Текст книги "Где тебя нет (СИ)"

Автор книги: Sattira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Не-а.

– Понабрал же хорватов на свою голову, – недовольно бурчит Рамос, пока Лука с Иваном счастливо переглядываются и прыскают со смеху.

***

Рамос и Модрич возвращаются домой тем же вечером.

Иван подвозит их, передаёт последние наставления Луке от доктора. Они выходят из машины под тёплую, но всё такую же влажную погоду, ждут, пока Иван отъедет, и заходят в подъезд.

Они идут параллельно друг другу, Серхио старается не дотрагиваться до хорвата свободной рукой, потому что не знает, как правильно реагировать на него. Лука не смотрит на него, безмятежно думая о чём-то своём.

Лука останавливается перед дверью квартиры, показательно поднимает глаза на Рамоса, прося открыть дверь, потому что у него ключей нет. Серхио вспоминает, как он провёл эти несчастные два дня без Луки, в голове всплывает картинка тёмного коридора, запаха пива и кучи алюминиевых баночек, и Серхио останавливает копошащуюся в кармане руку, которая уже нащупала холодный металл ключей.

Он ведь даже не подумал о том, что надо было убраться.

Чёрт. Аккуратный Лука его точно не простит.

Модрич недоуменно рассматривает напряжённо думающего соседа. Серхио застывает, смешно напоминая каменное изваяние.

– Эй? – маленький хорват щёлкает у Серхио перед носом, пока Рамос со священным ужасом рассматривает его худую, точёную фигуру в слабом освещении подъезда. – У тебя там всё хорошо? Смотришь, будто привидение увидел.

Да, Лука со всем предвосхищаемым мастерством научился у своего соседа уместным шуткам. Чёрный юмор ему к лицу.

– Обещай, что не будешь ругаться, – загробным голосом отвечает ему Рамос, Лука нетерпеливо протягивает руку за ключом. Серхио вдохновенно передаёт ему связку.

И первым входит внутрь, готовясь к худшему.

К его величайшему удивлению, внутри пусто и прохладно – открыты окна, мусор выкинут, а одежда аккуратно сложена и лежит стопками. Пол в коридоре тщательно подметён, и о прожитых не самым святым образом двух днях Серхио напоминает только слабая тянущая боль в пояснице.

Квартира всё равно незаметно говорит Серхио о том, что случилось, когда его не было, о той катастрофе, которая охватила Рамоса после того, как он осознал, что мог остаться один. Что Модрич оказался незаменим. Где его не было, был тёмный, удушливый запах, въевшийся в носоглотку, безнадёжность и пустота.

– И почему я должен был злиться? – изумлённо приподнимает бровь Лука, стягивая кроссовки и двигаясь немного скованно из-за тугих бинтов. Серхио смотрит ему в макушку, но не находит никаких следов удара. Модрич хмурится.

– Чего рассматриваешь? – он уходит на кухню, включает свет, шлёпает по полу пока ещё босыми ногами (Рамос знает, что как только его сосед переоденется в домашнее шмотьё, то непременно натянет на себя бесящие ярким цветом носки), и Серхио внезапно накрывает волной облегчения.

Всё как раньше. Всё снова хорошо – его маленький хорват привычными жестами и звуками ставит чайник, включает плиту, а сам проходит по коридору мимо так до сих пор и стоящего одетым Рамоса. Показывает взглядом: «Переоденься!..», и Серхио подчиняется.

Ему хочется обнять Луку, но он не знает, имеет ли на это право.

Через минут пятнадцать-двадцать он входит в гостиную, переодевшись в мягкие домашние штаны и старую футболку. Модрич задумчиво точит зубы о кружку дымящегося зеленого чая, в нерешительности рассматривая ту самую фотографию.

Рамос уверен, что Лука не знает о судьбе своей подружки, да и он сам тоже не совсем в курсе – Пепе, кажется, в перерывах между запоями приходил и говорил, что Лору Браун и её двоюродную (разве двоюродную? Кажется, родную) сестру компетентные органы отправили в штаты, на родину, где они понесут заслуженное наказание: девушку, скорее всего, посадят в тюрьму за соучастие в преступлении, а документы на её сестру отправят в детский дом. Что ждёт саму девочку – неизвестно, что точно станет с её старшей сестрой – тоже, потому что её долг касается денег; денежные долги людям не прощают.

