Текст книги "Паутина Белого Паука (СИ)"

Автор книги: Синчан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

45 глава

О предстоящей практике Ева знала лишь то, что их отправят собирать материал на местные предприятия. Валентин Афанасьевич дополнил эти познания, представив группе план предстоящей работы: студентам раздали тонкие книжечки, которые предстояло заполнять на протяжении месяца, объяснил как это делать, когда и где, предупредил о сроках сдачи и защите, пригрозил ленивым неприятностями и торжественно разрешил беспокоить его глупыми вопросами каждые вторник и пятницу, в которые, к слову, явка была обязательна. В заключение руководитель насмешливо предложил юным дарованиям попытаться найти для себя предприятие самостоятельно. Остальных ждал бетонный завод.

Весть о заводе группу не обрадовала. Большинство рассчитывали протирать штаны и юбки в деловых офисах, но, увы, первокурсникам выбирать не приходилось. Преподаватели и вовсе считали первую практику скорее пробной, нежели настоящей, а для такого любое место сойдет.

Разочарованным деткам Валентин Афанасьевич дал пару дней на определение. В среду будут составлены списки, и менять их он никому не позволит. На этом встреча подошла к концу, студенты были свободны.

Ева заблаговременно написала смс Исаие, и тот уже ждал ее в машине. Девочка поспешно покидала документы в пакет и поспешила к выходу – очень ей не нравился взгляд, которым буравила ее Иезавель.

Предчувствие не обмануло: Лиза немедленно ее окликнула. Ева притворилась глухой и одной из первых покинула здание. Алиса задерживалась, ждать ее девочка не рискнула и, мысленно попросив у подруги прощения, нырнула на переднее сиденье автомобиля братьев.

Исаия смерил запыхавшуюся сестру нечитаемым взглядом, чему способствовали солнцезащитные очки. Без них в ясный день вампиры-оборотни были словно полуслепыми.

– Освободилась?

– Да, привет, – позволила себе выдохнуть Ева. – Нас на бетонный завод хотят отправить, представляешь? Целый месяц пыль глотать!

Исаия ответил не сразу, аккуратно выводя машину со стоянки.

– Ты не сможешь пойти.

– То есть как?

– Завод – закрытое предприятие, соглядатаи не смогут последовать за тобой.

– «Соглядатаи»?

– За тобой круглосуточно следят, Ева, – с раздражением напомнил Исаия, на мгновение оторвав взгляд от дороги.

– И что? – закатила глаза девочка. – Ну, подождут меня за пределами завода пару часиков, не переломятся.

– Ты действительно не понимаешь? Измаил со всех шкуру спустит, если с тебя хотя бы волосок упадет.

– Не утрируй.

– Я преуменьшаю, балда, – невесело хмыкнул Исаия. – Он пообещал запереть тебя в общине, если придется. Обычно так и делают, кстати.

– Ты что, с ним согласен? – насторожилась Ева, уловив в голосе брата знакомую интонацию.

– Я сам тебя запру, если только так ты будешь со мной, – резко отозвался Исаия. Но сообразив, что именно сказал, поморщился: – В безопасности, я имею в виду.

Ева ничего не сказала. В напряженной тишине они проехали две улицы. На третьей Исаия не выдержал:

– Забей ты на эту практику! Будут другие, тебя еще от них тошнить начнет.

– Я не хочу ломать свою жизнь на радость Измаилу, – процедила Ева, уставившись в боковое окно, где на полной скорости проносились обычные люди с совершенно обычными проблемами. Все чаще девочка ощущала себя будто за стеклом от них, за пределами нормального мира.

– Завод необязателен, так? – припомнил Исаия. Ева нехотя кивнула. – Найдем другое место. Хочешь, возьму тебя к себе?

– А можно?

– Я договорюсь, – пообещал Исаия не столько сестре, сколько себе. Начальник терпеть не мог практикантов и принципиально их к себе не брал. Придется долго и настойчиво уламывать его сделать исключение. Как-нибудь.

