Текст книги "Защитница веры (СИ)"

Автор книги: Тэсса Северная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Нужно оставить где-то лошадей, не будем же мы бродить с ними за покупками? – я обратилась к Альвину, который, последовав моему примеру, спрыгнул с коня, крепко перехватывая уздечку почти возле самой морды решившего проявить немного строптивости животного.

– Мы можем оставить их в «Королевской чаше», там вполне достойная конюшня, – мой спутник не долго мешкал с ответом, потому я лишь согласно кивнула, поправила капюшон, чтобы он точно скрывал королевский венец на моих волосах, и, подождав, пока Альвин пройдет чуть вперед, двинулась за ним, ориентируясь не столько на фигуру своего провожатого, сколько на куда более заметную задницу его коня.

Людей вокруг было много, они смеялись, ругались, торговались, но, самое главное, они сплетничали. Пока мы шли до «Королевской чаши», которая оказалась весьма презентабельного вида постоялым двором, я узнала, что некая Марилька печет лучшие в мире пироги с треской, Хельму, вдову Игната, опять зовут замуж (тут был завистливый вздох «да сколько можно!»), в столицу прибыл известный бард (и просто «ах, какой мужчина!»), а Верховный жрец закашлялся на утреннем служении. Не то чтобы это было хоть сколько-то полезной информацией (ну разве что кроме пирогов, пироги с треской это вещь!), но я все равно старательно прислушивалась к разговорам, уже просто из любопытства, чтобы понять, чем живут эти люди.

На мое удивление мы дошли до «Чаши» неузнанными – никто не стремился заглянуть под капюшон странной леди, в сопровождении королевского стражника, потому я решила не заходить внутрь постоялого двора, или даже конюшни, сказав Альвину, что мы с Мари подождем его на улице. Стражник, чуть нахмурившись, передал поводья коней выбежавшему конюшему-мальчишке, что уставился на броню дворцовой стражи, как на самую красивую девочку во дворе, и строгим голосом сообщил, чтоб тот передал хозяину, чьи это кони. После чего повернулся ко мне и невозмутимо сообщил, что готов проводить меня на рынок. «Ты что, думал, что я сбегу, пока ты там о конях договариваться будешь? Ну… была такая мысль, не спорю, ладно.»

Я, состроив самое невинное лицо, кивнула и уже через десяток шагов, крепко сжимая маленькую ручку Марии, погрузилась в прекрасный мир торговли с уличных прилавков.

Расписные деревянные игрушки, мастерски пошитые куклы, резные фибулы и гребни из кости, яркие тканые платки, туески с медом или засахаренными ягодами, различные поделки-фигурки – и все это богатство было щедро приправлено гомоном людских голосов, запахом пирогов с подноса уличной торговки и хитрыми взглядами лавочников, что следили за мной, пытаясь заглянуть под натянутый на голову глубокий капюшон. Впрочем, я была уверена, делали они это из чистого любопытства, отлично видя по моей одежде, что к ним пришла обеспеченная дама. Именно по этой причине возле каждой лавки они, понимая, что потенциальная покупательница молчит и, опустив голову, рассматривает безделушки на прилавке, не идя на контакт, пускались соблазнять дарами ребенка. Так Мария получила одну простенькую, но весьма милую заколку для волос, небольшой кулек с медовыми орехами и мягкого, маленького, набитого шерстью медведя, похожего на далекого предка известного медвежонка Тедди. Торговка, с улыбкой смотря на счастливую девочку, обернулась ко мне, и я опустила взгляд, чтобы сделать вид, будто смотрю на стоящее перед ней большое чучело совы.

– А, вы, Ваше Высочество чем-нибудь заинтересовались? – женщина понизила голос, чуть склонившись ко мне и якобы поправляя что-то на прилавке, явно наслаждаясь моим удивленным лицом.

– Давно вы меня раскусили? – Торговка пожала плечами и улыбнулась.

– Я занимаюсь малыми артефактами, помимо всей этой мишуры… и вижу божественную печать на вас. А учитывая, что не так давно происходило, и что за новости прогремели в Андарии, мне нетрудно было вас узнать, – торговка обезоруживающе улыбнулась, а я, заинтригованная, машинально крутила в пальцах взятый с прилавка коралловый браслет, обдумывая, могу ли я позволить себе покупать артефакты в подарок, или это уже слишком.

