Текст книги "Секвенция (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
– Все нормально, – кивнула Софи. – Твой отец сказал мне те слова, которые мне всегда хотелось услышать. Вот и все, в общем-то.
Софи резко выдохнула. За ночь она успела примириться с этими словами, поверить в них окончательно. Она подумала, что тоже хочет кое-что сказать Александру Анатольевичу. Она жалела, что эти слова не пришли ей в голову вчера, потому что она была слишком напугана и ошарашена. Но потом Софи подумала, что у нее еще будет для этого время. Теперь она все успеет сказать.
– А что он сказал… про нас? – спросила Крис робко.
– Сказал, что доверяет тебя мне, – улыбнулась Софи. – Он хочет, чтобы мы обе были счастливы. А напоследок он сказал, что если я вдруг вздумаю сбежать и оставить тебя одну, он найдет меня, и вот тогда мне точно плохо придется.
Крис рассмеялась, и Софи подумала, что ей очень нравится видеть Крис смеющейся. Никогда раньше эта мысль не осознавалась ей так ясно. А еще она подумала, что Александр Анатольевич вполне мог бы найти ее и сделать ей плохо. Ведь в той вероятности он так и поступил. Но Крис лучше не знать об этом. Пусть для нее это так и останется неосуществленным событием нереальной вероятности.
– Правильно-правильно! На твоем месте я бы не сомневалась в его словах! Поэтому только попробуй сбежать от меня…
Софи взяла девушку за руку и сказала серьезно:
– Не сбегу. Никуда. Кстати, у меня есть для тебя кое-что…
И Софи достала из сумки приготовленную коробочку с маленькой веб-камерой и микрофоном.
– Знаешь, я не мастер выражаться письменно… Поэтому могу нести в своих письмах полную чушь. Если тебе захочется увидеть меня и поговорить, то мы сможем договориться о “свидании” в скайпе.
Глаза Крис округлились.
– Софи! Это чудесно! Если честно, я тоже думала об этом, но как-то стеснялась предложить… Думала, что у тебя не будет свободного времени на общение со мной.
– Не переживай, вечером я всегда смогу выкроить на тебя время, Кристи.
– Я рада. Но письма ты все равно пиши, хорошо?
– Даже если я буду нести чушь?
– Даже так.
– Хорошо, Кристи.
– Софи… ты ведь знаешь, что мне будет не хватать тебя?
– Знаю. Мне тоже будет не хватать тебя, – Софи вздохнула. Ей не хотелось сегодня говорить все эти грустные слова. Ей хотелось, чтобы они попрощались, ни о чем не волнуясь. Но, наверное, это невозможно, если прощаешься с человеком, которого любишь, не так ли?
– Но это время ведь пройдет быстро, да? Потому что теперь мы знаем, что все будет хорошо, – сказала Крис.
– Да, – сказала Софи.
– Ты там передавай привет Нильсу.
– Обязательно.
И они замолчали. Сказать как будто было больше нечего.
Софи наблюдала, как наполняется людьми аэропорт и держала Крис за руку. Она думала о самой себе из другой вероятности. Знает ли та Софи, что все исправлено?
Софи очень хотелось, чтобы она знала. Ей почему-то очень хотелось, чтобы Волшебная фея смотрела на них прямо сейчас. Возможно, впервые в жизни, Софи была уверена, что поступила правильно.
Бояться ошибок – вовсе не значит не совершать их.
Возможно, лишь тогда, когда мы перестаем бояться, мы начинаем жить по-настоящему. Возможно, лишь тогда мы начинаем поступать действительно правильно.
Когда страх уходит, мир становится шире. Он становится бескрайним.
55
“Здравствуй, дорогая моя Кристи! :)
Ты хотела так моего письма, и ты его получишь :) И не говори, что я тебя не предупреждала!
