Текст книги "Паутина Белого Паука (СИ)"
Автор книги: Синчан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
34 глава
Часы показывали час ночи, когда порог дома переступил Исаия. Алису он оставил еще засветло со всеми вещами в новой квартире и самолично наложенной повязкой. После чего его срочно вызвали на работу: парень, что на время отпуска взял на себя часть его дел, никак не мог разобраться в ряде моментов, что-то перепутал, чего-то не нашел и в итоге вызвал недовольство двух клиентов и ярость начальства.
В одиннадцать вечера Исаия добрался до салона и за десять минут уладил все вопросы: указал заместителю на накладные, с которых следовало начать, чтобы не возникло путаницы с заказами и поставками запчастей, отзвонился недовольным клиентам, напомнив им, что по условиям договора срок поставки комплектующих еще не закончился, и зря они вообще приезжали, когда им никто не звонил и забрать товар не предлагал. Еще минут пятнадцать объяснял начальству, что отпуск свой прервать никак не может, даже если тут все без него развалится. Взамен клятвенно пообещал помочь заместителю, если тот опять напортачит.
Словом, Исаия был бы уже давно дома, если бы Степан Федорович, его непосредственный начальник, не заметил во время разговора нечто странное. А заметив, не возопил бы на весь салон:
– Ты что, вампир?!
Странное, к слову, были вовсе не клыки, которые Исаия путем долгой тренировки у зеркала научился скрывать, а в глазах, что то и дело отливали алыми бликами, словно у сиамского кота. Когда вокруг него стала собираться толпа из коллег, парень сделал себе зарубку на будущее: купить если не линзы, то хотя бы очки с простыми стеклами. И выглядеть будет солиднее, и не так странно, как в солнцезащитных по вечерам.
Новоиспеченного вампира немедленно завалили вопросами: когда, как, почему, как оно и можно ли другим. Отделаться краткими фразами не удалось, пришлось проторчать в салоне больше часа.
– Так как ты все-таки стал вампиром?
– Мне предложили, я согласился, – припомнив наиболее встречавшуюся байку из интернета, соврал Исаия. – Потом заснул, очнулся вампиром. Как все происходит, понятия не имею.
– А как тебя выбрали?
– По своим каким-то критериям. Мне не объясняли.
– А ты спишь в гробу?
– Кровать удобнее.
– И кровь уже пил? Как на вкус?
– Как кровь.
– А почему у тебя клыки и сверху и снизу?
– Модель такая попалась.
Было еще много обсуждений, теорий и пустого трепа, пока все это время молчавшая Марина, молоденькая помощница бухгалтера, вдруг не содрала с шеи крестик и не тыкнула им Исаие в лицо. Люди замерли.
– И? – не очень вежливо поинтересовался вампир, не предприняв никакой попытки отстраниться.
– Ты что выкинула, идиотка? – еще менее вежливо осведомился Максим, тот самый заместитель Исаии.
– Но он же вампир, – в больших, круглых глазах Марины вспыхнули обида и непонимание, готовые вот-вот пролиться слезами. – Нечисть.
– И ты думала, он от твоего крестика сгорит синим пламенем? – скептически поинтересовалась Ева Федорова, такая же помощница бухгалтера, коей за недолгое время совместной работы Марина успела проесть весь мозг религиозными проповедями.
Так уж вышло, что Марина состояла в христианской секте, наподобие Свидетелей Иеговы. Называлась та, к слову, «Храмом Михаила» и выступала против всякой нечисти, в первую очередь, вампиров.
Припомнив это, Исаия задумался, а нет ли связи с храмом Святого Михаила, где, собственно, всем заправляли именно вампиры. С Измаила станется создать карманную секту, чтобы контролировать недовольных фанатиков.
– Бросила бы ты свою секту, – беззлобно посоветовал Исаия, отведя от себя руку Марины с зажатым крестиком. – Если на моем месте окажется менее разумный вампир, ты влипнешь в неприятности.
– Слышали!? – взвизгнула Марина. – Он мне угрожает!
