Текст книги "Замри и присмотрись (ЛП)"

Автор книги: Sara's Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Перестань на нее так смотреть, она тебя не укусит, – говорит Драко. – Постарайся поддерживать зрительный контакт и говорить четко, и все будет нормально.

Озадаченный Гарри поворачивается, чтобы узнать больше об этих странных инструкциях, но Сандрин уже шуршит гравием около них, выкрикивая:

– Снова бездельничаешь, Драко?

Ее прекрасно слышно – голос звучит громко и хрипловато, и Драко требуется секунда или две, чтобы подобрать слова для ответа.

– Это было грубо, – говорит Драко, и Гарри боковым зрением ловит какие-то движения. – Теперь я не разрешу тебе пользоваться моим новым шедом, когда его построят.

Сандрин смеется и бросает большой лоскутный мешок на стол рядом с альбомом Гарри.

– Ты знаешь язык жестов? – удивляется он.

– Немного, – говорит Драко, все еще глядя на Сандрин.

Она усмехается и переводит взгляд больших темных глаз на Гарри.

– Я бы сказал, что он излишне скромный, но мы оба знаем, что это не так.

Гарри усмехается. Драко касается руки Сандрин и выдает серию быстрых знаков.

– Это Гарри Поттер.

Она закатывает глаза.

– Я знаю, Драко. Сандрин Стрикленд.

Она протягивает руку, пальцы которой украшены множеством колец, и Гарри пожимает ее, забавляясь как довольно суровым именем, так и тем фактом, что имя «Драко» на языке жестов, судя по всему, включает в себя брови.

– Можешь сделать так снова? – спрашивает он, пытаясь скопировать движения. – «Драко»?

– Драко, – повторяет она, проводя указательным и большим пальцами вдоль широкой черной брови. Сделав это, она с потрясающей точностью имитирует выражение усталого раздражения Драко. – У тебя есть такое имя? – спрашивает она, медленно демонстрируя жесты «такое» и «имя», прежде чем добавить: – Хочешь, придумаю?

– Меня здесь как будто нет, – вздыхает Драко, но он не выглядит особенно расстроенным, а потому Гарри его игнорирует.

– Если можно, пожалуйста, – говорит он Сандрин.

– Я подумаю, – говорит она, улыбаясь, а затем обращает свое внимание на Драко. – Как поживают мои хогглеры?

– Лучше, – говорит Драко, и, когда они с Сандрин начинают обсуждать кабанов и процесс их восстановления, Гарри молча за ними наблюдает.

Послеполуденное солнце мягко согревает его лицо, и, если он сможет игнорировать закоченевшие пальцы, то убедит себя, что ему вполне комфортно. Мягкий свет заставляет белые волосы Драко отливать нитями серебра, а пышную копну черных кудрей Сандрин – светиться фиолетовым. Они представляют собой странный, но захватывающий контраст света и тьмы, стройности и пышности. Смех у Сандрин хриплый, и она, похоже, совсем не боится Драко. Не то, чтобы Гарри боялся, просто он… он не уверен, что может, как она, просто протянуть руку и положить ее на плечо Драко. Хотя, может быть, ему стоит попробовать.

Когда они проходят в зону восстановления, Гарри идет за ними. Он знает, что ему совсем скоро нужно быть в Норе, если он хочет избежать гнева Молли, но еще раз взглянуть на площадку не повредит, тем более ему пора готовить материалы и оборудование. Их по обычаю провожают Гарольд со своими друзьями, и Сандрин смеется, когда маленький черный клубкопух стрелой проносится между ее ногами.

– Ты уже знаком с Гарольдом и Чейзом?* – спрашивает она.

– Чейзом? – удивленно переспрашивает Гарри.

Она пожимает плечами.

– Чейз, – повторяет она, сопровождая слова однозначным движением рук, и смеется, когда клубкопух мчится за Гарольдом вдоль трассы.

– Селезня зовут Питер, – говорит Драко с выражением «Я тут вообще не при делах» на лице, которому Гарри не верит ни на секунду.

– Разумеется, – хмыкает Гарри, наблюдая за розовым селезнем, который с мрачной решимостью спешит за друзьями.

