Текст книги "Замри и присмотрись (ЛП)"

Автор книги: Sara's Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Нет, – быстро говорит Гарри.

Гермиона опускает свою палочку, подняв брови.

– Что-то не так?

– Если мы ничего не сделаем, они не остановятся, ведь так? – говорит он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Драко. – Думаю, нам лучше довериться Гермионе, и если она считает, что нам стоит пойти по пути маглов, то так тому и быть.

– Это не совсем то, что я имела в виду, Гарри, – пытается объяснить Гермиона, но Драко перебивает и со злостью смотрит на Гарри.

– Ничего подобного. Ты видел, на что способны эти ловушки, и я тоже, так много раз, что сбился со счета. Мы придумаем что-нибудь еще, – он поворачивается к Гермионе. – Не слушай его, он пытается великодушно жертвовать собой, и я этого не приму.

Гермиона вздыхает.

– Это его нога, Драко.

– Воистину, – говорит Гарри, хоть и подозревает, что никто не обращает на него внимания.

– Ты должна его вылечить, – настаивает Драко. – Это твой долг как целителя.

На этот раз Гермиона улыбается.

– Именно, но еще мой долг – уважать желания своего пациента. Чего хочешь ты, Гарри?

– Думаю, я хочу чашечку отвратительного кофе из торгового автомата и полистать выпуск «Домашнего хозяйства» за июнь 1995 года, – говорит он, и Гермиона улыбается.

– И что это за ответ? – озадачено спрашивает Драко.

– Правильный, как по мне, – отвечает Гермиона. – Для начала давайте сверим факты…

***

Гарри сидит на пластмассовом стуле и смотрит на люминесцентные прямоугольные лампы на потолке. Одна из них, прямо у него над головой, непрерывно жужжит, что через два с половиной часа ожидания начинает действовать ему на нервы. Несмотря на превосходное обезболивающее зелье Гермионы, нога и лодыжка вызывают значительный дискомфорт, и он начинает задаваться вопросом, не лучше было бы позволить целителю сделать свою работу. Это заняло бы считанные секунды, и опытный целитель, вроде Гермионы, не оставил бы даже крошечного шрама.

– Я играл с той штукой и выиграл тебе это, – говорит Драко, опускаясь рядом с ним и протягивая Кит-кат.

Гарри улыбается. Ничего не может с собой поделать.

– Спасибо, – говорит он с серьезным видом, принимая шоколад и задаваясь вопросом, где Драко удалось достать монеты, необходимые для работы торгового автомата.

Когда он смотрит на Гермиону, она убирает кошелек обратно в сумку и снова открывает потрепанный журнал. Она сняла медицинский халат цвета лайма и теперь сидит в приемной в джинсах и тонкой футболке, а Гарри немного завидует тому, что она единственная, кто не страдает от жары и духоты. Сейчас в зале ожидания тихо, но на протяжении большей части дня он был заполнен придурками с предрасположенностью к самовредительству, и было настолько шумно, что Гарри приходилось напрягаться, чтобы расслышать вопросы Драко и объяснения Гермионы относительно правовой системы маглов.

Некоторое время он тоже пытается вставить слово, но когда боль снова начинает туманить разум, он замолкает и просто наблюдает за ними, невольно прикидывая, сколько времени прошло с тех пор, как они виделись в последний раз, и когда они так спокойно разговаривали, если такое вообще случалось. Согретый непринужденной атмосферой их разговора, Гарри закрывает глаза и пытается расслабиться.

Когда кто-то, наконец, называет его имя, Гермиона подталкивает Драко.

– Ему можно взять с собой только одного из нас, а я бывала здесь слишком часто.

Драко позволяет Гарри опираться на него, пока они идут в кабинет, но его взгляд блуждает повсюду, с явным интересом разглядывая грохочущие тележки и стрелки-указатели на полу. Оказавшись внутри, он становится рядом с доктором и наблюдает, как с кожи Гарри стирают кровь и заматывают рану чистым бинтом.

– Это все? – шепчет он, и Гарри качает головой.

– В рентгеновское отделение – по красным стрелкам, – говорит врач, вручая Гарри карточку. – Это с собой возьми. Понадобится гипс и несколько швов, но всему свое время.

