Текст книги "Stop me, Legolas (СИ)"

Автор книги: Сашка1111

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Митрандир, – холодный, как лед, голос принца разнесся по комнате, заставляя всех присутствующих обернуться. – Аилинон нет в комнате, – сжимая руку в кулак, эльф выразительно смотрит на волшебника. – Как и ее вещей, – звенящая тишина воцаряется в зале, а Гэндальф только сильнее хмурится, косо поглядывая на палантир, укрытый тряпицей.

========== Глава 31. Не стоило нападать на мою семью ==========

Не каждому дано познакомиться со своими внутренними демонами лично. И, наверное, это куда лучше, чем вот так, как довелось мне, узнать то, насколько они приземлены, ничтожны и убоги. Их желания близки к первобытным, но больше всего они жаждут власти. И я сомневаюсь, что из них выйдут достойные правители.

Последнее, что я помню – это удаляющийся Эдорас. Но уже тогда я понимала, что у меня нет ни единого шанса выбраться из ловушки, в которую угодила по воле злого Рока. Остается лишь сидеть подстреленной птицей во вражьей клетке и молча наблюдать за всем тем, что творится вокруг. Хватает воли только на то, чтобы смотреть собственными глазами на все те бесчинства, которые готовит Саурон.

Правда, я не знаю, как давно все это началось, как давно мое тело используют, словно куклу. По меньшей мере, дней пять. Но я не помню абсолютно ничего из этого времени. Меня выкинуло из реальности. Темная воля Некроманта на корню задавливает любые попытки противостоять ему, а липкие щупальца Тьмы уволакивают меня прочь, как можно дальше от реальности.

Забавно. Всю свою жизнь ненавидела и уничтожала всех этих тварей, которые окружают меня сейчас. Орки, урук-хаи, гоблины, варги, назгулы. Сложно описать смесь чувств, которые я сейчас испытываю, лишь видя все эти безобразные рожи.

Заточена в собственном теле.

Это звучит настолько абсурдно, что хочется смеяться. Неужели вот в этом амплуа я проведу остаток жизни? Она будет недолгой… эта жизнь. В этом я не сомневаюсь. В любом случае, мой поступок приравнивается к предательству. Пусть я действую и не по своей воле.

Всем достаточно просто посмотреть на меня, точнее на ту эльфийку, которая сейчас уверенно вышагивает по нижнему этажу башни Кирит Унгол, чтобы увидеть в ней изменницу и Темную чародейку. Никогда не думала, что способна променять Свет на Тьму. Впрочем, это и не мой осознанный выбор. Лишь проигрыш в войне неравных сил.

– Что вы копаетесь, крысы? – голос, который когда-то принадлежал мне, разносится по этажу с нескрываемым презрением. Голос Саурона, так меня здесь прозвали. Не раз уже слышала нечто подобное из гнилых уст орков. Они боятся меня. Точнее той силы, которой сейчас располагает мое тело. – Темный Властелин ждать не будет! Шевелитесь! – хочется закрыть уши и больше никогда не слышать собственный голос.

Здесь отовсюду разит черной магией, она подавляет и пугает меня. Хотя, больше всего сейчас меня страшит неизвестность и будущее. Да, я продолжаю верить в победу Гондора. Но что будет со мной? Не с моим темным амплуа, а со мной. Той, кто заточена внутри и пытается не сойти с ума.

Замечаю в своих руках длинный изогнутый меч, выкованный из черного металла. Кажется, это место хочет полностью обратить меня в свою религию, вырядив во все черное, а ко всему прочему, еще и вручив какой-то безвкусный и бесполезный клинок. Будь они все умнее, оставили бы мне эльфийское оружие.

– Никто не присягал эльфийской шлюхе, вроде тебя, – потирая бок, сообщает мне один из моргульских орков. Я говорила, что у них мозгов размером со спичечный коробок? Проверить это оказывается очень легко. Не знаю, как все эти орки встретили меня здесь, но сейчас они явно не пылают восхищением от того, что приходится подчиняться «эльфийской шлюхе». По крайней мере, находятся отдельные представители этой расы, которые не бояться высказаться вслух.

