Текст книги "В логове льва (ЛП)"
Автор книги: Tionne Rogers
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
– Пожалуйста, не стоит. Я люблю Файрузу, но это твой дом. Ты был так добр, что позволил ей остаться со мной во Франкфурте, но я понимаю, что она больше соответствует стилю моего отца, чем твоему. И для нервов Фридриха ее присутствие было слишком.
– Он угрожал уйти на пенсию, Гунтрам. По какой-то причине в этой ситуации он винит меня. Он больше никогда не станет приносить мне кофе по утрам, – пожаловался Конрад, и Гунтрам снова засмеялся над его печальным лицом. – Давай присоединимся к твоему отцу, прежде чем я потеряю еще и своего повара.
– Он пообещал хорошо вести себя с тобой, если бы ты мог сделать то же самое, все было бы в порядке.
– Я буду относиться к нему с любезностью, которую он заслуживает, как отец моего Консорта.
Они вошли в большую гостиную, где вели любезную беседу Мишель и Алексей.
– Мишель, ты должен увидеть малышей! Они очень милые! – поспешил к нему взволнованный Гунтрам.
– Возможно, в другой раз. Сегодня мне нужно вернуться в Женеву. Завтра мы можем пообедать, если захочешь, Гунтрам, – прервал бурные излияния радости своего сына Мишель. – У меня встреча с Элизабеттой фон Линторфф в Фонде, и я надеюсь, что мы сможем достичь соглашения.
«Удачи, моя тетя съест тебя живьем», – подумал глубоко удовлетворенный Конрад.
– Кажется, леди не была проинформирована об этом изменении руководства, мой Грифон, – сказал Мишель, очень недовольный Конрадом.
– Д-р фон Кляйст постарался поговорить с ней, но принцесса предпочла бы побеседовать с новым президентом: «Переживешь, это не моя проблема».
– Да, я уже разговаривал с ней, и мы договорились, что она сохранит свою должность президента и будет отвечать за общественные отношения, в то время как я позабочусь об исполнительных и стратегических решениях. Было бы жаль ее потерять, поскольку у нее хорошие крепкие отношения с большинством наших спонсоров, – сказал Мишель, поднимаясь со своего места. – Я ухожу.
– Не хотите ли остаться на обед? – предложил Конрад, втайне довольный, что избавится от него, но почему-то обеспокоеннный тем, что они с Элизабеттой избежали столкновения и сотрудничали друг с другом.
– Нет, спасибо. Мне нужно ехать обратно в Женеву, – коротко отклонил приглашение Мишель и подошел к Гунтраму, чтобы обнять его – к великому удивлению Алексея, потому что герцог не бросился душить мужчину за то, что тот коснулся «его» Консорта. – Береги себя, и мы скоро увидимся. Не стоит переутомляться из-за детей, Гунтрам.
– Тебе обязательно нужно идти? – расстроился Гунтрам.
– Так будет лучше. Ты должен привыкнуть к этому и немного отдохнуть. Завтра мы увидимся и, возможно, вместе отправимся на охоту за домом для меня.
«Что? А как же та часть договора – про визиты дважды в месяц?»
– Мой шофер отвезет вас в аэропорт, мистер Лакруа, – сказал Конрад вслух, не упустив выражения глубокой грусти в глазах Гунтрама.
– Спасибо, но здесь есть мои собственные люди с моей машиной. Мы уезжаем.
– До свидания, сэр, – сказал Конрад и протянул правую руку.
– Позаботьтесь о нем, сэр, – Мишель предпочел, чтобы остальная часть фразы повисла в воздухе.
– Определенно, я позабочусь, – сверкнул на него глазами Конрад, но француз выглядел совсем безучастным и лишь снова обнял сына, пробормотав à demain (до завтра (франц.)), прежде чем покинуть комнату.
– Позвольте мне проводить вас до двери, – предложил Алексей и ушел с ним, оставив их наедине.
– Дежавю, Гунтрам, – пожал плечами Конрад и сел на место Мишеля, взглянув в окно, чтобы проверить, что Лакруа действительно уехал. «Черт! “Майбах 57” у коммуниста? Хороший выбор. Карл Маркс, должно быть, вращается в гробу».
– Прошу прощения? – сказал ошеломленный Гунтрам, наблюдая, как отъезжает большой автомобиль, и уже волнуясь о своем отце.
– Когда ты впервые попал сюда. Все разбежались, и на обед остались только мы двое, – улыбнулся Конрад. – Ты очень нервничал.