– Здесь у каждого есть имя. Драко об этом позаботился, – говорит Сандрин, беспечно толкая своего коллегу под поезд, а затем оставляет их, чтобы осмотреть хоггеров.

Утомленный вздох Драко – словно музыка для ушей, и Гарри улыбается всю дорогу к лесу.

***

Гарри появляется в Норе ровно к тому времени, когда Молли начинает волноваться. Стремясь ее успокоить, он занимает свое место за столом между Джинни и Джорджем и как можно быстрее наполняет свою тарелку. Еда, как и всегда, прекрасна, ее просто огромное количество, и, оказывается, он совсем не прочь хорошо покушать.

– Думаю, все дело в свежем воздухе, – говорит Молли, когда какой-то услужливый гость замечает, что аппетит Гарри, похоже, улучшился. – Он идет тебе на пользу.

Гарри улыбается ей и съедает еще одну обжаренную картофелину. Она очень вкусная, и он знает, что попытки напомнить Молли, что он всегда работает на свежем воздухе, также бесполезны, как пытаться выяснить, откуда все сидящие за столом уже в курсе его нового проекта. Он подозревает, что лучше ему сконцентрироваться на ужине и постараться съесть как можно больше, чтобы семья осталась довольной.

Как и Рон, Молли считает, что лучший способ улучшить самочувствие Гарри – это нашпиговать его едой. В отличие от Рона, который при малейшей возможности и с радостью положил бы в каждое блюдо побольше перца Хабанеро, Молли не пытается разжечь у него во рту пожар, но от внимания Гарри не укрылось то, что все блюда – начиная от жареного картофеля и заканчивая курицей под соусом – обильно сдобрены чесноком. К счастью, еда по-прежнему фантастически вкусная, но в конце ужина каждому из них придется использовать особо сильные освежающие чары.

– Не волнуйся, Перси, не похоже, что тебе есть, с кем целоваться, – говорит Джордж, когда его брат осмеливается высказаться об остроте блюд.

– Как и тебе, – злобно отвечает Перси, складывая салфетку длинными веснушчатыми пальцами.

– Хочу, чтобы ты знал – у меня на вечер пятницы запланировано свидание, – говорит Джордж. – Не волнуйтесь, маман, я уверен, к тому времени запах выветрится.

– Следи за языком, или я разрушу твои планы, – говорит Молли одновременно с шепчущим Роном:

– С той девушкой из «Лучших Товаров для Квиддича»?

Джордж просто усмехается, а Рон одобрительно кивает. Гермиона закатывает глаза. Молли и Артур выходят из-за стола и через несколько минут возвращаются с огромным, горячим поддоном с яблочно-ежевичным пирогом и миской заварного крема. Артур раздает тарелки и ложки, а Молли надрезает корочку, выпуская клубы горячего, сладко пахнущего пара. Гарри заинтриговано ведет носом, но его желудок настолько полон, что он не может найти в себе силы съесть хотя бы кусочек, когда Артур ободряюще ему улыбается и подает огромную порцию.

Он не совсем уверен, как ему это удается, но он все же съедает угощение и оставляет ложку на пустой тарелке. Он едва может вздохнуть от давления в животе, и, как бы он ни пытался устроиться поудобнее, какой-нибудь предмет одежды болезненно на него давит. А еще он замечает, что его порция пирога была по крайней мере вдвое больше, чем у всех остальных, и что почти все перешли к чаю, дожидаясь, пока он закончит.

– Налить тебе чашечку, Гарри? Ты что-то бледен, – озабоченно говорит Молли.

– Нет, спасибо, – спешит ответить Гарри. Сама мысль о том, чтобы пропихнуть в себя еще что-то, вызывает дурноту.

– Мам, хватит, он сейчас лопнет, – говорит Джинни тоном, в котором слышится море беспокойства и всего капелька веселья.

– Лучше вам сделать шаг назад, – советует Джордж, и Гарри слабо ему улыбается.

– Я в порядке. Честно. Все вы… Мне правда приятно, что вы волнуетесь за меня, но я в порядке. И да, если я съем или выпью еще что-нибудь, мне, скорее всего, станет плохо.

