Текст книги "В логове льва (ЛП)"
Автор книги: Tionne Rogers
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Что вы сделали, когда г-жа фон Кляйст велела вам уйти?
– Я ушла, потому что она вызвалась отнести ему чай. Думаете, у него могла быть аллергия на черный чай? Это не могло быть от чего-то другого?
– Вы поговорили с ними?
– Да, конечно, я убедила ее посетить нас после праздников, чтобы мы могли показать ей наши проекты в Сальвадоре. Уверена, власти позволят нам называть школы именем благотворителей. Я надеюсь развязать войну между дамами, чтобы мы получили больше, мистер Павичевич.
– Г-жа фон Кляйст присоединилась к вам?
– Да, конечно. Она очень предана своей работе.
– Спасибо, мисс Риганти.
Логика подсказывала, что Фердинанд мог быть в союзе со своей женой, но он знал этого человека больше восемнадцати лет, и тот никогда бы не пошевелил и пальцем ради жены или дочери. По какой-то причине он презирал маленькую змею с момента ее рождения независимо от того, сколько раз герцог говорил, что у нее «все черты настоящего Линторффа». Гертруда фон Кляйст никогда бы не осмелилась сделать что-то настолько глупое, как попытаться отравить Гунтрама! Она прекрасно знала, чем рискует, и что герцог убьет ее, не задумываясь.
Где бы такая леди могла отыскать недавно синтезированный наркотик, подобный этому? Он относится к следующему поколению, которое не производилось в Европе, а ввозилось из Юго-Восточной Азии, причем в небольших количествах, потому что стоило очень дорого. Армин принял старую разновидность из той же группы – старую добрую «скорость», но этот «в точности такой же, как и тот, но ты не впадаешь в депрессию при посадке. Это просто разрыв!», по словам одного из его источников. «Ты чувствуешь, словно вот-вот взорвешься от блаженства, но в то же время твое тело цепенеет. Все кажется смешным».
Он достал телефон и набрал номер герцога.
– Мой Грифон, мне нужно твое разрешение.
– В чем дело?
– Мне нужно поговорить с Клаудией Лёвенштайн.
– Нет, ребенок должен остаться в стороне от всего этого. Я поговорю с ее отцом, и он спросит ее. Что-то еще?
– Гертруда фон Кляйст на мгновение получила чашку в свое распоряжение. Должен ли я поговорить с ней?
Ярость Конрада подскочила до неизвестного уровня, но он скрыл ее, потому что в комнате находился Гунтрам, мирно рисующий рядом со спящей собакой.
– Нет, Горан. Я сам позабочусь об этом, – он закончил разговор, почти ударив телефон.
Гунтрам почувствовал, что с его любимым что-то неладно. «Проблемы?» – посмотрел он на него.
– Нет, котенок. Все в порядке. Я пойду в свой кабинет. Мне нужно сделать несколько деловых звонков.
– Я могу уйти в мастерскую.
– Нет, останься здесь, в тепле. Фридрих скоро подаст чай.
– Хорошо, я обещаю не трогать макаруны, – улыбнулся Гунтрам и потянулся за поцелуем, но это не ослабило праведную ярость Конрада.
Герцог направился в свой кабинет и закрыл дверь, прежде чем набрать личный номер Адольфа цу Лёвенштайна. Мужчина ответил после второго гудка и спросил о Гунтраме.
– Сейчас ему намного лучше, но мы считаем, что в его пищу могли попасть аллергены. Как я понял, твоя дочь отнесла ему чашку. Фридрих видел ее.
– Да, она. Клаудия очень гордится тем, что Гертруда поручила ей отнести чашку. Она очень хочет быть как старшая сестра, Катерина, – ответил Адольф. – Моя жена почти каждый день останавливает драки, потому что Клаудия трогает вещи Катерины.
– Должно быть, это утомительно, – безразлично заметил Конрад, чтобы скрыть свою жажду убийства. – Ты уверен, что это была Гертруда, а не Сесилия Риганти? Как я понял, она помогала Гунтраму с детьми.
– Нет, твоя кузина. Сесилия была с Вайсманнами, моя жена тоже была там. Гертруда пришла позже. Думаешь, это был чай?
