Текст книги "Все фениксы превращаются в пепел (СИ)"

Автор книги: The dark side of me

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

В васильковых глазах Нейт отразилась боль.

– Мне тоже тяжело, Эрик, – прошептала она. – Но не моему отцу. Ему плевать… у него есть планы… на тебя…

«На меня?» – хотел переспросить юноша, но из-за горечи не смог ничего сказать. Чего он вообще ожидал? Что они выживут все втроём? Высшее чудо, что Нейт и он сам прошли испытание! Но Демьян…

– Он хочет видеть в тебе нового императора. После смерти… – Девушка запнулась. – Он хочет видеть в тебе моего будущего мужа.

====== Глава III. На распутье. ======

Ночь надежд. Последняя ночь в Академии перед выпуском, когда двенадцатый курс ветрено нарушал правила, доставая откуда-то из подполья выпивку. Даже в выпуск никто не гулял так, как сейчас – просто потому, что после такого знаменательного дня все разъедутся по семьям или прямиком на фронт, куда многие стремились. Учителя закрывали глаза, а если делали замечание, то всё обходилось лишь одним ударом по затылку. Только в эту ночь курсантам разрешалось не спать, но правило распространялось лишь на выпускников, младшие классы завистливо наблюдали из окон. Перед центральным корпусом ходило порядка дюжины пьяных курсантов. Многие старались заглушить алкоголем горе по потерянным товарищам, кто-то выпивал из-за слишком сильного чувства радости, заглушающего рассудок.

Эрик осторожно продвигался через ряды своих товарищей. В руке он специально держал недопитый стакан крепкого алкоголя для прикрытия. В такие ночи охрана, наоборот, усиливала бдение на территории и за пределами Академии, однако такие пустяки никогда не останавливали род Кали. Вечером он отправил весточку Анджеле, где он чуть ли не умолял встретиться за стенами Академии, да ещё и прихватить с собой одного из Исцеляющих Фениксов. Ответа не последовало, из-за чего Эрик начал волноваться. Если он будет рисковать зря, а потом ещё его и поймают…

Впереди, навстречу юноше, лёгкой поступью шла Нейт. Несколько часов назад девушка получила подарок от своего отца – платье, которое носили императрицы после революции. Странно было встречать Нейт без привычной экипировки в сотню ножей, спрятанных в обуви, под одеждой, в волосах в виде шпилек. Красный шёлк непринуждённо окутывал тело, отсвечивая сияние полной луны. Волосы болтались тугой косой на затылке, невольно делая свою владелицу старше на несколько лет.

– Ты выглядишь, как… – «Как сирена; как Афина, пред которой любой воин готов пасть, только бы она подняла тонкие руки к небу, застыв в грациозной позе перед смертельным ударом; как ангел войны; как императрица прекрасного независимого народа…» – Как девушка.

Нейт улыбнулась одной из той улыбок, которые отражали непроницаемый холод в ночи. Глаза оставались совершенно пустыми.

– А ты выглядишь, как выпускник, – Девушка беспристрастно кивнула на стакан, на дне которого плескался алкоголь.

Эрик звонко рассмеялся, стараясь двигаться как можно более неуклюже. Он шатался в разные стороны, пока случайно в поле зрения не попался столб, о который можно было опереться. Юноша навалился на него всем своим телом, из-за чего дерево глухо скрипнуло, слегка пошатнувшись.

– Странно, я думала, ты не любитель выпить… – Нейт нахмурилась.

– В такой день можно всё, – Эрик старался, чтобы слова выходили путанными, невнятными. – А почему ты не пьё-ёшь? За компанию?

– Я хотела поговорить с тобой… – В голосе Нейт зазвучали нотки разочарования. – О многом.

«Я тоже», – тихо прошептал Эрик в мыслях, будто слова эти запретны. Обсудить смерть Демьяна, годы в Академии, вспомнить совместные уроки, неудачи, первые победы. Будущее. Узнать о будущем, чёрным пятном светящимся где-то вдалеке. Предать Анджелу, чтобы стать императором? Положить конец страданиям, начать новую жизнь? Он мечтал об этом. Он устал от тайн, а став мужем Нейт, можно навеки стереть из памяти чёртово восстание Фениксов. Не будет идти речи о предательстве – он рождён Сосудом. Речь о предательстве обовьёт Империю, как распутные змеи, лишь в случае его долгожданного побега из Академии завтра ночью. Но что он потеряет при этом? Всё. В ином случае, он станет правителем, станет ближе к своей подруге, как никогда, будет жить в роскоши. Такая жизнь ждала его.