Молли вздыхает, и Гермиона вытаскивает палочку.

– Ты сегодня отдыхал? – спрашивает она.

Гарри колеблется, не зная, что ответить.

– Если он скажет «нет», ты его проклянешь? – спрашивает Рон.

– За моим столом никто никого не проклинает, – вставляет Молли. – Гермиона, убери палочку.

– Мы на минуточку, – бросив ей извиняющийся взгляд, Гермиона поднимает Гарри на ноги и выталкивает в сад, где он глубоко вдыхает морозный воздух и облокачивается на стену, отчаянно стараясь не двигаться, чтобы не потревожить переполненный желудок.

– В чем дело?

– Все в порядке, просто хотела тебя обследовать, а в последний раз, когда я разозлила Молли за столом, меня на месяц лишили подливки, – говорит Гермиона, вскидывая палочку и бросая уже знакомые гудящие заклинания.

Потяжелевший от пищи Гарри терпит очередную проверку.

– Да, – говорит он в конце концов. – Я отдыхал. Я доработал эскиз сарая для Драко и познакомился с его подругой. Она очень… Почему ты на меня так смотришь?

– Ты был в поместье? Работал? Гарри, сегодня воскресенье… Я даже не знаю, что с тобой делать, – вздыхает Гермиона, вытаскивая из кармана блокнот и что-то записывая.

– Делай со мной, что пожелаешь, если для этого мне не нужно будет двигаться, – говорит он, простонав от первой волны рези в животе.

– Ты должен был отдыхать, – говорит она, строго глядя на него сквозь оранжевую и зеленую дымки.

Гарри задумчиво хмурится.

– Мне правда там хорошо, вот что странно… Я и не заметил, как наступили выходные, – говорит он и не врет.

Без необходимости каждый день выполнять одну и ту же работу, к которой успел привыкнуть, Гарри просто плыл по течению. Дни недели больше ничего не значили, и он, даже того не заметив, вот уже шесть дней не посещал офис. Со дня основания фирмы он не отсутствовал так долго, и теперь, несмотря на Гермиону, стоящую прямо перед ним, он задается вопросом, не слишком ли он затянул. Нужно понимать, где кончается отдых, и начинается пустая трата времени, и он думает, что ничего плохо не случится, если завтра он сбегает одним глазком посмотреть, как идут дела.

– Гарри?

Он моргает. Разноцветная дымка растворилась, и Гермиона смотрит на него с довольно странным выражением на лице.

– Какие новости? – спрашивает он, с некоторым усилием отбрасывая чувство вины.

– Все лучше, чем я думала. Судя по всему, ты все делаешь правильно, – говорит она, улыбаясь ему. – Давай продолжать в том же духе, недельку, хорошо?

Гарри пристально на нее смотрит.

– Ты имеешь в виду, еще одну неделю без работы?

– И приемов, – говорит она. – Мир какое-то время сможет обходиться без тебя, Гарри. Раз ты нашел что-то, что тебе помогает, тебе следует продолжать этим заниматься.

– Гермиона, я не могу. Одна неделя еще куда ни шло, но мне нужно…

Она складывает руки на груди.

– Я знаю, что я не целитель разума, Гарри, но я проходила этот курс вместе со всеми остальными и изучала людей, которые годами искали то, что помогло бы им расслабиться, как тебе. Мои записи не лгут, – говорит она, поднимая блокнот. – Тебе становится легче, когда ты бываешь у Малфоев. Может, тебе помогает сам Драко… Я не знаю. Как бы то ни было, ты просто обязан продолжать.

Она пристально смотрит на него в течение долгих секунд, а затем обнимает, совершенно нарочно надавливая на живот и вынуждая застонать в холодный воздух. Он хмурится, а Гермиона улыбается, убирая палочку, перо и записи обратно в сумочку.

– Идем, пока нас не потеряли.

Гарри вздыхает и идет за ней в дом.

Комментарий к Шестое декабря. Татуировки на руках и фиолетовые шпильки

* В оригинале Chase – с англ. «преследовать», «гнаться», «поймать». Так как я против перевода имен, оставим, как есть.