Сейчас в Стокгольме уже вечер, а я сижу рядом с неразобранной сумкой в куче какого-то барахла с ноутом на коленках. По комнате разбросана моя одежда (и откуда она взялась вообще?), на постели опасно стоит чашка с мятным (о, да, мятным!) чаем. Что, представила картину? Вот так-то. На самом деле это вполне обычная картина, когда я дома одна. Это только при тебе я изображала из себя приличную тетку, а сейчас, в одиночестве, разбросала все и убирать не собираюсь :) Так что, подумай еще раз хорошенько о том, с кем ты связалась :)
А если серьезно, то мне очень грустно, Кристи. Без тебя квартира кажется такой пустой. А я уже так отвыкла от этой пустоты. Мне все время кажется, что ты войдешь сейчас в комнату, и мы будем валяться на этой кровати вместе, а во сне я буду обнимать тебя. Ну вот… никак я не могу не распускать сопли :) Ты должна срочно отчитать меня. Мне этого очень не хватает.
Ну ладно, достаточно.
Долетела я нормально и почти всю дорогу спала (а когда не спала – жрала леденцы). Кстати, мне снилось, что мы с тобой плывем на лодке по какому-то каналу. Вроде как это был Стокгольм, по крайней мере, архитектура похожая. И мы проплывали под мостом, и на какое-то время в лодке нашей стало темно, и ты тогда взяла меня за плечо, посмотрела в глаза и сказала, что прощаешь меня. И мне стало как-то легко и светло от этого.
Признайся, Кристи, за что ты сердилась на меня? :) За что простила? За совращение? :***
А еще я подумала, что, быть может, это сон, связанный с какой-нибудь другой вероятностью… как считаешь?
Завтра утром я пойду навестить Нильса. И завтра вечером будет первый мой концерт из запланированных. Играя, я буду думать о тебе.
Ну ладно, не буду утомлять тебя слишком длинным письмом :) Просто знай, что я думаю о тебе очень часто (читай “постоянно”), и скоро из всех магазинов Стокгольма исчезнут мятные леденцы :)
Передавай привет папе.
Спокойной ночи, Кристи.
Ах да… целую. Софи.
P.S. Я специально набирала курсивом, чтобы было больше похоже на настоящее письмо. Так ведь куда романтичнее, правда? :) “.
_____________________________________________
“Привет, Софи, милая! :)
Я так рада была получить от тебя письмо! Так рада, что ты сразу же нашла время, чтобы написать мне! Ты не представляешь, какой счастливой меня сделала.
Ты смешная такая… :) Мне так живо представилась твоя заваленная барахлом комната, и ты в самом центре возвышаешься – сосредоточенно-задумчивая, как монах над мирской суетой (только ты над барахлом) :))) Я представляю тебя, пахнущую мятой.
Мы с тобой так в этом похожи, ведь из меня тоже та еще хозяйка)). Поэтому и ты подумай, не найти ли тебе кого-то более приземленного, а?)
Но ты права, все это – болтовня, чтобы отвлечься от грусти. Сегодняшний день был таким длинным. Если все остальные будут такими же – я сдохну. Нет, некрасиво так выражаться романтично настроенной девушке в письме :) Лучше так – если все остальные дни будут такими же длинными, я умру от мучительной тоски по тебе, моя дорогая!
Серьезно, Софи, скучаю. Сильно.
Но ты там поменьше думай о том, что я скучаю и вообще обо мне! Не хочу, чтобы это отвлекало тебя от дел, мешало. Тебе нужно столько всего важного сделать в Стокгольме. Тебе нужно приходить к Нильсу в хорошем настроении, забыла? Ведь он сразу почувствует неладное. И будет упрекать тебя вместо меня :)
Если честно, мне уже не хватает этого мальчишки)) За каких-то несколько дней он успел так затронуть мое сердце, что теперь не выходит из головы. Он чудесный, замечательный мальчик, я действительно очень рада, что ты нашла его в этом большом мире. Папа тоже так ждет встречи с ним, целый день сегодня про него болтает :) Меня это дико умиляет)) Папа так воодушевился, словно ты собираешься привезти своего собственного сына. Видимо, в нем проснулись дедушкинские чувства :)
А вот скажи мне, Софи… ты чувствуешь в себе материнский инстинкт? Ну в смысле, он у тебя уже проснулся?
Мне просто так хочется, чтобы мой инстинкт проснулся поскорее. Очень хочется стать для Нильса… кем-то важным… второй мамой?
