Текст книги "Любовь сильнее Тьмы (СИ)"

Автор книги: Солнечная Фея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Не смотря на всё, Арименэль со временем успокоилась и напомнила себе, что сейчас шутки действительно неуместны. И потому эльфийка молчала, сосредоточенно глядя вдаль.

Кони, хоть и порядком устали, ускорили бег, и вскоре девушке показалось, что из-за вершины холма, по которому они сейчас поднимались, показалась белая верхушка какого-то огромного здания.

Кони буквально взлетели на вершину холма, и у Арименэль захватило дух от увиденного: невдалеке, возле гор, величественно возвышался Белый город.

Эллет никогда раньше не видела ничего подобного. Цветущий Имладрис и прекрасный Лориэн не имели ничего схожего с Минас-Тиритом, грозным и мощным, на Сторожевую Крепость, стоящей почти у границы. В небо врезались белоснежные пики башен, сияющих на солнце, а самая главная башня сверкала, точно жемчужина. Стены города, древние, словно сам мир, были настолько крепки, что казалось, что никакая армия не могла пробить их.

Много ярусов было в городе, и девушка, замерев от восторга, не смогла сосчитать их, так она была потрясена увиденным. Этот город, прекрасный в своём величии и вместе с тем грозный и непоколебимый в мощи, казался отзвуком давно ушедших времён.

Арименэль слышала о нём, слышала и читала, но никогда не видела и не думала даже, что увидит. Эллет уже видела многое, и Карадрас, и Эрегион, и Аргонат, но сейчас она чувствовала себя юной девочкой, восторженной, увидевшей нечто чудесное и ранее неизвестное.

Моргомир и раньше знал это место, но сейчас и он застыл в безмолвном восхищении, склоняя голову перед твердыней древних великих правителей.

– Минас-Тирит, – медленно произнёс Гэндальф тем временем, не обращая внимания на замерших от восторга Арименэль, Моргомира и Пиппина. Полурослик ведь был изумлён не меньше эльфийки. Разве мог он, простой хоббит из Шира, даже подумать о таком? – Город королей.

«О, это действительно город королей, – пронеслось в голове у девушки, и она невольно вспомнила об Арагорне, – и Эстель, что бы он ни говорил, рождён им править».

Арименэль пришлось отвлечься от разглядывания города и направиться вслед за Гэндальфом и Моргомиром. Всё-таки Минас-Тирит она и так успеет увидеть, а людей предупредить нужно прямо сейчас.

Правда, на секунду в голове появилась неприятная и тревожная мысль, что, возможно, даже в Гондоре уже все знают о ней с Моргомиром, но девушка постаралась думать об этом непринуждённо. В конце концов, всё так и должно было произойти. Арименэль часто говорили об этом.

«Ты ведь знаешь, на что идёшь?»

Эльфийка была готова (по крайней мере, ей хотелось думать, что готова) к осуждению и презрительным взглядам. Хотя эллет знала, что при сильном негодовании остальных она просто сорвётся. Пусть думают, что хотят, пусть даже глядят с ненавистью, но не бросают своё мнение влицо. Арименэль этого точно не потерпит, да и Моргомир тоже.

Эллет внезапно поймала себя на том, что смотрит на город уже раздосованно и разозлённо, смутилась и мысленно упрекнула себя в этом. Ещё ничего не было сказано, а она… Хотя ожидать другого и не надо. Всё наверное так и будет. А как иначе? Люди – это не эльфы, они не смогут понять. Если даже Мэлнилитон с неприязнью относился к Моргомиру, то чего можно требовать от

эдайн? Хотя их нельзя в этом винить…

Раздражения больше не было. Осталось лишь мрачное предчувствие и тоскливое ощущение обречённости. Но Арименэль постаралась отогнать и это – не об этом нужно думать сейчас. Самое главное, что она с Моргомиром, а мнение людей ничего не изменит. Эти эдайн ведь могут погибнуть скоро – Саурон собирается напасть на Минас-Тирит. Нужно защищать город.

Эта мысль прогнала все тягостные размышления об осуждении, и эльфийка неожиданно приободрилась – она точно знала, что не смотря на всё, будет готова биться рядом с гондорцами. Даже при всех обстоятельствах – готова.

