Текст книги "Секвенция (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Софи вздохнула. Глубоко, полной грудью. Как будто ей сразу стало намного легче, свободнее дышать.
– Хорошо, Кристи. Спасибо, что сказала мне об этом. Но хватит уже сидеть на полу… мне неловко.
Однако Крис даже не подумала подниматься – лишь отпустила колени Софи, чтобы не мешать играть.
– Мне хочется посидеть здесь. А ты играй, пожалуйста. Не обращай на меня внимания.
И Софи вдохнула снова и начала играть, уже без сомнений, уверенно и безошибочно. Крис слушала с закрытыми глазами и улыбалась. Она была уверена в тот момент лишь в одном – эту мелодию ей не доводилось слышать никогда раньше. А если так, то не все в их жизни повторялось, не все пересекалось с другой реальностью. Это давало надежду.
Ещё один шанс прожить иначе.
39
На следующее утро, проснувшись, Крис не обнаружила Софи рядом. В комнате было тихо и холодно. Плохо соображающая ото сна и взволнованная девушка попыталась вспомнить вчерашний вечер. Софи играла свое новое, очень красивое и грустное произведение, а потом опустилась на пол рядом с ней и долго целовала. А потом… Снова. До изнеможения, и Крис не помнила, как уснула.
С усиливающимся страхом девушка коснулась постели, и та оказалась холодной.
“Стоп. Софи наверняка сидит на кухне или выбежала за сигаретами. Надо успокоиться. Успокоиться… Вот черт! Но где же она?!”.
Полупустая пачка “Marlboro” лежала на прикроватной тумбочке. Крис подумала, что если Софи не захватила с собой сигареты, значит случилось что-то из ряда вон, вроде приземления инопланетян на балконе.
– Софи? – позвала девушка без особой надежды.
Тишина. Крис ступила босыми ногами на холодный пол, поплелась в ванную. Ощущение липкого ужаса, невозвратимой утраты снова наваливалось на неё со всей тяжестью. Как будто она снова проснулась от того сна, который не помнила, но который забирал с собой часть её сердца, отрывая её с кровью.
– Софи-и-и… – чуть не плача прошептала Крис, когда обнаружила пустой кухню.
И она точно заплакала бы, если бы ключ не повернулся в дверном замке, и на пороге не возникла бы Софи с большим бумажным пакетом. Увидев Крис, она улыбнулась:
– О, ты уже проснулась! А я надеялась успеть вернуться…
Крис почувствовала такое сильное облегчение, что ноги её едва не подкосились. Она бросилась к Софи на шею, и Софи чудом удалось удержать в руке свой пакет с хлебом и шоколадкой.
– Задушишь, Кристи! – усмехнулась она. – Что случилось?
– Я так испугалась… – шептала девушка. – Проснулась, а тебя нигде нет… Я думала, я думала…
– Ну что ты, – Софи обняла её свободной рукой. – Я никуда не делась. Просто надо было сходить в одно место, а потом я задержалась в магазине.
– В какое место?
Софи помолчала. Она словно долго и тщательно подыскивала слова.
– Пока не могу сказать тебе. Но завтра, если хочешь, ты сможешь увидеть все своими глазами. Пойдешь со мной?
– С тобой куда угодно!
– Вот и хорошо, – Софи поцеловала Крис в шею и добавила тихонько: – По-моему, кое-кому не помешало бы одеться… Я, конечно, не против, когда голая девушка разгуливает по моей квартире, но, боюсь, ты можешь простудиться.
Вместо ответа Крис крепко поцеловала Софи в губы.
На следующее утро Софи сдержала обещание и разбудила Крис пораньше. Заставив девушку быстро съесть бутерброд, сама Софи выпила только кофе. Она не курила, но нервничала порядочно. На все вопросы отвечала односложно и всё смотрела в окно. Перед выходом из дома Софи произнесла самую длинную речь за это утро:
– Ты сегодня узнаешь обо мне что-то очень важное. Кроме тебя этого не будет знать никто. И если после этого твоё отношение ко мне изменится, я пойму. Ты действительно слишком молода, Кристи, чтобы брать на себя дополнительную обузу.
