Текст книги "Паутина Белого Паука (СИ)"
Автор книги: Синчан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
32 глава
Еву Измаил усадил в кресло, заблаговременно сдвинув его к дальней стене. Он же дал ей платок, чтобы прижать к ране. Белоснежный квадрат ткани пах холодом и сладкими мандаринами. Праздником. Новым Годом. Измаилом.
И все же, откуда такой запах?
Сам князь прислонился к стене между креслом Евы и диванчиком Мириам.
Для предстоящего боя расчистили небольшой участок гостиной, отбросив подушки и убрав лишнюю мебель. Илья и Майлз встали друг напротив друга на расстоянии в четыре шага. Лица у обоих горели энтузиазмом: Илия хотел проверить свои силы, Майлз просто любил подраться.
– Бейтесь до победы, – объявила правила княгиня. – Либо ее признает один из вас, либо один из нас. Начали!
Однако никто из вампиров не бросился в лобовую атаку. Майлз развел свои огромные руки в стороны, словно медведь, и чуть согнул колени для устойчивости. И только. Томительную минуту они просто кружили друг напротив друга, пока у Ильи не кончилось терпение.
Ева ахнула. Он исчез в том месте, где стоял, и вдруг появился прямо перед своим противником с занесенным кулаком. Майлз блокировал удар предплечьем и ударил свободной рукой. Однако Илья успел ее перехватить, а после применил один из своих излюбленных трюков в паркуре: ухватился за обе руки Майлза и прежде, чем тот что-либо успел сделать, ногами пробежал по его туловищу, под конец оттолкнувшись подошвой от лица, таким образом совершив кувырок.
Практически безболезненный трюк всерьез взбесил Майлза. Злобно рыкнув, он обрушил на Илью град ударов своих дюжих кулачищ. От большинства тот сумел увернуться, но один вскользь задел плечо, и это замедлило Илью на доли секунды, которых хватило его сопернику, чтобы нанести чудовищный удар в челюсть и почти сразу в корпус. Илья покатился по полу.
Когда он замер почти у самой стены, Майлз, явно рисуясь, стал медленно приближаться.
Нервы Евы не выдержали. Она подскочила, чтобы потребовать прекратить бой, но вместо этого вдруг закричала совершенно иное:
– Илья, вставай! Давай же, ты сможешь! Илья!
Услышал ли ее брат, она не знала, но он действительно начал подниматься. Перекатился на живот, встал на четвереньки, рукой щупая чудом не вывихнутую челюсть.
– Илья!
Майлз ударил его ногой под ребра, отбросив парня на спину. Лицо Ильи было перепачкано в крови, но вместо страха Ева испытывала одну лишь злость. Не на брата, конечно, а за него.
Что случилось в следующее мгновение, она поняла лишь после объяснения Измаила. Вот Илья лежит находясь, казалось, едва ли в сознании. Вот Майлз склоняется к нему, чтобы взять за волосы и нанести последний удар коленом в лицо. И вот вдруг Илья на ногах, вырывает клыками шмат плоти из глотки Майлза, а пальцы его глубоко, до костяшек, засажены в огромные плечи вампира, не позволяя тому защититься. Напрягшись, Илья вырвал связки мышц прямо из руки Майлза, и тот дико, с бульканьем захрипел, неспособный кричать. Вторую Илья просто выпустил, посчитав, что нанес достаточный урон.
Майлз упал, дрожащей ладонью удерживая ошметки мышц, торчащие из кожи изуродованным мясом. Из горла плотным потоком выходила кровь. Сердце вампира не билось, и потому не было давления, чтобы кровь хлестала фонтаном, как могла бы у человека.
Убедившись, что соперник больше не способен продолжать бой, Илья обернулся к сестре, осклабившись окровавленным ртом. И удивился тому, как Ева вытаращилась на него в немом ужасе. Парню как-то не пришло в голову, насколько диким выглядело то, как он одолел соперника. Странно, но собственные действия не вызвали у него ни намека на сомнение. Он хотел победить – он победил. Он хотел проверить свои силы – проверил. Остальное – мелочи.