Арименэль выдернул из мыслей звонкое пение труб – их заметили из города и так приветствовали. Гэндальф заметно приободрился, выпрямился и расправил плечи. Врагов не стали бы так встречать в Минас-Тирите. Эльфийка и сама это поняла и чуть повеселела – по крайней мере, с оружием в руках люди их не встретят. Правда, когда они узнают…

Опять одно и тоже. Эллет раздосованно тряхнула головой. Мысли прогнать относительно просто. Но лишь на время. Все тяжёлые размышления и тревоги рано или поздно возвращаются.

– Всё будет хорошо, – прошептал ей Моргомир, заметив бледное и взволнованное лицо девушки, – я всегда тебе это говорил, и скажу сейчас.

Арименэль слегка улыбнулась – эта фраза, особенно сказанная любимым, всегда волшебным образом влияла на неё и вселяла хоть и робкую, зачастую слабую, но всё же надежду. Всё действительно будет хорошо, правда?..

Массивные, окованные железом ворота медленно распахнулись, впуская всадников в город. Воины не встретили их, видимо, узнали Гэндальфа и решили не особо волноваться.

Арименэль пришлось сказать Арлоту, чтобы тот бежал медленнее. Ехать по не очень широким улицам было и без того неудобно, а ещё всюду толпились взволнованные и встревоженные горожане. Моргомир придержал Амалора ещё при въезде в Минас-Тирит, а вот враз посуровевший Олорин медлить не стал.

– Дорогу, дорогу! – грозно и властно говорил он вмиг отбегавшим в сторону горожанам, и Серогрив мчался всё так же быстро.

Люди молчали, с удивлением смотря на Пиппина, в этот миг с любопытством смотрящего по сторонам, и на Моргомира с Арименэль. Эллет улыбнулась причине их изумления, ведь она отлично понимала их. Наверное, всё же редко можно встретить мчащихся на конях мага, полурослика и двух эльдар. Хотя неизвестно, принимали ли они Моргомира за эльфа или нет…

Но стоило только проехать мимо, как Арименэль слышала позади взволнованные голоса:

– Митрандир! Митрандир! Значит действительно война близко! – весть об этом быстро разнесётся по всему Минас-Тириту.

Вот уже верхний ярус города. Белоснежный дворец, а перед ним огромная площадь, и белое дерево. Прекрасное, но засыхающее. Эллет только взглянула на него и сразу узнала Белое Древо Королей. Говорят, раньше оно всё время цвело, но потом, со смертью последнего короля Гондора, начало постепенно увядать. Может, когда Арагорн станет правителем…

«Если Арагорн станет правителем», – промелькнула тяжёлая мысль, но Арименэль прогнала её прочь. Эстель обязательно будет королём, война закончится, а Дерево вновь расцветёт.

Моргомир спрыгнул с Амалора и помог Арименэль спуститься. К ним уже подошли стражи и, коротко взглянув на них, сухо поприветствовали. Эллет неуверенно взглянула на Арлота – ей не очень хотелось оставлять его на попечение людей, но Моргомир уверил её, что с конями точно ничего не случится.

Пиппин, идущий рядом с ними, посмотрев на Дерево и вдруг побледнел. Арименэль поначалу взволнованно на него взглянула, но вспомнила о рассказах хоббита про то, что он видел в палантире. Горящее Белое Древо… Горящий город. Это вполне может произойти.

И опять – нужно думать, хочется думать, что нет, надеяться, до дикой боли сжимать пальцы, понимая, что наверняка всё не так… Но всё равно понимать, глядя в родные глаза, что продолжаешь верить. Но порой слишком страшно…

Пиппин что-то спрашивал у Гэндальфа, майа ему отвечал, но эллет не слушала. Лишь когда маг внезапно остановился, она внимательно взглянула на него, ожидая, что он скажет. Девушка уже понимала, что лишнего говорить не стоит здесь никому. По крайней мере пока.

– Владыка Денетор – отец Боромира, – майа обвёл всех предупреждающим взглядом, – сообщать ему, что его любимый сын погиб, неблагоразумно.

Сердце у Арименэль снова неприятно кольнуло. Сколько же ещё таких вестей придётся узнать людям? А ведь смерть Боромира она видела сама… Но нужно промолчать. Продержаться некоторое время.

