Текст книги "Еретик (СИ)"

Автор книги: слава 8285

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Ник, прищурившись, посмотрел на профиль Вэна. Шрам был на другой стороне, и казалось даже, что его и вовсе не было, и поэтому Вэн был очень красивым. Сочный малиновый румянец на щеках и густые черные брови.

Сердце стало большим и жарким.

– И сейчас я понял, – продолжал Вэн. – Я выжил только благодаря надежде. Я верил в лучшее – и только тем и спасся. Сам бы я никогда не выдержал столько горя и несправедливости, столько издевательств. Но я просто переложил все свое горе и отчаяние на эту Надежду, на Веру, потому что ОНИ же огромны! Они так сильны и могущественны, поэтому, решил я, пусть ОНИ, пусть Надежда и Вера несут за меня мое горе, а сам я стал просто болванкой. Просто какой-то лошадью – которую запрягли, и она тупо тянет в гору эту телегу. И сейчас я понимаю, что только это и спасло меня. Надежда меня не обманула, – он слегка улыбнулся. – Я проскочил через весь этот поганый ад невредимым, – он провел пальцами по шраму. – Ну… почти… – и опять улыбнулся. Вздохнул и посмотрел на Ника. – Поэтому и ты надейся. Просто надейся, и все. И выживешь.

– На что надеяться? – Ник услышал свой голос и вздрогнул.

– На лучшее. На счастье…

– Я хочу надеяться… на тебя… – вдруг прошептал Ник и испугался еще больше.

Вэн смутился и замолчал. Ник пристально посмотрел на него, но Вэн отвернулся, подставляя вместо себя свою красивую белую шею. И глядя на его черные густые волосы, Ник вдруг только сейчас увидел, как много у него седых волосков. А ведь они ровесники!

Весь превратившись в зрение, Ник с дрожащим сердцем впитывал в себя бесконечное множество серебряных искр в густом море черных волос. Сердце его дрогнуло, раскололось, и бесконечная жалость разлилась по всей душе и затопила все тело.

Ник всхлипнул и сжал руку Вэна. Вэн сделал вид, что не заметил, и это было так хорошо, так верно – потому что никакие слова сейчас были не нужны. И радостный Ник закрыл глаза и повернул лицо к солнцу.

========== Глава 17 ==========

Тяжело и возбужденно дыша, Тим зубами отрывал сочное мясо от тела альфы, не сводя глаз с девушки. Она оказалась среднего роста, худая, белокожая, с тонкими прямыми длинными рыжими волосами. Сейчас, в сумерках, он не мог хорошенько разглядеть, какой в точности оттенок огненного цвета они имеют.

Тим зубами впился в кусок мяса в кулаке, дернул головой, оторвал и проглотил.

Девушка разлепила свои большие глаза, покачнулась и вцепилась тонкими белыми пальцами, в темноте похожими на цепкие когти, в тушу гиганта. Она подошла вплотную к Тиму и уставилась на него. От такой близости ему очень захотелось изучить ее запах, но голод был так силен, а от выверка так разило мясным дурманом, что прямо сейчас невозможно было хорошенько внюхаться в аромат девушки.

Возбужденно подрагивая, она сглотнула и нетерпеливо оглянулась. Тим молча вырвал кусок поувесистей и протянул ей. Она принюхалась, быстро оторвала небольшой кусочек и принялась тщательно пережевывать.

Они провозились с тушей всю ночь. Всю длинную, тяжелую осеннюю ночь они молча вгрызались в бескрайнюю плоть и насыщались.

Когда болезненный, хилый рассвет все же решился осветить мир, Тим отвлекся, оторвался от туши, выпрямился и встал на колени. Осмотрел тушу и утер рот. На глаз выходило, что он выел кусок величиной даже больше своего тела. Куда в него могло столько поместиться – он не знал, но, прислушавшись к ощущениям, кажется, понял. В его желудке разгорелась настоящая печь, в которой сгорали все проглоченные куски. И даже не сгорали, они словно бы выпаривались – для того, чтобы вытянуть из них самую суть, самый важный концентрат силы. Он представлялся ему в виде аккуратного золотого брусочка, сияющего изнутри. И вот такой вот крохотный, горящий густым золотым светом брусочек аккуратно оседал на дно его желудка. Постепенно-постепенно – и за ночь он уже под завязку затарился теплым густым золотом. И сейчас ему стало ясно, как он может дожить до середины зимы без еды и воды, без всего человеческого вообще. А потом, уже по снегу, можно будет опять походить по лесу, учуять альфу или омегу и снова насытиться вдоволь, теперь уже до самой весны!

