Текст книги "Замри и присмотрись (ЛП)"

Автор книги: Sara's Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Не понимаю, – говорит он наконец. – У меня нет таких воспоминаний.

– Прости, Гарри, – тихо говорит Гермиона.

– Не стоит, – говорит он. – Это не ваша вина. Думаю, проблема в том, что у меня несколько искривленное понимание того, как все должно происходить, и я только сейчас это понял.

– Это все твой возраст, – говорит Гермиона, и Гарри резко смотрит на нее. – Я могу говорить, что хочу. Я почти на год старше тебя.

– Мама действительно старая, – объявляет Роза, вбегает в комнату и сияет улыбкой Гарри. – Мамочка – самая старая, потом папа, а потом я.

– А как же Гарри? – удивляется Рон.

– Дядя Гарри такой же, как я, только немного старше, – говорит Роза, залезая на свое место, и елозит на стуле, когда видит, что Гарри готовит грибы.

– Достану, пожалуй, – говорит Гарри, хватая полотенце и нагибаясь, чтобы вытащить противень с овощами из духовки.

– Я определенно выгляжу моложе, – бормочет Рон.

Гарри усмехается и перемешивает соус, в желудке начинает бурчать от вида еды и теплых ароматов прекрасно приготовленного мяса, масла, черного перца и тимьяна. Когда его окружают гудящие чары Гермионы, он просто разрешает ей продолжать. Она может его осматривать, может что-то записывать, – может делать все, что захочет. Рон может съесть два огромных стейка, а Роза может расковыривать свою еду так, как ей захочется. Драко может присматривать за матерью, а Гарри увидится с ним утром, как обычно.

Он обслуживает друзей, расставляя наполненные тарелки, и садится за стол, сначала купаясь в их комплиментах, а затем погружаясь в приятную тишину, которую нарушают лишь приглушенный звон металла о керамику и хруст тоста между маленькими зубками. Он чувствует отсутствие Драко неожиданно остро, но ощущение это на самом деле не неприятное, и его жизнь внезапно кажется полной, но теперь несколько иначе.

Он слишком долго был одинок, и теперь задается вопросом, как он вообще смел подумать, что эти люди позволят такому положению дел продолжаться и дальше. Эта мысль вызывает боль где-то внутри, и он вздыхает, поднимая бокал и принюхиваясь к его содержимому.

О, да, – думает он, вдыхая резкую сладость и воображая себя в помпезном бальном зале рядом с Драко, одетым в черную мантию и с важным выражением на лице. – Чувствуется пиратская борода и полироль для Омута памяти, с легкими нотами дождливого февральского утра, когда кончился кофе, а кошка наблевала на ковер.

– Над чем смеешься? – спрашивает Рон, и Гарри поворачивается к нему, почти с удивлением вспоминая, что у него гости.

– Ни над чем. Что думаете о вине?

========== Семнадцатое декабря. Чужое украшенное дерево ==========

– Рад, что твоей матери получше, – говорит Гарри, откидываясь на спинку старого кресла, чтобы проследить взглядом за Нарциссой, которая вскоре пропадает из поля зрения.

Он ставит чашку чая, которую она принесла ему, на подлокотник, подальше от Брианы, которая гнездится в клетчатом одеяле на его коленях и с любопытством принюхивается.

– Ей и правда лучше, – соглашается Драко и отпивает из своей чашки перед тем, как опустить ее на плитку и продолжить свое занятие – чистку барсучьей конуры, которая состоит в том, чтобы вытащить старую соломенную подстилку и заменить сухой и свежей из огромного мешка. – Иногда хороший сон ночью неплохо тонизирует.

– Точно, – горячо соглашается Гарри. Он спал всю прошлую неделю, или около того, крепче, чем со времен окончания войны, и подозревает, что это скорее из-за усталости, чем из-за чего-то еще.

– Жаль, что я пропустил ужин, – вздыхает Драко. – Но, похоже, Гермиона вышла на след браконьеров. На их месте я бы забеспокоился.

Гарри улыбается спине Драко. Его толстый зеленый свитер приподнимается каждый раз, когда он наклоняется, обнажая полоску бледной кожи и кожаный пояс с необычным рисунком паука, выжженным на нем.