Крис решила ни о чем не спрашивать, ибо это принесло бы столько же пользы, сколько приносит разговор со стенкой. Перед тем, как пойти на автобусную остановку, они зашли в магазин игрушек, и Софи купила большого пушистого медведя с добрыми пуговичными глазами. Любопытство снедало Крис, и она спросила:
– Зачем он нам?
– Он не для нас, – только и ответила Софи.
Когда они приехали в детскую больницу имени Астрид Линдгрен, Крис начала смутно догадываться, зачем всё это. Она подумала, что, быть может, у Софи есть родственник-ребенок, но тут же отмела эту мысль. Откуда у Софи родственники в Стокгольме?
Поговорив с медсестрой, они поднялись на четвертый этаж. По коридору бегали дети. Больница звенела голосами и смехом малышей, за которыми пришли родители. Проводив взглядом одну такую счастливую семью, Крис подумала, что ребенку, которого они пришли навестить, явно повезло меньше.
Софи остановилась перед дверью палаты с номером 418 и какое-то время словно собиралась с мыслями. Она была серьёзна, но, как только повернула дверную ручку, моментально сменила выражение лица на довольное улыбающееся. Крис поразилась тому, как легко у неё это вышло.
В палате стояло три детских кровати, но ребёнок был только один. Крис заметила мальчика сразу. Он сидел на полу у прикроватной тумбочки и строил пирамиду из разноцветных кубиков.
Губы Крис дрогнули. Она увидела, что на глазах у ребенка повязка из бинтов. Свою пирамидку мальчик строил на ощупь.
Как только они вошли, его большая голова на тоненькой шее резко повернулась, а ручки замерли.
– Софи, – позвал он, и в голосе его не было вопроса. Казалось, мальчик точно знал, что в палату зашла Софи, а не кто-то иной.
– Привет, Нильс, – ответила Софи, улыбнувшись ещё шире, и мальчик заулыбался тоже, оставил кубики и побежал к ним.
Софи обняла его и легко подняла на руки – такой он был худенький. Мальчик засмеялся и закричал:
– Ты обещала так не делать!
– А, по-моему, кто-то от этого просто в восторге! – Софи потрепала волосы ребенка, от чего тот засмеялся еще звонче.
– А что это у тебя? – Нильс нащупал медведя и сжал его лапу.
– Твой новый пушистый друг, – ответила Софи, опуская мальчика на пол. – Держи.
– Мишка! – воскликнул Нильс. – Это правда для меня?
– Конечно. Теперь тебе будет не так одиноко по ночам.
– Спасибо, Софи! – Нильс обнял игрушку, а Крис почувствовала, что сейчас заплачет.
– Как ты узнал, что это я пришла? – спросила Софи.
– Услышал, – невозмутимо ответил Нильс и пошел к своим кубикам, держа медведя одной рукой.
– Нильс… сегодня я хочу познакомить тебя со своим другом. Её зовут Кристина, – и Софи подтолкнула оробевшую Крис к мальчику.
– Привет, Кристи, – улыбнулся мальчик, и на секунду Крис лишилась дара речи. Софи, казалось, тоже удивилась, что Нильс назвал девушку этим уменьшительным именем, привилегию на которое имела только Софи. – Я знал, что скоро ты придешь навестить меня. И Софи теперь тоже будет не так одиноко.
– Софи, наверное, рассказывала тебе, что я приду? – спросила Крис неуверенно.
Софи только помахала головой, показывая, что она тут не причем.
– Нет, она не говорила мне, – Нильс сдвинул все кубики в одну сторону и усадил на их место медведя. – Я просто ждал тебя.
Крис подумала, что, что бы это ни значило, от этих слов из уст маленького слепого мальчика становится не по себе.
– Я давно хотел, чтобы у Софи появилась подруга. Она всегда ходила ко мне одна. Я знал, что ей одиноко ходить по коридорам и грустно. Мне тоже было от этого грустно. А теперь все хорошо, – и Нильс потрепал медведя по голове, как это делала минуту назад Софи.
– Да, – Софи улыбнулась. – Теперь мне совсем не одиноко, – и села рядом с мальчиком на пол. – Как ты себя чувствуешь сегодня?
– Хорошо. Тетя Ло сказала, что мои глаза заживают и будут теперь немного чесаться.
– Это не страшно.
– Только противно.
– Но ты не чеши.