========== Седьмое декабря. Симпатичные пакеты с подарками ==========

Чернила на письме для Драко еще не успели высохнуть, когда Гарри передумал и решил, что все же хочет провести весь день в поместье. К сожалению, весь туманный, извиняющийся бред уже привязан к лапке совы, которая парит где-то высоко над Лондоном, и он становится заложником своих же решений. Когда он застегивает пальто и выходит в морозное утро, тихий голос в голове, удивительно похожий на голос Гермионы, спрашивает его, какого, по его мнению, конкретного хрена он делает, но Гарри трясет головой, прогоняя наваждение, и энергично шагает в направлении офиса У.П.Р.И. В конце концов, пройдется, решает он, делая глубокий вдох, когда совесть снова начинает его грызть, а желудок норовит постучаться в горло. Он и не помнит, когда в последний раз у него было время на прогулку.

Прогресс. В каком-то смысле.

Прогулка неожиданно успокаивает, и, только когда впереди становится видно здание офиса, нервозность Гарри возвращается. Он колеблется, стоя на тротуаре, глядя на рельефную серебристо-красную табличку над дверью и прислушиваясь к голосам, которые доносятся из открытого окна.

Он с трудом сглатывает и пытается взять себя в руки. Нет причин чувствовать смущение… или вину, – твердо говорит он сам себе. Это его фирма, и все, что ему нужно, это заказать материалы для шеда Драко и убедиться, что все… прекрасно. Прекрасно, как и он сам. Однозначно и полностью… Гарри вздыхает и заходит в здание раньше, чем успевает передумать.

Он медленно поднимается по лестнице, вдыхая знакомые запахи старых пергаментов, чернил и ужасающих напитков, которые каждый день за завтраком мешает Александр. Гарри морщит нос, а затем улыбается, думая, что ни один здравомыслящий человек, кроме него, не может радоваться ничему столь отвратительно пахнущему. Он открывает дверь в приемную, в которой никого нет, но на столе Ханны лежат стопки бланков заказов, и Гарри берет себе несколько. Беглый осмотр подтверждает, что все выглядит в точности так же, как обычно, и он садится в крутящееся кресло Петра дожидаться сотрудников.

Через минуту голова со светлыми взъерошенными волосами появляется в дверном проеме, соединяющем приемную с кухней, и большие голубые глаза за стеклами очков в медной оправе расширяются.

– Он здесь! – вопит Александр, и его коллеги вваливаются в офис.

– Привет, – говорит Гарри, нахмурившись, когда все трое обмениваются многозначительными взглядами.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Ханна и смотрит на него, уперев руки в бедра. – И… э-э… привет.

– Последний раз, когда я проверял, это все еще была моя фирма, – спокойно говорит Гарри. – Почему вы все так на меня смотрите?

– Это бунт, – с совершенно невозмутимым выражением лица говорит Петр. – Мы свергаем тебя с престола.

– Чего?!

Кажется, целое мгновение Александр колеблется, но затем кивает, выпрямляясь во все свои пять футов и четыре дюйма роста и складывая руки на груди.

– Мятеж, – говорит он. – Как на корабле. Только не ради посудины и рома, а из-за нашей заботы и уважения к тебе, как к человеку, боссу и… и…

– И другу, – подхватывает Ханна, которая выглядит строже, чем Гарри когда-либо видел. Если честно, ему кажется, что он никогда не видел Ханну сердитой, и, стоит отметить, зрелище это достаточно тревожное.

– Вы разговаривали с Гермионой? – спрашивает он.

– Мы в состоянии сложить два плюс два, – говорит Петр, неотрывно смотря на него угольно-черными глазами. – Мы видели, что ты не в лучшем состоянии, и решили принять меры.

– Принять меры? – тихо переспрашивает Гарри, глядя на всех троих и их вызывающие позы, серьезные лица и воздух, звенящий от напряженного ожидания, которое, кажется, заполнило все помещение.

– Именно, – говорит Ханна. – Мы волнуемся за тебя, Гарри, и не можем позволить этому так продолжаться. Ты блестящий босс, и нам нравится с тобой работать, но если ты не притормозишь, то не сможешь работать вообще, и у нас просто не станет всего этого.