– Кажется, она сузила район поисков до нескольких адресов. Жаль, что мы не можем поручить остальное одному из хогглеров, – говорит он, и Драко смеется.

– Ты одержимый, ты в курсе? – говорит он, не оборачиваясь. – Помимо всего прочего, мы не хотим сбивать бедную Мелиссу с толку больше, чем нужно, заимствуя одного из ее малышей и подкладывая Бриану. Она подумает, что мы пытаемся подменять ее детенышей.

– Об этом я не подумал, – признает Гарри.

– Потому что ты всегда ужасно спешишь, – говорит Драко, поворачиваясь, чтобы встретиться взглядом с Гарри. – Я прав? – добавляет он, и слова такие мягкие, что они, будучи всего лишь сказаны, заставляют Гарри почувствовать их всем телом.

Ему не нужно ничего отвечать, потому что Драко все знает, и он тоже знает, и вот они сидят здесь, смотрят друг на друга через площадку и оба утопают в желании. Но что-то их сдерживает – что-то нежное и трепетное, что удерживает Гарри в кресле с одной рукой, сжимающей горячую чашку, а другой – зарывшейся в теплый мех Брианы, – что-то сильное, знакомое и прекрасное.

– Понятия не имею, о чем ты, – говорит он наконец, и пусть слова царапают горло, зато улыбка Драко – волнующая.

Драко качает головой и возвращается к своим делам, закрывая будку с барсуком и переходя к пострадавшей лисе. Гарри отводит взгляд от него и переводит на Бриану. Она смотрит на него блестящими темными глазами, а затем начинает жевать край его свитера. Он ей разрешает. Свитер старый, и, кроме того, если сегодня все пройдет хорошо, то это может стать последним разом, когда он держит ее на руках. Мелисса быстро поправляется; она пришла в сознание и теперь счастливо валяется в конуре и с явной гордостью следит за своими поросятами. Бриана быстро растет, и у Гарри складывается ощущение, что, если Мелисса примет ее, она мгновенно догонит своих новых братьев и сестер.

– Я буду скучать по тебе, – говорит он, поглаживая полоску белого меха вдоль хребта Брианы, сначала ероша его, а затем приглаживая. – Я не очень-то умею сидеть без дела, но с тобой это делать намного проще.

Бриана выпускает изо рта свитер и прижимаясь к его ладони подрагивающим пятачком. Гарри улыбается, чувствуя острый прилив щемящей нежности к поросенку.

– Твоя мать была очень храброй, – говорит он. – Она боролась изо всех сил, чтобы принести тебя к нам. Я почти уверен, что она гордилась бы тем, какой большой девочкой ты стала.

– Сандрин говорит, что для своего возраста она крупновата, – говорит Драко, и Гарри слегка удивляется, понимая, что он тоже слушает.

Бриана тихонько всхрюкивает и зарывается пятачком в складки свитера Гарри.

– Думаю, она голодна.

– Возможно, – Драко отряхивает руки о штаны и подходит к маленькой свинке. – Сегодня утром у нее не было бутылочки. Мы подумали, что будет лучше, если она войдет туда голодной – так мы сразу увидим, собирается ли Мелисса кормить и ее.

Гарри кивает, замечая, что на лице у Драко написана решимость, и во всей его позе сквозит целеустремленностью.

– Ты собираешься запустить ее сейчас?

– Да. Думаю, пора.

Гарри прижимает Бриану в одеяле к себе и касается лицом ее бархатистых ушек.

– Удачи, – шепчет он, а затем передает ее в руки Драко.

Он не может расслышать, что Драко говорит маленькой свинке, пока несет ее в новый дом, но его лицо настолько сосредоточенное, что Гарри чувствует, как тонет в нем все сильнее с каждым прошептанным словом. Будто катится с пологой горки – неторопливо, но неумолимо, и Гарри бессмысленно спрашивает сам себя, когда уже он перестанет пытаться притормаживать на этом спуске.