– Я ищу подарки. Пока… что-то обычное, не артефакт, но по-особенному красивое, – я, наконец, решила, что покупать надо то, что тебе по карману. Нет, конечно, вся казна королевства была, условно, в моих руках. Это можно было бы сравнить с безлимитной платиновой кредитной картой… моей кредитной картой. И осознание, что я беру не из чужого кармана, здорово тормозило меня в совершении необдуманных трат.

Смахнув со лба темную прядку, торговка задумалась на мгновение.

– Подарок для женщины или мужчины? – она чуть понизила голос, стрельнув взглядом на стоящего в полутора метрах от меня Альвина.

– Для женщины, – я улыбнулась ее предположению. Альвин, каким бы милым ни был, не заслужил подарка. Просто потому, что за погром комнаты я с ним уже рассчиталась, а больше нас ничего и не связывало. Выполнять приказы – его работа, и ему за нее весьма неплохо платят. – Она где-то шестидесяти лет, мастерски шьет, очень заботливая и добрая, – я покосилась на Марию, увидев, что моя собеседница перевела взгляд на ребенка, улыбаясь, и увидела, что девочка с важным видом кивает после каждого моего слова, – хочется подарить что-то такое, что выразит мою ей благодарность.

– Что ж, такой подарок я, пожалуй, могу помочь найти, – торговка чуть отошла от прилавка, повернулась ко мне спиной и, открыв один из сундуков, стоящих у стены дома, к которому, собственно, временная лавка и примыкала, вытащила из него небольшую шкатулку и поставила передо мной.

Ловкие, украшенные крупными перстнями пальцы откинули крышку, и моему взгляду предстал самый красивый и современный швейный набор, какой я только могла представить в условиях этого мира. Острые портняжные ножницы с удобными деревянными ручками, покрытыми тончайшей резьбой – красиво и в руке лежит удобно (я тут же проверила), браслет с магнитной (!) игольницей в виде круглого темного камня на серебряного цвета цепочках, что должны были обвивать руку, и наперсток, украшенный по бокам диковиной гравировкой. На дне шкатулки обнаружился небольшой перекидной блокнот с подвешенным к нему на шелковом шнурке угольным грифельком, обернутым в плотную бумагу, и набор иголок, разной длины и толщины, цветом подозрительно напоминающих мой нагрудник. Придирчиво перебрав содержимое шкатулки, я некоторое время рассматривала иголки, и торговка озвучила то, что я и так предполагала, – в сталь добавили ларит, металл Серебряного народа. Опробовав магнит, который женщина назвала «камень Ангуса», я вполне ожидаемо увидела, как к нему прилипают иголки. Нет, ну мало ли, товар надо проверять перед покупкой, а не после!

– И сколько вы просите за этот набор?

– Немного, всего семьдесят две золотые монеты, – она взглянула на меня, и в этом взгляде я прочитала интерес и предвкушение веселья. Кто я такая, чтобы расстраивать милую торговку?

– Да что вы, целых семьдесят две золотых монеты за швейный набор?! Ну только если вы добавите к нему мешочек золотых нитей, а так, готова дать только тридцать, – я покачала головой и скрестила руки под грудью.

– Тридцать монет? Вы хотите меня разорить! Только для вас я готова сделать скидку и продать вам этот изумительный швейный набор, созданный, между прочим, всего в трех экземплярах, за шестьдесят пять золотых!

– Аж три экземпляра? И вы предлагаете мне, принцессе Андарии, подарить кому-то вещь, два экземпляра которой уже есть у кого-то другого? Тридцать три!

– Ох, Ваше Высочество, вы режете меня без ножа! Да, три экземпляра, но один был отдан как приданное для тогда еще принцессы Каталины, а второй покоится на дне Великой Бездны, вместе с пропавшим в ней кораблем Ургоша Завоевателя и всеми богатствами, что он вез из своего последнего набега. Пятьдесят золотых!