Это открытие было настолько счастливым и многообещающим, так облегчало жизнь и смывало все проблемы, что Тим закрыл глаза и тепло улыбнулся.

Старая человеческая память, хилая, серая и исколотая, тихо ныла, что сейчас на дворе глубокая осень, что вокруг холодный туманный рассвет и трава заледенела, а он так далеко от людей и совсем без одежды. Но мысль эта была настолько слабой, что появилась на свет мертворожденной, и Тим тут же забыл ее. Он опять припал лицом к мясу, глубоко втянул носом его аромат, впился зубами, дернул головой и оторвал кусок.

И тут же почувствовал, что на него смотрят.

Он открыл глаза и увидел, что она улыбается. Весело улыбается, дожевывая кусок мяса. Ему показалось это таким веселым, что он тихо засмеялся – и она засмеялась в ответ. Смеясь, она качнулась и, не переставая улыбаться, поднесла к зубам кусочек мяса и съела. Он сначала смотрел на ее кровавые зубы и на красные от крови тонкие пальцы, и вдруг сердце дало перебой.

Она сидела прямо перед ним, положив на колени левую руку, а правой отрывала куски мяса и ела. И сейчас, в солнечном свете морозного утра он увидел ее всю, всю вообще – какая она была до самых сокровенных подробностей. Кровь ударила ему в голову, сердце стукнулось, он засопел, отвернулся и больше уже не смеялся.

Чтобы сделать хоть что-то, он спрыгнул с обглоданной спины гиганта на землю и стал показушно разминать шею. И только сейчас понял, что провел всю ночь с голой девушкой, просто он был так поглощен голодом, что ему некогда было рассматривать ее.

– Дай мне руку!

Она свесила вниз ноги и, нетерпеливо перебирая в воздухе пальцами, протянула ему тонкую руку. Голосок у нее был… ему понравилось. Чистый и звонкий, снежно-ясный, как и бело-голубоватая бахрома изморози на густой траве.

Он послушался и тут же ощутил ее мягкое, теплое и тонкое запястье.

Мгновение – и она ахнула прямо перед ним и навалилась на его грудь. Прижалась, и Тим всем телом ощутил нежность ее залитой кровью небольшой красивой груди.

– Кто ты? – спросила она.

Он прикусил вмиг засохшую нижнюю губу и осмотрел ее лицо. Тонкие темные брови, тонкие губы, четкие черты лица, белая кожа и голубые глаза. И даже не голубые, а голубовато-серо-стальные. И на фоне этих северно-холодных глаз и снежно-белой кожи ее прямые тонкие рыжие волосы горели как раскаленное пламя.

– Я-то… да я-то, пожалуй, никто… – он, к своему собственному удивлению, решил вести себя с ней непринужденно и даже развязно. – А тебя как зовут?

Девушка нахмурилась. Ветерок на мгновение закрыл белизну ее лица огнем рыжих волос, и она задумчиво отвела их пальцем за ухо. И когда ему показалось, что она вообще не намерена отвечать, она тихо произнесла.

– Инга. Я – Инга.

– А как ты оказалась в коконе?

– В чем? – ветерок все баловался с ее волосами.

– Ну, в коконе. В Яйце, Коконе, Скорлупе, Консерве, – он улыбнулся.

– В чем? – опять переспросила она.

Тим замолчал. Как чужому человеку можно объяснить то, чего и сам не понимаешь? Она, однако, сама увидела свой разломленный кокон, подошла и осторожно приложила руку к жесткой поверхности. Губы ее сжались, брови нахмурились, а в глазах Тим почуял тревогу.

– Ничего не помню… – прошептала она, но он услышал. – Только момент пробуждения. Темно… и все вокруг в этой липкой дряни… – она замолчала и повернулась к нему. – А ты почему без штанов?!

Тим опять вспомнил, что обнажен, как и она. Его одежонка, пришедшая в негодность за время рабства на поле, не выдержала схватки с выверком и сползла с него кусками.