– Не буду. Я хочу поскорее вернуться в центр. Чтобы мы снова могли играть. Я помню все ноты, я даже могу напевать их, когда в палате никого нет.
– Да ты просто большой молодчина!
Нильс улыбнулся. Другой ребенок начал бы расспрашивать, когда его выпишут и проситься, чтобы это сделали поскорее. Но Нильс молчал.
Как раз в этот момент в палату вошла пожилая полная медсестра, которая, судя по возгласу Нильса, и была “тетей Ло”. Перебросившись парой фраз на шведском с Софи, она взяла мальчика за руку и вывела в коридор.
– Куда они? – спросила Крис.
– На процедуры, а потом на перевязку. Мы можем пока погулять во дворе.
Крис кивнула. Она смотрела на сложенные в угол кубики. Медведя Нильс забрал с собой.
40
Они сели на холодную скамейку в беседке. Кроме них в больничном дворе больше никого не было. Крис разглядывала свои дрожащие пальцы. Она не знала, что сказать, поэтому говорила Софи.
– Как-то раз, два года назад, я давала благотворительный концерт в детском центре для детей-инвалидов. Там я и познакомилась с этим мальчиком. Уже в три года он проявил неожиданные способности к музыке, и я сразу поняла, что у него очень хороший слух. Тогда Нильс ещё совсем плохо разговаривал, и я стала приходить к нему и говорить с ним по-русски. Он оказался способным мальчиком. Быстро запоминал сложные слова, просил меня научить его нотной грамоте. Мне было одиноко в незнакомом городе, и я быстро привязалась к этому ребенку. Он тоже привязался ко мне. Мать Нильса поначалу заботилась о нем, но потом нашла себе мужчину, который посчитал, что чужой, да еще и слепой от рождения ребенок ему не нужен. Так Нильс попал в детский коррекционный центр помощи детям-инвалидам. Одна семья даже чуть было не усыновила его, но потом внезапно отказалась, не объяснив причины. Тогда я решила, что буду заботиться о нем. Врачи говорили, что восстановить его зрение частично возможно, но для этого нужно провести ряд дорогостоящих операций. Мне хотелось усыновить его, но приходилось выбирать. С моим образом жизни и постоянными разъездами я не могла взять на себя заботу о ребенке, а деньги на операции были необходимы. Я зарабатывала их и тратила на лечение Нильса, чтобы однажды, накопив на последнюю операцию, окончательно оставить карьеру пианистки, усыновить мальчика и зажить тихой спокойной жизнью. Об этом я мечтала. Эта мысль согревала меня в самые тяжелые минуты. Я представляла, как мы с Нильсом будем жить в маленьком домике, он будет здоров, и я буду учить его играть на фортепиано. А на жизнь я могла бы зарабатывать преподаванием, как твой отец. Больше мне ничего не было нужно. Пока я не встретила тебя, Кристи…
Софи замолчала, и губы её дрогнули. Крис почувствовала, с каким трудом ей даются эти слова. Она знала, что должна сказать хоть что-нибудь, но смогла произнести только:
– Нильс… совсем как в сказке, – и накрыть ладонь Софи своей.
– Да, как в сказке, – слабо улыбнулась Софи.
– Знаешь, Софи, ты намного сильнее, чем сама о себе думаешь. На такой поступок требуется немало мужества. Ты восхищаешь меня.
Но Софи только отмахнулась от этих слов.
– Ну что ты… Мы были просто очень нужны друг другу. Он и я. И просто помогали друг другу. И теперь, когда ты знаешь мою маленькую тайну, подумай о том, хочешь ли идти вместе со мной дальше. Потому что этого ребенка я никогда не оставлю.
– А я не оставлю вас обоих, – твердо сказала Крис.
Она подумала в тот момент, что сама не заметила, как повзрослела.
Плечи Софи резко дернулись, а на глазах выступили слезы. Она плакала от облегчения.
– Спасибо тебе, Кристи… Я так боялась рассказать тебе об этом раньше… Я знала, что никогда не смогу сделать выбор между ним и тобой.
– Тебе не придется его делать, никогда.
Софи кивнула, быстро вытерла глаза, успокоилась.
