Текст книги "Паутина Белого Паука (СИ)"
Автор книги: Синчан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
– Сам придурок! – огрызнулась Ева, демонстративно отбросив от себя спорную конечность.
– О, заткнитесь, – поморщился Исаия. – Я спать хочу, поганая вялость мне нормально соображать не дает, а тут еще вы со своими воплями.
Он подошел к окну и резким движением распахнул шторы. Ева с Илией дернулись, но ничего страшного не произошло.
Зал залил яркий свет полуденного солнца. Ева сощурилась, Илья и вовсе отвернул лицо. Но ни он, ни Исаия падать замертво, похоже, не собирались.
– Черт, – пробормотал Илья с противоречивой смесью одобрения и недовольства.
– Да, неприятно, но вполне терпимо, – согласился с ним Исаия. – Долго же ты собирался со смелостью, чтобы проверить, а?
– А ты сам когда успел? – спросила Ева, покосившись на рыкнувшего в ответ Илью. Он, не замечая, все больше вел себя как зверь, нежели как человек.
– На рассвете. Пока Илия пялился на тебя.
18 глава
В наступившей за этим гробовой тишине голос Илии упал до низкого, рычащего шепота:
– Я же сказал, что смотрел телевизор.
– Затылком? – издевательски уточнил Исаия.
Илия застыл. Все его тело напряглось от гнева: каждый мускул, каждая клеточка; на щеках выступил бледный румянец стыда. Он и шага не сделал к Исаие, но воздух между ними заполнился обещанием насилия. Такая плотная, вязкая мысль – пока еще мысль – готовая взорваться кровью и болью.
– Я тоже чувствую это к ней, – вдруг произнес Исаия. Произнес спокойно и мягко, с непонятным никому сочувствием.
Илья не шелохнулся и даже не дышал. Только смотрел на брата с тяжелой, мертвой яростью.
Бывало, что братья ссорились – слишком разные они были, несмотря на внешность. Они дрались до синяков, до крови. Исаия однажды даже руку Илье сломал – ненарочно. Еву это беспокоило, но не пугало. Сейчас же… сейчас она смотрела на Илью, и вид его ужасал.
– Я тоже хочу касаться ее, – продолжил Исаия, будто не видя, на какой тонкой грани балансирует брат. – Здесь всюду запах ее кожи, от него голова кругом идет, будто дурман. И я ловлю звук ее пульса, словно от этого зависит моя жизнь. Меня магнитом тянет к ней, до дрожи тянет обернуться вокруг нее, спрятать от всех и пробовать, наплевав на все, словно…
– Заткнись! – прорычал Илья, и голос его гремел, как раскат грома, как рык взбешенного льва. Новость, что Исаия чувствует то же самое, что и он, его совсем не обрадовала. Напротив, она подняла в нем жгучую, дикую ревность, и ярость открывшейся стыдливой тайны. Он никому не собирался говорить о своих желаниях, а уж делить Еву – тем более.
А Ева, в ужасе перед столь резкой реакцией обычно добродушного Ильи, не думая, встала между ними, не зная, что делать. Она боялась дотронуться до взбешенного брата, боялась, что любое действие заставит его сорваться.
Однако, угодив в поле его зрения, она предстала перед всей тяжестью его злости и, не выдержав, отшатнулась. Она знала, что брат не ударит ее, знала, но иногда тело реагирует само по себе.
И ее реакция, лучше чем что-либо еще, привела Илью в чувство. Он моргнул, неуверенно отступил, губы скрыли оскаленные клыки. Гнев его ушел, соскользнул, словно маскарадная маска, и осталась только растерянность и уязвленная гордость.
И глядя в это лицо, словно на открытую рану, Ева обратила внимание на слова Исаии. Их обоих – ее братьев – тянуло к ней. Не по-родственному и даже не совсем по-человечески. Не так, как ее саму к ним, но хуже, потому что это напоминало наркотическую зависимость.
– Это все из-за изменений, – заговорила она, ни на кого не глядя. – Мало ли что этот вампиризм с вами сделал. Я тоже себя странно чувствую. Вечером съездим к Измаилу и уточним, как от этого избавиться. Не мы первые и не мы последние, в конце концов. Так что давайте не пороть горячку, ладно? – последнее слово вышло тихо и немного неуверенно.