Советь не давала покоя. Он дал призрачную надежду всему ополчению, что начнёт тренировать будущих мятежников, как его тренировали в Академии. Ранее всё, что творилось в стенах этого ада, превращалось в тайну для Фениксов. Они не знали даже, кого там обучают, кто такие Эклипсы. Однако с приходом Эрика завеса секретов сорвалась. Фениксы жаждали новых знаний для уничтожения Сосудов. Они жаждали его прихода.

Эрик издал нервный смешок, поражаясь, насколько сейчас он разломлен. Никогда раньше ему не приходилось сомневаться – Академия клеймировала уверенность в поступках. Если бы не Анджела, мир чётко делился бы для него на добро и зло – на Фениксов и Сосудов. Но она есть. Есть Аластор. Есть страхи.

– Тебе плохо? – Нейт подошла поближе.

– Сейчас вырвет! – Эрик схватился за живот. – Кажется, второй стакан был лишним…

Пока юноша смотрел в глаза Нейт, вновь и вновь видел в них отражение холодного лица. Его лица. Как бы противно ни становилось на душе, сейчас его задачей было незаметно уйти с территории Академии. Собственное отражение словно напоминало: мать ждёт тебя. Надеется, верит в единственного выжившего сына. «Моя следующая цель – любой ценой уйти отсюда незамеченным!» – решительно заявил Эрик.

– Извини, я дол… ох, твою налево! – Юноша закрыл рот руками, будто сейчас действительно готов был извергнуть из своего желудка всё содержимое.

Эрик рванул к зданию Академии, по дороге бурча что-то невнятное. «Только бы она не пошла за мной», – молил он. Если Нейт решит проводить его, о побеге на сегодняшнюю ночь можно навсегда забыть. Девушка с лёгкостью вычислит его обман, а там недалеко до передачи информации Танцующей Гиене. Всего через несколько часов наступит посвящение в Эклипсы – мгновение, когда с выпускников слетят оковы законов, – будет огромной оплошностью попасть под горячую руку директора. Двенадцать лет ада! Двенадцать лет ради сомнений, ради предложения Нейт, которое свело его с ума.

Войдя в здание Академии, Эрик молниеносно свернул в коридор, стараясь слиться со стенами. Где-то здесь ходили дежурные, но они давно перестали быть для юноши серьёзной проблемой. Главное – знать их слабые места. Эрик так часто проделывал побеги, что просто перестал замечать, как быстро преодолевал препятствия. Раньше Академия строилась как защитная крепость Сосудов от Фениксов до революции, поэтому на каждом углу встречались прекрасные места для пряток. Секретные места тоже. Вот только о них знали все, кто не ленился изучать каждый миллиметр территории. На выходных в основном развлечений не находилось, неудивительно, что о ходах знали абсолютно все.

Эрик обернулся. Тусклое освещение не отбрасывало нигде тени Нейт. Неужели всё-таки она осталась во дворе? Юноша взлетел по ступенькам наверх, всё ещё добираясь до своей комнаты окольными путями. На всю аферу у него не больше получаса, потом девушка точно начнёт тревожиться об отсутствии друга. Но раньше на кон ставились и более серьёзные проблемы, поэтому Эрик особо не беспокоился.

Бесшумно проникнув в комнату, юноша на ходу стянул с себя парадную одежду. Взгляд на мгновение задержался на аккуратно заправленной кровати, где ранее спал Демьян. Его горячий пыл всегда согревал холодную атмосферу Академии, а теперь друг превратился в одни воспоминания. Им даже не дали попрощаться перед тем, как его похоронили в землю. Вещи забрали – последние осколки памяти о Демьяне. Словно его никогда не существовало… Эрик вздрогнул, проклиная всё на свете. Всё прошло, нельзя ничего изменить! Если Демьян чего-то и хотел, так это мести Учителям, презирающих его. Юноша утешал себя мыслью, что он совершает правосудие ради него. Демьян бы начал ненавидеть Эрика за проявленную слабость. «Ты скорбишь о моей смерти в такое время!» – слышал юноша его голос.