– Мы закрыли прием заказов до нового года, – говорит Александр. – Решили, что…

– Что вы сделали? – перебивает Гарри, подпрыгивая на месте.

– Закрыли прием заказов, – повторяет Александр слегка подрагивающим голосом. – И разделили между собой уже принятые. Все в порядке.

Гарри смотрит на него, а желудок неприятно сводит.

– Все в порядке, – повторяет он.

– Да. Тебе нужно вернуться домой и протянуть ноги, – говорит Петр.

Ханна и Александр смотрят на него в замешательстве, а затем улыбаются.

– Вытянуть ноги. Расслабиться, – говорит Ханна, и Петр смотрит на нее с открытым ртом, на мгновение забывая о мятеже.

– Это логичнее, – говорит он, слегка улыбаясь Ханне, а затем поворачивается к Гарри с каменным лицом. – Иди домой и вытяни ноги, – повторяет он.

– Вы тут все с ума посходили? – спрашивает Гарри, вскакивая со стула и сворачивая бланки для заказа в узкую трубочку. – Вы не можете просто… Это моя фирма… Я не позволю вам захватить власть!

– Это только на время, – уверяет Александр, проскальзывая ему за спину и толкая его к двери с удивительной силой, что заставляет Гарри отрешенно задуматься о пользе отвратительных коктейлей. – Только до нового года. Не о чем беспокоиться.

Ошеломленному и тихо закипающему Гарри удается развернуться в дверях и посмотреть на свой персонал.

– Ребята, это не смешно. Вы действительно думаете, что я позволю вам…

– Прости, Гарри, – шепчет Ханна, а затем взмахивает палочкой и бросает заклинание, которое толкает Гарри в грудь и запирает перед его носом дверь.

– …вышвырнуть меня, – заканчивает Гарри со вздохом.

Он хмуро смотрит на дверь и веселую табличку на ней, гласящую: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В «УНИКАЛЬНЫЕ ПОСТРОЙКИ ДЛЯ РАЗЛИЧНОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ»: ВЫ МЕЧТАЕТЕ – МЫ СТРОИМ.

Он не может сопротивляться порыву открыть дверь, но когда она не поддается ни силе, ни наскоро брошенной Алохоморе, он ругается под нос и уходит вниз по лестнице. Да, он может найти заклинание, которое заставило бы чертову дверь открыться. Он может ворваться туда и кричать до тех пор, пока не сорвет голос. Он может уволить их всех, если захочет, – набрать новый штат, которые будет знать, как себя вести.

Он может делать, что угодно… но не делает. И в конце концов все, на что его хватает, это уйти. Он идет вниз по улице, все дальше от офиса. Сердце в груди колотится, а кровь стучит в ушах. Он идет без малейшего понятия, куда именно – мимо автомобилей и домов, деревьев и магазинов, заставляя себя просто идти до тех пор, пока он не начинает дышать так тяжело, что в груди горит, а клубящаяся ярость потихоньку улетучивается.

Он не хочет, чтобы сотрудники себя хорошо вели. Он хочет добрую Ханну, чуткого Александра и загадочного Петра. Они прекрасные специалисты, и каждый из них, кажется, по какой-то причине о нем заботится. В порыве, нисколько не связанным с вмешательством Гермионы, они пытаются спасти Гарри от самого себя, и, возможно, пришло время начать их слушать. Кроме того, воспоминания об их хмурых выражениях лиц и напускной суровости кажутся ему очаровательными, и, когда Гарри замечает проход в Дырявый Котел и спешит к нему, он начинает улыбаться.

– Выглядите счастливым, мистер Поттер, – говорит Том, улыбаясь ему из-за бара.

Гарри смеется.

– Сегодня очень странный день, Том.

– Они, как правило, самые лучшие, – загадочно говорит бармен и машет Гарри на прощание, когда тот выходит через заднюю дверь и заклинанием открывает арочный проход.