– Спасибо! – просияла Ева. От дурного настроения не осталось и следа. Исаия только головой покачал, чувствуя на душе тепло и облегчение. Ева снова улыбается, и он счастлив.

Счастлив так легко и эфемерно, как мог лишь безнадежно влюбленный.

Поддавшись секундному порыву, Исаия накрыл ладонь сестры своей. Когда Ева никак не возразила, он осмелился поднести ее руку к губам и поцеловать костяшки – быстро и буднично, словно в этом нет ничего странного. Словно и не у него вовсе перехватило дыхание в страхе, что она вырвется или оттолкнет. Словно это не он, а кто-то другой – Илия, например – прячет жажду за маской легкомысленного флирта и тоску за уверенными словами.

Ева тихонько вздохнула. Исаия не решился посмотреть на нее. А девочка меж тем видела, как у брата нервно дернулся кадык, а пальцы, что удерживали ее руку, мелко, едва заметно дрожали. Это был не Илья, кто флиртом жил и дышал. Исаия не любил проявлять нежность и сейчас делал это неуверенно и даже неловко, отчего у Евы едва слезы на глазах не навернулись – столь болезненно искренне это было.

Во всем, что делал Исаия, он был серьезен. И в любви тоже.

Месяцев семь назад он расстался с девушкой, с которой встречался без малого три года. Казалось, дело шло к свадьбе. Но случилось нечто, и о Лене он больше не упоминал, а новую заводить не спешил. Ева не знала причины, не знали и родители. В курсе был лишь Илья.

Потому что сам стал причиной этого разрыва.

Исаия всегда высмеивал отношения брата с девушками – слишком поверхностными те были, слишком ненадежными, пустыми. Его собственная красавица Елена, не в пример подружкам Ильи, не курила, всегда отвечала на звонки, ни с кем не флиртовала и при этом была веселой, остроумной, из хорошей семьи. Мечта, которую грех не взять в жены.

Как раз из-за желания Исаии жениться у братьев вышел спор, и Илья уверенно заявил, что соблазнить Лену будет не сложнее, чем любую другую. Дело едва не дошло до драки. Но обошлось. И даже почти забылось.

Пока на Дне Рождения близнецов Исаия не застал Лену с братом. Нет, Илья вовсе не опустился до того, чтобы переспать с девушкой брата, он и с друзьями никогда так не поступал. Просто доказал свою правоту.

Лена нарезала закуску для гостей, когда с балкона вышел Илья. Исаия в этот момент как раз собирался зайти в ванную. Парни увидели друг друга, но Лена – нет. Она стояла спиной к Исаие. И Илья решил действовать.

В этот день близнецы были похожи как никогда: в одинаковой одежде, с почти идентичными прическами, даже одеколон использовали один на двоих. Илья много раз видел, как Исаия опускал руки на плечи Лене, и легко повторил его действия, мягко прильнув щекой к щеке девушки. Лена ничего не заподозрила. Они негромко обменялись парой фраз, и Лена по-прежнему была уверена, что находится в руках Исаии.

А потом Илья спросил, лаская ее ухо теплым дыханием, что бы она сделала, если бы он признался, что является Ильей. Девушка заливисто засмеялась, повернулась к парню и порывисто его поцеловала. Илья на поцелуй не ответил, отстранив от себя Лену, но ее это не смутило.

– Всегда мечтала попробовать с близнецами, – жарко прошептала она. – Я заметила, как твой брат смотрит на меня. И, знаешь, я не против, Исаия.

В защиту девушки можно было сказать, что она перебрала с алкоголем, но это было не так. Или что мало кому удается различить близнецов, но Ева, например, не обманывалась, а Лена встречалась с Исаией уже больше трех лет. Проклятье, можно было во всем обвинить Илию! Но он, как назло, в сторону Лены и не смотрел никогда. И даже тогда, полупьяный, и не подумал целовать девушку своего брата. Невесту.

Для Исаии это стало больше, чем неприятным сюрпризом. С Леной он в тот же вечер порвал: без оскорблений и обвинений просто вошел на кухню и попросил уйти. Из его жизни.