Тим улыбнулся. Он чувствовал, что если бы не съеденное мясо, она бы сошла с ума от такого пробуждения! Да и могла бы она спокойно всю ночь есть сырое мясо, отрывая его с туши еще не остывшего великана? Обычный человек не выдержал бы такого. Но Тим уже понял, что мясо, помимо всего прочего, имеет и дурманящий эффект сильнейшей эйфории, который напрочь перебивает все страхи, вопросы и отвращение. И вот сейчас любой другой оцепенел бы от ужаса, стоя голый, весь в крови, посреди этой выпотрошенной бойни, но она улыбалась, и ясные глаза ее внимательно разглядывали Тима.

– Да и ты сама хороша!

В его сердце бушевал страх и веселье, и вдруг неожиданно для самого себя он протянул руку и ткнул ее пальцем в маленькую аккуратную белую грудь с розовым соском.

– Эй! – она стала строга. – А то я обижусь!

Тим решил попридержать руки. Осматриваясь по сторонам, она прошла мимо него, обдумывая свои мысли. Тим вдруг заволновался, ему показалось, что если он возбудится сейчас и у него встанет, то для него будет лучше провалиться под землю.

– А где ты живешь? – опять заводя волосы за ухо, обернулась она.

Тим кисло пожал плечами.

– Отведи меня к людям. Нужна одежда и еда… и… как-то же нужно разобраться.

– Еда тебе не нужна… – неотрывно смотря ей между ног, проговорил Тим. – Мясо волшебное, и теперь тебе не надо будет есть до самых морозов…

– Эй! Я тут! – и она помахала пальцами, забирая его взгляд со своего паха и переводя на лицо. – Но нужно же к людям! Мы же не можем вот так… в лесу…

Тима очень возбудило это «мы», но он все же нашел силы, чтоб возразить:

– К людям я не вернусь больше!

– Но… Но как же… – опешила она.

– А я знаю место! – улыбнулся он.

Наклонив голову и сощурившись, она внимательно изучила его лицо, и ему уже показалось, что она откажется, но рыжая вдруг согласилась:

– Ну хорошо. Пойдем.

========== Глава 18 ==========

Когда он привел ее к землянке у озера, то рыжая сразу полезла внутрь – копошиться в вещах, а Тим сел на берегу. Теплые нежные всполохи мясного наслаждения были так сильны, что за все время этой обнаженной прогулки он ни на миг не заробел и не почувствовал себя неловко. Это было хорошо, прямо замечательно, и Тим решил отпраздновать такое радостное событие купанием.

Инга все еще была в землянке. Он встал и зашел в воду. Память вскрикнула, что осенняя вода должна быть уже ледяной, но тело его вообще почти не ощущало воду.

Он лег и поплыл. Потом перевернулся на спину, стал лежать на воде и смотреть на небо.

Черная, длинная, холодная туча нависала над голыми березами. В какой-то момент стало пробиваться солнце, и несколько солнечных капель дождя упало на поверхность озера. Но потом опять подул ветер, и солнце скрылось.

Тим вдруг ощутил невероятное расслабление во всем теле. На мгновение ему показалось, что тело отнялось и он не сможет больше двигаться. Испугавшись, он пошевелил руками и решил выйти на берег. Вдруг и вправду с организмом случится что-то нехорошее, он пойдет ко дну и не сможет даже вскрикнуть.

Но тело слушалось. Страхи были напрасны.

«Нельзя делать такие большие перерывы, – валяясь на траве, сонно думал он. – Слишком тяжело это для организма. Нельзя доводить до такого!»

И хоть тело было полно силы, его сознание устало, и он решил поспать. Слишком много было событий этой ночью.

И он лежал, посматривая на темный холм Адских врат где-то далеко за лесом, и все слушал, как Инга возится в землянке. Этот шорох все отдалялся и отдалялся от него, и Тим не заметил, как уснул.

Он проснулся, потому что она его разбудила. Вскочив, он в первые мгновения не признал ее и не понял, где находится.

– Вот. Примерь! – озадаченная своими мыслями, она бросила ему какой-то сверток.

Тим развернул его и увидел, что это штаны.

– Одевай, а то ходишь как дикарёныш.

