Текст книги "Паутина Белого Паука (СИ)"

Автор книги: Синчан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Синчан
Паутина Белого Паука

Пролог

Тихо, незаметно проходит жизнь людей. Яркими вспышками и серыми буднями плетет судьба для каждого свой неповторимый мотив. И ход событий есть нить узора, что в руках одних послушна новым петлям и стежкам, но безнадежно хрупка в руках других.

Пауки – мастера в подобном. Их паутины совершенны и удивительны; это сложная система переплетений, способная служить своим создателям и домом, и защитой, и средством передвижения, и сигнализацией, и, конечно, страшной ловушкой для неосторожной мошки.

Кто-то когда-то, примерив на себя роль судьбы, подобно пауку, начал плести сложный узор совершеннейших из паутин. Сквозь века распростерлись ее силки, и жизни многих стали ее неотъемлемой частью.

Плелась и плелась эта паутина, плелась белым пауком. И кто-то когда-то спросил: почему паук белый?

А в самом деле, почему?

1 глава

Фильмы с Дамианом Янгом пользовались большой популярностью не первое десятилетие. Боевики, мелодрамы, комедии, исторические фильмы, детективы, триллеры, ужасы – он играл в самых разных жанрах самые разные роли, начиная от слащавого героя-любовника, друга-повесы, неуязвимого супермена или детектива под прикрытием и до монаха-отшельника, отца-одиночку и бывшего наркомана с мрачным прошлым и тяжелым будущим.

Однако настоящую известность Янгу принесли вовсе не его талант и яркая внешность, а расовая принадлежность. Вампир-актер. Кого бы такое не привлекло?

С тех пор, как вампиры объявили о своем существовании, Дамиан Янг стал первой «клыкастой» звездой Голливуда. Четвертое десятилетие на экране, а все такой же сногсшибательный красавец. И останется таким навсегда.

Ева могла бы без запинки рассказать его биографию, назвать любимую марку одежды, группу крови, место рождения и нынешнего проживания, перечислить все его фильмы и всех девушек, с кем у него были романы. Нет, она вовсе не относилась к числу его фанатов. Ева жила с одной из них.

Алиса Закирова могла бы выиграть конкурс на роль идеальной соседки по квартире, если бы таковой проводился. Ева, по крайней мере, непременно отдала бы голос за нее.

Высокая красавица с каскадом белоснежных и золотых локонов – Алиса тщательно следила за своей внешностью ровно, как и за чистотой в квартире. Всегда охотно делилась косметикой, никогда не брала чужих вещей без спроса и преступно вкусно готовила. С детства полненькая Ева именно на ее стряпне в свое время похудела и привела в порядок состояние кожи.

Однако, в каждой бочке меда была своя ложка дегтя.

– Вот! Смотри-смотри, мой любимый момент! – едва ни подпрыгивала на своем диване Алиса, зомбированно-влюбленным взглядом созерцая телевизор.

Ева покосилась на экран. Главный герой, которого играл Янг, с изящным мастерством раскидывал бандитов, сверкал белоснежными зубами, среди ровного ряда которых выделялись характерные клыки, и ловил телом пули.

Да, вот уж кому точно не требовался дублер.

Ева относилась к вампирам не то, чтобы совсем равнодушно, скорее, как к англичанам: неоднократно видела и слышала о них по СМИ, охотно пообщалась бы лично, но не более того. Знакомых вампиров у нее не было.

Окончив школу, обе девушки приехали в Агарт и благополучно поступили в местный институт путей сообщения. Еве понравилось, что в программу обучения входила обязательная стажировка за границей, Алисе прельстил не институт, а место, где он находился. В конце концов, Агарт – старейший город в стране, к основанию которого, к тому же, официально приложили руку вампиры. В России Агарт считался главным по туристическим турам в вампирские районы, что традиционно располагались в старой части города.