– Спасибо, – говорит Гарри, выталкивая Драко из кабинета и едва не сталкиваясь с Гермионой, которая ждет их с креслом-коляской и суровым выражением лица.

Гарри покорно садится, позволяя Гермионе катить его по коридорам.

– Он был не очень-то мил, – говорит Драко.

– Правда? – возмущенно спрашивает Гермиона.

– Он не был… не мил. Он был напряжен. Может, слегка резковат. Скорее всего, работал весь день, – говорит Гарри.

– Знавала я раньше одного такого же, – говорит Гермиона.

Гарри поворачивается, чтобы взглянуть на нее.

– Что значит «раньше»?

Она пожимает плечами.

– Ты исправляешься.

Драко больше всего удивляется тому, что его не пускают в комнату с рентген-аппаратом, и приходит в ужас, когда врач просматривает снимки и спокойно сообщает Гарри, что у него сломаны три кости. Он называет инъекцию против столбняка «варварской», но ни разу не отворачивается на протяжении всей процедуры, и его приводит в восторг медсестра, которая превращает миску сырых бинтов в гладкий, сплошной гипс, который охватывает ногу Гарри от пальцев до самого колена. Его любопытство забавляет не только Гарри, но и уставших врачей и медсестер. Даже хмурый травматолог находит для него улыбку, когда Драко наклоняется, чтобы изучить швы, и заявляет, что получилось «весьма аккуратно».

К тому времени, как их отпускают, на город опускается ночь. Гермиона подавляет зевок, когда Гарри и Драко выходят из последней процедурной, но ее глаза одобрительно смотрят на бинт и костыли Гарри.

– Теперь как новенький? – спрашивает она, медленно поднимаясь и приближаясь к выходу.

– Едва ли, – говорит Драко. – Столько мороки, а кости все еще сломаны. Целых три, между прочим.

– Я их не чувствую, – подчеркивает Гарри, согреваясь от неприкрытого волнения в его голосе. – Для этого и нужен гипс.

– К тому же, – добавляет Гермиона шепотом, – когда мы вернемся, я залечу все правильно. Нам нужно было пройти через все это только ради медицинского освидетельствования того, что произошло.

– Верно, – говорит Гарри. – И не говори, что не наслаждался всей этой, как ты выразился, морокой, потому что я знаю, что это ложь.

– Тогда я промолчу, – говорит Драко, но протягивает руку, чтобы поддержать Гарри, когда они заходят за здание и апарируют.

– Почему у тебя всегда так холодно? – спрашивает Гермиона, начиная подрагивать, стоит им появиться на кухне Гарри.

Гарри не отвечает, отвлекаясь на любопытный взгляд Драко, которым тот обводит помещение. Внезапно он чувствует легкое смущение из-за состояния дома, стыдясь груды бумаг и спертого воздуха. Если бы он не был на костылях, думает он, то мог бы броситься в гостиную и прибраться там, разжечь камин и наполнить воздух запахами свечей и пчелиного воска. Но он не может, и вместо этого неуклюже шагает в сторону чайника, царапая плитку костылями. Гермиона тут же хватает его за руку и усаживает на кухонный стул.

– Чаю, Драко? – спрашивает она так, будто они дружат уже много лет.

– С удовольствием, – он садится рядом с Гарри и хмурится. – Знаете, у меня есть ужасное чувство, что я закрыл Гарольда в лечебнице, когда мы уходили.

– Он расстроится? – спрашивает Гермиона, роясь в шкафу Гарри в поисках чайных пакетиков.

– Нет. Он будет в восторге. А вот Сандрин расстроится, когда увидит учиненный им хаос, – говорит Драко, но выглядит при этом не таким уж и обеспокоенным.

– Я бы хотела познакомиться с Сандрин, – говорит Гермиона. – Возможно, завтра получится, если вы еще хотите обсудить план.

– Конечно, – говорит Драко, а Гарри просто сидит и слушает их, не зная, как вести себя после того, как ясно понимает, что две совершенно разные части его жизни начинают сплетаться в одну.

– Ничего страшного, если я приведу Розу? – спрашивает Гермиона, разливая чай. – Она будет хорошо себя вести, а завтра их учительница будет на курсах повышения квалификации.