На Косой Аллее суетятся волшебники, и Гарри удивляется этой толпе, пока не замечает цветные огни на каждой витрине и не вспоминает, что, в отличие от него, большинство людей не игнорируют праздничные хлопоты. Однако, если судить по сегодняшнему утру, Гарри может нарушить это свое жизненное кредо, поэтому он шагает в толпу и позволяет ей себя вести. Когда он добирается до небольшого рынка под открытым небом вблизи верхней части переулка, он заставляет себя остановиться и проводит несколько минут, рассматривая витрины.

Решив в этом году внести изменения в выбор подарков, чтобы хотя бы некоторые из них были встречены с радостью, а не выглядели так, будто он панически хватал с полок хотя бы что-нибудь в последнюю минуту, он покупает шапки и перчатками для Молли с Артуром, набор успокаивающих зелий для ванны для Гермионы и рюкзак в форме улитки для Розы. После покупки пряного яблочного сока у старой ведьмы, которая, подмигнув ему, поведала, какой он красивый молодой человек, Гарри направляется к магазинам. Он покупает новые книги, восхитительно пахнущие специи и набор коллекционных сортов огневиски в миниатюрных бутылочках, на которые у него уже имеются планы.

От шоколатье он выходит с коробками сладостей для своих мятежных коллег и добавляет очередной блестящий пакет с ручками-веревками к гирлянде из точно таких же, висящих на предплечьях. Пару мгновений он с удовлетворением смотрит на свои покупки, а затем переводит взгляд на дорогу и замирает. Толпа явно увеличилась, превратившись из потока болтливых людей в бурлящую, неукротимую волну, которая угрожает подхватить и его.

Гарри хватается за пакеты похолодевшими скользкими пальцами и инстинктивно жмется спиной к стене магазина. Желудок скручивает, и он не может восстановить дыхание. Поскольку перед глазами все темнеет и мутнеет, он яростно моргает, пытаясь сохранить контроль. Шум толпы ревет в ушах и сотни запахов улицы, видимо, сговариваются, чтобы задушить его прямо там, где он стоит.

– Ты в порядке, милый? – спрашивает кто-то.

Гарри подпрыгивает. Со ступенек магазина на него смотрит женщина с тревогой в добрых глазах.

Внезапно чувствуя себя довольно глупо, он кивает и умудряется ей улыбнуться.

– Задумался на минутку, – говорит он. – Спасибо.

Она улыбается ему и с лязгом открывает дверь в магазин. Гарри глубоко вздыхает, сжимает пакеты и дизапарирует.

Он явно не ожидал оказаться у ворот поместья Малфоев, и очень рад тому, что никто из отдела Министерства по контролю за апарациями не станет свидетелем этого недоразумения. Все, чего он хотел, это почувствовать себя спокойно и умиротворенно, и, как оказалось, подсознание решило, что у Малфоев ему будет лучше, чем у себя дома. Что… странно, мягко говоря.

Перевесив пакеты на одну руку, Гарри вытаскивает палочку, чтобы отправить патронуса, и замирает. Он слышит голоса, и, хотя он не может видеть Драко и Сандрин, они определенно находятся где-то поблизости. Он хочет позвать их, но что-то в их разговоре заставляет его колебаться.

– У него есть право на выходной, Драко, – говорит Сандрин, ее голос звонко разносится по окрестностям. – Ты ведь ему даже не платишь.

– Знаю, – мрачно отвечает Драко. – Дело ведь не в шеде, и ты об этом прекрасно знаешь.

Гарри за воротами давится вздохом. Ну, он хотя бы может нормально дышать, но мысли в голове продолжают скакать галопом. Он прижимается к холодному железу и ждет.

Сандрин смеется.

– Как он должен о чем-то догадаться, если ты никогда ничего не говоришь прямо?

– Тебе проблем не хватает? – спрашивает Драко, а Сандрин смеется еще громче.

– Ну да, конечно… Не думай, что я тебя боюсь, – говорит она.

– А ты вообще кого-нибудь боишься? – удивленно спрашивает Драко. Гарри недоуменно хмурится.

– Твою мать, иногда, – говорит Сандрин. – Особенно когда она расспрашивает меня о личной жизни. Я думала, что, раз я теперь замужем, она потеряет к этому интерес, но не тут-то было.

Драко стонет.

– Я тебе говорил, что она с тем же приставала к Гарри?

