Текст книги "Арабская поэзия средних веков"

Автор книги: Тарафа

ИБН XАНИ

* * *

 
В движенье челюсти, а сам он недвижим. Смотри,
Быть может, у него дракон шевелится внутри?
 
 
Я думаю, когда смотрю на непомерный рот:
Не проглотил ли он базар? Иль сад? Иль огород?
 
 
О, этот ненасытный рот похож на страшный ад,
В котором тысячи чертей от алчности вопят!
 
 
Какие зубы у него! Остры и велики,
Как мельничные жернова, вращаются клыки,
 
 
Откуда этот гул во рту? Мечи кует кузнец
Иль к фараону держат путь посланцы во дворец?
 
 
Работа чья слышна во рту – резцов или клыков?
Иль то гремят, звенят ножи дородных мясников?
 
 
Барашек у него в руке, изжаренный, дрожит,-
То не Иону ли в воде схватил свирепый кит?
 
 
Смотри, козленка он зажал, когтит его, как зверь,
И жертве из таких когтей не вырваться, поверь.
 
 
Глотает уток – по одной и по две иногда:
Как бы засасывает их болотная вода!
 
 
От жадности готов сожрать со стеблем вместе рис,
И в музыке его кишок попробуй разберись:
 
 
То плакальщиц надгробный плач? Рыданье вдов, сирот
О том, что не вернется тот, кто угодил в сей рот?
 
 
Все кости он готов разгрызть иль то крупу он ест?
Иль жернов у него во рту? Иль то со ступой пест?
 
 
Чревоугодье свой огонь решило в нем разжечь,
С тех пор напоминает он пылающую печь.
 
 
В его желудке и кишках тмин и гвоздика есть
И мельница ручная есть,– побольше только б съесть!
 
 
Уйдем же от него быстрей – сожрет он и людей!
Тревоги наши тяжелы, как вьюки лошадей.
 
 
Спасайся! Челюсти его нас могут размолоть,
И станет крошевом во рту обжоры наша плоть.
 
 
Его не напоит вовек Евфрат своей волной
И не насытит тот ковчег, в котором плавал Ной.
 

* * *

 
Вздохи страсти превращаются в рыданье,
Говорят они безмолвно о страданье.
 
 
Гибнет тот, кто покорен красой газели,
Перед кем любви знамена заблестели:
 
 
Рок смягчился и пронзил его стрелою,
Оперенною печалью и бедою…
 
 
О, не бойся, о, не бойся, пленник страсти:
Ты узнаешь в счастье – горе, горе – в счастье!
 
 
А любовь? Она и радость и страданье.
А судьба? Она и цвет и увяданье.
 

ИБН ШУXАЙД

* * *

 
Как много облаков перед рассветной ранью
Завесили дождем небесное сиянье;
 
 
И плачут облака тяжелыми слезами,
Как будто горестно им с небом расставанье.
 
 
Как море, небеса волнуются над нами,
И в каждой градине – жемчужное блистанье.
 

* * *

 
Я так страдаю от любви,– и в час неотразимый,
Пред смертью, не вкусил бы я подобного страданья,
 
 
И только честь моя одна – защита от любимой,
Так что ж: любовь иль честь отдать ей в жертву для закланья.
 

* * *

 
Я написал ей, что влюблен, что не могу таиться,
Пусть тайна моего письма меж нами сохранится.
Но мне ответила она одним безмолвным взглядом,
И этот взгляд меня прожег – томлюсь, как в огневище.
Она молчит, но говорят мне языком понятным
Опущенные вниз глаза – сквозь веки и ресницы,
А если взглянет на меня, то сердце затрепещет,
Как будто в этот миг оно – в когтях у хищной птицы.
 

ИБН XАЗМ

* * *

 
Что такое судьба? Только то, что познали, постигли.
Неизменна лишь горечь, а счастье уйдет без возврата.
Ни единой отрады судьба не дает безвозмездно.
Безысходная скорбь – за мгновенную радость расплата.
Лучше было б не жить, лучше было б на свет не рождаться,-
Так мы думаем часто, увидев багрянец заката.
Все, что радостью было, исчезло, прошло, миновало.
Под конец эта жизнь лишь тревогой и скорбью богата.
Безнадежны надежды, дальнейшая жизнь бесполезна,
Сердце страхом предчувствия, грустью о прошлом объято.
Оказалось лишь звуком пустым, лишь туманным виденьем
Все, что жизнью своей называл ты, безумец, когда-то.
 

* * *

 
Не говорите о том, что бумагу сожгли и пергамент,
Говорите о знаньях моих, чтобы люди суть уяснили.
Еще не исчезло, что было написано мною,-
Сокровища мыслей в сознанье моем не спалили.
Иду – со мною они; стою – со мной безотлучно,
И погребут их со мною в моей могиле.
 

АЛЬ-МУТАМИД

* * *

 
Тебя в разлуке я вижу ясно глазами сердца.
Будь вечным счастье твое, как слезы моей тоски!
 
 
Я не стерпел бы сетей любовных от прочих женщин,
Но мне отрадны, мне драгоценны твои силки.
 
 
Подруга сердца, я рад, я счастлив, когда мы вместе.
А здесь горюю, где друг от друга мы далеки.
 
 
Тебе пишу я глубокой ночью – пусть не узнает
Никто на свете, что муки сердца столь глубоки.
 
 
Скорблю о милой, как о далеком волшебном рае,
Любовью дышит любое слово любой строки.
 
 
К тебе умчался б, но ведь не может военачальник
Покинуть тайно, любимой ради, свои полки.
 
 
К тебе пришел бы, к тебе прильнул бы, как на рассвете
Роса приходит к прекрасной розе на лепестки.
 

* * *

 
Я без труда завладел сердцем прекрасной Кордовы -
Воительницы, красавицы, чей нрав и горд и суров.
Она мечом и копьем гнала досадных искателей,
И вот мы празднуем свадьбу в одном из ее дворцов.
Дрожат от гнева и страха мои былые соперники -
Сегодня лев отдыхает, но к близкой битве готов.
Я пью вино, от которого исходит солнца сияние,
Из чаши светлое солнце я пью в разгаре пиров,
Покамест ночь не блеснула величием полнолуния,
Покамест луна не вышла из княжьих своих шатров.
Но вот звезда за звездою во тьме ночной загораются
От блеска луны высокой, от щедрых ее даров.
Луна поплыла со свитой, направясь в сторону Запада
Над ней – балдахин Ориона, краса небесных миров.
Луну окружают звезды – полки с развернутым знаменем,-
Так я иду средь красавиц и славных моих полков.
И если исходит мраком броня, в боях почерневшая,
То чаши в руках прелестных сияньем полны до краев.
Рабыни играют на лютнях, а наши храбрые воины
Мечами такт отбивают на звонких шлемах врагов.
 