Он всегда считал, что влюбленность похожа на вспышку молнии, внезапную, сильную и пугающую, но с Драко все совсем не так. То, что происходит между ними последние дни, – это теплый луч света, растекающийся по венам, оборачивающийся вокруг сердца и заставляющий его улыбаться без какой-либо конкретной причины. Эти чувства правильнее всех, что Гарри испытывал в своей жизни, но сама идея того, чтобы пройти эту площадку и выразить их словами, кажется ему тем, чему он никогда не сможет научиться.

Но это неважно. Потому что он не спешит. Может, Драко бросает вызов его терпению. А он никогда не проигрывает Драко.

– Гарри, – шепчет Драко, и он вздрагивает.

– Время? – спрашивает он, ставя свою чашку на плитку, и прыгает к конуре Мелиссы, не утруждая себя костылями.

Драко кивает. Он тихонько открывает дверь и кладет Бриану на чистую подстилку. Затаив дыхание, они смотрят, как она оглядывается в своем новом доме. Наконец, она, кажется, замечает других поросят, которые шумно кормятся от Мелиссы и не обращают на нее никакого внимания. Бриана колеблется всего мгновение, прежде чем поспешить присоединиться, пристраиваясь к свободному соску и принимаясь сосать. Мелисса медленно поднимает голову, маленькие темные глаза сосредотачиваются на нарушителе, и пальцы Драко обхватывают предплечье Гарри. Он с трудом сглатывает, сохраняя внимание на Бриане.

После почти минуты напряженной тишины Мелисса издает звук, который Гарри никогда раньше не слышал: мягкую ритмичную серию всхрюкиваний, которая будто отражается от стенок конуры и заставляет землю под ногами вибрировать. Он удивленно смотрит на Драко, но тот только улыбается.

– Этим звуком в стаде приветствуют новых поросят, – спокойно говорит он. – Он означает, что ее приняли.

Гарри выдыхает и усмехается, смотря в будку и наблюдая, как Бриана знакомится с новой семьей. Драко не отпускает его руки.

***

Этим вечером Гарри готовит себе нормальный ужин на своей обжитой кухне и съедает его за столом. После готовит чай и заканчивает чертежи того, что он называет «мини-шедом», где Гарольд, Чейз и Питер смогут спать и укрываться от суровых условий британской зимы. После затянувшейся горячей ванны он выходит в раннюю ночь. Дама с WWN* передавала ясную, морозную погоду на завтра, и, раз не будет дождя, Гарри решает захватить с собой инструменты. По меньшей мере, они должны развлечь Драко, думает он, и, воображая себе схватку «Малфой против электродрели», он засыпает с улыбкой на губах.

Он резко просыпается в спальне, которая все еще погружена во мрак, и озадаченно понимает, что проспал всего четыре часа. Его мускулы напряжены, но разум предельно ясен и готов к активной работе, и ему требуется мгновение, чтобы понять, что он вцепился в матрас, как в какого-то воображаемого противника. С некоторым усилием он замедляет дыхание и расслабляет каждую группу мышц по очереди, но в голове крутится множество вопросов, и ничего из того, что он предпринимает, не дает какого-либо эффекта.

То, что действительно может помочь, это свежий воздух и, возможно, прогулка, но сейчас два часа ночи, и… И что? – думает он, нахмурившись в потолок. Он взрослый человек, это его дом, и если он хочет пойти на прогулку в два часа ночи, то почему бы, черт возьми, нет?

– Ха, – бормочет Гарри, чувствуя себя бунтарем, отбросив одеяло и опираясь на правую ногу.

Он одевается в темноте, натягивает мягкие, растянутые брюки и трикотажную толстовку с капюшоном, прежде чем водрузить на нос очки и спуститься вниз. С одной ногой в старом кроссовке, и другой, закованной в гипс, он берется за костыли. Ночь холодная и тихая, и Гарри оглядывается, чтобы проверить, что за ним никто не идет. Это маловероятно, но, возможно, какой-нибудь грабитель может счесть его за легкую мишень, и если такое случится, он вряд ли сможет убежать. Хотя костыли на удивление тяжелые и, вероятно, послужат прекрасным средством самообороны.