– Мне в ночь на работу, – сказал Илья, успокаиваясь.
– Сходим вдвоем, – предложил Исаия. – Я взял отпуск.
– Ты и отпуск? – не поверил услышанному Илья, для кого шок от подобной новости оказался сильнее всего остального. – Наш трудоголик взял отпуск? Я не ослышался?
– У нас экстренная ситуация, – повел плечом Исаия и зевнул: – Я спать. Ева, пойди тоже поспи, чтобы ночью носом не клевать. Илия, не приставай к Еве.
– Да пошел ты, – беззлобно буркнул ему в удаляющуюся спину Илья. – Я тоже вздремну, – решил он, обратившись уже к сестре. – И не слушай Изю.
– Ладно, – легко согласилась девушка. Если он может притворяться, будто ничего не происходит, – рассудила она, – то могу и я.
Оставшись одна, Ева направилась на кухню. Спать ей пока не хотелось, а вот поесть было бы неплохо. Девушка очень надеялась, что Измаил не шутил по повод ее фигуры. Но если она все же начнет толстеть, то немедленно прекратить кормить ребят кровью. Одно дело быть вечным подростком, но подростком-толстухой – это уже слишком.
Увы, но холодильник Еву разочаровал. Есть было откровенно нечего. Голод не отпускал, и, порывшись у себя в сумке, девушка отыскала немного денег. На обед в кафе должно было хватить.
Стараясь не сильно шуметь, она умылась, причесалась, переоделась. Перед выходом проверила, взяла ли с собой телефон. Не дай бог, ребята заметят ее отсутствие. Она бы на их месте с ума сошла от беспокойства, учитывая всю опасность их ситуации.
Двор встретил Еву сухой жарой, детскими криками с игровой площадки, шумом машин и мужчиной на скамейке. Слегка за тридцать, накаченный и подтянутый, с короткой, армейской стрижкой – он смотрелся крайне неуместно на излюбленном наблюдательном пункте местных бабушек. Пройдя мимо него, Ева шагов через пять оглянулась: мужчина уже кому-то звонил.
Как шпион, – подумала она и попыталась вспомнить, в какой стороне нужное ей кафе, в котором любил перекусить Илья. Отбросив мысль о том, что теперь его «личное кафе» она сама, Ева обошла дом с правой стороны и остановилась на светофоре. Там, через дорогу, высилась вывеска искомого кафе. «Маковое поле» – гласила она.
Светофор не успел сменить цвет, как плеча Евы невесомо коснулись. Отдернувшись, она рывком развернулась и уставилась на высокого, темноволосого парня в черных солнечных очках. Серо-синяя рубашка на нем оттеняла бледный тон кожи, белые брюки были идеально отглажены, прекрасно сочетаясь с мокасинами из мягкой кожи песочного цвета.
Ева непонимающе на него таращилась, пока человек не приподнял очки.
– Вася-Степа? – признала она его, наконец. И тут же бросила взгляд на солнце: – Ты же вампир.
– Митя, – назвался он очередным именем. Все такой же спокойный, если не сказать, равнодушный. – Солнце не убьет меня.
– Оборотень? – предположила девушка. Он кивнул. – А что ты тут делаешь?
– Этим вечером не могла бы ты навестить Измаила?
Ева моргнула.
– Зачем это? И как ты здесь… ты следил за мной?
– Не лично, – уточнил вампир. – Солнце не убьет меня, но находиться под его прямыми лучами утомляет. Я оставил человека караулить подъезд в надежде, что ты покажешься.
– А позвонить никак? – скептически спросила Ева, поняв, что за мужчина такой сидел на скамейке. – Не верю, что вы не выяснили номер моего мобильного.
– Мы не смогли дозвониться до тебя, – светофор, наконец, загорелся зеленым, и они сдвинулись с места. Ева все еще хотела есть, а вампиру требовалось убраться с открытого места. – Предполагаю, твои братья заблокировали все входящие от неизвестных.