– И ни слова про Фродо и Кольцо! – строго проговорил маг, и Моргомир понимающе кивнул. – И вы пока имён не называйте, – обратился волшебник к полуэльфу и эллет.

– У Денетора был палантир, – сказал Моргомир, хотя Гэндальф наверняка знал это, – Саурон мог связаться с ним.

– Да, это так, – майа хмуро кивнул, и Арименэль вспомнила про палантир Сарумана. Воспоминание обожгло, словно огонь, и эллет зажмурилась. На мгновение перед глазами точно вспыхнуло Багровое Око… – Так что будьте осторожны. И да, – Гэндальф строго взглянул на Пиппина, – ни звука про Арагорна! – волшебник было отвернулся, но потом передумал. – Лучше уж тебе вообще помалкивать, Перегрин Тук, – на этих словах Арименэль с Моргомиром не выдержали и заулыбались, а сам Пиппин чуть обиженно кивнул.

Стражники распахнули двери в Чертоги, и Олорин вошёл во дворец первым. Остальные последовали за ним. Хоббит с эльфийкой сначала заинтересованно оглядывались по сторонам, но потом прекратили это занятие и более-менее посерьёзнели.

Арименэль успела восхищённо отметь, как красиво было в зале – белоснежные стены и высокие чёрные колонны смотрелись очень красиво, так… величественно, по-королевски. Возле колонн стояли древние статуи, и девушка несколько секунд разглядывала их, но потом отвлеклась. В этом большом помещении слишком пусто казалось, и эллет чувствовала себя слишком маленькой под высокими сводами. И даже тихие шаги звучали очень громко и жутко в звенящей тишине.

Каждый шаг сопровождался гулким ударом сердца, и почему-то стало холодно, пусто, слишком страшно на душе. Но Моргомир взял её за руку и ободряюще что-то прошептал, и эллет чуть воспрянула духом.

В самом деле, чего бояться? Она рядом с любимым, рядом с друзьями, а значит, ничего страшного не случится. Правда ведь?..

И почему снова вериться в это, и взгляд уверенней становится, и легко шагаешь вперёд, зная, что рядом те, кто дорог, те, с кем хочется быть всегда.

Белый трон пустовал. Пустовал уже много лет, ожидая истинного короля и от мысли, сколько же все люди Минас-Тирита тоже ждали, у Арименэль больно сжалось сердце. Сколько же лет им приходилось напрасно надеяться? сколько всего они перенесли?

Трон пустовал, но рядом с лестницей, ведущей к нему, стояло богато украшенное кресло, на котором сидел седовласый мужчина. Он не поднимал взгляд на Арименэль и других, было видно, что он разглядывает что-то, что находится в его руках.

– Привет тебе, Денетор, сын Эктелиона, Владыка и наместник Гондора, – голос Гэндальфа звучал твёрдо и уверенно, и эльфийка успокоилась – маг знает, что делать и говорить. Но потом ноющее ощущение неясной тревоги вернулось – что-то горькое отражалась на лице наместника Гондора, что-то полубезумное и страшное. – Я пришёл к тебе в этот тёмный час с новостями и советом.

Но наместник промолчал. Арименэль взволнованно переглянулась с вмиг серьёзневшим Моргомиром и внезапно испугавшимся Пиппин, который точно увидел точно ужасное. Денетор тем временем поднял бледное, почти серое лицо с тёмными глаза и глухо спросил, чуть усмехнувшись:

– Может быть, ты сможешь объяснить это? – Арименэль в этот миг поняла, что он держит в руках. Обломки рога. Она вспомнила битву у Андуина, звонкое пение гондорского рога, и похолодела, всё осознав.

Чёрные стрелы пронзили сына Денетора, и это была на глазах эльфийки. Эллет не помнила и не хотела помнить всё детально, ей хватило дикого леденящего ужаса и осознания безысходности, осознания близости смерти…

– Может быть, ты скажешь, почему погиб мой сын? – медленно спросил Денетор. Он смотрел лишь на Гэндальфа, но его невероятно взгляд будто бы пробил сердце Арименэль – столько боли и тоски в нём было. А Пиппин тем временем не выдержал:

– Боромир погиб, спасая нас, – хоть хоббит имел под «нас» Мерри, но Арименэль точно опалило жаром – она зная, что сын Денетора погиб на её глазах, сражаясь рядом, можно сказать, защищая… – Он пал, защищая нас от полчища врагов! – полурослик внезапно резко сделал шаг вперёд, не обращая внимание на Моргомира и Гэндальфа, которые было тревожно окликнули его. – Я готов служить вам в уплату этого долга.