К счастью, ему не приходиться проверять эту теорию на практике. Улицы пустынны, и лишь в отдалении слышатся звуки проезжающих машин и клап, клап, клап костылей Гарри по тротуару. Он сворачивает на длинную улицу, параллельную Гриммо, где на домах виднеются массивные эркеры, и расположены небольшие садики с аккуратными изгородями. Многие из них украшены к Рождеству волшебными огнями и сверкающими статуями северных оленей, и Гарри останавливается у каждого дома, чтобы полюбоваться убранством. В саду в конце улицы дерево обернуто украшениями, и его голые ветки светятся сотней теплых и красивых – праздничных – белых огней. В темноте ночи эффект оказывается ошеломляющим, и Гарри смотрит на него, пока не перестает чувствовать пальцы.

Он выпускает в воздух облачко пара и наблюдает, как он рассеивается в ночи, задаваясь вопросом, должен ли он прерывать порочный круг нескольких прошлых лет и купить себе чертову рождественскую елку. У него теперь есть гирлянды, а на столе стоит сверкающая заостренная конструкция, которая может сойти за странное маленькое деревцо, если не особо присматриваться, но это не то же самое, и он об этом знает.

Елка Рона и Гермионы огромная и украшенная сотней безделушек, сладостей и свечей, которые всегда кажутся ему пожароопасными. Он еще не видел, что придумали Молли с Артуром, но знает, что там наверняка так много наколдованного снега и мигающих огней, что у него заболит голова. У Сандрин есть телефон с камерой, и она показала Гарри несколько снимков елки в стиле панк, которую они с мужем нарядили огромными булавками и разноцветной звездой, местами творчески проржавевшей.

У Драко есть его гирлянды, и он откуда-то достал еще один комплект и обернул его вокруг елки, которая растет рядом с лечебницей. Даже у Нарциссы есть елка. По словам Драко, она «ненавидит все мертвое», поэтому ее дерево искусственное, огромное и выкованное из меди и железа. Оно гордо возвышается в прихожей, между двумя лестницами, и украшено огромными эффектными шарами и точками чистого белого света.

Беда в том, что он по-прежнему почти не бывает дома, и то, что он даже этого не увидит, смахивает на пустую трату усилий и дерева. Он больше не хочет ничего тратить впустую. Не сейчас, когда, как ему кажется, он наконец начинает осознавать, что умудрился упустить.

Гарри вдыхает холодный ночной воздух и смотрит на огоньки на дереве еще раз, прежде чем разворачивается на костылях и бредет в сторону дома. Мир еще видит сны, и скоро он тоже их увидит.

Комментарий к Семнадцатое декабря. Чужое украшенное дерево

* Wales West and North Television – телевидение Северного и Западного Уэльса. Канал такой. Какую ему аббревиатуру придумать?)

Ну, что же, друзья, всех с наступившим Новым Годом! У меня тут +18, цветут одуванчики и люди по улице ходят в водолазках. А как прошла Новогодняя Ночь у вас?)

========== Восемнадцатое декабря. Дрозд и кормушка для птиц ==========

Гарри стоит на коленях посреди кухни, засунув голову в старенький шкафчик и прижав руки к ледяным плиткам пола, когда сквозь щели старых оконных рам пробирается издевательский запах чьего-то бекона. Он стонет и пытается поскорей найти что-нибудь съестное. Теперь, когда он начал по утрам чувствовать голод, его не утолить литрами привычного кофе, но до сих пор его рысканья по кухне в поисках еды не принесли ничего аппетитнее двух черствых кусков хлеба и нескольких видов рассыпчатых приправ.

– Магазины, – бормочет он себе под нос, отползая от шкафа и усаживаясь на пол, вывернув загипсованную ногу под неудобным углом. – Хочешь есть – купи продукты. Иначе никак.

Пламя в камине становится зеленым, и Гарри глаза в глаза смотрит на обеспокоенного Рона.

– С тобой все в порядке? Ты упал? – спрашивает он, по-своему принимая распластавшуюся позу и раздраженное выражение лица Гарри.

– Я в порядке, Рон, – уверяет Гарри, улыбаясь другу. – Просто грущу об отсутствии еды.

Выражение Рона становится еще более серьезным.

– Хочешь, я пришлю тебе бекон?

Гарри смеется и откидывается на руки.

– Нет, спасибо, но спасибо за предложение. Все нормально?

