Текст книги "Все фениксы превращаются в пепел (СИ)"

Автор книги: The dark side of me

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Вскоре дети, сидя на скамейке, поедали вкуснятину. К этому времени в небе появился красочный салют. Лёня округлил глаза от удивления – надо же, разноцветные огни прямо высоко-высоко над землёй!

Марта снова потянулась к чёрным вьющимся волосам. Обычно мама запрещала их распускать, потому что они были очень длинными и цеплялись за всё подряд. Огненный Карнавал стал поводом для беспокойства – вдруг в многолюдной толпе пряди волос запутаются или случится ещё что-нибудь дурное. Бабушка с трудом уговорила маму, и Марта никогда так ещё не была счастлива. «Мои волосы самые красивые не только среди Сосудов, но и всех Фениксов!» – хвасталась она. А ещё вместе с чудесным фиолетовым платьем они выглядели неотразимо! Ради вспыхнувшего лица Лёни, когда он только увидел свою сестру в таком наряде, и стоило уговаривать маму.

Старинные часы, украшенные статуэтками животных, мелодично пробили три часа. Веселье только начиналось – ведь в ночь Огненного Карнавала можно делать всё! Правда, Лёня почему-то всё время сидел в тени, угрюмый. Он не любил шум, стеснялся людей.

– Чего ты хочешь? – нахмурилась Марта, окончательно сдавшись. Они перепробовали всё: танцы, игры, угощения. Но брат не улыбнулся толком.

– Хочу послушать сказку в тишине, где не так много людей! – процедил Лёня. – Но это невозмож…

Марта схватила брата за руку, не давая повода ему вырваться или возразить, и утянула куда-то вглубь дикой пляски огней. Она не оборачивалась на его ворчания. Ей надоело терпеть его завывания! Если он так хочет сказку – он получит её. И не просто от мамы или бабушки. Самыми искусными рассказчиками являлись Жрецы. Они умело сплетали кружева слов в одну нить судьбы героев, игрались со словами. Они умели заставить слушателя плакать или смеяться, а может даже вселить его в тело одного из персонажей сказки.

Потихоньку, пока дети отдалялись от центра города, народу становилось меньше. Звуки музыки стихали вдалеке, пока не превратились лишь в жалкое призрачное эхо. Пусть окна всё равно украшали самодельные фонарики, они не приносили и частички той атмосферы, что несли с собой музыканты, танцоры и фокусники в сердце Люмэни.

Наконец дети подбежали к небольшому, едва заметному, домику. На фоне многоэтажек он выглядел отстранёно, даже одиноко. Почему-то Марта чувствовала, что рядом с постройкой царил холод, пусть так только казалось. В окнах почти никогда не горел свет.

– Ты дура! – прошипел Лёня. – Нам нельзя…

– Нам нельзя то, нам нельзя это, – поддразнила Марта. – Сам хотел!

– Но я не говорил про…

Однако девочка уже постучалась в дверь. Лёня боязливо спрятался за спину сестры, стараясь не высовываться.

Прошло несколько долгих минут. Никто так и не открыл дверь. Марта постучалась ещё пару раз, а потом неожиданно потянула на себя ручку. «Не заперто?» – удивилась она, когда дверь с тихим шумом поддалась. Перед детьми открылся тёмный коридор, откуда дул сквозняк.

Марта сделала шаг вперёд, как резко её одёрнул брат:

– Что ты делаешь? Ты разгневаешь их! Они же… нам запрещали беспокоить их!

– Но сегодня Огненный Карнавал! Мама говорила, что Жрецы не посещают праздники и всегда сидят дома! Наверное, они немного глухие. Мы скажем им, кто мы такие и что хотим. Они с радостью расскажут нам сказку!

Внутри оказалось очень холодно, и Марта обняла саму себя. Бесконечный коридор тянулся невесть куда и наверное никогда не кончался, зато вёл во множество неизвестных комнат. И как найти Жреца? В такой-то темноте. Здесь редко встречался источник света, разве что небольшие свечки, расставленные по углам. Почему Жрецы живут так неудобно, можно же провести электричество и жить счастливо!

Марта чувствовала, как трясся её брат. Она сама немного боялась, хотя продолжала уверенно идти вперёд. Поздно отступаться!