– Еще пара концертов, и у меня будет достаточно денег, чтобы оплатить последнюю операцию. Она будет ровно через два месяца. И, возможно, весной Нильс уже будет видеть. Врачи говорят, что вероятность этого сорок процентов, но ради этого стоит пытаться. Впервые мы приблизились к этому так близко… – прошептала Софи. В ее глазах уже не было слез, а Крис подумала, что впервые увидела Софи плачущей. Но та не могла себе позволить плакать долго, никогда не позволяла, не позволила и в этот раз.
Восхищение перед ее силой, перед ее волей и верой в жизнь, перед ее способностью шутить и быть собой, не склоняясь ни перед кем, охватило Крис и заслонило собой на миг весь остальной мир. И Крис подумала, что даже ее копия, Кристина из другой реальности, не знала Софи с этой стороны.
После процедуры Нильс вернулся притихшим, спокойным. На глазах у него была надета свежая повязка, а ручонки по-прежнему крепко сжимали мягкую шкурку медведя. На миг Крис задалась вопросом: «Как слепой ребенок мог так быстро узнать в игрушке медведя? Ведь он даже не представляет, как выглядит не то что игрушечный, но и живой медведь».
Нильса усадили на постель, и его худые плечи расслабленно опустились. Скорее всего, ребенку сделали укол, и теперь он будет медленно засыпать.
Софи села рядом и взяла мальчика за руку, спросила:
– Болит?
– Уже нет. Тетя Ло сказала, что я хорошо себя вел.
– Она права. Ты всегда хорошо себя ведешь. Ты очень терпеливый мальчик, Нильс, и очень храбрый.
Нильс помолчал. Крис слышала, как за окном шумит ветер. А потом мальчик сказал:
– Я правда очень рад, что вы с Кристи снова вместе.
Крис и Софи переглянулись. Обе в тот момент ощутили холодные мурашки, пробежавшие по всему телу. Ледяной озноб коснулся спины и прошел по позвоночнику. Софи усмехнулась, колко и сухо:
– Что значит «снова», милый?
Нильс не отвечал. Казалось, он уже отключился, и Софи оставалось только слушать своё тяжелое дыхание. Но через несколько минут детские губы снова ожили:
– Ты, Софи, очень умная. И у тебя хорошее зрение. Но иногда ты не можешь видеть того, что вижу я.
– Что ты имеешь в виду, Нильс?
– У тебя дома есть старая вещь, которая совсем не старая. Но ты не помнишь о ней, потому что она не твоя. Эта вещь из прошлого и из настоящего, она как во сне. Она есть и ее нет.
– Что за вещь? Почему она не моя?
– Посмотри в комоде, когда придешь. Только ты можешь заметить ее не сразу. Будь внимательной, Софи.
– Нильс, откуда тебе известно все это? – Софи не могла скрыть дрожь в голосе. – Ты видел сон?
– Я думаю, что это был сон. Но я не уверен.
– Как это «не уверен»?
Нильс помолчал, раздумывая, а потом выдал:
– Просто иногда я вижу сны, даже когда не сплю.
– Ты говорил об этом доктору?
Нильс кивнул:
– Доктор сказал, что это «мыслятельные образы». И что это от лекарств.
– Мысленные образы?
– Да. Но это не от лекарств, я точно знаю, Софи. Только ты можешь мне поверить. Посмотри комод, когда придете домой. Кристи тоже должна увидеть…
Голос мальчика слабел, а язык начал заплетаться. Теперь он действительно засыпал.
– Вы придете ко мне завтра? – спросил он.
Софи кивнула, а потом спохватилась, что Нильс не может этого увидеть, и ответила:
– Да, конечно, придем. Тебе принести что-нибудь?
Но Нильс уже спал. Его дыхание было ровным, а расслабленные пальчики выпустили, наконец, медвежонка.
========== 41-50 ==========
41
Еще год назад Софи не обратила бы внимания на слова Нильса. Ну да, вполне возможно, что он и в самом деле видит сны наяву под воздействием лекарств, которые ему дают. Возможно, у него возникли новые проблемы со здоровьем или осложнения после операции, и тогда Софи всерьез забеспокоилась бы о его здоровье. Но сейчас, после всего, что они увидели, Софи уже ничему не удивлялась. Сны наяву? Дар предвидения? Да пожалуйста! Почему бы и нет? Все возможно!