– Пока да, но не будет, если Гермиона увидит тебя без костылей, – говорит Рон.

– Здесь они, я просто… – Гарри вздыхает, бросая виноватый взгляд на костыли, которые он прислонил к стене и не использовал со вчерашней ночной прогулки. – Просто сохраним это между нами, идет?

– Будет сделано, приятель, – говорит Рон. – Слушай, я должен тебе кое-что сказать. Вчера вечером мы были у родителей, и… Короче говоря, мама хочет, чтобы на воскресный обед ты пришел с Драко.

Удивленный Гарри ничего не говорит в течение нескольких долгих секунд, и Рон выжидающе смотрит на него сквозь огонь.

– Хотя бы спроси его, – говорит он. – По какой-то причине она на этом настаивает.

– Откуда она вообще знает, что мы..? – спрашивает Гарри, не зная, как закончить предложение и решая об этом не задумываться.

– Роза, – признает Рон. – Она болтает о поместье целыми днями. Не знает же, что это секрет.

– Это не секрет, – говорит Гарри. – Я не уверен, что это такое. Последние несколько недель… Вот знаешь, когда одеяло мнется, ты берешь его за уголки и встряхиваешь, так?

Рон кивает.

– Так?..

– И требуется время, чтобы оно вернулось в исходное состояние, и складки разгладились, но ты видишь, где они были, и замечаешь мелкий узор заломов, которые расправить обычным встряхиванием не представляется возможным, – продолжает Гарри, поднимая и встряхивая воображаемое одеяло.

Рон смеется.

– Ты даже хуже меня, – говорит он. – Гермиона говорит, что мои метафоры – как пауки, потому что я никак не могу с ними поладить.

– Но разве это… не метафора, тоже? – удивленно спрашивает Гарри.

– Не проси меня объяснять, о чем она говорит, – усмехается Рон. – Кажется, я понимаю, о чем ты, и, по-моему, все, включая маму, рады, что Малфой наконец решил вытряхнуть твое одеяло.

Покраснев, Гарри прячет смех за ладонями.

– Пожалуйста, ради всего святого, не скажи такого при Драко, – бормочет он.

– Даже и не думал, приятель, – говорит Рон, и Гарри слышит улыбку в его голосе. – И еще, Гермиона велела мне не спрашивать, но… Какой линии нам придерживаться? Вы все еще просто друзья или…

– …трясем друг другу одеяла? – заканчивает Гарри, встречая взгляд Рона и ощущая, как сердце гулко бьется от дружественного одобрения, которое он в нем находит.

– Ага, – говорит Рон, и Гарри даже через огонь видит его румянец.

– Мы просто друзья, – говорит он.

– Пока что.

Гарри кивает, и теплое чувство неизбежности сворачивается где-то в желудке.

– Пока что.

Рон внезапно хмурится.

– Да, я с ним и разговариваю! – кричит он кому-то за камином. – Конечно, я не… ты ешь мой тост? – он переводит взгляд на Гарри и качает головой. – Мне пора. Не забудь позавтракать, – инструктирует он, а затем исчезает из пламени, оставляя Гарри наедине с запахом чужого бекона и предчувствием, что в любом случае воскресенье обещает быть интересным.

***

– Но зачем? – спрашивает Драко в седьмой или, может, в восьмой раз.

Гарри перестает считать и сосредотачивается на том, чтобы резиновые набивки костылей устойчиво стояли на обледеневшей тропинке. Его электроинструменты, пусть и уменьшенные, чтобы поместиться в рюкзак, по-прежнему тяжелые, и, когда они приближаются к строительной площадке, большая часть его внимания направлена на то, чтобы оставаться в вертикальном положении.

Гарри вздыхает. Он задается вопросом, замечает ли Драко, что все еще идет за ним по тропинке, а не останавливается в зоне восстановления, как обычно.

– Затем, что ей так хочется, – снова говорит он. – Им обоим. Они хорошие люди, и…

– Я никогда не говорил, что они плохие, – перебивает Драко.

– Знаю. Но они хорошие люди, и они – моя семья, и моя семья хочет провести с тобой какое-то время, потому что знает, что ты… важен для меня, – заканчивает Гарри, чувствуя себя идиотом.

