Текст книги "Замри и присмотрись (ЛП)"

Автор книги: Sara's Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Гарри заинтриговано смотрит на него.

– В том озере даже форель водится?

– Не знаю. Все, что им удалось – это разбудить гигантского кальмара. Девчонки, – вздыхает Тедди.

– Эй! – протестует Роза со своих качелей, поворачиваясь к Тедди и хмурясь. – Я тоже девочка.

– О, точно, – говорит Тедди. – Прости.

Он особенно сильно толкает ее, и она взлетает ввысь, вскинув ноги и запрокинув голову, отчего яркие волосы разлетаются позади нее. Гарри держит руку на своей палочке, готовый выхватить ее, если Роза вылетит из качелей, но этого не требуется. Вскоре оба ребенка отказываются от качелей и карабкаются по шведской стенке, где придумывают сложную игру с правилами, понять которые у Гарри нет ни единого шанса.

После чипсов, еще одного раунда горячего шоколада и задав больше вопросов, чем Гарри может сосчитать, они оставляют его, измотанного, но довольного, в одиночестве на диване, где он лежит с закрытыми глазами и кружащейся головой. Солнце уже садится, и он знает, что должен найти позабытую где-то выходную мантию для первого из двух вечеров, которые они с Драко решили посетить, но он не может заставить себя даже пошевелиться. Он чувствует приятную усталость, каждый мускул, кажется, тонет в мягкой поддержке дивана, кожу и волосы раздразнил холодный ветер, и разум погружается в приятное забытье.

С протяжным довольным вздохом он вытягивает руки по бокам и засыпает.

Когда он открывает глаза, в комнате совершенно темно, и он стонет. Потирая лицо, он заклинанием включает свет и щурится, чтобы разглядеть время на часах, стоящих на каминной полке, прежде чем подскочить, вспоминая про гипс с секундным опозданием, отчего и плюхается обратно на диван. Он делает глубокий вдох и снова пытается встать, на этот раз осторожнее, удерживая себя в вертикальном положении и хватая костыли. Он с трудом поднимается по лестнице, проклиная отсутствие самоконтроля вплоть до самой ванной, где он быстро принимает душ, ставит порез во время бритья и пытается уложить волосы.

Он не опоздает на это чертово мероприятие, и вовсе не потому, что именно этого от него и ожидает Драко. Если он должен собраться и добраться туда менее чем за десять минут, он каким-то образом это сделает. Бросив костыли на кровать, он зарывается в гардероб и вытаскивает свою извечную черную мантию. Она строгая, она идеально на нем сидит, и она, по его мнению, настолько обычная, что никогда не выйдет из моды, ибо в ней никогда и не будет. У Драко сотни комплектов одежды; они все темные, хорошо скроенные и искусно отделанные, но все они немного отличаются друг от друга, и, пока Гарри стоит, проверяя брюки на необходимость их гладить, он задается вопросом, всегда ли он обращал на Драко повышенное внимание.

Он смотрит на себя в зеркало и видит глупую улыбку. Качая головой, он торопливо одевается, пряча гипс под штаниной и разглаживая воротник. Он сомневается, что когда-нибудь будет чувствовать себя комфортно в мантии, но ситуация вынуждает. С костылями в руках и кошельком в кармане он решительно вздыхает и апарирует.

Когда он появляется на широкой, круглой площадке у особняка, где проходит Бал Героев Министерства, он чувствует, что его будто приклеило к месту. Он не давал себе времени нервничать из-за того, что он почти три недели не посещал подобные мероприятия, но сейчас, столкнувшись с внушительным старым домом, сверкающими огнями и толпами выдающихся ведьм и волшебников, он изнутри кипит от беспокойства. Передние двери открывают и закрывают двое мужчин в темных мантиях, отличных от его, и каждый раз из-за дверей в тихую ночь вырывается музыка и, кажется, толкает Гарри назад.

Он задается вопросом, удастся ли ему уйти до того, как его кто-нибудь заметит, когда двери снова открываются, и изящная темная фигура идет к нему по гравию. Когда она выходит в свет фонарей, освещающих площадку, белоснежные волосы, кажется, начинают светиться, и сердце Гарри облегченно пропускает удар.

– Драко, – говорит он, пытаясь контролировать голос.