Серхио горько осознавать, что покой несчастной семьи был нарушен, и в подсознании он догадывается, что за неуплату финансового долга последует смерть Лоры Браун, чтобы баланс вселенной был восстановлен. Потому что такие вещи обычно не остаются без последствий.

От размышлений его отвлекает Лука, нерешительно сидящий и вертящий зажигалку в тонких пальцах. Три улыбающихся человека смотрят на него, их судьба навеки застыла в ярких красках.

Серхио отбирает у него зажигалку, мягко зажимает, и из неё появляется ровный синий огонёк. Рамос подсаживается к Луке и подносит пламя к фотографии.

Две пары глаз неотрывно следят, как огонь жрёт воспоминания, и никто в этой комнате не задумывается об их ценности; всё потому, что они абсолютно бесполезны после пережитого, они не стоят ни-че-го. И Серхио с Лукой действительно рады, что избавляются от этого груза.

Пламя доедает почти всё, оставляя лишь уголок, за который Серхио держал фотографию; Рамос сбивает пламя, и комната наполняется неприятным запахом дыма, пока Серхио не сжимает уголок в кулаке и не убирает в карман.

Потом выкинет.

Остаётся главная проблема.

Серхио задерживает дыхание и, собравшись, мягко целует Модрича в висок, дотрагивается тёплыми губами до не менее горячей кожи, будто спрашивая – можно? Ты мне разрешаешь? Мы теперь находимся в тех отношениях, когда я могу позволить себе поцеловать тебя?

Можешь – невербально, без слов отвечает ему Модрич; Лука вначале замирает, оробевший под такими ласками, а потом заметно расслабляется и слегка поворачивается к Серхио. Тот кладёт ему на острую коленку широкую ладонь и всё-таки решается спросить.

– Что так взволновало Ивана сегодня утром? Там, в больнице?

Модрич моментально начинает улыбаться, накрывает лапу Серхио и выдыхает по-хорватски:

– Мой будущий парень, – мурлычет он, довольный тем, что Серхио его не понимает. Но Рамос сейчас достаточно терпелив.

– Переведи, – тёплые губы неспешно перемещаются к переносице, к мягкой щеке, уголку рта. Серхио дразнит его, знает, как ему это нравится.

– М-м, – Лука чувствует на своих губах тяжёлое манящее дыхание и прикрывает глаза, – боюсь, ты не оценишь.

Слегка наклоняет голову, желая ощутить такой необходимый сейчас поцелуй на губах, но Серхио с лёгкой ухмылкой отстраняется. Как бы ему ни хотелось поцеловать Луку, он должен держать себя в руках и играть до конца. До победного.

– Нет-нет, ты обязан мне сказать.

– Ладно, – Модрич ведёт плечами, морально подготавливаясь, – я намекнул Ивану, что у нас с тобой… могут быть отношения.

Могут быть? Серхио слышит намёк в его голосе, но намеренно не обращает на это внимания.

– Лука, – зовёт его по имени и выдыхает в приоткрытые, заманчивые губы, – намекнул или сказал открытым текстом, что…

Модрич не дослушивает, и недосказанные слова теряются в поцелуе. Серхио слегка возмущен, что над ним доминируют, он ловит себя на том, что его руки уже давно обнимают маленького хорвата, а сам он млеет от прикосновений горячих пальцев к шее. Серхио немного играется с ним, а потом отстраняется и встаёт.

Недосказанность повисает в воздухе, и Рамос показательно потягивается.

– Я хочу спать.

– Да, хорошая идея. – соглашается Модрич, но в его голосе сквозит нотка недовольства и напряжения. Кажется, он чего-то ожидал от Серхио, а тот недотянул момент.

Впрочем, Рамос знает, как исправить положение.

Рамос пропускает соседа вперёд, но когда тот берётся за ручку двери своей спальни, желая зайти в свою комнату, Серхио мягко обнимает его за плечи и подталкивает к своей спальне. Модрич обалдевает, хочет возмутиться, почему его заставляют спать не в своей кровати, но его соседу на это, естественно, наплевать. Они заходят внутрь, и Серхио прикрывает дверь.

– Нет, Рамос, я не буду с тобой спать в обнимку, – скептически хмыкает Лука, глядя на то, как Серхио спиной валится на свою кровать, вытягивается и манит его рукой. Лука осторожно подходит и забирается с ногами на кровать.

– Дурацкое у тебя имя, Лука, – зевает Серхио и устраивает голову поудобнее, цепляется рукой за чужую футболку, не выпуская из кровати, – действительно дурацкое.