Но к ее удивлению никто не спешил на помощь бедной поборнице с нечистью.
– Господи, я давно говорил, что у девчонки не все дома, – пробурчал Виталий, младший менеджер, вынужденный частенько забегать в бухгалтерию по мелким поручениям.
– Кто тебе угрожал? – сурово вопросил Степан Федорович. – Тебе, девочка, посоветовали поменьше ерундой заниматься и не кидаться на окружающих. Иначе, действительно, нарвешься однажды, прости Господи.
– Н-но… – полились слезы у обиженной сектантки.
– Пойдем, пойдем, – по-матерински обняла ее бухгалтер Наталья и повела обратно в их кабинет, – я тебе чаю налью. А потом займемся отчетом. А то, смотри, какое время позднее.
– Мда, – емко прокомментировал некрасивую сцену Степан Федорович.
– А я, если честно, думал, что крест тебя обожжет, – смущенно улыбнулся охранник Иван.
Исаия оставил это без внимания.
– Вот, что сделаем, парень, – хлопнул его по плечу Степан Федорович. – Маринка, она, конечно, с придурью, но работает хорошо. А ты у меня и вовсе золотой…
– Зарплату поднимите? – тут же среагировал Исаия. Начальник добродушно хохотнул:
– Посмотрим. Да и куда тебе, недавно совсем старшим менеджером стал. Так вот, о чем я… А! Раз ты у нас теперь ночная пташка, перевожу тебя в ночную смену. А Маринка пусть в дневной сидит – с Наташей я поговорю. Незачем нам тут разборки.
– Согласен.
– А раз согласен, давай как-нибудь выдели себе ночь, я тебя ознакомлю с особенностями ночной смены.
– Степан Федорович, у меня первый отпуск за два года, – терпеливо напомнил Исаия. – Могу я ознакомиться с работой в рабочее время?
– Черт с тобой! – едва ни сплюнул начальник. – Ох, чувствую, напьешься ты моей кровушки. Ха-ха.
На том Исаия и ушел, добравшись до дома лишь к часу ночи. И очень удивился, застав Илию за просмотром телевизора.
– Почему не на работе?
– И оставить Еву одну? – лениво повернулся к нему Илья. – Взял отгул.
– Ты должен был позвонить мне.
– Что-то желания не было, – и прежде, чем Исаия ответил, пошел в наступление: – Сам-то где ходил? Неужто у подружки Евы так задержался?
Услышав, как в комнате завозилась их сестра, оба парня застыли. Увы, девочка уже проснулась, и таиться больше смысла не было.
– Исаия пришел? – донесся ее сонный голос. Ева и не подумала кричать, понемногу привыкнув, что у братьев отныне нечеловеческий слух. Исаия заглянул в ее временную – временную ли? – комнату. Сестра вяло улыбнулась ему с постели: – Ужасно выглядишь.
Криво усмехнувшись, парень положил на стол папку с новыми ценами и предложениями, планируя изучить их накануне, и присел на корточки рядом с Евой. Девочка отцепила с шеи пластырь и глубже откинулась на подушку, подставляя все еще розовый след от укуса.
– И не говори, что не хочешь, – проницательно сказала она. Исаия скосил глаза на ее лицо – румяное со сна, со смешным отпечатком подушки. Открытое, спокойное, без тени сомнений.
– Ты не устала от этого? – поколебавшись, спросил он, хотя запах ее крови уже ударил по обонянию, словно крепкое спиртное.
– Илья сегодня подрался с вампиром и победил, – сказала Ева вместо ответа. – Мне сказали, что это потому, что я регулярно даю вам свою кровь. Она развивает вас быстрее, – серые глаза горели решимостью: – Я хочу сделать вас настолько сильными, насколько смогу. Небольшая усталость – ерунда по сравнению с нашей безопасностью. Ты так не думаешь?
– Вам угрожали? – не сразу нашелся, что сказать Исаия. Он как-то привык, что Ева для своих лет не дура, но все же еще ребенок, неспособный принимать серьезные решения.