Лучше бы они все молчали. Эльфийская шлюха… Не только мне не нравится подобное обращение, но и той, кто пользуется моим телом. Даже не знаю, как ее назвать, ведь о происхождении темного либидо я не имею ни малейшей догадки.

– Я возьму в расчет вашу учтивость, – притворно сладко произношу «я», резко поворачиваясь к особо смелому и одновременно неимоверно глупому орку. Кожа на руке начинает покалывать. – Но к вашему несчастью, я куда сильнее и злее вас всех вместе взятых, – чувствую ухмылку, растягивающуюся на моем лице.

Вскоре физиономия говорливого орка искажается от страха. Наверное, я еще никогда не видела подобного выражение на мордах этих мерзких отродьев. Второе «я» уверенно поднимает руку, при этом сжимая ее в кулак. От меня не утаивается и то, что темное начало использует далеко не все свои возможности.

Как только кулак смыкается окончательно, к всеобщему зрелищу предстает смертельно осунувшаяся морда орка. Тонкая струйка крови стекает из раскрытой пасти монстра. А через миг черная смолянистая жидкость сочиться уже изо всех щелей. Зрелище не из приятных. А у меня даже нет возможности закрыть глаза.

– У кого-то еще есть претензии ко мне? – выразительно спрашиваю «я», окидывая каждого присутствующего взглядом. Орки тут же делают вид, что заняты чрезвычайно важными делами, даже если это просто «важное» ничего неделание. Главное, как они, видимо, считают – это состроить важную мину и сделать вид, что меня и вовсе нет среди них.

Впрочем, мне бы тоже хотелось сделать вид, что меня здесь нет. Примерно в таком ключе прошло еще несколько дней, только вот орков стало меньше. Не так ощутимо, как мне хотелось бы, но небольшая часть все же куда-то ушла. Еще одним минусом моего беспомощного состояния является то, что я абсолютно не представляю, что задумал Саурон.

Лишь изредка в голове мелькают мысли о захвате Гондора, Рохана и всего того, что вообще есть в Средиземье. Несмотря на все эти кровожадные планы, я с облегчением понимаю, что зародились они далеко не в моей голове. Это скорее проделки Некроманта. Или же лишь небольшие отголоски немой беседы моего альтер-эго с Сауроном. В любом случае, я рада, что не стала тем, кто генерирует подобные «гениальны» идеи.

В один из особенно сложных для меня дней мне вновь удалось узреть Девятерых. Не хотелось бы мне встретиться с ними в бою. Особенно в то время, когда они восседают на этих ящерах, которых также сложно спутать с драконами, как гнома с эльфом. Но не это поражает меня больше всего.

Саурон, хоть и не бросает все свои силы на захват Минас Тирита, но с готовностью отправляет туда Ангмарского Короля-Чародея. Ну, ничего, я сейчас поднаберусь сил и вновь попробую вернуть себе контроль. Властелин Колец еще пожалеет о том, что связался со мной.

Но, как и следовало ожидать, все мои попытки оказываются провальными. И, к сожалению, после каждой подобной борьбы за главенствующее место я теряла слишком много сил. Не знаю, сколько прошло времени с моего прошлого сознательного присутствия в теле. Может, всего несколько минут, а может, и несколько дней.

«Перестань бороться, глупая девчонка!» – впервые с ночи в Эдорасе я вновь слышу этот голос. Только вот теперь я прекрасно понимаю, кому он принадлежит. Голос обретает формы, очертания и предстает передо мной силуэтом, облаченном в черные латные доспехи.

Ха! Не он один пытается убедить меня в чем-то. Жаль, что даже на пороге своей смерти я продолжаю придерживаться принципа «не делай то, что тебе приказывают». Я буду бороться до тех пор, пока последние крупицы жизни не покинут мое тело. И я искренне верю, что это случится как можно позднее.

«Тогда насладись смертью своих друзей», – голос снова пропадает, а я понимаю, что вышла из башни. Ощущение холодного равнодушия сильнее укрепляется в сердце. Но помимо этого чувствую, как сердце болезненно стучит в груди. Если Саурон ввел в игру и мое темное амплуа, то дела обстоят хуже, чем я могла предположить.