Эрик достал из шкафа униформу, чуть ли не впрыгивая в неё. Не прошло и полуминуты, как юноша полностью переоделся в удобную одежду, кидая парадную за занавеску. Если соседка по комнате войдёт сюда, она, по крайней мере, не сразу заметит праздничный наряд. «Прости, я обманул тебя. Я не хотел обрамлять тебя своими проблемами. Я просто хотел пройтись по саду, дабы отдать дань уважения Демьяну», – на ходу придумывал оправдание Эрик, застёгивая на ремне оружие. Напоследок он взглянул на Аластора – всё такого же мирно сопящего во сне. Обычно его легко разбудить, но в эту ночь, казалось, это не под силу даже тысячам кричащих обезьян.

Эрик распахнул окно, выходившее в слабо освещённый сад. Пять лет назад он встретился здесь с Нейт. Пять лет назад, прошедшие, как один миг. С трудом верилось, что маленький свёрточек превратился в маленького человечка, имеющего свои мысли и характер. Юноша напряг мышцы, впуская в кровь и плоть ядовитую магию. Необъяснимая сила заполнила каждую клеточку, благодаря чему мышцы стали намного прочнее. Спину на доли секунды прожгла боль, вскоре сменившаяся лишь на лёгкое покалывание. Чёрные крылья, созданные из его крови, прорезали ткань униформы.

Учителя никогда не держали в мыслях о побеге Эклипса, прошедшего испытание. Двенадцать лет ада всегда в конце пути сопровождались почётом, уважением… Какой идиот согласился бы сбежать от всего этого? Имея силу Эклипса, курсанты могли бы запросто сбежать из этих стен навсегда. В обличье демона ловкость, сила, скорость намного обострялись, становились в сотню раз лучше, чем у обычного воина-сосуда. А мощные крылья позволяли вести атаку с неба, чем раньше славились Фениксы. Получив всё это, кто согласится сбежать во время надежды на лучшую жизнь?

Эрик осмотрелся по сторонам, прежде чем спрыгнуть вниз. Зрение обострилось до предела, благодаря чему он видел любое мельчайшее движение. Слух улавливал, как несколько дежурных проходили по пыточной. Там нет окон, значит, что они не увидят его. Пьяные курсанты гуляли по саду, однако они стояли очень далеко, да и сложно увидеть крадущегося Сосуда в нетрезвом состоянии. Но на всякий случай юноша подождал, пока они уйдут дальше.

Эрик спрыгнул вниз. Крылья смягчили падение, и юноша, коснувшись ступнями земли, поспешил убрать магию Эклипса внутрь сердца, оставив только её некоторые крупицы. Академия не занималась обучением тех, кто перешёл черту и вернулся обратно, сохранив разум. Из-за слабости Фениксов Эклипсы утратили своё настоящее предназначение. Раньше они считались самыми лучшими воинами, которыми восхищались все. Сейчас, в мирные времена, они пребывали в Академии, в качестве охранников, в армиях, где они не делали ничего, кроме пьянства. Изредка их вызывали на подавления бунтов, но и там они не использовали магию до конца. Так – базовые знания в Академии.

Анджела не упустит такой возможности. Никогда.

Юноша, подобно тени, проскользнул к стене. Он впервые использовал магию Эклипса, но инстинкты предков словно шептали, что надо делать. Каждый член рода Кали был искусным воином, неподобающе родиться слабым. Эрик с восхищением отметил, насколько стал молниеносно передвигаться. Всего за секунду он пересёк сад, готовясь перелезть через стену. На всякий случай он оглянулся, проверяя, находятся ли сейчас выпускники и Учителя именно в том положении, в котором он запомнил. «Да, за секунду просто невозможно перейти в другое место!» – шикнул он на себя. Глупо. Но по-другому он не мог.

«Если я использую крылья на открытой местности, есть вероятность, что меня обнаружат, – быстро просмотрел своё положение Эрик. – Они слишком огромные. Придётся перелезать».