– Вы заблудились?

Дети, вскрикнув, разом обернулись. Дверь уже закрылась, поэтому света стало в разы меньше. Через поволоку темноты виднелся высокий силуэт, облачённый в тёмный плащ. Голову закрывал капюшон. Как бы Марта ни всматривалась, она не могла увидеть черт лица мужчины.

– Мы уже уходим… – пролепетал Лёня, однако Марта бойко вышла вперёд:

– Мы слышали, что Вы очень интересно рассказываете сказки! Мы хотим послушать!

Помещение озарил прерывистый зловещий смех, от которого по спине побежали мурашки.

– Вы перепутали меня с кем-то, у меня и так полно работы, – холодно сказал Жрец, будто мгновение назад он не смеялся.

– Ну пожалуйста! – взмолилась Марта. – Сегодня Огненный Карнавал! Ночь, когда можно делать всё! Мы хотим послушать сказку!

– Со счастливым концом… – пробубнил Лёня.

На некоторое время Жрец задумался. Марта выпрямила плечи – хорошо, что не выгнал сразу. Есть шанс исполнить небольшую прихоть прямо сейчас!

– Почему ты так защищаешь своего брата? – внезапно спросил Жрец.

– Потому что он Феникс, а я Сосуд, – Марта слегка смутилась от такого странного вопроса. – Я собираюсь стать Эклипсом и защищать его!

Она мечтала стать Эклипсом с самого рождения. Ведь Эклипсы – это воины, которые должны защищать Фениксов! Это благородные люди, которые несут добро и говорят только правду. Стать Эклипсами могли только единицы, а их сердца должны быть чистыми, подобно хрусталю. Вот только почему-то Империя Сосудов считала иначе. Они даже не разбирались, а сразу посылали всех Сосудов учиться в странном месте, где мало кто выходил живым. Так же неправильно.

– Не потеряй свой потенциал, – улыбнулся Жрец. – Может, когда-нибудь ты возглавишь коронацию самого Императора.

«Это слишком большая честь для такой маленькой девочки, как я», – хотела сказать Марта, но прикусила язык. Конечно, она хотела бы получить такую честь, но защищать брата намного важнее.

– Ну так… что насчёт сказки? – подал голос Лёня.

– При условии, если вы не будете перебивать меня…

– Да! Да! – закричали дети. – Мы согласны!

В одной из комнат, которую украшали звёзды и макеты планет, а также в которой пахло травой после летнего дождя, дети уселись на мягком ковре. Звёздочки светились в темноте, и брату и сестре казалось, что они взаправду сидят под ночным небом. Жрец разместился в уютном кресле в углу.

И он начал свой сказ.

– Давным-давно, тысячу лет, когда на земле ещё не существовало Фениксов и Сосудов, когда даже не существовало магии, на свет родился мальчик. Его ненавидели за то, что он не умел чувствовать. Говорили, что он был проклят, а кто-то говорил, что это неизведанная болезнь. С ним никто не хотел играть, все в округе сторонились его и боялись, как огня. А в то время дома строились деревянные, огонь считался самым опасным наказанием придуманных богов. Мальчик рос, а болезнь его не проходила. Словно потерявшийся волк, он искал по окрестностям хоть что-нибудь, что могло помочь его беде. Ему стало интересно, что такое гнев, отчаяние, счастье, любовь. В один момент он убил новорождённых щенят, чтобы испытать хоть капельку вины. Но судьба не сжалилась над ним даже тогда – мальчик остался с каменным сердцем.

Позже, бродя по лесу, он наткнулся на крошечные плачущие огоньки над хрустальной гладью воды. Мальчик коснулся их – и он прозрел. Ему открылась истина. Это были души тех щенят, которые искали свою маму. И тогда, желая получить больше знаний, мальчик пошёл убивать. Истребляя чужую жизнь, ему открывалось больше правды. Всё больше и больше, и вскоре мальчик заполучил первую магию, что создал он своими руками. Он превратился в злого колдуна, убивающего целые деревни с невинными жизнями.