Измаил был доволен. Илия, старший из братьев, вел себя именно так, как он на то рассчитывал. Если бы Ева догадалась спросить, князь объяснил бы ей, что с момента, как Илия стал вампиром с сутью оборотня, разум его постепенно перестраивался под нажимом животных инстинктов. И потому «порвать врага» вышло у него столь естественно, без ненужных сомнений и угрызений совести.
Исаия, помешанный на контроле, пока успешно отрезал от себя все нечеловеческое, но и он, рано или поздно, примет свою новую сущность. Или сойдет с ума.
– Полагаю, это победа, – ровно заключил Измаил, обращаясь к Мириам. Княгиня поджала губы, бросила на него хмурый взгляд и, поднявшись, пошла навстречу победителю. Ей понравился Илия. Было в нем что-то, напоминавшее Измаила. И Мириам захотелось поддразнить своего холодного возлюбленного.
– Подумать только, – протянула она бархатным голосом, – давно я не встречала столь… многообещающего новообращенного.
Илья отвесил ей театральный поклон, уразумев, что вампирша перед ним находится в том же статусе, что и Измаил. А значит, ссориться с ней без нужды не следовало.
– Счастлив заслужить похвалу от прекрасной дамы, – ответил он ей без тени лести. Княгиня действительно пленяла взгляд редкой, почти экзотической красотой. Еще пару недель назад Илья расшибся бы в лепешку, лишь бы поухаживать за Мириам. Но сейчас он лишь отстраненно отметил внешность и опасность этой дамы, после чего выкинул ее из головы, направившись к продолжавшей стоять соляным столбом сестре, не столь впечатляющей, но, без сомнения, более значимой.
Ева встретила его настороженным взглядом. Илья неуверенно остановился перед ней, словно напоролся на непроходимую стену.
– Я выиграл, – сказал он, вытерев лицо рукавом рубашки. Ева от этого жеста поморщилась и проворчала, взяв себя в руки:
– Прекрасно. А стирать теперь твою одежду кто будет? – и добавила, не удержавшись: – Ты в порядке?
На лице Ильи расплылась ухмылка:
– Теперь – да.
…
А в это время Исаия грузил машину вещами Алисы. Связанный обещанием, он с середины дня занялся ее полным переездом в новую квартиру, стараясь не думать, что Ева направилась к Измаилу в компании Илии.
Проснувшись уже после их отъезда, Исаия первым делом позвонил именно сестре. Девочка тут же ответила и возмутительно легкомысленным тоном объяснила куда, с кем и зачем уехала. Сдерживая злость, Исаия попросил передать трубку брату и уже на него выплеснул все, что думал об их затее. Илия мужественно выслушал вопли близнеца, после чего призвал того к спокойствию и напомнил об Алисе и ее вещах. Ему самому об этом накануне рассказала Ева.
– В прошлый раз ты сопровождал ее, теперь моя очередь. Эгоист чертов, – ласково обозвал Илья, на чем и прервал разговор, оставив Исаию злобно скрежетать клыками. Не вовремя проснулся голод и пришлось вызывать донора. Потом ждать ее приезда, кормиться и только ближе к четырем ехать с Алисой на их с Евой старую квартиру.
Кровь донора значительно уступала в насыщении крови Евы. Это Исаия понял уже через пару часов, когда начал заглядываться на шею подруги сестры. Надеясь на свою выдержку, парень стал поторапливать Алису, честно сообщив ей о своей проблеме.
Донора, к слову, по «льготному тарифу» можно было вызывать не чаще двух раз в сутки. Такой нормы вполне хватало обычному вампиру, но Исаие и Илие требовалось в два, а то и в три раза больше. Такова была особенность сути оборотня: они превосходили других вампиров в скорости и силе, но и платили за это соответственно.
Забывшись в собственной жажде, Исаия обхватил рукой горло. Клыки ныли от желания, но горло – горло горело огнем. Эту боль хотелось выцарапать, вырвать, если бы оно было возможно. Исаия знал, что ничто кроме крови эту боль не остановит. Как знал и то, что доноры, даже за деньги, приедут сюда часа через два, не раньше. Быстрее было вызвать их к себе домой и доехать туда самостоятельно.