Юноша достал ножи. Уроки не прошли даром, каждое движение делалось едва ли осознанно. Эрик вонзал их в мелкие трещины, быстро карабкаясь наверх. Одновременно всеми шестью органами чувств он следил за передвижением людей на территории Академии. Кто-то из дежурных, пусть и медленно, вальяжной походкой, приближался к стене, но Эрик всё равно ускорился. «Страх должен быть таким, чтобы он работал на вас, а не делал идиотов!» – сказал однажды Танцующая Гиена. Юноша не раз убеждался в этой истинности. Благодаря чувствам он проделывал чуть ли невозможное.

На верхушке стены Эрик остановился, вновь пробуждая в теле тёмную мощь. Инстинкты, выработанные на протяжении двенадцати лет, подсказывали, что в Лесу никого нет. Значит, можно опять использовать магию, не боясь обнаружения. Крылья в очередной раз болезненно прорезали спину, и юноша спрыгнул. Холодный ветер ударял по лицу, принося откуда-то из самых глубин Леса запах крови. Волки тоже сегодня не спят.

Эрик помчался через густой лабиринт деревьев. Как давно он не испытывал свободы! Он бежал вместе с ветрами, которые подталкивали, уносили в нужную сторону. В такие моменты он превращался уже не в проворную тень самого себя, какой его учили быть в Академии, а в вихрь, сносящий всё на своём пути. Казалось, ни одно живое существо не способно удержать его. Магия Эклипса словно слила его с природой, подарив ей чуточку её необъятной мощи.

Юноша остановился возле склона. Земля зловеще обрывалась, храня на дне острие камней. Почему-то сюда почти не приближались ни свирепые волки, ни лисы. Это место всегда оставалось пустынным. Анджела выбирала всегда только такое место на случай неожиданного нападения. Она знала каждый камушек здесь, что позволяло ей с лёгкостью выбросить нападающего вниз, прямиком к холодным рукам смерти. Правда, с Эклипсами бы такого никогда не произошло…

Женщина стояла в тени деревьев, натянув на лицо капюшон. Он скрывал черты её лица, однако Эрик с лёгкостью узнал, кто находился во мраке. Несмотря на непроглядную тьму, юноша уже рисовал в голове, как она выглядит. Изящные брови-ласточки, словно вечно поднятых два крыла феникса, пронзительные глаза истинного лидера. За её суровым взглядом кто угодно последовал бы. Вечно белоснежное лицо… Чистое, непорочное. Кто бы держал в мыслях, что в голове такой миловидной женщины бушевала только месть, чувство власти? Она была хитра, по-кошачьи ласкова. Настоящее порождение женской линии Кали.

– Я едва не убила тебя, – усмехнулась Анджела, слегка откинув капюшон. – Я даже представить не могла, что магия Эклипса столь… изменяет людей.

Да, её лицо осталось точно таким, каким нарисовал себе Эрик. За исключением морщинок, появившихся недавно на лбу. Она часто хмурилась.

– Я ожидал услышать хотя бы поздравление, – процедил Эрик. – Я с невыносимым трудом прошёл Испытание.

– И всё же, зачем ты позвал меня? – послышался мужской голос за спиной.

Незнакомый бас заставил юношу вздрогнуть. На подсознательном уровне он потянулся к оружию.

Сзади стоял ещё один силуэт, который Эрик заметил только сейчас. Лицо также скрывал капюшон, но он, в отличие от Анджелы, и не думал открывать его. Мужчина, как догадался Эрик, солидных лет, был крупнее и выше юноши в два раза. От него исходила невообразимая сила – сила настоящего феникса. Казалось, он одним взмахом руки мог разнести весь этот лес в щепки, не оставив ничего живого.

– Вы действительно Исцеляющий? – холодно спросил Эрик, спрятав всё своё трепетание глубоко внутри. Невольно ему вспомнилась Мария, прежняя лекарша. Всегда улыбчивая, добрая… На что юноша вообще рассчитывал? Что спустя столько лет она до сих пор жива?

Мужчина глухо рассмеялся:

– Я разочаровал тебя?

