Текст книги "Stop me, Legolas (СИ)"

Автор книги: Сашка1111

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Устало вскрикнув, перехватываю меч удобнее и поднимаюсь на стену. Если бы Леголас увидел, как я ухожу, то несомненно бы схватил меня в охапку и потащил в крепость. Слава Валар, удача пока еще со мной. Но вдвоем с Халдиром мы вряд ли выстоим против всех этих орков. Тем не менее, терять еще одного эльфа я все же не намерена.

– Гаэл, ласта ни! Бэриа эм, *** – вскидываю рукой, призывая Свет. Он с охотой прислушивается к моей мольбе. И вырывается наружу, укрывая своим ласковым и мягким покровом. – Уходим, Халдир! – орки находятся в замешательстве, что играет нам на руку. – Погеройствовать решил? – толкаю Халдира в сторону крепости. Вокруг в буквальном смысле кишат орки, гневно рычат и ругаются, но подойти близко не могут. Свет, светлая магия в целом, пугает их.

***Свет, слушай меня! Защити нас.

– Зачем ты вернулась? Ты совсем глупая? – галадрим отталкивает в сторону очередного дикаря, я же выплескиваю все больше света, отпугивая любых приспешников Тьмы.

– Лучше бы спасибо сказал, – сквозь зубы шиплю я, бегом направляясь к закрывающимся воротам крепости. – Если нас оставят снаружи, я лично скормлю тебя урук-хаям, – но нас вовремя замечают, что и позволяет нам последними попасть внутрь. Но стоит мне только оказаться в стенах крепости, как меня тут же хватают за руку и поворачивают к себе лицом.

– Видит Эру, я сейчас делаю все, лишь бы не привязать тебя к одной из колонн, чтобы больше не испытывать этого чувства тревоги из-за твоего исчезновения, – голубые глаза Леголаса темнеют, да и сам принц кажется неимоверно злым. – Если бы она погибла из-за тебя, поверь, я бы нашел способ убить тебя второй раз, – уже обращаясь к Халдиру, произносит Аранен.

– Я тоже рада видеть тебя живым, – ласково улыбаюсь я и провожу пальцами по скуле эльфа. – Но битва еще не закончена. Самое тяжелое нас ждет впереди, – с этими словами выбираюсь из рук Леголаса. – Захватите с собой все свое мужество, а то ведете себя, как кисейные барышни. Один готов погибнуть, а другой только и делает, что кудахчет надо мной, словно курица-наседка.

– Аилинон! – кипя от злости, вскрикивает Лесной принц, но берет колчан, полный стрел, у одного из солдат. Не сказала бы, что рохиррим рад подобной наглости эльфа.

– Я прекрасно помню, как меня зовут, – парирую я, выходя на крепостную стену. И стоит мне там только оказаться, как орки запускают первые крюки. – Они вообще закончатся когда-нибудь?! – с остервенение начинаю обстреливать всех, кто взбирается по толстому канату, тянущемуся от земли к крепости.

– Прикрой меня, – неожиданно говорит лихолесский принц, и только сейчас я замечаю другую схватку, которая развернулась на мосту. Арагорн с Гимли в одиночку пытаются одолеть захватчиков, пока рохирримы заделывают дыру в воротах.

И все начинается по новой. Оборона крепости. Новые атаки, блоки. Только вот силы старые, и они уже начинают иссякать. Тем временем, Леголас вместе с некоторыми людьми вытаскивает Арагорна с Гимли. А следом за этим следует новый приказ короля, и мы снова отступаем.

Рано или поздно настанет момент, когда отступать уже будет некуда. Мы сами загоняем себя в ловушку, из которой просто нет выхода. И вот сейчас мы все уходим в замок, так как орки и дикари прорвались, а у нас осталось не так много сил, чтобы выдержать их натиск.

– Крепость захвачена. Все кончено, – гласят тихие слова короля, как только мы оказываемся внутри замка. Что может быть хуже того, что сам правитель не верит в победу? Пожалуй, только потеря веры в своих людей.

– Ты говорил, что крепость не взять, пока ее защищают твои воины! Они и сейчас защищают! Умирают! Но защищают ее! – безразличность Теодена выводит даже терпеливого до невозможности Арагорна из равновесия. А правитель так и остается безучастным. И меня это выводит из себя! Его народ гибнет, как он понять этого не может?