– Разумеется, – говорит Драко, а затем добавляет: – Что такое курс повышения квалификации?

Гарри закусывает губу и позволяет себе расслабиться, вдыхая теплый, ароматный пар из кружек на столе и решая не беспокоиться обо всем происходящем. По крайней мере, сейчас.

Наконец Гермиона отставляет пустую чашку и опускается на колени на пол, чтобы проверить гипс.

– А они хорошо поработали, – говорит она, касаясь гипса кончиками пальцев, и смотрит на него с задумчивой улыбкой. – Знаешь, очень жаль, что ты не походишь в нем какое-то время.

– Почему? – спрашивает Гарри.

– Потому что это было бы хорошим напоминанием, – говорит она, а затем замолкает, решив зайти с другой стороны. – Когда кто-то страдает невидимой болезнью… скажем, депрессией или… ликантропией, например… им часто трудно свыкнуться с тем, что с ними что-то действительно происходит. Они боятся, что другие люди их осудят, потому что на первый взгляд они в абсолютном порядке.

– Моя мать постоянно себя так чувствует, – говорит Драко, и Гермиона поворачивается к нему.

– Депрессия? – спрашивает она.

– Она называет это страхом, но я думаю, что это какое-то патологическое чувство тревоги, – говорит он, взглянув на Гарри, и, похоже, находит в себе силы говорить дальше только после его одобрительно кивка. – Говорит, это заставляет ее чувствовать себя нелепо.

– Мне очень жаль, Драко, – тихо говорит Гермиона. – Дело в том, что люди привыкают так думать, и одна из техник, которой учат целители разума – это попробовать заставить таких пациентов вообразить, будто их болезнь – как сломанная нога. Так же реальна, как и любая физическая травма, и точно так же требует лечения, как, например, ноге требуются костыли и гипс. Вы не станете осуждать кого-то за сломанную ногу или уверять их, что на самом деле кость цела. Это удивительно эффективно, – говорит она, положив руку на гипс Гарри и слегка ему улыбнувшись.

– Я признаю, что со мной не все в порядке, Гермиона, – говорит он через мгновение. – Ты меня убедила.

– Хорошо, но ты готов нести бремя этой своей ограниченности? – спрашивает она, а затем смеется. – О, Гарри, не смотри на меня так. Я просто нахожу ироничным то, что я так долго пыталась тебя успокоить, а потом ты умудряешься влипнуть во все это!

– Готов поспорить, что не сможешь, – внезапно говорит Драко.

Гарри поворачивается к нему, а сердце ускоряет свой бег.

– Не смогу что?

– Готов поспорить, что не оставишь эту штуку. Уверен, ты и недели в гипсе проходить не в состоянии.

– Драко, я оказался в этой ситуации только из-за тебя и брошенных тобой вызовов, – говорит Гарри, складывая руки на груди.

К его удивлению, Драко выглядит шокированным, и до Гарри доходит, как это должно было прозвучать.

– О, черт, нет, я не об этом, – говорит он, кивая на свою ногу. – Я имел в виду все это, а не… а знаешь, что? Ладно. Я сделаю это. Одна неделя.

Гермиона издает странный звук, когда они пожимают друг другу руки.

– Значит, мне… лечить?

– Да, – резко отвечает Гарри. – Срасти кости и затяни порезы, но оставь эту хреновину у меня на ноге. Пожалуйста. Потому что я сумасшедший. Сумасшедший, который готов принять свою ограниченность.

– Хорошо, – говорит она и улыбается все то время, что выписывает палочкой вензеля вдоль ноги Гарри и вокруг его лодыжки, вызывая сначала сильный жар, а затем волну зуда, из-за чего он сразу же хочет просунуть руку под гипс и почесаться.

Наконец, зуд стихает, а вместе с ним пропадают и остатки дискомфорта.

– Спасибо, – вздыхает он.

– На здоровье. Эй, подожди, пока Артур этого не увидит, он будет так… о, Господи, – шепчет Гермиона, прикрыв рот ладонью. – Сегодня же воскресенье. Ты пропустил обед в Норе.

Гарри смотрит сначала на нее, а затем в темноту за окном.

– Как и ты.