* * *

 
Пленник, праздником в Агмате ты унижен, огорчен,
А ведь как любил ты прежде эти шумные пиры!
Дочерей своих голодных, изможденных видишь ты,
Им в обед не бросят люди финиковой кожуры.
Дочки, чтоб тебя поздравить, шли по грязи босиком,-
Прежде ноги их ступали на пушистые ковры!
Входят бледные, худые,– целый день они прядут,
А росли в благоуханье мускуса и камфары.
И умыться и напиться – лишь горючих слез родник.
Летом жнут чужую ниву, изнывая от жары.
Вот и свиделись! Уж лучше б этой радости не знать.
Как судьба щедра порою на недобрые дары!
Раньше ты над ней владычил, стал теперь ее рабом.
Лучше позабыть былое, царский блеск иной поры.
Если кто-то славой счастлив, пусть поймет ее тщету
И стыдится обольщенья, как ребяческой игры.
 

* * *

 
Поет тебе цепь в Агмате песню свою.
Ни плоти твоей, ни душе нет забытья.
Вонзалось твое копье жалом змеи,
А ныне цепь обвивает тебя, как змея,
Не даст растянуться на жестком ложе твоем -
Обнимет тесней, не жалость, а жало тая.
Лишь богу пожалуюсь в неодолимой тоске,
Услышит меня один лишь творец бытия.
А те, что не ведают, где и как я живу,-
Они мне чужие, они мне уже не друзья.
Какие дворцы ты имел и каких певиц!
А ныне дворец твой – темница, и цепь – певица твоя
 

* * *

 
Надо мною пролетает стая горных куропаток,
Пролетает и не знает о темницах, о цепях.
И заплакал я невольно,– я хотел умчаться с ними,
Не от зависти заплакал, мне свидетелем Аллах.
Стать хотел я вольной птицей, чтоб лететь к родным и близким
Чтоб с душою беспечальной не встречать рассвет в слезах.
Пусть они утрат не знают, пусть не ведают разлуки,
Не проводят дни и ночи в нескончаемых скорбях.
Пусть не слышат скрип засова и тюремной двери скрежет,
Пусть не знают, как жестоко отравляет сердце страх.
У меня одно мечтанье – встреча скорая со смертью,
Я не в силах жаждать жизни – цепи на моих ногах.
 

* * *

 
О источник моих очей, ты заструился снова.
Скорблю и плачу – и жить не хватает силы.
Из сердца рвется огонь, как из вулкана лава,
Сердце мое пожар и потоп вместило.
Вода и огонь враждуют неукротимо,
И только моя судьба врагов примирила,
Унижен я был, просил судьбу о пощаде,
Она же горчайшим горем меня казнила.
От сердца живого кусок оторвать невозможно,
Чтоб это сердце кровью не исходило.
Вы были как звезды, сияли ярче Сатурна
И с неба упали, как пламенные светила.
Хотя бы чашу грехов моих это горе
Перед Создателем в Судный день облегчило!
О Фатх, узнав о смерти твоей, я жажду
С тобою за гробом увидеться, мой милый!
Язид, и тебя хочу увидеть скорее,
Хочу скорее уйти из жизни постылой.
Как ты за Фатхом ушел, о нем сожалея…
Молюсь, чтобы небо к вам милосердно было.
Отец и мать, скорбя, взывают к Аллаху:
Пусть вечный мир осеняет ваши могилы!
И я, и она, и все мы вас не забудем,-
Ни доблести вашей, ни юного вашего пыла.
 

* * *

 
О Абу Бекр, передай Сильвесу мой привет.
Спроси – вспоминает ли аль-Мутамида он?
От юноши привет передай дворцу,
Который вижу во сне, подавляя стой.
Гостили прелестные лани и воины-львы
В дворце, что стеной неприступною окружен.
Средь тонкостанных красавиц в покоях моих
Много провел я ночей, забывая сон.
Сравнивал с блеском меча, с темным копьем
Светлых и смуглых, их красотою пленен.
Та, чей браслет с речною излучиной схож,
Ночью ходила со мной на зеленый склон.
Пил я вино из чаши и с милых уст,
Был я влюбленными взорами опьянен.
Лютню любимой услышав, я трепетал,
Чудился мне мечей воинственный звон.
Сбросив одежды, подруга подобна была
Ветке миндальной, раскрывшей первый бутон.
 

ИБН ЗАЙДУН

* * *

 
Далекая, всю жизнь мою ты вобрала сполна -
И позабыла, кто твой раб, чей мир лишь ты одна;
 
 
Его забвенью предала и выжгла, как огнем,
И в сердце даже места нет для памяти о нем!…
 
 
Лишь по ночам порой блеснет надежды луч во сне
Тогда я верю: счастья миг еще придет ко мне.
 

* * *

 
Как рассказать про горькое житье,
О радость и страдание мое?!
 
 
Пускай язык послужит мне письмом
И все откроет обо мне самом:
 
 
О том, что знает лишь один Аллах -
Что нет удачи в жизни и в делах;
 
 
Потерян сон – он не идет ко мне,
И нет утехи в пище и вине…
 
 
Уйти хотел от суетного дня,
Но искушение сильней меня.
 
 
Как старец, юность вспомнивший свою,
Я перед солнцем – пред тобой – стою.
 
 
Но солнце это – под покровом туч…
А может, ты – луны полночный луч?
 

* * *

 
Увы, покинут я… Но не из неприязни
Любимая моя меня подвергла казни,
 
 
В лицо не бросив мне прямого обвиненья,-
А просто чтоб узнать предел долготерпенья.
 
 
Ей нравилось, что я приказа жду любого,
Что умереть готов, когда б сказала слово;
 
 
Меня благодарить она не прекращала
За то, что я прощал,– а ей всегда прощал я.
 
 
О ивовая ветвь! Газель моей пустыни!
Как сделать, чтоб она меня любила ныне?!
 