– Здравствуй, – шепчет Драко, с интересом его разглядывая. – Собираешься зайти?

– Да, конечно, я просто… – Гарри прерывается, а его внимание приковывают к себе безупречный наряд Драко, отполированные туфли и жесткий воротник. Очень странно видеть его таким, когда Гарри успел привыкнуть к свитерам и резиновым сапогам. Прическа уложена волосинка к волосинке, и он слегка пахнет мятой.

– У тебя очень странное выражение лица, – говорит Драко.

– Мята, – неразборчиво говорит Гарри, и Драко смеется.

– Это заклинание крахмала, – объясняет он, протягивая руку, чтобы Гарри проверил рукав. – Я использую его ко всем своим выходным мантиям, чтобы они не мялись.

Гарри осторожно нюхает ткань, а затем всего мгновение смотрит на Драко, прежде чем взять себя в руки и бросить несколько слов, которые сделают его менее похожим на спятившего.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Ты поверишь, если я скажу, что почувствовал? – спрашивает Драко, приподняв уголок губ.

– Не очень, – признается Гарри.

– Я был в баре, когда услышал, как твой любимый заместитель министра рассказывал, что только что прошел мимо тебя, – говорит Драко, и Гарри стонет.

– Я надеялся, что он не заметит.

– Он – и не заметит?

Гарри пожимает плечами.

– Я не говорю, что это возможно. Но надеяться же можно.

Драко фыркает и мягко подталкивает Гарри в спину по гравию в сторону входа. Гарри позволяет себя вести, а нервозность почти полностью отступает благодаря осторожному, заботливому касанию, и он даже находит улыбку для двух мужчин, которые приветствуют их по именам и распахивают для них двери.

Бальный зал огромен, с высокими потолками, сверкающими украшениями и праздничными огнями. Свободная площадка постепенно заполняется людьми, но многие по-прежнему сидят за круглыми столиками со свечами и белыми льняными скатертями. Над оркестром парящие феи складываются в надпись «Министерство приветствует Героев 2009 года».

Гарри делает глубокий вдох и принимает бокал, который протягивает ему Драко. Ему нравится это мероприятие. Он сражался за него, когда они с Драко составляли список, и теперь, стоя здесь, он понимает, что сделал правильно. В отличие от многих министерских вечеров в течение года, на этом награждают обычных ведьм и волшебников, которые продемонстрировали мужество, альтруизм и невероятную силу. Награды присуждают взрослым, детям и даже маглам, которые, возможно, никогда не узнают о своих достижениях, но которые продолжают напоминать волшебному миру о своей важности.

Гарри оглядывается на номинантов, понимая, что некоторые из них сидят в кругу семьи и друзей и празднуют, что многим из них так же, как и ему, неудобно в мантиях. Когда он бросает взгляд на Драко, его поражает осознание, которое не дает ему отвести взгляд.

Да, Драко прекрасно одет и ухожен, как и всегда, но он… другой. Его лицо не резкое или насмешливое, оно открытое, живое от интереса и сдержанного тепла. Человек, стоящий рядом с ним – это не Драко из прошлого (тот, который якобы жил в рамках). Это просто Драко в парадной мантии, и от облегчения Гарри хочется смеяться.

– Министр на три часа, – едва слышно говорит Драко.

Гарри требуется момент, чтобы собраться, но когда он поворачивается направо, то видит, как Кингсли приближается к ним вместе со своей женой, оба одеты в дорогие шелка жемчужного цвета.

– Гарри, рад видеть тебя, – кивает Кингсли, пожимая руку Гарри и радостно сияя. – Драко, ты попробовал вино? Я в нем не очень разбираюсь, но мне хотелось бы услышать мнение эксперта.

Подавив улыбку, Гарри смотрит, как Драко подробно рассказывает о содержимом своего бокала, время от времени принюхиваясь к вину, а Кингсли кивает, не обращая внимания на то, что Драко сочиняет на ходу.

– Вас потеряли, – говорит Индира Шеклболт, и Гарри поворачивается к ней.

– Мне жаль, что пришлось отказаться от стольких мероприятий в этом году, – говорит он. – Судьба… неожиданно повернулась.

Он жестом указывает на костыли, и она улыбается.

– Вам не нужно оправдываться. Если честно, я не знаю, как вы справлялись все эти годы. Замечательно, что у вас, наконец, появилось личное время.