– Нет, я должна была сегодня работать, – говорит Гермиона.

– Я сказал, что срочные семейные обстоятельства требуют ее присутствия, – помогает Драко.

– Так оно и было, – говорит Гермиона. Она глубоко вздыхает. – Хорошо. Я сейчас пойду туда и объясню, что произошло. Молли будет в порядке до тех пор, пока знает, что и с тобой все в порядке.

– Но я не в порядке, – подчеркивает Гарри, кивая на загипсованную ногу.

– Для Молли ты в порядке, – говорит Гермиона, поднимаясь и подхватывая сумку. – Или мне рассказать ей все ужасные подробности?

Гарри качает головой.

– Э-э, нет. Если так подумать, я в порядке.

Гермиона улыбается и обнимает его.

– Береги себя. И не мухлюй, – говорит она, взглядом указывая на костыли. – Драко, увидимся завтра.

Когда она исчезает в зеленом пламени, из-за стола встает Драко и направляется к камину.

– Я тоже сегодня пренебрег обязанностями, – объясняет он, и Гарри кивает, стараясь не выказать своего разочарования.

– Гарольд тебе обрадуется, – говорит он. – Слушай… спасибо на сегодня. Что был со мной. Я очень это ценю.

– Всегда пожалуйста, – Драко дарит ему удивленную полуулыбку, прежде чем бросить порох в огонь и исчезнуть, оставив Гарри на кухне в полном одиночестве.

Комментарий к Тринадцатое декабря. Лесная подстилка

Поздравляю, ребята! У нас за плечами бОльшая половина работы :)

========== Четырнадцатое декабря. Рождественские кексы ==========

Солнечные лучи проникают через окно Гарри, и он плавно выныривает из мира сновидений. Довольно вздохнув, он потягивается под одеялом, скользя пальцами по теплому хлопку и закидывая одну ногу на другую. Когда застывший известняк касается его кожи, он распахивает глаза и отбрасывает одеяло, чтобы посмотреть на левую ногу. Несмотря на утреннее солнце, в комнате холодно, и он начинает дрожать почти сразу, но все равно не двигается. Перед глазами начинают мелькать яркие картинки произошедшего днем ранее, и все, что он может сделать, это позволить волне воспоминаний накрыть его с головой.

Он зажмуривается, но перед глазами стоит блестящий металл ловушки, кровь, капающая на лесную подстилку, глаза Драко, сверкающие от смеси гнева и ужаса и яркие от любопытства в свете мигающих лампочек больницы. Он чувствует смрад гниющих листьев и сладкий аромат волос Гермионы, а когда он поджимает пальцы ног, то чувствует острую боль, которой на самом деле больше нет.

Его исцелили. Гермиона срастила сломанные кости и сшила разорванную плоть, и все, что ему осталось в напоминание – это гипс, который немного большее, чем просто символ его собственного упрямства.

– Ты идиот, – говорит он себе, в последний раз смотря на ногу и плюхаясь на подушки.

Солнце согревает его лицо, и небо за окном – яркое и ясное – похоже, высмеивает его бесполезность. Ему не нужно смотреть на улицу, чтобы понять, что снег растаял, а ураган сменился мягким бризом. Идеальные условия для строительства, но он не сможет ничего сделать без чертежа и полного набора конечностей.

Он яростно натягивает одеяло до самого подбородка, спрашивая себя, что такого особенного в спорах с Драко, что он не может устоять. Будь у него хотя бы кроха самоконтроля, он бы позволил Гермионе снять гипс и мог бы сейчас беспрепятственно шагать в сторону поместья, а не сомневаться в своей полезности. Вместо этого – он поднимает взгляд на часы – в десять минут десятого он прячется внутри кокона из постельного белья и задается вопросом, как он планирует спуститься по лестнице на этих чертовых костылях.

Притормози, Гарри, – строго говорит Гермиона, и он прогоняет ее из головы, но она мгновенно возвращается обратно. – Помни, что это твой шанс осознать свою ограниченность.

– Вспомню об этом через минуту, – бормочет он, борясь с волной паники.

Он не застрял здесь. Он не пострадал, точнее, не сильно, и все будет хорошо. В конце концов, он нравится Драко, и, если Гарри действительно хочет, то может схватить палочку и уничтожить гипс одним движением запястья.

