Текст книги "Любовь сильнее Тьмы (СИ)"

Автор книги: Солнечная Фея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Анриэл! – в один голос строго прикрикнули на него Элронд с Эрэль, но эльда не обратил на них никакого внимания.

– Арименэль, – терпеливо начал рыжий эльф, – пойми, вы не можете быть вместе. Да, я хочу сказать это именно сейчас.

– Прекрати, отец! – эльфийка подняла голову, и глаза её сверкнули от гнева. – Я не послушаю тебя. Почему ты не понимаешь, что я люблю его и он любит меня? Почему?

– Потому что Анриэл – дурак, – тихо пробормотала Эрэль и поймала на себе строгий взгляд Элронда. – Всё, молчу.

– Вы не пара, пойми меня, – продолжил говорить Анриэл, сверкнув глазами. – Не пара! Такого быть не могло – назгул и эльфийка, тёмный и светлая. В легендах бы о таком не написали и не напишут.

– Легенды зачастую лгут, – ответила Арименэль. – А мне легенды и не нужны, я просто хочу быть рядом с Моргомиром. Почему ты мешаешь нам?

Анриэл побледнел и сжал кулаки.

– Я не позволю ему разрушить твою жизнь.

– Ты ничего так и не понимаешь, ada, – прошептала Арименэль, подходя к нему. – Ничего! – и она резко выбежала из комнаты, хлопнув дверью.

Воцарилось неловкое молчание. Анриэл весь ссутулился, помрачнел и начал напоминать каменное изваяние.

– Действительно не стоит судить кого-то по его прошлому, Анриэл, – Эрэль тяжело вздохнула, поднялась и ушла. В конце концов, у неё было ещё много дел. Но напоследок она всё же заявила эльде: – Ты всё-таки дурак.

– Эрэль за словом в карман не полезет, – пробормотал Элронд. – Анриэл, ты действительно ничего не знаешь о Моргомире. Я тоже знал сначала мало и ненавидел его, как всех назгулов, но всё изменилось. Он любит твою дочь.

– Очень любит, – подтвердила важно Лафилель, а Нудэтна тихо сказала:

– И она его.

Анриэл задумался было на секунду, но через мгновение уже сердито отогнал мысли и направился к двери.

***

Арименэль сидела на кровати в комнате Моргомира, которою ему отвели. Девушка обижалась на отца, и его поведение причиняло ей боль. Как он мог такое говорить?..

Моргомир обнимал дрожащую эльфийку и что-то шептал ей на ухо, и эллет постепенно успокаивалась.

– Я догадывалась, что мой отец не примет тебя, – прошептала Арименэль. – Он изменился. Раньше он был строгим, но понимающим, а теперь постоянно срывается.

– Он меня ненавидит, – горько усмехнулся полуэльф. – Но тебя он любит в глубине души, хотя и не может понять.

– Я не хочу с ним даже разговаривать, – заявила эллет. – Ненавидит тебя… а я люблю, – она прижалась к любимому, посмотрела ему в глаза. – Отец не может решать мою судьбу.

– Самое главное, что ты меня любишь, и лорд Анриэл действительно не сможет нам ничего плохого сделать, – Моргомир вздохнул. Сам он, если честно, тоже пал духом, ненависть Анриэла потрясла его. Нет, даже не ненависть, а то, как рыжеволосый эльф разговаривал с Арименэль, с его любимой Арименэль… – Не переживай, лучше отдохни.

Эльфийка улыбнулась ему и поцеловала. Но после ей пришлось уйти – теперь всё было не так. Эльфы могли подумать невесть что, да и отец выйдет из себя, если узнает…

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, звёздочка.

Стоявший в коридоре Анриэл безмолвно наблюдал, как Арименэль выскользнула из комнаты Моргомира и направилась к себе. Улыбается, счастливая такая.

«Может, всё-таки я в чём-то был неправ?» – подумалось эльфу, но он тут же с раздражением отбросил эту мысль. Нет, он несомненно прав. Это точно.

***

Арименэль с Моргомиром редко теперь удавалось побыть вместе – везде их находил Анриэл и каждый раз со злостью начинал высказывать всё, что он думает о Моргомире, Арименэль и их отношениях. Никто ничего не мог сделать, а попытки Элронда поговорить с эльдой окончились неудачно. Миримэ, правда, неожиданно прониклась к Моргомиру приязнью, и порой ей удавалось уговорить супруга не начинать очередную ссору. Анриэл слушался её и начинал спокойно Моргомира обо всём расспрашивать. Но всё равно всё начиналось сначала, и во дворце часто слышали гневное:

– Моя дочь никогда не выйдет за бывшего назгула!