Драко издает какой-то явно довольный звук, а затем тяжело выдыхает.

– Они хотят меня оценить.

Гарри фыркает.

– Не исключено.

– Боже правый, – бормочет Драко. – Так много Уизли.

– Ага, – говорит Гарри. – Много, бесчисленное количество Уизли. Тебе понравится. Кухня у них всегда прекрасная, а на пруду за их домом живут очень интересные утки, и, мне кажется, я заслужил награду за то, что таскаю эту штуку почти целую неделю.

– А мне кажется, что у меня должен быть шед, – возражает Драко, но когда Гарри смотрит на него, его глаза светятся весельем. – Что за утки?

– Понятия не имею, – говорит Гарри, чувствуя победу. – Причудливые. Тебе лучше самому взглянуть.

– По-видимому, придется, – говорит Драко, и, когда Гарри достает инструменты и возвращает им нормальный размер, он глазеет на основание шеда и задает бесчисленные вопросы о времени обеда, семейном этикете Уизли, и есть ли необходимость надевать парадную мантию.

– Это воскресный обед, Драко, – смеется Гарри. – Если ты придешь в парадно-выходном, то они решат, что ты пытаешься себя зарекомендовать, или что-то в этом роде.

– Я не пытаюсь себя зарекомендовать, – говорит Драко, поднимая электродрель и вертя ее в руках до тех пор, пока не выпадает батарея. – Ох. Этого я не ожидал.

Гарри поднимает ее и вставляет обратно.

– Не волнуйся, ты ее не сломал.

Драко откладывает дрель и поднимает сверло, взвешивая его в руках и осматривая оранжевый пластиковый корпус.

– Можно попробовать? – спрашивает он, с надеждой приподнимая брови.

Гарри кивает.

– Можно, но я бы посоветовал сначала наложить заглушающие. Она весьма громко шумит, и я не хочу пугать животных.

Погруженный в рассматривание дрели Драко не отвечает, и Гарри решает ему не мешать, медленно шагая по площадке и останавливаясь каждые несколько футов, чтобы наложить стену заглушающих заклинаний. Когда он замыкает мерцающий круг, он делает паузу, чтобы посмотреть, как крошечные птицы прыгают по своей кормушке, подбирают клювом крошки, а затем разлетаются по деревьям, чтобы их съесть.

– Ты мог бы следить за ними отсюда, – импульсивно говорит он, и Драко поднимает глаза.

– Что?

– Птицы… Если мы сделаем в шеде окно в правильном месте, ты сможешь сидеть в нем и наблюдать за птицами с помощью увеличительных заклинаний. Бьюсь об заклад, они куда смелее, когда никого не видно поблизости. Ты бы повесил больше кормушек… с разным кормом… и мог бы выяснить, какой еде они отдают предпочтение. Было бы интересно.

– Ты вообще замечал раньше эту кормушку? – спрашивает по-видимому удивленный Драко.

Гарри ерошит волосы и пожимает плечами.

– На самом деле, нет. Но я становлюсь внимательнее.

Драко медленно улыбается.

– Хорошо. Давай сделаем окно.

– Блестяще, – говорит Гарри, наблюдая за скачущим по кормушке дроздом и снова поворачиваясь к Драко. – У меня целое множество идей, которые я не внес в изначальный план. Давай покажу, что делают с дрелью.

Когда Драко кивает, Гарри подходит и объясняет, как работает дрель, берет холодные руки Драко в свои, чтобы показать, как ее правильно держать, рассказывает, как важно выбрать сверло подходящего диаметра, и с какой силой – в зависимости от материала – нужно давить, чтобы получилось отверстие. Вокруг них проносится холодный ветер, кидая волосы Драко в глаза и наполняя нос Гарри ярким ароматом цитрусовых. С бешеным стуком сердца он хватает запасной деревянный брусок, протягивает его Драко и крепко сжимает костыли, когда дрель приходит в движение.