На подошедшую зачем-то Алису Исаия старался не смотреть.
– Все собрала? – смог спросить он, кривя рот.
Алиса замялась. Тело ее дохнуло на голодного вампира сладостью страха, от чего он едва не шарахнулся. Зверь внутри тянулся к соблазнительному аромату, но в Исаие слишком много было от человека, и поддаваться животным инстинктам он не собирался до последнего.
– Мм, Исаия, тебе очень плохо?
– Без Евы… без ее крови… все вышло… труднее.
– Послушай, – пульс ее подскочил и участился, чечеткой забарабанив по нервам вампира, – может, если все так плохо, возьмешь немного крови…
– Нет, – хрипло выдавил Исаия, не дослушав предложение сердобольной девушки. – Я хочу Еву.
– Но ее здесь нет.
Исаия зажмурился. Разум пробился через голодный бред, и парень сумел сосредоточиться. Он что, только что сказал, что хочет Еву? Он совсем рехнулся?
– Все хуже, чем я думал, – страх перед собственной сущностью сдвинул жажду на задний план. – Алиса, прости, но не могла бы ты поделиться кровью? Без Евы я могу потерять контроль.
И прежде, чем Алиса ответила, Исаия невидимым глазу движением переместился ей за спину и сомкнул клыки на ее плече.
Алиса вздрогнула от боли, оцепенела. Близко к шее, глубоко в плече, она чувствовала клыки Исаии, боясь шевельнуться, но отчаянно желая вырваться и убежать.
Как Ева могла позволить им снова и снова брать у себя кровь?!
«Больно, больно, больно», – металась в панике не мысль, но острое, дикое ощущение – если бы не ледяные руки, что мертвой хваткой удерживали Алису, девушка непременно навредила бы себе в попытке избавиться от этой боли.
Но тут Исаия убрал клыки, прижавшись одними губами. Его жертва не сдержала пораженного вздоха – боль вспыхнула и начала отступать, комкаться и искажаться, растекаясь горячими ручейками по венам.
Словно опьянение.
Тело расслабилось, уступило, но сердце – сердце, напротив, ускорило свой ход, подгоняя кровь туда, где ласкал ее рот Исаии.
А потом накатило оно – возбуждение. Не легкое, мимолетное, но яркое и сильное, словно лесной пожар. Такое, что оказалось горячее первой ночи любви с Вадимом. Закружилась голова, поволока страсти стеснила грудь. Было жарко, так жарко! Подогнулись ноги, но Исаия держал, будто Алиса ничего не весила. И руки его были чудесно прохладными.
Однако первый же стон положил всему конец: Исаия вдруг оторвался от раны, выпустив Алису из объятий, невольно позволив ей упасть. Удар коленей о пол несколько отрезвил зачарованную девушку. Со все еще затуманенными глазами она обернулась к вампиру. С окровавленным ртом Исаия таращился на нее, смесь страха и, казалось бы, неуместного отчаяния искажали лицо.
– Что… – успела произнести Алиса прежде, чем он исчез из коридора. Скрипнула кровать в комнате Евы, и раздалось горько-яростное:
– Проклятье!
Алиса не осмелилась посмотреть.
…
Исаия чувствовал это – падение. Он старался притормозить, удержаться, но проваливался лишь глубже, увязая в безумии, как в трясине.
Безумие.
Как еще назвать навязчивое чувство, будто ты безнадежно влюблен? Чувство, что сделаешь что угодно, станешь кем угодно, лишь бы она была счастлива?
… Счастлива? Ложь.
Сделаешь что угодно, станешь кем угодно, лишь бы она улыбалась тебе. Улыбалась. Тебе.
Нуждалась в тебе. Полагалась на тебя. Зависела от тебя.
