как, например, этот израильский боевой метод, крав-мага (разработанная в Израиле военная система рукопашного боя, делающая акцент на быстрой нейтрализации угрозы жизни. – Прим. пер.), «на случай если понадобится». Нож пролетел прямо над его головой и аккуратно воткнулся в стену.