Арименэль не слушала, что потом сказал волшебник. Она знала, что ничем не может помочь. И она понимала, что не по её вине погиб Боромир. Так уж получилось. Не время думать об этом. Важнее гораздо то, что грядёт более страшная и кровавая битва. А в ней… а в ней будет сражаться Моргомир. И неужели он снова может погибнуть? Что же будет на этот раз? Хотя на этот раз Арименэль тогда последует за ним. Всё. Хватило ей всего сполна. Теперь уж рядом – до конца, до победы или поражения, навсегда. Даже если Арда будет уничтожена. Всё равно. Всё равно…

Моргомир чуть сжал её руку, и они переглянулись. Пусть Денетор думает, что угодно, это неважно. Главное – быть вместе, главное, не позволить друг другу погибнуть, уберечь, спасти, но постараться не умереть – иначе как?..

Но резкий крик наместника вернул их в реальность. Они не слышали, что сказал Денетору Гэндальф, но было просто догадаться по гневным словам:

– Трон Гондора мой! Я не склонюсь перед самозванцем, последним из угасшего рода! Арагорн никогда не взойдёт на престол, никогда не наденет корону, и люди не увидят его коронацию! – наместник внезапно взглянул на Арименэль с Моргомиром, и его на его искореженном от ярости лице появилось ещё и презрение. – Неудивительно, что Митрандира поддерживаете вы! Дважды предатель и эльфийка, которая оставила своего народ ради него, вставая на его сторону! Ты, предавшая всех ради перебежчика, что скажешь? Или нечего?

Кровь бросилась эллет в лицо, и она остолбенела, потеряв дар речи от возмущения и вспыхнувшей внутри обиды. Обвинение было незаслуженным, а то, каким взглядом – злобным и чуточку насмешливым – взглянул на неё Денетор, окончательно задело эльфийку, и она отступила назад. Сердце больно заныло, а в глазах закололо от нежданных слёз, застилающей взгляд, против воли текущим по побледневшим щекам. За что же так?.. За что так с ней и Моргомиром? Знала ведь раньше, что такое скажут, но всё равно лёгкие от чего-то рвёт, и хочется броситься вперёд, возразить, гневно что-то ответить, но слова все теряются, застревают в горле…

– Замолчи, – Моргомир резко шагнул к Денетору и взглянул на него ледяным взглядом, положив руку на эфес меча, – меня можешь обвинять сколько угодно, но звёздочку не тронь!

То ли Денетор понял, что зашёл слишком далеко, то ли взгляд у Моргомира была слишком решительный и угрожающий, но он отшатнулся, а потом, скрипнув зубами, чуть успокоился. Полуэльф посмотрел на него и, не сказав ни слова, подошёл к Арименэль и приобнял её. Эллет от его объятий почти сразу успокоилась и доверчиво прильнула к нему.

Всё же не стоит обращать внимания. Денетор осуждает их, но разве это помешает? Самое главное, что ничего не случилось, что они вместе.

– Можете остаться в Минас-Тирите, – прошипел сквозь зубы наместник, – если вы так глупы и самонадеянны. У этого города мало надежды. Я прикажу слугам выделить вам комнаты, но не советую показываться мне на глаза.

Гэндальф молча развернулся и последовал к выходу из зала. Моргомир пошёл за ним, держа Арименэль за руку, точно хотел сказать, что беспокоиться не стоит. И не нужно обращать внимания на Денетора, он того не стоит.

Пиппин всё время оборачивался, но потом уверенно побежал вслед за магом. Наместник ещё секунду смотрел на закрывшиеся двери зала, а потом опустился на трон, снова погружаясь в мрачные раздумия.

***

Всё-таки в Минас-Тирите было неплохо. После долгих дней похода можно было наконец отдохнуть, и это девушка очень ценила. Небольшая комната была очень уютной, и эльфийка даже почувствовала себя почти как дома.