Нильс ведь всегда называет тебя по имени? Когда вы с ним общаетесь, вы больше похожи на друзей. Нильс вообще испытывает потребность в родителях?
Извини, что задаю столько странных вопросов. Просто они не дают мне покоя.
Какой все-таки интересный сон тебе приснился… Почему-то, не спрашивай почему, мне кажется, что он как-то связан с другой вероятностью. Ведь мне не за что прощать тебя в этой жизни. Тем более, за совращение! На самом деле, за совращение я должна просить прощения :) Ведь это я первой начала бессовестно приставать к тебе :*
А на самом деле, быть может, это другая Крис простила другую Софи. Как думаешь?
Удачи тебе на завтрашнем концерте! Мне очень приятно, что ты будешь думать обо мне… Жаль, что сама я не смогу там присутствовать, но не сомневайся, мыслями я буду с тобой :*
У меня же завтра ничего интересного не предвидится. Три скучнейших пары, на которых я тоже буду думать о тебе и представлять что-нибудь неприличное)). А весь вечер буду читать :)
Папа тоже передает тебе привет ;)
Жду с нетерпением газетного заголовка “Таинственное исчезновение мятных леденцов в Стокгольме”, но постарайся все же не испортить себе зубы :) Может, тебе найти более полезный заменитель сигарет? Морковку, например ;) Будешь Кролик-Софи :)))
Спокойной ночи. Мне тоже очень хочется обнимать тебя во сне. Приходи ко мне сниться. И я буду касаться твоих волос и целовать тебя в шею…
И мы остановимся пока на этом, пока не началось что-то не совсем приличное :)
Береги себя. Целую.
Твоя Кристи.
P.S. Курсив прекрасен! И, без сомнения, куда более романтичен! Но не это главное. Пиши мне… пожалуйста. Любым начертанием.
_____________________________________________
«Здравствуй, дорогая Кристи!
Мне так тепло становится, когда ты пишешь “Софи, милая”. Скажи это как-нибудь вслух, пожалуйста.
Ты была права, как всегда права, писать и получать письма – очень приятно. Раньше я ни с кем не переписывалась по одной простой причине – я ни с кем не общалась. Но ждать ответного письма так волнительно… Я рада, что ты меня заставила этим заняться :)
Недавно вернулась с концерта. Все прошло хорошо, зал был переполнен. Мне стало от этого даже как-то грустно. Люди любят почему-то мою музыку, а меня совсем не знают. Мне всегда казалось раньше, что меня можно узнать через мои произведения, но так ли это на самом деле? А еще я подумала, что скоро эти концерты закончатся, и я брошу выступать. Даже не знаю, буду ли я выпускать новые пластинки или продолжу писать лишь для себя и близких людей. Интересно, как быстро забудут меня те, кто сидел сегодня в зале?
Ну ладно… что это я опять со своими пессимистичными настроениями! :) Вот видишь, как действует на меня второй день без тебя.
Кстати, моя комната по-прежнему остается заваленной :) Только теперь ко всему барахлу добавились еще и партитуры. Вчера на ночь глядя мне приспичило разобрать старые вещи, и я наткнулась на свои древние сочинения :) Потом сыграю тебе обязательно, это нечто (в смысле – ужас).
Так что, думаю, наш союз прекрасен в своей неприземленности :) Кстати, Кристи, где тебе хотелось бы жить? А то я тут подумала продать свою квартиру в Стокгольме и продать родительскую квартиру тоже. Конечно, с квартиры родителей мне причитается только половина, но всего этого вполне хватит на небольшой домик или на большую квартиру… Подумай, пожалуйста. Я ничего навязывать не стану.
Была сегодня у Нильса, просидела с ним полдня. Он передает тебе привет :) Говорит, что без Кристи всем будет грустно. Под “всеми” он имеет в виду себя и меня :)
Мне очень приятно знать, что твой папа ждет Нильса. Правда, это такое облегчение, ты просто не представляешь. Мне бы так хотелось, чтобы они поладили!