– За Вас сражались лориэнские эльфы, они гибли здесь, защищая Ваших людей. И сейчас Вы говорите, что все кончено? После сотен смертей, после того, как мы сдерживали армию Изенгарда, Вы говорите, что мы зря боролись? – стою в углу комнаты, а голос не кажется злым или раздраженным. В упор смотрю на короля, желая увидеть в его глазах хоть каплю понимания. – Так почему бы сразу не сдаться на милость Сарумана, раз Вы считаете все это бессмысленным? – вскидываю руками, совершенно не понимая Теодена.

Леголас в это время помогает забаррикадировать двери. Но что это даст, если сам король Рохана сдается? Мы заковали себя цепями и стали лакомым кусочком для орков.

– Из пещер есть выход, чтобы ушли женщины и дети? – Арагорн окончательно понял, что выхода нет, раз мы не можем достучаться до Теодена. И это печально. Мы столько приложили усилий, столько всего сделали, а умрем такой глупой смертью. – Есть другой выход? – Дунадан пытается достучаться хоть до кого-то, чтобы спасти хотя бы невинных и слабых жителей Рохана.

– Есть один ход, он ведет в горы, – медленно произносит один из рохирримов, обращаясь к Арагорну. – Но далеко им не уйти. Урук-хаев слишком много, – тут он прав. И нам всем суждено погибнуть в стенах этого замка.

– Велите женщинам и детям идти в горы! И завалите вход! – Странник никак не унимается, а продолжает стоять на своем. И правильно делает. Сейчас важны именно женщины и дети. Они не виноваты во всем, что сейчас происходит вокруг. Почему-то сейчас в голову лезут образы Эовин и Арвен. Две девушки, чьи судьбы так разнятся, но так близки мне душой. Не хотела бы я увидеть их смерти из-за упавшего духом дяди рохирримки.

Помимо девушек мои мысли занимают все те галадримы, что отдали свои жизни, защищая Хельм. И почему-то хочется вернуть время вспять и велеть им не приходить. Возможно, так бы я смогла избежать смерти стольких эльфов. Этот груз теперь навсегда останется на моем сердце. Знаю, что Халдир стоит позади меня, но повернувшись к эльфу, вижу гримасу грусти на его лице. Он понимает, он все прекрасно понимает. Нам все-таки не пережить этой ночи.

– Аранна, нин мэлдир. Эм амарт дарнир синарэ, * – с грустной улыбкой на лице говорю я галадриму. Всю дорогу до Рохана я была уверена, что смогу пережить этот поход, а после погощу в Лориэне, помогу галадримам хранить его границы, после чего навещу таур Трандуила и, возможно, останусь в Лихолесье. Но все эти планы перечеркиваются на корню.

*Прости, мой друг. Нам суждено погибнуть сегодня.

– Было честью познакомиться с тобой, пусть ты и раздражаешь меня, – с усмешкой отзывается Халдир.

– Столько смертей, – из какого-то своего мирка неожиданно выбирается и король Теоден. Неужто в его голове наконец-то все мысли собрались в кучку? – Что могут сделать люди против такой свирепой злобы? – тут он не прав, люди могут многое, если их загнать в угол.

– Крушить их, – словно бы читая мои мысли, говорит Арагорн. – Сделать вылазку.

– К смерти и славе.

– За Рохан. За твой народ, – именно своим даром убеждать мне и нравится Арагорн. Он любого убедит.

– Солнце восходит, – между тем вклинивается в разговор Гимли. Как и многие, поворачиваю голову к узким окнам, через которые начинают пробиваться слабые солнечные лучи.

– Да, – голос короля становится уверенным, что не может не радовать меня. – Рог Хельма Молоторукого огласит Падь в последний раз! – правитель Рохана подходит к Арагорну, а в его глазах горит огонь, который прежде я не видела. – Пусть в этот час мы обнажим мечи вместе.

***

Горн рога разносится в ущелье, а мы, оседлав наших лошадей, ждем указаний короля. Этот миг незабываем. У воинов словно открылось второе дыхание, и они готовы заново броситься в бой, даже если и понимают, что это их последняя битва. Поворачиваю голову к Леголасу. Он гордо восседает на Ароде, а в руках его зажат эльфийский клинок.