Влюбиться так самозабвенно даже в простую девушку Исаия не хотел. Раствориться в ком-то, открыться и потерять контроль в бредовой надежде, что и она ответит тем же – нет, это было не для него. Такие парни со стороны выглядели слишком жалко, чтобы Исаия добровольно вошел в их ряды.
И вдруг пасть перед желанием – влечением к собственной малолетней сестре.
Омерзительно.
Извращенно.
Противоестественно.
Он никогда – никогда! – не смотрел на нее не так, как надо. Просто младшая сестра, о которой и вспоминаешь-то лишь, когда на глаза попадется. И вдруг… такое.
Исаия жадно вдохнул запах Евы, по-прежнему витавший в ее комнате. Скоро Ева перестанет давать им свою кровь. Еще три недели и не останется ничего – никакой причины прикоснуться к ней, держать в руках, пить ее и ласкать, пока дурман укуса заставляет забыть, кто и что с ней все это делает.
Исаия с ужасом и надеждой ожидал этого. Возможно, все только ухудшится, но могло быть и наоборот. Без постоянного контакта эмоции постепенно остынут, и станет легче. В противном случае парень не представлял, как будет смотреть в глаза матери.
…
– Аппетитный мальчик, – ласково коснувшись плеча Измаила, лениво проронила Мириам после того, как отослала Майлза прочь. Оба они глядели на то, как Ева отчаянно стирала кровь с лица Ильи, сдерживая слезы. Она была напугана, и это чуяли все вампиры в гостиной. – Напоминает тебя, – вкрадчиво добавила княгиня. Измаил никак не отреагировал, и она продолжила: – Как думаешь, он поступит с ней так же, как ты с Агарь? Он изнасилует ее? А, мой дорогой Ишмаэль?
Он повернул к ней голову, и Мириам отдернула руку от его плеча, потому как Измаил ей улыбался. Улыбался ласково и нежно, интимно, только ей одной. Так он улыбался Агарь, и так он улыбался своим врагам за мгновение до того, как отрывал им головы, вырывал глотки, выбрасывал их на солнечный свет. Эта улыбка предвещала смерть, ибо была полна темной, одержимой любви к женщине, которой уже нет.
– Будь ты проклят, Ишмаэль! – прокричала Мириам с гневом, полным расстройства. – Почему ты не можешь просто стать моим!?
Ее крик привлек внимание всех в гостиной. Ева и вовсе подскочила от неожиданности, уставившись во все глаза на разворачивающийся скандал между двумя вампирскими повелителями, что больше напоминал ссору давних любовников.
– Я могла бы убить тебя, перебить весь твой двор и забрать Источник! – заявила княгиня резким голосом и тут же прильнула к Измаилу всем телом, ладонями обхватив его лицо, полное нежного, безумного веселья. – Но я люблю тебя. Посмотри, как я люблю тебя. Неужели это ничего для тебя не значит?
Князь не ответил ей. Он накрыл ее ладони своими и мягко высвободился из ее рук. А после наклонился и поцеловал в полные, кроваво-красные губы. Отстранившись, Измаил обратился к Еве, и, девочка могла поклясться, лицо его выражало скорбь, а улыбка – тень усталости:
– Ты хотела поговорить. Я слушаю.
И сказал он так, будто знал, о чем пойдет разговор, и знание это его не радовало.
От всего этого Ева на миг растерялась. Илье пришлось подтолкнуть ее, чтобы вывести из задумчивости.
– Я хотела бы обратить человека в вампира, – медленно произнесла она, мимолетно оглянувшись на Ноя. – Ту девушку, что первая в очереди.
– Нет, не хотела бы, – заметил Измаил. Ева на него нахмурилась, не понимая, к чему это он сказал. Зато понял Илья.
– Ев, мы чуем, когда говорят неправду, – напомнил он ей негромко. – Ты не хочешь никого обращать.
Теперь сестра нахмурилась на него. Она думала, что все вампиры типа телепатов, мысли читают. А они чуют, оказывается.
– Ладно, могу я обратить ту девушку или нет?
– Зачем тебе это?
– Она вроде умрет, если ждать конца месяца.