– В каком-то смысле – да. Я пришёл сюда, чтобы встретить человека, которому доверяю. Но раз она мертва…

– Что ж, ты потратил наше время зря, – безразлично кивнул мужчина. – Мария умерла всего месяц назад.

«Ты потратил наше время зря», – прозвучало намного обжигающе, чем ядовитые слова Учителей, полные презрения. Наверняка для Анджелы стоило многих усилий пригласить Исцеляющего прямо сюда, так как у каждого такого Феникса находились свои причуды.

Эклипсы делились на три вида: Атакующие, Защищающие и Исцеляющие. Последний тип являлся самым редким, часто такой Эклипс приходился чуть ли не один на протяжении всего поколения. У Фениксов идут такие же подразделения, как и у Сосудов, однако в их роду Исцеляющие встречались чаще. Тогда Помона Кали в пятнадцатом веке издала указ о подразделении Исцеляющих Фениксов по рангам. Самый старший, Жрец, обладал даром видеть будущее, заглядывая в душу человека. Случалось это редко, но случалось. Пусть и туманные предсказания, но из их уст всё звучало, как гром. У Сосудов всё намного проще, без таких красивых названий.

Эрик мельком посмотрел в глаза Анджелы. В них зарождалась ещё едва заметная злоба.

– Я хочу увидеть своё будущее, – только и сказал юноша. Пусть Марии нет, это не изменяет факта того, ради чего он пришёл сюда.

Наверное, Жрец поднял брови, раз в следующее мгновение наступила странная тишина. За капюшоном ничего не было видно. И это не могло не пугать.

Мужчина сделал шаг вперёд, подцепив подбородок длинными серыми пальцами. Эрик не сопротивлялся. Пусть он попробует прочитать на лице юноше хоть одну эмоцию, как это обожали делать Исцеляющие Фениксы, у него ничего не выйдет. Академия оказалась сильнее древнего мастерства Жрецов, такова ирония.

– Не многого ты хочешь? – насмешливо усмехнулся мужчина.

– Довольно-таки, – кивнул Эрик. – Однако лучше попытаться.

– Что случилось? – вмешалась Анджела. – Зачем тебе это? Ты никогда раньше не сомневался.

Юноша посмотрел на свою мать. Рассказать ей или промолчать? Попросить совета или вытерпеть это в себе? «Я хочу стать императором и одновременно мужем своей лучшей подруги», – так будет звучать его откровенное предательство. Он устал от вечного обмана. Иногда просто хотелось сдать мятежников Танцующей Гиене.

А Аластор? После побега он будет жить чёрт знает где, спать на холодной земле, есть сухой хлеб! Необязательно, что ему будут рады среди Фениксов. Он обычный мальчик, не обладающий никакими зачатками магии. Таких всегда презирали. А став императором, юноша заберёт Аластора из Академии. Мальчик заживёт в какой-нибудь роскошной квартире, а может, даже и в палатах, где на протяжении многих веков жили Отцы семейств Фениксов! Он не достоин жизни среди мятежников! Он просто не заслужил!

– Матерь Кали, – неожиданно сурово обратился Жрец к Анджеле, – я прошу Вас на время оставить нас наедине.

Женщина беспрекословно повиновалась. Но Эрик всё равно увидел в её глазах неподдельный интерес. Ни один глава семейств до революции не смел ослушаться Исцеляющих, хотя времена жестоко меняются. Каково же нынешнее отношение к Жрецам?

Мужчина сильнее натянул на себя капюшон. На миг юноше почудилось, что его глаза сверкнули золотым цветом.

– Как я понимаю, ты очень привязан к Аластору? – резко спросил Жрец. По спине Эрика побежал холодок – зачем мужчине вообще спрашивать про маленького мальчика, который важной роли не играет в восстании? – Аластор… Очень красивое имя. Как я понимаю, оно на манер тех имён, которые раньше давали Фениксам до революции… Интересный выбор.

– Аластор Кали звучит красиво, – пожал плечами Эрик, стараясь говорить равнодушно. Но на деле он очень гордился таким звучанием – имя необыкновенно гордое, величественное. – Я хотел, чтобы он почувствовал себя членом нашей общины.