– Всего лишь пятьдесят или шестьдесят раз.

– Что ж, это было ужасно, – говорит Драко. – Честно говоря, я понятия не имею, как с ним быть.

Гарри не слышит ответа Сандрин, потому что серьезно задумывается над словами Драко. Он считал, что они весьма неплохо ладили, но теперь становится очевидным, что Драко видит в нем какую-то проблему, с которой приходится мириться. Смущенный и обиженный, он отпускает ворота и апарирует в свой холодный, мрачный дом. Когда он сбрасывает покупки на кресло, то понимает, что забыл купить рождественский подарок для Драко.

– Прекрасно, – говорит он пустой гостиной.

========== Восьмое декабря. Запечатанные ящики ==========

После беспокойного сна ночью Гарри просыпается чуть позже пяти и проводит следующие час или два, мрачно пялясь на темное небо за окном. В памяти продолжает всплывать разговор Драко и Сандрин, и, похоже, он не в состоянии выкинуть его из головы. Безысходность в голосе Драко прочно засела в ушах Гарри, и складывается такое ощущение, что она становится все громче и отчетливей, пока не занимает все его внимание и мысли, что грозит по кирпичику разнести хлипкую стену спокойствия Гарри.

Кажется абсолютно нелогичным, что мнение Драко о нем имеет большое значение, но оно каким-то образом заставляет Гарри переживать. Последнее, что он хочет делать, это размышлять над этим, но, по мере того, как небо начинает проясняться, а он заставляет себя подняться с постели, назойливая мысль напрочь отказывается оставлять его в покое. Наконец, после двух чашек кофе, тоста, почти полностью сгоревшего из-за его невнимательности, и письма Тедди с ответами на его восторженные расспросы об окончании семестра, Гарри становится под горячие струи душа и сдается.

Ладно. И почему его это так волнует? Наверное, потому что ему нравится Драко, и он хочет быть ему другом. Настоящим другом, а не тем, кто всего лишь сидит рядом на официальных мероприятиях. Не тем, кто появляется в его жизни в безукоризненной, мятно-надушеной мантии всего раз в неделю, а затем исчезает вплоть до следующей. А тем, кто знает его, знает все те глупые мелочи, которые его волнуют, и то, чем он хочет заниматься больше всего на свете. Кем-то, кто может быть его…

Гарри судорожно выдыхает, когда вода становится невыносимо горячей, и крутит кран, настраивая температуру. Он точно не знает, каков конец того предложения, но, возможно, прямо сейчас лучше об этом не задумываться.

Сейчас важно лишь то, что он профессионал. Ему нужно закончить специально спроектированный, высококачественный шед, и, насколько бы мнение Драко его ни задевало, он не имеет права позволить этому влиять на работу. Проект готов, материалы заказаны, а репутация «Уникальных Построек для Различного Использования» – это не то, чем он готов жертвовать.

Дав себе такую установку, Гарри появляется у ворот поместья раньше девяти и с удивлением понимает, что они открыты, а записка, написанная мелким аккуратным почерком Драко и прикрепленная к замку, гласит «Гарри – запри за собой».

Нахмурившись, он делает, как ему велено, и медленно бредет по дороге, сбитый с толку вроде как жестом доверия, который особенно странно смотрелся после всего, что было сказано. Он вспоминает, что поведение Драко никогда не было особо логичным, и не знает, с чего он вдруг решил, что что-то изменилось. Несмотря на все попытки мыслить здраво, он не может сопротивляться щекочущему чувству в животе, когда видит Драко, выходящего из лечебницы с малюткой-барсуком на руках. Разумеется, он не улыбается, но в его взгляде явно ощущается тепло, когда он приветствует Гарри, и это снова вызывает у него головокружение и замешательство.

– Доброе утро, – говорит он, слегка вздрагивая, когда барсук тыкается носом ему в ухо. – С тобой все в порядке? Выглядишь странно.

Гарри сердится, не в силах сдержать упрямый хмурый взгляд.

– Держу пари, я всегда казался тебе странным, – бормочет он, засунув руки в карманы пальто и тихо ненавидя себя, когда Драко моргает в искреннем замешательстве.