Прошло по меньшей мере около недели с моей последней встречи с Братством. С Леголасом… О, Эру, как мне хочется вернуться в ту ночь и все сделать по-другому. Я не должна была внимать голосу, не должна была его слушать. В первую же секунду, как Саурон заговорил со мной, я должна была выгнать его из своей головы и сразу же побежать к Митрандиру.

Но я же вновь решила бороться со всем сама, не прося ни у кого помощи. Мысленно фыркаю на свою наивную глупость. Если бы даже я смогла побороть Некроманта, то эта война не была бы такой трудной.

Тем временем, армия Саурона подходит к высоким крепостным стенам, которые отделяют нас от остального мира. «Светлого и живого мира», – мысленно произношу я. Смог и воздух, полный пепла Роковой Горы осточертел мне за все эти дни, а отсутствие солнца жестоко напоминает коридоры Казад Дума.

Медленно приближаюсь к стене в то время, когда несметная армия Саурона останавливается за моей спиной. Уйдя в свои мысли, я только сейчас замечаю, что восседаю на вороном коне, которого, наверное, с рождения поят кровью и кормят исключительно мясом. Другого объяснения спокойствия лошади я не могу придумать.

Тяжелые ворота медленно расходятся в разные стороны, пропуская меня в долину. Конь послушно ступает по каменистой почве. В глазах защитников Минас Тирита вспыхивает непонимание и любопытство. И лишь семеро воинов, стоя ближе всех к вратам, ждут подвоха. Знакомые лица взирают на меня, при этом не видя лица. Плотный капюшон скрывает его до поры до времени.

Истерический и такой чужой для меня смех слетает с моих губ. Если бы меня спросили, что такое безумие, я бы рассказала то, что чувствую сейчас. Это кажется одним из самых жутких кошмаров в моей жизни. Даже нападение орков тускнеет на фоне того, что я вижу сейчас.

Ужас мелькает на лицах моих друзей. Но больнее всего смотреть в голубые глаза лихолесского эльфа. Лучше бы они думали, что я умерла, чем видеть то, в кого меня превратили. Послушная собачонка Саурона, вот кто я. Одним легким движением откидываю капюшон с головы.

Видели ли когда-нибудь отражение самой смерти в глазах родного отца? Так вот, увидев именно меня по ту сторону баррикад, Митрандир испытывает дикий ужас, он не хочет верить своим глазам. Как и я не хочу соглашаться с жестокой реальностью.

– Не ожидали увидеть, я права? – клокочущий сумасшествием голос быстро достигает моих товарищей. Темное «я» наклоняет голову набок, словно приглядывается к тем, кто стоит перед ней. – Добро пожаловать в Мордор!

– От кого не ждал такого предательство, так это от тебя, цветочек, – сидя за спиной Леголаса чертыхается Гимли. Никогда прежде я не видела такой ненависти в глазах вечно радостного и позитивного гнома. – Мы ведь верили тебе, Аилинон!

– Аилинон? – мой голос неожиданно осекается, словно пробуя собственное имя на языке. – Ах, девчонка. Можете забыть о ней, – довольная усмешка появляется на губах. – Новорожденные дети сильнее нее.

– Саурон! – громогласный возглас Митрандира заставляет темную меня отвлечься от самолюбования.

– Почти, – легкий смех вырывается из груди. – Я всего лишь его Голос, его Глашатай. Но данное звание и предрасположенность эльфийки к магии дарует мне некоторое преимущество, – мне противно слушать собственный голос. Стискиваю зубы, пытаясь незаметно призвать остатки Света. – И мой господин, Великий Саурон, чьими устами я говорю, приветствует вас.

– Мы пришли сюда не приветствовать Саурона, вероломного и проклятого, – жестко отзывается Гэндальф. Его взгляд обращен внутрь меня. Мудрый и расчётливый взгляд. Лишь он догадался проверить, жива ли я настоящая внутри этого хладнокровного и жестокого образа прежней меня. – Передай ему, что армии Мордора должны быть распущены, а он – покинуть эти земли и больше никогда не возвращаться.