Колдун прожил долгую жизнь. Но ничто не меняется со временем – ибо даже само время бесконечно меняется раз за разом. Он хотел получить бессмертие. На пике своей старости колдун подозвал себе своих преемников и рассказал магический ритуал, который способен был вернуть ему вечную молодость. Его слова подслушали Фениксы, которые хотели покончить со злодеяниями колдуна. Когда он умер, Фениксы нарушили ритуал. Чтобы колдун больше не вернулся в этот мир, они разделили его душу на пять частей, пять органов чувств, и поместили их в пять предметов: в очки, символизирующие орган зрения, в перчатки, символизирующие осязание, в мешочек с приправами, символизирующий орган вкуса, в серьги, символизирующие орган слуха, и в амулет собаки, символизирующий обоняние. Предметы раздались самым верным людям, давшим клятву оберегать эти вещи, как зеницу ока.

Никто не знает, где эти вещи до сих пор. Их надёжно спрятали, чтобы никто из преемников злого колдуна не нашёл их. Однако амулет собаки, хранивший самую большую частицу души колдуна, прославился тёмной историей, от которой до сих пор содрогаются даже самые отважные из отважных.

Амулет доверили оберегать одной из знатных семей Фениксов. Семья из поколения в поколение передавала проклятую вещь, оберегая от злых потомков колдуна. Но так как амулет обладал самой большой частицей души колдуна, к нему относились с трепетом. Неподготовленные люди, в чьих жилах не текла кровь той знатной семьи, теряли рассудок и становились одержимыми ненавистью колдуна. И нельзя было их спасти. Только знатная семья могла носить амулет, ибо их благородная кровь и была твёрдой защитой от напасти. Благодаря им, мир сохранялся в равновесии. Их прозвали Хранителями. Тысячу лет они защищали душу колдуна.

Но не было бы сказки, если не случилась бы беда. Одна женщина, мечтая получить магию и превзойти своих сверстников в этом искусстве, украла амулет. Она славилась хитростью змеи и проворностью кошки. Амулет собаки затуманил её разум и приказал истребить всех членов знатной семьи, дабы избавиться от Хранителей. Теперь у неё имелась частичка силы колдуна, и древняя семья Фениксов стояла на грани полного истребления.

Самый близкий друг семьи, добрый волшебник, решил создать нового Хранителя, который смог бы заменить семью Фениксов в крайнем случае. Он путешествовал по миру, чтобы найти достойного ученика.

Тем временем хаос постепенно процветал. Потомки злого колдуна отыскали четыре предмета, хранившие в себе его тёмную сущность. Магия проклятых предметов отравляла душу. Так те, кто поддался искушению, построили Империю. Однако злоба этой страны, где процветала ненависть, не тронула душу одного юноши – в его жилах текла кровь Хранителей, что передалась ему по наследству. Юноша был одинок. В мире ненависти он один остался верен доброте и человечности, из-за чего он стал так же одинок, как и злой колдун, когда тот был ещё мальчиком.

Юноша сбегал в лес и молил ниспослать ему друга, с которым он мог бы разделить боль и страдания, радость и счастье. И ему внимал такой же одинокий дух, созданный давным-давно Фениксами для защиты леса. Дух слушал его, однако юноша не мог услышать духа. Духу стало жалко бедного юношу, но при всём своём желании, он не мог ничего сделать – у него не было тела. Каждый день, когда солнце касалось линии горизонта, дабы передать власть своей сестре луне, юноша рыдал и рассказывал лесу свои страдания. Дух слушал его.

Однажды в лесу появился добрый волшебник, искавший ученика. Только он мог увидеть духа. Дух рассказал ему об одиноком юноше и о своём желании помочь. И тогда добрый волшебник дал условие: дух получит тело человека, но взамен же он будет оберегать амулет собаки, став Хранителем. При этом условии дух леса наконец вырвался на свободу, превратившись в человека.

Юноша и дух леса, заточённый в теле человека, встретились. Они стали лучшими друзьями. Они были противоположностями, которые стали одним целым.

На этом приключения их только начинаются. Но вот только это уже совсем другая история…

– Какая жуткая, но интересная история! – Лёня оживился и радостно захлопал в ладоши. – А они вернули амулет? Что стало с тем юношей и духом леса? А тот волшебник обучил его?..