 
Награды ждет мое похвальное смиренье…
О, как завоевать ее благоволенье?…
 

* * *

 
Я вспомнил тебя во дворце аз-Захра -
Стояла прекрасного лета пора,
 
 
Был воздух прозрачен и нежен зефир,-
Несли они сердцу спасительный мир;
 
 
В саду серебрились, звенели ручьи -
Как будто упали браслеты твои;
 
 
Скользил по деревьям луч солнца косой,
Клонились цветы под обильной росой:
 
 
Как будто ко мне заглянули в глаза -
И вот и на них появилась слеза,…
 
 
Раскрылась вдруг роза, свой сон поборя, -
Все ярче и ярче пылает заря.
 
 
И всё здесь – как память о нашей любви,
Она неотвратно теснится в крови,
 
 
И сердцу от памяти той нелегко -
Ведь ты недоступна, ведь ты далеко!
 
 
Когда бы и вправду меня ветерок
К тебе отнести на мгновение мог,
 
 
Пред взором твоим встал бы я – молодой,
Но с бледным лицом, изнуренным бедой…
 
 
А если б меня перенес ветерок
В те дни, когда спал еще злобный мой рок
 
 
И если б я встретился снова с тобой,
То был бы опять я доволен судьбой!
 
 
Ведь ты драгоценней каменьев любых -
Кто любит, находит блаженство без них.
 
 
Моя драгоценность, бесценная ты,
Недавно еще, влюблены и чисты,
 
 
Друг с другом мы спорили в силе любви…
Ужель ты обеты забыла свои?…
 

* * *

 
Взошедшая в небе луна – это ты.
Как труден мой путь до твоей высоты!
 
 
Как я укоряю жестокость твою,
Но снова любовную песню пою,
 
 
И снова огонь раскален добела,
Хоть ты справедливой, увы, не была!
 
 
О да, я ошибку свершил без ума,
Но я принужден был – ты знаешь сама…
 
 
А разве и ты не свершила ее?
Прости же меня, принужденье мое!
 

* * *

 
Превратилась близость в отдаленность,
Теплоту сменила отчужденность,
 
 
Твоего присутствия лишенный,
Жду теперь я казни предрешенной!
 
 
О, поверь мне, в этот час прощальный
Ощутил бездонную печаль я,
 
 
Что сама не старится, а старит
И, взамен улыбок, слезы дарит…
 
 
Мы любви напиток пили оба.
Но кругом росла людская злоба,
 
 
К небесам мольбы врагов летели,
Нашу чашу отравить хотели.
 
 
И завистники не обманулись:
Мы в своем напитке захлебнулись,
 
 
И на землю рухнули стропила,
Что любовь нам некогда скрепила;
 
 
Порвались надежнейшие узы
И рассыпались, как с нитки бусы!
 
 
Но ведь были времена – разлуки
Не боялись ни сердца, ни руки;
 
 
А сейчас надеждою на встречу
Ни одно мгновенье не отмечу…
 
 
Знать хотел бы тот, кто и в несчастье
К недругам врагов не обращался,-
 
 
Получили ль повод для злорадства
Вы, нарушив душ святое братство?!
 
 
Мне разрыв казался страшным бредом;
Ты ушла – но я тебе лишь предан!
 
 
Ты ж врагам для своего позора
Так бездумно услаждаешь взоры…
 
 
После бури ведь покой бывает -
Почему ж тоска не убывает?
 
 
Даже днем не вижу я светила -
А с тобой светло и ночью было!
 
 
Ты была моим душистым миртом,
Лишь любовь владела целым миром;
 
 
Древо страсти к нам клонило ветви,
Мы срывали плод любви заветный…
 
 
Я не скрою, что твоя измена
Не избавила меня от плена,
 
 
И по-прежнему, клянусь Аллахом,
Без тебя весь мир считаю прахом!
 
 
И не нужен друг или другая -
Твой, как прежде, раб я и слуга я!…
 
 
О, гроза! Лети в дворец тенистый,
Напои там влагой серебристой
 
 
Ту, кто в страсти не жалела пыла,
Кто вином любви меня поила,
 
 
И узнай, страдает ли в разлуке
Та, что обрекла меня на муки!
 
 
Ветерок, лети и ты за ливнем -
От того, кто ею осчастливлен,
 
 
Передай привет для той, чье слово
К жизни бы меня вернуло снова!…
 
 
Так она нежна, что кожу ранят
Ей браслеты и златые ткани;
 
 
Так прекрасна – что всегда в короне
Видит ее взор мой покоренный;
 
 
Так светла, что на ее ланитах
Яркий свет созвездий знаменитых.
 
 
Не равны мы с ней происхожденьем -
Но любовь известна снисхожденьем…
 
 
Дивный сад, прохладный сад, в котором
Все плоды цвели под нашим взором!
 
 
О, пора прекрасная услады,
Что дарила сказочные клады!
 
 
О, блаженный час, когда надеждой
Укрывали тело, как одеждой,
 
 
И как знак божественного дара
Слышался мне плеск аль-Кяусара!…
 
 
Вместо райских кущ теперь я вижу
Лишь колючки да зловонья жижу!
 
 
Что же делать, коль на этом свете
Мне тебя уж никогда не встретить?
 
 
Значит, так нам суждено судьбою -
Встретимся на небе мы с тобою…
 
 
Так храни же верность в отдаленье,
Пребывая под Аллаха сенью!
 
 
Все равно я не смирюсь с разлукой -
Память о тебе тому порукой,
 
 
И тому залогом – сновиденья,
Что увижу нашей встречи день я!
 

* * *

 
Своего обета не нарушу:
Сердце я вложил в него и душу!
 
 
Никогда, в ночи или на дню,
Слову своему не изменю,
 
 
Что одна лишь ты, и только ты,
Стала воплощением мечты!
 
 
Пусть любовь твоя по силе страсти
Мне мою напомнит хоть отчасти,
 
 
Пусть в разлуке хоть одна лишь ночь
Будет также для тебя невмочь!…
 
 
Если жизнь потребуешь мою,
То скажу: «Возьми, я отдаю!
 
 
Для меня судьба была раба,
А теперь – в тебе моя судьба!»
 

* * *

 
Когда мне увидеть тебя не удел -
Хотя бы услышать тебя я хотел.
 
 
И если твой страж отвернется на миг,-
Чтоб взор твой ко мне пусть бы тайно приник!
 
 
Боюсь подозрений, боюсь клеветы:
Лишь втайне любовь сохраняет цветы.
 
 
Готов ожидания муки сносить -
Чтоб радость свершенья полнее вкусить.
 