– Каталина отреклась от собственного сына, а Ургош погиб в Великой Бездне, и везде были эти наборы, может быть, они несут беды? Мне потребуется лично изучить его, перед тем, как дарить, на предмет проклятий, тридцать восемь золотых! – хорошо, что невзирая на активные торги, мы делали это достаточно тихо, а вид Альвина, стоящего у лавки торговца, и вовсе отпугивал желающих потереться рядом со мной, невольно подслушивая, о чем ведут речи две дамы.

– Я же артефактолог, если бы на предметах было проклятие – я бы обязательно знала об этом! Только из моей любви к вам, как к нашей защитнице и принцессе, я скажу – сорок пять!

– Сорок два, и вы всем можете рассказывать, что ваши товары одобрила принцесса Андарии. И я куплю у вас еще один подарок, – я прищурилась, готовая выслушивать новые аргументы и уже ожидая реплики про голодных детей на лавках, но торговка кивнула, расплываясь в улыбке, и поправила выбившуюся из-под меховой шапки прядь.

– Будь по-вашему, Ваше Высочество, я согласна с этой ценой.

Я улыбнулась в ответ, удовлетворенная результатами торгов, и женщина убрала шкатулку с прилавка, чтобы сноровисто упаковать ее в льняной мешок черного цвета и перемотать веревкой.

– Кому следующий подарок?

Я подбородком указала на девочку, которая потеряла интерес к нашей беседе, еще когда мы только начали торговаться, и сейчас увлеченно перебирала перламутровые пуговицы, стоявшие на прилавке в небольшой деревянной чаше.

Торговка задумалась на гораздо более длительное время, чем в случае с подарком для Миры, потом посмотрела на меня, снова на девочку и, кивнув, вытащила из-под прилавка небольшой медальон – на тонкой серебристой цепочке висела легкая, невесомая ласточка, несущая в клюве какой-то цветок желтого цвета. Серебряное брюшко птицы контрастировало с вычерненным верхом и покрытым эмалью венчиком цветка. Я, взяв украшение в руки, немного подержала его в ладони, любуясь тонкой работой, и согласно кивнула: украшение не было дорогим, было милым и неброским, и его легко можно было спрятать под одеждой.

– Согласна. Сколько? – я приготовилась торговаться, но женщина, снова глянув на ребенка, качнула головой.

– Это подарок.

Я, удивленно хлопнув глазами, промолчала, и тоже посмотрела на Марию, что в этот момент решила отойти от прилавка и подергать Альвина за руку.

– Но мы же договорились, что я еще что-то куплю у вас, – я ответила, не отводя взгляда от Марии, которая тыкала пальцем куда-то в сторону, обращая внимание Альвина на что-то, что мне с моего места не было видно из-за людей.

– Мне нравится число сорок два. Хорошее, со смыслом, – я услышала смешок в голосе моей собеседницы и обернулась, чтобы спросить, что она имеет ввиду, но поняла, что стою аккурат сбоку от первых торговых лотков следующего ряда, в полутора-двух метрах от стен домов, к которым эта передвижная ярмарка примыкала.

Передо мной никого не было. Ни торговки, ни ее лавки. Возле моих ног лежал черный льняной мешок, а в ладони я сжимала ласточку с цветком, который я узнала только сейчас, словно бы даже на яву ощутив его медовый запах.

Медленно обернувшись, я пыталась понять, заметил ли кто-то кроме меня пропажу, но люди сновали вокруг, деловито огибая меня и даже проходясь по тому месту, где только что была лавка артефактолога, оставляя первые следы на плотном и ровном слое снега.

– Альвин?...

– Ваше Высочество? Вы… простите, я не заметил, когда вы успели…? – в голосе Альвина было удивление и смущение. Он быстро подхватил стоящий у моих ног мешок и подошел ближе, странно глядя на меня.

– Ты не заметил? – переспросила я, снова оглядываясь.

– Да, я только на минуту оглянулся, и вот вы уже стоите, и мешок… Простите, я буду внимательнее, – воин склонил голову, а я, закусив губу, посмотрела на Марию.