С октябрьского возвращения прошло уже больше месяца, осень подходила к концу, а поведение Анриэла не менялось. Арименэль каждый раз срывалась, а после убегала, и лишь Моргомиру удавалось её утешить.

А Анриэл злился – на полуэльфа, на дочь, на всех остальных и на самого себя. Все его попытки «образумить» проваливались, а Моргомир даже разговаривать с ним не хотел, предпочитая сторониться или холодно и коротко отвечать на вопросы, а после быстро уводил Арименэль от Анриэла. Миримэ пыталась уговорить мужа прекратить быть таким упрямым, но эльда не слушал жену – как бы сильно он её ни любил, Моргомира принять не мог. Правда, всё чаще в его голову начали закрадываться мысли, что, может быть, дочь не так уж и неправа, и этот полуэльф Арименэль действительно любит, но Анриэл гнал их прочь. Пока что непонимание и злость были выше разума. И эту злость нельзя долго копить в себе – она непременно выплеснется.

Это случилось в начале зимы. Она и в этом году была малоснежной, тёплой.

Анриэл не выдержал и утром подкараулил дочь в коридоре, чтобы, наконец, поговорить с ней. Арименэль поначалу шарахнулась в сторону, но на разговор согласилась, в глубине души надеясь, что отец всё понял.

– Звёздочка. – Как непривычно было слышать это «звёздочка» не от Моргомира! – Пойми, я действительно хочу тебе лишь счастья.

Арименэль горько усмехнулась. Ох уж эта фраза «Хочу тебе лишь счастья!», сколько бед она принесла! Родители часто не понимают выбор своих детей и, желая им счастья, ломают жизни.

– Если бы ты хотел мне счастья, ada, ты бы не мешал нам с Моргомиром.

– Я не верю ему.

– Почему? Потому что он в прошлом был назгулом? Ada, нельзя жить и помнить одно лишь прошлое, нельзя видеть одну лишь тьму!

– Как ты только ему веришь?!

– Ada… я люблю его, много раз тебе уже говорю и буду говорить. Я его знаю. Он – это я, а я – это он… – у Арименэль чуть покраснели щёки. Непривычно было говорить о таком отцу. – Я знаю, ты ненавидишь Тьму, но Моргомир не тёмный! Просто… прими его, пожалуйста. Хотя бы ради меня.

– Нет, ни за что, – Анриэл устало вздохнул. Ему ужасно надоело повторять одни и те же слова. – Арименэль, только не говори, что не знаешь о его прошлом.

Арименэль грустно улыбнулась. Надо же, когда-то она такое говорила Саурону, а теперь и собственному отцу. Интересно жизнь складывается…

– Я всё прекрасно знаю, ada. И я всё приняла, уже давно. Не пытайся меня переубедить.

– А я буду пытаться! Потому что я против этого! – Анриэл вновь начал распаляться, и его глаза засверкали. Арименэль судорожно вздохнула. О нет, только не это. Всё, теперь она точно не сдержится и скажет:

– Тогда ты ничем не лучше Саурона, – бросила она через плечо, уже порываясь уйти.

– Не сравнивай меня с ним! – Анриэл сорвался на крик. – Хотя Саурон был частично прав. Не место светлой эллет рядом с этим подлецом.

Арименэль резко обернулась и с негодованием посмотрела на отца. Он вновь?!

– Не смей! – слёзы невольно потекли по щекам, и эльфийка отшатнулась от Анриэла, не желая находиться рядом. – Не смей!

– Звёздочка?! – В дверях показался Моргомир, с тревогой и страхом посмотрел на любимую и на угрюмого Анриэла. Сочувственно сжал девушке руку и зло взглянул на эльду. – Вы опять довели её до слёз. У вас вообще сердце есть? Или вы как Саурон?

Этого уже Анриэл вытерпеть не мог. После он не помнил толком, что произошло, и осознать не успел, как замахнулся.

– Ada! – Арименэль отчаянно вскрикнула, и не успел никто ничего сообразить, как она заслонила его собой.

Секунда.