* * *

 
Я радость шлю к тебе одной – летит она, как птица.
К тебе, всем судьбам вопреки, мое желанье мчится.
 
 
В воспоминаньях о тебе стихают все тревоги,
И видит взор душистый мирт, оазис у дороги…
 
 
Спокоен я,– хоть сердце ждет и жаждет перемены,-
Как путник, знающий: к ручью он выйдет непременно
 
 
Дождусь, когда клеветники сомкнут уста и вежды,-
И упованье даст плоды, прекрасный плод надежды…
 
 
Нo удивляться ль мне, что враг надежды все разрушил:
Твоя приязнь дала ему острейшее оружье!
 
 
О, если б ты узнала, в чем тоска моей причина
И что начертана судьбой мне без тебя кончина -
 
 
Ты мне позволила б узреть лик солнца горделивый
И твой прекрасный гибкий стан, подобный ветке ивы!…
 
 
Дороги радостной любви меня б к тебе примчали,-
Но крылья сломаны мои, а в сердце – груз печали.
 
 
Во мне два чувства сведены – любви и отчужденья,
В надежде и в немой тоске встречаю каждый день я.
 
 
Когда б твой лик на облаках, с восходом и закатом,
Лишь дважды в день увидеть мог,– я б счел себя богатым!
 
 
И если б вместе с ветерком из-за ограды сада
Ко мне донесся твой привет – мне большего не надо!
 

* * *

 
Я недругов своих люблю: ты тоже ведь не друг -
Иначе, как сумела ты в меня вселить недуг?
 
 
Во мне ты хочешь вызвать гнев? Ответ – любовь моя.
Пускай несправедлива ты – роптать не стану я.
 
 
Ты вся – как солнце, по при нем ясней заметна тень,
Ты ярко светишься в ночи… и омрачаешь день.
 
 
Я знаю: жалобы любви рассеются, как мгла,-
О, только б милосердней ты к несчастному была!
 

* * *

 
О ночь, продлись подольше, приблизь мгновенье встречи;
О ночь, продлись подольше – ведь миг свиданья вечен!
 
 
О ночь, продлись подольше, влюбленному послушна;
О ночь, продлись подольше!… А впрочем, нет, не нужно!
 
 
Ведь мне все ждать сегодня, томиться под луною,
Не зная – будет, нет ли моя лупа со мною!…
 
 
О ночь, я жду ответа с надеждою и страхом,
Скажи: она верна мне? Скажи, молю Аллахом!…
 
 
Ответил голос ночи печально и уныло:
«Она забыла клятвы и чувству изменила».
 

* * *

 
Твоя любовь – бесценный клад… Но как его найти?
Пусть благосклонная судьба укажет мне пути…
 
 
Зеница ока моего, пришел разлуки час -
Тебя оплакало оно, с покоем разлучась!
 
 
Да и судьба моя ко мне была добра, пока
Твой несравненный дивный лик не скрыли облака.
 
 
Ты – жизнь моя, и не могу я жить в разлуке с ней -
Уж лучше пусть меня земля укроет поскорей!…
 
 
Увы, любовь мою сокрыть глаза мешают мне:
Лицо не может от души остаться в стороне.
 

* * *

 
Тебе лишь только пожелать – и мы воздвигнем тайны зданье,
Той, что останется всегда сокрытой самой в мирозданье!…
 
 
Увы, увы, удел любви сменила ты, как будто платье -
Но даже б за вторую жизнь любви твоей не смог отдать я!
 
 
И если душу ты мою отяготишь великой ношей -
Сумею выдержать ее и никогда ее не сброшу!
 
 
Будь гордой – это я снесу; медлительной – терпеть я стану;
Надменной – тоже я стерплю; скрывайся – я тебя достану!
 
 
Лишь слово – обращусь я в слух; лишь прикажи – и я твой данник…
Тебе лишь только пожелать – и мы воздвигнем тайны зданье.
 

* * *

 
Желаньем томим, которое тщетно…
Влюблен я в нее – увы, безответно!
 
 
Кокетство ее меня убивает;
О, как тяжело на сердце бывает!
 
 
Но я все равно считаю за милость,
Что в сердце моем она поселилась,
 
 
Красы своей в нем посеяла зерна -
И вот урожай сбирает покорный…
 
 
Не я лишь один от страсти немею -
Как много сердец летит вслед за нею!
 
 
Себе говорил и клялся порою,
Что муки стерплю и чувств не открою -
 
 
Но все было зря, бесплодно, напрасно:
Взываю к тебе – всегда, ежечасно!
 
 
Неужто тебя не трогает участь
Того, кто не спит, в бессоннице мучась?!
 
 
А может, тебя обидел я больно?
Бывает, и конь споткнется невольно…
 
 
Знавали ведь мы и радость большую…
Смени же свой гнев на милость, прошу я!
 

* * *

 
Победила правда все сомненья,
Обрела утраченные звенья.
 
 
Даже недругам и тем уж ясно,
Что злорадство их, увы, напрасно,
 
 
Что они все верили доныне
В то, чего и не было в помине,
 
 
И впустую жаждали при этом,
Чтобы кто-то изменил обетам,
 
 
Чтобы тот, кому чужда измена,
Свой зарок нарушил непременно…
 
 
Нет, огонь они не погасили -
Договор остался в прежней силе,
 
 
Сокровенное в душе хранимо,
Неприкосновенно, неранимо…
 
 
Не суди ж меня за то, что ныне
Вдалеке я от своей святыни.
 
 
О, великодушная, Аллахом
Я клянусь, что сердце чуждо страхам,
 
 
Что любви твоей все так же жажду,
Сердце посвятив тебе однажды.
 
 
А оно, поверь, имеет цену:
В нем найти не сможешь ты измену!…
 
 
О луна с таинственным узором,
Я душой тебя ищу, не взором!
 
 
Но когда бы взору ты явилась,
В том была б немыслимая милость,
 
 
И тогда б узнал я, без сомненья,
Что с меня сняла ты обвиненья!
 
 
Мне хватило бы всего минуты,
Чтоб понять – сняла ль с меня вину ты…
 

* * *

 
Печальным быть не может рок:
Любить тебя я дал зарок.
 
 
Не может день быть омрачен:
Ведь я с тобой не разлучен.
 
 
Мои мечты в твоем саду
Посеял я… Но что найду?
 
 
Какая жатва за труды?
Боюсь, смертельны те плоды!…
 
 
Мне вероломством воздала
За верность ты… О, как ты зла!
 