С тех пор Исаия заводил интрижки, но девушек всегда держал на расстоянии.

…

Наступил вечер – теплый и ласковый, предвещающий ясную, бархатную ночь. Ева хотела бы им насладиться, но вместо неспешной прогулки ее ожидал новый дом – тот, что под землей.

С порога она оказалась в большой, словно средневековой, гостиной: пол выложен деревом, стены – грубым, природным камнем, над головой тяжелая кованая люстра, под ногами ковры из шкур животных. Каких именно – Ева даже не стала гадать. Ей было все равно.

Сделав шаг, девочка тут же споткнулась о собственные сумки, сваленные братьями прямо на входе.

– Пустовато, – безрадостно констатировала она, потирая ушибленный палец на ноге.

– Это не типовая квартира, как у остальных, а апартаменты для особых случаев, – деловито сообщил Мафусаил. – Исаия избавился от мебели, завтра вам доставят другую.

Еве он представился исполняющим обязанности коменданта жилой части общины. Низкорослый вампир с по-татарски широкими скулами и карими глазами, он оглядел гостиную, словно в поисках несуществующего изъяна, быстрым шагом прошел к тяжелой портьере справа от входа и, сдвинув ее, продемонстрировал скрытый маленький холл на три двери.

– Твоя комната, – распахнул центральную Мафусаил. Это оказалась спальня, более того, полностью обставленная. Не по размеру большая кровать занимала треть комнаты, на всю стену справа растянулся шкаф-купе с зеркальными дверьми, слева туалетный столик с пуфиком, напротив кровати висел плазменный телевизор, пульт от которого дожидался своего часа на прикроватной тумбе, рядом с вазой с шикарным букетом из аметистовых ирисов и белоснежных калл. В тон этим цветам была выполнена вся спальня: стены ненавязчивого фиолетового оттенка, мебель из беленого дуба.

Красиво и уютно, но Ева лишь зябко передернула плечами.

– А кухня здесь есть? И санузел?

– Там, за портьерой, в противоположной стене, – рассеянно ответил Мафусаил, проверяя, работают ли светильники и телевизор.

– Очень мило, – пробормотала Ева и тут же вздрогнула, когда ей на плечи неожиданно опустились холодные руки.

– Ну, что это мы снова такие недовольные, мм? – привлек ее к себе Илья. Ева устало оглянулась на брата. Высвободившись, она посмотрела ему за спину:

– А Исаия где?

Близнецы оставили ее на попечение Мафусаила прямо перед осмотром нового жилья. Одному позвонили по телефону, другого окликнули знакомые. Ева должна была порадоваться, что братья так быстро освоились в общине, но отчего-то это ее лишь раздражало.

– Я его не видел, – отмахнулся Илья. Пройдя в комнату, он сел на кровать, а затем и вовсе лег, заложив руки за голову. Закончив с инспекцией, Мафусаил бросил взгляд на Илью и сообщил, что если ни у кого нет вопросов, он пойдет по своим делам.

Вопросов не было.

Оставшись наедине с братом, Ева поджала губы. У него был слишком прямой взгляд, тяжелый, пристальный, нахально открытый. Илья больше не прятал от нее свои желания и мысли. Черти плясали там, среди грозовых туч его радужки, Ева почти слышала их смех.

И смеялись они над ней.

Она всегда знала, что оба ее брата привлекательны. Исаия умный и надежный, Илья веселый и отзывчивый. Всех их качеств не перечесть. Ева всегда думала, что любая девушка будет счастлива рядом с ними.

«Счастливица, счастливица!» – смеялись черти в глазах Ильи. А сам он вытягивался на кровати, позировал. Перекаты мышц под тонкой майкой заставили Еву покраснеть. Илья улыбнулся.

Красивый. Нет смысла это отрицать.

Его улыбка стала шире, а дьявольский взгляд держал, как на привязи. Как на привязи держало и собственное упрямство. Илья флиртовал. Ева не раз видела, как он то же самое проделывал с другими. Ева помнила их улыбки, их смущение, их интерес и моментально вспыхивающую страсть.