– Эй, Рамос, – терпение Модрича взрывается, он ложится, устраиваясь поудобнее и стараясь не тревожить лишний раз рёбра, – ты предложишь мне встречаться? Чтобы было всё, как у людей?

Рамос даже не открывает глаз.

– Возмо-ожно… – медленно засыпает. – Если будет настроение хорошее, то ещё и не такого предложу…

– Урод, – обиженно сопит Модрич и аккуратно отворачивается. Уже через несколько секунд он чувствует, как к его спине прижимается горячее нахальное тело.

– Модри-ич, – Серхио зевает ещё раз; он даже не заметил, что ужасно устал за этот длинный день. – Модрич, что угодно предложу, если дашь мне выспаться…

***

– Иван не одобрит, – оценивающе кидает на Серхио взгляд Лука на следующий день, – ему не понравилось даже упоминание о том, что мы встре… – запинается, – будем встречаться.

Рамос дёргает его за волосы.

– Иван-то? Одобрит, одобрит. Отвечаю, – Рамос залпом допивает свой кофе, – скоро придут Марсело с Клариссе, и объяснять им, почему у тебя вдруг засос на шее, будешь ты, а не я.

Лука возмущается, когда Рамос, сидя на стуле на кухне, подзывает его к себе и, добившись своего, утыкается носом в живот. Дышит горячим воздухом и смотрит снизу вверх.

Модрич хмуро рассматривает своего соседа. Серхио довольно ведёт носом по бинтам, втягивает, к счастью, не спирт, не медицинский запах, а сладкую карамель и домашнее тепло; радуется, что утром Модрич не имеет привычки пользоваться одеколоном, не перебивает свой настоящий аромат.

– Отпусти, – просит Лука, но по его слегка сбившемуся и поверхностному дыханию очень понятно, как он «против» происходящего. Рамос добивается своего – Модрич тает в его руках, становится покладистым, хотя и пытается ершиться, – Марсело сказал, что уже через десять минут он придёт с топором, чтобы повторно отправить меня на тот свет.

– Не волнуйся за него, – Серхио встаёт, Луке приходится сделать небольшой шаг назад, но крепкие руки не дают ему отстраниться.

– Рамос, я не плюшевая игрушка, в конце-то концов, – возмущается. Серхио доволен, – я тебе что сказал? Готовься к долгой и мучительной пытке – Иван мне всю ночь присылал гневные сообщения о том, как он нас ненавидит и хочет выгнать со съемной квартиры. Ракитич уже узнал, как будешь говорить Марсело – не моя проблема.

– А говорить обязательно? – участливо спрашивает Серхио, задирает чужую футболку. Живот до сих пор хочется выцеловывать до потери пульса.

– Прекрати, – Лука недовольно ударяет его по рукам, – либо ты говоришь об этом Марсело, либо я тебя не…

– Люблю? – Рамос внимательно смотрит в глаза Модричу.

– Ну… Может и так.

Внезапно раздаётся громкий стук в дверь – они так и не починили дверной звонок. Тем не менее, никто не спешит открывать.

– Да, Модрич, да, – спустя некоторое время и не выдержав напряжения, наконец отвечает Серхио на безмолвный вопрос, плескающийся в чужих глазах, – я буду твоим парнем.

– Серхио Рамос?

– Он самый.

Ещё более нетерпеливый стук в дверь. Им даже кажется, что Марсело выкрикивает пару крепких матов в их сторону.

– Он всё поймёт.

– Я открою, хорошо. Не смей провоцировать Марсело, он и так сейчас, как маньяк на минималках. Не смотри прямо в глаза, не смотри пристально, никак не показывай, что ты его боишься, – Рамос улыбается собственной шутке, – не подходи ближе, чтобы он не достал, как ты говорил, топор? – смеётся. – Чтобы он не достал топор и не заставил тебя сыграть в ящик, – Серхио кладёт правую ладонь на шею Луке и утягивает его в неторопливый поцелуй.

Всё будет нормально.

Им просто понадобится немного времени.

– Не поддавайся ему, – Модрич молчит, ему нечего сказать на это.

– Ты действительно так не хочешь моей смерти или просто прикалываешься? – тихо спрашивает Лука. В его глазах мягкое порицание.

– Лишь не хочу вновь оказаться там, – Серхио внимательно смотрит в глаза своему маленькому хорвату, – где тебя нет.