– Нет-нет, конечно нет. У Гунтрама был приступ гипертензии, а в его состоянии это может стать серьезным испытанием. Теперь ему намного лучше.
– Отец посылает ему наилучшие пожелания. Он хотел бы узнать, когда будет удобно нанести визит. Думаю, он завидует, что у Гунтрама больше таблеток, чем у него.
– Князь получит их еще больше, если продолжит настаивать на своих привычных вылазках в Кёнигсхалле. Я видел его вчера в компании большого стейка, – сказал Конрад. – Гунтрам будет рад видеть твоего отца, когда тому будет удобно. Доктор оставил его дома до дальнейших предписаний. Почему бы тебе не попросить князя прийти на обед? Я взял выходные до Нового года. Принцесса сможет быть уверена, что ее муж будет придерживаться диеты в течение одного дня.
– Большое спасибо, мой Грифон.
– До свидания, и передавай привет Елене.
Все еще не в силах поверить, что спустя лишь неделю он снова был атакован кем-то из своего внутреннего круга, Конрад подумал о следующем шаге. Все указывало на Гертруду, но против нее были только слова ребенка и постороннего человека. Зачем ей нападать на Гунтрама? Он спас двух ее мальчиков и сохранил положение Фердинанда в Ордене. Гунтрам не выступил против Мари Амели, хотя у него было много оснований. По какой-то причине она с первого дня была против его котенка. Он всегда предпочитал мужчин женщинам, и это не являлось секретом. Преемственность изменилась, но ее сыновья получат все деньги, что он обещал. Гунтрам просто сделал его счастливым и стал величайшим даром в его жизни.
Конрад колебался.
Он ненавидел быть сбитым с толку. Взяв мобильный телефон, он еще раз набрал серба.
– Горан, ты можешь прийти ко мне домой? Я хочу поговорить с Фердинандом и его женой, и мне нужно, чтобы ты сдерживал нас.
Конрад глубоко вздохнул, но не смог найти в себе снова свой внутренний стальной стержень: тот, который он ковал на протяжении многих лет и который позволял ему видеть остальных людей именно такими, какие они есть: жадные, ведомые своими порывами создания, использующие лишь разум для достижения своих эгоистических целей. У него снова была змея в собственном гнезде, но на этот раз его плоти и крови.
*
Не успел Фердинанд оставить свой портфель на столе в фойе, как его мобильный громко зазвонил. Он вздохнул, прежде чем ответить, потому что слишком устал говорить с Конрадом о сделке в Далласе.
– Привет, Конрад. Я только что вернулся домой.
– Приведи свою жену сюда, Фердинанд. Сейчас же.
– Что опять натворила Мари Амели?
– Одна из твоих женщин пыталась убить Гунтрама, и я сделаю все как положено. Приведи ее, или я пошлю кого-нибудь за ней.
– Что? Ты в своем уме? – взревел Фердинанд.
– У тебя есть час, иначе о твоей новой шлюхе позаботятся, – очень холодно сказал Конрад, прежде чем повесить трубку.
Застыв на месте, Фердинанд механически закрыл телефон и положил его в карман. Его лоб покрылся холодным потом, и он помертвел. Он не позволит Конраду притронуться к своей Сесилии. Более решительно, чем когда-либо, он пошел за Гертрудой, и на этот раз ему было все равно, придется ли ее ударить, чтобы притащить к ее кузену.
*
– Фридрих, дай мне ключ от домика. Он нужен мне сейчас.
– Через час будет ужин, сир, – мягко возразил Фридрих, но снял ключ с кольца.
– Отмени его! Оставайся с Гунтрамом! Он никогда не должен узнать о том, что сейчас происходит!
– Это связано со вчерашними событиями?
– Да. Ты тоже держись в стороне. Когда придет Горан, скажи ему, чтобы он присоединился ко мне там. Позволь ему поздороваться с Гунтрамом.
– Конрад, не делай ничего, о чем можешь пожалеть позже.
– Я пожалею гораздо сильнее, если не остановлю это. Гунтрама атаковали дважды за неделю, и источник один и тот же! Я не стану рисковать всем, за что боролся, и своей самой большой мечтой из-за женских амбиций!
– Всегда полагайся на физические доказательства, дитя мое. Остальное несущественно.