– Нет, она его точно недостойна, – внезапно прошипела Алиса, хлопнув кулаком по мягкому подлокотнику. Да так, что Ева вздрогнула. Бросив еще один взгляд на экран телевизора, она тут же поняла причину недовольства подруги: герой Янга спас свою возлюбленную. Однако девушка, узнав, что ее любимый – вампир, впала в ужас и истерию, желая видеть своим мужем совершенно обычного человека.

– Ев, ну ты глянь на нее. Что за безмозглая дура!? Отойди от него, коза драная!

Отложив расческу, Ева смерила ближайшую стену задумчивым взглядом. Не смотря на все неоспоримые достоинства Алисы, в подобные моменты ее соседке нестерпимо хотелось побиться головой обо что-нибудь твердое.

– Он ради нее жизнью рисковал, а эта..!

Ева припомнила окончание фильма, который, к слову, Алиса пересматривала не первый и даже не десятый раз. Да, точно, вампир покончил с собой, красиво встретив рассвет.

В отношении солнечного света, жажды крови и условного бессмертия легенды не врали. Прямые солнечные лучи их действительно убивали, но безо всяких возгораний и обращения в прах. Выглядело это, как внезапный инфаркт у человека. Вампир падал и больше не вставал. Нападать на людей из-за крови считалось особо тяжким преступлением, но вампиры не голодали – добровольных доноров хватало, как однажды объяснила Еве Алиса.

Сама Ева избегала клыкнутых – людей, готовых на все ради того, чтобы подставить вампиру свое горло. Алиса, к слову, к таковым не относилась. Она была полной и абсолютной фанаткой Дамиана Янга, а прочие вампиры ей нравились исключительно из-за того, что имели счастье быть той же расы, что и обожаемый актер.

Уделив любимому фильму подруги последний, рассеянный взгляд, Ева вернулась к инспектированию собственного отражения в зеркале и, забывшись, почесала руку. Чтобы в ту же секунду с шипением отдернуть ногти. Прошлым днем, наивно поверив метеорологам, обещавшим пасмурную погоду, она не воспользовалась солнцезащитным кремом и теперь пожимала плоды их расчетов и своего доверия, потому как весь день было жарко как в аду. Как и сегодня, впрочем.

На всех открытых участках тела кожа у Евы приобрела малиновый оттенок, зудела и уже потихоньку отслаивалась. Немного меньше досталось лицу, но утешало это слабо: вчера у девушки на носу были солнечные очки. Белые круги на красновато-розовом лице смотрелись до трагичного комично.

– Сегодня сижу дома, – объявила она мрачно. Алиса весело расхохоталась, перегнувшись через подлокотник дивана:

– А я думала, когда ты заметишь.

Ева бросила на нее злой взгляд, но подруга, увы, не оценила, вновь отвлекшись на фильм:

– Нет! Максимилиан, не умирай! Нееет!

Ева вздохнула. Алису лечить было бесполезно.

«КРОВЬ ОТ КРОВИ МОЕЙ», – внезапно страстным замогильным голосом выдохнул Янг со стороны тумбочки.

Эту фразу Алиса установила себе на мобильный телефон в качестве сигнала смс-сообщения. Первые три месяца Ева исправно вздрагивала, но потом попривыкла. Чего никак нельзя было сказать о простых людях на улице, в кафе или институте.

Пока подруга разрывалась между необходимостью проверить телефон и желанием досмотреть фильм, Ева в надежде унять болевые ощущения, направилась на кухню и достала из старенького холодильника бутылку кефира. Пластиковый болванчик Чеширского Кота, полученный ею на премьере очередной экранизации «Алисы в Стране Чудес», одобрительно затряс головой.

Как следует размазав прохладную молочную массу по всем доступным участкам тела, Ева вернулась в комнату Алисы, где подруга уже не лежала с пультом в руках, а металась от одного ящика к другому, перебирая одежду.

– Забыла! Ты представляешь, забыла!

– О чем?