– С чего ты взял?
– Потому что в первый и единственный раз с твоего телефона ответил Илия.
– Он мне не говорил, – настороженно сказала Ева.
– Он попросил оставить тебя в покое, – объяснил Митя. – После мы больше не смогли дозвониться.
– А прийти и в дверь постучать?
– Твой брат также предупредил, что в этом случае нам будут не рады.
– И с каких пор вас это волнует?
Вампир не ответил. Они дошли до кафе, Митя открыл девушке дверь, галантно пропустив вперед. После яркого солнца и душной улицы прохлада и умеренное освещение внутри казались раем.
Ева выбрала угловой столик в дальней части зала, подальше от окон и людей. Сиденья были красные и мягкие, из кожзаменителя, столики – темное дерево.
В ожидании официанта она повторила свой вопрос.
– Нам нужно, чтобы ты пришла к Измаилу, и пришла добровольно, – Митя снял очки, и девушка вновь не смогла не залюбоваться его красотой. Сильное, волевое лицо, прямой узкий нос, изящный рот и невероятно притягательные глаза. Свои длинные черные волосы он перехватил в простой низкий хвост. Неплохо, но французские косы ей нравились больше.
– Зачем я должна прийти?
– Мы… обеспокоены, – тщательно подбирая слова, произнес вампир. – Думаю, наш князь сходит с ума.
Заявление вампира поставило Еву в тупик.
– А раньше он у вас нормальный был? – с плохо скрытым сомнением уточнила она. Глава по безопасности посмотрел на нее тяжелым, неподвижным взглядом. Под этим взглядом подчиненные старались немедленно убраться подальше от начальства. Ева же заерзала и попыталась пояснить: – Он натравил на меня того вампира, Филиппа, чтобы потом заявиться самому в роли спасителя. Это я еще как-то могу понять, пусть поступок и сволочной. Но я очнулась, когда он мне ногти на ногах красил, понимаешь? Это абсолютно точно ненормально.
Митя опустил глаза.
Подошла официантка с меню. Ева тут же отвлеклась на выбор блюд.
– Он владеет этой территорией более восьмидесяти лет, – негромко поведал вампир, пока девушка изучала список. – Под его рукой закон стал един для всех, и мало кто смеет его нарушить. Это принесло нам мир и позволило выжить. Наш князь – прекрасный хозяйственник. Он организовал нас, и мы сотрудничаем под его покровительством. Тебе это, возможно, трудно понять, но вампиры – одиночки. В крайнем случае, живущие небольшими группами.
– Я извиняюсь, но звучит так, будто мы знаем разных Измаилов, – вежливо заметила Ева. И тут же решила, что хочет два гамбургера и картошку фри. Вредно, зато вкусно. Тем более, если фигуре ничего не грозит. В сомнениях она бросила взгляд на своего собеседника: – Я, правда, перестала меняться? В смысле, стареть или… толстеть?
Вампир откинулся на спинку сиденья. Глядел он на нее слегка недоумевающе. Первая человечная эмоция, которую Ева за ним заметила.
– Тебя волнует только твоя внешность?
– Меня волнует, как отразится моя прожорливость на фигуре.
– Никак, – помолчав, ответил Митя. Ну, да, он ей о политике, а она о фигуре. Конечно, куда понять такому красавчику простые девичьи проблемы.
Ева огляделась в поисках официантки. Та немедленно подошла. Сообщив ей свой заказ, Ева вновь сконцентрировалась на беседе.
– Так что там с безумием вашего князя?
Вампир сложил перед собой руки, переплел пальцы в замок. Он медлил с объяснениями, и это наводило на нехорошие мысли.
– Измаил – хороший хозяин, но у него есть одно… увлечение. Время от времени он находит для себя цель. Женщину. И соблазняет ее. Если у нее есть родные братья, он их убивает.
– Господи, зачем?
– Полагаю, ревность.
– В смысле?
Принесли заказ. От бургеров шел непередаваемый аромат жареного, сочного мяса, соуса, сыра и маринованных огурчиков. Картошка щекотала обоняние острыми специями. На ощупь она была обжигающей, только-только снятой с фритюра. Но именно сейчас Еве стало не до еды.