Она помнила все это и потому все сильнее поджимала губы.

– Ева…

Нет, она не станет играть в его игры. Даже если в горле пересохло лишь оттого, как Илья произнес ее имя – протяжно, чувственно и почти… почти благоговейно, словно имя святыни, а не сестры.

Ева повернулась уйти. Она успела лишь взяться за дверную ручку, когда по обе стороны от ее лица, на дверь, вдруг легли его ладони.

Сердце ухнуло в район живота скорее от неожиданности, чем от страха. Слова брата, холодком коснувшиеся ее затылка, высвободили рой мурашек:

– Не игнорируй меня.

– Я хочу посмотреть кухню. Дай мне выйти.

Илья придвинулся ближе и тяжело, устало вздохнул:

– Неужели это так трудно – влюбиться в меня? Ты просила дать тебе время, но это просто твой способ убежать, да?

«Способ убежать»? – возмутилась Ева. Она убегала? После всего, через что она прошла? После всего, что позволила себе и ему?

Убегала?!

– Уж, извини, что не бросаюсь тебе на шею, – вышло резко. Лопатки свело от напряжения. Ей ужасно хотелось сказать что-то еще более едкое.

– Я настолько тебе неприятен? – вдруг тихо и неуверенно спросил Илья. Странная надломленность в его голосе остудила злость в Еве, оставив лишь растерянность.

Не этого она ожидала.

Илья должен был настаивать, требовать, флиртовать или даже просто действовать, но никак не чувствовать себя неуверенным. Только не он! Не ее красавец-брат!

Рывком Ева развернулась к нему. Запрокинула голову, чтобы заглянуть в глаза – серые, как грозовое небо.

«Такие же, как и у нее самой», – эта мысль не оставляла.

– С чего ты это взял?

– А может, ты ненавидишь меня?

– Нет!

Илья улыбнулся – натянуто и горько – и отступил. Он опустил руки, давая Еве свободу, отошел и сел обратно на кровать.

– Да, черт дери, люблю я тебя! – с досады топнула ногой Ева и покраснела от собственных слов. И почему разговор свернул в такое русло? – Люблю, слышишь?!

– Я могу чувствовать ложь, Ева, – мягко напомнил Илья. Казалось, он вот-вот заплачет. Немыслимо.

В три шага Ева подошла к брату, наклонилась, обхватив его лицо ладонями, и поцеловала – крепко, едва не поранив губы о его клыки.

– Доволен? – спросила она, старательно пряча стыд за раздражением. Илья не ответил, а Ева, растеряв всю смелость, не смела поднять на него глаза.

Если бы она только знала, как мило сейчас выглядит, его маленькая стеснительная сестренка. И если бы она знала, как забавно ее дурачить, заранее предугадывая реакцию. Дразнить ее и следом успокаивать – это с детства вошло в привычку у Ильи. Исаия всегда называл это проявлением изощренного садизма, но что он понимает. Илье просто нравилось играть с Евой. И, почему-то, только с ней.

46 глава

– Я все же пойду, – пробормотала Ева, не выдержав молчания Ильи. И тут же ойкнула, когда он, поймав ее за плечо, лег на кровать, увлекая сестру за собой.

Вопреки ожиданию, Ева не возмутилась, не попыталась бороться или вырываться. Напротив, она притихла, покорно лежа на спине, под тяжелой рукой Ильи, и растерянно моргала, ловя свое отражение в темно-серых глазах. Он лежал рядом на боку, улыбаясь ей странно открыто, интимно.

– Ты притворялся, – констатировала она негромко. Вместо ответа Илья погладил ее по голове, как часто делал в детстве, когда очередная его шутка приводила к ее слезам.

Но теперь Ева не ребенок, и шутки могли стать куда интереснее.

Илья провел ладонью по длинным шелковистым прядям – они длинные у Евы, ниже талии, тяжелые, густые. Он убрал их с ее лица, а она отвернулась, уставившись в потолок. Сердце колотилось как бешеное, и никак не получалось его успокоить.