– Митрандир, – коротко произношу «я», отрицательно мотая головой. – Это звучит смешно. Если я не ошибаюсь, то вы все очень дороги той, чьим телом я сейчас владею. Будет весело, если вы все умрете от рук той, кого считали своим Светом, – опускаю руку, что-то доставая из-за плаща. – Но Саурон приказал показать вам это, – перед глазами появляется мифриловая кольчуга, которая когда-то принадлежала Фродо.

«НЕТ!», – собственный безмолвный крик оглушает меня. Свет на секунду вспыхивает, начиная новую схватку с Тьмой. Темная чародейка хватается за голову, в надежде заглушить мой крик: «Твой Владыка ошибся, выбирая меня в качестве жертвы».

– Глупая девчонка! – рычит мое второе «я», уже не обращая внимания на остальных. Сейчас для нее важнее сохранить контроль над телом. – Перестань бороться! – шипение затихает, а мои, действительно мои, руки начинают дрожать. Силы утекают из меня, как песок сквозь пальцы.

– Я не перестану сражаться, – шепчу я сама себе, после чего поворачиваюсь к друзьям. Глазами нахожу Леголаса и страдальчески ему улыбаюсь. – Прошу, останови меня, если это потребуется. Останови меня, Леголас, – Тьма вновь заволакивает рассудок.

Когда-то я никак не могла понять, как в таком существе, как Голлум, помещается несколько личностей. Сейчас же я прекрасно это понимаю. Демоны есть у каждого. Просто кто-то мастерски их скрывает, а кто-то даже не подозревает об их существовании. Я же относилась ко вторым ровно до тех пор, как к выходу внутренних демонов на поверхность не приложил руку Саурон.

– Мы несколько отвлеклись, – с этими словами вновь вернувшаяся к власти чародейка кидает в сторону Гэндальфа мифриловую кольчугу. – Я вижу, что этот полурослик вам всем очень дорог, – довольно улыбается мое темное амплуа. Я же продолжаю безостановочно биться о стены собственной тюрьмы. Свет погас, но я все еще верю в свои силы. – Знаете, он очень мучился в руках хозяина. А я наслаждалась этим зрелищем, – томно вздохнув, добавляю «я».

– Не стоит думать, что мы будем лишь смотреть на тебя, за чьей-либо личиной ты не находилось! Кем бы ты ни было, мы достанем тебя и убьем! – оскалившись, кричит Гимли, чем привлекает внимание Темной чародейки.

– Что ж, это твой выбор, – я уже успела запомнить этот многообещающий тон. Кровь, кажется, похолодела у меня в жилах, когда Темная поднимает руку. – Я хотела убить вас всех быстро, но в свете последних событий, заставлю эльфийку смотреть на ваши мучения, – сказав это, чародейка начинает нашептывать себе под нос вязь заклинаний, смысл которых я не могу разобрать.

Зато Гэндальф быстро справляется с всеобщим напряжением и дает знак Леголасу. Эльф, пересиливая себя, натягивает тетиву лука. Стреляй же. Прошу тебя. Стреляй! Звенит тетива. Барабанной дробью бьется пульс в висках. Но стрела не дает мне того, чего бы я хотела.

Руку обжигает адской болью, зато Темная перестает вить заклинание вокруг моих друзей. Сейчас я переживу все, что угодно. Хоть стрелы, хоть каменный град, хоть меч в сердце. Главное, чтобы я не успела причинить боль своим близким. Они все стали моей семьей. И я просто не переживу, если хоть кто-то падет от моих рук.

– Вы сами выбрали судьбу всех этих воинов! – выдергивая стрелу из плеча, шиплю «я» и разворачиваю коня в сторону крепостной стены. – И переговоры окончены! – врата разверзаются, а по ту сторону меня ждет несметная армия Саурона. Всевидящее Око, оно взирает на нас с вершины Барад Дура. Ненавистное Око, которое я видела в кошмаре.

Темная возвращается к орде орков лишь для того, чтобы возглавить их. Рука нещадно болит, но, видимо, эта боль в последнюю очередь волнует чародейку. У нее на первом месте – выполнение приказов Саурона.