Девочка смотрела на меня пристально, серьезно, сжимая в руках подаренного медвежонка. Потом, словно очнувшись ото сна, тряхнула головой, захлопала глазами и подбежала ко мне, протягивая мне игрушку. Я была уверена, что девочка уже не помнит, откуда она ее получила.

Еще раз посмотрев туда, где за мгновение до стояла (а стояла ли?) лавка «торговки», я перевела взгляд на кулон в руке.

«Сорок два, хорошее число…»³ – меня озарило, и я с трудом смогла сдержать нервный, но счастливый смех. Смахнув с берета Марии очередную порцию снега, я надела на нее кулон, спрятала его ей под шаль и махнула рукой Альвину.

– Идем! Хочу попробовать лучшие в мире пироги с треской! – и, сжав ладонь своей протеже, бодро направилась в сторону призывных рыбных ароматов.

Мысль о том, что я – не единственная гостья в этом мире, грела мне сердце.

[1] Кутилье – вспомогательный конный воин в доспехе, не имеющий рыцарского достоинства.

[2] Кондотьер – руководитель военного отряда (зачастую – иностранного), нанимающегося на службу городу/королю.

[3] В книге Дугласа Адамса «Путеводитель для путешествующих автостопом по галактике» ответ на «Главный вопрос жизни, вселенной и всего такого» должен был решить все проблемы Вселенной. Этого ответа с нетерпением ждали все разумные расы. Он был получен в результате семи с половиной миллионов лет непрерывных вычислений на специально созданном компьютере – Думателе. По утверждению компьютера, ответ был несколько раз проверен на правильность, но он может всех огорчить. Оказалось, что ответ на вопрос – «42».

12. Глава о семейных отношениях и карьерном росте

Прогулка по центральным улицам заснеженной столицы длилась еще пару часов. За это время я успела сунуть свой нос во все углы, в какие мне позволил Альвин, следовавший за мной, как матерый сторожевой пёс, и не один раз вдруг возникавший между мной и очередным закоулком со словами: «Ваше Высочество, там нет ничего интересного, пойдемте, я покажу вам…»

И показывал. Кондитерскую, в которой творили умопомрачительной вкусноты, сладости и калорийности десерты из сливок, ягод и песочного теста. Мастерскую зеркал, в которой можно было заблудиться, как в лабиринте, и вдоволь накорчить смешных рожиц себе и обескураженному Альвину, который вдруг понял, что не знает, какая из принцесс настоящая. Выступление кукольного театра в передвижном фургончике, которое мы с Марией смотрели, кажется, с одинаковым интересом. Я была готова бродить по этому чудному городу еще многие часы, как вдруг заметила, что моя протеже зевает, прикрывая рот ладонью. «Все, даже ребенка развозит, пора заиметь совесть и вернуться в замок. Что ж, Латисса, «дочь» первого короля Андарии, ты прекрасна, но мне пора возвращаться домой...»

Я именно так и подумала – домой. Это было странно, и я еще какое-то мгновение пыталась разобраться в данном чувстве, но потом решила, что оно правильное, ведь в какой-то степени это и правда был мой дом. Ровно для половины меня. А судя по недавней встрече с мастерицей, как она выразилась, малых артефактов, я тут не первая и не единственная гостья из своего техногенного мира. «Интересно, что она ещё обо мне узнала, и как? Какими силами обладает, что смогла из всего того бардака, что творится в моей голове, вытащить любимую книжку?»

Встреча с «землячкой» очень воодушевила и укрепила во мне мысль о том, что если уж смог кто-то тут прижиться, то смогу и я. Это первым идти, дорогу прокладывать, сложно, хоть я была готова и на это, а я тут даже не первая! А где наша не пропадала?

Вернувшись к «Королевской чаше», мы получили наших коней обратно. Что приятно – владелец заведения уважительно, но твердо отказался от денег, сказав, что был рад послужить королевству. Итак, за полученные для Марии и Миры подарки я не заплатила ни монеты, а на развлечения и вкусности потратила чуть меньше двух золотых, требуя везде лист бумаги и перо и выписывая чеки для королевской казны, чем вводила большинство торговцев в ступор. С чековой системой оказался знаком только владелец зеркальной мастерской, но тут я даже не была удивлена – хорошее зеркало в средние века было дорогим удовольствием в нашем мире и оставалось таким же не дешевым в этом, так что использование чеков было весьма уместно.