– Как много вопросов! – вздохнул Жрец. – Ты сам ответишь на эти вопросы со временем. Я же сказал – их приключения только начинаются.

Марта и Лёня дружно поблагодарили Жреца за интересную историю. На горизонте уже медленно восходило солнце – пора возвращаться домой. Попрощавшись, дети убежали прочь.

====== Глава VIII. Сорванная маска. ======

Когда Лена была ещё совсем маленькой девочкой, мать твердила без устали: «Все Сосуды, находившиеся в Академии – зло. В них нет человечности, нет сострадания. Я молюсь Влуцеку, чтобы ты никогда не встречала их!» А затем её убили. Блеснуло острие меча, на солнечном свете напоминающее серебро, и её безжизненное тело упало прямо к ногам девочки. Лена прекрасно помнила, как алый цветок разрастался на блёклом платье покойной матери. Как мать смотрела ввысь, но в то же время она и не видела вовсе. Очень странный взгляд. «Такие глаза только у покойников», – подумала Лена в тот день. Однако долгое время и не могла вовсе опомниться. Она ждала мать, верила, что сейчас она постучится в дверь и заберёт её. Осознание пришло поздно. Сосуды забрали её, по забавной иронии, в Академию.

За долгое время жестокой работы там, Лена поняла много вещей – не смотреть прямо в глаза, стереть своё имя из памяти, беспрекословно и быстро выполнять любой приказ. Самое главное – не заводить знакомства. Эти правила не написаны ни на каком листе, их никто не скажет тебе. Они приходят только с горьким опытом. Так, например, Лена познакомилась с одной девушкой. Может быть, между ними действительно завязалась дружба, сама Лена уже не помнила. Девушку убили. На ней распустился точно такой же алый цветок, как и на матери. Вот только убирать труп и сжечь его велели именно Лене. «Не заводить ни с кем знакомства», – заявила она себе, когда после того дня выплакала достаточно слёз.

Десять лет девушка ждала момента возмездия – когда она выстрелит из пистолета в головы своих врагов, когда вонзит нож прямо в их сердце. Остальные рабы шептались о Матери Кали, якобы обещавшей освободить их. Лена только усмехалась – надо всё делать самой, а не ждать принца на белом коне. Но если она начнёт готовить побег, её точно поймают. Поэтому она притаилась и ждала момента, когда она сможет остаться незамеченной.

Момент подвернулся очень кстати, хотя и в самом обычном месте. В тренировочном зале Лене велели начистить оружие до блеска. Было темно, многие учащиеся спали. Двое старших курсантов, девушка и черноволосый паренёк, решили потренироваться на мечах и заодно поговорить о всяком. Они даже не обратили на рабыню никакого внимания. Из разговора Лена узнала достаточно.

Одной из курсантов оказалась Нейт Парвати. О ней ходило много слухов, но Лена никогда не обращала на них внимания – просто сплетни. Иногда надо уметь отличать полезную информацию от мусора. Но тут ей стало очень интересно. Курсантка, как поняла Лена, должна была избрать себе опору, с которой она будет править после смерти нынешнего императора. А самое интересное – по традиции защитнику будущего императора или императрицы дарили самого лучшего раба, как раз из Академии.

Определить, кого же выберет Нейт, было невероятно легко.

Теперь Лена ходила во дворце, выполняя пустяковые поручения. Эрик отправил её в восточное крыло, где всегда пустовали коридоры. Охрана следила тут не так внимательно, да и зачем – в крыле для гостей и яслях, где ничего особенного нет. Удачный момент возмездия наконец настал, осталось только остроумно использовать его и убить хотя бы нескольких Эклипсов. То, ради чего она жила.

Лена торопливо шла через длинный коридор, держа в руках корзину с грязным бельём. Обязанностей стало невпроворот, чем раньше в Академии, но, к счастью, повезло ей намного больше, чем остальным. Да и сегодня дворец почти пришёл в запустение, как и улицы города, куда девушка изредка выходила. Император приказал всем Сосудам явиться на публичную казнь патрициев, что посмели вовлечь себя в заговор. Эрик Кали, – будущий сторожевой пёс Нейт Парвати, – лично разделается с ними и с детьми предателей. Жён бесцеремонно убили, даже не дожидаясь публичной казни. Но сейчас это только на руку.