Но ей все равно было страшно. Она не успела свыкнуться с тем, что узнала в церкви, не успела принять до конца новую роль возлюбленной, как очередная загадка обрушилась на ее плечи. Больше всего Софи хотелось, чтобы в комоде они ничего не нашли.
– Как думаешь, Нильс как-то связан с той реальностью? – спросила Крис, когда Софи нервными руками вставляла ключ в замок.
– Надеюсь, что нет, – вздохнула Софи. – Раньше я не замечала за ним ничего подобного! Он был совершенно обычным ребенком, за исключением несомненного музыкального таланта.
– Когда-то и я считала себя вполне обычной девушкой… А потом начала видеть во сне черт знает что.
– И встретила черт знает кого, – улыбнулась Софи.
Крис рассмеялась и чмокнула «черт знает кого» в щеку.
– Вообще, когда я въехала в эту квартиру, комод здесь уже стоял, – сказала Софи, кидая сумку на пол и проходя в комнату. – Он был такой старинно-винтажный, что пришелся мне по душе, и мне даже в голову не пришло его выбросить.
– И ты ничего не находила внутри?
– Абсолютно… закинула туда какие-то шмотки и ничего не подозревала.
Софи выдвинула верхний ящик, вытащила несколько кофт, потрясла ими в воздухе и бросила на пол. И так с каждым из трех шкафчиков. Кроме одежды в комоде завалялась пара книг, и Софи потрясла и их тоже.
– Он сказал «будь внимательна»… – шептала Софи. – Будь внимательна… О, Господи, пусть он ошибется… Пусть это будет просто сон.
Крис взяла одну из книг и начала просматривать каждую страницу на случай, если Софи что-то упустила. Она уже не сомневалась, что если эта вещица и существует, то она очень маленькая и тонкая, вроде листа бумаги, конверта или фотографии… Фотографии.
– Софи… Я нашла.
Маленькая фотография была плотно втиснута под суперобложку. Крис заметила лишь ее торчащий уголок, и с большим трудом вынула снимок, не помяв его и не порвав. Обычная фотография с пленочной мыльницы, испорченная лишь слабым засветом по левому краю.
Крис не сразу узнала на фотографии себя. Если, конечно, она вообще могла сказать, что это она. Но ощущение было примерно такое, как если бы она смотрела на себя в кривое зеркало. Вроде бы и узнаешь, но что-то в твоем образе необъяснимо исказилось.
– О, Бог ты мой… – выдохнула Софи. – Это же мы с тобой…
– Нет, это они. Те, кого мы видели в церкви, – сказала Крис, когда смогла, наконец, справиться с собственным голосом.
Софи на фотографии была как раз такой, какой Крис видела ее столько раз во сне. Короткие черные волосы, чуть взъерошенные на затылке, беззаботная улыбка, хитринка в глазах. Здесь ей было как будто лет двадцать пять, не больше. Волосы Крис были собраны в два хвостика и поражали своей длиной. Девушка никогда не отращивала волосы до пояса. Крис была в белом платье, Софи – в белой рубашке. Солнечный день навеки замер на фотографии, как и их улыбки. Они обе были безумно счастливы здесь. И ничего, совсем ничего как будто не предвещало того, что случилось после.
– Мы другие… – только и смогла сказать Крис. – Но их чувства, Софи, не думаю, что они были другими. Неужели они были нужны друг другу меньше, чем мы с тобой?
Софи покачала головой.
– Конечно, нет… Не меньше, – она потянулась за сигаретами, полдня воздержания подошли к концу. – Думаю, бесполезно задаваться вопросом, как здесь оказалась фотография, которой не существовало в нашей реальности?
– Мы должны снова поговорить завтра с Нильсом. Наверняка он знает что-то ещё, – Крис перевернула снимок в надежде прочитать что-нибудь на обороте. Но там ничего не было.
– Да, – Софи кивнула. Она никак не могла оторвать взгляд от своего лица на фотографии. Оно вызывало чувство безотчетного ужаса, как от встречи с собственным двойником. – Интересно… а кто фотографировал их? Неужели просто случайные прохожие?
– Действительно интересно. Быть может, знакомые? Кто-то, кому мы доверяли.
– Доверяли? Ха. У меня нет таких знакомых.
– А у той Софи, возможно, были. Если бы мы только нашли этого человека…
– А дальше что? В этой реальности мы с ним все равно не знакомы, он бы просто не узнал нас и посчитал чокнутыми.