Первые попытки Драко слегка неуверенные, и несколько раз сверло застревает в бруске, но вскоре он начинает сверлить уверенней, делает аккуратную линию отверстий, а затем осторожно заменяет сверло на другое, большего диаметра, и начинает все сначала. Гарри наблюдает за ним со смесью тоски и радости, скользя взглядом на полудостроенный каркас и представляя, как будет выглядеть законченный шед. Теперь, узнав Драко получше, он дополнил чертеж, и готовый проект должен будет полностью его удовлетворить. Возможно, к новому окну будет добавлено специальное место для сидения, небольшая кухня и прозрачный потолок, такой, как у миссис Кобб.

Шум дрели затихает, и Драко отходит, чтобы полюбоваться работой.

– Я просверлил сто отверстий, – объявляет он. – Теперь мне нужна сотня шурупов.

Гарри смеется.

– Не уверен, что у меня найдется сотня шурупов, но определенно могу показать, как пользоваться шуруповертом.

– Ну и что ты за строитель? – спрашивает Драко, выгнув бровь.

– Тот, который пытается путешествовать налегке, потому что кое-кто вынудил его ходить на костылях целую неделю, – говорит Гарри, роясь в рюкзаке и вытаскивая горсть блестящих шурупов. – Так, теперь положи брусок на тот камень и отдай мне шуруповерт. Постарайся на этот раз не выронить батарею.

– Очень смешно, – бормочет Драко, но делает, как ему сказали, и Гарри немного отвлекает, когда он наклоняется прямо к его плечу, чтобы рассмотреть демонстрацию.

Шуруповерт громко шумит, энергично вращая шуруп, когда дыхание Драко касается шеи Гарри и заставляет его руки задрожать.

– Не так близко, – слабо говорит он, а затем задерживает дыхание.

Дятел с кормушки приземлился прямо посреди бруска дерева и теперь смотрит на него, склонив голову набок. Блестя черными любопытными глазками, он прыгает сначала в одну сторону, а затем обратно, по-видимому, совершенно потеряв страх.

– Почему он не пугается шума? – шепчет Гарри.

– Таковы дятлы, – шепчет Драко, наклонившись так близко, что Гарри всей спиной чувствует тепло его тела. – Чересчур любопытны, и потому влипают в неприятности.

– Как гриффиндорцы? – говорит Гарри, решив его опередить.

– Нет, не как гриффиндорцы, – шепчет Драко, и кончики его пальцев на какое-то мгновение касаются бедра Гарри. – Как ты.

– Не слушай его, – говорит дятлу Гарри. Он почти не смеет двигаться, но маленькая птичка делает несколько прыжков к ним, и, когда Драко вытаскивает что-то из кармана, отряхивается и оживленно хлопает крыльями.

Осторожным натренированным движением Драко рассыпает крошки, и дятел без колебаний начинает их собирать, поднимая каждую и быстро глотая, прежде чем перейти к следующей. Гарри наблюдает за блестящими красными перьями и быстрыми легкими движениями. Он думает, что не должен удивляться тому, что у Драко в карманах брюк припасены крошки, но все же удивляется и едва может дышать от любви к нему.

Когда крошки кончаются, и дятел улетает, Гарри разворачивается, опираясь на костыли и встречая взгляд Драко. Сейчас они всего в нескольких дюймах друг от друга, и он может разглядеть каждую серебряную ниточку в серых глазах, слышать судорожное дыхание, чувствовать холодный ребристый пластик шуроповерта, все еще крепко зажатого в руке. Драко протягивает руку и запускает пальцы в волосы Гарри, и он вздрагивает. Тяжелый инструмент выскальзывает из руки и падает на гнилые листья. Он закрывает глаза.

– Драко! – зовет Сандрин, и внезапно все, что Гарри может слышать, это ее звонкие шаги. Они отшатываются друг от друга, и Гарри рад видеть, что Драко выглядит таким же дезориентированным, как Гарри себя чувствует. – Драко, ты не мог бы подойти и помочь мне с Мелиссой? Мне нужно сменить ей повязку, а она… это дрель?

Гарри и Драко одновременно оборачиваются, чтобы посмотреть, как Сандрин идет к электродрели с восхищением на лице. Она явно не знает, чему помешала, и, несмотря на глубочайшее разочарование Гарри, он не позволит ей почувствовать себя некомфортно.

– Ты в порядке? – шепчет Драко.

– Конечно, – говорит Гарри, глубоко вздохнув. – Я не спешу, видишь?