– Аластор – дух мщения. Что ты хотел сказать этим именем, Эрик?

– Он просто ребёнок, мечтающий о войнах, – Юноша горько усмехнулся. – Пусть у него будет имя, которым он сможет гордиться.

– Осторожнее с именами, мальчик мой. Их значения обладают свойством сбываться.

Эрик нахмурился – чего добивался Жрец? Каждая секунда на счету, скоро Нейт заметит его отсутствие!

– Я бы предпочитал заняться делом, а не шутками, – просипел он.

– Шутка ли – единственный сын Матери Кали желает стать императором и предать нас?

– Откуда…

Мужчина схватил Эрика за запястье. Тот хотел инстинктивно схватить оружие и освободиться, но что-то помешало. Смертельный холод, окутавший тело, сковывал каждое движение. Жрец наконец снял с себя капюшон, и юноша увидеть его золотые глаза, гипнотизирующие любое существо. В них отражалась его боль, его страхи, его напуганное отражение…

Юноша мысленно начал перерезать невидимые нити, что плёл вокруг него Жрец, дабы получить нужную информацию. Как ни странно, это сработало. Эрик сделал шаг назад, на всякий случай вынув кинжал из ремня.

– Ты мечешься, – понимающе отозвался мужчина. – Между двух сторон. Между той, где ты вырос, и той, которая породила тебя.

– Я пришёл узнать своё будущее, или хотя бы получить совет, – держать свой тон холодным становилось сложнее, поэтому Эрик поспешно взял себя в руки. – Фениксы настолько ненавидят меня, что подкупают Жрецов убить меня?

– Ты делаешь поспешные выводы, – вздохнул мужчина. – Такова моя магия. Мне надо было заглянуть в твою душу.

– Насколько я помню, чтобы узнать чьё-то будущее, достаточно призвать всю магию, а не читать чужие мысли и вводить в транс.

Жрец ухмыльнулся. Склизкая улыбка трещиной прошлась по безжизненно серому лицу.

– Ты – исключение. Твоя тень предстаёт в видениях не только Исцеляющих. Мы все видим тебя, как нашего освободителя… Я хочу понять, что это значит. Что в тебе особенного? Однако… – На мгновение Жрец сделал паузу, словно обдумывая дальнейшие слова. – Я не нашёл в тебе ничего, кроме темноты и бесконечной жажды защитить Аластора.

– Темноты…

– Пока ты мечешься, не зная, какую сторону принять, сомнения поедают твою душу. Именно страхи и сомнения превращают нас в монстров, а не магия, Эрик. Когда-нибудь ты поймёшь. Странно…

Сотня складок прорезали лоб мужчины. Глаза на миг потухли, больше не светясь золотым цветом надежды.

– Я продолжаю чувствовать в тебе необъяснимую силу, не принадлежащую тебе. Вернее, остатки… Именно их я чувствовал в видении!

– О чём ты говоришь? – Эрик стиснул зубы. Неужели Жрец не понимал, что ему надо торопиться?

– Когда-нибудь ты поймёшь, мальчик мой, что все Фениксы превращаются в пепел, какими бы великими они ни вошли в историю. Однако, чья-то смерть превращает слабого человечка в истинного лидера… и следующего Отца Кали.

Вечеринка продолжалась. Её отголоски слышались за пределами стен, создавая иллюзию живности. Если бы Эрик лично не лицезрел построенный ад, никогда бы не поверил в злобу Академии.

Юноша влетел в окно, уже на ходу срывая с себя униформу. Крылья прорезали ткань на спине, из-за чего она больше никуда не годилась. Хотя без неё вполне можно прожить один несчастный день. Сегодня посвящение – день, когда можно полностью проходить в парадной, и тебя ни в чём не заподозрят. Однако Нейт подмечала абсолютно любые мелкие детали. Ей не составит труда сопоставить каждый его промах и сложить цельную картину предательства лучшего друга.