Почти – потому что здесь не было привычных мест, но самое главное, потому что здесь не было друзей и братьев. Они должны были добраться вскоре до Минас-Тирита, примерно завтра утром. Кони у них быстрые… Только вот как примет их Денетор? Снова оскорбит? Это он может…

Арименэль, заплетая волосы в привычную косу, грустно покачала головой своим мыслям. Она могла понять его, но лишь отчасти. Да, у Денетора погиб сын, его стране грозит беда. Но это же не повод оскорблять других и причинять им обиды? Неужели нельзя подумать о том, что это больно? Что не все предубеждения правильны? Что можно разглядеть в человеке добро и полюбить его? Как… как было с Моргомиром.

Арименэль невольно заулыбалась, снова чувствуя, как сердце вновь и вновь бьётся чаще, быстрее, как свет будто озаряет всё вокруг, и душу щемит от нежности. Она ведь тогда просто хотела поговорить с ним. Потом постепенно они стали друзьями.

Девушка узнала его лучше, приняла таким, как он был, и полюбила в нём всё – его душу, мысли, его чувства, улыбку, всё… Она любила его уже за то, что он существует, уже это рвало сердце сладостной болью, такой прекрасной и светлой. Эллет привязалась к нему почти с самого начала сильнее других, и эта привязанность стала частью её жизни, важной частью.

Арименэль раньше никогда не думала, что счастье может быть таким, что его можно испытать при одной мысли, что можно любить – так, что не описать словами. Просто любить. За всё и за ничего одновременно. Просто любить.

Тихо заскрипела дверь, и Арименэль сразу узнала шаги Моргомира, обернулась и обняла его. Тот улыбнулся, и они просто сели рядом друг с другом. Было уже так хорошо просто молчать, молчать, но это молчание было чудесным.

– Пиппина всё же посвятили в рыцари, – наконец сказал полуэльф, и на его лице снова засияла улыбка. – Подумать только: хоббит – воин Гондора. Быть такого не могло.

– Быть такого не могло, чтобы эльфийка полюбила назгула, – решила по-доброму пошутить эллет, и Моргомир закатил глаза, усмехнувшись:

– Один-один.

За окном стемнело, и внезапно девушка услышала вдалеке глухой грохот. Она непонимающе взглянула в сторону окна, но Моргомир успел раньше. Полуэльф что-то заметил, нахмурился и мигом посерьёзнел.

– Я знаю, что это значит. Войска Мордора уже вышли из Минас-Моргула. Я много раз видел это… Завтра они будут здесь.

– Неужели, – девушка широко распахнула глаза, – уже завтра мы будем сражаться?

– Будем, – Моргомир помрачнел, но потом, заметив растерянное лицо Арименэль, успокаивающе улыбнулся ей, – но всё обойдётся, я верю. Город выстоит. Я тоже буду сражаться, но ты не беспокойся за меня. В этот раз я не погибну.

Арименэль промолчала. Она не знала, что будет. Да и Моргомир не знал, он всего лишь пытался утешить её. А ещё… он говорил так, будто знает, что она-то сражаться не будет.

Что же… напрасно.

Девушка боялась. Боялась за него и за всех остальных. Боялась, конечно, и за себя. Но слыша за окном далёкое громыхание и видя смутные отблески света со стороны Мордора, она нисколько не усомнилась в своём решение.

Грядёт битва? Что же, Арименэль будет биться.

Комментарий к Глава 29. Время на счету

Эта глава должна была быть более длинной. Но так вот получилось. Экшн ждёт нас в следующей главе :)

========== Глава 30. Осада Гондора ==========

Утро следующего дня выдалось тяжёлым. Люди были взволнованы, увеличилось количество стражей, тревожные вести неслись по городу.

Гэндальф с самого утра вместе с Моргомиром ушёл к Денетору, чтобы что-то обговорить, и эллет беспокоилась за них, а потому не находила себе места. Несколько минут она просто ходила по дворцу, стараясь запомнить его бесчисленные коридоры. Часто за спиной она чувствовала чужие настороженные взгляды – эдайн немного сторонились её и с недоверием относились.