Лена торопилась покончить со своими обязанностями и поскорее проникнуть в оружейную. Руки дрожали от нетерпения – наконец она впервые спрячет какой-нибудь нож за пазухой. Она уже представляла, как холод металла коснётся её кожи, придавая ей больше сил и храбрости. Солнце как раз клонилось к зениту, медленно наступали сумерки. Пора.

Девушка лёгкой поступью побежала вниз, перепрыгивая через несколько ступенек разом. Оружейная находилась на самом нижнем этаже, едва ли не под землёй. Чем ближе Лена подходила к заветной двери, тем сильнее холод окутывал тело, как невидимая вуаль. Словно некто наложил проклятье на сталь.

– Император желает в скором времени потренироваться в саду, – приветливо улыбнулась девушка нескольким Эклипсам.

Охранники плотоядно смерили её взглядом, с ног до головы. По коже побежали мурашки. Пробил холодный пот.

– Недавно рабы начистили клейморы до блеска, – прошипел кто-то из Эклипсов. – В этом нет нужды!

– Император хочет удостовериться, что его клейморы будут идеальны, – настояла на своём Лена. Если она посмеет показать страх – её поймают на обмане. Стоила ли игра свеч?

Эклипсов обучали распознавать ложь. Искать в глазах хоть малейший намёк на ужас, что испытывала жертва. Они нелюди. Монстры. Чудовища. «Все Сосуды, находившиеся в Академии – зло. В них нет человечности, нет сострадания».

Нехотя, Эклипсы пропустили её. Один из них, грузный мужчина с огромными ручищами, проник в помещение следом, чтобы убедиться в том, что рабыня займётся своей работой. Мысленно Лена выругалась, но виду не показала.

Помещение с первого взгляда не располагало к себе. Вместо уютных кресел и горящих каминов, здесь были низкие деревянные скамьи. Воздух пропитался сыростью. Маленькие арочные окошки находились чуть ли не под потолком, пропуская в оружейную совсем немного света. Хоть лампочки освещали каждый угол, всё равно создавалось впечатление всепоглощающего мрака. Лена поёжилась.

– Как много ножей! – наигранно восхитилась она. Ей надо как-то отвлечь охранника разговорами. – Они все принадлежат императору?

Ответа не последовало. Значит, её сопровождающий не такой уж и болтун. «Проклятье!» – прошипела девушка.

На стене действительно висели ножи всех цветов и размеров. От миниатюрного, едва заметного, до огромного, чуть ли не в длину с мечом. Мечи и клейморы находились чуть поодаль, также заставляя восхищаться своим разнообразием.

Лена начала полировать и так идеально вычищенные оружия под пристальным взглядом Эклипса. Она специально делала это как можно медленнее, чтобы ему наскучило и он бы хоть на секунду отвернулся. Пропажу одного маленького ножа никто не заметит в таком-то царстве холодного оружия! Прошло не меньше часа, однако мужчина так и не спустил глаз. Самой Лене надоело это дело, надоел этот проклятый взгляд, пожирающий душу! Сейчас она бы всё отдала, лишь бы вернуться в восточное крыло. Руки дрожали от холода, по лицу стекал холодный пот.

В какой-то момент Эклипс отвернулся, потому что вдалеке раздался грохот. Кто-то спускался сюда. «Вот он – мой шанс!» – спохватилась Лена, вскакивая со скамьи. Рядом находился как раз нож нужной длины, который легко было упрятать под ткань сарафана. Девушка протянула руку, как вдруг дверь резко распахнулась. В царстве тишины этот звук казался целым грохотом.

– Тебя ищут! – рявкнул вошедший Эклипс. – Живо поднимайся!

– К-кто… – От неожиданности Лена едва не выронила мокрую тряпку. Всем видом она старалась сделать вид, что она взяла нож, чтобы почистить его. Недовольный взгляд охранника чуть не свёл с ума.

– Заткнись и иди! – Этот Эклипс явно был не в настроении. А ещё, если не выполнить то, что он просит прямо сейчас – можно попрощаться с надеждами о возмездии.

Лена быстро повесила блестящие мечи на стену, поспешив следом за Эклипсом. Как назло, он шёл слишком быстро, поэтому девушка едва ли не бежала, чтобы догнать его.