Эта битва еще более неравная, нежели была в Хельмовой Пади. Орки быстро окружают небольшую кучку солдат, «я» же выезжаю вперед и спешиваюсь с коня. Достаю меч из ножен. Темная словно взвешивает оружие в своей руке и посмеиваясь косится то на маленькую кучку солдат Гондора и Рохана, то на безобразные рожи орков.

– Уничтожить их всех, – кричит Темная, возводя меч к небу. – Эльфа оставьте мне, его смерть будет сладка для меня, – эти слова режут сердце и душу острее любого меча. Из последних сил стараюсь вырвать контроль из загребущих рук чародейки. Но все попытки не венчаются успехом.

Я, утопая в собственном горе и ненависти к своей беспомощности, проваливаюсь в забытье. Свет погас, лишая меня всех сил и надежды на победу в собственной внутренней борьбе.

***

Пронзительный визг летучих ящеров и звон металла вырывают меня из темноты собственного сознания. Меня словно холодной водой окатывают, когда вижу перед собой Леголаса. На руке его зияет глубокая рана, а лицо залито кровью. И мне не нужно быть провидицей, чтобы понять, что ко всему этому приложила свою руку Темная.

– Я знаю, что ты где-то там, Тинувиэль, – крепко держа эльфийские клинки в руках, произносил Лесной принц. Видимо, он произносит это уже не в первый раз, так как мое темное воплощение гневно рычит, нанося все новые и новые удары. Как я уже замечала ранее, чародейка просто так не использует свои силы. Темная магия не дается ей так уж легко.

И, судя по всему, сил у нее не так и много, раз сейчас она продолжает использовать меч, а не свою магию. Тьма куда более непредсказуема и ей управлять намного сложнее. Возможно, располагая моим телом, многое сокрыто от моего альтер-эго. И это разжигает огонечек надежды внутри меня.

Неожиданный вихрь роняет меня на землю и почти сразу же я вижу перед собой тушку мощного ящера. Недовольно вскрикиваю, пытаясь прорваться вперед, к Леголасу. Темная наметила его, как свою жертву. Она хочет чувствовать то, как я буду страдать от смерти Лесного принца.

– Он мой! – далеко не ласковым голосом шипит чародейка, удобнее перехватывая меч. Но назгул словно бы и не слышит ее слов. Это окончательно выводит «меня» из себя. Увернувшись от гибкого хвоста ящера, оказываюсь чуть ли не перед самым его носом. – Чертов Кольценосец! – смотрю на одного из девятерых. Но тихий хрип привлекает мое внимание.

Взгляд, подернутый пеленой. Ослабевшие руки. И грустная улыбка на губах.

Все холодеет внутри меня, заставляет сердце остановиться. Не замечаю шума и криков вокруг себя. Весь мой мир концентрируются на одном мужчине. На том, кого бы я никогда не хотела потерять. Его глаза смотрят на меня с надеждой и такой преданной и искренней любовью. Даже сейчас. Даже в этот момент, когда он прижат к каменистой земле сильной лапой ящера, а настоящая я погребена за личиной лицемерной и гниющей изнутри эльфийки.

Воспоминания возвращают меня в башню Кирит Унгол. В один из тех дней, когда контроль на пару минут вернулся ко мне. Каким-то чудом мне удалось спрятать мешочек с даром Галадриэль. И сейчас я вижу лишь надежду в этом маленьком тряпичном мешочке, в котором лежат незнакомые мне камни.

Она сказала, что эти камни позволят развеять любую Тьму. Что ж, настало время проверить это. Собрав всю свою волю и силу в кулак, вступаю во внутреннюю борьбу с Тьмой. Саурон был прав лишь в одном. Где есть Свет всегда будет место и Тьме. Только вот он не учел, что Свет способен рассеивать даже самую непроглядную Тьму.

Мне нужна лишь секунда, чтобы схватить мешочек с камнями. Пожалуйста, дайте мне эту секунду. Я не знаю у кого мне стоит просить помощи. Сомневаюсь, что Валар остались ко мне благосклонны. Но, пожалуйста, мне нужен лишь миг. Я не прошу о большем.