Думала над твоими вопросами… Проснулся ли мой материнский инстинкт? Трудно сказать. Знаешь, я вообще никогда не могла помыслить себя матерью. Мне казалось, что эта роль создана для кого угодно, но только не для меня. Во всяком случае, рожать я точно не собиралась. Да и вообще, мне казалось, что я слишком несерьезна, чтобы взять на себя ответственность за чью-то жизнь, здоровье, душевное развитие и прочее. А потом вдруг появился Нильс, и все для меня перевернулось. Я не чувствую его своим сыном. А он не чувствует меня своей мамой, если ты об этом. Я только чувствую, что люблю его, хочу защитить его, помочь ему. Мне с ним хорошо и весело. Я думаю, мы оба с ним понимаем, что мамой ему я стать все равно не могу.
А вообще, он, в отличие от других детей, никогда не выказывает потребность в родителях. Ты ведь знаешь, как это бывает у брошенных детей, как они готовы каждую встречную женщину называть мамой. Нильс так никогда себя не ведет. С самого начала он спросил, как меня зовут, и теперь зовет меня только Софи и никак иначе.
Но я все-таки стараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы возместить ему упущенную родительскую ласку. У меня самой ее никогда не было в достаточном количестве, я ведь уже говорила тебе, что родители у меня были довольно чопорные и холодные. Объятия и поцелуи на ночь были в моей семье не приняты.
Не хочу стать для Нильса такой же. Пусть лучше его потом будут раздражать мои бесконечные тисканья, чем он будет страдать от нехватки тепла.
А еще я думаю, что твой материнский инстинкт может проснуться даже скорее, чем мой :) Мне кажется, из тебя вышла бы чудесная мама. Правда-правда. И если бы ты заботилась о Нильсе и любила его, я была бы самой счастливой. И он тоже. Он сразу потянулся к тебе, я это чувствую.
Приятно знать, что тебе не за что прощать меня :) А то я уже судорожно вспоминала, чем могла не угодить тебе :)
Возможно, ты права, и это действительно другая Крис простила другую Софи. Хочется думать, что прожив свою жизнь иначе, мы сделали что-то хорошее и для них.
Боже, мне даже не верится, что твой папа передает мне привет… Ты уверена, что это привет, а не топор или веревка с мылом? А может он передает мне ядовитый порошок? Твой папа так добр ко мне, что мне становится стыдно, как будто я всю жизнь делала что-то неприличное! Ну за что я такая дура? :)
Мне нравится твое предложение насчет морковки :) Обязательно подумаю над этим, потому что от мятных леденцов у меня уже болит язык :( (и не надо там ржать над этим!). Все-таки бросать курить не так легко, как я думала.
Мне тоже хочется, чтобы эти два месяца прошли как можно быстрее… Мне хочется стать лучше, добрее, храбрее и чище, и вернуться к тебе обновленной.
Ты мой маяк, Кристи. Благодаря тебе я всегда знаю, куда держать путь и как поступить правильно.
На улице сейчас холодно, поэтому одевайся теплее и будь здорова, моя девочка. Мне хочется написать “не скучай без меня”, но это будет ложью, потому что на самом деле я хочу, чтобы ты скучала по мне и думала обо мне. Вот такая у тебя вредная Софи :) Не сердись на нее, потому что она просто очень боится потерять тебя.
Целую.
Софи».
_____________________________________________
“Привет, милая моя Софи, милая, милая Софи! :) Так тебе нравится?)) Я готова повторять это столько раз, сколько ты захочешь, готова шептать это тебе на ухо… хочешь?
Рада, что писать и получать письма тебе нравится! У писем есть множество преимуществ – в них можно выразить то, что словами сказать никогда не осмелишься. Поэтому, если тебе есть, что сказать, делай это, пока есть такая возможность)) Но, если честно, мне кажется, что еще несколько дней, и одних писем будет мне мало… Мне хочется услышать твой голос, хочется просто поговорить о пустяках. Конечно, от этого может стать только хуже, но и пусть. Мне хочется услышать, как ты смеешься, услышать твои глупые шутки :) Мне хочется хоть на какой-то короткий срок почувствовать тебя рядом.