Когда же она успела так повзрослеть?
– Пусть тебе Илья лучше расскажет, – устала от разговоров девочка. Взгляд ее сделался тяжелым, если не сказать властным: – Возьми кровь.
– Ты мне приказываешь? – поднял брови Исаия. Он ненавидел приказы, предпочитая отдавать их сам. И Ева, конечно, знала об этом.
– Да, – улыбнулась она. Исаия осклабился, острые клыки показались из-за губ. Но даже тогда ее улыбка осталась прежней. Она не видела в нем монстра или нежить – только брата.
Исаия склонился над сестрой, провел рукой по ее чуть влажным после недавнего душа волосам, впутал пальцы в длинные пряди, потянул, пока веки девочки не затрепетали, и лишь тогда коснулся ртом ее шеи. Легкий страх и предвкушение поднялись в ней, словно аромат дорогих духов. Исаия глубоко вздохнул и вонзил зубы.
И кровь его сестры была слаще меда.
…
Ева видела сон. Все чаще ей являлись зимние пейзажи и огромные рыси, скрытые в тенях соснового леса. Но в последний раз это был кошмар, будто она – мужчина, что изнасиловал женщину. Женщина плакала и тряслась, забившись в угол едва освещенной комнаты, а мужчина, которым была Ева в тот момент, отчаянно жаждал умереть. Он был виноват, он знал, что его поступок не имеет оправдания, но не смог остановиться, пока не стало слишком поздно. Он молил ее о прощении, глаза болели от слез, он ненавидел себя… и все же отчетливо осознавал, что, скорее причинит ей эту боль снова, чем отпустит.
На этой страшной, одержимой мысли Ева проснулась в тот, прошлый раз. Сегодня она снова была тем мужчиной. И та женщина тоже была. Она сидела в огромной деревянной бочке, полной горячей воды. Пар белой завесой поднимался вокруг ее обнаженного тела, и по молочно-белой коже он бережно водил махровым полотенцем. Она не проронила ни слова, и ее молчание разрывало ему сердце. Ева говорила что-то, и не узнавала собственный голос. Она тянула к этой женщине руки – слишком большие для девичьих, целовала нежные плечи не своими губами, и плакала снова и снова – тихо, задушенно, не так, как ревела обычно сама.
– Когда-нибудь, ты когда-нибудь простишь меня? – вопрошала она не своим голосом, и даже не на своем языке.
А женщина все молчала.
Сон растаял в белом пару странной ванны – или бани? – и Ева открыла глаза. На этот раз оказавшись самой собой.
Шея немилосердно чесалась после укуса Исаии, а в животе ворочались кишки, изнывая по еде.
Зверский голод пробудил ее или ужас от мрачной тоски, что ощущалась на языке как своя? Ева не знала. Она осторожно перевернулась на спину и, сощурившись, пригляделась к настольным часам.
Два десять ночи.
– Я проснулась, – не громче шепота объявила она. И почти сразу услышала окрик Ильи:
– Тогда вставай! Твоя еда готова.
«Охрененный слух», – в который раз поразилась девочка, покорно сползая с матраца. Тело немного повело в сторону, когда она встала, но в целом физическое состояние Ева оценила как удовлетворительное.
А значит, этой ночью она обратит в вампира девушку для парня, что разбил ей сердце.
Чудесно, просто чудесно.
Выбравшись из комнаты, Ева обратила внимание на спящего на диване Исаию. Провести весь день на ногах для вампира-новичка даже с ее кровью было непросто. Поняв, что на проклятом обращении с ней будет только Илья, Ева пожалела, что не предупредила Исаию заранее. Ей нужна была вся поддержка, какую она только могла получить.
Погладив брата по щеке, девочка повернулась пойти в ванную, но столкнулась взглядом с Ильей. Парень стоял у входа в кухню совершенно неподвижно, словно статуя. Он не дышал, не моргал, вообще не проявлял никаких признаков жизни. У вампиров такое бывало, и Ева даже начала к этому привыкать, но сегодня что-то было в выражении лица брата – что-то отталкивающее, что свело живот судорогой.