Штаны были сшиты из кожи выверка. Тяжелые и прочные. По длине в самый раз, но по ширине немного больше, чем нужно. Тим смутился, он не помнил, когда ему что-то дарили в последний раз.

Изменилась и Инга. Теперь на ней было две повязки, одна на груди и вторая на бедрах.

– А вот этот меч я назову «Колючка» – потому что я буду им колоть! – улыбнулась Инга и кончиком меча коснулась его плеча.

Тим сначала улыбнулся, но вдруг опомнился:

– Эй! Это же мое!

Он не сразу признал свой меч. Пока он спал, она уже успела над ним поработать. Если раньше он был короткий и прямой, то сейчас она сточила его, сделав узким, сужающимся к концу и чем-то напоминавшим большую иглу.

Тим попытался схватить меч, но было уже поздно.

– Пожалел?! Жадина!

– Это мое! Это я делал! Нужно было спросить!

Тим вскочил и прошел в землянку. Вообще-то, можно было попытаться вернуть меч, но ему казалось, что она его испортила, он хотел совсем не эту форму, и поэтому такой меч ему был не нужен. Но она могла хотя бы спросить, предупредить.

Возбудившись от обиды и желания мести, он осмотрел землянку и нахмурился. Пока он спал, похозяйничала она тут знатно. Все было перерыто, переставлено и передвинуто на новый лад.

В большом куске великаньей кожи, которую он стелил в яму для сбора крови, не хватало приличного куска сбоку.

Тим ахнул, выскочил из землянки и схватил ее за локоть.

– Ты чего?! – она нахмурила свои темно-рыжие, почти черные брови, и белизна ее кожи стала угрожающе холодной.

– Зачем ты испортила шкуру?!

– Какую шкуру?

– Шкуру для… для… крови… – он не знал, как она называется, и растерялся немного. – Она была нужна!

– А тебе нужны были штаны! И мне нужна была одежда!

– Надо же было спросить! Змей меня убьет!

– Кто такой Змей? – тут же влезла она.

Тим молчал:

– Такой же, как и мы.

– А какие мы?

– Мы… – он еще раз смерил ее взглядом с ног до головы и злорадно подумал, что верхнему лоскуту особо и нечего прикрывать. – Мы… мы те, кто может есть великанов.

– А обычные люди…

– Нет, не могут! – перебил он.

– А Змей этот где?

– Не знаю, – буркнул Тим, вспомнил о заготовке для ножа и решил найти ее и держать поближе, чтобы не пропала, как и меч.

– И много еще таких, как мы?

– Не знаю, – кое-как отыскав заготовку на нож, грубо ответил Тим.

– Ты хоть что-нибудь знаешь?! – усмехнулась она.

Тим насупился и принялся точить заготовку. Инга смотрела на него с интересом, а потом сладко потянулась и пошла осмотреться по округе.

Тим с остервенением точил нож. Наточив, он встал и подобрал кусочки кожи, которые остались от выкройки штанов. Ему представилось недовольное лицо Змея, и он ощутил резкое чувство страха с горячей и сладкой примесью ответной мести за то, что тот оставил его одного.

Осмотрев ворох полосок, он мелкие пустил на обертку рукояти, а из крупных сделал пояс и ножны. И хоть возился он недолго: пояс был просто длинной полоской, а «ножны» – сложенным вдвое и сшитым «кармашком» круглым куском шкуры, он успел измаяться от мысли – где сейчас Инга и что она делает. Он был почему-то уверен, что именно в этот миг она делает нечто очень особенное.

Не вытерпев, он вылетел из землянки и сразу ее увидел. Она стояла к нему спиной и смотрела на Адские врата вдали. Он тихо подошел, разглядывая ее плечи.

– А это что? – спросила она.

– Раньше меня учили, что это демонские врата в ад, но я думаю, что они лгали, и что это такое – на самом деле я не знаю.

Инга нахмурилась:

– Пойдем посмотрим? – вдруг улыбнулась она.

«Добровольно пойти в самое логово бесов? Я совсем, что ли?» – опешил он, а вслух сказал:

– Пойдем.

Врата оказались и вправду демонскими – проклятыми – и совсем не хотели приближаться.