Арименэль неверяще прижала ладонь к покрасневшей щеке. Моргомир и Анриэл замерли, не в силах осознать произошедшее. И лишь когда девушка выбежала из комнаты, Моргомир опомнился и взглянул на ошеломлённого эльду мрачным взглядом.

– Вы не как Саурон. Вы в тысячу раз хуже, – и полуэльф бросился за эллет.

Анриэл пошатнулся и тяжело оперся об стену. Он. Ударил. Свою. Дочь. Но он хотел ударить не её! А она… заслонила этого назгула собой. Будто действительно любит его.

У эльды в памяти промелькнуло другое воспоминание: Элронд рассказывает о войне Кольца, в том числе о ранении Арименэль. Подобное уже происходило. Арименэль пострадала из-за Моргомира. Из-за? Нет. Он не был виноват, пожалуй.

Тогда, пожалуй, не был.

Арименэль… Она действительно его любит. Иначе стала бы идти через всё Средиземье?.. Анриэл вздохнул. Бедная звёздочка. Как она полюбила такого монстра?

Но внутренний голос подсказывал: «Монстр здесь только ты»

***

Она сидела на ступеньках дворца. Зимой, на ступеньках. Хорошо хоть плащ надела! Моргомир подошёл и присел рядом.

– Он не хотел тебя ударить, – прошептал полуэльф, и эльфийка кивнула.

– Он хотел ударить тебя. Для меня это хуже, – сказала с болью Арименэль, и Моргомир порывисто обнял её. – Прости, я напрасно, может, расстраиваюсь. Я же знала, что так может случиться, – девушка вздохнула. – Далеко не все нас приняли.

– Зато мы рядом, – ободряюще улыбнулся Моргомир, держа Арименэль за руки. Холодные, замёрзла она. – Пойдём ко мне?

Арименэль сразу оживилась, и на лице её появилась робкая улыбка. На душе у полуэльфа потеплело. Тем более у него было, что рассказать девушке.

– Я недавно был у Линдира, – сказал Моргомир, когда они зашли к нему. – Показал, как я умею играть на флейте. Он сказал, что неплохо.

– О, у Линдира удостоиться «неплохо» – это великая честь! – засмеялась Арименэль, садясь на кровать, и замерла, когда увидела флейту у любимого в руках. – Ты… ты сыграешь?..

– Я давно тебе обещал, – тепло улыбнулся Моргомир. – Слушай.

И он заиграл. Арименэль обожала слушать игру Линдира, но сейчас ей казалось, что она не сможет сравниться с этой красотой – с музыкой, проникающей в самую душу, согревающей её, поднимающей всё самое светлое. Музыкой, которую играет он. Которую он играет для… неё?

Девушка опустила взгляд и смущённо улыбнулась. Кажется, она опять покраснела.

Нет, всё же, это так прекрасно!

– Это я для тебя играл, – Моргомир закончил мелодию и с улыбкой взглянул на Арименэль, которая с восторгом теперь смотрела на него. – Ну как?

– Это восхитительно, – прошептала эллет, стараясь подобрать слова. – Это… – Тут она не выдержала и обняла Моргомира. – Это прекрасно!

– А ты мне обещала, что укажешь на все недостатки, – деланно обиженным тоном заявил Моргомир, но Арименэль в ответ лишь весело рассмеялась и поцеловала его. – Хотя за поцелуй я действительно согласен это простить.

И они снова рассмеялись, обнимаясь и вновь целуя друг друга.

***

– Анриэл, как ты мог? – Миримэ сощурила свои зелёные глаза и с укором взглянула на супруга. – Да, ты не хотел ударить Арименэль, но ты!.. Ты!.. На глазах своей дочери ударить её любимого!.. – эльфийка схватилась за голову. – Этого я никак не могу понять, прости…

– Я сам уже ничего не понимаю, – глухо проронил Анриэл. – Я действительно виноват, Миримэ, – эльда опустил голову и тяжело вздохнул, закрывая глаза. Миримэ присела рядом и чуть приобняла его.

– Мне кажется, что ты взаправду слишком сурово к Моргомиру относишься. Тебе важно лишь его прошлое, лишь образ назгула, а его самого ты и не знаешь. Ты внушил себе мысль, что ненавидишь его, хотя Моргомир этого не заслуживает.

– Я понимаю.

Анриэл вздохнул снова. Всё это время он вёл себя очень глупо. И взаправду ненавидел Моргомира лишь за его прошлое, лишь за то, что Арименэль подвергла себя опасности из-за него. Так нельзя было делать.