Он мог бы. Гарри смотрит на свою палочку, лежащую на тумбочке. Он не обессилел.

Гарри издает громкий вздох разочарования и с головой уходит под одеяло. Нет, он не обессилевший, но перенапрягшийся и одержимый, и ему нужно взять себя в руки, прежде чем все, чего он достиг за последние две недели, не рассыплется перед его глазами и не вернется на исходную позицию.

С глубоким, слегка дрожащим вздохом он снова откидывает одеяло и опускает ноги с постели. Правая нога касается холодного пола, а левая слегка неустойчива из-за твердой гипсовой прослойки.

– Я смогу это сделать… даже если не знаю, что именно, – говорит он в пустоту комнаты.

Сегодня в поместье придут Гермиона с Розой, и незваная мысль о том, что он их там не встретит, заставляет Гарри почувствовать грусть. Сосредоточившись на ванне в качестве пункта назначения, он осторожно встает и ковыляет по полу. После легкого торжества от победы над собой он включает душ, накладывает на гипс водоотталкивающие чары и становится под струи воды.

Он доходит до земель поместья почти в одиннадцать часов, и он так и не смог приспособиться к костылям. Когда Драко выходит из-за угла и видит его, Гарри внезапно очень ярко осознает, как взмок лоб и покраснела от натуги кожи, но он прогоняет все эти мысли, фокусируясь на удивлении в серых глазах и на том, как их взгляд скользит по его телу.

– По какой-то причине я решил, что ты устроишь себе выходной, – говорит Драко. – Теперь я понимаю, что ты просто решил отвратительно опоздать.

– Как принято в высшем обществе, – пробует пошутить Гарри, и полуулыбка Драко его согревает.

Драко снова щеголяет своими растрепанными волосы, любимым красным свитером, поношенными джинсами и прекрасными резиновыми сапогами.

– Думаю, нет.

– О, ну что ж, – Гарри пожимает плечами. – Гермиона уже здесь?

– Определенно, – говорит Драко, выгибая бровь и заглядывая Гарри через плечо.

Гарри поворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гермиона рука об руку с Розой выходят на крыльцо. Позади них с большой белой коробкой в руках и несколько смущаясь, маячит Рон.

– Мы вышли из неправильного камина, – говорит Гермиона. – Твоя мама сказала нам, как сюда добраться.

– Моя мать? – удивляется Драко.

– У нее целых шестнадцать кошек, – говорит Роза, глядя на него. – Я считала.

– Правильно, – тихо говорит Драко. – Я просто удивлен, что она была так… разговорчива.

Гермиона морщит нос в немом извинении.

– Не думаю, что у нее был выбор. Она поливала какие-то растения в гостиной, а тут мы просто вышли из камина. Гарри, что ты здесь делаешь? – добавляет она, видимо наконец его замечая.

– Помогаю? – выдавливает Гарри, шагая на костылях. – Я и сам не знаю… Но ты сказала, что мне нужно притормозить, а не остановиться.

Гермиона вздыхает, сжимая руку Розы, когда та смотрит на гипс, выглядывающий из-под штанины джинсов.

– Дядя Гарри не поранился, помнишь? – говорит она. – Просто экспериментирует.

– Значит, он – ученый? – спрашивает она, округляя глаза.

– Верно, – говорит Гарри. – Утром – строитель, вечером – ученый, но всегда – дядя Гарри.

Роза хихикает, и Гермиона благодарно ему улыбается.

– Так, – громко говорит Рон, и все поворачиваются, чтобы взглянуть на него. Он краснеет. – Привет, Малфой.

– Уизли, – неуверенно говорит Драко.

– Я принес кексы, – говорит Рон, открывая коробку в руках и протянув ее Драко.

Гарри удивленно вытягивает шею, чтобы посмотреть на ее содержимое, тронутый очевидной попыткой Рона убедить Драко, что его жизнь, в тишину и спокойствие которой ворвались шумные гриффиндорцы, не так уж плоха. Через несколько секунд запах алкоголя ударяет в нос так сильно, что он почти отшатывается. Глаза Драко округляются, и он смотрит на Рона.

– Бренди? – спрашивает он, часто моргая.