Драко сжимает его руку и кидает на него взгляд, который заставляет желудок Гарри сделать сальто.

– У моих родителей не было ничего подобного, – говорит Сандрин, наконец разворачиваясь к ним с дрелью в руках. – Можно попробовать?

– Я должен это увидеть, – говорит Драко, ухмыляясь, и она показывает ему язык.

– Конечно, – говорит Гарри, ковыляя к ней и хватая новый кусок доски. Если он собирается вести неожиданно образовавшийся кружок «Сделай сам», то он должен делать это хотя бы правильно.

– Что там с Мелиссой? – спрашивает Драко, нахмурившись.

– Это может подождать, – говорит она, удерживая кнопку питания и заставляя дрель громко зажужжать.

Гарри смотрит на Драко, задаваясь вопросом, во что он позволил себя втянуть.

– Ты сам виноват, – говорит Драко. – Теперь позволь леди посверлить.

Комментарий к Восемнадцатое декабря. Дрозд и кормушка для птиц

А как часто вы трясете одеяла? %))

========== Девятнадцатое декабря. Чистое небо зимней ночи ==========

В десять часов утра субботы Тедди выходит из камина Гарри, так много и возбужденно рассказывая о своем первом семестре в Хогвартсе, что слова сливаются в одно, повергающее Гарри в шок и создавая путаницу, разобраться с которой помогают лишь горячий шоколад и просьба рассказать все с начала, но теперь делая паузы для дыхания.

Посередине эмоционального описания рождественских украшений Большого Зала к ним присоединяется Роза, выпрыгивая из пламени на кухонные плитки и вытягивая руки, чтобы удержать равновесие.

– Твои волосы светятся, – выдыхает она, распахнув глаза, и Тедди смеется.

– Бабушка говорит, что они такие с тех пор, как я вчера вернулся домой, – говорит он, и Гарри удивляется внезапно проступившим на его носу веснушкам, точно таким же, как у Розы.

– Какой талантливый, – восхищенно говорит она. – Мне жаль, что я не метра… метамой… не особенная, как ты.

– Еще какая особенная, – говорит Гарри, наливая ей чашку горячего шоколада и усаживая ее на стул, чтобы выпить его, стараясь как можно реже наступать на гипс.

– Где твои костыли, дядя Гарри? – спрашивает она, и он уверен, что именно его виноватое выражение лица заставляет Тедди фыркнуть в чашку.

Когда они через несколько минут выходят из дома, он так суетливо ищет костыли и громоздиться на них, что Роза с Тедди хихикают всю дорогу по улице. Воздух обжигающе холодный, но он твердо намерен придерживаться своего плана пройтись, и, вспоминая слова Рона и Гермионы о воспоминаниях из детства, он уверяет себя, что прогулка в парк окажется полезной для всех. В карманах его пальто есть несколько кусочков хлеба, чтобы покормить лебедей, банкнота в десять фунтов на три порции чипсов, а еще он уверен, что парк расположен где-то поблизости, поэтому туда можно добраться пешком, и ему не придется апарировать с детьми, да еще и на костылях.

Лебеди съедают принесенный Гарри хлеб за считанные минуты, и, когда они уходят в сторону игровой площадки, их почти всю дорогу провожает пара особенно оптимистично настроенных птиц, вытягивающих длинные шеи и шлепающих лапами по асфальту. Роза смеется – дыхание заметно в ледяном воздухе – и срывается на бег. Она набирает впечатляющую скорость, несмотря на мешающие толстое пальто, шапку, шарф и перчатки, и Гарри решает позволить Тедди бежать за ней, пока он идет более спокойным шагом на своих костылях.

Когда он догоняет их, Тедди раскачивает Розу на качелях. Улыбаясь самому себе, Гарри опускается на качели рядом и держит костыли в одной руке. Ни один из них не кажется хоть немного обеспокоенным холодом или отсутствием каких-то приключений, и он позволяет себе отпустить напряжение, которое его так сильно сковывало.

– Знаешь таких девчонок, которые не оставляют в покое даже форель? – говорит Тедди.

– Знаю.

– Они пытались поймать ее в озере. Чтобы держать как домашнее животное.