Они шли, не останавливаясь, весь день и всю ночь, и только на рассвете Тим понял, что Врата стали ближе. Впрочем, идти было легко и приятно. Тим шел чуть позади, чтобы все время видеть ее, и во время похода никто из них не сказал ни слова. Энергия требовала выхода, движение приносило наслаждение – и слова были лишними.

Вдобавок он окончательно пропитался ее запахом и рассмаковал его. Когда он наконец-то выловил его, то тут же запаковал, навесил ярлычок и поставил на полочку рядом с запахом Змея. Он назвал ее запах «Белый-рыжий-голубой». Нет! Даже не так. «Бледно-белый, рыжий, светло-голубой». «Бледно-белый, огненно-рыжий, светло-голубой» – да! Вот это именно то, что он чувствовал!

Ухватив ее запах, Тим был очень доволен собой, теперь он был уверен, что дальше дело пойдет проще и быстрее.

В разгар жаркого солнечного дня, наверное, последнего жаркого дня осени, они вышли напрямую к Вратам.

Тим не мог в это поверить. Это все так же был огромный монолит из черного камня, вырывающийся из земли под острым углом. Только сейчас, в непосредственной близости, Тиму казалось, что это какой-то титанических размеров выверк метнул кусок скалы, и, пролетев полмира, тот воткнулся в землю. И от этого страшного удара вся тайга в округе, все сосны полегли на землю, словно волосы.

Сердце Тима замерло. Врата находились в эпицентре кратера, уложенного бревнами давно поваленных сосен, и отсюда, сверху, разглядывая низину, Тим все пытался увидеть толпы адских жителей в жутком хороводе смерти, но вокруг врат никого не было. Тут молчали даже птицы. Он хотел было сказать об этом Инге, но она уже спрыгнула вниз и быстро помчалась по кочкам прямо к темной громадине адских врат. Тим знал, что это уловка, демоны притаились и заманивают их, но деваться было некуда.

Вся земля здесь оказалась выворочена и умервщлена. Идти по буграм было неудобно. Упавшие голые сосны сгнили в труху. Опытным взглядом деревенского жителя Тим определил, что тут давным-давно ничего не растет, хотя это было и понятно. Тут все давно зачахло от зла, выпирающего из земли. Вдобавок ко всему давила эта тишина, так не свойственная дневной тайге.

Сами же врата отсюда выходили бесконечно, неохватно громадными. Из-за своих размеров они теряли всякую форму и сейчас и вправду были похожи на гору.

Подбежав вплотную, Инга взобралась на выпучившийся холм мертвой земли и запросто приложила ладонь к поверхности врат.

Ничего не случилось.

– Совсем не прогрелись на солнце, – задумчиво проговорила она, рассматривая ладонь. – Даже прохладно на ощупь, – и она опять прикоснулась к адской стене.

Тим ужасно хотел, но все никак не мог протянуть руку. Это было невозможным, невероятным. Прийти и дотронуться!

Увидев его нерешительность, Инга засмеялась, но смех ее тут же погас, эха тут не было. Тим разозлился и приложил ладонь, но тут же отдернул руку.

Поверхность и вправду была прохладной, шероховато-каменистой и абсолютно черной. Ему показалось, что это от сажи, но ладонь была чиста.

– Ну и где демоны? – спросила Инга.

– Не знаю. Может, ночью вылезут? – пытаясь совладать с дрожащим голосом, проговорил Тим.

Инга вдруг рассмеялась. Весело захохотала, показывая белоснежные зубы. И Тим засмеялся тоже.

– Демоны! – закричала Инга, смеясь. – Демоны, выходите! У-у-у-у!!!

Тим смотрел на нее, не представляя, что ему делать, думать и говорить.

– Расскажи конкретно, что ты знаешь об этой штуке.

– Ну… Взрослые говорили, что это врата. Бог зла их построил, чтобы его демоны могли вылазить из-под земли, творить зло и возвращаться домой.

– И ты верил? – спросила она, опять чуть наклонив голову вправо, и, прищурившись, внимательно смотря на него.

– Ну… да… а как?

– Бедный мальчик!

Она развернулась и пошла вдоль гигантского адского камня. Он почувствовал, что ему нравится быть бедным мальчиком, может, она пожалеет его? Опомнившись, Тим бросился ее догонять.