– И что с того? – продолжал спрашивать Измаил. – Ни ее жизнь, ни ее смерть тебя не касается.
– Меня Ной попросил, – сдалась Ева, снова оглянувшись на упомянутого вампира. – Что тут плохого, если я не дам ей умереть? – занервничала она.
– Это тебе решать, – Измаил перевел взгляд на Ноя, и взгляд этот стал далек от теплого. – Все не уймешься?
Ной упал на колено, склонив голову. Выглядело это отработанным за много лет рефлексом. Возражать он не посмел.
– Однажды ты уже разбил сердце Агарь мольбой спасти для тебя женщину, – сумрачной грозой двинулся на него князь. А приблизившись, схватил Ноя за волосы, заставив поднять голову: – Ты забыл, чем все закончилось?
– Я помню, князь, – ровно отозвался тот.
– Отпусти его, – вмешалась Ева. Измаил повернул к ней голову, но девочка все равно подошла и обеими ладонями обхватила его за локоть руки, что удерживала Ноя. – Пожалуйста.
– Агарь любила его, – сказал он тихо, едва разборчиво. – Она уступила его мольбе, хотя это решение разрывало ей сердце.
– Она обратила ту женщину?
– Да, – выдавил Измаил, и вдруг вся та боль, что искажала его лицо, пропала, сменившись знакомой Еве улыбкой блаженного и конченного психа. – Но я все исправил.
– Как? – Ева не хотела знать.
– Я посадил ее в клетку и запретил кормить, – счастливо поведал ей князь, будто ребенок, что хвастался собственноручно изувеченной мухой. – Две ночи, и она уже походила на бешеное животное. Через четыре она стала напоминать высушенную старуху. А через неделю Ной получил мое разрешение.
– Освободить ее?
– Нет, – улыбнулся ее наивности Измаил. – Я разрешил ему убить эту женщину.
33 глава
Ева в ужасе воззрилась на Измаила. Его жестокость, в которой он так легко сознался, оглушила ее, выбила почву из-под ног, почти ранила. Конечно, дело было не в ней самой, но в Ное. Представив на мгновение, через что заставил его пройти поганый маньяк с сестринским комплексом, девочка, не раздумывая, ударила того по лицу. И тут же скривилась от боли в наверняка вывихнутой руке.
– Отойди от него, – потребовала она, толкнув Измаила в грудь, подальше от Ноя. – Твоему садизму вообще есть предел? Что он тебе сделал?! Понравился твоей ненаглядной сестре!?
– Ну-ну, успокойся! – поспешил вмешаться Илья, перехватив со спины руки разбушевавшейся малышки. – Зачем так злиться?
– Но ты же слышал, что он сделал!
– Да, и это было очень давно, – благоразумно напомнил ей парень. – Если кто и должен злиться, так это он, – кивнул на по-прежнему коленопреклоненного Ноя. – Не ты, Ева. И если не прекратишь, рана на шее может открыться.
– Это было давно, – ровным голосом подтвердил Ной. Казалось, он и не заметил порыва Евы защитить его. А если заметил, то никак не оценил. – Моя просьба не связана с твоей сестрой, князь, – обратился он к Измаилу. – Только поэтому я осмелился просить об услуге Еву. Илону нужно лишь обратить. Ее кормлением и адаптацией займется Гунар. Для Евы это не будет стоить многого.
– Для тебя это действительно ничего не стоит? – спросил Измаил у Евы, будто и не было ее вспышки гнева на него. И снова девочка поразилась, как легко в нем безумие менялось местами со здравым смыслом. Словно две личности в одном теле.
– Дать немного крови я смогу, – осторожно ответила она, смутившись перед этим серьезным, деловым Измаилом.
– И ничего страшного, что ты продлишь жизнь ненаглядной возлюбленной Ноя?
– Конечно, ничего… – не договорив, Ева моргнула.
Так эта Илона – девушка Ноя? Ради нее он позволил Измаилу издеваться над воспоминаниями о своем горьком прошлом?