Чёрт, как это произошло?! Неужели её вычислили? Поняли, что она хочет сделать? Кто мог об этом узнать? Она же так была мила со всеми, постоянно улыбалась, старалась всем угодить! Всех, кто вызывал подозрение, пытали в темнице Академии. Она чудом избежала этого. Чем больше Лена думала об этом, тем сильнее дрожь пробивала тело. Она едва не спотыкалась от охвативших цепей страха. Повсюду словно смеялись глумливые голоса, вычитывающие ей приговор. Может, просто потребовалась лишняя пара рук и не больше? Но кто сейчас работал, когда весь народ находился на казни, даже сам император, Нейт Парвати и Эрик Кали отправились туда? Все свои ежедневные обязанности выполнены – чего больше?

Невольно девушка вспомнила историю садовника. Матерь Кали послала шпионку в Академию. Её рассекретили чуть ли не сразу же. Несчастную бросили в темницу и жестоко пытали. По слухам, её то ли кормили раскалёнными углями, то ли срезали кожу живьём. До сих пор рабы шептались, что они слышат эти животные крики. Их невозможно забыть. «Нет! Не думай об этом!» – спохватилась Лена, когда заметила, что едва идёт от сильной дрожи. По щекам текли слёзы.

Эклипс обернулся через плечо несколько раз, хищно ухмыльнувшись. Ему точно нравились рабы, дрожащие и рыдающие от безысходности. А ещё он специально ничего не говорил, чтобы довести девушку до такого состояния.

Несколько минут тянулись, как вечность, за которую Лена вспомнила все известные пытки. Почему именно сейчас, когда она близка к тому, о чём мечтала? Кто узнал, о чём она думает? Сразу вспоминались курсанты, которые проявляли жалость к ним. Как их убивали. Даже Сосуды не щадили Сосудов! Что за живодёрство!

Эклипс вошёл в просторную комнату, освещённую алым солнцем, чьи лучи пробивались через громадные окна. Электричества не требовалось – здесь всегда, за исключением ночи, было очень светло. «Может, мне бежать?» – подумала Лена. Как наивно. Она – Феникс, она умеет летать. Вот только Эклипсы специально следили, чтобы это искусство так и не было освоено. Будто отрезали ей крылья. Отрезали крылья и заперли в клетке – вот настоящая пытка для птицы. Так лучше умереть, будучи свободной, чем взаперти…

– Я привёл её.

– Отлично, – безэмоционально процедил Эклипс, сидевший в дальнем углу комнаты за огромным секретарём. Он что-то писал в бумагах. – Оставь её здесь и можешь быть свободен.

– Есть.

Дверь закрылась прямо за спиной. Лена осталась наедине со своим врагом в просторной шикарной комнате. Хорошо здесь жить…

Зачем её вызвали? Эклипсы никогда не звали обычных рабов в свою комнату, оставаясь с ними наедине! Если только не…

«О Влуцек!»

Надо срочно искать выход! Она не позволит себя опозорить таким способом! Не для этого умерла её мать! Девушка бегло осматривала каждую вещь, которой она смогла бы отбиться. Найти, найти, найти хоть что-нибудь!

Эклипс не обращал никакого внимания. Он внимательно писал что-то в бумагах. Лена не смогла разглядеть его лица, да и зачем – понятно, что сейчас произойдёт. Но как бы девушка ни старалась заставить себя, ноги будто приросли к полу.

Наконец Эклипс встал со стула и не спеша направился к ней. Лена едва не вскрикнула. Эрик Кали. Проклятье, почему именно он? Всегда, где-то в тёмном углу сердца, Лена хотела верить, что он лучше. Пусть он и Эклипс, но пусть хотя бы он не окажется таким исчадием ада, как его братья по оружию и соотечественники. Нет, она никогда не думала, что он будет добрым и понимающим. Просто с крупицами человечности… «Ты с самого начала знала, что Эклипсы не могут быть хорошими! – истерично засмеялась Лена в голове. – А доверилась ты ему, потому что ты – идиотка!»