Нет, Анриэл не мог ещё принять полуэльфа, но согласился с тем, что был по отношению к нему неправ.

========== Глава 37. Любовь сильнее предубеждений ==========

– Прежде, чем Саурон окончательно подчинил его своей воле, Моргомир одумался. Он понял, что оступился, и попытался спасти своё королевство, но было поздно, – Элронд говорил тихо и медленно, давая осмыслить каждое слово. – Моргомир действительно любил свой народ. Он совершил ошибку, но теперь это осталось в прошлом.

Анриэл закрыл глаза. Он никогда не любил изучать историю, в отличие от своей дочери, и историю назгулов знал плохо. Да ему и не было важно. Враги – значит враги, и иначе быть не может. Анриэл не любил людей, был одним из тех эльфов, которые высокомерно относятся к смертным. И ещё Анриэл не понимал, как можно в тёмной душе отыскать свет, что-то доброе. Он не понимал, что такого человека можно полюбить. А вот нет, Арименэль полюбила, о прошлом знает и приняла. Пожалуй, правду говорила людская фраза, которую он слышал когда-то. Правда, там говорилось про народ, но смысл остаётся прежним – нельзя жить лишь тем, что уже ушло.

«Народ, не помнящий своё прошлое, обречён. Но народ, живущий лишь прошлым, обречён вдвойне»*

– У Моргомира была трудная жизнь, – наконец с трудом проговорил Анриэл, и Элронд кивнул. – В ней не было ничего светлого…

– Пока не появилась Арименэль, – закончил с улыбкой Владыка Ривенделла. – Он действительно любит твою дочь, ты напрасно беспокоишься.

Анриэл вяло улыбнулся. Ему хотелось в это верить, но в глубине души продолжали жить сомнения. Что ж, Моргомира нельзя винить во всём.

– Ты так и не поговорил с дочерью? – тихо спросил Элронд у эльды. – Много времени уже прошло, почти два месяца.

– Нет, но я поговорю с ней. Сегодня. Сейчас! – Анриэл бросился к двери, едва успев попрощаться с Владыкой Элрондом. Тот лишь закатил глаза. Да, если уж Анриэл задумал что-то, то не успокоится, пока не сделает это. Удивительно, что он всё же внял всеобщим увещеваниям и почти согласился дать Моргомиру шанс. Что же, первый шаг к примирению и пониманию был сделан. Теперь уже дело за Арименэль и Моргомиром, да и на Кэльдара и Миримэ Элронд надеялся. Кто знает, может быть Анриэл одумается и не станет мешать счастью своей дочери?..

Да, отец Арименэль действительно начал задумываться: «А прав ли он был?» Многолетняя ненависть к тёмным, мировоззрение, привычные устои и убеждения стремительно рушились, и эльда пребывал в растерянности. Анриэл взаправду любил дочь и желал ей счастья. Что ж, наверняка стоит ради неё поменять что-то в своей жизни.

«А ведь то же самое сделал и Моргомир»

Если даже назгул, полюбив Арименэль, смог отказаться от власти Саурона и от проклятого кольца, то неужели родной отец не сможет измениться?..

Анриэл уверенно направился искать дочь. Арименэль с ним с того случая не разговаривала и сторонилась, и эльда понимал её. Но эллет продолжала общаться с братьями, с матерью, и Анриэл от них узнавал о дочери. Эльф стыдился своего поступка, желал извиниться (а можно ли тут отделаться простым «прости»?), но до сих пор не поговорил с Арименэль. Настало время это исправить.

***

Лёгкие снежинки порой залетали в коридор через раскрытое окно и мягко опускались вниз, тут же тая. Арименэль задумчиво смотрела на улицу, где уже почти растаял снег и было не по-зимнему тепло. Больше половины зимы прошло, через месяц наступала весна.