– Да, я и забыла об этом… – Крис совсем поникла.
Желая её приободрить, Софи предложила:
– Давай лучше попробуем определить, что за место изображено на снимке. Возможно, это что-нибудь даст нам.
– Сложно определить, – Крис прищурилась и поднесла фотографию ближе к глазам. – Здесь лето и все зеленое, зимой это место узнать сложнее.
– Ну, по крайней мере, одно мы знаем точно – это Стокгольм, – Софи взяла снимок из рук девушки и поднесла к самому носу. – Надежда только на меня, ведь я всё-таки относительно хорошо знаю этот город.
С минуту она молчала, разглядывая фото с разных ракурсов, а потом сказала:
– Я знаю, где это может быть.
– Где? – Крис даже воспряла духом.
– Точно такую же иву я видела на… кладбище. Да и пейзаж похож, и сосны такие же высокие, в общем, я бы поставила на то, что это Лесное кладбище.
– Что-то у нас слишком веселые лица для кладбища…
– Ну, мы же ненормальные, – улыбнулась Софи. – Что в той реальности, что в этой. К тому же Лесное кладбище любимо туристами, и в солнечный день оно навевает скорее ощущение приятного покоя, нежели печали.
– Тогда не исключено, что фотографировал нас призрак.
Софи рассмеялась, потому что эта ситуация не казалась ей такой уж невероятной.
– В любом случае, готовься, Кристи. Завтра мы нанесем визит в место вечного покоя. Будем надеяться, что погода не подкачает. Никогда не была на этом кладбище зимой, но думаю, что зрелище то ещё…
42
На следующий день их надежды на разговор с Нильсом не оправдались. Мальчик не сообщил совершенно ничего нового. Софи дала ему найденную фотографию и спросила, не знает ли он, откуда это взялось. Но Нильс сказал только: “Здесь ты и Кристи. Ты хорошо улыбаешься, Софи”. Софи пыталась осмыслить, как слепой ребенок с забинтованными глазами определил, что изображено на фотографии, но голова словно опустела.
“Мои осмыслительные функции отказали. Остается положиться на великое “будь что будет!”.
Нильс был увлечен кубиками, и ни на что не реагировал, а плюшевый мишка сидел рядом с ним. Софи кусала губы – она не могла видеть ребёнка в таком пассивном состоянии. Как потом она выяснила у сестры Ло, вчера вечером Нильс был “чрезмерно беспокойным”, и пришлось дать ему сегодня повышенную дозу лекарства.
– Теперь он будет немного вялым. Но это только пойдет на пользу его выздоровлению.
– А в чем выражалось его беспокойство? – спросила Софи.
– Да, обычное дело… Никак не мог уснуть, просил посидеть с ним подольше, а у меня, сами понимаете, таких малышей еще пара сотен. И к каждому надо зайти, проверить…
– Он говорил что-нибудь?
– Да… что-то припоминаю. Он говорил какие-то странные вещи, то по-русски, то по-шведски, так что половину я не разобрала. Что-то о каких-то вероятностях. Да, кажется, так он это назвал – “вероятности”, и все повторял это слово. Я подумала, что, может, он его где-нибудь услышал, ну знаете же, у слепых детей хороший слух и слуховая память.
– А что конкретно он говорил про эти “вероятности”? Можете вспомнить? – допытывалась Софи.
Медсестра почесала в затылке и какое-то время молчала.
– Кажется, он говорил, что вероятностей очень много, бесконечно много. И про то, что все они тесно связаны друг с другом. А потом, наконец-то, уснул. Вот, вроде бы, и все.
Софи кивнула, поблагодарила медсестру, и они ушли. У больницы их уже ждало такси, которое Софи вызвала, чтобы они могли добраться до кладбища без пересадок.
– О чем вы говорили с сестрой? – спросила Крис, когда они сели в машину.
Софи рассказала, и Крис на какое-то время впала в задумчиво-молчаливое состояние.
– А что если он прав? – неожиданно спросила она. – Что если это действительно так? Мы с тобой думали, что те Софи и Крис жили в другой реальности, вроде параллельного измерения. Но что если таких реальностей-вероятностей бесконечное множество?