Гарри чувствует, как Драко смотрит на него, даже продолжая рассказывать Кингсли, что в этом вине чувствуется волнительный трепет крыльев бабочки. Он слабо улыбается Индире.

– У меня не было выбора, если честно, – признается он. – Зато были очень упрямые друзья.

– Лучшие друзья, полагаю, – говорит она, и Гарри кивает.

– И это тоже.

Когда Шеклболты уходят, чтобы поговорить с другими гостями, Гарри и Драко находят пустующий стол. К ним скоро присоединяются несколько пар и огромное количество тройняшек, которые, по мнению Гарри, были номинированы за свою работу с детьми-сквибами. Вскоре на столах возникает еда, и Гарри пробует пять вкуснейших блюд, прежде чем леди в зеленой мантии выходит на сцену и начинает церемонию награждения.

Полный еды и вина, Гарри наблюдает за церемонией и позволяет разуму немного поплыть. Драко рядом с ним комментирует все подряд, начиная с выбора номинантами мантий и заканчивая качеством их рукопожатий.

– Только взгляни на эту мокрую рыбину, – шепчет он, наблюдая, как нервно потеющий мужчина трясет руку ведущего и принимает свою награду. – Если он так пожимает руки, то я даже представлять не хочу, как он держит книзла.

– Может, с животными он чувствует себя увереннее, чем с людьми, – говорит Гарри, а затем он хмурится. – Как давно у тебя этот зверинец?

– М-м-м? – рассеянно бормочет Драко.

– Неважно.

Гарри играет с бокалом и задается вопросами. Он посещает это мероприятие уже более десяти лет и знает, что Драко никогда не получал награды за свою работу с животными. Он ее заслуживает, в этом нет никаких сомнений, но у Гарри складывается ощущение, что повышенное внимание и тщательное изучение, которому подвергаются все номинанты, Драко бы ужасно расстроили. И все же… возможно, Гарри сможет что-нибудь сделать.

– Ты только что пропустил, как кто-то упал, – говорит Драко, толкая его. – Приди в себя.

– Прости, – шепчет Гарри, откладывая эту мысль до лучших времен и переводя взгляд на сцену.

***

Когда церемония награждения завершается, и начинаются танцы, Гарри покидает стол в поисках глотка свежего воздуха. Драко следует за ним, неся бокалы и позволяя Гарри пробираться сквозь толпу на своих костылях, пока он не находит пару французских дверей, ведущих на балкон. Чистый воздух прекрасен после духоты бального зала, и Гарри запрокидывает голову, позволяя порывам ветра скользить по его телу.

Он не может точно вспомнить, где находится это здание, но оно далеко от Лондона настолько, что небо бархатисто-черное и усыпанное таким количеством звезд, что у Гарри кружится голова. Он ставит костыли у каменной перегородки и опирается на нее же, вдыхая запах зимы и улыбаясь, когда Драко закрывает дверь и погружает их в почти полную тишину. Он ставит бокалы на холодный камень, а затем, не говоря ни слова, становится рядом с Гарри.

Гарри смотрит на него, с болью понимая, что Драко был здесь все время. Стоял рядом с ним. Ждал. А он слишком много работал, чтобы заметить. Он с трудом сглатывает, понимая, что все правильные слова застряли у него в горле, и он не хочет разрушать момент бестолковой речью. С огромным усилием он поднимает глаза к звездам, и, когда Гарри протягивает руку к руке Драко, холодные пальцы переплетаются с его и крепко их сжимают.

========== Двадцатое декабря. Заснеженный пейзаж, пруд и мост ==========

Снег падает вокруг Норы, плавно опускаясь с неба и оседая на уже заснеженной земле, доме, на голове и плечах Гарри. Земля покрыта белым саваном еще с прошлого снегопада и намекает внимательней смотреть под ноги, но Гарри все равно. У него есть костыли и Драко, который стоит рядом с ним и волнами излучает тревогу. Несмотря на вчерашние заверения Гарри о том, что все будет в полном порядке, Драко был сейчас таким же бледным и замкнутым, каким он был в конце вчерашнего мероприятия, когда они расходились, расцепив руки, а от печальной улыбки Драко у Гарри разрывалось сердце.