– Ага, совсем немного, – говорит Рон. – Парни и девчонки в офисе любят от них слегка захмелеть… Я пеку их каждый год, но, когда Гермиона рассказала мне, что произошло, я подумал, что могу сделать несколько специально для тебя.

Гарри смотрит на лицо Драко, который пытается обработать эту информацию. Наконец он принимает коробку у Рона с осторожным:

– Спасибо, Уизли.

Теперь, находясь достаточно близко, чтобы разглядеть содержимое, Гарри улыбается. Это не просто кексы; это фирменные Рождественские маффины Рона. Каждый из них изготовлен из богато сдобренного фруктами бисквита с хрустящей корочкой, кусочками засахаренного имбиря и самым вкусным кишмишем, а затем украшен так, чтобы напоминать великолепный миниатюрный пудинг – цветной глазурью в форме ягод и листьев остролиста, не говоря уже о щедрой пропитке бренди и праздничных съедобных блестках. Рон гордится своими кулинарными навыками, но этими маффинами – в особенности, и от того факта, что он испек целую дюжину специально для Драко, Гарри хочет задушить его в объятиях. Или треснуть костылем. Выбрать сложно.

Он переводит взгляд на Гермиону, и она смотрит в ответ, бросая на коробку быстрый многозначный взгляд, который заставляет Гарри улыбнуться. Они знают, что здесь происходит, даже если сам Гарри только начинает это осознавать, и он любит их за это.

– Ты как, приятель? – спрашивает Рон, оглядывая Гарри взглядом, который он определенно унаследовал от своей матери.

– В порядке, – уверяет его Гарри.

– Разве ты не должен быть на работе, Уизли? – внезапно спрашивает Драко, и хотя его тон скорее любопытный, чем обвиняющий, Рон слегка сердится.

– Должен, – говорит он, выпрямляя ссутуленную спину и возвышаясь над Драко. – Я командир группы отдела Магических Игр и Спортивных Состязаний, и я тут по официальному делу… вроде как.

– Что Департаменту Магического спорта может понадобиться от меня? – спрашивает Драко, складывая руки на груди.

– Ну, вообще-то, ничего, но мы работаем с охранными и скрывающими чарами – маглоотталкивающими в частности. Так откуда мне начинать? – спрашивает Рон, с интересом оглядывая территорию.

– Начинать? – холодно повторяет Драко, эффект от его уничижительного взгляда несколько портится появлением Гарольда, который возбужденно оббегает его ноги и спешит к Рону, а затем падает, громко возмущаясь. – Никто не хочет объяснить, что тут происходит?

– Вот же бл… блинчики, – бормочет Гермиона, взглянув на Розу, а затем на Драко. – Это моя вина. Я все думала о ситуации с браконьерами, пока ждала вас в приемной, и у меня возникла идея. Драко, ты сказал, что не знаешь, как маглы расставляют ловушки, потому что на лес наложена охранная магия, и я подумала, что если кто-нибудь и может ее быстренько осмотреть и вынести вердикт, то Рон. Рон согласился, что это блестящая идея, и я тоже так считаю, но вместе с тем, кажется, я упустила тот момент, где должна была рассказать об этом плане тебе.

Гермиона закусывает губу и смотрит на Драко с отчетливым сожалением на лице.

– Прости, – добавляет она.

Драко так долго ничего не отвечает, что Гарри приходится сжимать челюсти, чтобы не нарушить молчание. В конце концов его брови хмурятся, и он вздыхает.

– Ты уже оказала мне неоценимую помощь, – говорит он. – Я не могу со спокойной душой позволить любому из вас сделать для меня еще что-нибудь.

Его слова такие формальные и сдержанные, что Гарри больно. Он хочет схватить его за руку… затем схватить другую и трясти его до тех пор, пока до него не дойдет, что такие люди, как Рон и Гермиона, не ведут счет своим добрым делам. Они помогают просто так и если решают простить, то делают это, не оглядываясь назад. Они не предлагают помощи без намерения довести дело до конца, даже если они иногда предлагают помощь, забывая на самом деле ее предложить.

Наконец, Гермиона отвечает, и, когда Гарри слышит ее деловой тон, то понимает, что возражения Драко в данной ситуации бесполезны.