Переодевшись обратно в парадную форму, Эрик уселся на кровати, потрепав спящего Аластора по волосам. Что бы ни говорил Жрец, он не собирался становиться злом. По крайней мере, пока он опекал младшего брата. В интересах юноши была только его защита. «Если ты уйдёшь от нас, никто не станет осуждать тебя, потому что все Фениксы только и думали об этом», – таковы последние слова того мужчины. Может, Жрец расскажет Анджеле о его выборе? Может, его мать найдёт себе выгоду в том, что её сын стал Императором? Она не упустит такой возможности, никогда…

Двенадцать лет ради того, чтобы всё бросить! Горькая обида царапала душу. С таким успехом он мог избежать ночных вылазок, живя, как обычный курсант. Всё ради чего? Ради того, чтобы передать Аластора в руки тех, кто постоянно кочует? Он не заслужил такой жизни!

– Эрик?

Нейт дикой кошкой вошла в комнату – элегантно, осторожно. Почти неслышно. Она опёрлась спиной о стену, скрестив руки на груди.

– Ты мог бы просто сказать, я бы поняла, – сочувственно прошептала она.

– Сказать о чём?

«Что? Нейт догадалась? Так скоро?..»

– Я знаю тебя очень хорошо, Эрик. А особенно знаю, что ты не будешь выпивать, а потом сразу идти к Аластору. Ты же сам кричал на Демьяна, когда он так поступал…

Юноша удивлённо поднял бровь, будто действительно поражён. Хотя в глубине души он понимал, что Нейт сразу сведёт концы с концами. Она будущая Императрица – значит, точно не дура. Вот только выбрал её отец уж точно дурака.

– Ты бы сразу сказал, что хочешь побыть наедине с собой. Я бы поняла. Я знаю, что для тебя всё очень сложно…

«Так она думает, что я убежал потому, что хотел запереться здесь?» – чуть не засмеялся Эрик. Какой же анекдот… Поверить в какой-нибудь абсурд намного легче, чем принять предательство лучшего друга – так когда-то сказал он себе.

– Я принял решение, – холодно сказал Эрик. Сказал, как Эклипс. – Нейт, я готов стать будущим Императором, дабы истребить с корнем всех мятежников, которые мешают процветанию нашей Империи.

====== Глава IV. В цепях тьмы. ======

Едва рассветное солнце сверкнуло на потресканной глади окна, Эрик уже стоял, облачённый полностью в парадную форму Академии, которую надевали только на праздники. А таких ярких и запоминающихся дней выпадало не так уж и много. Последним штрихом для завершения наряда являлся легендарный клеймор, скованный из таинственного железа, которое безжалостно могло убить трёх людей одним взмахом. Каждый курсант брызгал слюной от сладостных грёз о получении такого оружия, выдающегося лишь один раз в жизни – в выпуск из Академии. Им обладали только Эклипсы, нигде больше хозяинов столь роскошного клеймора не сыщешь. Йаэсам– так называли Фениксы оружие, пока Фотьянский не превратился в мёртвый язык. После революции Сосуды называли его просто – клеймор.

Нейт недовольно ворчала себе под нос, постоянно поправляя падающие пряди волос за ухо. По её мнению, они портили картину величественной воительницы, какой она вечно себя представляла. Эрик же мысленно воображал, как же красива будет девушка, когда она получит свой клеймор. Серебряная рукоять точно подчеркнёт её элегантность, её бесконечную красоту.

– Всем будем плевать на твою прядь, – выпалил Эрик, услышав урчание в животе. – Если не поторопимся, мы опоздаем на завтрак.

– Думаешь только о еде? – Нейт сжала губы в тонкую линию – чуть ли не единственный признак, показывающий её гнев. – Это не просто день! Это выпуск! Мой отец подмечает каждую мелочь! Любая мелкая деталь сводит его с ума!

«Я даже знаю, в кого ты пошла мелочностью», – хотел сказать Эрик, но в итоге закусил язык. Был бы здесь Демьян, он точно бы сказал это с характерной ему желчью…

Аластор болтал ногами, сидя на кровати. Его вечно заинтересованный взгляд метался то на Эрика, то на Нейт, а рот открылся в немом изумлении. Ему редко доводилось видеть такие красивые одежды, лишь чёрную униформу курсанта.

– Почему у меня нет этого? – жаловался мальчик в который раз. – Хочу! Хочу!