– Мне от этого не сбежать, да?

– Неа.

– В ту ночь, после обращения… – она остановилась, не зная стоит ли продолжать. Илья сгреб ее волосы в горсть и пропустил сквозь пальцы, любуясь игрой света. Ева закрыла глаза. Последующие слова вышли с придыханием: – Знаешь, я думала, что вы с Исаией стали монстрами.

Илья замер, но через пару мгновений вновь зарылся пальцами в тяжелые пряди.

– А теперь? – спросил он, приподнявшись на локте – нависнув над ней.

– А теперь… – прошептала Ева и запнулась, почувствовав на коже влажную ласку его языка. Она дернулась, и рука брата сомкнулась на ее волосах. Сердце грозило пробить грудную клетку, все осознанные мысли смыло волной дрожи, оставив в голове гулкую пустоту.

– Продолжай, – его шепот тягучим медом пролился ей в губы. – Мне интересно.

Ева затрепетала. Было что-то первобытное в тех ощущениях, что вызывали в ней действия брата. Его рука, крепко державшая ее за волосы – в шаге от боли, в шаге от насилия. Его сила, его мощь давили на нее, подминали под себя, требуя подчинения. Сладкого подчинения, отдавшись которому – Ева была уверена – уже не захочешь иного.

Она открыла глаза, призывая все свое упрямство сказать именно то, что хотела. И она сказала:

– Думаю… ты всегда им был. Монстром. А теперь ты вампир и больше не скрываешь этого.

– Какая занятная мысль, – хмыкнул Илья, проведя губами по чувствительному месту у нее за ухом. Если его это и задело, виду он не подал. – Иди ко мне, – обхватив Еву за талию, он перевернулся, уложив девочку на себя. Длинные волосы занавесом опустились вокруг их лиц, словно скрыв от всего мира.

«От всего мира» – Илье понравилась эта мысль.

Ева не сопротивлялась. Уже нет. Она, наконец, вымоталась. Страхи и сомнения осели в душе стылым пеплом, уступая место огоньку страсти, что каждым своим действием, каждым словом разжигал в ней Илья.

Она пылала лицом, глядя в лицо брату, плавилась там, где он ее касался. И пусть где-то глубоко внутри по-прежнему ныло раненное Ноем сердце, голосок в голове уже не вопил так рьяно о табу и кровосмешении. А ужас от возможности пойти дальше – он будоражил.

Может, Еве и правда лучше сдаться? Уступить желанию братьев и своему желанию тоже?

…

Исаия, как никто другой в целом мире, знал своего брата. Харизматичный, душа компании, с отлично подвешенным языком, готовый всегда прийти на помощь… и в то же время, злопамятный, маниакальный, тяготеющий к манипулированию и по-детски жестокий. Исаия с детства старался контролировать Илию – для его блага и для блага окружающих. Но сейчас, когда Еве нужна была помощь, он медлил.

Исаия вернулся, как раз когда уходил Мафусаил. Они столкнулись с ним в коридоре, и по отсутствующему выражению лица последнего, Исаия догадался: Илия снова взялся за свои игры. Однако, услышав из гостиной их с Евой разговор, он остановился.

Остановился, потому что Илия сделал то, чего не решался сделать Исаия: соблазнил.

Илия вынудил Еву признать свою любовь ее к нему. Надавив ей на жалость и поставив под сомнение ее чувства, он подтолкнул их сестру доказать обратное.

И она поцеловала его. Поцеловала как мужчину, а не брата. Сама поцеловала. Исаия сомневался, что смог бы заставить ее. Но Илия всегда находил подход к их сестре.

– Ты не вмешаешься? – вдруг прозвучал вопрос от Ноя. Когда он объявился, Исаия не заметил. И, да, он не вмешался. Он хотел, чтобы Ева переступила эту черту. Пусть даже с Илией.

Ной наградил старшего из близнецов взглядом, отдаленно напоминающим скорбный, и сделал то, что велел долг перед Евой: он вмешался.