– Я все еще считаю, что ты должна остаться в замке, – недовольно ворчит эльф, даже не глядя на меня. Да, без этого разговора не обошлось. Он, как и всегда, пытался меня переубедить. Впрочем, я уже привыкла.

– Если умирать, то вместе, – коротко отзываюсь я, подъезжая к королю Теодену. Рассвет пришел, но Гэндальфа здесь нет. Настал мой час осветить Тьму Хельмовой Пади.

– Вперед, эорлинги! – обнажая меч, кричит правитель Рохана. А следом за ним по коридорам разносится воинственный клич рохирримов. Фаэн нетерпеливо переступает с ноги на ногу. Ей явно уже не терпится показать, на что способны меарас. Лошади пускаются галопом, а перед нами ломаются ворота.

Храбрые кони, ничуть не боясь уруков, бросаются вперед, снося захватчиков и топча их копытами. И стоит нам выехать на мост, как понимание геройской гибели укрепляется в моем сердце. Но без боя я не сдамся, это уж точно! Выпускаю на свободу весь свой Свет, обличая его в образ большого орла, очень похожего на того, что привел к нам Арагорна после его падения.

Свет течет по моим венам, проникает в каждую клеточку организма. Орки еще поймут, что значит оказаться перед дочерью двух древнейших существ Средиземья. Мечом рублю всех орков, которые попадаются мне на пути. И уже не чувствуется ни усталость, ни печаль из-за скорейшей гибели.

Но Свет не приходит один. По ту сторону ущелья раздается громогласное ржание вожака меарас. Серогрив! Гэндальф! Радость новой волной накатывает на меня. Орел, выпущенный мной, словно отзывается на мое настроение, и его воодушевленный клекот приветствует Белого Всадника.

– С ним Эомер! – поднимая меч к небу, восклицаю я. Юный Всадник встает подле мага, а за их спинами вырастает могущественная конница. – Еще не все потеряно! – звонкий смех слетает с моих губ. Это облегчение. Думаю, не только я сейчас вздыхаю с облегчением.

Орда орков забывает о нашем существовании и бросает все силы на новых участников этой битвы. Только вот не знают они, что лучше не стоять на пути у быстро скачущей конницы Рохана. Она смертоносна, а во главе с Митрандиром становится непобедимой.

Бегу наперерез оркам, мечтая унести на тот свет как можно больше врагов. Теперь это доставляет мне колоссальное удовольствие. Зря они наставляют копья на чародея и наших спасителей. Не знают еще, что исход этой битвы переменился. И теперь именно они становятся проигравшими. А цена проигрыша – жизнь.

Яркий свет озаряет все вокруг, ослепляет противников, но дарует нам победу. Отовсюду разносится скрежет металла, крики воинов и рычание орков. Я бы сказала, предсмертное рычание орков.

И, о Валар! Они бегут! Орки убегают так быстро, словно за ними гонятся Девятеро! Не знаю, как мне описать свое настроение. Хочется просто прыгать от счастья, кричать во все горло о победе. Я рада, что мы не сдались! Что мы продолжили сражаться за собственную жизнь!

***

– А у меня на счету сорок два, – по возвращению в крепость все начали разбирать завалы и сжигать трупы орков с дикарями. А я вновь застаю эльфа с гномом за спором. Ловко перешагивая через тела убитых и с разбега запрыгиваю на спину Леголаса. Настроение значительно улучшилось и думать о приличии совершенно не хочется. Дайте мне вновь почувствовать себя живой!

На свои действия слышу громкий смех друзей. Кладу подбородок на макушку эльфа, при этом продолжая слушать их презабавнейший диалог, к которому они возвращаются.

– Сорок два? – покуривая трубку, вновь переспрашивает Гимли. – О! Совсем неплохо для остроухого эльфийского принца. А я вот неплохо так сижу на сорок третьем, – вновь делая затяжку, гордо произносит гном. Но не успеваю я что-либо сделать, как чуть ли не падаю со спины лесного эльфа, когда тот с достойной быстротой достает стрелу и пускает его в того же орка, на котором и восседает наш достопочтенный гном.