В извлеченную из шкафа сумку полетели одежда, фен, зарядное устройство для сотового телефона.

– Мы же к Пупсу сегодня едем!

Ах, вот она о чем, – поняла Ева. Неделю назад Вадим предложил Алисе поехать с ним в его родной город, познакомиться с семьей. Всю неделю она ходила довольная и взволнованная, но вещи так и не собрала. Хотя Ева ей напоминала. Раза три.

Алиса пронеслась в ванную, подняв небольшой ветерок. Девушка отчаянно боялась, как бы в этот раз Вадим не выполнил свою угрозу и не передумал учить ее водить машину в качестве наказания за извечное копошение.

Вадим, он же Пупс, носил гордое звание парня Алисы. Знакомые ребята ему отчаянно завидовали и, не теряя надежды завоевать сердце красавицы, продолжали время от времени оказывать Алисе знаки внимания. Ева была рада за подругу, но, не разбалованная такой популярностью, чувствовала себя девушкой второго сорта. Умом она понимала, что все не так, но на фоне недавнего и очень болезненного разрыва с собственным парнем, видеть у Алисы очередной букет Еве до тошноты не хотелось.

С горой косметики и ванных принадлежностей красавица-блондинка вбежала обратно в комнату и зацепила Еву локтем, измазавшись в кефире.

– Блин! Ева! – нервно воскликнула она. – Не стой в проходе!

Ничуть не обидевшись, Ева ушла к себе, не без оснований полагая, что такими темпами дорогая соседка сотрет с нее всю лечебную маску.

– На сколько дней едешь? – поинтересовалась она, стоило Алисе десятью минутами позже вбежать к ней в комнату попрощаться.

– Думаю, на недельку.

Раздался дверной звонок. Алиса подскочила, уставившись на подругу слегка ошалелыми глазами.

– Это Пупс! Я ничего не забыла?

Не имея абсолютно никакого понятия, Ева на всякий случай утвердительно кивнула. Алису это успокоило. Обняв подругу на прощание, она выбежала в коридор встречать Вадима. Через пару минут дверной замок повторно щелкнул, известив Еву о том, что она осталась одна.

Лишь вечером до девушки дошло: завтра ее шестнадцатый день рождения и встречать его она будет в гордом одиночестве. Друзья в родном городе, с товарищами по работе уже отметили, пара-тройка хороших приятельниц с учебы разъехались на каникулах по домам, с Артуром рассталась. Вся надежда была на Алису, но теперь…

Ева вспомнила о старших братьях, и с губ ее сорвался ироничный смешок. Близнецы Исаия и Илия тоже проживали в Агарте, но с тем же успехом могли быть и на другом конце света. Семилетняя разница в возрасте, полное расхождение в интересах сделали ее отношения с братьями крайне формальными. Звонок вежливости раз в месяц, обмен стандартными фразами и поздравления по праздникам – вот и все общение.

Посетовав на сорванные посиделки с тортиком и Алисой, Ева от скуки взялась за уборку. Сполоснула тарелку в раковине, пропылесосила ковер. На этом хозяйственное настроение закончилось.

– Ладно, – сказала себе Ева, – выброшу мусор и все.

Тем более, – добавила девушка мысленно, стоило ей открыть шкафчик под раковиной, – еще немного, и зловоние от рыбьих потрохов меня доконает.

Передернув носом, Ева обулась в сланцы и с надеждой, что не встретит никого за пару минут, вышла на лестничную площадку.

Но стоило ей подняться к мусоросборнику, как раздался глухой хлопок, и стена прямо надо ней брызнула бетонной крошкой.

Не сообразив, что произошло, Ева выронила ведро и пригнулась, едва ни сев на корточки.

Кто-то чем-то запустил через открытое окно, – пришло ей на ум. Но подняв глаза на стену, девушка обомлела: дыра от отвалившегося куска шпаклевки напоминала только одно – пулевое отверстие.

Кто-то стрелял?