Можно считать, что шопинг удался на славу!

Обратную дорогу мы проделывали медленно и, некоторое время, в тишине. Я переваривала все полученные от поездки в город эмоции, Мария спала, прислонившись ко мне бочком, Альвин откровенно радовался возвращению в замок, сияя, как новенький золотой. Наверное, от того, что все прошло без проблем. Кстати…

– Альвин, скажи мне, – я, покосившись на спящего ребенка, понизила голос, дернув удилами и заставив коня пойти почти бок о бок с лошадью моего вынужденного телохранителя, – а как так вышло, что мы поехали без сопровождения, только втроем?

Помощник капитана замковой стражи поморщился едва заметно, а потом медленно и неохотно ответил, что сопровождение было, просто я его не увидела.

– …Мне не запрещали рассказывать вам об этом, но… Я прошу вас, Ваше Высочество, все же не говорить о том, что я вам это сказал. – Реплика Альвина чуть сбила меня с толку. Я, закусив губу, непонимающе выгнула бровь, но, очевидно, мой спутник предпочел игнорировать «сложное лицо», дожидаясь, если что, прямого вопроса.

Помолчав мгновение, я все же уточнила, в чем причина такой странной просьбы. Альвин снова поморщился, словно от зубной боли.

– Смерть Деллы... – «Так вот как звали ту девушку-служанку!» – ...обеспокоила многих. Барон Эддрик приказал мне сообщать о всех ваших перемещениях в замке или за его пределами. И если вы выезжаете из крепости, уведомлять об этом городской гарнизон. Часть из них сегодня сопровождала вас, в обычной одежде.

«О как! Получается, что меня сегодня окружал, возможно, целый отряд, а я и глазом не повела. Да уж, внимательность просто десять из десяти!»

– Как барон связывает мою безопасность и смерть той несчастной девушки? Кстати, у нее есть… была семья или родственники? – Мне подумалось, что было бы неплохо справиться о том, как они пережили такое известие. Возможно, помочь деньгами, все же девушка погибла в королевском замке.

– Я не знаю, Ваше Высочество. Барон просто отдал мне приказ и сказал, что не хочет это обсуждать. – Альвин помедлил с ответом на второй мой вопрос, но потом все же продолжил: – У Деллы были только младший брат и дядя, на сколько я помню. Ее родители умерли: мать от пятнистой болезни, отец от слабого сердца. Часть жалования она отсылала семье дяди, который ухаживал за ее братом. Я взял на себя смелость съездить в дом ее родителей, но родственники сказали, что не нуждаются в какой либо помощи.

«Как внезапно много ты знаешь об этой Делле, неужто ты был влюблен в барышню, что привлекла внимание Фалько и, возможно, только потому и погибла?» Мне хватило такта не задавать этот вопрос, благо, что было о чем еще спросить.

– Так значит, ее родственники встретили тебя в доме ее семьи – усопших родителей и младшего брата – и отказались от помощи. А брата ты ее видел?

– Нет, – Альвин отрицательно мотнул головой, нахмурился, задумавшись. Я остановила коня.

– Веди меня к дому Деллы. Я хочу убедиться, что с мальчиком все хорошо. Ты же знаешь, как он выглядит?

Мой спутник кивнул и, едва слышно вздохнув, признался, что пару лет назад у них были с Деллой некоторые романтические отношения: «Я клянусь, что имел только самые честные намерения!», но не срослось, и пара рассталась, не успев создать новую ячейку общества. Альвин был знаком с братом девушки лично, они гуляли вместе по городу, втроем, а вот тетку и других родственников никогда не видел, кроме того дня, когда приехал навестить мальчика.

Мы развернули лошадей и, вернувшись к краю города, поехали вдоль, по боковой улице, уводящей нас от центра столицы. Мария все также сладко посапывала, уткнувшись носом в свою шаль, и от ее вида мне становилось и спокойно, и беспокойно одновременно.

– Как ты связываешься с гарнизоном?