– Где-то я слышала о подобной теории, – вздохнула Софи. Эзотерическая философия никогда не влекла её, возможно, потому что была написана не на нотной бумаге.
– И, конечно, не верила в нее? – улыбнулась Крис.
Софи пожала плечами:
– Возможно, это было моей ошибкой. Годы сделали меня слишком недоверчивой. Но, знаешь, меня всегда мучила идея о том, что было бы, если бы жизнь можно было переделать, переписать заново. Разве теория о вероятностях не то же самое?
– В каком-то смысле да. Но переписать жизнь можно, лишь зная, что с тобой было, зная, что хочешь изменить. А вероятности как бы существуют одновременно, и мы никогда не знаем, что произойдет или происходит на соседней, да что там, мы даже свою вероятность не знаем.
Софи усмехнулась, и смешок вышел колючим и нервным.
– Как это сейчас модно говорить “вынос мозга”? Если бы я знала, что мне предстоит с таким столкнуться, подготовила бы свой разум заранее… Той же йогой занялась бы.
Крис только недоверчиво покачала головой, видимо, представив Софи в позе просветленного йога.
Издали кладбище было похоже на обычный сосновый лес. И только приблизившись, можно было рассмотреть присыпанные снегом надгробные плиты и высокие мраморные кресты. Однако даже на фоне серого зимнего неба могилы создавали скорее печальную атмосферу, нежели страшную.
– Где-то здесь похоронена Грета Гарбо, – сказала Софи, когда они двинулись между ровных могильных рядов по тропинке. – Я наткнулась на ее могилу случайно… Ну да ладно, сейчас нам не до того, чтобы искать могилы знаменитостей.
Крис вдруг взяла Софи за руку, отчего та даже немного растерялась. Ручка девушки была холодной, и Софи подумала, что, должно быть, Кристи не по себе, и она ищет защиты. Это тронуло Софи, и она сказала:
– Не бойся, привидений я здесь не встречала.
– Я не боюсь! – Крис энергично помотала головой. – Просто здесь так грустно. И такое ощущение, что мы вот-вот найдем собственные могилы…
– Ты смотришь слишком много страшилок, – усмехнулась Софи, однако от этой мысли ей и самой стало нехорошо. – А если мы с тобой призраки, то бояться нам, тем более, нечего. Всегда будем вместе, разве не прекрасно?
Они шли к павильону Таллум, где обычно туристам предлагалось ознакомиться с историей этого загробного местечка. Когда-то и Софи там побывала (в павильоне, а не в загробном мире), и тогда же обратила внимание на высокую плакучую иву неподалеку от павильона. Она резко выделялась на общем хвойном ландшафте и усиливала атмосферу грусти и пустоты.
Сейчас, когда ива была голой и ее незащищенные ветви колыхались на ветру, ощущение запустения и атмосфера смерти усиливались. И увидев дерево вживую снова, Софи лишь убедилась, что не ошиблась, и на фото действительно было запечатлено именно это место.
Ну что ж, отлично. Вот только, что теперь?
На лице Крис читался тот же вопрос. Они встали под дерево, и обеим казалось, что это конечности какого-то живого существа оплетают их, неловко и резко касаясь одежды.
– Может, нам надо сфотографироваться здесь? – спросила Крис.
Софи не знала, чем это может помочь им. Ей казалось, что они зашли в тупик, но она ругала себя за навалившийся пессимизм.
“Если мы зашли в тупик, то что тогда говорить о тех ребятах, что здесь лежат? Они уж точно ничего не могут изменить”.
Софи начала рыться в сумке в поисках фотоаппарата. На миг ей показалось, что в этой идее Крис и правда что-то есть.
Когда Canon наконец-то был найден и извлечен из чехла, и когда Софи уже собиралась включить его, скрипучий голос, возникший в буквальном смысле из ниоткуда, спросил:
– Быть может, вас сфотографировать, девушки?
Софи вздрогнула так, что руки ее едва не простились с фотоаппаратом, а Крис тихонько вскрикнула. До сих пор им казалось, что на кладбище кроме них нет ни одной живой души.
К дереву подошла старушенция, которой было уже, как минимум, лет девяносто. Она была одета в черное пальто, и черный платок укрывал ее седую голову, так что, ее вполне можно было принять за привидение. Её узкие глаза давно утратили свой цвет от старости, но Софи уловила в них усмешку. Старуха улыбалась одними глазами, и руки ее были убраны в карманы пальто. А спина сохранилась на удивление прямой.