Когда он бросает на него взгляд, их глаза встречаются, и точно та же улыбка трогает напряженные губы Драко.

– Я знаю, что с тех пор, как вы виделись, прошло много времени, – говорит Гарри, и падающий снег, кажется, заглушает его слова. – Знаю, что это, должно быть, заставляет тебя нервничать. Но обещаю, худшее, что тебя здесь ждет – слишком много вопросов и слишком много еды.

Драко кивает, смаргивая снежинки с ресниц.

– Это глупо, я понимаю, но я все время думаю о том, как к ним относился мой отец. Кажется, я могу начать извиняться, как только нам откроют дверь, и закончить только когда нас попросят уйти.

Гарри крепко сжимает его руку, ощущая вину и стыд, которые, похоже, приковывают Драко к месту.

– Так. Прежде всего, им не нужны твои извинения. Молли и Артур гордые, но не гордецы, и они не из тех людей, которые ждут, что ты последуешь по стопам отца. Они просто хотят встретиться с тобой, начать все сначала, напичкать тебя едой до отвала… И еще – они не попросят тебя уйти. Я не думаю, что они вообще когда-нибудь кого-нибудь выпроваживали. Это привело к тому, что парень Джинни прожил у них целый месяц. Он решил, что в «отеле Уизли» куда лучше, чем в паршивенькой комнате общежития, и просто не пошел домой.

– И как они избавились от него? – спросил потрясенный Драко.

– Они этого и не сделали, в том-то все и дело, – смеется Гарри. – Джинни наконец опомнилась и выгнала его. Он очень возражал, поэтому она просто выбросила его вещи из окна. Это было потрясающе.

На мгновение лицо Драко озаряется легкой, но искренней улыбкой, а затем он хмурится, глядя на бутылку в руке.

– Думаешь, этого будет достаточно? – встревожено спрашивает он.

– Да, – снова говорит Гарри. – Они будут в восторге. Обычно никто ничего не приносит с собой, и они оба любят выпить бокальчик огневиски, особенно под Рождество. Пойдем, пока Молли не начала паниковать.

– А мы этого не хотим, – говорит Драко, отпуская руку Гарри, чтобы он мог шагать вперед на костылях.

– Нет, – соглашается Гарри. – Не хотим.

Когда они доходят до двери, Драко поднимает руку, чтобы постучать, а Гарри просто заходит, ковыляя на кухню и приветливо улыбаясь Уизли. В доме восхитительно тепло и пахнет всем, что у Гарри ассоциируется с воскресеньем: жареным мясом и овощами, пряными фруктами, свежим хлебом и чистой одеждой. На плите из огромной кастрюли соуса спиралью поднимается пар, и Молли прекращает помешивать, чтобы повернуться и наброситься на них обоих.

– Гарри, – вздыхает она, подбегая и сжимая его в объятиях, пока соус продолжает булькать. – Здравствуй, Драко, – добавляет она, легко находя для него улыбку, пока он стоит, замерев, в дверном проеме.

– Дверь закрой, Малфой! – кричит кто-то, и Гарри поворачивается в направлении голоса, чтобы найти Джорджа, Рона и Джинни, невинно смотрящих на него.

Драко закрывает обледеневшую дверь и, кажется, встряхивается.

– Простите. Спасибо за приглашение, миссис Уизли, мистер Уизли, – говорит он, вручая бутылку Артуру.

– Очень мило с твоей стороны, – говорит Артур, выглядя изумленным.

Джинни незаметно подходит к нему с горсткой столовых приборов в руках и разглядывает бутылку.

– О, от Бортега, – шепчет она, а потом замолкает. – Погоди-ка, я считала тебя кем-то вроде эксперта по вину?

Драко с такой мукой смотрит на Гарри, что он с трудом подавляет смех.

– Почему все так думают?

– Не знаю, – признается Джинни. – Разве это не так?

– Нет, – горячо говорит Драко. – Абсолютно не так.

– Справедливости ради, ты не помогаешь, – указывает Гарри. – Вместо того, чтобы дать людям понять, что они не правы, ты продолжаешь притворяться, и некоторые твои слова звучат весьма правдоподобно.

– Все, что я говорю – полнейшая чушь, – настаивает Драко, добавляя, – когда я говорю о вине, – но делает это слишком поздно.