 
Продать любовь за полцены -
Я не прощу твоей вины!
 
 
Пусть это мне послужит впрок…
Но нет… Любить я дал зарок!
 

* * *

 
Зачем ты кинула меня в объятия невзгод,
Зачем покинула меня – ко мне покой нейдет!
 
 
Зачем связала по рукам и бросила в беде:
Тебя одну лишь вижу я – всегда, во всем, везде!…
 
 
Пускай подаст какой-то знак, откроется на миг
Мучитель мой, властитель мой – твой лучезарный лик!
 
 
Свободен, словно птица, был… Теперь попал я в сеть,
И тайной, что я так хранил, теперь владеют все!…
 
 
Моя газель, увы, нет сил расстаться мне с тобой -
Как пожелаешь, так верши, владей моей судьбой!
 

* * *

 
Влюбленного в тебя ты прогоняешь прочь,
Согласья не даешь советами помочь,
 
 
Зато клеветников приблизила к себе…
Ну, что ж, пора забыть нам о ее судьбе!
 
 
Хвала тебе, Аллах: рассеялся туман,
Постигнул я теперь ее словес обман,-
 
 
И, к счастью, до того, как возымела власть
Над разумом моим всесильнейшая страсть!
 

* * *

 
Всю ночь мы любили и пили вино,
Покуда заря не ступила в окно
 
 
И звезды, покорны лучам заревым,
Не начали таять, как утренний дым.
 
 
Всю ночь напролет были счастливы мы,
Презрев все тревоги под пологом тьмы…
 
 
Но радость недолго дарил небосклон -
Ведь ночи любви быстротечны, как сон.
 

* * *

 
Если тщетны все надежды и закрыты все пути,
И напрасны все попытки примирение найти;
 
 
Если все воспоминанья ты развеяла, как дым,
И завистник торжествует, вместе с вымыслом своим;
 
 
Если недруги сумели свой напев тебе напеть,
Обольстили клеветою, заманить сумели в сеть;
 
 
Если им – твое доверье и улыбки все твои,-
Все равно останусь верен обещаниям любви!
 
 
Все равно готов, как прежде, жизнь пожертвовать тебе -
Хоть не светит луч надежды в горестной моей судьбе!…
 
 
Но прошу: не торопись ты отвращать своей души -
Ведь недаром говорится: «Поспешая, не спеши!»
 
 
Увлечет тебя далеко неприязни бурный вал…
Я ж взываю лишь к терпенью – как всегда к нему взывал.
 
 
Разве не был я доволен, не был рад, попавши в плен,
Ничего не получая всей любви своей взамен?
 
 
Не прощал тебе я разве прегрешений целый рой,
Что невольно или вольно совершала ты порой?
 
 
Даже мысль о том, что может красота содеять зло,
Для меня была греховной: красоте оно не шло!…
 
 
И сейчас ты мной владеешь, я люблю тебя такой,
Даже в зыбких сновиденьях я не грежу о другой!
 
 
Ты ж хотела опорочить непорочный наш союз,
Ты не верила, как видно, в долговечность наших уз.
 
 
Так поверь, что не хочу я изменять мечте о той,
С кем союз души и сердца блещет чистой красотой!
 
 
Но кинжал твоей измены глубоко проник в меня,
Он поверг в смятенье веру, скинул всадника с коня!…
 
 
Только все мои укоры ты умела отвести -
Словно ты привыкла споры с богословами вести;
 
 
Словно суть всего познала, все загадки бытия…
О, когда б ты прежней стала – мир в душе обрел бы
 
 
Ничего не надо боле – видеть лишь черты твои…
Что ж, прими привет прощальный умирающей любви.
 

* * *

 
Влюбленный, простившись с тобой у дверей,
Простился с покоем и с тайной своей.
 
 
Но вновь он всего не сказал напрямик,
Так быстро мелькнул провожания миг!…
 
 
Сестра полнолунья! Неужто Аллах
Тот миг сохранить не захочет в веках?
 
 
Когда не со мною, не рядом она,
То ночь беспросветно, кошмарно длинна;
 
 
Когда же ты здесь,– как виденье легка,-
Ропщу я, что ночь для меня коротка!
 

* * *

 
К нему с востока донеслось дыханье ветерка -
И пробудилась память в нем и вспыхнула тоска,
И слезы потекли из глаз, они текли ручьем:
Тому, кто молод и влюблен, поплакать есть о чем.
Есть отчего грустить всегда!
 
 
Два друга знают, отчего и почему скорблю
И что, пока могу терпеть, сжав зубы, я терплю.
Всегда старался отдалить я приближенье бед,-
«Сегодня – пир, а завтра – бой»,– как говорил поэт.
Постигла и меня беда!
 
 
Ночь натянула тетиву, и стрелами невзгод
Я прямо в сердце поражен – стрелок был метким тот!
Посланец бед нанес удар недрогнувшей рукой…
Пытаюсь в медленной звезде я обрести покой.
Неспешный путник – та звезда…
 
 
В тюрьме суровой дни текут тоскливою волной.
Кордова, как прекрасна ты! К тебе стремлюсь одной!
Покоя в сердце не найду и не предамся сну,
Пока те радостные дни и ночи не верну!
От них не стало и следа…
 
 
О, как чудесен твой предел – идет там шумный пир,
И гул веселых голосов звучит на целый мир,
И ясен день, и ночь светла, и утренним дождем
Покров твой мирный орошен, и все цветет на нем.
Все, как и в прошлые года…
 
 
Благоухает базилик, и ветви, захмелев,
Качаются от ветерка, как станы стройных дев.
Спокоен вид зеленых кущ, и птицы там поют…
О благодетельная сень, дающая приют!
О ар-Русафа, Айн Шухда!…
 
 
Аль-Джафарийя, аль-Укаб, забуду ли я вас -
Там был я весел каждый миг, беспечен каждый час!
Я не забуду аль-Акик, нарциссов полный луг -
Как часто юные мужи там собирались в круг!
И пела в роднике вода…
 
 
А если низко над землей ходили сонмы туч,
То вместо солнца нам сиял игристый винный луч,
И виночерпий был красив, как роза вешним днем,
Его запястья, словно хной, окрашены вином,
И сладки томные уста…
 
 
Вверх по течению реки к мосту ходили мы -
Там поражали белизной песчаные холмы,
И ароматом напоен был шорох ветерка,
И все цветы ему в ответ качалися слегка,
Тот берег в памяти всегда…
 