– Я сделаю все, что должен, чтобы защитить мою семью, Фридрих.
*
Сербы нервничали. Вызов в такой час без каких-либо объяснений мог означать только одно – казнь. Милан посмотрел на Ратко и вопросительно хмыкнул.
– Не мальчик. Он не сделал ничего плохого. Лежит больной в постели.
– Хорошо. Где Горан?
– Снаружи, ждет леди.
– Кажется, могущественную. Королевское обращение.
– Похоже, но совет не был созван. Странно.
*
Все еще в одиночестве, Конрад сидел за большим обеденным столом в охотничьем домике. Чрезвычайно уставший, он закрыл глаза. «С момента появления на свет и до сих пор у меня не было ни минуты истинного счастья. Я потратил сорок семь лет своей жизни впустую, просто чтобы обогатить тех людей, которые хотят убить меня. Я сделал все возможное, чтобы выполнять свои обязанности, но и этого недостаточно. Они хотят от меня все больше и больше. Я на пределе своей выносливости».
Тихие звуки шагов, который он услышал, мог принадлежать только Горану. Конрад посмотрел на приблизившегося мужчину, севшего рядом с ним, но ничего не сказал.
– Гунтрам ни о чем не знает, – произнес Горан.
– Так будет лучше. Что бы ни случилось сейчас, это останется здесь.
– Милан и Ратко ждут ваших приказаний.
– Моя кузина Гертруда сделала это. Она дала чай девочке. Я хочу выслушать ее, прежде чем покончить с этим.
– Это вещество используется очень редко, мой Грифон. Оно не отсюда. Я навел справки, оно поступает с территорий Репина. Мы должны рассмотреть и вероятность того, что, возможно, он попытался убить Гунтрама. «Если он не мой, то не будет больше ничьим». Он неуравновешен.
– Это правдоподобно, но Репин любит Гунтрама. Он пошел бы против меня, прежде чем тронуть хоть один волос с его головы.
– Она ничего не выигрывает от его смерти. Ее дети никогда не были в числе наследников, и они сохранили все свои деньги. У Гунтрама нет влияния в Ордене; он просто твой компаньон и наставник твоих детей, когда они родятся. Они будут следующими Грифонами.
– Без Гунтрама все перешло бы линии Альберта, и давай не будем обманывать самих себя: он не сможет удержать власть. Георг и Гертруда покончат с ним менее чем через год. Таким образом, Армин будет действовать только как заместитель Грифона в случае моей смерти, пока моим детям не исполнится двадцать пять. Или, может быть, она была в ярости из-за того, что ее дочь была изгнана.
– Используя тот же метод, что и с Армином? Невозможно быть такой глупой.
– Или смелой, Горан. Мы покончим с этим сегодня.
– Кто заменит Фердинанда, сир?
– Не знаю. Он мой лучший друг.
*
Суровое лицо Фридриха, попросившего Фердинанда и Гертруду проследовать в отдаленный дом для встречи, всколыхнуло в Фердинанде все тревоги. Пятеро вооруженных людей, стоящих рядом с его машиной, убедили его, что на этот раз ему не будет спасения.
– Давай, Гертруда, идем, – сказал он тихо.
– Зачем? Я не сдвинусь с места!
– Шевелись, женщина, если ты не хочешь, чтобы тебя расстреляли посреди двора! Так у твоих сыновей все еще останется шанс! – прошипел Фердинанд и с силой схватил ее за руку, прежде чем толкнуть в свою машину. Не сказав ни слова больше, он поехал в охотничий домик, припарковавшись перед ним. Милан открыл дверь Гертруде, а Ратко встал со стороны Фердинанда.
– Герцог ожидает вас, мадам, – сказал Горан от двери и подошел к ней, взяв ее за руку.
– Уберите от меня свои руки! Я Линторфф.
– Мы знаем об этом, поэтому вас будут судить по Кодексу.
Гертруда проигнорировала Горана и вошла в дом с высоко поднятой головой. Она прошла прямо в столовую, единственную освещенную комнату в доме. Там во главе стола сидел Конрад с непроницаемым выражением лица.
– Это возмутительно! Как ты смеешь обвинять меня в этом? – закричала она. – Твоя маленькая шлюшка заболела, и ты думаешь, что это я что-то сделала с ним?