Еще бы чуть-чуть, и эта пуля была бы сейчас вовсе не в стене.

Пуля?

Не раздумывая, с чего в ее тихом, спальном районе вдруг стали стрелять по мирным жильцам, Ева буквально слетела по ступенькам вниз, на свою лестничную площадку и, не оглядываясь, нырнула за спасительную дверь родной квартиры.

Жизнь ей была дороже любопытства. Однозначно.

Отдышавшись и немного придя в себя, Ева немедленно позвонила в полицию и заявила диспетчеру о выстреле. Диктуя свой домашний адрес, она горестно взирала на жирные, кефирные пятна на обоях, где в какой-то момент прислонилась плечом.

День девушки однозначно не задался.

2 глава

Меньше чем через пятнадцать минут Ева старательно отвечала на вопросы местного участкового. Суровый и крайне деловой мужчина с трехдневной, седой щетиной спрашивал и записывал ее показания безо всякого интереса или удивления, словно у них тут каждый день по людям стреляют.

Еву это покоробило, но высказывать свое возмущение она не стала.

Но участковый даже не представился! Пришел, спросил, она ли вызывала полицию, и сразу к делу. Закончив опрос, представитель правоохранительных органов попросил Еву расписаться в показаниях и показать ему пулевое отверстие в стене. Оказавшись у оной, участковый несколько раз сфотографировал след на стене и окно, через которое, собственно, пуля и появилась, после чего порекомендовал девушке не выходить из дому и, молча, не прощаясь, ушел, оставив Еву в легком недоумении.

Она-то, наивная душа, думала, что здесь будет глобальное расследование: вызовут соседей, будут искать свидетелей, замучают ее саму вопросами, не желал ли ей кто смерти…

Пересмотрела сериалов, девочка, ох, пересмотрела.

Разочаровавшись в собственной фантазии, девушка вернулась домой, пообедала и уселась смотреть детективный сериал. Просто так, потому что нравилось.

И лишь пару часов спустя к ней постучалась баба Шура, непоседливая и не в меру любопытная соседка по лестничной площадке. Она-то и рассказала девушке, что стрелка-то поймали. Ну, как поймали – мертвым нашли. Мальчишка Вовка Данилов, что жил в доме напротив, недавно вернулся из армии. Вот он и стрелял в бедняжку Евочку. А зачем стрелял – кто его, собаку, знает. Смурной солдатик вернулся, нелюдимым стал, из дому не выходил. Любаша, тетка его, единственная родня, уж и не знала, что с ним делать. На работу не устраивается, корми его, пои и не трогай, и не беспокой.

Зная, как баба Шура легко отвлекается, Ева попыталась вернуть ее к главному для себя вопросу:

– А как его нашли, не знаете?

– Что бы я и не знала? – в шутливом негодовании переспросила старушка, будто и не о смерти человека говорила, а о готовке борща. – Да в квартире его и нашли. Он в тебя из своей комнаты стрелял, а потом застрелился. Одумался и, наверно, решил, что убил таки кого-то, – посетовала баба Шура и без перехода спросила: – А ты его, часом, не знала?

– Да нет, откуда? – удивилась Ева и слабо улыбнулась: – Я только с Вами и знакома.

Бабуле это польстило. Голос ее смягчился и подобрел:

– Ну, ты не расстраивайся, деточка. Все уже закончилось. У нас двор тихий, отродясь никак стрелков не было.

Распрощавшись с соседкой, Ева вернулась к своему сериалу. Было искушение позвонить маме, но, подумав, девушка отказалась от этой затеи. Не стоило ее беспокоить. Мама и так отпускала дочь со страшным скандалом, настаивая на том, чтобы Ева жила с братьями, и совершенно не понимала, почему два взрослых молодых парня не горят желанием жить с младшей сестрой. Впрочем, Еве подобная перспектива тоже не улыбалась и, если мама узнает о ненормальных стрелках, немедленно или заберет дочь обратно под крылышко, или спихнет-таки братьям.