– Моя полезность – ресурс неиссякаемый, – говорит она, сжимая плечо Розы и подталкивая ее к Гарри. Она притягивает Рона ближе, кладет руку Драко на плечо и, прежде чем он успевает возразить, тащит его вниз по ступенькам в сторону тропинки. Рон следует за ними с озадаченной улыбкой. – Если ты хочешь стать Гарри настоящим другом, то, боюсь, тебе придется терпеть и нас. Во всяком случае, послушай, что я придумала…

Гарри и Роза смотрят вслед удаляющимся спинам, а затем смотрят друг на друга. Маленькая девочка, кажется, совершенно не удивлена подобным поворотом событий и с энтузиазмом соглашается, когда Гарри предлагает пройтись к экскурсией, надумав показать животных в будках зоны восстановления. Он понятия не имеет, когда вернутся остальные, но он достаточно доволен, чтобы безропотно поиграть в няньку для четырехлетней девочки и троицы забавных существ, даже если Гарольд, Чейз и Питер, похоже, намерены бросить его разбираться самому.

– Бросили нас, и что теперь делать? – спрашивает Роза, театрально вздохнув.

Она смеется и наклоняется, чтобы погладить розовые перья Питера, пока ждет, когда ее нагонит Гарри.

– Ты не можешь пойти в лес с ними! – говорит она. – Ты застрянешь.

– И то правда, – соглашается он. – К счастью, у нас и здесь много животных. Включая змею с двумя головами.

Явно обрадовавшись, Роза радостно подпрыгивает, а рядом ее копирует Чейз.

К тому времени, как они добираются до зоны восстановления, Гарри выматывается, но ковыляет с Розой по всей площадке и показывает ей каждое животное, называя их своими именами, рассказывая истории и что с ними не так, если удается вспомнить. Роза наделена безграничным любопытством и отсутствием какой-либо брезгливости, поэтому к тому времени, как она выслушивает все, что Гарри мог рассказать, он начинает чувствовать себя неустойчиво, даже опираясь на костыли.

– Хорошо, – говорит он, признавая свое поражение и подманивая старый стул, на котором сидела Сандрин во время школьного визита. – Можешь играть везде, где я буду тебя видеть, хорошо?

Роза кивает, и он опускается на стул, позволяя костылям упасть на камень рядом с ним. Он бросает согревающие чары на свои голые пальцы и смотрит, как Роза бежит через весь двор с Гарольдом, Чейзом и Питером. Через несколько минут дверь в лечебницу распахивается, и по плитке раздаются звонкие шаги Сандрин. Она приманивает к себе еще один стул и садится рядом с Гарри, передавая ему сверток с Брианой, и откидывается на спинку, закинув ногу на ногу.

– Я слышала, что произошло, – говорит она. – Ты и правда собираешь проносить это всю неделю?

Гарри протягивает ладонь к пятачку Брианы.

– Я упрямый, очень упрямый мужчина, Сандрин.

Она смеется.

– Знаю. Вы и Драко просто созданы друг для друга.

Гарри смотрит на нее, а его внутренности делают сальто.

– Мы не… Ну, знаешь… Не вместе.

– Я глухая, а не слепая, – говорит она, сопровождая слова знаками. – Это же очевидно. Я это знаю, ты это знаешь, и Драко тоже знает.

– Оу, – удивляется Гарри, отводя взгляд.

Он гладит мех Брианы и прослеживает белую полоску, которая спускается по ее спинке. Чувствуя на себе взгляд Сандрин, он мягко протирает маленькие уши пальцами и подсчитывает крошечные белые пятна, которые разбросаны по ее лопаткам. Он подпрыгивает от громкого хлопка и инстинктивно оглядывается на Розу, но она вглядывается в будку со змеей, просунув пальцы в сетку. Гарри медленно переводит взгляд на Сандрин и понимает, что она все это время выжидающе на него смотрит.

– Прости, – говорит он, внезапно осознав, что посреди разговора отвернуться от человека, который читает по губам, возможно, довольно грубо. – Я просто удивляюсь, что меня так легко прочитать.

Сандрин улыбается.