Год, почти год. Как незаметно пролетело время со дня победы над Сауроном! Весна ушла, пролетело лето, медленно ускользнула из мира осень, и вот уже кончается зима. Весна и лето стали счастьем, долгожданным счастьем, но осень заставила вернуться к реальности. Анриэл так и не дал согласия…

Арименэль вздохнула, закусила губу до крови, и резкая боль заставила ей прийти в себя. Она так и не поговорила с отцом, не захотела. Эллет понимала, что он не прав, что это ему нужно первым начать разговор, но всё же эльфийка любила его. Моргомир видел, как она мучается, и хотел поговорить с Анриэлом сам, но Арименэль не понравилась эта идея. Кто знает, что может сделать отец? Эллет, осознавая это, чувствовала в душе тревогу и с отчаянием понимала, что и раньше ощущала её. Во время войны Кольца. Анриэл сейчас казался страшнее Саурона, Арименэль не хотелось этого признавать, но зачем отрицать правду? И эллет взаправду не хотелось теперь говорить с отцом, она даже видеть его не хотела. Пусть он снова начнёт злиться на неё, пусть он делает всё, что угодно. Девушке порой было немного жаль его. Неужели отец не понимает, что всё напрасно? Она останется с Моргомиром, и осталась бы, даже если все эльфы Ривенделла были бы против.

– Звёздочка! – Моргомир стоял под окном и улыбался, запрокинув голову и смотря на девушку. Та радостно подалась вперёд, и полуэльф рассмеялся. – Осторожно, не упади.

– Если я и буду падать, то только с твёрдой уверенностью, что ты меня поймаешь, – девушка улыбнулась любимому в ответ, и грусть мигом исчезла. – Тогда я могу даже специально спрыгнуть сейчас.

– Пожалей меня, я же умру от волнения, – Моргомир закатил глаза и наигранно схватился за сердце.

– Это первый этаж, и я не настолько жестока, – фыркнула девушка. Но через секунду улыбка исчезла. «Жестока…» Девушка ненавидела слово «жестокость», потому что сейчас оно напоминало ей об отце. Эллет знала, что он не так страшен, но Анриэл переходил все границы. – По крайней мере, я не…

Улыбка пропала с лица Моргомира. Он понял, что Арименэль вновь вспомнила об отце, Анриэл сейчас часто занимал и её мысли, и его. Бывший назгул понимал эльду. Он сам заслужил такое обращение к себе, такие мысли, возникающие при произношении его имени. Девятый назгул, верный слуга Саурона, убийца. Враг. И для любого эльфа была бы тяжёлым ударом любовь дочери к тёмному. Но всё изменилось, а Анриэл до сих пор не может его понять. Не хочет, вернее. И этим делает несчастными всех, в первую очередь Арименэль. Анриэла можно было понять разумом, но не сердцем.

– Я поговорю с ним. Он обязательно изменится, слышишь? Я верю в это.

– Я боюсь, Моргомир. Знаю, что он старается напрасно, но боюсь. Если он увидит нас вместе… я не хочу, чтобы мой отец вновь с тобой поругался, я не хочу понимать, что с каждой минутой всё больше отдаляюсь от него, – Арименэль зажмурилась. Слова прозвучали горько-горько, а сердце будто что-то укололо. – Я уже перестаю верить, что ada изменится, что даст согласие на нашу свадьбу.

– Мы могли бы уехать в Лориэн, там Лаурелинмэ, там Галадриэль, которая нас примет, – Моргомир готов был сказать эти слова. – Нужно ли нам благословение Анриэла, звёздочка? Знаю, это не по эльфийским традициям, но я бы с радостью обошёлся и без согласия твоего отца, раз такое дело, – он долго смотрел на внимательно слушающую его девушку. – Арименэль, мы могли бы пожениться и без этого. Ты согласна?

– Да, – тихо произнесла эльфийка. Она согласна. Она уедет с любимым в Лориэн, Галадриэль действительно их примет. И какая разница, где быть, если рядом Моргомир? – Я согласна. Только…

– Мы подождём некоторое время, – Моргомир понял, что хотела сказать любимая, и понимающе кивнул. Эллет с нежностью улыбнулась ему и хотела что-то сказать, но вдруг невдалеке послышались шаги. Торопливые, тихие, такие знакомые.

– Ada, – еле слышно прошептала застывшая эльфийка. Нет, только не отец! Не хочет она с ним сейчас видеться, не может! Не сейчас, не в этот миг! – Моргомир, отец не должен тебя увидеть! – только бы Анриэл не заметил Моргомира, только бы ничего не сказал грубого её возлюбленному!

– Я тебя не оставлю, – полуэльф нахмурился, но потом в его голову пришла идея, и он бросился ближе к окну. – Прыгай!

Арименэль зажмурилась и, чуть не запутавшись в платье, забралась на подоконник. Не было мыслей о том, что она делает, не было мыслей о том, что это глупо. Анриэл вот-вот откроет дверь. Шаг.