– От одного босса мафии к другому, но в то время я этого не знал. И второй выглядел более суровым, чем первый.
– Я понятия не имел, какой у тебя характер. Я ожидал кого-то совсем другого.
– Могу себе представить: сумасшедший художник, живущий с Константином. Признаю, что это не лучшая визитная карточка.
– Обе наши жизни изменились в «доме свиданий», и вот сейчас мы здесь. Я сделаю все возможное, чтобы ты был счастлив с нами.
– Я всегда был с тобой счастлив, Конрад. Сейчас я с Клаусом и Карлом. Это просто другое.
«”Другое”? Почему он не может быть более конкретным? Но если он начал говорить загадками, я на правильном пути».
– Я рад этому. Ты тоже делаешь меня очень счастливым, Гунтрам, – мягко ответил он, и оба мужчины погрузились в напряженное молчание.
*
– Почему ты говоришь, что адвокат – это семья Гунтрама? У него нет семьи! – пробормотал своему парню Жан-Жак, занятый подливой к голубям и контролирующий на расстоянии, что его новый помощник делает с салатом, пока на кухне вовсю кипела работа. – Убери руку! – ударил он Алексея, когда тот попытался стащить одно из пирожных, предназначенных для обеда.
– Просто проверяю на яд! – пробормотал русский.
– Болван! Убирайся из моей кухни!
– Хорошо, а я-то думал, ты хочешь услышать оставшуюся часть истории, – пожал плечами Алексей, прекрасно понимая, что любопытство шеф-повара заставит его переосмыслить его угрозу.
– Ладно, забыли. Значит, адвокат не остается на обед?
– Нет, он француз из Сен-Сира, и он следующий генеральный директор Фонда Линторффа. Он специализируется на корпоративном праве, и Гунтрам был с ним.
– Почему?
– По словам герцога, он его крестный отец, но они очень похожи и в некотором роде он сильно напоминает мне Гунтрама. Он был очень добр ко мне и знал, что это я отвез мальчика в больницу. Но самое интересное: герцог не любит, но терпит его. Фактически этот Лакруа вертит его Светлостью как хочет. Как он стал следующим генеральным директором?
– Ответь-ка на такой вопрос. Мне подавать яблочное мороженое с клубникой?
– Полагаю, что нет, Гунтрам остается в своей старой комнате.
– Merde (Дерьмо! (франц.)! У меня есть для тебя миссия, Алексей.
*
После обеда Конрад и Гунтрам остались вместе в библиотеке, поскольку снаружи было слишком жарко и солнечно. Как и раньше, они сидели вместе, говоря приглушенными голосами на такие нейтральные темы, как экономика, или о том, что Гунтрам видел в Германии. Они еще раз вывели детей, и снова Клаус предпочел находиться на руках у Гунтрама, а Карл был с отцом. Они прогулялись по лесу и вместе пообедали. Гунтрам удивлялся, как легко ему оказалось вернуться к своей прежней рутине, и, прежде чем осознать это, он уже снова сидел на своем обычном месте в библиотеке, набрасывая лица младенцев, в то время как Конрад потягивал свой обычный бокал коньяка.
Герцог заметил, как устал Гунтрам, и решил отправить его спать, проводив в комнату и пожелав ему спокойной ночи.
*
– Ты подложил под матрас деревянные кубики? – прошептал повар, когда Алексей пробрался в его комнату после ужина.
– Это самая глупая идея, которую я слышал за последние годы, Жан-Жак. У меня могут быть большие проблемы.
– Доверься мне, Алексей. Моя нация придумала искусство ухаживания! Это всего лишь легкий толчок в правильном направлении. Эти двое только друзья? Я тебя умоляю! Что, если все так и продолжится, и мальчик найдет кого-то получше? Если посмотреть на то сырье, что мы здесь имеем, Гунтрам сбежит через две недели! Герцог действительно невыносим для любого. Со старой сухой кости филей не снимешь!
– Оставь их! Это их проблема!
– Нет, это не их проблема – она и наша тоже! Я поговорил с нянями, и Гунтрам отлично подходит для детей. Он мгновенно успокоил маленького вредителя, не говоря уже о более крупном. Впервые герцог сам покормил одного из своих детей! Сегодня я подал ему ростки брюссельской капусты, и он все съел. В любой другой день он отправил бы блюдо обратно на кухню! Они должны решить свои проблемы, и лучше всего это сделать в спальне!
– Ну почему ты уверен, что это вообще сработает? – прохныкал Алексей.