– Сорок третий, – оглашает Леголас, прищурившись. А я пытаюсь не засмеяться от его ребячества.

– Он уже был мертв, – Гимли негодующе поднимается со своего места и подходит к остроухому. – Аилинон, ну, хоть ты скажи, что я прав.

– Извини, Гимли, но он и правда дергался, – решаю продолжить игру Леголаса.

– Дергался? Да вы издеваетесь надо мной! Вы в сговоре! – восклицает раскрасневшийся наугрим, сверкая в нашу сторону злыми глазками. – Парочка остроухих. Вот разберемся с Сауроном, я устрою вам веселую жизнь.

– Не обижайся, – спрыгиваю на землю и подхожу к нахмурившемуся гному. – Я все равно победила вас. У меня пятьдесят два, – щелкаю Гимли по носу, после чего, напевая веселую мелодию, ухожу подальше от недоумевающих друзей.

========== Глава 27. Да что Вы понимаете… ==========

Что-то я задержала продолжение… что ж, пора реабилитироваться!)

Буду ждать ваших комментариев)

Приятного чтения)

_________________________

Всепоглощающая радость от победы медленно сходит на «нет». По-другому и быть не может. Я то и дело взглядом натыкаюсь на искалеченные и изуродованные тела людей и эльфов. Они усеивают буквально каждый метр земли. И после этого зрелища уже как-то не хочется отплясывать и петь, а скорее, наоборот, упасть и разрыдаться.

Работа по расчистке не прекращается ни на секунду. Мужчины, женщины, старики – все они помогают складывать убитых в стороне, чтобы потом их похоронить. Я же бесцельно брожу между гор трупов. То и дело слышу слова благодарности от тех, кто всю битву просидел в пещерах. Конечно, и они натерпелись, пребывая в полнейшем неведении.

– Аилинон! – нехотя останавливаюсь и поворачиваюсь. И только сейчас понимаю, что мне навстречу бежит Эовин. Девушка удивленно окидывает меня взглядом. Ну, не успела я еще смыть внушительный слой крови, а лориэнские доспехи, наверное, заляпаны ей снизу доверху. Венец слегка погнулся, когда я его случайно нашла неподалеку от стены. Совершенно неудобная вещь, когда тебе нужно пускать в дело силу, а не разум. – Я рада, что с вами со всеми все хорошо. И сейчас, если честно, мне стыдно за свои слова.

– Сейчас те слова уже не воротишь, – грустно улыбаюсь рохирримке. – Но на будущее хочу тебе сказать – постарайся прежде думать, а потом говорить, особенно такие громкие и высокие слова. Не каждый готов услышать их в свой адрес. Впрочем, мне не понять чувства людей, – усмехаюсь на свои слова, после чего продолжаю идти вперед.

– Ты понимаешь нас намного лучше, чем сама думаешь, – принцесса загадочно улыбается, идя рядом со мной. – И не думаю, что чувства эльфов и людей так уж рознятся. Мы же все ходим под одним солнцем, – Эовин внимательно осматривается по сторонам, и с каждой секундой ее взгляд все больше мрачнеет. – Я видела Эомера, и он, мягко говоря, удивлен был увидеть здесь эльфов.

– Думаю, не он один шокирован происходящим, – усмехаюсь я, находя взглядом друзей, которые сбились в небольшую кучку. Что-то замышляют, да без меня! Ко всему прочему, там еще и собрались некоторые из выживших галадримов под руководством Халдира. Нехорошее предчувствие закрадывается в душу.

Даже Гимли кажется серьезным и сконцентрированным, что, само по себе, наводит на дурные мысли. Подле друзей лежит несколько эльфийских трупов. И вот как раз один из них чем-то привлек моих товарищей по оружию. Медленно и неслышно подбираюсь к столпившимся. И с любопытством заглядываю через плечо Арагорна.

В эту же секунду воздух застревает у меня в горле, а перед глазами в миг все темнеет. На мгновение даже приходится схватиться за плечо Дунадана, чтобы близко не познакомиться с землей. Лицом к лицу, так сказать.