– Магистр Фарраль выдал специальный артефакт. Мне нужно сжать его в ладони, подумать кодовое слово, и тогда в городском гарнизоне на зачарованной карте появится точка, показывающая, где я.

Я уважительно присвистнула, чем вызвала некоторое округление глаз моего собеседника.

– И они видят, куда ты движешься?

Альвин отрицательно покачал головой.

– Только точку, в которой я задействовал артефакт. Я осмелился спросить королевского чародея, можно ли сделать так, чтобы было видно мои перемещения, но он сказал, что для этого нужны мощный источник Ато и другой ретан… ретлан… Простите, Ваше Высочество, я не запомнил.

– Ничего, – я отмахнулась, мотая на ус ценную информацию. Ато у меня теперь было хоть отбавляй, а другой ретранслятор, если именно это словно не запомнил воин, можно и подыскать. Впрочем, Фарралю сейчас и так забот хватает, ему еще мне артефакт делать… Вот так превратили почтенного магистра магии в производственную артефактную линию, ничего святого нет! – Сейчас ты можешь вызвать гарнизон?

Мой спутник опустил пальцы в привязанный к поясу кошель, прикрыл глаза на мгновение и кивнул.

– Готово, Ваше Высочество.

– Отлично, тогда подождем. – Я чуть повозилась в седле, немного передвигая Марию так, чтобы она не сползала с лошади, и чувствуя, что Альвин не сводит с меня тревожного взгляда. – Спрашивай, что смотришь, – я покосилась на своего телохранителя, он вздохнул.

– Что вы хотите сделать?

Я пожала плечами неопределенно – если бы я сама знала наверняка…

– Мы просто узнаем, как там брат Деллы. Это ведь его дом, не так ли? – Альвин кивнул, после небольшой паузы, и я продолжила: – Вот мы и проверим, хорошо ли родственники обращаются с ним и с его имуществом.

Повисла условная тишина. Снег падал, кони едва слышно всхрапывали, белым шумом гудели соседние дома: где-то кто-то ругался, где-то пели, заплакал младенец и залаяла собака. Кто-то высунулся на улочку, где мы с Альвином ожидали прибытия патруля, но, улицезрев наш тандем, скрылся в переулке раньше, чем я успела рассмотреть, кто это был. Наконец, через какое-то время я услышала приближающиеся голоса, которые, впрочем, быстро смолкли, и на занесенную снегом дорогу в молчании вышла небольшая группа из разномастно, но достаточно одноцветно одетых лиц мужского пола и вооруженной наружности.

– Альвин, это наши? – Я на всякий случай перехватила поводья поудобнее, готовая пришпорить коня и дать деру, но мой спутник кивнул и приветственно помахал рукой подходящим ближе «горожанам». Приглядевшись и порывшись немного в памяти, я поняла, что двух из них, кажется, действительно видела на рынке. Остальные наверняка тоже были там, просто мы с Марией, увлеченные безделушками и сладостями, не обратили внимания на вполне типично выглядящих мужчин.

Отряд замаскированных патрульных остановился в паре метров от меня, а затем впереди стоящий рослый, темноволосый и бородатый мужик, в добротной темно-синей котте, поверх которой был надет еще серый шерстяной вязаный жилет, с белым орнаментом по низу, сделал полшага в мою сторону и поклонился. За ним ритуальное сгибание спины повторили все его коллеги, а я, коей адресовалось сие массовое поклонение, старательно пыталась отделаться от мыслей о том, что жилет лидера отряда напоминает мне свитер с оленями, вязаный для любимого внука бабушкой.

– Кхм… Спасибо, что так быстро откликнулись на зов. Мы с... – я вдруг застопорилась, понимая, что не знаю, как правильно представить Альвина, – моим спутником, который вам наверняка знаком, хотим навестить один дом, но не уверены, что нам там будут рады.

Отряд переглянулся, лидер нахмурился.

– Ваше Высочество, я вас не совсем понимаю.

Я возвела очи к небу, вздохнула и, почувствовав, что моя маленькая фрейлина завозилась в седле, успокаивающе погладила проснувшуюся Марию по руке.