– Что? – спросила она. Илья подошел, и Ева снова поразилась, сколько грации появилось в его самых простых движениях. Будто к ней не человек приближался, и даже не вампир, а огромный кот из ее снов.
Илья взял ее за руку, приложил ладонь, которой она касалась Исаии, к своей щеке и мягко, чувственно потерся, словно зверь, требующий ласки. Ева всмотрелась в его лицо, но так и не поняла, что видит. Иногда Илья начинал вести себя странно. Вот как сейчас. И она совершенно не представляла, как на это реагировать.
– Кис-кис-кис, – в конце концов, прошептала она. Просто так, чтобы не молчать.
– Мяу, – отозвался он низким голосом, не сводя с сестры глаз. По коже ее пробежали мурашки. Она улыбнулась, но улыбка эта была нервной. Не будь Ева так уверена в брате, решила бы, что он ее соблазняет. Но это ведь ерунда. Илья сам сказал, что все нормально. Значит, все нормально. И ненормальная здесь только она сама.
– Я есть хочу, – прочистив вмиг пересохшее горло, отвела Ева взгляд. Руку она высвободила, но Илья отпускал ее мучительно медленно. – Не дразни меня, – буркнула девочка, зачем-то подумав о Ное. Вот уж кто не давал ей и намека на надежду.
Покачав головой, она ушла на кухню, откуда уже вовсю доносились ароматы разогретого бигмака, и лишь поэтому не услышала полные иронии слова брата:
– Дразнить? Я даже не начинал еще, глупая.
…
– Надо, наверно, им позвонить? – спросила Ева, дожевывая последний кусочек своей ночной трапезы. Илья отхлебнул сладкого чая, посмаковал вкус на языке и лишь тогда сказал:
– Не надо. Они ждут нас на улице еще с вечера.
– Что?
– Ной стал названивать с двенадцати.
– Я не слышала звонков.
– Потому что я забрал у тебя телефон и отключил звук, – буднично объяснил Илья.
– Зачем? – не поняла Ева.
– Чтобы ты выспалась.
– И когда ты собирался меня разбудить?
– Я не собирался. Если бы ты проспала, значит, недостаточно хорошо себя чувствовала. И мне плевать, – с нажимом продолжил он, не дав сестре и слова сказать, – если его ненаглядная откинет коньки.
– Злой ты, – с удивлением прокомментировала она, тоже придвинув к себе чай и тут же поморщилась: – Почему такой сладкий?
– Кто, я? – осклабился Илья.
Глянув на брата, Ева подумала, что, наверно, все будет не так уж и плохо, если ее поддержкой будет именно он. У Ильи была природная способность отвлекать от плохих мыслей и смешить даже тогда, когда хочется плакать.
– Чай слишком сладкий, – против воли улыбнулась она.
– Да? – задумался парень, уставившись на свою кружку. – Забавно, а я думал, это с сахаром что-то не то. Похоже, я стал хуже различать вкус. Раньше мне хватало одной ложки, сейчас пришлось положить четыре. Но ты свой все равно пей.
– Это почему?
– Донорам полезно перед сдачей крови выпить кружку сладкого чая. Ты кровь никогда не сдавала?
– Только вам, – покачала головой Ева. Илья кивнул:
– Пей. Не так дурно будет. А потом сразу мяса поешь.
Наставления брата снова заставили девочку улыбнуться. Когда она увидит Ноя и эту Илону, интересно, сможет ли сохранить улыбку на лице?
Очень скоро ей предстоит это узнать.
35 глава
Дорога показалась Еве чудовищно короткой. Она видела, что прошло полчаса прежде, чем машина привезла их к клубу «Зов», но для нее время пронеслось за одно мгновение. Назойливые мысли, острыми искорками жгли изнутри, мучили, не давая отвлечься. Мысли о Ное, мысли об Илоне, мысли о собственной непривлекательности и невезении в любви. И мысли об Илье – о нем она тоже думала, вольно и невольно.