Придя к такому выводу, девушка позвонила Алисе, и подружки проговорили едва ли ни до вечера. Ну, а как такое не обсудить?

В половине одиннадцатого вечера в дверь позвонили. Удивленная столь поздним визитом, Ева на цыпочках подошла к двери и, заглянув в глазок, спросила:

– Кто там?

Если верить глазку, за дверью стоял молодой мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Незнакомый.

Незнакомцам Ева не открывала.

– Брянцева Ева Андреевна здесь проживает? – сухо уточнил человек.

– Здесь, – не стала девушка спорить с очевидным. – Кто ее спрашивает?

– По поводу дневного происшествия, – отозвался гость, подняв голову. Ева вздрогнула – незнакомец глядел прямо на нее, будто мог увидеть, пристально до жути. – Необходимо уточнить с Вами несколько вопросов.

«Так бы и сказал, что из полиции», – закатила глаза Ева, сразу расслабившись.

– Брянцева – это я, – представилась девушка, открыв дверь.

Мужчина окинул ее беглым взглядом темно-карих глаз, странно блеснувших на свету. И во взгляде этом читалось полное разочарование и едва ли ни сожаление. Видать, не пришлись ему по вкусу ни растянутая мужская майка Евы, когда-то перешедшая ей по наследству от старшего брата Ильи, ни короткие трикотажные шорты, ни обгорелое лицо, ни растрепанный пучок волос на макушке.

Оскорбленная девушка, не удержавшись, вернула ему «комплимент», отметив мятую, болотного цвета рубашку, темное пятно на серых штанах в районе голени, и волосы – богатого медового оттенка, но никак не уложенные, растрепанные. В целом, несмотря на приятное для глаза лицо и стройное подтянутое тело под метр восемьдесят, выглядел представитель правоохранительных органов крайне неряшливо, будто только слез с кровати.

– Могу я войти? – проигнорировал он молчаливое неодобрение Евы.

Девушка пожала плечами:

– Заходите, раз это надолго.

Мужчина молча переступил порог, прикрыл за собой дверь и снова посмотрел на Еву полным разочарования взглядом.

– В этот раз еще и малолетка, – буркнул он себе под нос. Ева насторожилась.

Странноватое поведение навело ее на запоздалую, на очень здравую мысль: человек-то был одет совершенно не по уставу.

Ева одна наедине непонятно с кем с непонятно какими намерениями. И она сама открыла ему дверь.

«Идиотка», – последняя мысль отдавала испугом.

– Давайте только быстрее, – проронила девушка как можно более непринужденно. – Ко мне сейчас друзья придут.

– Лжешь, – уверенно и мягко, с сочувствием, сказал незнакомец.

От страха у Евы свело спазмом желудок. С секундным замешательством она рванула на кухню. В полутьме комнаты излишне сильно дернула на себя ручку ящика, едва ни выронив его себе на ноги. Почти на ощупь отыскала самый длинный нож – сантиметров двадцать, изогнутый, для резки фруктов. Стиснув рукоять, она обернулась к входу, прижавшись спиной к столешнице.

Но за ней не гнались. Визитер спокойно, даже вальяжно, проследовал на кухню, включил свет, щелкнув клавишей выключателя за дверным проемом, и остановился на расстоянии вытянутой руки девушки.

– Не мешай и все пройдет быстро, – кратко сказал он, едва ли уделив внимание ее оружию.

– Не подходи! – вскрикнула Ева, водя ножом из стороны в сторону. В одной из серий, что она смотрела этим днем, на девушку так же напали, и она так же защищалась ножом. Убийца в фильме выхватил у нее нож именно потому, что она им так по-глупому размахивала. Ева еще закатывала глаза, посчитав героиню дурочкой. А сама?

Сделав дрожащий вздох, Ева согнула руку с ножом в локте, повернулась боком к противнику и выставила левую руку чуть впереди правой. Если у нее попытаются отобрать нож, она схватит его и, может быть, сможет ранить.