А твое письмо действительно просто пропитано пессимизмом, оно тоской дышит, это же непорядок, Софи! Неужели тебя так расстроил этот концерт? Лично я не вижу ничего плохого в том, что столько людей любит твою музыку. Конечно, ты не можешь выразить в музыке всю себя, и эти люди не знают тебя как человека. Но через свои произведения ты передаешь какую-то важную часть себя, часть своей души, и эта часть оказывается созвучной тем людям, что приходят к тебе. Она отзывается и в их душах тоже. Мне всегда казалось, что в этом и заключается смысл творчества. А что касается забвения… Не думаю, что тебе стоит волноваться об этом :) Твоя музыка на многие годы тебя переживет, я уверена. А то и на столетия. Истинное и чистое не умирает. И я сейчас совершенно серьезно говорю, а не для того, чтобы утешить тебя!
С удовольствием послушаю твои “древние” сочинения! Это будет большая честь для меня :) И не думаю, что они так уж ужасны, как ты говоришь :) Мне нравится все, что ты делаешь.
Твой вопрос о том, где мне хотелось бы жить, удивил меня. Как это где? Неужели ответ не очевиден, Софи? :) Конечно, мне хотелось бы жить с тобой и не важно где. Поэтому если надумаешь покупать жилье, ориентируйся на Нильса, а обо мне не думай. Выбирай то, что будет наиболее комфортным для него. А вообще, я всегда мечтала жить в тихом маленьком загородном домике, где всегда солнечно, а комнаты большие и светлые. Ты бы играла целыми днями, а я читала бы свои книги :) Как тебе такая картинка? :)
А ты правда думаешь, что я стала бы хорошей мамой? Просто мне так хочется верить в это! И ты обнадеживаешь меня… это на самом деле приятно.
Мне хочется, чтобы Нильс никогда не чувствовал себя обделенным, потому что жизнь и так уже обделила его не только родителями, но и зрением. И даже если мы ему не заменим родителей, мне очень хочется, чтобы он чувствовал нашу любовь.
Конечно, самой мне жаловаться не на что, ведь отец у меня такой, что лучше и пожелать нельзя (во всяком случае, в этой вероятности). Он дал мне столько любви и ласки, сколько порой оба родителя не могут дать. Но иногда я все же думаю, а что такое материнская любовь? Ведь ее, должно быть, чувствуешь совсем по-другому. Матери ведь любят своих детей как-то иначе. Мне хочется понять, как любила моя мама, когда была жива… Я почти этого не помню, помню только огромное и светлое чувство нежности. Оно было таким радостным и бездонным, что поглощало меня всю, как будто накрывало теплым одеялом. Мне кажется, что такое чувство защищенности и есть материнская любовь.
И мне хочется все-таки, чтобы у Нильса оно тоже было, это чувство.
А я почему-то уверена, что, прожив свою жизнь иначе, мы сделали нечто хорошее и для других себя. Мне кажется, что те Софи и Крис, где бы они ни были, почувствовали это.
И да, мой папа на самом деле передает тебе привет! :) И это действительно привет, а не то, что ты подумала! И если ты еще раз подумаешь об этом, я сама пришлю тебе большой подзатыльник! Мой папа любит тебя.
Мне жаль твой язык! И я совсем не ржу… ну ладно, вру :) Надеюсь, твой язык придет в норму в ближайшем будущем, потому что у меня на него были свои планы)))
Очень приятно быть для тебя маяком… Даже не знаю, как мне себя вести, ведь быть маяком – это такая большая ответственность! Но я буду просто светить, а ты не теряй меня и возвращайся ко мне…
Где бы ты ни находилась, я всегда жду тебя, Софи.
Сегодня весь вечер слушала твои пластинки. Твоя музыка создает неуловимое ощущение присутствия тебя.
Думаю о тебе целыми днями, так что не волнуйся :) Тебе не нужно просить меня заскучать, я и сама с готовностью это делаю))
Пусть у тебя там все будет хорошо. Ты моя сильная, моя хорошая.
Целую, Софи, милая.
Твоя Кристи».
56
Прошло три недели с тех пор, как Софи прилетела в Стокгольм. За это время она успела дать три концерта, написать сонату, обучить Нильса нескольким довольно сложным произведениям, написать Крис несчетное количество писем, три раза пообщаться с ней через веб-камеру, а также возненавидеть мятные леденцы.