 
Мы помянуть должны добром тех суток череду,
Что во дворце Насих прошли у счастья на виду -
Где сталь холодного ручья текла у наших ног
И солнце наводило блеск на ржавый свой клинок,
Где жизнь красой своей горда…
 
 
О, как великолепен вид желанной аз-Захра -
Где незабвенные сады и нежные ветра!
Мне заменяла та краса и райскую красу…
Пока живу, я этот рай в душе своей несу!
Он не померкнет никогда!…
 
 
Но почему же вспоминать я не могу без слез
Прекрасные места, где нам встречаться довелось,
В одежды яркие любви рядились где не раз,
И к наслаждениям вели всех, кто послушал нас?
Как велика их череда!…
 
 
Пусть носит вечно аз-Захра весенний свой наряд,
И пусть достойные сыны ей лучшее дарят,
Пускай всегда здесь будет мир, мы видим счастье в нем,
Так у небес просили мы и вечером и днем.
И приглашали всех туда…
 
 
И часто верилось мне там, под сенью аз-Захра,
Что беспощадная судьба бывает и добра -
И потому надеюсь я: несчастный мой удел
Изменится и станет все, как я того хотел!
Опять взойдет моя звезда…
 
 
Меня чуждались там, когда уйти пришлось мне вдаль,
Но сам себя я утешал, смирял свою печаль.
Я говорил: презренен тот, кто пожелал мне зла,-
И вот безумная тоска из сердца прочь ушла.
Ушла, увы, не без следа…
 
 
Но пусть внезапный мой уход не радует врагов:
Недолго быть моей звезде в плену у облаков.
Я стану соколом в гнезде и львом в лесу густом,
Мечом, упрятанным в ножны, алмазом под замком…
Друзьям не причиня вреда…
 
 
Я вздоха не могу сдержать, печаль во мне давно.
И я не радуюсь в часы, когда я пью вино;
И если мне струна поет, не подпеваю я.
Одна утеха у меня – лишь весточка твоя.
Всегда желанная, всегда…
 

* * *

О полная луна! Чей взор взяла в полон?

Того, кто лишь в тебя без памяти влюблен,

Чье сердце тяготит безжалостный навет -

Но выдержать его оно дало обет…

Терпению вотще учил меня Коран,

Но все же я терплю всю боль душевных рай.

Отчаянье гоню: ведь скольких тяжких дел

Успешным был исход, счастливым был удел!

* * *

 
Ни адха и ни праздник разговенья
Не дали ни на миг успокоенья…
 
 
Да разве в силах праздники помочь
Тому, кто мучится и день и ночь!
 
 
Друзья мои, я помню аль-Укаба,
Чьи склоны я воспеть сумел так слабо;
 
 
Зал ар-Русафы, аль-Фариси двор -
Где был друзей так шумен разговор…
 
 
И высекают те воспоминанья
Искристый пламень из кремня страданья!
 
 
Я помню, как сбирались мы в Насихе,
Где вечера шумны, а утра тихи
 
 
И так щедры советами друзья -
Тогда любовью был охвачен я.
 
 
Там бой давал я дружеским укорам,
Там не было конца безумным спорам,-
 
 
Но коль хотел того веселый пир,
То очень скоро осенял нас мир…
 
 
О, сколько дней провел я в аль-Акике!
Луна сменяла солнечные блики,
 
 
Но мы тогда с возлюбленной моей
Не различали дней или ночей!…
 
 
А помните забавы у запруды -
Обилье вин, и сладкой пищи груды,
 
 
И гладь кристальная речного лона -
Как будто во дворце у Соломона?
 
 
Я помню свежесть этих тихих вод,
Я помню звонких чаш круговорот…
 
 
Мечты, свиданья, дружеские лица -
Когда еще такое повторитсж…
 
 
И сможет ли страдающее око
Узреть все то, с чем разлучен жестоко?!
 
 
Я вспоминаю: там белели стены -
И вечер днем казался неизменно.
 
 
И разве статься там могло такое,
Чтоб «юный жаждал иль страдал от зноя»?
 
 
Великодушен был хозяин наш
И в час раздумий, и под звоны чаш…
 
 
Теперь в тех залах не поют рабыни -
Их голоса сменил покой пустыни,
 
 
Покой, который не дает уснуть…
А я свой трудный продолжаю путь,
 
 
И вместо кубка из ладони друга,
Есть у меня копье, седло, подпруга;
 
 
Настречу тучам я лечу в тумане…
Да, ночи здесь, на дальней Гвадиане,
 
 
Мне кажутся куда длиннее тех,
Что я провел средь дружеских утех!
 

* * *

 
Завистник мне сказал, что та, кого люблю, больна.
«Стыдись,– ответил я ему,– ты болен, не она!
 
 
А эти бусинки – не пот, алмазы на челе.
Я совершенней красоты не знаю на Земле!
 
 
Ведь тело дивное ее под стать волнам реки…
Что ж удивляться – на волнах бывают пузырьки!»
 

* * *

 
С тобою не сравнится ветка ивы -
Так ты стройна, прекрасна, горделива!
 
 
Своим чудесным взглядом ты затмила
Глаза детеныша газели милой…
 
 
Остерегался я тебя недаром:
Не смог противиться волшебным чарам -
 
 
И вот бреду, любовью ослепленный,
Сильней, чем в жизнь, в тебя одну влюбленный!
 
 
Твоя любовь ниспослана мне свыше…
Нет, я не тот, кто с ней бороться вышел.
 

* * *

 
О, кто поймет твой зов, твой плач,
И где тот лекарь, где тот врач,
 
 
Кто исцелит лихой недуг,
Что завладел тобою вдруг?…
 
 
И чем поможет тут совет?
Того, кто нужен, рядом нет:
 
 
Он здесь – в душе, и вдалеке -
В эфире, в легком ветерке.
 
 
О, если б этот ветерок
Соединить сердца помог!
 

* * *

 
Привет вам от меня, окрестности Кордовы!
Здесь, как всегда, цветы красу раскрыть готовы,
 
 
А тучи – слезы лить над кущами дерев,
А воды – мирно течь, все горести презрев…
 
 
Да, были времена – без муки, без печали,
Когда под сенью мирт вином нас угощали,
 
 
Когда струили вдаль свой аромат сады
И не ждала душа нечаянной беды…
 
 
Но вот расторгла ты союз сердец влюбленных,
И у меня в груди – горсть углей раскаленных.
 