– План таков: мы навещаем дом одной погибшей девушки и её младшего брата, убеждаемся, что дальняя родня обходится с ребенком хорошо, и уезжаем.

Старший отряда чуть наклонил голову к плечу, бросив короткий взгляд на сидящую передо мной девочку, и коротко кивнул.

– Я понял вас, Ваше Высочество. Готовы служить. – Вопреки моему опасению, орать следом за командиром о своей готовности отряд не стал. Они шустро перестроились в шеренгу по двое, я, кивнув, развернула коня в ту сторону, куда мы направлялись до этого.

Альвин ехал чуть впереди, показывая дорогу, следом я с Марией, а за нами маршировал строй переодетых в «гражданское» гарнизонных солдат. Выглядели мы достаточно впечатляюще, потому, проходя мимо очередного дома или улицы, постепенно обрастали зрителями, которые, в большинстве случаев, следовали на некотором отдалении за нами. Почему в большинстве? Потому что дети всех возрастов короткими перебежками, сбиваясь в группы, двигались наравне с нашей небольшой процессией, глазея на не скрывающего своей принадлежности к королевской страже Альвина и меня, чуть сдвинувшую назад глубокий капюшон, чтобы было видно волосы и корону на них.

Когда мы свернули на одну из узких улиц, между простыми, но все еще каменными двухэтажными домами, наш парад стали наблюдать еще и из окон, и к тому моменту, когда Альвин спешился, нас, можно сказать, уже ждали.

На крыльце стояла худая темноволосая женщина, кутаясь в теплый, толстый, но изрядно поношенный шерстяной плащ длиной до самых пят. Тонкие черты, обрамленные густыми и темными ресницами большие глаза, прямой нос. Даже пальцы рук, судорожно вцепившиеся сейчас в края плаща, были достаточно аристократичного вида – тонкие и бледные, не тронутые загаром. В юности она, наверное, была настоящей красавицей, но теперь ее портили крепко сжатые, ставшие едва заметной полоской, бледные губы и бегающий с меня на Альвина испуганный взгляд. Взгляд затравленного животного.

Позади женщины стояла, видимо, ее дочь – уж больно похожие были у них черты лица. Синее платье с вышивкой по подолу выглядывало из-под укороченного плаща, который девушка запахивала руками, нервно вскидывая голову, отчего в ее ушах звякали серьги. Рядом с ними, чуть впереди, стоял дородный мужчина, в алой, чуть полинявшей котте и теплом стеганом кафтане нараспашку с объемным меховым воротником, возможно, чуть старше, а может, просто хуже сохранившись, чем его супруга. Все трое поочередно пялились то на меня, то на сидящую передо мной в седле Марию.

«А где младший брат Деллы?»

Я, скептически оглядев троицу на крыльце, стянула капюшон с головы совсем. Альвин, сохраняя драматическое молчание, выразительно поправил меч на поясе. Троица резко вспомнила, что коронованным особам в это мире принято кланяться, а у мужчины даже прорезался голос. Ладно, все можно списать на нервы. В конце концов, это ж стресс: представитель высшей феодальной прослойки (да простит меня Рудольф, что я к нему примазалась) и какой-никакой, а духовный лидер (а Верховный жрец, возможно, не простит, но кто его спросит?) – и все в одном лице на коне к порогу пожаловали. Да еще и с сопровождением.

– Ваше Высочество, это такая честь. – Мужчина разогнулся, после него выпрямились и женщина с девушкой. Снова повисла тишина. Я молчала, чувствуя гаденькое удовольствие от того, что видела, как они нервничают. Никто не без греха, что поделать. Наконец, решив, что нагнетание атмосферы прошло успешно, я повернула голову к Альвину.

– Ты уверен, что он живет в этом доме?

– Да, Ваше Высочество. – Умница Альвин повернулся обратно к семейству, и я увидела, как чуть перекосилось лицо тётки погибшей Деллы. – Где Марк?