Теперь настало время, когда нужно было готовиться к предстоящей операции. В то утро Софи последний раз навещала Нильса в Центре, а с завтрашнего дня его снова должны были перевезти в госпиталь.
А еще Софи успела передумать бессчетное число разных мыслей. Вечерами она не раз ловила себя на том, что ждет появления Волшебной феи.
“Как шизофреник ждет невидимого друга…”.
“Но неужели она все-таки и правда больше не придет?”.
У Софи было еще столько вопросов. Точнее, это был огромный всеобъемлющий вопрос, который и не давал ей покоя. Софи подсчитала, в каком возрасте ушли из жизни Александр Анатольевич и Крис в другой вероятности. И теперь она думала, были ли эти смерти как-то связаны с теми событиями, что пришлось им всем пережить? Или же смерть приходит к человеку всегда в одно и то же время, независимо от того, в какой вероятности он живет?
Иными словами, есть ли у каждого из нас вероятностный возраст, когда нужно уходить? Или он всегда один, точно установленный и неизменный?
Когда Софи думала об этом, ей хотелось курить как никогда раньше.
Софи бросало в дрожь, когда она думала, что может навсегда потерять учителя уже через восемь лет. А когда она думала о том, что Крис может умереть так рано, ее начинало тошнить.
“Если все они умрут, я снова останусь одна. Эгоистичная, одинокая, глупая и старая Софи. Как мне тогда быть?”.
В то утро от этих мыслей её снова тошнило, а потом к тошноте и слабости добавилась еще и головная боль. Софи утешала себя тем, что это лишь бунт организма, лишенного никотина, и что скоро ей станет легче. Но каждый день тяжесть от того, что ей не с кем было поделиться своими знаниями, давила на ее плечи все сильнее.
Когда Софи пришла к Нильсу, мальчик сидел за фортепиано и наигрывал что-то. Услышав Софи, он тут же остановился, и руки его замерли.
– Да ладно тебе, играй дальше, хорошо получается, – сказала Софи, подходя ближе. – Можешь сделать вид, что меня здесь нет.
– Не могу. Я сыграю тебе это, когда придумаю конец.
Софи открыла рот, но какое-то время не могла ничего сказать.
– Придумаешь?
– Ага. Я придумываю музыку. Но у меня получается не так здорово, как у тебя.
– Подожди-ка, – Софи схватилась за голову и нервно хохотнула. – Хочешь сказать, то, что ты только что играл, ты сам сочинил?
– Ну да. Только это должно было быть сюрпризом. Тебе сейчас так тяжело и грустно… и мне захотелось для тебя что-нибудь хорошее сделать. Я не знал, что могу сделать, поэтому стал придумывать музыку.
– Вау! Нильс… Я даже…
– Жаль только, что я не успею придумать конец до того, как меня положат в больницу. Мне так хотелось уже сегодня тебе это сыграть… – мальчик опустил голову. Он выглядел в самом деле расстроенным.
Софи улыбнулась, села рядом, обняла ребенка и прошептала:
– Да Бог с ним, с окончанием! Сыграй мне то, что есть, и я буду очень счастлива!
– Правда?
– Конечно!
Воодушевленный и немного смущенный Нильс устроился поудобнее, вознес руки над клавишами, и какое-то время словно собирался с мыслями. Софи ощутила щемящую боль в сердце, потому что так много было в этом жесте от нее самой.
“Почему мы с этим мальчиком так похожи? Почему?”.
А потом Нильс сыграл свою короткую красивую мелодию, ни разу не споткнувшись, не задумавшись, не замедлив темп. Софи громко захлопала и поцеловала мальчика в щеку, пряча слезы.
– Тебе правда нравится? Даже без конца? – спросил взволнованный Нильс.
– Да, мне очень нравится! Это замечательно!
– Тогда почему ты плачешь?
Софи быстро вытерла глаза рукавом.
– Да я и не плачу вовсе… Просто слезы от радости выступили. Никто еще не писал для меня музыку… Это, правда, самое лучшее, что ты мог сделать для меня, Нильс.