– Ты не сможешь, – болезненно хрипит чародейка, словно бы отзываясь на мои мысли. «Я бы поспорила», – мысленно произношу я, пробираясь все ближе и ближе к поверхности. Складывается ощущение, словно я выбираюсь из воды на сушу. Все звуки, приглушенные до этого, становятся все ярче и громче. И в какой-то момент я оказываюсь на поверхности.

– Не стоило нападать на мою семью, – отплевывая сгусток крови, в считанные секунды вынимаю заветный мешочек, а на ладонь высыпаются несколько камней. – Свет всегда будет побеждать Тьму, – с этими словами взываю к внутреннему источнику. Вся энергия концентрируется в ладони, а маленькие камушки вмиг раскаляются и обжигают кожу.

Магия обрушивается на назгула подобно мощной волне. Свет, сравнимый с самим Солнцем, вспыхивает вокруг меня, дарует душевное очищение и спокойствие. Ящер издает оглушающий визг, шарахаясь в сторону от меня и дара Галадриэль. Я с наслаждением наблюдаю за тем, как Лесного принца оставляют в покое, а его лицо больше не искажено гримасой боли и страдания. Падаю на колени подле эльфа и тянусь к нему дрожащими пальцами.

Свет продолжает укрывать нас защитным покровом. Да, он смог осветить эту непроглядную Тьму в моей собственной душе. Не знаю, что бы могло случиться, не окажись Леди Галадриэль щедра на дары. Без ее помощи, пусть и косвенной, я бы не справилась, просто опустила руки и позволила бы всему течь своим чередом.

– Я знал, что еще увижу тебя, Тинувиэль, – устало произносит Аранен, закрывая глаза. И только сейчас понимаю, насколько он выглядит уставшим. Мы не виделись не так уж и долго, но это время показалось мне целой вечностью.

– Мне нельзя было отступать, – в ответ шепчу я. Собственное тело кажется сейчас невероятно тяжелым. Пошатнувшись, продолжаю смотреть в голубые глаза Леголаса. Магия просит свою цену. Силы покидают меня с невероятной скоростью. Я даже не успеваю понять, когда, окончательно обессилев, заваливаюсь на бок, отдаваясь в объятия темноты.

Чувствую облегчение от того, что у меня получилось победить. Получилось спасти того, кто всегда был дорог мне. Видеть живые глаза Леголаса перед тем, как погрузиться в темноту, становится лучшей наградой на свете. Сейчас мне было бы даже не жалко умереть. Главное, что он жив, остальное уже не важно.

========== Глава 32. Мое сердце навечно в твоих руках ==========

Я помню все… и одновременно ничего из того, что происходило после моего использования дара Леди Галадриэль. Из меня словно выкачали все силы. Но то и дело я выплывала из забытья в реальный мир. И каждое такое возвращение сопровождалось головокружением и желанием, чтобы все закончилось быстрее.

Я помню, как земля уходила из-под ног. Помню, как мимо нас бежали испуганные орки. Но лучше всего запомнила руки, которые все это время держали меня. И глаза, которые смотрели исключительно на меня, несмотря на то, что творится вокруг.

Выплывая из темноты в очередной раз, сразу же осознала, что мы победили. Облегчение сразу же заполнило душу, но какое-то беспокойство все равно продолжало с ним соседствовать. Как бы сильно я не пыталась себя убедить в том, что все позади, какой-то червячок в голове продолжает неустанно повторять: «Ты могла их всех убить одним взмахом руки».

Окончательно прийти в себя у меня получилось лишь на третий день. Но и эти дни для меня были адом. Сон превратился в сплошной кошмар, а в моменты просветления видела лишь Митрандира. И каждый раз я могла только слышать бесконечное множество заклинаний, которые на мне использовал маг. Они частично избавляли от кошмаров. Но мне хватало и этого.

На четвертый день ко мне впервые кого-то впустили, хоть и под присмотром Гэндальфа и двух стражей. Мне не доверяют. Я это прекрасно осознаю. По-другому и быть не могло, ведь я была не просто под действием чьих-то там чар. Мной управлял сам Саурон. Я вообще удивлена, что меня оставили в обычной комнате, а не заперли в темнице.