Они долго шли вперед, и Тим молчал, он был уверен, что в любой момент на них могут накинуться. Но все было тихо.

– Это не построено… – размышляла Инга вслух. – Это упало. Летело – и упало сверху.

– А может, вылезло из земли, как крот?

– А сосны почему повалены? Сосны-то упали от удара!

Тим хотел ответить, но вдруг учуял запах. Он встал и замер.

– Это человек… – прошептал он. – Женщина… – закрыв глаза и задрав лицо к небу, он жадно втягивал запах. – Женщина. Близко!

Они пробежали еще немного, и Тим увидел тропинку, ведущую прямо от стены и уходящую в сторону поваленных сосен. Тропинка была узкая, но давно натоптанная. Тим припал к стене в том месте, где она упиралась в монолит, но тут не было никаких щелей, ручек или дверей. Получалось, что человек подходил к вратам, стоял тут, разворачивался и уходил прочь.

Чувствуя азарт охотника, Тим пошел по тропинке прочь от врат и вскоре набрел на бревно. Это была все та же высохшая поваленная сосна, только посередине ствола поблескивала отполирована сидушка. Тим припал к истертой впадинке и жадно втянул носом воздух:

– Да. Тут. Женский запах! Вот тут она сидит и по этой тропинке ходит.

Инга задумалась:

– Но дальше от бревна тропинки нет.

– Нет, – осмотревшись, подтвердил Тим.

– И чего получается?

– Чего получается?

– Она просто тупо появляется сразу у стены и идет сюда, а посидев, возвращается опять к сплошной стене?

– Ну, она же ведьма! – нашелся Тим.

– Думаешь?

– Ну, а как тогда?! Может, она летает. Может, там в стене у нее алтарь. Она прилетает, алтарь загорается, она делает свои проклятые дела и идет…

– Идет сюда посидеть на бревнышке?

Тим вздохнул.

– Запах свежий, она тут часто бывает. Давай подождем, – предложил он.

– А что, если нам повезло, и она приходит сюда раз в год, а ушла только что?

– Ну… Давай спрячемся. Подождем до утра, и если она не появится, то уйдем. Давай?

Они отошли подальше и залегли в сухой ложбинке так, чтобы было видно и тропинку, и бревно.

Валяясь в сухой теплой тишине, Тим все думал о Инге. Какая же она была глупая и неопытная. Все для нее было легко и просто. Сходить к людям. Посмотреть на демонские врата. Она словно бы жила в другом мире. Мире без Единственного, без жрецов, без рабства на полях, без выверков. Хотя выверков и сам он теперь не боялся.

«А Инга все же глупая, – думал он, рассматривая ее нежно-розовое плечо у самого своего носа. – Глупая девчонка. Наивная. Беззащитная…»

Задумавшись, он дотронулся до ее плеча кончиком носа. Что-то внутри сказало ему, что раз уж перед ним такая красивая гладкая кожа, то он должен рассмотреть ее получше.

Поводив носом по ее плечу, он приблизился еще немножко и дотронулся уже губами. Инга молчала. Лежала на животе, привстав на локтях, и следила за тропинкой.

Подождав немного и убедившись, что она не против, Тим разлепил губы и прикоснулся к плечу кончиком языка. И еще раз. И еще. Не отрывая от ее профиля глаз, он раскрыл рот и присосался к плечу полноразмерным поцелуем.

Рыжая молчала.

Войдя во вкус, Тим перевернул ее на спину и стал целовать шею.

– Тим! – весело ахнула она, устраиваясь поудобнее.

Сначала он гладил ее по животу, но потом приподнял повязку и добрался уже до груди.

Время остановилось. Увязло.

Языком трогая ее маленький розовый сосок, Тим ощутил, что может проваляться так весь день. Всю ночь. Может быть, даже вечно… Ее грудь на вкус оказалась очень приятной, и он просто неспешно наслаждался.

На работу не нужно было идти. Надсмотрщик не стоял над душой со своей палкой. Весь этот теплый осенний мир терпеливо ждал, покуда его губы игрались с ее сосками.

– Тим… – громко прошептала она.

Тим, не слушая, засунул ладонь под ее набедренную повязку.

– Тим! – она вытащила его руку. – Тим!

Понимая, что Тим разошелся всерьез, она взяла его за уши и подняла голову:

– Тим! Твоя ведьма пришла.