– Я очень рад! – улыбнулся мальчик. – Я знаю, что тебе сейчас грустно не только из-за Кристи. Но я ничем не могу помочь тебе, потому что не знаю. Мне так хотелось, чтобы ко мне пришли “волшебные сны”, но их не было. Мне бы хотелось утешить тебя, но я не могу предложить ничего, кроме этой музыки.
Софи погладила его по голове.
– Не переживай за меня, родной. Мне уже не грустно совсем. Ты меня спас.
– Но как же непридуманный конец?
– Если хочешь, я помогу тебе закончить. У меня есть несколько идей…
– Правда? Ты правда поможешь?!
– Ага. Иди-ка сюда…
Вместе они легко сочинили окончание мелодии, и Нильс сыграл получившееся еще раз. А потом они сидели вместе и какое-то время молчали. Они думали о завтрашней операции, от которой зависит так много, так бесконечно много, как возможность видеть небо и облака. Потому что, когда подумаешь немного, понимаешь, что если у тебя есть возможность видеть небо и облака, то остальное не так и важно.
А потом Нильс сказал тихо:
– А если ничего не получится… Если я не буду видеть, ты не бросишь меня?
– Ну что ты… – прошептала Софи, превозмогая боль в груди. От этих слов, произнесенных маленьким слепым мальчиком, сквозило такой смиренной обреченностью, что ей стало страшно. – Конечно я не брошу тебя. Я ведь люблю тебя таким, какой ты есть.
– Я тоже люблю тебя, Софи.
Нильс никогда раньше не показывал свои детские слабости и страхи. Никогда не говорил, что любит ее. И сейчас Софи, тронутая до глубины души, обнимала это крошечное, худое и такое дорогое существо, и думала, что никогда не позволит ему почувствовать себя одиноким и… нелюбимым.
57
Небо было низким и серым, как нависший над городом дымовой купол. Александр Анатольевич ненавидел такое небо, потому что оно всегда заставляло его почувствовать себя старым и несчастным. Сегодня он не чувствовал себя несчастным, лишь немного уставшим.
Он сидел на холодной деревянной лавочке перед институтом и ждал, когда освободится от занятий Кристина. Сегодня они договорились встретиться и пойти в магазин выбирать электронную книжку. Александр Анатольевич сам настоял на этом, потому что понял вдруг, что их квартира скоро станет больше похожей на библиотеку. Его дочь тащила книги ото всюду. Скупала в букинистических магазинах и в обычных, брала у знакомых и даже умудрялась выигрывать книги в каких-то конкурсах.
И снова Александр не мог не вспомнить Софию. Он помнил, что свободное от музыки время она посвящала чтению. Консерваторской библиотеки всегда было Софи мало, и она ходила в городскую, а потом читала на переменах взятые книжки. Иногда они говорили о литературе, не очень часто, ведь музыка всегда была их главной темой, но все же говорили. И еще не раз потом, когда его дочь читала те же книги, что и Софи, Александр вспоминал эти их разговоры.
Ему хотелось поговорить с Софи снова. Только сейчас, когда она опять уехала, он понял, как ему не хватало все эти годы их разговоров. Ему всегда был интересен ход мыслей Софи, ее рассуждения, ему было интересно слушать ее.
“Подумать только, что я едва не потерял ее. Едва не спугнул ее хрупкую птичью душу. Если бы она улетела от меня, я уже никогда не смог бы стать счастливым. Даже если бы Кристина вышла замуж, родила мне внука. Никогда не был бы я счастлив без этих разговоров с Софи”.
Александр не знал, чем таким важным наполняло его всегда присутствие этого человека в его жизни. Он устал думать об этом, а потому решил просто сдаться.
Еще не так давно Александр мучительно спрашивал себя, мог бы он пожертвовать чем-то важным ради Софи? Любит ли он ее настолько сильно, чтобы жертвовать?
Он понимал, что вряд ли можно назвать жертвой то, что он не препятствовал связи Софи с его дочерью. Скорее можно считать жертвой его планы на собственную дочь. Его мечты о ее замужестве и рождении внуков. Эти мечты он отдал Софи, но нисколько не ощущал себя обделенным или опустошенным. Эта жертва отчего-то была для него приятной.
– Погодка сегодня не очень, да? – чей-то хрипловатый голос рядом оторвал Александра от мыслей о собственной жертвенности.