– Сядь, Гертруда. Не нужно быть вульгарной и забывать о своем воспитании. Фердинанд, садись рядом с женой, так как это касается и тебя.
Фердинанд занял свое место и дернул Гертруду, поэтому ей пришлось послушаться своего кузена. Горан сел рядом с Конрадом.
– Мы обнаружили сильный препарат в крови Консорта, который угрожал его жизни. Если бы не неправильная дозировка, это бы убило бы его, – сказал Горан своим самым суровым голосом.
– Прекрасная история, серб. Что еще? – ответила Гертруда.
– Вас обвиняют в отравлении нашего Консорта, Гертруда фон Линторфф. Вы будете осуждены и наказаны в соответствии с нашими законами, – продолжил Горан, игнорируя ее ответ.
– Вашими законами? Они бесполезны, и я не признаю их! Вы всего лишь группа сумасшедших, размахивающих мечами! Если у тебя есть какие-либо обвинения против меня, иди в полицию, Павичевич! Твоя маленькая шлюха поставляет наркотики моей дочери и Армину, принимает слишком большую дозу, и ты винишь меня, Конрад? Я твоя собственная кровь! Разве ты не видишь, что он собирается прибрать все себе! Ты, как зомби, выполняешь каждую его команду!
– Заткнись, женщина! – закричал Фердинанд, взбешенный и встревоженный судьбой своих сыновей, теперь, когда он осознал, куда все это приведет его и его семью.
– Я не буду молчать, как все вы! Вы насмешка над своими титулами! Ты, Фердинанд, всего лишь следуешь приказам моего кузена, не задавая вопросов и подлизываясь к нему целыми днями! Павичевич, ты убиваешь любого, кто стоит на твоем пути, а ты, Конрад, не более чем социопат, эгоцентрик, гедонист, страдающий манией величия и контроля извращенец!
– Ты отравила Гунтрама де Лиля. Ты использовала ребенка, чтобы дать ему яд! – воскликнул Горан, его терпение было на исходе.
– Меня даже не было рядом с мальчишкой! Я не стала бы тратить время и портить свою репутацию, приближаясь к нему!
– Следи за словами, Гертруда. Он мой Консорт, поэтому выше тебя, – безэмоционально сказал Конрад.
– Еще одна шутка! Он не более чем твой катамит (мальчик, состоящий в половой связи со взрослым мужчиной. – Прим. пер.)! Консорт! Какое оскорбление наших традиций! Ты, как жалкий старик, бегаешь за мальчишкой, который годился бы тебе в сыновья, если бы ты был в состоянии произвести потомство, но природа мудра и никогда не допускала этого! Ты извращенец, бросающий деньги к ногам бывшей шлюхи русского!
– Репутация Гунтрама намного лучше твоей, женщина! – рявкнул Фердинанд.
– Он просто маленькая шлюшка. В восемнадцать он прыгнул в постель к мужчине и забрал у него все деньги, что смог! Я наводила справки. Одна роскошная квартира в Буэнос-Айресе, другая в Париже, несколько хороших картин и очень длинный список!
– У него нет ничего из этого! – прорычал Конрад. – Он достаточно порядочен, чтобы вернуть все после расставания с Репиным!
– Он разрушил брак этого человека! Он расстроил твою помолвку с бедной Стефанией! Она убита горем! Она отдала тебе свои лучшие годы, а ты выбросил ее, как бесполезную вещь!
– Ты или не ты передала чашку чая Гунтраму? – серьезно спросил Конрад.
– Конечно нет! Я не прислуга!
– Сесилия Риганти утверждает, что она попросила сделать это тебя.
– Никогда! Разве ты не видишь, что это ложь еще одной шлюхи? Фердинандовой шлюхи! Я терпела его измены с этой женщиной прямо под моим носом, чтобы избежать скандала, а она обвиняет меня в убийстве? Конрад, эта женщина хочет, чтобы я умерла, чтобы избавиться от меня!
– Другой свидетель сказал, что ты дала ей чашку, сказав, что это от Сесилии Риганти, – заявил Горан.
– Кто? Это ложь!
– Клаудия цу Лёвенштайн.