Рон, Джинни и Джордж разражаются хохотом, а Артур вынужден отвернуться, чтобы найти место для бутылки и спрятать улыбку. Молли вздыхает и похлопывает Драко по руке.

– Почему бы тебе не снять пальто и не присесть, – говорит она, а глаза уже скользят по его фигуре взглядом человека, который подсчитывает, сколько жареных картофелин в него влезет.

Драко подчиняется, и Гарри забирает их верхнюю одежду и ковыляет, чтобы повесить ее на вешалку, отмахиваясь от комментариев Молли о глупых мальчишках, глупых спорах и еще более глупых методах лечения маглов.

– Не волнуйся, – уверяет Гарри. – К концу сегодняшнего дня я выиграю спор и сниму эту штуку.

– Кстати об этом, – говорит Гермиона, и Гарри поднимает голову, чтобы посмотреть, как она спускается вниз по скрипучей лестнице с Розой, обхватившей ее за спину.

– В чем дело? – спрашивает Гарри, моментально что-то заподозрив.

– Э-э… Поговорим об этом после обеда, хорошо? – говорит она, понимая, что каждая пара глаз в комнате смотрит на нее с интересом. – Молли, тебе нужна помощь?

Гарри поворачивается к Драко, который заинтриговано следит за перетягиванием каната, которое происходит каждое воскресенье между Молли и тем, кто осмелился предложить ей свою помощь.

– Звучит зловеще, – говорит Гарри, и Драко отрешенно кивает.

– Почему она не хочет помощи? Моей маме, кажется, нравится, когда мы готовим вместе.

Гарри очаровывает возникшая в голове картина.

– Молли гордится тем, что готовит своими руками, – объясняет он, наблюдая, как Гермиона ставит Розу на пол и бросается в бессмысленный спор. – Мы пытаемся, но она упрямая, как мул, и удивительно сильная.

– Понятно, – говорит Драко, округляя глаза, когда Гермиона берет половник, а Молли без труда вырывает его у нее из рук. – В этом есть смысл.

– Не будь идиотом, в этом доме ни у чего нет смысла, – говорит Джордж, выныривая у них из-за спины с коробкой свечек для стола.

– Кстати об отсутствии смысла, – вставляет Рон. – Где Перси?

– Он опоздает, – говорит Артур. – Утром у него была встреча, и она затянулась.

Молли издает тихий недовольный звук, а затем ей удается оттолкнуть Гермиону от плиты, где она пытается разложить морковь по тарелкам.

– Мы сделаем это за столом, – настаивает она.

– Так проще, – пытается Гермиона, и Гарри не знает, следует ли ему восхищаться ее храбростью или оттащить ее раньше, чем она зайдет слишком далеко.

– Они всегда говорят одновременно? – спрашивает Драко изумленным шепотом.

Гарри кивает.

– Это еще тихо. Когда Билл и Чарли дома, то с ними и Флер, и Виктуар, и парень Чарли, а если есть какой-то особенный повод, то собираются и все остальные родственники. И это потрясающе, но тогда даже собственных мыслей не расслышать.

– А зачем тебе пытаться их расслышать? Тишина же нервирует, – усмехается Джордж, и Гарри слегка ударяет его костылем.

К его удивлению, Драко улыбается. Улыбка не широкая, но настоящая, и Гарри чувствует, как тревога отпускает их обоих. Когда все садятся за стол, чтобы поесть, Молли суетится вокруг каждого из них, и Драко не исключение. Он принимает свою порцию внимания с поразительной благосклонностью, накладывая понемногу всего, что ему предлагают, и бросает регулярные взгляды на Гарри, как бы спрашивая, правильно ли он делает.

Он, кажется, оказывается в восторге, когда все продолжают дразнить Гарри и удивляется, что тот ничем не уступает. Хоть Драко и не особо общителен между ответами на все вопросы, что ему задают, Гарри подозревает, что он начинает наслаждаться всем происходящим. Когда Роза расспрашивает его о Гарольде и Бриане, он подробно рассказывает о каждом из них, и маленькая девочка вертится на своем месте и светится от радости. Перси появляется к тому времени, как подают десерт, апарируя прямо в столовую и заторможено рассматривая Драко. Как настоящий деловой человек, он быстро берет себя в руки и энергично пожимает руку Драко, прежде чем занять пустующий стул и принять тарелку с вишневым пирогом из рук отца.