Растерянный он повернул голову. На лавочку рядом с ним села старая женщина в черном пальто и с черным платком на голове. Она смотрела на него и улыбалась.
Надо сказать, что Александр не очень любил, когда другие люди вторгались в его личное пространство, и не имел привычки заводить беседы с незнакомцами. Но к этой женщине не чувствовал неприязни.
– Да, не очень, – сказал он и посмотрел на небо. – Даже не верится, что скоро придет весна…
– Придет, не волнуйтесь. И даже скорее, чем вы думаете. Весна в этом году будет ранней, – сказала старуха и тоже посмотрела на небо.
Александр, пользуясь моментом, рассмотрел женщину, и что-то в ее лице показалось ему смутно знакомым.
– Мы с вами раньше не встречались? – спросил он.
– Какой же вы молодец, почувствовали сразу… – улыбнулась старуха, и с удивлением Александр увидел блеснувшие в ее бесцветных глазах слезы. Но слезы быстро исчезли, и Александр уже был не уверен, видел он их или нет. – Можно сказать, что встречались. Только вы этого не помните. Но ничего страшного. А знаете, мне всегда было интересно, каково это быть старше вас… Странное ощущение, должна я вам сказать.
Александр уже ничего не понимал. С неким беспокойством он подумал, что, возможно, у старушки просто маразм.
– Я знаю, вы думаете, что я чокнутая и размышляете, как бы потактичнее от меня избавиться. Вы такой милый. Ждете Кристи?
И тут Александра словно током ударило.
– Вы та старуха, про которую мне рассказывала Кристина, да? Волшебная фея? Вы из другой вероятности?
– Эх. Как быстро вы меня раскусили, – она усмехнулась. – А мне так хотелось просто поболтать с вами, как ни в чем не бывало. Я так давно ваш голос не слышала…
– Кто вы?
Но старуха не спешила с ответом. Только неотрывно смотрела на двери института, словно тоже ждала, что Кристи появится с минуты на минуту.
– Мне не хотелось бы, чтобы вы знали, кто я, – сказала она, наконец. – Но пока мы болтаем здесь, можете называть меня Анной. И пообещайте, что не скажете никому о нашей встрече. Никому, даже Кристи.
– Ну хорошо, не скажу. И все же… если вы не хотите говорить мне, кто вы, хотя бы скажите, зачем пришли? Ведь не просто же… чтобы поболтать.
Она снова улыбнулась.
– Если вы хотите спросить, есть ли у меня важное послание из другой вероятности, то скажу прямо – нет. Если к вашей дочке и к Софи я приходила, чтобы подтолкнуть их к важным действиям, то к вам я пришла просто… чтобы успокоить.
– Успокоить? – Александр вздрогнул. – Но я ни о чем не беспокоюсь…
Она покачала головой.
– Я отвечу на ваш вопрос. Вы ведь все время задаете его себе, не так ли? И я отвечу: да. Вы все сделали правильно. Она бы одобрила.
Александр снова открыл рот и снова не мог сказать ничего. Он чувствовал, что губы его дрожат.
“Как она узнала? Как узнала, о чем я все время спрашиваю себя? Как узнала, что всю жизнь я только и делаю, что обращаюсь к своей мертвой жене с вопросом: хороший ли я отец? Все ли делаю правильно?”.
– И еще. Хочу сказать, чтобы вы никогда не жалели о том, что открыли Софи свое сердце. Сейчас она еще не понимает этого, но на самом деле это окажет влияние на всю ее дальнейшую жизнь. И то, как вы отнеслись к тому, что она любит вашу дочь. Это на самом деле правильно. Поэтому не сомневайтесь, не мучайтесь. Вы замечательный отец. Вот, собственно и все, что я хотела вам сказать.
– Вы говорите такие вещи… – пробормотал Александр чужим голосом. – Откуда они известны вам?
– Не беспокойтесь, ваших мыслей я не читаю, если вы об этом. Просто мы с вами были близко знакомы. Мы были действительно хорошими друзьями. Настоящими, – голос ее стал тише, и старуха, как будто выключилась из реальности – таким отсутствующим стал ее взгляд.