– Доверься мне. Я точно знаю, что делаю, –заявил очень уверенный в своих навыках повар. – Я оставил тебе немного мороженого, – осклабился он. – Было бы жаль тратить его впустую.
– Оставь его на потом, – усмехнулся и подмигнул высокий русский. – Думаю, я заслужил награду за то, что рисковал для тебя своей шеей.
*
Гунтрам не мог понять, что случилось с его кроватью. Никогда она не была такой неудобной. Он снова перевернулся, пытаясь найти удобную позицию, но это было невозможно, поскольку он чувствовал там что-то острое. «И не одно, а несколько. Раньше такого не было!»
«Братишка, с кроватью все в порядке, и ты знаешь истинную причину своего беспокойства. Тебе хочется в другую постель, более теплую, чем эта», – снова вмешался его внутренний голос.
«Плохой матрас, вот и все!»
«В многомиллионном замке? Я тебя умоляю! Обманывай кого угодно, но только не меня!»
Гунтрам проверил время: час ночи. В темноте своей комнаты он поискал глазами Мопси и обнаружил, что та спит в корзине, похрапывая. «Боже, какая же она громкая для собаки! Разве она не оставалась раньше у Конрада? Должно быть, ему пришлось нелегко. Она совсем не помогает мне!»
Он сел в своей четырехспальной кровати и включил прикроватный светильник, надеясь, что мопс проснется, но собака продолжала храпеть, даже немного громче, чем раньше. Парень вздохнул и понял, что ни она, ни матрас не дадут ему заснуть.
«Время попросить политического убежища, братишка. Тебе, конечно, будут рады наверху».
«Заткнись!»
«Большая кровать, никакого шума», – соблазнял его внутренний голос.
Гунтрам вздохнул, осознав, что танец с совестью может продлиться до рассвета, и решился. «Просто посплю там, ничего больше. Только сегодня, пока не найду место для Мопси». Он надел халат и тапочки. «Надеюсь, Конрад не выгонит меня, но, по правде говоря, все слуги спят, а я не хочу их беспокоить. О том, чтобы спать с Алексеем, совершенно не может быть и речи. Утром Жан-Жак меня убьет!»
Он очень осторожно открыл дверь и выглянул в пустынный коридор, заметив, что дверь Алексея закрыта. Гунтрам прикрыл дверь, изо всех сил стараясь не потревожить собаку, и, полный сомнений, пошел к лестнице.
Все еще колеблясь, он снова заспорил с самим собой, удобно ли стучать в дверь Конрада. «Он, должно быть, уже спит», – подумал он, но заметил пробивавшийся из-под двери свет, словно бы Конрад читал или работал в своей гостиной. «Постучу один раз: если он еще не спит, то придет, если нет – вернусь в свою постель и завтра пожалуюсь Фридриху». Он тихо постучал, но не сказал ничего.
Конрад удивился тому, что в его дверь стучат так поздно. Это могло означать лишь неприятности, и он отложил книгу, которую пытался читать уже несколько часов, не в состоянии заснуть, слишком взволнованный и до краев переполненный счастьем оттого, что вернулся его котенок. Он подошел к двери и был потрясен, увидев стоящего там молодого человека.
– Привет, прости, что беспокою тебя, но я не могу заснуть в своей постели. Не знаю, что с ней не так. Могу я остаться здесь? – выпалил на полной скорости Гунтрам, и Конрад потерял дар речи.
– Я уйду, если побеспокоил тебя, – добавил мальчик, стыдясь того, что потревожил Конрада, который молча таращился на него.
– Нет-нет. Я тоже не могу заснуть. Входи. Уже очень поздно. Не знаю, можем ли мы подготовить для тебя еще одну спальню. Прошу прощения за неудобства, Гунтрам, – оправился от шока Конрад и быстро подумал, что позвать одного из слуг было бы очень глупо и непродуктивно с его стороны.
– Нет, это я прошу прощения за беспокойство.
– Не стоит. Я уже ложился в постель. Мы можем разделить ее, если ты не против, – предложил мужчина. – Клянусь держать себя в руках, – поспешно добавил он.
«Содомит!» – выкрикнул внутренний голос Гунтрама, но мальчику удалось сохранить серьезное лицо.
– Спасибо, Конрад. Извини, что беспокою.