Доспехи Эрика Кали покрывала засохшая кровь. Довольно много. Сейчас он должен быть на казни, так почему же он сейчас стоял перед ней? В ледяных глазах цвета древесной коры читалась бесконечная усталость. Он вновь оглядел её, как в тот день, но тут же отвёл голову в сторону.

– Это правда, что ты была в оружейной? – Эклипс спросил это таким тоном, будто он обсуждал, что будет на ужин.

– Я всего лишь чистила…

– Тебя об этом никто не просил.

Капелька пота чуть ли не резала кожу. Чёрт, проклятье! Он догадался! Как она могла быть такой легкомысленной и надеяться, что её странное поведение никто не заметит?

«Беги, беги отсюда!» – кричал голос в голове. Ей не жить. Эклипс догадался обо всём. Просто выпрыгнуть в окно – такая смерть намного лучше, чем от пыток где-нибудь в холодном подземелье! Может, она даже сможет пробудить в себе уснувшую магию и взлететь. Если не попробовать…

Лена едва сделала шаг вперёд, чтобы сбежать, как Эрик Кали схватил её за руку. Холод его кожи поразил девушку. Все Эклипсы невероятно холодные – и внешне, и по температуре.

– Шанс выжить при падении очень велик. Под окном растёт зелень, поэтому ты отделаешься только ушибами и вывихами. Если тебе повезёт, и император лично не захочет выпороть тебя за такую глупость, конечно же.

– Я… я же ничего не сделала! – Слабая отговорка. Но отчаяние душило рассудок. – Я делала всё, что вы мне велели! Почему…

– Ты здесь не по этому поводу, – Голос Эрика Кали продолжал звучать так же безэмоционально и холодно, как металл. – Сядь. – Он указал на близстоящий стул.

Невольно Лена повиновалась. Чёрт! Эклипс не даст ей сбежать! Это конец! Сейчас он может устроить ей допрос или сразу, не церемонясь, начать пытку.

Эрик Кали некоторое время смотрел куда-то в окно, в никуда. Он о чём-то задумался.

– И всё же, что-то с самого начала мне в тебе казалось странным, – наконец изрёк он. – Это не давало мне покоя. Из-за этой неразберихи в Ветустусе я совершенно не мог сосредоточиться на тебе.

– Я… я ни в чём не виновата… – пролепетала девушка.

– Сегодня я ездил на публичную казнь патрициев. А для этого пришлось обхитрить их, чтобы заманить в ловушку.

«Зачем… при чём тут я?» – хотела закричать Лена. Она к патрициям имеет такое же отношение, как Академия к состраданию!

– Нейт очень мило улыбалась, хотя до этого я никогда и не думал, что она умеет. А её лицо… Оно в точности повторяло твоё. Знаешь, что тебя выдало? – В его голосе не звучало буквально ничего – ни упрёка, ни ненависти. Просто лёд и всё. – Все рабы-фениксы, попавшие в Академию, понимают, что им не выбраться. Слухи о Матери Кали для них не играют ничего. Они верят, но не более. А ты сияла, улыбалась, иными словами – выделялась. Ты во что-то верила. Знаешь о тех шпионах, что посылала Матерь Кали?

«Нет… не надо!»

– В их глазах была надежда, – продолжил Эклипс. – Поэтому за ними следили тщательнее. И всех ловили. Надежда, что они принесут пользу, что они помогут Фениксам.

Лена словно приросла к стулу. Ужасно… Так ужасно! Мелочь, из-за которой всех шпионов ловили – обычная искра в глазах! Мало кто улыбался, она одна решила выделиться. Нет…

Так просто споткнуться на таком! Спустя столько лет…

– Но я привёл тебя сюда не для этого, – пожал плечами Эрик, наконец усаживаясь на край кровати. – Просто мой совет. Если я догадался, то остальные и подавно. Держись рядом с Аластором. Тогда остальные подумают, что ты улыбаешься только ради него.

Солнце уже скрылось за горизонтом. Последние закатные лучи проскальзывали в комнату кровавыми отблесками. Как хотелось включить свет…

Лена не могла проронить ни слова. Тут есть подвох. Однажды Эрик Кали помог ей и позволил избежать наказания, но наверняка это была уловка. Он хотел завоевать её доверие. Пришёл час расплаты за свою глупость.