– В доме должен быть, господин. – Глава семейства снова попытался согнуться, но супруга поймала его за локоть и что-то прошептала на ухо, бросая косые взгляды то на меня, то на Альвина. Мужчина, краснея, выдернул руку и что-то коротко и тихо ответил, но женщине этого хватило: губы сжались в фактически невидимую линию, глаза метали молнии на собственного мужа, пальцы судорожно вцепились в предплечья. Не происходи все это на наших глазах, мужчину бы точно ждал феерический скандал, а так…

– Альвин, сходи за ним. – Я кивнула в сторону дома и смахнула новый маленький сугробик с берета Марии. – Не замерзла?

Девочка отрицательно покачала головой и чуть сменила положение в седле, устраиваясь удобнее.

Альвин, спрыгнув с коня, размашистым шагом подошел к дому, недрогнувшей рукой сдвинул в сторону не успевшего передвинуться по небольшому крыльцу отца семейства и вдруг, словно споткнувшись, на мгновение взглянул в лицо сдвинувшейся в сторону «безутешной» тетки Деллы, а после, ничего не говоря, зашел в дом.

Я водила взглядом по лицам людей, что окружали меня, и остановилась на лидере отряда городского патруля. Мужчина сохранял максимально спокойное выражение, но я заметила, как бегал его взгляд по держащимся в отдалении жителям города и как иногда ходили желваки на лице. Он нервничал, и это факт. «Есть ли тому реальная причина, опасается он чего-то (или кого-то?) конкретного или просто переживает из-за того, что шиложопое Мое Высочество втянуло его и его людей в какую-то мутную историю?»

Прервав мои размышления, на пороге показался Альвин, хмурый и один. Мария обеспокоенно завозилась у меня в седле, а я непонимающе выгнула бровь.

– Где ребенок? – мой телохранитель «завелся» с пол-оборота.

Отец семейства недоуменно лупал глазами, мямля что-то про то, что он его вчера утром видел, потом по делам ездил, а сейчас только и успел, что домой вернуться, и даже не обратил внимания… Альвин, скрипя зубами и не выслушав до конца, обернулся к стоящей за спиной мужа тетке Деллы.

Та, в отличие от супруга, вид имела надменный и даже несколько злорадный. «Дело пахнет керосином, как бы Альвин сейчас не убил кого в запале. Кто знает, на что он способен и бьют ли тут женщин в норме вещей?»

– Так, отставить разборки. – Я спрыгнула с седла, протянула руки Марие и помогла ей спуститься. – Вы трое – в дом, продолжим разговор там. Ты, ты и ты, – я указала пальцем на командира отряда патрульных и двоих случайных, стоящих за его спинами стражей, – идете со мной. Остальные смотрят за леди Марией и нашими конями. А горожан попрошу разойтись по своим делам!

Последнюю фразу я произнесла громче, чем все предыдущее, обводя взглядом любопытные лица людей, что выглядывали из домов и толпились в проулках вокруг, после чего передала поводья в руки подошедшего ко мне «замаскированного» патрульного, попросила Марию слушаться «вот этого господина» (господин тоже назначился моим указующим перстом из числа стражников) и пошла к крыльцу, в сопровождении троих мужчин.

Дом внутри произвел на меня двоякое впечатление. Небольшой по моим меркам, но явно внушительный для среднестатистической средневековой семьи, да еще и все два этажа принадлежали им, как я могла судить по лестнице, идущей из основного помещения (гостиной, как я окрестила то для себя) наверх. Чистый, опрятный, но словно бы не обжитый до конца, будто сюда только переехали.

Моя охрана рассредоточилась по гостиной, сунув нос во все углы, снова начавшая нервничать хозяйка дома бестолково топталась возле тлеющего углями очага, а ее дочь разжигала масляные лампы, установленные на специальных полочках, на уровне глаз. Привыкнув к полумраку, я смогла различить и другие детали внутреннего убранства, например то, что посуда была в основном из дерева, но украшена резьбой и росписью, а на полке над очагом на видном месте стояло несколько серебряных и медных блюд. Дрова лежали на полу, рядом с камином, аккуратной стопкой возле каменной стены, на самом камине была развешана чугунная посуда для готовки, достаточно чистая, хоть и явно активно используемая. В углу стояла прялка, рядом корзина с белой шерстью, и, судя по намотанной на веретено нити, устройством пользовались совсем недавно.