– Забирайся в постель, а я переоденусь в пижаму, – он освободил дверной проем, позволив мальчику войти внутрь и пройти прямо в спальню. Он последовал за ним и взял свою пижаму из-под подушки справа, в то время как Гунтрам автоматически пошел к левой стороне, с уверенностью, продиктованной их прежней близостью. Конраду пришлось приложить максимум усилий, чтобы не смотреть на мальчика, который снял халат, оставив его, как всегда, на одном из стульев, вернулся к кровати и скользнул под одеяло.
Конрад отправился в ванную переодеться. «Я должен позволить ему сделать первый шаг». Он надел свою пижаму и скомкал одежду, не заботясь о пиджаке, выругался из-за того, что сжал тюбик зубной пасты так, что едва не выдавил все его содержимое в раковину. «Успокойся, или все испортишь!»
Сделав глубокий вдох, он открыл дверь и застыл, увидев снова в своей постели Гунтрама, который, как всегда, лежал на правом боку, свернувшись калачиком, почти заснув. «Он все, что у меня есть; если бы он просто дал мне еще один шанс». Конрад выключил свет, подошел к своей стороне кровати и откинул покрывало, все еще опасаясь, что это может спугнуть его котенка. Но ничего не произошло, и он скользнул под одеяло, убедившись, что Гунтрам хорошо укрыт. Он устроился в постели и отвернулся, пытаясь не думать о близости Гунтрама.
Он долго не засыпал, вспоминая, как это было прежде, и все их общие моменты радости. «С детьми будут новые, даже если мы останемся только друзьями».
Гунтрам повернулся во сне и положил руку на талию Конрада, ища тепла и защиты, чем удивил своего любовника. Конрад повернулся и сгреб молодого человека в свои объятия – именно так они спали в прошлом. «Возможно, завтра он на меня накричит, но эту возможность я не упущу», – вздохнул он, закрыл глаза, наслаждаясь маленьким телом, свернувшимся в его руках, и погрузился в глубокий сон до самого утра.
*
Фридрих с удивлением обнаружил, что потерял одного юного французского мальчика. Гунтрам явно не спал в своей комнате, и что там так рано делает Антонов?
– Вы не видели Гунтрама, г-н Антонов?
– Я бы поискал его наверху, мистер Эльзассер, – пробормотал Алексей, радуясь, что оказался достаточно быстр, чтобы вытащить деревянные кубики и засунуть их в карманы за секунду до того, как дворецкий вошел в комнату с чаем и утренними таблетками Гунтрама. – Сейчас я выведу собаку. Пойдем, девочка, пойдем, – он присел и похлопал себя по бедрам, чтобы позвать собаку, выпрыгнувшую из корзины. «Придется пойти на еще одну самоубийственную миссию и вернуть их в детскую. Я становлюсь слишком стар для этой работы».
Все еще изумленный, Фридрих лишь пробормотал «ясно», прежде чем покинуть комнату, чтобы велеть Дитеру перенести все обратно в комнату герцога, когда они проснутся. «В таких условиях невозможно управлять домом!»
*
Более расслабленный, чем когда-либо за последние месяцы, Гунтрам проснулся в объятиях Конрада, не сообразив в первую секунду, где находится. Он взглянул на лицо мужчины и улыбнулся, вспомнив, как любил по утрам смотреть на него, выглядевшего, словно маленький ребенок. «Это было не так уж плохо, Гунтрам. Мы могли бы дать друг другу еще один шанс».
Гунтрам ласково погладил Конрада по лицу, чтобы разбудить, и улыбнулся ему, когда Конрад открыл глаза, все еще полусонный.
– Доброе утро, мне нужно исчезнуть, прежде чем зайдет Фридрих.
– Он не придет: он зол на меня с Вены. Теперь я вынужден получать свой кофе внизу, – заскулил Конрад, и улыбка Гунтрама стал шире. – Это не смешно. Он сказал, чтобы я ходил за ним сам!
– Я оденусь и смогу помочь тебе добраться до столовой. Это далеко, но мы справимся, – поддразнил его молодой человек и засмеялся, когда мужчина прикрыл глаза, наслаждаясь ласками, которые получал от Гунтрама. – Ты был прав насчет кое-чего другого.
– Чего?
– Моя собака очень громко храпит. С ней невозможно спать. Я буду вынужден переехать.
– Я скажу Фридриху найти для нее другое место.
– Нет, она счастлива там, а я здесь, – прошептал Гунтрам и покраснел.
– Тогда мы переведем тебя сюда и оставим собаку там, Maus, – тихо сказал Конрад и наклонился, чтобы поцеловать своего котенка, переполнившись счастьем оттого, что тот ответил на его поцелуй без сдержанности и с истинной любовью.
Конец