– Сейчас ты особенно странный, – говорит он, пристально глядя на Гарри, а затем проходит мимо него, чтобы вернуть барсука в конуру. – Материалы доставили, – говорит он через плечо, приседая возле раненой лисы и рассматривая ее сквозь сетку. – Не хочешь для начала выпить чайку? Я недавно заварил свежий для нас с мамой.

Что-то в этом предложении заставляет Гарри хотеть улыбнуться, но вместо этого он качает головой.

– Спасибо, но я лучше побыстрее начну, – говорит он и торопится уйти дальше по дороге, прежде чем передумает или скажет что-нибудь глупое. Он чувствует спиной взгляд Драко, но не поворачивается.

На краю леса он находит сложенные в беспорядке деревянные ящики, и их вид почти полностью прогоняет из головы мысли о Драко. В охватившем его волнении, Гарри взмахивает палочкой, заклинанием распахивая их один за другим, пока морозный утренний воздух не наполняется запахом дерева, железа и магии. Он тщательно сверяет содержимое со списком в альбоме, а затем кидает очередное заклинание, на этот раз – обнаруживающее малейшие недостатки или пятнышки повреждений. Когда результаты проверки его удовлетворяют, он накладывает на всю партию громоздкую вереницу чар, делая древесину устойчивой к различным погодным условиям.

Пока солнце медленно ползет по небосклону, он с головой погружается в работу, напевает себе под нос, в последний раз проверяя площадку, а затем устанавливает магическую основу, которая будет удерживать маленькое здание на месте даже в самые свирепые ветра. Он остается довольным тем, как все работает, и, прежде чем приступить к работе с деревянными каркасами, опускается на груду грубых бревен и жадно глотает воду из самоохлаждающейся фляги. Тяжело дышащий и липкий от напряжения, он запрокидывает голову и позволяет прохладному ветру остужать его своими длинными, резкими порывами.

Запах леса опьяняет, и он на мгновение закрывает глаза, чтобы насладиться им должным образом. Когда Гарри слышит непривычный шум, то резко выпрямляется и оглядывается. Первое время он не видит ничего, кроме привычных покачиваний редких листьев и быстрых движений мелкой живности, но, наконец, что-то мелькает между деревьями и заставляет сердце уйти в пятки.

Медленными, заплетающимися от боли шагами из леса выходит взрослый хогглер. Почти идентичная той, что сейчас находится в бессознательном состоянии в зоне восстановления Драко, эта самка лишь слегка крупнее и, похоже, что-то несет в зубах. Гарри поднимается на ноги и медленно приближается к ней, стараясь не издавать ни звука, но уверен, что панического стука его сердца должно быть достаточно, чтобы напугать бедняжку. К его удивлению, кабаниха не обращает на него никакого внимания, видимо, вкладывая все силы в то, чтобы дотащить себя до поместья, и когда Гарри, наконец, подходит к ней, волна понимания вызывает у него приступ тошноты.

Левая задняя нога кабанихи зажата в ужасающем устройстве из металлических зубцов и пружин, достаточно тяжелом, чтобы волочиться по ухабистой тропинке с каждым неуверенным шагом. Рыжий мех хогглера пропитан кровью от бедра до самого копыта, а нижняя часть ноги раздроблена и свисает с зубцов под неестественным углом. Заставляя себя продолжать идти, она испускает такие мучительные звуки страдания, что Гарри забывает о том, чтобы не тревожить ее, и падает на колени рядом с ней, прилагая все усилия, чтобы заставить ее остановиться.

– Ладно, так, – шепчет он, крепко удерживая ее и замечая, наконец, что она так бережно несет в зубах. Это крошечный дрожащий рыжий поросенок. – Блять, блять, блять, – бормочет он и, не долго думая, вытаскивает палочку, чтобы отправить патронуса Драко.

Он знает, что делать. По крайней мере, Гарри надеется на это.

Когда через минуту или две в поле зрения появляется Драко, его лицо становится бледнее, чем Гарри когда-либо видел, и он срывается на бег. Не говоря ни слова, он изучает изувеченную ногу и осторожно проводит рукой по спине хогглера.

– Зови Сандрин, – говорит Драко, наконец.