– Измаила обратила в вампира его старшая сестра Агарь. Она была Евой, как и ты, Источником. Позже она стала… любовницей князя.
Отправив в рот первую палочку фри, Ева тут же подавилась. Натужно кашляя, до слез, она попыталась осмыслить слова Мити.
Измаил говорил, что Агарь значила для него больше, чем весь мир. Но она и представить не могла в каком именно смысле. Схожие с ее собственной ситуацией моменты вызвали неприятное предчувствие.
– Измаил одержим своей сестрой, – продолжил вампир. – Был одержим ею при ее жизни и стал еще более после гибели. Женщины, что он выбирал, всегда напоминали ее внешне. Тех из них, что особо приходились ему по душе, он пробовал делать Источником. Но они все умирали, пока он не нашел тебя.
Митя поднял на Еву взгляд – прямой и испытывающий, словно он силился понять, что за зверек такой перед ним.
– Ты намного младше возраста Агарь, и, за исключением совпадения по цвету волос и глаз, совершенно на нее не похожа. Я не знаю почему, но князь позволил тебе спасти братьев, чего он ни разу не делал на моей памяти. И вот, ты, действительно, «Ева», истинный Источник. Одно из ценнейших для нас приобретений. При этом князь не запирает тебя в общине, а отпускает одну, с парой новообращенных.
– И что? – даже для нее самой голос прозвучал неприветливо.
Вампир смотрел на девушку бездонными, черными глазами.
– Он ждет, что ты придешь к нему. Не как Ева, а как… Агарь.
– Я не его сестра.
– Ты это знаешь, и я знаю. Но князь тоскует по женщине, что умерла много сотен лет назад. Думаю, он верит, что ты – ее реинкарнация, ее перерожденная душа.
– Измаил говорил, что не ищет замену сестре, – защищаясь, заявила Ева.
– Не ищет, – не стал спорить Митя. – Ему не нужна замена. Ему нужна сама Агарь.
– Но я не Агарь, – с нарождавшимся раздражением повторила Ева. – Я согласна давать вам кровь на обращение, но не втягивайте меня в его больные игры разума.
– Ты не поняла, – мягко поправил ее вампир, облокотившись локтями о столешницу и приблизившись к ней, насколько позволял стол. – Если князь не увидит в тебе Агарь, он будет разочарован. А когда наш князь кем-то разочарован, одной смертью не отделаться. Умрешь ты, умрут твои братья, возможно, еще сотни людей, коим не посчастливиться попасться ему на глаза. Ты меня поняла?
Глядя ему в глаза, Ева заставила себя выдавить:
– Да.
– Итак, – сухо продолжил Митя, – ты предстанешь сегодня перед очами нашего князя, дабы порадовать его, как и должна примерная сестра?
– А тебе какое дело, убьет он меня или нет? – огрызнулась Ева, сузив глаза. Не потому что хотела произвести впечатление, но чтобы удержать подступившие слезы. А как иначе, если парень, что тебе нравится, сидит прямо перед тобой и угрозой принуждает лечь под извращенца, которому ты сестру напоминаешь. Ева могла разреветься. Или ответить тем же: – Нет, он, может, и убьет меня, но и вам не поздоровиться, так? Поэтому вы тут караулили меня? – И пока она говорила, ей пришло на ум кое-что еще: – Угроза Ильи для тебя – ничто. Ты старше его, сильнее, но все же домой к нам не заявился. А почему?
Вампир молчал, и это было лучшим подтверждением ее догадки:
– Может, пока Измаил видит во мне свою сестрицу, он ценит меня превыше вас? И вам запрещено досаждать мне?
Глава по безопасности славился своим хладнокровием наравне с ежедневной сменой имени. Не поменявшись в лице, он резко поддался к Еве, на мгновение оскалив клыки. Девушка отшатнулась, но отступать она не собиралась – только не перед ним.
– Я приду к Измаилу сегодня. Но за это я хочу от тебя содействия.
– Какого содействия?
Ева облизнула губы. Если она попросит слишком многого, Митя откажется, а то и вспомнит, что свою жизнь и жизни близких она ценит больше, чем смерть парочки вампиров.