Тим сел и нахмурился, собираясь с мыслями. Он весь был переполнен вкусом и запахом ее кожи, и окружающий мир со своими заботами и проблемами не помещался в его голове.

– Чё это она моя? – насупился он.

Инга натянула на грудь повязку, отряхнулась, оправилась, прибрала волосы и повернулась на живот, всем видом показывая, что хорошего понемножку и на сегодня праздник закончен.

Тим сглотнул и тоже подлез повыше, чтобы осмотреться.

Уже темнело. Солнце почти село, забрав все тепло. И старый Тим в одних штанах закоченел бы, но новый Тим чувствовал перепад температуры только условно – больше по запаху, чем всем телом.

По тропинке и вправду шла высокая худая женщина с длинными седыми волосами, кутаясь в странный черный ватник. Она не спеша подошла к насиженному бревну, огляделась и села. Вздохнув, она достала тонкую длинную розовую палочку и вставила ее в зубы. Тут же в ее сухих пальцах появился крошечный огонек, она поднесла его к концу палочки, и та моментально задымилась. Женщина выпустила дым изо рта и посмотрела вдаль болезненно-уставшим взглядом.

Тим ясно унюхал запах какого-то странного ароматизированного табака.

– Ссучья ведьма! – зло прошептал он. – Тряханем ее как следует! Пусть расскажет все, что знает!

Вместе они выползли из укрытия, поднялись и, пригнувшись, побежали к бревну. Прятаться тут было негде, и на полпути ведьма увидела их. И как только это случилось, весь мир побелел и взорвался. Уши пронзил жесточайший звон, и мир стал двоиться, троиться и разваливаться во все стороны.

Тим споткнулся, упал, схватился за голову, зарычал и страшным усилием воли стал возвращать дрожащую картинку мира в голове на место. Тут же он увидел, что Инга почти добежала до ведьмы – видно, когда хлопнула вспышка, она смотрела в другую сторону и сберегла глаза, в отличие от Тима.

Инга уже подбегала, как увидела в руке ведьмы узкую плоскую дощечку с маленькой клавишей посередине. Направив дощечку на Ингу, бесиха натиснула клавишу – и тут же по воздуху пронесся яркий раскаленный белый луч. Он летел прямо на Ингу, но она кошкой прыснула в сторону, и луч вжикнул мимо, глухо ударился о бревно и взорвался ворохом горячих искр.

– Сука! – от страха и злости вскрикнула Инга и уже потянулась, чтобы схватить ведьму, но тут опять ослепительная вспышка разорвала мир, и все побелело и зазвенело.

Инга, схватившись за голову, повалилась ведьме в ноги. На этот раз она не успела отвернуться и в полной мере ощутила на себе хлопок и вспышку ведьминого колдовства.

Оставив ее корчиться на земле, колдунья бросилась к адским вратам. На полном бегу Тим увидел, как беззвучно широкая плита у самой тропинки углубилась внутрь и поехала вбок, открывая проход.

– Стой! – гаркнул Тим, схватил комок земли поувесистей и швырнул его в затылок убегающей ведьмы.

Бесовка споткнулась, упала, не добежав пару метров до открывшегося входа, и Тим, на бегу подобравший ветку побольше и покрепче, нагнал ее, упер конец палки ведьме в затылок и прижал ее к земле.

– Тихо… Сука! Тихо! – выдохнул он, только сейчас понимая, как хорошо, что он догадался взять палку. Прикасаться голыми руками к такой фурии было бы очень опасно.

– Убью! – придя в себя, заорала Инга и кинулась на женщину.

Тим растерялся. Он не думал, что Инга может быть такой злой. И тут же, воспользовавшись моментом, женщина рванулась и кинулась в открывшийся проем. Тим с Ингой прыгнули за ней, и стена бесшумно вернулась на место, замуровав их в адской пещере.

Не успел Тим испугаться, как из ниоткуда родилась стена молочно-пасмурного тихого света. Позабыв про ведьму, Тим осмотрелся. Это был просторный недлинный коридор, заканчивающийся обширной залой. Пол и невысокий потолок были все из того же темного камня, только тут, внутри, он оказался очень приятным на ощупь, нежным и теплым, таким же живым, как и дерево. И если потолок и пол были из живого камня, то обе стены – от края до края и с потолка до пола – состояли из одного сплошного стекла, за которым каким-то непостижимым образом притаилось туманное серое утро – такой слабый, подслеповатый свет они излучали.