Жестокость, с которой он одолел своего противника, не укладывалась в голове. По сути Илья не побил вампира Майлза, он его изувечил. Страшные кадры ошметков мышц на руках брата, его окровавленный рот и разорванное горло противника – Ева отчаянно хотела все это забыть, но прежде – понять, как ее добродушный Илья мог такое совершить. Ее пугало, что он, казалось, не испытывал никакого дискомфорта от содеянного, воспринимая все как должное.
Настораживало и его отношение к ней. Да, брат прямо заявил, что между ними все нормально, а тот поцелуй, украденный им в бреду голода, значил не более дружеского объятия. Но совсем недавно оба брата говорили об одержимости к ней. Прошло ли оно, отпустило? Ева не решилась спросить, но она постоянно чувствовала на себе тяжелые взгляды Ильи, постоянные прикосновения, мало отличимые от интимной ласки, и эти двусмысленные фразы, произносимые непривычно серьезным тоном. Девочка блуждала в неведении, но смелости поговорить начистоту она в себе попросту не находила. И потому плыла по течению, благо вопросы и проблемы наваливались на нее одни за другими.
Звонила начальница с работы, раздраженная ее постоянными отгулами. В заключение напряженного диалога Еве поставили ультиматум: либо она увольняется, либо работает по графику. Несмелые возражения о плохом здоровье Валентина Петровна даже слушать не стала.
Не стоило забывать о летней практике, что должна была начаться с недели на неделю. Посещение было обязательным, прогулы грозили едва ли ни исключением из университета. Как Ева собиралась совмещать постоянное донорство, работу и учебу, она не представляла.
Еще и сны эти… Что думать о своих кошмарах девочка и вовсе не знала. С одной стороны сон – это просто сон, с другой, какие-то сны стали ненормальные. Мужчиной она не воображала себя никогда, так с чего вдруг сейчас? Да еще так реально.
Проблемы, вопросы – и ни одного решения, ни одного ответа. А стоило отбросить размышления обо всем этом, как вновь возвращались мысли о Ное и Илоне, о себе, неудачнице, об Измаиле и его безумии, об Илье и его изменениях, и даже об Алисе и ее ссоре с Вадимом, что на фоне всего остального казалась Еве полнейшей ерундой.
В неофициально вампирский ночной клуб Еву и Илью провели через черный ход. Девочка не переставала радоваться, что Ноя с ними не было. С каждым шагом желание сбежать росло, навязчивый голос нашептывал, что Ева ничем ему не обязана, что в случае отказа Измаил ее поддержит, поддержит и Илья, а Ною это будет хорошим уроком не использовать чувства девушек в своих интересах.
Ева почти набралась решимости повернуть назад, но вдруг оказалось, что уже поздно. Она стояла у кровати больной девушки, что больше напоминала труп, нежели все присутствовавшие вампиры. А было их немало: Измаил и Мириам с парой телохранителей за спиной, Илья, не отходивший от сестры ни на шаг, Ной, и Гунар, далекий предок Илоны.
Именно глаза последнего поставили точку на желании Евы сбежать: полные непролитых слез и отчаянной, будто изъевшей его изнутри надежды. Гунар смотрел на нее этими страшными, больными глазами, и девочка забыла о Ное и своей глупой любви – все вытеснило чувство глубокой жалости к этому старому, сильному вампиру, что Еве представили как одного из аристократии двора Измаила.
– Вы пришли, Ева, – произнес он ровным, выверенным голосом и вдруг взял ее ладонь в свои, склонив голову: – Спасите ее. Она все, что у меня осталось.
У Евы горло перехватило от накативших чувств: сопричастности, жалости, ответственности. А если она не справится? Если ничего не получится? Страх подвести этого мужчину поднялся удушливой волной.
Проклятье, она всего лишь шестнадцатилетняя девчонка! Что же они все вечно от нее чего-то хотят!
– Здесь нечего бояться, – произнес Измаил, заставив Еву подскочить от неожиданности.