– Ответы на вопросы. И, по возможности, помощь, чтобы все мы могли выжить.
– Тебе действительно только шестнадцать? – спросил вампир, и спросил с одобрением, как ей показалось. В лице он так и не переменился.
– Мы договорились?
– Да.
19 глава
– Спрашивай, – предложил Митя. – Обещаю отвечать всю правду, что мне известна.
– То есть не будешь умалчивать? – догадалась Ева, подумав над странной формулировкой. Вампир молча кивнул. А девушка вдруг почувствовала себя под его взглядом маленьким несмышленышем, которому позволили поиграть во взрослого.
– Сколько тебе лет? – спросила она и, чтобы занять руки, взялась за еду.
– Триста шестнадцать от второго рождения.
Ева моргнула, не донеся до рта палочку остывшей фри.
– О.
– Еще вопросы?
– А Измаилу тогда сколько? – вопросила она нервно.
– Этого я не знаю. Можешь спросить его сама.
– И ты никогда у него не спрашивал?
– Спрашивал.
Продолжения не последовало.
– И что он сказал? – терпеливо спросила Ева.
– Что меня это не касается, – равнодушно ответил Митя.
Ева все-таки отправила в рот картошку и сделала глоток колы. Озадаченно поглядела на своего собеседника и, как можно более аккуратно, откусила от гамбургера. Тут же изляпалась соусом и поспешно схватилась за салфетку.
– Еще что-то?
– Расскажи о себе, – поколебавшись, попросила Ева, чувствуя, как шею и щеки заливает предательский румянец. Не в силах смотреть на симпатягу-вампира, она потупилась и поспешила продолжить трапезу.
– Что конкретно? – голос его похолодел. Ева мысленно застонала: нашла, о чем спросить!
– Твое настоящее имя, – выпалила она. – Почему ты представляешься разными именами?
Наступило гробовое молчание.
– Ты обещал, – напомнила девушка на грани отчаяния.
– Ной, – прохрипел вампир так, словно ответ из него вытянули клещами.
Ной, – повторила про себя удивленная Ева. Простое, приятное на слух имя. Сейчас каждый тридцатый Ной, и каждый десятый Адам. Мода на имена из священных книг пришла вместе с вампирами. Вон, даже ее собственные родители поддались общему веянию.
Нет, Ева ожидала имя более глупое, ну, или зубодробительное, типа Куанышгали или Хабибуллы. Но Ной?
– Ной, – повторила она, пробуя имя на языке, находя экзотичным сочетание азиатского лица и библейского имени. – Очень красиво. По-моему, тебе идеально подходит. Зачем все эти «Васи-Степы»?
Вампир откровенно медлил с ответом. Он успел раскаяться, что дал этой девочке слово, отвечать на ее вопросы полно и без утаивания. Не ожидал он, что беседа зайдет о нем самом.
– Это имя дала мне мой создатель, – произнес Ной отрывисто. – Она считала, что при обращении человек умирает, и рождается вампир. Новое существо не должно носить свое человеческое имя. Она взяла с меня клятву, что я никогда больше не назовусь тем именем. Ной – это все, что она мне оставила. И я его ненавижу.
«Значит, – рассудила Ева, – из-за того, что его вынудили отказаться от имени, данного семьей, он назло создательнице откликается на любое, кроме того, что дала она?»
– А это не слишком по-детски? – не поняла она вслух. – Назовись ты хоть чайником, личность твою это не изменит. Не хочешь быть Ноем, так выбери что-то другое, но такое, что тебе подходит, что нравится самому. Не «Митя», «Степа», «Вася», а что-нибудь одно и только твое.
Высказываясь, Ева внимательно наблюдала за его реакцией. Увидь она хоть тень недовольства, немедленно бы заткнулась от греха подальше. Но вампир, как ни странно, слушал. Или пропускал все мимо ушей.
– Да и как к тебе люди-то обращаются, если ты все время имена меняешь?
– Они мучаются, – вспышкой белого блеснула его улыбка, окончательно заворожив бедную девушку. Она уже и не надеялась, что тот способен на простые человеческие эмоции. – А ты как бы меня назвала?