– Вы обвиняете меня на основании слов шестилетней девочки? Дети все время лгут!
– Ее отец не солгал мне, – сказал Конрад.
– Какие еще доказательства у вас есть, кроме нескольких сплетен и слов маленькой девочки? Отпечатки пальцев? Яд, который я использовала? Кто-то видел, как я наливала мышьяк? Видео с праздника?
– Препараты, найденные в теле Гунтрама, похожи на те, что твоя дочь давала Армину фон Линторффу, – заявил Горан.
– Мари Амели никогда не употребляла наркотики! Они получили их от де Лиля! Он принял их сам, и жаль, что они не сработали!
– Армин сказал, что твоя дочь поставляла наркотики. Мы нашли на бутылке ее отпечатки пальцев и его, но не Гунтрама, – заметил Горан.
– Он жил с торговцем наркотиками! Гангстер! Он швырнул нож в Армина!
– Чтобы защитить себя, женщина! – закричал Фердинанд. – Я видел записи с камер службы безопасности!
– Армин сказал бы что угодно, чтобы сохранить свое место здесь! Он солгал, чтобы одурачить тебя, Конрад! Эти двое сговорились! Фердинанд конфисковал все таблетки моей дочери! Этот человек разрушил ее жизнь своей ложью, и теперь ты настолько ослеплен, что обвиняешь меня в его грехах! Это невыносимо, Конрад!
– Я не дурак, Гертруда! По какой-то причине ты против него и решила убить его, чтобы наказать его за действия своей дочери! Я сам накажу тебя, – у Конрада не дрогнул даже мускул на лице. – Все это твоих рук дело, и осталось только выяснить, был ли Фердинанд в союзе с тобой или нет.
– Клянусь, я не имею никакого отношения к этому. Я был в Америке! Я не разговаривал с женой!
– Ты пять раз звонил Сесилии Риганти, – спокойно сказал Горан.
– Да, знаю. Я звонил ей каждый вечер!
– Разве ты не видишь, Конрад? Они проделали это вместе и обвинили меня, чтобы ты мог меня убить! – отчаянно сказала Гертруда и залилась слезами.
Фердинанд молчал и мог только с недоверием смотреть на свою жену, ее всхлипы эхом разносились по комнате. Конраду было неудобно слушать плач своей кузины, рыдающей так громко.
– Они хотят убить меня и получить все мои деньги! Она оставит моих детей без гроша! Она из Колумбии, все они наркодилеры! Ей было бы очень легко получить яд!
– Это стереотип, женщина! – воскликнул Фердинанд. – Моя Сесилия и мухи не обидит! Конрад, клянусь головами моих мальчиков, что не имею к этому никакого отношения! Мне нравится мальчик, и я поддержал тебя 16-го!
– Я знаю, Фердинанд, – лишь сказал Конрад.
– Как я это сделала? Когда я это сделала? Какие были у меня мотивы? Какие реальные доказательства у вас есть против меня? Если бы вы были так уверены в своих обвинениях, весь совет был бы здесь! – крикнула Гертруда сквозь слезы. – Это игра, которую эти двое придумали против меня! Не секрет, что мне я недовольна этим мальчишкой возле тебя! Я всегда говорила тебе правду в лицо, Конрад. Он не годится для тебя! Он просто искатель приключений, пытающися выжать из тебя последний пенни!
– Гунтрам не такой, Гертруда, – тихо сказал Конрад, его решимость была уже не так сильна, как раньше. Это правда. У него не было никаких вещественных доказательств против нее, и ее казнь на таких слабых основаниях могла поставить под угрозу его собственное положение. Нет, он должен найти другое наказание, которое будет таким же ужасным, как это. – Позовите палачей, – сказал он, и Милан и Ратко вошли в комнату.