 
Былые вспомнил дни и звук твоих речей -
И вот уже из глаз струится слез ручей,
 
 
Как будто порвалась жемчужин светлых нить -
И падают они, и не остановить…
 
 
Друзей я вспомнил вдруг, противников печали,
Чьи взоры на пиру светильник затмевали.
 
 
Но если весть пришла, что у ворот беда,
Их взоры – как мечи, разящие всегда.
 
 
Вином нас обносил наш виночерпий томный,
Глаза его, как ночь, печальны и огромны,
 
 
Прекрасен стройный стан, колеблемый слегка,
Как ивовая ветвь под лаской ветерка.
 
 
Он потчевал друзей, врагов не замечая,
Вино своей любви нам с кубками вручая.
 
 
Хочу я в честь него, чтоб над Кордовой знойной
Пронесся легкий дождь, блаженный и спокойный,
 
 
И хладные струи омыли тот порог,
Где бил веселья ключ и спал недобрый рок…
 
 
Да, эти ночи я не упрекну ни в чем.
Служить своей любви с тех пор я обречен!
 

* * *

 
Вы вспоминаете ль о том, кто столько думает о вас
И чьи глаза покинул сон, кто на чужбине в этот час,
 
 
Кто думал чувства глубоко в себе запрятать, как в ларце,
Но выдает его печаль, написанная на лице…
 
 
Беда забросила меня в чужие, дальние края,
И замирает сердца стук – как на развалинах жилья.
 
 
Ночным стенанием своим мне голубь не дает уснуть -
Ему, я знаю, как и мне, уныние терзает грудь.
 
 
Мы долго сетовали с ним на то, как наша жизнь горька,-
Я – на земле, а он – в ветвях, под сладкий шелест ветерка…
 
 
Увижу ль тех, кого люблю? Порвутся ль нити крепких уз?
О, неужели навсегда распался дружеский союз?
 
 
Я обязательств не расторг, я не забыл своих друзей:
Ведь верность слову своему – примета истинных мужей.
 
 
…К вам снова праздник в дом пришел, он стать счастливыми зовет,
А бедный юноша вдали воспоминаньями живет.
 
 
Да, я с друзьями разлучен, не знаю радостного дня,
И я читаю тут стихи про то, что было у меня:
 
 
«О, чем утешусь – ни семьи, ни кубка, ни друзей,
Отчизны тоже больше нет, и милой нет моей!»
 

* * *

 
Ценить ты меня перестала,
Ты свергла меня с пьедестала,
 
 
Из сердца совсем изгнала -
Лишила родного угла!
 
 
Но помнит несчастный влюбленный
То время, когда благосклонно
 
 
Ты пела ему о любви,
Завлекши в тенета свои.
 
 
Тогда ты его утешала
И слезы ему осушала,
 
 
Дарила советы часто,
Он верил: они на счастье…
 
 
Из рук твоих сладко любое
Питье мне – пусть даже алоэ.
 
 
А если бы жгла ты огнем,
Прохладу нашел бы я в нем!
 
 
Моими мечтами была ты…
Зачем же, зачем же расплаты
 
 
Пришел этот горестный час!
О, если бы минул он нас!
 

* * *

 
Ты знаешь ли величину удела,
Которым в моем сердце завладела,
 
 
И знаешь ли, что почитал за счастье
Я под твоею находиться властью,
 
 
И что никто здесь, в царстве суеты,
Не покорял еще меня, как ты?!
 
 
Когда ж достигла ты сего предела,
В одежду горя ты меня одела,
 
 
Бессонницей глаза мне насурьмила…
Взгляни в мои носланья – там чернила
 
 
Сверкают со слезами наравне!
Застыло сердце от тоски во мне.
 

* * *

 
Моя газель, вбираешь ты
В себя все формы красоты!
 
 
И если в отдаленье ты -
Передо мной твои черты.
 
 
Любовь к тебе – игра с судьбой,
Но все равно мечты с тобой,
 
 
А все мольбы мои – в словах:
«Спаси, я весь в твоих руках!»
 
 
Молю Аллахом: будь верна -
Ведь я храню обет сполна!
 
 
О, смилуйся над бедняком,
Кто лишь с напастями знаком,
 
 
Кто стоны шлет в ночной тиши
От боли сердца и души,
 
 
Кому не в радость светлый день,
Кто стал прозрачен, словно тень,
 
 
Кто не стыдится чувств своих -
Пусть знают все вокруг о них!
 

* * *

 
Как ты решишь мою судьбу – пусть будет так!…
Тебя забыть я не могу нигде, никак.
 
 
Да разве в силах тот забыть иль изменить,
Кого с тобой любви такой связала нить.
 
 
И кто, с тобою разлучен, не знал утех,
Кто потерял покой и сон – спроси у всех!…
 
 
Меня сжигает страсть твоя и скорбь твоя;
Твоя любовь – моя болезнь… Да, болен я!
 
 
Но быть здоровым не хочу, ты мне поверь.
А коль солгал – запри скорей к блаженству дверь!
 
 
Клянусь Аллахом, я живу, тебя любя,-
И никого не нужно мне взамен тебя!
 

* * *

 
О ты, к кому желанием томим! Когда б сумел я стать собой самим,
Когда б судьба дала мне выбирать – Мой выбор пал бы на тебя опять!
Пускай корят завистники, пускай – За верность чувств хоть ты не упрекай!
Да, пусть меня завистники корят, «Она тебя забыла,– говорят,-
Твои упреки ей, что горький плод; Ее душа давно другого ждет…»
Пусть говорят… Наверно, я из тех, Которые, любя, прощают грех.
В любви – я раб, а ты – моя мечта… О, как неодолима красота!
 

* * *

 
Отнимешь ли ты одеянье, которому имя – любовь?
Уйдет ли твоя благосклонность – и мне не узреть ее вновь?…
 
 
Неужто все так совершится Неужто любви моей путь
Усеян напастями будет, а счастья, увы, не вернуть?…
 
 
Я отдал тебе без остатка и душу и сердце свои -
И как же теперь я утешусь, не зная ответной любви?
 
 
Для тех, кто взаправду полюбит, их чувство – смертельный недуг,
И, значит, свое исцеленье лишь в смерти найду я от мук!
 
 
Укоры я все и упреки скрываю в себе глубоко,
Лелею и вновь забываю, и гнев мой проходит легко.
 