Эллет было это немного неприятно, хотя и Арименэль понимала, что так могло быть. А поэтому девушка решила во что бы то ни стало заслужить доверие людей. Хотя история уже разлетелась по всему Минас-Тириту, эдайн вовсе не шарахались от неё.

Было слишком тяжело на душе – всеобщее волнение действовало и на эльфийку. Гэндальф с Моргомиром ещё не вернулись, Пиппин где-то пропадал… Хотя можно было понять где. Его же посвятили в Стражи, а значит маленький храбрый хоббит должен был служить наместнику.

А Арименэль, не знающей, что делать, оставалось лишь бродить в окрестностях дворца, стараясь не заблудиться. Она не понимала, чем ей заниматься сейчас, хотя эллет твёрдо знала, что собирается сражаться. Но это потом, а сейчас… Сейчас нужно просто дождаться Моргомира или найти Пиппина, или хотя бы попытаться наладить общение с горожанам. Они почти не замечали её, эльфийка ловила краем уха их разговоры – оказывается, в город приехал второй сын Денетора, Фарамир. Девушка не знала о нём почти ничего, но ей уже стало его жаль – трудно принять смерть брата.

Люди боялись. Люди боялись войны, вновь настигшей их, вновь забирающей жизни. Эдайн страшились перемен, не принимали новое и впадали в отчаяние. Всё чаще Арименэль слышала чьи-то горькие слова: «Город обречён». Ей не хотелось верить в это, и возмущение нарастало в душе: неужели люди заранее готовятся ко смерти?..

– А наш город выстоит? – Арименэль вздрогнула, услышав тонкий детский голос и обернулась. Рядом стояла маленькая тёмноволосая девочка с большими печальными глазами и смотрела на эллет, смотрела с такой надеждой, что сердце эльфийки дрогнуло. – Почему взрослые говорят, что мы погибнем?

Арименэль сжала зубы. Дети – погибнут?.. Ну уж нет. Они не погибнут. И Минас-Тирит выстоит. И всё будет хорошо. Но… неужели даже таким маленьким суждено узнать весь ужас войны?

– Всё будет хорошо, – эльфийка ободряюще улыбнулась маленькой аданет, – не верь тому, что говорят взрослые. Они… они должны верить. Война – это страшно, но они должны верить. Вот ты веришь, что всё обойдётся?

– Верю, – девочка кивнула, мигом как-то приободрившись, – а ты?

– И я верю, – девушка снова улыбнулась, – потому что это правда.

– Ты ведь эльфийка? – аданет с любопытством взглянула на эллет, чуть наклонив голову. – Арименэль? Я про тебя слышала. Ты такая храбрая! И хорошая!

– Храбрая? Хорошая? – восхищение девочки чуть обескуражило эллет и одновременно согрело сердце – этот детский восторг, детское доверие, эта любовь в глазах… – А я думала, что меня считают другой. Люди боятся меня и Моргомира…

– Нет! – девочка покачала головой, жарко возражая. – Я знаю, и мы друзья знают, что это не так! И многие взрослые так считают! И мои родители! И я всегда постараюсь переубедить! – пламенная речь аданет прозвучала чуть смешно, но Арименэль и думала смеяться. Вместо этого она опустилась перед девочкой и растроганно обняла её.

– Спасибо тебе.

Подошли родители аданет, и девочка ушла с ними, но Арименэль успела заметить тёплые взгляды людей. От этого душа наполнилась радостью, вся война, весь ужас отступил, и эллет заулыбалась. Внезапно подошедший к ней Моргомир понимающе посмотрел на неё.

– Вот видишь: не все к нам так относятся, как ты думаешь, – полуэльф улыбнулся любимой, – я слышал, как эта девочка рассказывала своим подругам про тебя недавно.

– Неужели мы настолько известны? – попыталась изобразить удивление Арименэль, но она и сама знала, что это так.

– Известны, – чуть усмехнулся Моргомир, приобнимая девушку, – даже сын наместника Фарамир о нас уже знает. Гэндальф всё время водит меня с собой, мол, надо стать ближе к народу, а мне этого сейчас не совсем хочется… Звёздочка, я тебя так редко вижу.

– Мне тоже это не нравится. Но всё изменится, – Арименэль нежно поцеловала Моргомира в щёку, – и снова наступит мир.