– А если у меня не получится? – осмелилась озвучить свои страхи она. – Ной говорил, что обращение зависит от силы моего желания или вроде того.
– Он преувеличил, – медленно сказал князь, окинув Ноя недовольным взглядом. – Достаточно, если ты просто не будешь решительно против. Скажи, ты всей душой желаешь этой девушке смерти?
– Нет! – с негодованием воззрилась на него девочка. – Я ее не знаю, но хотя бы из-за ее дедушки я хочу ей помочь.
Гунар ласково сжал руку Евы в знак признательности и отступил, предоставив ей свободу действий.
– Значит, она станет вампиром, – заключил Измаил без тени сомнений.
– Долго нам еще ждать? – скучающе вопросила Мириам. – Приступайте.
Ева и сама понимала, что тянет время. В конце концов, через несколько часов наступит рассвет. Не думая, она подошла к Измаилу и протянула запястье, чем вызвала у него приятное удивление и широкую улыбку, открывшую клыки.
– Что? – смутилась она. – Не ты будешь делать?
– А ты хочешь, чтобы это был я?
Ева едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Как же ее раздражал это вампир!
– Просто в прошлый раз ты сделал это быстро и не так больно, как я боялась.
Другого приглашения Измаил не ждал. Он предложил Еве локоть, препроводил ее к пустой койке рядом с кроватью Илоны – каких-то четыре шага! – и помог на этой койке устроиться.
– Позволь тебе сказать, сегодня ты выглядишь изумительно.
Ева действительно в этот раз принарядилась: нанесла тональный крем, помаду классического красного цвета, тени, подвела глаза, подчеркнув их тушью, что сразу прибавило ей если не лет пять, то недостающих до совершеннолетия точно. Ноги красовались в черных босоножках на тонком каблуке. Из одежды она выбрала короткое черное платье с воздушной юбкой и соблазнительным квадратным вырезом, в котором грудь выглядела особенно неотразимо. Завершал наряд крохотный паук на цепочке из белого металла, стильно и немного непристойно цеплявшийся слева у самого края выреза.
– Это для клуба, – неохотно пояснила Ева, представив вдруг, что все подумают, будто она так приоделась Ноя соблазнять. И пусть это было не так, но его равнодушие задело девочку. Мог бы хоть пару слов сказать. – А зачем кровать? – спросила она, сменив тему. – Так я до нее не дотянусь.
– В прошлый раз нож был необходимостью, – объяснил Измаил. – Никто не думал, что в ту ночь потребуется кого-либо обращать.
– То есть как «не думал»?!
Измаил лишь улыбнулся ее негодованию, продолжив как ни в чем не бывало:
– Для обращения требуется передать твою еще теплую кровь обращаемой. Резать вены ради подобного совершенно необязательно. Мы воспользуемся этим, – указал он на простейшее устройство переливания крови – две силиконовые трубки с иглами на концах и что-то вроде помпы посередине на низком штативе.
Изучив это нехитрое устройство, Ева повернулась к брату:
– Кажется, я все-таки побуду донором.
Тот ответил ей веселой усмешкой.
– Готова? – взял катетер Измаил. Ева пожала плечами. Вампир нежно провел двумя пальцами по ее руке от кисти к сгибу локтя, тут же нащупал вену и моментально вставил иглу. Ева моргнула: она практически ничего не почувствовала.
– Из тебя получился бы отличный доктор, – не удержалась она от комментария. Измаил наградил ее ласковой улыбкой, закрепил иглу пластырем, повернул рычажок, что располагался рядом с помпой, и кровь алой патокой заскользила по прозрачной трубке. Второй катетер ввели в вену бессознательной Илоны. Поворот рычажка, и кровь Евы устремилась в ее изможденное болезнью тело. Ной и Гунар стояли рядом с ее кроватью, вампир-прадедушка удерживал ее за руку и следил за любыми изменениями в ее лице. На нем Ева и сконцентрировалась. Ной подтачивал настрой девочки, а подобного сейчас она себе позволить не могла. Сейчас, прямо сейчас, решалась судьба человека. И что бы Ева ни имела против этого конкретного человека, на смерть ее она обрекать не собиралась.