Эльфийка не успела испугаться – Моргомир поймал её и прижал к себе, словно боялся, что с ней что-то случится. Они переглянулись, а после дружно посмотрели на окно.

– Арименэль? – Анриэл тем временем растерянно обвёл взглядом коридор и, будто бы чувствуя что-то, направился к окну. Но и там он уже никого не застал – Арименэль с Моргомир ушли.

***

Моргомир сразу понял, кто стоит у него за спиной, и почувствовал на себе испытующий взгляд Анриэла. Всё же пришёл, и к нему, а не к Арименэль. И хорошо, что не к Арименэль, хорошо, что она сейчас с подругами.

– Пожалуй, к списку твоих провинностей добавится то, что ты однажды чуть не убил моего сына. Кэльдар хотел защитить Глорфиндейла…

– Я знаю, – на лице Моргомира промелькнула горькая усмешка. – Я сожалею об этом, правда. Но я тогда был назгулом, всё казалось мне другим.

– Был назгулом… Ты же понимаешь, что это не оправдание? – Моргомир повернулся и встретился взглядом с Анриэлом. – Ты погубил много эльдар, пусть даже твоя вина была косвенной. Ты чуть не убил Кэльдара. Мэлнилитона ранили перед битвой у Ривенделла. Моя дочь едва не погибла…

Моргомир вздохнул и закрыл глаза. В правоте Анриэла нельзя усомниться, полуэльф действительно виноват во всём этом. Ещё несколько лет назад всё было по-другому, всё казалось иным.

– Я не знаю, чем заслужить ваше прощение, лорд Анриэл. И не знаю, стоит ли его заслуживать.

– Не стоит. Заслужить моё прощение нельзя, потому что всё это слишком серьёзно, потому что я взаправду мог лишиться своих детей. Заслужить моё прощение нельзя, потому что я не хочу этого и не хочу, чтобы ты зря старался. Моя дочь любит тебя, и я не могу осуждать её за эту любовь. Она увидела в тебе твою истинную сущность, полюбила твою душу. Я не могу её понять, но я не хочу, чтобы она была несчастной.

– Вы считали, что я сделаю её несчастной, – Моргомир пытливо взглянул на Анриэла. Полуэльф не мог угадать заранее поведение эльды и не знал, что тот скажет. – Лорд Анриэл, я никогда не обижу Арименэль, – Моргомир даже подумать о таком не мог. Чем-то обидеть любимую… Нет, никогда!

Эльда долго молчал, смотря куда-то в сторону, словно не замечая полуэльфа. Взгляд Анриэла скользил по Ривенделлу. Весна приближалась, воздух становился чище, солнце сияло всё ярче. Таял снег.

– Я знаю, – коротко бросил Анриэл через плечо Моргомиру, а потом вдруг резко пошёл прочь, оставляя за собой недоумевающего полуэльфа.

Весна приходила не только в Ривенделл, но и в души, смягчая их и заставляя смотреть по-иному. Смотреть и видеть только свет.

***

В начале марта в Имладрис приехала Лаурелинмэ. Все встретили её с радостью: и Арименэль, и Моргомир, и Элронд, и многие жители Ривенделла. Лаурелинмэ оставалась насовсем, и это радовало ещё больше. Но эльфийка почему-то странно себя вела и старалась держаться поближе к племяннику и его любимой, словно боясь кого-то. И Арименэль знала, кого.

– Новость быстро разлетелась по Ривенделлу, он несомненно о тебе знает, – эльфийка старалась уговорить стремительно бледнеющую от волнения нолдиэ встретиться с Глорфиндейлом. – Думаешь, он тебя не ждал?

Лаурелинмэ подняла на подругу странно блестящие зелёные глаза, и Арименэль заметила, как сомневается нолдиэ и беспокоится.

– Много лет прошло. Мы… я… Вдруг он меня забыл? – пробормотала Лаурелинмэ, быстро отведя взгляд. Эльфийка нервно теребила волосы, стараясь скрыть, что у неё дрожат руки. – Я боюсь, Арименэль, – еле слышно прошептала она. – Я ничего не знаю, я совершенно запуталась, словно маленькая девочка, хотя мне уже много тысяч лет. Как мне назвать эти чувства?

– Ты знаешь их название, – Арименэль ободряюще улыбнулась подруге. Когда-то она и сама так же путалась, волновалась, боялась и не могла понять, что с ней происходит. – Любовь.