– Скажите, что мне только кажется, – еле шевелящимися губами молю я. Но судя по взглядам, которыми меня награждают все друзья и эльфы, мне абсолютно не кажется. – Халдир, прошу, объясни. Его не должно здесь быть, – закрываю глаза, дабы не видеть эти остекленевшие глаза и уже слегка посиневшую кожу знакомого мне эльфа. С отчаянием смотрю на галадрима. Кажется, что сердце бьется реже, а конечности холодеют от увиденного.

– Именно он принес весть от Владыки Элронда, что вам всем нужна наша помощь. И он уговорил Владык сопровождать нас. При этом попросил нас самих о том, чтобы мы не говорили тебе о его присутствии здесь, – не отрывая от меня печальных глаз, отвечает Халдир.

Из груди вырывается отчаянный полу-всхлип, полу-крик, а ноги подкашиваются, как бы сильно я не хотела остаться в вертикальном положении. Ко мне чуть ли не сразу подрывается Леголас и со всей силы притягивает меня к себе. В одно мгновение я словно теряю власть над своим телом и мыслями. Они вырываются на свободу бурным потоком.

– Я же запретила ему появляться в Лотлориэне, зачем он вернулся? Зачем было все это делать? Я же прогнала его! – ошибка Глорфинделя, которую он совершил в Лориэне, быстро забывается. А на место этого встают воспоминания из Имладриса. Нолдор всегда поддерживал меня, не давал упасть лицом в грязь, смешил и не позволял пасть духом.

И все это невзирая на мою явную холодность. Он видел, что я не испытываю к нему абсолютно никаких чувств, но все равно продолжал подбадривать меня. И даже сейчас, когда я строго-настрого запретила ему приближаться к себе, он все равно нашел лазейку, нашел шанс оказаться здесь. И за это я одновременно ненавижу его и уважаю.

Мучительные воспоминания солнечных дней мелькают перед глазами. Помнится, это было как раз в то время, когда мне было страшно покинуть Дом Элронда. Я с опаской поглядывала в даль, а от каждого шороха испуганно шарахалась. Более жалкую картину, пожалуй, еще надо поискать. Проводила дни напролет в комнате за бесцельным рассматриванием стен и потолка. Не хотелось абсолютно ничего, даже есть.

В те сложные для меня времена на помощь пришел именно Глорфиндель. Он чуть ли не насильно заставлял меня выходить на улицу.

700-800 годы Третьей Эпохи. Ривенделл.

Зачем я вообще здесь? Что мне даст пребывание в Имладрисе? Если Митрандир считает, что визит в Дом Элронда затмит все то, что я пережила, то он сильно ошибается. Я еще никогда в своей жизни не чувствовала себя настолько разбитой.

Как бы мне хотелось сейчас оказаться в Зеленолесье, спрятаться за спиной Леголаса и не думать о всех этих ужасах, которые происходят за территорией эльфийского королевства. Какой же я была наивной… Жила в своем мирке, бегала в лесу, плела венки и пела песни.

И хватило какой-то одной поездки, одной встречи с орками, чтобы превратить веселую и идущую против всех правил эллет в жалкое подобие, лишь тень, самой себя. Не знаю уже, когда я ела нормально в последний раз. А сон? Что это вообще такое? Стоит мне только закрыть глаза, как я снова вижу эти безобразные морды.

Привыкла сидеть в комнате с задернутыми шторами. Одна в кромешной тьме. Какая ирония. Ведь, по словам Гэндальфа, во мне самой пробудился Свет. Ха! Слабо в это верится. Особенно после того мрака, который, кажется, успел впитаться в мою кожу. Провожу рукой по спутанным волосам. Да, даже от них сейчас осталось лишь одно название.

Хочется закричать и вновь разреветься. Но слез больше нет, лишь черная дыра, которая затягивает в себя все мои эмоции и чувства. Короткие волосы торчат в разные стороны, они словно насмехаются надо мной. Поворачиваюсь на бок и смотрю в пустоту. «Жалкая», – довольно произносит мерзкий голосок у меня к голове. Словно я и сама не знаю, что совсем потеряла себя.

Возможно, мне было бы легче, если бы я оказалась в Зеленолесье. Но одна лишь мысль о том, что снова нужно будет выбраться наружу, заставляет трястись. Когда-нибудь я пересилю себя и свой страх.