– Еще раз взорвешь вспышку – я тебе глаза выцарапаю, корова седая! Поняла меня?! – рявкнула Инга, схватила бесовскую прислужницу, поставила ее на ноги и поволокла в зал. Тим подобрал дощечку с клавишей, которую обронила седая, и пошел за Ингой.

– Зря мы сюда залезли… – прошептал Тим, заходя в просторное и низкое помещение, из-за невысокого потолка казавшееся тяжелым гротом.

Зал был пуст и тих, тут не было ничего, только этот черный камень повсюду. Как только они вышли из коридора, вся стена напротив стала прозрачной, и из нее не спеша стал вытекать все тот же серый свет.

– Тетка! – не глядя на женщину, проговорил Тим, разглядывая потолок. – Ты нам расскажешь все, что мы спросим – и мы уйдем, договорились?

Колдунья молчала. Вид у нее был больной и отрешенный. Чувствовалось, что она не боится ни смерти, ни боли. Тим уже открыл рот, чтобы обратиться к ней, но вдруг вскрикнул:

– Демон!

На другом конце зала появился высокий худой обнаженный парень и как ни в чем не бывало пошел куда-то по своим делам. Тим направил на него дощечку и вдавил клавишу.

Яростный огненный луч вырвался из устройства, двинул Тиму в живот и, перебросив через весь зал, шваркнул о противоположную стену. Ударившись, Тим, как кошка, рухнул на пол на все четыре конечности. Встряхнув головой, он встал и ощупал живот. Ожог был несильный, как если бы Тим уснул на летнем солнце на пляже и обгорел: неприятно, но терпимо.

У ведьмы вытянулось лицо и остекленели глаза.

– Живой… – прошептала она. – Выжил! Должно было прожечь насквозь! Но как же… Мутант! – ахнула она и посмотрела на Ингу. – Вы мутанты!

Оправившись, Тим стал подходить к странному парню. Тот вел себя так, будто его только что разбудили, и он проснулся и начал капризничать. Держась за виски, парень дошел до края темной стены и серого «окна» и сел в углу. Тим, не чувствуя от него угрозы, подошел почти вплотную.

Это был молодой парень, по виду – его ровесник. Высокий и очень худой. Обнаженный, с длинными руками, тонкими ногами и длинным тонким членом. Особенно выделялась его перламутровая тончайшая кожа, гладкая и безволосая, словно парень был из мрамора. Только на голове его были длинные, тонкие, белые волосы, почти до самых бледно-розовых сосков. Волосенки эти Тиму сразу не понравились – вздумал бы он заявиться с такой прической в Грязный город, в тот же день мужики бы вырвали их у него вместе со скальпом.

А вот лицом парень был красив. Очень красив. Чересчур красив.

Полные чувственные губы – красивее, чем у Инги, и густые брови были красивее, чем у Инги, и в больших голубых глазах заледенела невыразимая грустная печаль.

Парень сидел в углу, прислонив голову к соседней стене, и совсем не замечал Тима.

– Парняга, ты откуда такой будешь? – тихо прошептал Тим и взял его за плечо.

Страшный визг разодрал весь зал. Тим отскочил от него и увидел, что его рука оставила на плече парня скользкий розоватый ожог.

– Не трогайте его! Не прикасайтесь! – завопила женщина.

– Но я ничего… – растерялся Тим.

– Не трогайте! Вы что!

– Расскажи нам все, что знаешь об этом месте, и мы уйдем и никого не тронем! – держа ведьму за ворот, объявила Инга.

– Я расскажу! Я все расскажу! Только не прикасайтесь к нему! И отойдите подальше! Даже дышать на него нежелательно, не то что трогать!

– Кто он? – как-то громче обычного спросил Тим. – Он демон?

– Нет. Он из другого мира…

– С другой планеты? – нахмурилась Инга. Это слово «планета» только что вспыхнуло у нее в голове, и ей показалось, что она вспомнила что-то… что-то еще… нечто большее.

– Он прибыл сюда из другой солнечной системы.