Не могу смотреть в глаза своим друзьям. Чувство вины пожирает меня изнутри с завидной скоростью и усердием. Лишь завидев, как Братство, в том числе и все хоббиты, входят в помещение, встаю с кровати. Слабость отступила, словно ее и не было прежде.

Чувствую, как ноги начинают трястись, а к горлу подступает ком слез. Я их всех подвела. И мне так плохо от этого. Они все неотрывно смотрят на меня, а я впервые за последние месяцы начинаю плакать. Оседаю на пол и опускаю голову. Все тело содрогается от рвущихся наружу рыданий.

– Простите меня, простите, – сжимаю руки в кулаки до такой степени, что ногти впиваются в кожу на ладонях. – Я не чудовище, и я не хочу, чтобы меня считали таковой, – меня чуть ли не насильно усаживают обратно на кровать. Неосознанно прижимаюсь к Леголасу, который оказывается около меня. Его руки. Они не отпускали меня в Мордоре.

– Мы все знаем, что это была не ты, – поднимаю глаза на Фродо. Хоббит слабо мне улыбается. Сейчас он выглядит куда лучше, чем в день нашего расставания. – Я видел тебя в башне. И сразу понял, что передо мной не та эльфийка, с которой мы расстались у реки.

– Ты… ты видел меня? – нервно сглатываю, смотря в глаза полурослику. И в них мелькает боль. Он не просто видел меня. Сжимаю челюсть до тех пор, пока не начинает сводить скулы. – Я не должна была этого допустить, – голос за секунду становится холодным. И даже мне самой становится страшно от того, насколько чужеродно он звучит.

Дни шли, а я с каждым днем все больше чувствовала давление на себе, немой укор всех, кто попадался мне на пути. И это окончательно доказало мне то, что мне абсолютно никто не собирается доверять. Впрочем, я заслужила это. Лишь прогулки с Леголасом немного возвращали меня к жизни. Мир переставал казаться серым, он словно заново расцветал для меня.

Но ничего не собиралось меняться. А я становилась все мрачнее день ото дня. Сплетни за спиной стали надоедать, и я приняла единственно верное решение.

Pov Legolas

Она ушла из Минас Тирита на седьмой день. Молча. Без огласки. Наверное, так может только она. Без прощания, без объяснений. Оставляя меня вновь ни с чем, лишь с обнаженной перед ней душой. Мы все были заняты в день ее отъезда. А как освободились, нашли лишь стопку писем, которые она оставила после себя.

Каждый из Братства может найти сверток со своим именем. Здесь лежит даже конверт для Боромира. Завершение этого дня будет необычным, это можно понять сразу. Тихий вечер в кругу друзей. С согласия каждого решаем пригласить и Фарамира. Он имеет право получить адресованное его брату письмо, как никто другой.

Мы все собираемся в одном из залов крепости. В напряженном молчании смотрим друг на друга, Гэндальф же сжимает в руках все письма. Сложно не заметить, насколько побег эльфийки выбил его из колеи. Он переживал за нее, боялся, что она больше никогда не станет собой. Саурон превзошел самого себя, взяв под свой контроль дочь Митрандира. Но даже это не помогло ему, не обеспечило победу.

– Я не хочу оправдывать Аилинон, но, думаю, каждый из сидящих здесь прекрасно понимает причины ее поступка, – волшебник сидит перед нами, согнувшись под тяжестью навалившихся трудностей. Возможно, и я не лучше выгляжу. – Надеюсь, ее письма помогут нам ее понять, – с этими словами Гэндальф поднимается со своего места и первым подходит к Арагорну. Так каждое послание находит своего адресата.

Опускаю голову вниз, смотря на осторожно свернутый конверт, поверх которого аккуратной вязью символов выведено лишь одно слово: «Леголас». Медленно провожу пальцами по сплетениям букв. Зачем ты уехала? Что тебя гнало прочь от нас? От Меня?

Но, да, я не мог не заметить то, как она мрачнела, стоило мне только замолчать при наших встречах. Не раз я видел, как эллет смотрит в сторону Мордора, а ее лицо становится бледнее снега. И я понимал, что ничем не смогу ей помочь. А должен был. Должен был сделать все, лишь бы она забыла обо всем, что ей пришлось пережить. Снова наступил на те же грабли, что и тысячелетия назад.