 
А чтобы молву успокоить, ты, сердце, в ответ ей скажи:
«Довольствуюсь я даже взглядом жестокой моей госпожи!»
 

* * *

 
О, подари мне зубочистки стебелек -
Чтоб о твоих устах он мне напомнить мог!
 
 
И, может быть, моя умерится тоска,
Когда коснусь я зубочистки стебелька…
 
 
О солнце светлое! Величием твоим
Земля гордится перед небом голубым!
 
 
А на самой Земле смягчится взгляд любой,
Когда он встретится нечаянно с тобой!
 

* * *

 
Я люблю всерьез – а ей потеха,
Мой обет в любви – ей лишь помеха.
 
 
Не хранит она и свой обет…
Не пойму: со мной она иль нет -
 
 
Хоть как будто бы она и рядом…
Я гляжу на мир скорбящим взглядом.
 
 
Отдаляясь, мучая меня,
Убегая точно от огня,
 
 
Ты врагов моих с улыбкой манишь.
Знал бы я, что ты меня обманешь,
 
 
Что изменишь слову своему…
Что ж, я сам завлек себя в тюрьму,
 
 
И теперь – лишь смерть мне оправданье.
Жизнь моя – вот выкуп за страданье!
 
 
Если ты вернешь свою любовь,
И тогда я не воскресну вновь!…
 
 
Если б крикнул я, что ты убила,
Сколько б истины в том крике было!…
 
 
Изветшают ночи и слова,
А любовь всегда, всегда нова:
 
 
Ведь любовь – опора всей Земли!
Этой мудрости и ты внемли.
 

* * *

 
За то, что стыд я потерял, сними с меня вину:
Ведь ветку ивы я узрел и полную луну!…
 
 
Узорный поясок стянул округлый нежный стан.
Очами поражать сердца ей дар особый дан.
 
 
Те очи, будто бы сурьмой, подведены волшбой.
Она влачит подол плаща искусно за собой…
 
 
Дитя газели, ты цветешь прекрасней всех ветвей
Под сенью юности своей, незрелости своей!
 
 
Поспорит шеи белизна с одежды белизной.
Так гибко гнется тонкий стан лишь у нее одной!
 
 
Игривость с гордостью слились и неразлучны в ней…
Она пришла, когда в ночи зажегся сонм огней,
 
 
Когда сверкали в темноте Арктур и Альтаир
И мерила ладонь Плеяд по пядям звездный мир.
 
 
Она пришла ко мне, когда восстал я после сна,
Под сенью красоты своей ко мне пришла она…
 
 
И притянул к себе я ветвь – мечты моей предел!
И наслаждались мы в любви сплетеньем уст и тел.
 
 
От яркости ее ланит светлей был темный кров.
Чтоб те часы продлить, я жизнь укоротить готов!…
 
 
В превратный рок не верил я – кто этим устыдит
Того, кто исстрадался днем и по ночам не спит…
 
 
Себя я тешил всякий раз: «Подействует упрек!»
Но, как ползучий скорпион, коварен был мой рок.
 
 
И пусть избранник я судеб и достославный муж -
Настигли беды и меня, и худшие к тому ж!
 
 
Она всегда была – как сад для взора, но сейчас
Она ушла… И стал тот сад – для мыслей, не для глаз.
 
 
А ныне мой приятель зрит ее прелестный лик,
Веселость пьет ее души – она его родник…
 
 
Достойнейший из всех людей, мой друг Абу-ль-Касим,
Кто был оплотом для меня, наставником моим!
 
 
Не потому ли мне судьба послала столько бед,
Что от тебя я вдалеке, что друга рядом нет!
 
 
«О, если б знать!» – слова томят и рвутся из груди,
Но в сожалениях, увы, нам толку не найти!…
 
 
Вернется ль снова череда прекрасных дней былых?
Как часто от тебя вдали я вспоминаю их.
 
 
А наши ночи – где они? Остались ли следы
От них, что были в аромат одеты, как сады?
 
 
Нам не мешал недобрый рок: казалось, будто он
Клонился набок, опьянев, иль погружался в сон,
 
 
Когда по саду мы брели к лазоревым ручьям,
Что из зеленых берегов рвались навстречу нам,
 
 
Когда взбирались на холмы из белого песка
И небо укрывало нас в лазурные шелка…
 
 
Вино из драгоценных чаш лилось там без границ,
И свет достойный исходил от благородпых лиц,-
 
 
Он мог бы, словно блеск свечей, развеять мрак густой,
И каждый муж был славен там умом и красотой,
 
 
Подобно мускусу, опи благоухать могли,
И вместе все – наделены всей мудростью Земли…
 
 
Пусть южный ветер к нам придет, я жду его всегда:
Когда повеет он, дышать могу я без труда;
 
 
Благоуханный, он несет ко мне твои черты,
И мне становится легко: тогда со мною ты!
 
 
О верный друг, о властелин, кого избрал я сам!
Измерить всю мою приязнь каким я дам весам?
 
 
Подобен ты «седьмой стреле», ниспосланной судьбой,
И явь, и тайна чувств к тебе равны между собой!
 
 
Не знал я дружбы до сих пор сердечней и стройней,
Запреты и согласья мы чередовали в ней,
 
 
В ней все блистало прямотой и ровной красотой,
Как ряд жемчужный на груди у девы молодой!…
 
 
Да не придет тебе на ум порвать согласья пить,
Ведь у меня одна лишь мысль: как дружбу сохранить?
 
 
О, сделай так, чтоб твой ответ вернул мне радость дней,
Тех самых, что теперь, увы, лишь в памяти моей,
 
 
И облачи в словес парчу безликие листы,
Которым в прозе и в стихах подаришь мысли ты!
 
 
Подаришь плод своих трудов – из лучших лучший плод:
Его сама твоя судьба «жемчужным» назовет!…
 
 
Пускай же чаще те плоды нам посылает он,
Тот, кто природой с юных лет богато одарен,
 
 
Чье красноречье велико, а мысли так стройны,
Что перед ним и Сахль и Амр померкнуть бы должны!…
 
 
Но коль ответ твой но придет к тому, кто ждет его,
То не услышишь от меня ты больше ничего…
 
 
Так благоденствуй, процветай и памятуй: ты сам
Подобен туче дождевой, несущей жизнь лесам!…
 
 
Воркуют голуби, клоня тяжелые кусты:
«Да снизойдет к тебе покой!» Призыв услышал ты?…