– Мне скучно, – объявила Мириам меньше, чем через десять минут. Она поднялась с кушетки, на которой до этого возлежала с бокалом сливового вина, и добавила, проведя кончиком языка по губам: – Из-за этих капельниц я совершенно не чувствую запаха ее крови.
– Что Вы говорите, Мириам? – обернулся к ней Гунар. Худое, по-восточному смуглое лицо вампира выражало суровое недоумение. – Кровь Источника священна для нас. Шутить о подобном…
– Разве я шучу? – отложив бокал на столик, проплыла к нему княгиня в облаке вмиг вспыхнувшей силы. Ева вздрогнула – ее словно лизнул ледяной ветер, исходивший от Мириам. Вампирша приблизилась к Гунару, и тот, не выдержав, отступил – на шаг, два, а потом и вовсе упал на колени. Мириам наносила ему удары, не подняв и руки – одной лишь силой своей сути.
– Перестань, – одернул ее Измаил.
– Не мешай мне, Ишмаэль, – лениво отозвалась княгиня. – Ты нарочно испортил мне все удовольствие, использовав эти глупые трубки. Я возьму кровь твоей маленькой «Евы», и если помешаешь мне, в этот раз я найду, как наказать тебя. Не забывай: ты – мой вассал.
– Что же тебя так разозлило? – с любопытством склонил голову на бок Измаил. Угрозу он пропустил мимо ушей.
– «Что»? – дернула рукой Мириам, и белая рубашка на груди Гунара окрасилась его собственной кровью. – Разве не ясно? Ты не смеешь так смотреть на нее! – закричала она, и в комнате резко упала температура. Ева с ужасом выдохнула облачко пара.
Не желая больше ни мгновения оставаться в компании ревнивой вампирши, она потянулась выдернуть из руки иглу, но остановилась, глянув на Илону. Сколько еще крови ей требовалось? И что будет, если полученного будет недостаточно?
Моргнув, она воззрилась на спину брата, загородившего ее от княгини. Когда он успел обойти кровать?
– Понятно, – вздохнул Измаил, но была в этом вздохе мрачная радость сумасшедшего. – Ты напала на одного из моих и высказала прямую угрозу Источнику, единственному, кто может гарантировать продолжение нашего вида.
– Ты не посмеешь… – отшатнулась Мириам, уже понимая, к чему он ведет.
– И ради защиты Источника я имею право снять с себя обязательства вассала, – медленно кивнул на ее потрясение Измаил. – Я бросаю тебе вызов, – произнес он ласково. – По правилам мы не сражаемся в ночь обращения, поэтому перенесем все на завтра. Надеюсь, у тебя нет возражений?
– Ишмаэль!
– Да?
– Прекрати! – бросилась к нему Мириам и, обхватив за талию, заглянула ему в глаза. – Я же убью тебя!
– А я не убью тебя, – с сочувствием отозвался Измаил. – Мириам, я тебя не ненавижу, – надежда загорелась в глазах женщины, но тут же погасла, стоило ему продолжить: – И не люблю. Ты – не больше чем забавная бабочка, что отчаянно пытается спеть мне. Но у бабочек нет голоса, ты не знала?
– Перестань! – взъярилась княгиня, но Измаил сомкнул руки у нее на талии и закружил в глумливом танце.
– А птичка все поет, все надрывается, – лилась с его губ детская песенка, – и голос, уж, свой сорвала. Да никто ее не слышит птичку глупую. Позабыла птичка, что родилась безмолвной бабочкой.
– Мы все погибнем, – прошептал Гунар, как и все не в силах оторвать взгляд от безумства своего князя. – Ной, останови его! Останови, пока не поздно!
– Поздно, – упал камнем ответ. – Вызов брошен. Репутация Мириам будет уничтожена, если она не закончит вызов смертью. Первый раз она выгадала вассалитет, но сейчас это будет слабость.