***

Денетор был воистину безумен, в чём убедилась потом девушка. Он отослал своего младшего сына в Осгилиат, крепость, стоящую на берегу большой реки, умирать. Арименэль ничего не могла поделать, но возмущение разрывало её сердце, и Моргомиру еле удалось успокоить девушку.

Но после было и радостное событие – в Минас-Тирит приехали братья Арименэль вместе с Лаурелинмэ и остальными эльфами. Эллет, как только увидела их издали, радостно взвизгнув, помчалась им навстречу. Люди провожали её удивлёнными взглядами, но кое-кто и улыбками. Денетор лишь презрительно взглянул на эльдар, но ничего против не сказал. А вот эдайн приободрились – узнали, что не только они сражаются с Сауроном.

А Арименэль с Моргомиром теперь были не одни, во всяком случае, никто против эльфов и слова сказать не решился. Эллет же просто радовалась подруге, друзьям и братьям, а вместе с любимым ей не казались больше страшными ни смерть, ни осуждение, ни война.

Хотя нельзя было об этом забывать. Гэндальф говорил, что Рохан придёт Гондору на помощь, но наместник не верил в это. И тогда вспыхнули сигнальные огни – яркие всполохи в горах, знак того, что Минас-Тирит в опасности – и это должно было дать Рохану это понять.

А следующим утром Арименэль внезапно впала в то же отчаяние, что было у окружающих. Осгилиат, крепость, стоящая у реки, на последнем рубеже, пала. Фарамир, как девушка и предполагала, был тяжело ранен.

Люди паниковали. Они не могли надеяться, но, не смотря на всё, говорили, что пойдут в бой. Эдайн боялись, но страх не мог остановить их. И Арименэль чувствовала, как болезненный ужас угасает, а на смену ему приходит холодная решимость.

Кэльдар вместе с другими эльфами отправились на стену помогать лучникам. Ушли они задолго до битвы, сосредоточенные, серьёзные. Эльдар не оборачивались, а Арименэль, с болью осознавая, что видит многих в последний раз. И хотелось – безумно хотелось – броситься вслед за ними, но эльфийка не могла. Моргомир просил, видимо, понимая её мысли, не делать этого. Да и в конце концов эллет не ладила с луком, а значит и пользы принести не могла… Хотя бы об этом нужно подумать.

Лаурелинмэ ушла к стражам, пока ещё не отправившимся к воротам. Арименэль пыталась было возмутиться, почему подруга не берёт её с собой, но та так строго взглянула на неё, что девушка смутилась и промолчала.

А Моргомир… Моргомир до самой последней минуты был с ней. И, уходя, молча обнял её и поцеловал. И затем ушёл. Не обернувшись, ни сказав ни единого слова. А у Арименэль так больно сжалось сердце, что она едва смогла сдержать крик. Она не могла отпустить его в битву, не могла думать, что с ним что-то случится. Мало ли что может произойти в сражении? И…

Но эльфийка понимала, что это его долг. Что он должен сражаться с войсками Саурона. Знала, что так надо. Но не могла с этим смириться, не могла просто так сидеть тут, зная, что будут погибать люди, что родные в опасности…

Нет, нет, нет, никогда! Пусть Моргомир и просил её это не делать. Она всё равно отправится туда – ради него. Разумнее остаться, остаться хотя бы ради него и братьев, но тут нет выбора. Сердце рвётся туда – и не имеет значения, благоразумно ли это. Моргомир хотел, чтобы она осталась здесь, но эллет не собиралась это делать. Пусть… пусть будет всё, что угодно. Арименэль не бросила бы его в беде.

И девушка бросилась собираться. Поверх обычного походного костюма, уже затёртого и чуть порванного надела лёгкие доспехи, которые выбирала вместе с Лаурелинмэ. Говорила тогда ей, что на всякий случай. А она не поверила, но промолчала, хотя видно было, что не одобряет она поступка Арименэль.