– Вы оскорбили моего Консорта и меня перед лицом Совета. Вы не смогли обучить свою дочь, которую я принял, несмотря на то что она родилась вне установленной линии. Вы не уважаете наши решения, Гертруда фон Линторфф, и ваша ветвь была вовлечена в атаку на другую ветвь и на мою. Поэтому наше наказание выглядит следующим образом. С завтрашнего дня вы оставите свои обязанности в Фонде и не будете признаны ни одним из нас. Ни одному члену Ордена или его семье не разрешено разговаривать с вами или каким-либо образом помогать вам. Ваше состояние конфисковано до вашей смерти, когда ваши дети смогут унаследовать его. Вы должны покинуть Европу и не возвращаться сюда. Это наше решение. Что касается вас, Фердинанд фон Кляйст, вы оказались слабым главой своего дома, поэтому завтра вы отошлете свою любовницу. Она вернется в Нью-Йорк, и вы больше никогда не будете контактировать с ней. Вы откажетесь от своих обязанностей в банке и, если Совет согласится, покинете свою должность в качестве Magnus Commendator. Ваши сыновья останутся с нами, если они этого захотят, – сказал Конрад и снова сел в свое кресло.
– Наш Hochmeister закончил говорить, – произнес Горан. – Палачи! Избавьте нас от их присутствия!
Милан и Ратко увели Гертруду, прежде чем она бросилась на своего кузена, и Фердинанд смиренно последовал за ними.
– Это твое окончательное решение, мой Грифон?
– Совет и совет директоров должны решить, хотят ли они оставить Фердинанда. Я не стану голосовать или говорить против него, если он завтра представит свою отставку. Если он получит поддержку, то останется с нами.
– А если нет?
– Михаэль Делер или Адольф цу Лёвенштайн займут его место.
– Мисс Риганти не имеет к этому никакого отношения, мой Грифон. Я уверен.
– Я знаю, но Фердинанд должен быть как-то наказан; моя кузина действовала прямо у него под носом. Эта женщина уходит. Элизабетта фон Линторфф временно займет место Гертруды.
– Георг фон Линторфф не примет этого. Он восстанет против нас.
– Он не сделает ничего, что может поставить под угрозу его собственные деньги. Он прекрасно понимает, что я могу уничтожить его в течение нескольких недель. Он не пошевелит и пальцем ради собственной сестры.
Комментарий к Глава 26
Следующая глава большая, поэтому выложить ее смогу, скорее всего, только через две недели. Но все-таки постараюсь пораньше:)
========== Глава 27 ==========
20 декабря
Рим
Элегантное здание Bellissima Top Models было расположено недалеко от Испанской лестницы (грандиозная барочная лестница в Риме (построена в 1725 г.), состоит из 138 ступеней, которые ведут с Испанской площади к расположенной на вершине холма Пинчо церкви Тринита-деи-Монти. – Прим. пер.). Пьеро делла Роза, владелец и менеджер, оказался на грани нервного срыва после сражения с одним из самых известных своих лиц. Во-первых, она рассталась с лучшим ее спонсором – почти 10 000 евро в месяц; его визиты время от времени, когда он был в Риме, и прочие услуги оплачивались отдельно. Если ему были нужны еще несколько девушек для друзей, он всегда платил и никогда не жаловался на цены.
«Корова должна понять, что ей уже тридцать восемь, а не двадцать один. Слишком стара для такой работы.
Я устал от этой глупой шлюхи. Десять лет назад она была горячей штучкой, но сейчас она старая и озлобленная. Пусть радуется, что этот глупый немец дал ей квартиру и деньги для запуска телешоу. Она уже давно выбыла из игры! Ни один дизайнер не приглашал ее с 2001 года. Старухи не преуспевают на подиумах! Кроме того, она становится толстой. Наверное, менопауза.
До сих пор не понимаю, почему трачу на нее свое время! У меня много красивых девушек, которые работают хорошо и благоразумно! Этот русский – прекрасная возможность, и она должна ухватиться за нее, потому что мне надоело получать дверью по лицу в поисках спонсоров и интервью для ее проклятого шоу! Она не Клаудия или Наоми! Просто Стефания!»
По-прежнему раздраженный, он решил снова вызвать ее, но на этот раз в других выражениях. Лучше бы ей оказаться в Лондоне через три дня, иначе она уволена.
*
Резкий и громкий звук мобильного телефона Стефании прервал ее разговор с менеджером Bottega Venetta (итальянский бренд предметов роскоши, наиболее знаменитый своими аксессуарами из кожи. – Прим. пер.) в Риме. Раздосадованная помехой – она почти убедила этого человека поставлять обувь и портмоне в течение трех месяцев в обмен на интервью на втором шоу, – она извинилась и покинула выставочный зал.