– Это будет война дворов. Я не смогу быть с Илоной, – навис над праправнучкой Гунар. – Князь не даст мне остаться в стороне. Что мы можем сделать?
– Уноси ее, – перекрыл рычажки на аппарате переливания Ной и, кивнув Илье, вынул иглу из руки Илоны. – Этого более, чем достаточно. Забирайте девушек. Немедленно. – И было что-то в его тоне, что заставило обоих вампиров сделать это без лишних возражений.
Едва они направились к выходу, как раздался резкий, оглушительный треск. Через плечо брата Ева видела, как пол и стены покрывались слоями льда, а в воздухе закружились мелкие снежинки. Это было бы прекрасно, если бы не грозило смертельной опасностью.
Ной распахнул двери и буквально вытолкнул Гунара и Илью из комнаты. Следом полетел приказ для остальных:
– Вы, все, тоже на выход!
Четверо телохранителей – пусть Ева и не поняла, на кой они нужны Измаилу и Мириам – вылетели, будто только и ждали команды. Ной закрыл двери, тут же опустив широкий деревянный засов.
– Это их не удержит, – скептически заметил один из телохранителей, стряхивая иней с волос.
– Не удержит, – согласился Ной. – Это ваши повелители. Когда они того пожелают, то спокойно выбьют дверь. Засов нужен для того, чтобы у вас было время убраться с их дороги.
Другой телохранитель издал нервный смешок:
– Кто-нибудь знает, на х#ра мы здесь вообще нужны?
Вопрос остался без ответа.
– Еще раз спасибо, – кивнул Еве Гунар, бережно удерживая на руках Илону. Тяжелые двери затряслись, где-то там, за ними, взвыла вьюга. Вьюга под землей, в разгар лета. Ева нервно сглотнула. Она хотела немедленно убраться отсюда куда подальше. И не только она.
Первым ушел Гунар. Ему предстояло организовать заботу о новоиспеченном вампире: доноров, укрепленную комнату, охрану.
Если, конечно, все прошло гладко.
– Оставайтесь на своих местах, – скомандовал бойцам Ной и лишь тогда повернулся к Брянцевым: – Все еще хотите идти в клуб?
Илья криво оскалился. Сила Мириам произвела неизгладимое впечатление.
– Пойдем? Ева?
– Она убьет Измаила? – сдавленно спросила та, неспособная думать ни о чем, кроме увиденного.
Ной моргнул, задумавшись. Обернулся на двери, у которых с некоторой опаской стояли тренированные бойцы-вампиры, снова посмотрел на девочку.
– Мириам один раз уже одолела Измаила, – негромко поведал он, предложив пока подниматься из подземелья к клубу. – Но она… влюблена в князя и в этом его преимущество над ней. Там, где она будет колебаться, Измаил ударит наверняка.
– Почему же тогда в прошлый раз он проиграл?
Ной равнодушно качнул головой:
– Думаю, они оба понимали, что схватка не закончится смертью.
Ева притихла. Новых вопросов у нее не было, как и желания говорить. Особенно с ним.
Завтра Измаил умрет. Возможно.
Почему-то эта мысль засела у нее в мозгу ржавым гвоздем. Нет, даже не так: гвоздем ржавым, раскаленным и сдобренным острым перцем.
– Веселенькая у Измаила подружка, – нервно хмыкнул Илья, продолжая нести сестру, словно не чувствуя веса.
– Он ее нарочно спровоцировал, – буркнула Ева. Она подумала о том, чтобы пойти своими ногами, но коленки все еще предательски тряслись. – Тебе не тяжело?
– Больше нет, – серьезно отозвался брат. – Ев, я же вампир. Может, я не могу устроить буран на ровном месте, но поставить машину на два колеса – вполне.
– Машину?
– Машину. Нашу Мазду, например.
– Ничего себе.
– Да нет, – невесело вздохнул Илья. – «Ничего себе» – это подружка Измаила. Теперь я вижу эту разницу.