Вернусь в родные места, посмотрю в лицо Леголасу и задам тот единственный вопрос, который мучает меня с нашей последней встречи. «Почему ты не попрощался со мной?» – вот что я спрошу у него. Возможно, это глупо, но именно ответ на это мне бы хотелось услышать.

Без особого желания вырываюсь из своих мыслей. Из своего прошлого. С каждым разом это становится все сложнее. Мрак комнаты тяжелым грузом давит на меня, прижимает к кровати. Но вскоре я успокаиваюсь. Кажется, недавно заходил кто-то из слуг Владыки Элронда. Это была какая-то эльфийка. Она часто заходит. Оставляет поднос с едой, произносит что-то нелепое, вроде: «Госпожа, Вам нужно поесть.»

Но встречается лишь с моим отсутствующим взглядом. Поэтому девушка просто разворачивается и уходит, не проронив больше и слова. А в этот раз я даже не обратила на нее внимания, просто привыкла. Как и она к моему существованию. Еще немного, и я стану призраком этой спальни.

Дверь комнаты неожиданно медленно открывается. А из коридора льется радостный солнечный свет. Он идет в противовес моему собственному настроению. Словно из другого мира. Окидываю незваного гостя безынтересным взглядом. Очередной эльф, который считает, что сможет заставить меня хоть что-то сделать. Сухо усмехнувшись, переворачиваюсь на другой бок, дабы не видеть только что пришедшего светловолосого эльфа.

– Меня зовут Глорфиндель. Владыка Элронд и Митрандир очень беспокоятся за тебя, – тихие шаги гостя говорят мне о его приближении. Дверь еле слышно закрывается, а комната снова погружается в темноту. – Ты не знаешь меня, поэтому я прекрасно понимаю, что и доверять не собираешься, – продолжает говорить незнакомец. – Я бы поступил точно также. Я не про недоверие, – голос эльфа заставляет меня повернуться к нему. Что-то в его словах и тоне заставляет меня расслабиться. – Будь моя первая встреча с этими мерзкими тварями такой неожиданной, думаю, тоже бы заперся где-нибудь и не выходил оттуда.

– Да что Вы понимаете… – еле шевеля губами, хриплю я. – Вы воин. И уж точно не дали бы себя в обиду. Я говорю это, потому что повидала много воинов. Вы все стремитесь принести мир и покой в Средиземье. Защищаете слабых, стараетесь походить на более сильных, – аккуратно приподнимаюсь на локтях, после чего и вовсе сажусь, прислонившись к изголовью кровати спиной. Мой голос скрипит как высохшее дерево на сильном ветру. Как давно я не говорила?

– Возможно, – соглашается мужчина, и я замечаю, как он кивает головой. – Но что мешает тебе стать воином?

– Меня всю жизнь учили держаться подальше от оружия, старались сделать из меня придворную деву, благородную эллет. Именно это и сыграло со мной дурную шутку, – недовольно поджимаю губы. Не сразу понимаю, что оказалась в одной комнате со взрослым эльфом, с мужчиной.

А осознав это, начинаю испытывать смущение и стыд. На мне надето уже не первой свежести платье, не помню уже, когда в последний раз принимала ванны. Это казалось мне таким бессмысленным. Да и я сама уже давно не смотрела на себя в зеркало, но могу представить, насколько неряшливо и ужасно сейчас выгляжу. Наспех начинаю поправлять волосы.

– И несмотря на прихоти моих учителей, я все же училась владеть мечом и стрельбе из лука, – смущение никак не дает мне покоя, поэтому я быстро залезаю под тонкое покрывало. Хочется вновь оказаться одной. Демонстративно отворачиваюсь от Глорфинделя. Слышу его тихую усмешку, неторопливые шаги, дверь снова открывается и закрывается.

Откидываю покрывало в сторону, а сама, на слабых ногах дохожу до столика, на котором стоит поднос с едой. Находясь постоянно в лежачем положении, я и не представляла, что настолько ослабла. Аппетита нет, но понимаю, что мне все же надо съесть хоть что-то.

***

Так проходили дни. Глорфиндель с завидной частотой навещал меня. Мы немного беседовали. Не скрою, это помогало мне отвлечься. Пару раз я даже смогла уснуть под его певучий голос. И спала я тогда на удивление спокойно. Помимо этого, у меня начал появляться аппетит.