– Как бы назвала? – с тихой паникой Ева почувствовала, что краснеет еще больше. Настолько, что становилось дурно и шла кругом голова.
– Будь я твоим созданием.
Видя, какую реакцию вызывает в девочке, Ной позволил себе немного ее поддразнить. Хотя симпатию он к ней испытывал не больше, чем к любой другой смертной дурочке, угодившей в игру Измаила.
Чтобы отвлечься и выбросить из головы крамольную мысль, а может ли она понравиться трехсотлетнему вампиру, Ева глубоко задумалась над его вопросом. Изучая его лицо, она перебирала в уме мужские имена. Обязательно красивые и короткие. С мягким произношением. С протяжной гласной.
Ноа, возможно. Или Ноха. Или, может быть, Ноэ?
Поймав себя на мысли, что ходит кругами вокруг одного и того же, девушка сдалась.
– Ной. Я бы назвала тебя Ноем. Или Ноа. Или Ноэ. Но только так. Извини.
Но огорченным Ной не выглядел. Впрочем, как и довольным.
– Еще вопросы?
Аппетит у Евы давно уже пропал, но все же она доела все, что было на тарелке.
– Ты говорил, что Агарь стала любовницей Измаила, – как можно более равнодушно подступила она к наиболее важному для нее вопросу, – после того, как сделала его вампиром. Так?
– Так.
Разминая пальцы ног, чтобы хоть как-то скрыть охватившее ее напряжение, Ева, наконец, решилась:
– Почему она стала его любовницей?
– Почему? – не понял Ной.
– В то время это было нормально или нет? – допытывалась девушка. – Почему после обращения, а не «до»?
– Не знаю, – ответил вампир с непонятной ей интонацией. И заметил задумчиво: – Тебя это серьезно взволновало.
Ева застыла.
– С чего ты взял?
Вампир кратко улыбнулся, не показав клыки.
– Я слышу, как отчаянно стучит твое сердце. Ты боишься, что Измаил возжелает тебя? – он моргнул, чуть нахмурившись: – Нет, не эта мысль тебя пугает. Значит, твои братья?
У Евы подскочил к горлу пульс, и уже далеко не от смущения горели ее щеки. Она слушала Ноя в тихом ужасе: на что еще способны эти создания? Он так легко прочел ее мысли. Словно какой-то телепат.
– Мне нужно знать, как это остановить, – выдавила Ева, смирившись с тем, что кто-то узнает, что творится у них с братьями.
– Что «это»?
«Ну почему это должен быть именно он?» – в сердцах пожалела девушка.
– Илья и Исаия говорят, – преодолевая нервозность, произнесла она, – что хотят касаться меня. Они не отходят от меня ни на шаг, и ведут себя как одержимые.
– А ты? – помолчав, спросил Ной.
Ева поелозила на сиденье. Краска стыда горела на лице знойным маревом. Вампира устроил и такой ответ.
– И что мне делать? – получилось жалобно. Ева не хотела, но голос подвел. И нервы. Неизвестность страшила ее, как страшило и собственное неопределенное желание.
– Если ты их хочешь, а они хотят тебя… – равнодушно стал рассуждать Ной, и девушка не выдержала:
– Нет! Это все ненастоящее! Раньше все было нормально! Мы не хотели!… Они не…
– Я опасаюсь реакции Измаила, – не слушая ее, произнес Ной. – Постарайся не сближаться с братьями.
– Да плевать мне на Измаила, – простонала Ева, едва ни плача. – Что мне сделать, чтобы это прошло?
– Не знаю. Спроси князя.
Девушка уставилась на Ноя. Как он себе это представлял? Чтобы она пришла к психически неуравновешенному вампиру, которому никто в городе не указ, и сказала, что, несмотря на его восприятие ее как сестры, сама она хочет собственных братьев, и не мог бы он ей с этим помочь?
Конечно, мог бы! Две головы с плеч и все! Нет человека – нет проблемы.
«Нет уж, спасибо, – решила девушка, – обойдемся».
Как-нибудь.