– Что на этот раз? – пробормотала она, уже зная, что это Пьеро.
– Насчет русского. Он хочет просто встретиться с тобой и предлагает 10 000 евро за беседу. Он восхищен твоей карьерой и думает об инвестировании в модельное агентство в Санкт-Петербурге. Я проверил его: у него много денег и несколько агентств в Центральной Европе. Послушай, эта девушка, Лариса Румянова, из его агентства! Она только что получила контракт с L’Oréal и еще один с Белфастом. Это совершенно законный бизнес!
– Я не девушка по вызову! Если он хочет меня, он должен нанести мне визит в твоем офисе!
– Борис Карамазов – известный менеджер. У него четыре агентства. Все русские девушки в Haute Couture принадлежат ему, и дизайнеры любят их, потому что они элегантные, высокие, спокойные, и сейчас большинство их клиентов – русские. Мы не можем позволить себе потерять российский рынок. Они купаются в деньгах и тратят их как сумасшедшие. У них есть торговые центры, где самая дешевое изделие стоит миллион долларов.
– Я знаменитость.
– Ты была знаменитостью, поэтому тащи свою чертову задницу в мой офис, чтобы забрать билет, если не хочешь искать другого менеджера! Меня тошнит от твоих замашек дивы. Ты старая. Даже скучный немец устал от тебя! – очень вульгарно заорал Пьеро.
– Не желаю об этом слышать! У моего отца…
– Да, у твоего отца, и он тебя ненавидит. Ты не увидишь ни одного цента от него, пока он не умрет, а ублюдок в полном здравии! Планирует дожить до своего 90-летия! Итак, делай свою работу или помести объявление в “Tuttoaffari” (итальянская газета. – Прим. пер.)!
– Stronzo! (Мудак (итал.))
– Шевели задницей и делай свою работу!
Стефания не могла поверить, что он бросил трубку! Но если шоу не сработает, она обречена. Чертов Линторфф! После того как он решил трахаться с франко-русской маленькой шлюхой, ничтожным подобием мальчика, большинство друзей, которых она приобрела через него, исчезло; у одного даже хватило наглости попросить номер телефона ее подруги помоложе, после того как он бросил ее!
*
Дневник Гунтрама де Лиля
26 декабря
Я не помню настолько счастливого Рождества в своей жизни. Даже когда мой отец был жив, потому что я всегда думал, что он вот-вот уйдет. Нет, это Рождество было просто идеальным. Я так счастлив!
Через неделю после того, как я попал в больницу – клянусь, что больше никогда не притронусь ни к одному макаруну! – Конрад остался дома, как и обещал мне. Он проводил со мной все время и был таким нежным и любящим! Он заботился о том, чтобы у меня все было, проверяя каждую секунду, что я в тепле, принял свои таблетки, счастлив и не нервничаю. Большую часть времени мы оставались в библиотеке, где он сидел рядом со мной, целовал, обнимал или просто держал меня. Не думаю, что он был очень продуктивен, но он же в отпуске!
Иногда он брал меня на короткую прогулку по саду, и он более или менее примирился с Мопси… Ну, он подкупал ее: я застал его подкармливающим ее под столом во время завтрака, просто чтобы избавиться от нее. Она настоящий собственник в отношении меня и не любит, когда он рядом. Однажды, когда мы были в саду, Конрад сказал мне: «Я не могу жить без тебя, Гунтрам. Пообещай, что останешься со мной, – его голос звучал так отчаянно, что я потерял дар речи. – Я люблю тебя больше жизни. Никогда не уходи!» Я мог лишь сказать: «Я тоже тебя люблю, но это не в моей власти. Я буду любить тебя до последнего вздоха». Он обнял меня, почти раздавив ребра, и прошептал: «Обещай мне, что никто и ничто не разделит нас! Только Бог!»
– Конрад, я люблю тебя, потому что ты заставил меня снова захотеть жить. Раньше я желал лишь умереть, но теперь хочу поправиться и состариться вместе с тобой!