Конечно, было непривычно и чуть неудобно, но эльфийка знала, что ей придётся привыкнуть, а потом терпела всё. И на голову – шлем, чтобы не узнали в битве. Хоть и слегка тяжело, но эллет, стараясь привыкнуть, походила несколько минут, и, в общем-то, ей это удалось. На пояс прицепила привычные меч и кинжал… Вот и всё. Теперь…

«А теперь – в бой», – с какой-то грустной усмешкой подумала эльфийка, смотря на своё отражение в зеркале. За окном уже пели трубы, и внезапно девушка осознала, что вместо гондорских слышит и другие. Грубые, резкие звуки рогов пронзали воздух и доносились до дворца, и Арименэль бросилась к окну. Ахнула и отшатнулась – практически всё Пеленнорское поле было заполнено чёрным войском – орками.

Никогда эллет не видела столько слуг Саурона, и глухой страх снова заполнил душу. А возможно ли победа?.. Но Арименэль решительно отогнала эти мысли и шагнула к двери. Нельзя отступать.

Коридоры эллет быстро миновала, правда, пару раз заплутав, но эльфийка чуть утомилась бежать в доспехах, и пошла простым быстрым шагом. Мимо изумлённых и испуганных людей, которых, однако, было немного. Мимо стражей, напряжённо вглядывающихся вдаль.

Мелькнула запоздалая мысль, что до нижних ярусов можно было добраться на Арлоте, но эльфийка была уже далеко. Понимая, что битва уже начинается, девушка снова пустилась в бег, не обращая внимание на всё ещё ощутимую тяжесть доспехов, на лёгкую ломоту в ногах и сбившееся дыхание. Сейчас главным было лишь одно успеть.

***

Орки были уже близко. Точно тёмная волна они тянулись с востока, хрипло выкрикивая оскорбления и насмешки. Тысячи и тысячи их. Тучи постепенно затягивали солнце, но видно было, как поблёскивали мечи и ятаганы, вились и трепались на ветру чёрные знамёна, и горели факелы. Уродливые тролли толкалт осадные башни, и они были уже недалеко, спустя недолгое время вспыхнет сражение, кровавая битва.

Люди боялись, люди смотрели со страхам, их сердца часто бились, но они готовы были стоять до последнего. И твёрдо сжимали эдайн в руках луки, напряжённо следя за приближающимися созданиями Моргота.

Но страшно и эльфам. Они не показывали это, но если бы кто-то заглянул в их глаза, он бы заметил плескавшихся в них ужас. Они вспоминали своих родных, друзей, любимые, и страх постепенно стихал. Эльфы, как и люди, готовы были сражаться.

Катапульты привели в действие, и люди – и даже многие эльфы! – вскрикнули. Не камни обрушились на них головы, а отрезанные головы воинов, погибших в Осгилиате. Орки не гнушались этого.

Всё началось очень быстро – полетели уже и камни, врезающиеся в башни, и сотни стрел, и защитникам города не осталось времени на страх.

Сражение началось.

***

Арименэль бежала со всех ног, как вдруг всё вмиг переменилась. Тревожная тишина нарушилась громкими криками, и эллет замерла, вздрогнув и похолодев. Громадные камни, вылетев из катапульт, врезались в башни, и они обрушились. Люди едва успели отскочить, и с криками бросились врассыпную, стараясь увернуться.

Арименэль расширившимися глазами смотрела на обломки, но летящий прямо на неё камень заставил её опомниться и отскочить в сторону. Валун рухнул рядом с ней на мостовую, и девушка запоздало вскрикнула, стремительно оборачиваясь. Ещё бы немного – и камень… от мыслей, что могло бы произойти, по телу пробежали мурашки, и эльфийка побледнела.

А камни всё летели, обрушиваясь на город, и Арименэль беспомощно заметалась, пытаясь увернуться и не попасть под рушащиеся здания. Вся уверенность мгновенно исчезла, и девушка слепо бежала, щурясь от пыли. А рядом рушились дома, погребая под собой людей, где-то рядом с громким грохотом впечатывались в мостовую валуны. Что делать? Куда бежать, чтобы не попасть под снаряд?

Вокруг каменные осколки, пыль, разъедающая глаза, звонкий звук падающих и разбивающихся камней, и смерть, слепая смерть, беспощадная и мгновенная. А ещё…, а ещё разрывающий воздух пронзительный крик, услышав который, Арименэль едва не упала. Нахлынувший ужас едва не бросил её на дорогу, и эллет еле удержалась на ногах. Назгулы! Те Восемь, что остались, те, что служат Саурону и сейчас ведут армию в бой…