– Пожалуй, ты права, – молвила Лаурелинмэ после недолгого молчания. – Я люблю его. Когда мы вместе путешествовали по Средиземью, пытаясь найти моего дядю, брата отца, я влюбилась в него. Мне не хотелось верить в это, и я сбежала потом, после того, как мой дядя отправился в Валинор. А как это ещё назвать? Быстро попрощалась с Глорфиндейлом и ушла. Он много раз пытался узнать, где я живу, но я не говорила. Он приезжал однажды в Лориэн, поговаривали, что он искал меня… – эльфийка осеклась и замолчала, а потом пробормотала, краснея. – Мне казалось, что это всё глупые слухи.

– А это не было слухами, – раздавшийся позади голос был знаком обоим девушкам.

Лаурелинмэ быстро обернулась и побледнела ещё больше, но не двинулась с места. Арименэль, взглянув на друзей, поняла, что они должны сами во всём разобраться.

– Я пойду, пожалуй, – произнесла девушка и быстро ушла, оставляя за собой Лаурелинмэ и Глорфиндейла.

– Ну наконец-то мы встретились, – выдохнул с облегчением золотоволосый эльф и посмотрел на Лаурелинмэ, которая так и стояла, не двигаясь и боясь даже дышать. – Здравствуй. Спустя столько лет, – он криво улыбнулся.

– Здравствуй, – эльфийка с трудом смогла успокоиться. В самом деле, она вела себя так, будто была маленькой девочкой, а ей ведь уже много лет. – Глорфиндейл, я действительно не думала, что ты приезжал в Лориэн искать меня.

– А что, ты думала, что я просто так приезжал? – в его голосе звучала грусть. – Ты думала, что я забыл всё?

– Эльфы не забывают, – пробормотала Лаурелинмэ, отводя взгляд в сторону. – А ты и не хотел забывать… Я и сама не хотела.

– Ты-то по другой причине, наверное, – горько отозвался Глорфиндейл. – Лаурелинмэ, почему? Почему мы общаемся, путешествуем вместе, а после, достигнув цели, ты сбегаешь? Хотя я сам тоже хорош… Но всё же ответь. Мне нужно это знать, – последнее предложение эльда произнёс очень тихо, но Лаурелинмэ его услышала.

– Я запуталась, – эльфийка опустила глаза, – я виновата, знаю. Мне хотелось получить ответ на свои вопросы, но я так и не нашла его за все эти годы. Вернее, нашла – свой ответ.

– Я тоже, – Глорфиндейл наконец посмотрел на неё. – Лаурелинмэ, после мне редко приходилось ездить по Средиземью, но каждый раз я искал тебя. Правда, затем надежда угасла. Эльфы уплывали в Валинор, и я боялся, что среди них была ты.

– Я тоже боялась, – тихо ответила эльдиэ. – Но ты-то точно бы не уплыл. И я сама… Моргомир, оставался тут, да и не хотелось мне в Благословенный край, – и тут она вспомнила. – А почему ты сказал, что у меня были другие причины, чтобы не забывать?

– Ну, всё-таки поиски своего дяди забыться не могут, – Глорфиндейл произнёс эту фразу так, словно она ничего не значила.

Лаурелинмэ замерла на вместе. Он знает?! Он действительно знает о… Нет, кто сказал? Хотя ведь Элронд знал, мог рассказать. Он знает. Знает обо всём. И неужели будет осуждать? Хотя за что? За то, что она, Лаурелинмэ, дочь проклятого нолдо? Или нет. Не проклятого.

Летописи всегда пишут победители. Летописи всегда пристрастны. В летописях многого нет. Легенды молчали о дочерях одного из нолдор. В рассказах ни разу не было упомянуто имя Эсилиэль, Лаурелинмэ или их матери. Потому что никто не знал, потому что отец уехал до рождения дочерей и никогда о них никому не рассказывал, а после эта тайну продолжали хранить.

Лаурелинмэ любила отца, но боялась увидеть в себе его отражение. И старалась никогда не принимать необдуманные решения, сразу верить в что-то и открывать свои чувства. Лаурелинмэ казалось, что проклятие рода легло на всю семью, не только на отца и на его братьев. Эльдиэ боялась, что сделает что-то не то, боялась, что тайна раскроется. Не хотелось ловить на себе ненавидящие взгляды и слышать презрительные слова.