«Нет, – тут же одернула она себя, – убить. Надо нападать так, будто его надо убить, иначе ударю слишком слабо».

Прагматичная мысль всплыла вместе с другим воспоминанием. В каком-то старом боевике наставник по боевым искусствам повторял это своим ученикам. «Мы живем в слишком цивилизованном мире, – говорил он. – Многие допускают фатальную ошибку при самообороне, боясь ударить слишком сильно, и в итоге становятся жертвами собственной жалости».

Ева жертвой быть не хотела. Тело ее гудело от напряжения, руки тряслись, сердце колотилось в груди бешеным зверьком.

Она не станет жертвой. Ни за что.

Вдох-выдох.

Перехватить его руку.

Ударить в живот.

Ударить несколько раз.

Схватить телефон с тумбочки в комнате.

Выбежать из квартиры и заблокировать дверь, чтобы не сбежал.

Так, все правильно, Ева, – уговаривала она себя. – Успокойся. Дыши.

Вдох-выдох.

Выражение скучающего разочарования на лице мужчины сменилось толикой уважения. Полные красивые губы дрогнули в улыбке. Он видел, как маленькая девчонка-подросток вместо того, чтобы плакать и умолять, убегать и прятаться, прямо перед ним собирается с духом до последнего защищать себя. Дрожит, а глаза горят отчаянной, злой решимостью. Давно он не видел таких глаз. Тем более у современной молодежи. И, уж, конечно, не у молоденьких девчонок.

Жалко ее. Но если он уйдет, не простит себе.

Паника накатила на Еву с новой силой. Слишком долгое ожидание выводило из равновесия. Чего он ждет? Чего пялится? Она слышала собственное громкое прерывистое дыхание, чувствовала, как грудь ходуном ходит.

– Мне жаль, – казалось, искренне сказал мужчина. – Лучше бы ты позволила той пуле убить себя.

«Пуле?»

Тихий ужас прокатился ледяной волной по ее спине.

К панике примешалась звериная тоска и глухое непонимание. Почему она? Почему это должно было случиться именно с ней?

И дураку понятно, что она не сможет себя защитить, только не против такого хладнокровного здоровяка.

– Что Вам от меня надо?! Убирайтесь отсюда!

Убийца поморщился. Пора было заканчивать.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть кто-нибудь придет и спасет меня! – взмолилась Ева, почувствовав страшную для себя перемену в настроении человека. – Пусть кто-нибудь услышит меня и вызовет настоящую полицию!»

Идиотка. Никто не услышит и никто не придет. Не успеет. Даже сопротивляясь, шансов на спасение ничтожно малы.

Простой факт, простая констатация.

И какой вывод?

«Хочу ли я умереть быстро или буду цепляться за призрачный шанс выжить?» – спросила себя Ева жестко.

И почему-то в этот страшный момент она подумала о маме. О том, как же больно ей будет потерять своего ребенка. Что может быть хуже?

Будут ли они с отцом винить во всем Исаию и Илью? И самим братьям каково будет знать, что где-то недалеко от них убили их сестру?

Перед ее мысленным взором предстала вся немногочисленная семья: высокая голубоглазая мама, вечно серьезная и вся в делах; отец лишь чуть ниже ее, но здоровый и крупный, в своем кресле перед телевизором, занятый разгадыванием кроссворда; Исаия и Илия – братья-близнецы, так обманчиво похожие друг на друга: высокие, спортивные, с такими же серыми глазами, как и у Евы.

«Не хочу, чтобы они все страдали».

Ева смотрела на своего убийцу.

«Да плевать, если этот урод переломает мне кости! Я вцеплюсь в него зубами. С ножом или без я не дам ему навредить моей семье».

– Не дам. Ни за что.

Стиснув уже влажную от пота рукоять, Ева бросилась на защиту не своей, но жизней всех тех, кого так любила.