– Тебе нужно прогуляться, подышать свежим воздухом, – как-то сказал мне эльф. Одни лишь эти слова вызвали дрожь во всем теле. И в тот день я ответила несколько уклончиво, без особого энтузиазма. Как и в последующие попытки Глорфинделя вытащить меня из безопасной комнаты.

Впрочем, у меня не очень-то долго получилось сопротивляться. Спустя несколько недель после нашего знакомства, я просыпаюсь от какой-то суеты в моей комнате. Нехотя открываю глаза, которые в эту же секунду ослепляет яркая вспышка чего-то очень яркого. До меня далеко не сразу доходит, что это солнце. Но кто, позвольте спросить, отдернул шторы на окнах?

Привыкнув к свету, открываю глаза. И только сейчас замечаю множество молодых эльфиек, которые носятся туда-сюда, вытирают пыль, приносят какие-то невообразимые количества платьев в гардеробную, а из соседней комнаты разносится звук льющейся воды.

– Что здесь происходит? – еще сонным голосом спрашиваю я, окидывая взглядом всех собравшихся. Лишь заслышав меня, эльфийки замирают. Складывается ощущение, что они попросту сначала не заметили моего присутствия в этой спальне.

– Нам было приказано привести Вас в подобающий к прогулке вид, госпожа, – почтенно мне кланяясь, отзывается одна из девушек. Устало закрываю глаза, понимая, кому в голову пришла настолько безумная идея. Глорфиндель. Только он может вот так бесцеремонно выгнать меня из собственной комнаты.

Необъяснимый страх вновь сковывает все тело. Подтягиваю к себе колени, свернувшись в калачик. Меня в прямом смысле этого слова начинает трясти. Выйти из комнаты? Вновь оказаться беззащитной? О, нет, я к этому еще не готова. А буду ли вообще готова когда-нибудь? Это покажет лишь время.

– Уходите, – голос кажется слабым, и я абсолютно его не узнаю.

– Извините?

– Я сказала, чтобы вы все шли вон! – чересчур резко повторяю я, укрываясь одеялом с головой. Меня словно раздели и поставили перед всем честным народом. Эльфийки неслышно покинули мои покои. И я вновь осталась наедине со своими мыслями и страхами.

Но Глорфиндель не оставил свои попытки вывести меня на прогулку. В последующие дни он, конечно, никоим образом не поднимал данную тему, да и я не очень-то шла на контакт. Снова перестала есть. Вернулась к тому, с чего начинала, если говорить простым языком.

– Я боюсь, что однажды вернусь и просто не найду тебя, – любил говорить эльф, когда замечал, что я вновь не притронулась к принесенной еде. – Ты однажды растаешь, Аилинон, – всякий раз оставляла это замечание без ответа.

Но, спустя долгое время, доверие к нолдор снова вернулось. Я видела его заботу обо мне, но она была осторожной. Эльф боялся снова ранить меня. В какой-то момент просто стал есть в моих покоях, а вскоре к нему присоединилась и я.

Между нами Глорфиндель сравнивал меня с перепуганным диким зверем, который пострадал во время лесного пожара, а добрые люди подобрали его, чтобы вылечить. Так зверь учился доверять людям, но пока отказывалась есть с их рук. Но постепенно и это стало меняться.

Короткие беседы стали сменяться на горячие споры о чем-то. Я вновь стала приходить в форму, больше не походила на скелет, обтянутый кожей. Но оставалась такой же бледной и слабой. Поэтому тема прогулок вновь всплыла в наших разговорах.

Было сложно, очень сложно. Любое движение в кустах, странный звук пугали меня. Такие прогулки быстро выматывали и приносили больше стресса, нежели успокоения. Иногда мне даже казалось, что все это бесполезно, я слишком слаба, чтобы справиться с собственными страхами.

Но дни сменялись неделями, месяцами и годами. Я стала привыкать к жизни в Имладрисе. Глорфиндель же стал неотъемлемой частью этой жизни. Он стал тем, кто поставил меня на ноги, не позволил завянуть, утонуть в себе. И именно он стал тем, кто первым, после нападения орков, дал мне меч в руки и сказал, что я должна бороться за свою жизнь.