– Да, прости, – Эрик снова встал, – я забыл их снять. Поэтому ты смотришь на меня, как на сумасшедшего?

Эклипс подошёл к шкафу. Его доспехи выглядели зловеще, кровь блестела при алом свете. «Это твой шанс», – шепнул голосок в голове.

Всего в нескольких метрах от девушки, на кровати, лежал клеймор. Очень острый, необычайно красивый. Если быть достаточно проворной и быстрой, она успеет схватить его и нанести смертельный удар. Тогда, коли Эрик Кали действительно не соврал, она выпрыгнет из окна и убежит к воротам, где попытается убить охрану. Глупо, но обычно именно самые абсурдные планы и работали. Продуманные до мелочей детали в плане рассыпались в прах.

Лена осторожно привстала со стула, двигаясь к заветному клеймору. Несмотря на то, что Эклипс стоял в дальнем углу помещения, она ужасно боялась. А что если что-то пойдёт не так? Что, если он засечёт её? Он может и голыми руками растерзать её, а может долго и мучительно пытать… «Ради Фениксов! Ты делаешь это ради Фениксов!»

Эрик Кали обернулся в тот миг, когда девушка почти коснулась клеймора. Лена вскрикнула, схватившись за ручку.

– Он будет очень тяжёлым для тебя, – равнодушно заметил Эклипс.

– Неправда! – закричала Лена. – Ты… ты боишься, что я убью тебя!

Эрик Кали лишь пожал плечами. В следующую же секунду он достал откуда-то из рукава небольшой ножик и кинул его девушке. Лена боязно отшатнулась от него. «Наверное, лезвие ядовито!» – подумала она. Мама же говорила: «Все Сосуды, находившиеся в Академии – зло. В них нет человечности, нет сострадания». Не бывает исключений!

– Лучше возьми его, – сказал Эклипс. – Я так понимаю, ты не успокоишься, пока не добудешь хоть какое-нибудь оружие.

Ещё некоторое время стояла странная тишина. Лена застыла, полностью растерявшись. Почему ему всё равно? Тут есть подвох. Не может быть всё так просто! Эрик Кали скинул с себя доспехи, переодевшись в белую рубаху.

– Наверное, я должен извиниться, что напугал тебя своим внешним видом, – Эклипс горько усмехнулся. – У нас, воинов, это обычное дело. Кстати, этот нож не укусит тебя, – Он показал на оружие, что продолжало лежать нетронутым на кровати. – Ну, разве что ты сама не проткнёшь им себя.

– Что вы хотите от меня? – не выдержала Лена. – Мне надоело это притворство! Я знаю, что вы хотите моей смерти! Вы хотите наказать меня – так сделайте уже это!

– Я хотел задать тебе вопрос, но видя, как ты смотришь на меня… Честно – жутковато. Неужели все рабы так относятся к нам? Видят только чудовищ?

Последние слова были произнесены как-то… опечалено. Эклипсы умеют что-то испытывать, кроме гордыни и бесконечной жажды убивать? Лена не знала, как ответить на вопрос. Что, если она скажет правду, и Эрик Кали убьёт её за это? Может, ему надо упасть в ноги и кричать, что это ложь? Или сказать это спокойно?

Эрик терпеливо ждал. В какой-то момент он подошёл к ней. От страха Лена едва сдержала крик, засевший в горле, однако Эклипс только поднял нож и протянул его девушке. Та неуверенно взяла его.

– Когда в тот раз, перед выпуском, ты посмотрела на меня… – продолжил Эрик Кали. Холод его руки до сих пор удручал. – Ты первая, кто из рабов взглянул на меня, как на человека. И в детской, около Аластора…

– Почему вы хотите это знать? – прошептала Лена. Голос её дрожал. – Зачем знать моё мнение?

– Потому что я хочу, чтобы Аластор был счастлив! – В глазах Эклипса сверкнула боль. – Но у него нет никого, кроме меня! Он… он как… как мягкая глина, из которой я могу слепить всё, что хочу. Я хочу, чтобы он никогда не был мной! Чтобы он вырос добрым, сострадательным, но в то же время сильным и уверенным в себе. Он должен расти среди Фениксов, как рос я когда-то.