В сердце кольнуло. Ева вспомнила, что Ной хотел привести ее одну, без Ильи. Вот так просто, без поддержки и защиты, подставить ее перед безумным князем и ревнивой княгиней. И что случилось бы, если бы Илья не сразился с Майлзом, удовлетворив этим Мириам?
– Эй, ты побледнела, – удивленно заметил Илья. – Тебе плохо?
Ева не ответила. Она смотрела на Измаила – отчаянно, словно тонущий, боясь перевести взгляд на Ноя. Боясь, что каждый в этой комнате придет к тем же выводам, что и она.
Ной видел, как он ей нравился. Ной использовал ее, чтобы выжила его Илона. Ной подставил ее, дабы ублажить своего князя и получить разрешение на обращение.
Измаил склонил голову на бок, словно механическая кукла. Его лицо – идеально неподвижная маска, но его глаза – в глазах была жизнь. Жизнь и понимание. И никакого сочувствия, от которого девочке стало бы совсем невыносимо.
– Ева?
– Да, – растянула она губы в пародии на улыбку, – кажется, мне нехорошо. Голова кружится.
– Едем домой или сначала отдохнешь?
– Ишмаэль, разреши ей обратить человека, – вдруг вмешалась Мириам. Голос ее переливался весельем. – Я хочу на это посмотреть.
Ева вздрогнула и отвела взгляд. Три удара сердца она набиралась смелости и только затем посмотрела на Ноя. Коленопреклоненный, щемяще красивый, сдержанно непроницаемый и… выжидающий. Ева вдруг увидела его скованность, напряжение во всем теле и тень смирения, будто она уже сказала ему «нет». И в этом «нет» крылось подступающее отчаяние.
Однажды у него уже забрали шанс на любовь. Забрали эгоистично и жестоко. Так стоило ли его теперь винить за жестокость к ней?
Ева хотела винить. Слишком больно ей было, чтобы простить.
– Измаил, – позвала она, повернувшись к князю, – я дам кровь на ее обращение. В конце концов, – улыбнулась она, чувствуя, что если моргнет, слезы прольются из глаз, – он мне никто. Разве нет?
Медленно, очень медленно Измаил кивнул, словно ожидал, что она передумает. Ева и сама ждала, когда боль и уязвленная гордость поднимут в ней злобные головы.
– Я хочу поехать домой. Отдохнуть. Потом пусть ее привезут.
– Илона не выдержит перемещения, – сказал Ной.
– А меня это заботит!? – сорвалась на крик Ева. Ей было противно от искренней заботы в его голосе. Над ней самой он разве что забавлялся. Но стоило девочке повысить голос, как она сразу же об этом пожалела.
«Веду себя как ревнивая идиотка».
– Мне нехорошо, – попыталась она сгладить впечатление от своей вспышки. Пальцы брата на ее руках ободряюще сжали и отпустили. Он обнял ее за плечи, баюкая, и Еве стало чуточку легче. – Один день твоя Илона может потерпеть?
– У нее действительно осталось мало времени, Ева, – Ной поднялся и встал прямо перед ней. И выражение его лица было словно ножом ей по сердцу. – Обрати ее этой ночью. Пожалуйста. Завтра может быть поздно.
– Ненавижу тебя, – выдавила Ева со всхлипом, уже не обращая внимания, как слезы градом катятся по щекам. – Ладно, хорошо. Если так хочешь, я приду ночью. Но за это я хочу две вещи.
– Какие?
– Я хочу увидеть ее только один раз – в момент обращения, – Ева выпрямилась в руках брата, не желая чувствовать себя жертвой. И ставя условия, она хотя бы немного могла почувствовать себя увереннее. – Если не хочешь, чтобы и с ней случилось что-то плохое, убери ее куда-нибудь подальше от Измаила… и от меня. Пусть не мозолит глаза, – сглотнув комок, девочка перевела взгляд на внимательно слушавшего князя: – Я не хочу, чтобы ты ее убил или даже просто мучил, когда я… когда я решилась пожертвовать кровью. Понимаешь?
– Хорошо, – легко дал согласие Измаил. – Пусть женщина живет, пока ты хочешь этого.