Тем временем Митрандир возвращается на свое прежнее место и тяжело опускается на него.

– Как думаешь, что с ней будет дальше? – встревоженно спрашивает Арагорн у мага, с надеждой смотря в его мудрые глаза. – Прошу, не говори, что в будущем, нам придется с ней встретиться, но уже не в качестве друзей, – гримаса боли появляется на лице наследника престола. А мне даже не хочется представлять, что нам всем придется охотиться на Аилинон. Меня передергивает лишь от воспоминания о том, как мне пришлось навести стрелу на эльфийку. И выстрелить.

– Нет, что ты, – отрицательно мотает головой Гэндальф, после чего неторопливо разворачивает одно из писем. – Я знаю, что сейчас вас тревожат множество вопросов, – начинает читать волшебник:

«Я писала это второпях и, возможно, буду то и дело сбиваться с мысли. Писать ужасно тяжело, если честно. Но еще тяжелее расставаться с вами со всеми вот так, не видя вас лично. Думала, что будет проще. Еще никогда в жизни я так сильно не ошибалась. Я провела с вами достаточно времени, чтобы представить, насколько вы сейчас сбиты с толка. Но я все объясню, по крайне мере, попробую.

Прежде, чем вы начнете говорить, что я сбежала безосновательно, хочу сказать, что это далеко не так. Да, я с уверенностью могу сказать, что во мне не осталось и капли той Тьмы, но разве люди это поймут? Поверят словам той, кто в одночасье оказалась на стороне Саурона? Я сомневаюсь в этом. Вы, возможно, не слышите, но люди не перестают говорить. В их глазах я еще надолго останусь предательницей. И, наверное, они так до конца и не поймут, что не в моей воле было сопротивляться.

Но не переживайте, мы все еще увидимся. Это я могу обещать. Просто сейчас мне нужно время, совсем немного времени, чтобы прийти в себя и смириться с тем, что из-за моей слабости чуть не рухнул целый мир. Простите меня за это. Я… я пыталась все исправить еще до вашего прихода в Мордор. Но, как выяснилось, Золото Лориэна значительно уступает Черному могуществу Саурона. Пожалуй, я буду извиняться за это до конца своих дней. Вам, вашим детям. Ведь из-за меня могло погибнуть все. Эльфийка, возомнившая себя великим магом. Это смешно звучит, согласны?

В любом случае, я рада, что все закончилось на хорошей ноте. Свет победил Тьму. Думаю, вы также хотите знать, что же именно со мной случилось. Одно слово. Палантир. Пиппин, дорогой Пиппин, не вини себя за свое любопытство. Если сказать коротко, то именно палантир провел тот мост между сознанием Саурона и мной. Как бы прискорбно это не звучало.

И с того дня на протяжении недель я словно сидела в чулане без единой свечи и смотрела на все ужасы, творящиеся вокруг, через небольшой просвет между досками двери. Оглушающее чувство беспомощности, не хотелось бы вновь ощутить его.

Что ж, я не буду оправдываться и говорить о том, что должна была быть сильнее. Хочу лишь попросить прощения. За все. За бегство. За это впопыхах написанное письмо. Да и за все те слова, которые я оставила для каждого из вас. Не думайте, это не последнее, что вы услышите от меня. Я еще успею вас всех навестить, рано или поздно.

Когда-нибудь я вернусь в Минас Тирит, не боясь смотреть в сторону Черных Ворот. И я лично поздравлю тебя, Арагорн с коронацией. И свадьбой. Да, конечно, я не могу забыть об этом. Сейчас, наверное, только ленивый не говорит о грядущих празднествах. И только попробуй обидеть Арвен, Дунадан, иначе я лично оторву тебе уши. Прискачу сразу же, где бы не находилась.

И еще, я написала письмо на имя Боромира. Я не сошла с ума, не подумайте, и прекрасно понимаю, что его прочтет кто-то другой. Фарамир, я лично не знакома с тобой, лишь твое имя было на слуху. Знай, что твой брат был великим воином. Обо всем остальном я написала тебе лично. Просто прочти письмо.