– Ты проживешь много лет, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать тебя таким же счастливым, каким ты сделал меня. Никто никогда не заставлял меня чувствовать то, что я чувствую рядом с тобой. Ты моя жизнь, Гунтрам. Я никогда не осознавал, насколько пуста моя жизнь, пока ты не пришел ко мне. Ты дар Божий.
Я был так тронут, что не нашел слов, и мог только улыбнуться и поцеловать его.
– Я останусь с тобой, моя любовь, столько, сколько смогу.
Мы вернулись в дом, и Фридрих решил сфотографировать нас. Если подумать, у нас нет ни одного совместного фото. Конрад с радостью согласился, и я позволил ему, потому что знал, что это сделает его счастливым. Фридрих сделал несколько снимков в саду, покрытом снегом, и во дворе возле вишневого дерева. Конрад сказал, что ему нужен один снимок для офиса, и я покраснел.
Я удивился, услышав, что он отменил рождественский обед с семьями Фердинанда и Альберта. Он сказал, что мне нужно отдохнуть и что он очень устал после прошлой недели. Он пригласил Альберта, всю его семью, Элизабетту и Армина-старшего (младшего брата Альберта, представителя богемы, кинорежиссера), его жену и детей на Новый год. В общей сложности двенадцать человек. Я спросил, почему Фердинанд не был приглашен, но Конрад только сказал, что у него были проблемы с ним и его женой, и, пока все не улеглось, он предпочитает держаться на расстоянии.
В канун Рождества у нас был легкий ужин в маленькой столовой и мы рано легли спать. В тот день весь персонал был очень доволен. Думаю, бонус в этом году был приятным.
Рождественским утром Конрад вел себя как ребенок, слишком крупный, но такой милый в своем рвении. Он разбудил меня в 7 утра!
– Неужели в этом доме нельзя поспать подольше хоть один день? – пожаловался я в шутку.
– Ты тот, кто спит дольше всех! Смотри, ты хочешь спать, вместо того, чтобы проверить, получил ли ты что-нибудь на Рождество!
– Почему ты уверен, что ты что-то получишь? – спросил я, изо всех сил стараясь быть серьезным.
– Я был очень хорошим в этом году, – горделиво сказал он, и я засмеялся, поднимаясь с кровати, чтобы поцеловать его. – Но я уже получил свой подарок, – он поцеловал меня в ответ с еще большей страстью, заставив меня прислониться к подушкам, пока он забирался сверху.
Только я подумал, что мне наконец посчастливится – вопреки предписаниям врача: абсолютный постельный режим в течение двух недель – он прервал поцелуй и спрыгнул с кровати, полностью оделся и воскликнул: «Поторопись, иначе все пропустишь!» Он выскочил из комнаты в свой кабинет.
Вздохнув, я вылез из удобной и теплой кровати. Бесполезно. Он живет в постоянном кофеиновом стремительном движении. Я умылся и оделся очень неформально в черные вельветовые брюки, светло-голубую рубашку и бежевый джемпер, прежде чем присоединиться к нему в кабинете. С глухим звуком он захлопнул папку, которую читал, и взял ее с собой, прежде чем спуститься по лестнице вниз, к большой (исполинского размера) рождественской елке, которая прибыла вчера и которую мы украшали под хмурым взглядом Фридриха.
Со стороны Фридриха был очень любезно помочь мне спрятать подарок Конрада – да, несмотря на размер этого замка и невообразимое количество комнат, очень сложно что-нибудь скрыть от него! – и оставил его завернутым под деревом. Я удивился, увидев под елью еще две больших прямоугольных коробки, которые явно предназначались для детей, потому что были упакованы в бумагу с узором из старинных игрушек с большой красной лентой сверху.
– Конрад, если ты думаешь, что двух коробок хватит, чтобы сделать детей Альберта счастливыми, ты серьезно ошибаешься, – пошутил я.
– Они не для них! Они для Клауса и Карла, но, думаю, ничего страшного, если ты откроешь их.
– Нельзя открывать детские подарки, – сказал я, думая, что это, возможно, дети одной из горничных. – Давай, открой мой! – я протянул ему картину. Честно говоря, что можно подарить человеку с толстым банковским счетом? Остается не так уж много вариантов. Живопись – ну, акварель. Как ребенок, он сорвал бумагу и вытащил картину из тубуса. Он восхищенно рассматривал ее. – Это…