– И без пыток, – твердо потребовала Ева, что заставило вампира от души рассмеяться:
– А ты знаешь, Агарь так этого и не попросила. Интересно, забыла или нет. Как думаешь?
– Не забыла, – мотнула головой Ева. – Рядом с садистами о таких вещах не забывают.
– Я тоже так думаю, – снова склонил на бок голову князь. – Все, что я делал, я делал лишь с ее согласия.
«И теперь с твоего», – повисло безмолвное в воздухе.
Но Ева этому не поверила. Безумец и садист с неограниченной властью – с чего бы такому, как он, исполнять прихоти человека? Разве что от скуки. И вряд ли это продлится долго.
– Второе, – объявила она, и кривая усмешка зазмеилась на ее губах, – больше никаких временных имен. Я хочу, чтобы ты носил свое имя сейчас и окончательно. Ты – Ной. Зовись так в память об отвергнутой тобой Агарь.
«В память о моей первой, чертовой любви».
…
Ной согласился со всеми условиями. Правда, Еве показалось, что принятие имени стало для вампира особо неприятным сюрпризом, если не сказать серьезным испытанием чувств к Илоне.
Впрочем, ничего удивительного, если подумать: он бежал от своего имени три сотни лет, а тут вдруг появляется обиженная девчонка и требует с него обратного.
Ну и пусть.
Зато этим своим условием Ева явно порадовала Измаила. А огорчать князя вампиров, как бы ей того иногда ни хотелось, лучше все же не стоило. Да и просто она чувствовала себя слегка не в своей тарелке за отвешенную пощечину. В конце концов, любого другого Измаил за подобное… убил бы? Переломал кости? Еве отказывала фантазия. Князь уже показал, что может сотворить без повода. А если повод будет?
С каждым разом, как девочка узнавала его чуть лучше, она все больше склонялась к мнению, что с таким монстром желательно оставаться в хорошим отношениях. Быть заменой Агарь ей по-прежнему претило, но если встанет выбор между этим и их безопасностью, Ева уже знала, на что пойдет.
На этом аудиенция у князя подошла к концу. В другое время он непременно задержал бы Еву отдохнуть и отобедать, но присутствие Мириам загадочным образом сковывало и ограничивало. Можно было даже сказать, что князь не доверял своей коллеге и ее людям – тому, что они могли сделать.
– До ночи, – тепло попрощался он с девочкой и вскользь, негромко, что-то сказал Илие. Парень от его слов замер, они обменялись пристальными взглядами, Еве непонятными, после чего брат обнял ее за плечи и вывел прочь из зеленой гостиной, вслед за Ноем.
Ева непременно поинтересовалась бы, что он ему сказал, но, расстроенная, могла лишь с тоской смотреть в спину их провожатому. Казалось бы, все самое страшное позади, она даже вышла из неприятной ситуации с некоторым достоинством. И все же, все же…
Ной – ее первая любовь. Вот такая, серьезная, что делает тебя дураком и слепцом, а отвергнутая, рвет когтями изнутри до опустошающей черной дыры вместо сердца.
Глупо, конечно. Ева не сомневалась, что эта боль пройдет. Когда-нибудь. Она была не из тех эмоциональных девочек, для которых разрыв подобен концу света и потере смысла жизни. В Еве был стержень, или, по крайней мере, она хотела в этом верить.
Они шли в полном молчании до самого выхода. Ной привел их к тому самому клубу, через который ребята вошли. В преддверии вечера в здании уже вовсю кипела работа: приглашенный диджей с помощниками разбирал аппаратуру, другие занимались настройкой света, туда-сюда бегали стайки разнаряженных танцовщиков – ночь обещала быть веселой.
У Евы даже мелькнула шальная мысль остаться и в идеале не только посмотреть шоу, но и напиться с горя, но представив, что ей на это скажет Исаия, приуныла и выбросила глупости из головы.
– Эй, – вдруг сказал Илья, – после обращения давай зайдем сюда?
Ева удивленно воззрилась на брата, заподозрив его в телепатии.
– Что?