– Как и Драко, – говорит она, очерчивая пальцами бровь. – Он думает, что его нельзя прочесть, но он не прав.

– Рад, что ты так думаешь. Я все еще учусь. – Гарри кривится, когда голень под гипсом начинает чесаться. – Ох, так раздражает. Понятия не имею, какое заклинание использовать.

– Попробуй вязальной спицей, – говорит Сандрин, имитируя скольжение длинной иглы под гипсом.

– Серьезно?

– Абсолютно. Я сломала плечо, когда мне было девять. Несчастный случай во время игры в нетбол*, – усмехается Сандрин. – Маглорожденная.

Гарри поднимает брови.

– Не знал, что нетбол – это контактный спорт.

– Потому что он не контактный, – говорит Сандрин. – Я пыталась прочесть по губам игроков команды противников и врезалась в бетонную стену.

Гарри подавил улыбку.

– Не думаю, что имею право говорить что-то после того, во что сам влип вчера.

– Может быть, но тебе точно стоит попробовать спицу.

– Это что, свинка? – спрашивает Роза, останавливаясь рядом с ними вместе со своими новыми друзьями.

– Да, – говорит Гарри, устало уставившись на Гарольда, который решил поклевать его гипс. – Ее зовут Бриана. Она – детеныш хогглера.

– Хочешь ее покормить? – спрашивает Сандрин, вытаскивая бутылочку из кармана пальто.

Роза пристально смотрит на нее, замолкая при виде этой яркой дамы с цветными прядями волос и в остроносых зеленых туфлях. Она молча кивает, принимая бутылку из рук Сандрин и бросая на нее частые взгляды, пока залезает на колени к Гарри, чтобы покормить Бриану. Когда Гарольд и его друзья уходят в поисках нового развлечения, в небольшой компании воцаряется тишина. Бриана с энтузиазмом сосет бутылочку в руках Розы, и все трое с удовольствием за ней наблюдают. Всего за шесть дней она подросла и окрепла, и ее шансы на выживание столь же сильны, как и у любого другого юного хогглера. Если все пойдет по плану, она скоро присоединится к помету Мелиссы и научится жить среди сородичей.

У Розы неизбежно возникают вопросы и об этом процессе, но она задает их Гарри шепотом, будто боится отвлечь Бриану. Когда из леса возвращаются Рон, Гермиона и Драко, она не встает с колен Гарри и даже не смотрит на родителей, пока не убеждается, что в бутылке не осталось молока.

– Ух ты, Рози, ты кормила свинью? – спрашивает явно впечатленная Гермиона.

Роза гладит бархатные ушки Брианы.

– Это не свинья, мамочка, а хогглер.

– Понятно, – говорит Гермиона, подавляя улыбку. – Вы, должно быть, Сандрин.

Она шагает по площадке и протягивает руку Сандрин. Пока они знакомятся, Драко стоит позади и смотрит на все это с тихим изумлением. Гарри не может его не понять – теперь, когда к ним добавились еще и Роза с Роном, он чувствует как никогда сильно, что его маленькие миры сталкиваются. Для полного безумия не хватает только Ханны, Петра и Александра, думает он, а затем Драко дарит ему мимолетную тайную улыбку, и он задается вопросом, может ли все стать еще лучше.

– Как оказалось, мои охранные чары весьма устарели, – говорит Драко, притормаживая, чтобы идти рядом с Гарри, когда они все возвращаются в поместье. Он слегка хмурится. – И хоть я считаю, что Уизли преувеличивал то, насколько они плохи, он… исправил их. Не говори ему, что я так сказал, но это было впечатляюще.

Гарри смеется.

– Ни слова. Но я видел плоды его трудов. Он спец по маглоотталкивающим штукам.

– Да уж, – вздыхает Драко. – Я проверял их несколько раз за эти годы и так и не нашел ничего подобного. Он создал это фантастическое диагностическое поле, и оно просто загорелось, как рождественская елка. Неудивительно, что эти негодяи смогли пройти.

– Это не твоя вина, – говорит Гарри, хватаясь за руку Драко и почти роняя один из костылей.

– Все так, но теперь чары исправлены. Даже самый главный в мире магл не смог бы пройти через заклинания Уизли, – сказал Драко. – И он принес мне кексы.