Она – не он.

Саурон знал, Саурон хотел ещё больше унизить их род, сделав Моргомира назгулом. Тёмный майа понимал, что если смерти продолжатся, что если в них будет виноват один род, то… проклятие никогда не снимется. Проклятие обрекало на беду, на вечную тоску и вечное ожидание. На то, что им не удастся стать счастливыми.

Гордыня погубила их, горячность и подлые мысли, затаившиеся глубоко в сердце, обрекли на смерть. А поступки, совершённые ими, давали понять: покоя не будет. Ни вам, ни вашим потомкам. И пусть даже Моргомир не знал об этом, он подвергся тем же порокам. Гордыня, злоба, ненависть. Он должен был погибнуть так же. Все они должны были погибнуть так же, не узнав любви и света.

Этого не случилось. Потому что ради любви Моргомир смог измениться и отвергнуть власть Саурона, потому что Лаурелинмэ смогла доказать, что она – не её отец, потому что Эсилиэль не совершила тех ошибок.

Проклятие исчезло навсегда, но оно оставило вечный страх: «Что будет, если кто-то узнает? Сможет ли принять?»

– Сможешь ли принять? – прошептала Лаурелинмэ, зажмурившись и попытавшись сдержать слёзы. И почувствовала, как Глорфиндейл коснулся её руки своей.

– Уже давно принял.

Эльдиэ распахнула глаза и с изумлением посмотрела на эльду. Тот был совершенно серьёзен.

– Лаурелинмэ, я знаю, кем был твой отец. И знаю, что ты – не он. Я видел его однажды, слышал о его поступках. Проклятия нет, но даже если бы оно было, я никогда бы не отказался тебя. И после того, как мы нашли лорда Маглора, и он всё-таки уплыл в Валинор, мне стало ясно, какие чувства поселились в моём сердце, – Глорфиндейл смотрел прямо в глаза растерянной Лаурелинмэ. – Даже после того, как всё стало известно, я пожалел лишь об одном.

– О чём же? – у Лаурелинмэ сердце билось всё сильнее. Неужели чувства взаимны? – О чём ты пожалел?

– О том, что отпустил тебя тогда, – Глорфиндейл улыбнулся вновь замершей эльфийке. – Ты понимаешь меня, Лаурелинмэ, дочь Келегорма?

– Понимаю, – Лаурелинмэ неуверенно улыбнулась и подняла на Глорфиндейла сияющий взгляд. – У меня было много вопросов с того путешествия, но самый нужный ответ удалось найти. Я люблю тебя, Глорфиндейл.

Эльф вздохнул так, словно ему не хватало воздуха, и крепко обнял эльфийку. Та обняла в ответ, чувствуя, что слёзы сдерживать не может и не хочет. Потому что плакать не всегда плохо.

Под деревом, на котором скоро должны были распуститься прекрасные цветы, стояли двое золотоволосый эльдар и целовались.

***

– Я готова дать благословение на свадьбу Моргомира и Арименэль, – Миримэ смотрела на Анриэлу прямо в глаза, и эльда понимал, что в такие моменты с ней бесполезно спорить.

Спорить-то, в принципе, не хотелось, но супруга явно спешила. Эльда не готов был так быстро всё сделать. А ещё в глубине души он всё же противился решению Моргомира и Арименэль пожениться. Миримэ же потеряла терпение и сказала, что не хочет больше тянуть время.

– А я не могу, – эльф отвёл взгляд в сторону. – Я не готов к этому. Слишком быстро всё происходит.

– Слишком быстро? – Миримэ иронично приподняла бровь. – Много месяцев уже прошло с тех пор, как Арименэль и Моргомир вернулись в Имладрис. Я знаю, что тебе нелегко сейчас, и я тебя понимаю. Просто сейчас ты противишься из-за своего упрямства, – она осеклась и грустно посмотрела на мужа. – Я люблю тебя, но не узнаю в последнее время. Пожалуйста, дай согласие на их свадьбу. И если даже то, что ты мешаешь счастью нашей дочери, не может тебя образумить, то сделай это ради меня.

Миримэ быстро отвела взгляд и стремительно вышла из комнаты. Анриэл вздохнул. В последнее время всё чаще они с женой не понимали друг друга. И в этом действительно был виноват он. Своим упрямством Анриэл делал больно всем.

– Я изменюсь, обещаю, – прошептал эльда.