– Когда ты станешь курсантом, у тебя будет своя парадная одежда, – холодно улыбнулась Нейт. – Я уверена, ты будешь выглядеть в ней красивее нас.

– Я хочу сейчас!

Аластор не кричал. В таком раннем возрасте слово «нет» он выучил самым первым. Однако иногда в нём просыпалась жажда что-то получить. Когда желаемая вещь не попадала ему в руки, он забывал о ней, быстро переключаясь на что-то другое, более доступное.

Сейчас выпало самое удачное время попросить Нейт кое о чём…

– Аластор так долго терпел этот ад вместе с нами, – как бы между прочим начал Эрик, – но терпел его в период детства. Тебе не кажется это… жестоким? – Нейт на миг застыла, внимательно прислушиваясь. – Ни один нормальный взрослый не выдержит то, что выдержал он. Академия для него – самое ужасное место, за стенами которой он буквально ничего не видел!

– Но он хочет обучаться боевому искусству, – покачала головой девушка, наконец забывая про надоедливую прядь, вновь упавшую на лицо. – Не так ли, Аластор?

– Да! Да! – живо закивал головой мальчик.

Эрик с трудом подавил тяжёлый вздох. Как попытаться объяснить человеку, для которого радость заключается только в сражении, что не всё так просто?..

– Этот человек единственное, что есть у меня. Мы с тобой не понаслышке знаем, чему учат тут – быть Эклипсами. Холодными, суровыми. Но Аластор… его чувства, его любопытство – это всё его оружие! Нельзя заставить человека отказаться от человечности, если он не хочет! Вспомни, к чему это привело Демьяна!

Нейт опустила глаза, когда услышала имя погибшего друга. Изредка Эрик представлял, какой бы стала девушка, не будь в её жизни Академии. Наверное, она бы звонко смеялась, умела плакать, а ещё постоянно выражала бы свои чувства через многословный взгляд. Но точно бы никогда не стала пустым льдом.

– Послушай, нельзя заставить человека стать тем, кем велят! – Пользуясь тем, что Нейт начала немного раскалываться, Эрик сделал свой голос решительнее. – Это сломает его разум!

– Но как же мы? Мы же не сломаны.

«Нас сломали ещё на первых курсах, чтобы потом в последующих влить в наш мозг пустую идеологию», – если Эрик скажет это вслух, Нейт никогда не поймёт. Возможно, она бы и не поняла его, будь она той шестилетней пугливой девочкой, на чьи плечи ввалилась тяжкая ноша стать будущей императрицей. Возможно, Эрик бы сам это не понял, пока не увидел Анджелу на пятом курсе, которая показала, что Фениксы – такие же живые люди, как и Сосуды. В тот день юноша был сломлен, он кидался и огрызался, а Учителя его ловили, отводили Танцующей Гиене, где его публично унижали. Спустя только долгий и мучительный месяц Эрик смирился. В его неокрепшем разуме, где всё чётко делилось на чёрное и белое, появился серый цвет – смешение двух сторон. Сначала ему казалось это диким, но он принял истину. «Мне понадобился месяц, чтобы моё сознание перестало воспринимать Фениксов как врагов народа, когда мне в лицо кинули все доказательства! Месяц мук, терзаний, унижений, прежде чем освободить свой разум от яда Академии. Как от него избавятся те, кто впустил этот яд в своё сердце и верит ему, как в единственную правду?

А как мне быть с Аластором, который никогда не видел красоты, находящейся за стенами! Как мне вылить из него этот яд, в котором он упивается пять лет?»

– Мы просто сломанные игрушки в руках власти, – Эрик сказал это очень тихо. Его самого ужасала эта мысль, к которой он только что пришёл. Ведь все императоры перед тем, как взойти на престол, жили двенадцать лет в Академии. А его советники, которые помогали принимать решения, проходили обучение в своих семьях с более лояльным отношением.

А не потому ли…

«Нет, брось! Ты просто запугиваешь самого себя! Фениксы ничем не лучше. Ты просто не смирился со своим решением, вот и всё!» – утешил себя Эрик. Всё, что он делал, – ради Аластора. Только ради него.

«Я не вижу в тебе ничего, кроме темноты…» – слова Жреца. Нет! Это ложь! Это обман!