4 марта 3019 года Третьей Эпохи. Хельмова Падь.

И вот сейчас… что я вижу сейчас? Эльф, которому я обязана за то, кем я сейчас стала, лежит у моих ног, поверженный орочьм клинком. Тот, кто учил меня идти до конца, кто спас от страха перед этими самыми приспешниками Тьмы, мертв. Хватаюсь за Леголаса, как за спасительный плот. И только сейчас понимаю, что плачу. Тихо оплакиваю друга, который стал мне очень близок за достаточно короткий срок.

Почему я его не видела? Я бы смогла ему помочь!

– Ты бы ничего не сделала, Аилинон, – тихо шепчет Лесной принц. Видимо, я начала бормотать и озвучивать свои мысли, иначе я не могу объяснить полученный ответ. – Ему уже ничем не помочь, Тинувиэль.

– Можно… можно помочь, – спешно вытирая слезы тыльной стороной ладони, бормочу я. Истерично начинаю искать мешочек с подаренными Леди Галадриэль камнями. – И я помогу… должна помочь.

– Аилинон, остановись! – грозный голос Гэндальфа раздается над нашими головами. – Тут не властна никакая магия, кроме темной! – непонимающе смотрю на мага, при этом продолжая искать заветный дар Лесной Владычицы. Он не понимает! Никто не понимает!

– Я должна это сделать! – с этими словами нахожу драгоценный мешочек. Но не успеваю его достать, когда Митрандир с завидной для старика силой оттаскивает меня прочь от тела Глорфинделя. Слышу, что он ворчит о чем-то себе в бороду.

– Послушай меня, дитя! – Белый Всадник насильно поворачивает мою голову к себе. – Возродить чью-либо жизнь может лишь темная магия. Черная и могущественная магия. И я не позволю тебе потерять голову и обратиться за помощью к ней.

– Ты же знаешь, как много Глорфиндель сделал для меня! Именно ты был свидетелем того, насколько я была сломлена! И именно Глорфиндель вернул мне жажду жизни! – вновь стараюсь вырваться на свободу. Мной, кажется, завладело какое-то безумие. Нестерпимое желание возродить друга лишь усиливается внутри меня.

Сильные руки волшебника прижимают меня к себе. И через эти объятия чувствую всю заботу и ласку отца к своей дочери. Ему больно видеть то, как страдаю я. Громко всхлипнув, упираюсь лбом в плечо Митрандира. Он прав. У меня бы не хватило сил, чтобы вернуть хоть чью-то жизнь. Да и оживление мертвым идет вразрез со светлым источником моей собственной магией.

– Его нужно похоронить, – приглушено произношу я, отстранившись от Митрандира. – Извините, друзья, я не должна была выказывать свою слабость в эти тяжелые для всех минуты, – опустив голову, удаляюсь от своих друзей. Но достаточно быстро меня нагоняет Гэндальф. Останься я там еще хотя бы на минуту, окончательно бы потеряла голову.

– Я помню, какой ты была, когда я привез тебя в Имладрис, – между тем произносит маг. – И то, что я видел тогда в корень отличается от того, какой ты стала сейчас. Тогда ты была похожа на тот самый хрупкий и белоснежный цветок, в честь которого ты и была названа. Кувшинка – такая невинная и ранимая. Сейчас же передо мной стоит далеко не пугливая и слабая эльфийка.

– Если бы не Глорфиндель, я бы уплыла в Валинор, не желая больше испытывать все эти страдания, – тяжело вздыхаю, вновь чувствуя себя совсем юной эллет. Все страхи на секунду возвращаются, но почти также быстро и уходят.

– Я знаю, дорогая, знаю. Поэтому несоизмеримо благодарен Глорфинделю за ту помощь, которую он оказал тебе, ведь никто из нас не знал, что следует делать. Даже Келебриан опустила руки, видя твое отчаяние, – Митрандир смотрит на меня с нескрываемой грустью, пониманием и лаской. – Но сейчас Глорфиндель в лучшем месте. Чертоги Мандоса стали для него новым пристанищем. Своими последними поступками он вновь заслужил расположение Валар, я уверен в этом.