– Какой, однако, русскоговорящий Стокгольм… – прошептала Крис. Она была уверена, что старая женщина не услышит ее, но у той оказался на редкость хороший слух.
– Я тоже из России, – сказала она. – Так что, ничего удивительного… Кристи.
Крис вздрогнула снова, и Софи тоже. В голову приходило только одно логичное объяснение – старуха услышала, как они друг друга называют. И еще одно, не совсем логичное – она знает их, потому что когда-то (в какой-то из вероятностей?) они уже пересекались.
Воцарилось гробовое (и в таком месте это вполне естественно) молчание. Крис и Софи смотрели на старуху, старуха – на них. Её тонкие губы растянулись в улыбке, и она произнесла своим скрипучим, как будто собирающимся закашлять, голосом:
– Да, видели бы вы сейчас свои лица! Вы ведь уже догадались, да? Малыш Нильс упомянул вероятности?
– Кто вы? – спросила Софи, едва не заикаясь. Она прочувствовала на себе всю мощь словосочетания “леденящий ужас”.
“Эта свихнутая старушенция вылезла прямо из могилы, не иначе. А теперь пришла за нами…”.
– Это неважно, Софи. Кто я и откуда, тебя не должно интересовать, – она сделала шаг им навстречу и примирительно подняла руки. – Расслабьтесь же, я не привидение!
– Откуда вам известно такое о нас? Откуда вы знали, что мы будем здесь сегодня? – Софи ощутила злость и почувствовала, что смелеет.
– Не кипятись. Иначе твоя подозрительность однажды выйдет тебе боком. Уж поверь, я знаю.
– Отвечайте!
– Хорошо, только почему бы нам не пройти в место, более располагающее к беседе? Я не так молода и сильна, как вы, и ноги мои, признаться, уже устали и окоченели.
Софи вопросительно взглянула на Крис. Та была бледной, почти как окружающий пейзаж. На немой вопрос Софи девушка лишь кивнула.
– Давайте зайдем в павильон, – сказала старуха.
– Скажите хотя бы, как нам называть вас? – спросила Крис, не отпуская руку Софи.
– Называй меня просто Волшебной феей, дорогая, – старуха подмигнула девушке, и Софи только еще раз убедилась, что их фея совершенно чокнутая. Её также неприятно царапнуло, что кто-то другой назвал Крис “дорогая”.
“Спокойно, Софи! Воинственный настрой не поможет тебе разобраться, в чем тут дело! Эта карга что-то знает, и нужно выпытать это у нее любой ценой!”.
Павильон Таллум был пуст, и странная троица расположилась на скамье в холле.
– Ну вот, совсем другое дело. Здесь хотя бы тепло… – заявила довольная Волшебная фея и вытянула тощие ноги.
– Рассказывайте, – произнесла Софи твердо.
– Кончай уже петушиться. Выглядишь довольно глупо.
Невероятным усилием воли Софи заставила себя ничего не ответить на это замечание.
– Вы ведь знали, что мы найдем фотографию и придем сюда? – спросила Крис.
Старая женщина улыбнулась, и какая-то затаенная боль почудилась Софи в ее улыбке.
– Умная девочка! С тобой намного приятнее общаться, Кристи. Не то что с этой упертой… – она покосилась на Софи так, как будто та была не более чем брошенный кем-то грязный носок.
Софи проигнорировала и это тоже, и фамильярное “Кристи”. Набираясь терпения, она сказала ровно:
– Я готова не произнести больше ни слова. Только объясните, что за чертовщина творится с нами!
– Как раз это я и пытаюсь сделать. Иначе зачем бы вообще пришла? – Волшебная фея перестала улыбаться, и взгляд ее стал холодным и… пустым. – Слушайте внимательно, обе. Второй возможности рассказать все это у меня уже, скорее всего, не будет. Я сильно рисковала, поставив на это место. Но, к счастью, Софи меня не подвела и узнала его. Выразимся так – я ваша хорошая знакомая из другой вероятности. Вы не знаете меня, но другие Софи и Крис знали меня очень хорошо, а я знала их и все, что с ними произошло.