– Даже если вымотаешься, здесь и отдохнешь, и перекусишь. Или не хочешь?
– Да не в этом дело, – смешалась девочка. – Но кто меня пустит?
– Эй, Ной! – окликнул того Илья. – Я хочу привести сюда Еву. Это можно устроить?
– Можно, – неожиданно получил он ответ. – Подвеска паука у нее на груди дает право на допуск в любое заведение, принадлежащее князю и его кругу. Просто покажите ее вампиру и можете рассчитывать на содействие в чем угодно.
– Вот так просто? – неохотно спросила Ева, через одежду нащупав у себя паука.
– Таковы правила. Обратное приведет к наказанию, – хладнокровно сообщил Ной, и Ева подумала, что вряд ли в городе найдется такой вампир, что захочет заслужить это самое «наказание». Насколько она успела разобраться, сообщества вампиров живут по неким средневековым правилам, отдавая должное казням и пыткам. С бессмертными, наверно, иначе было нельзя.
…
Домой Илья и Ева заявились с пакетами из Макдоналдса. В кафе заходить остереглись из-за кровавых разводов, что покрывали одежду обоих – неудачная попытка отмыть простой водой. Так что да здравствует авто-Мак и только авто-Мак!
По привычке Илья заказал еды и на себя, а когда опомнился, долго и самозабвенно ругался. Ничто его так не расстраивало в бессмертии, как потерянная радость от вредного организму фаст-фуда. Сестра хотела бы ему посочувствовать, но у нее болело и чесалось место укуса, а рот был занят сочным бигмаком. По дороге домой она съела не только сэндвич с большой порцией картошки фри, но и опустошила коробку с наггетсами и литровую пепси.
– Куда в тебя только влезает? – не скрывая зависти, проворчал Илья, пропуская сестру в квартиру. Ева натянуто улыбнулась ему через плечо. Сама не своя она тихо прошла в зал, достала сменную одежду из сумки, вытащила из шкафа большое полотенце и скрылась в ванной. Вскоре зашумел душ.
– Ну что ты нашла в этом косоглазом? – вздохнул парень, сбрасывая пакеты на кухонный стол. Отрывисто звякнул рингтон в телефоне, извещая о приходе очередного смс. Выудив аппарат из кармана брюк, Илья глянул на экран и дернул уголком рта: смс от Лары. Пятое или шестое за сегодня. И снова целая поэма.
Первое смс было полно наводящих вопросов: как его понимать? Не хотел ли он извиниться? Осознает ли что натворил? Понимает ли, как ее обидел? И собирается ли вообще что-то делать?!
Илья проигнорировал сообщение. Тем более, что оно пришло, когда Ева спала у него на плече.
Второе смс пестрело уже ответами: конечно, она понимает, что ему нелегко из-за внезапного превращения в вампира. Само собой, она уверена, что он чувствует вину за свою грубость. И даже готова его простить, если он все-таки наберется смелости ей позвонить.
Илья мельком проглядел текст и снова оставил разбирательство со своей девушкой до лучших времен.
Третье смс кричало, обвиняло и даже плакало. Бесчисленное число грустных и несчастных смайликов, целая ода раненым чувствам, пара-тройка избитых цитат из «вконтакте» и снова вопрос, за что он так с ней.
Честно, Илья это даже не прочел.
Четвертое состояло исключительно из стихотворения о женщине, которую «трудно найти, легко потерять и невозможно забыть». Типа намек? Илья не заморачивался.
И вот теперь пятое смс. Грустное. В нем Лара рассуждала, что они, наверно, стали слишком разные (она – человек, он – вампир), что он, наверно, потерял к ней интерес, что ей, наверно, следует забыть его и найти себя другого, и вообще – наверно! – став вампиром, он лишился души. Под конец Лара пообещала поставить за него свечку в храме, чем окончательно Илью добила.
Воистину, в ссоре с женщиной лучше молчать. Она сама обвинит, сама извинит, сама спросит и сама ответит. И даже расстанется тоже сама. Поставив на прощание свечку. Нет, она что, серьезно?