– Кому еще пирога? – спрашивает Молли, когда почти все доедают свою порцию.

Роза все еще копошится со своим пирогом, отчасти потому, что она маленькая девочка, а отчасти потому, что она рассказывает Драко о девочке из класса, семья которой владеет овцефермой.

– А ты знал, – говорит она, размазывая мороженое, – что весной овцам жарко, и фермер сбривает всю шерсть, а затем продает ее, а люди делают свитера, а фермер получает деньги и покупает еще больше овец…

– Кушай пирог, Роззи, – говорит Рон, когда она делает паузу, чтобы набрать в легкие воздуха.

– Я кушаю. Драко, а ты знаешь, как называется, когда овец много?– спрашивает она.

– Не уверен, – врет Драко с серьезным выражением лица.

– Стадо. Когда овечка одна – она овца, и когда их две, они все еще овцы, – объясняет она.

– Пирога, Джордж? – снова пытается Молли, держа в руках сервировочную лопатку, ярко окрашенную в вишневую начинку.

– Спасибо, – говорит Джордж, протягивая тарелку.

Молли кладет ему еще один щедрый кусок, а затем прокладывает себе путь вокруг стола. Гарри смотрит с приближающейся неизбежностью, как каждый принимает добавку, а затем без единого слова протягивает и свое блюдце, когда Молли доходит до него. Вскоре только Драко и Роза, втянутые в дискуссию о фермерстве, не были вынуждены взять второй кусочек, и Гарри становится интересно, не пощадят ли хотя бы их. Роза, в конце концов, еще не закончила первую порцию десерта, а Драко… ну, для Драко все это в новинку. Возможно, Молли пожалеет его.

«Но с другой стороны, – думает он, наблюдая за тем, как между ее бровей ложится решительная складка, – может и не пожалеть». Он почти слышит ее мысли о том, какой Драко тощий, бледный и что его необходимо накормить как можно скорее. Воздух вокруг Гарри полнится несколькими разными разговорами, но все, что Гарри слышит, это:

– Драко? Хочешь еще пирога?

– Нет, спасибо, – говорит он с вежливой улыбкой. – Я сыт.

На этих словах за столом воцаряется тишина, и все медленно поворачиваются, чтобы взглянуть на Драко.

– Ты не можешь быть сыт, – смеется Молли. – Ты же почти ничего не ел.

Джинни и Рон обмениваются взглядами. Артур пристально и тревожно смотрит на свою жену. Перси перестает жевать и смотрит на Драко прищуренными глазами, как бы пытаясь вспомнить, когда в последний раз кто-то пытался отказаться от еды его матери. Гарри думает, что он должен выглядеть впечатленным, но его не покидает ощущение, что Драко будет выдан второй кусок пирога, хочет он того или нет.

– Все было очень вкусно, – твердо говорит Драко. – Но в меня больше не влезет.

– Он не понимает, что творит, – театрально шепчет Джордж. Гарри фыркает.

В течение долгих секунд Молли ничего не говорит. Она стоит там, во главе стола, держа лопатку в одной руке, а другую протягивая за тарелкой Драко, и выглядит настолько озадаченной, что Гарри хочется встать и обнять ее.

«А к черту», – думает он, и оказывается на полпути к ней, когда она вздыхает и говорит:

– Хорошо, я отложу тебе кусочек, и если передумаешь, то возьмешь позже.

Явно смущенный Драко позволяет ей забрать его тарелку, и она кладет на нее пирог и мороженое, прежде чем отставить ее на стол. Чувствуя сильнейшую волну любви к своей приемной матери и ее безумию, Гарри кладет подбородок ей на плечо и крепко обнимает. Она пахнет воскресным обедом и незабудками, а серебристые от седины мягкие волосы щекочут его лицо.

– Спасибо, – говорит он, чувствуя ее улыбку своим плечом. – Я собираюсь выйти подышать на минутку, Драко, ты со мной? Посмотришь на тех уток.

Драко быстро извиняется и следует за Гарри на задний двор, оставляя позади клубок разговоров, который возвращается к обычному состоянию. Тихо и медленно падает снег, покрывающий их следы и превращающий мир в ослепительно белую простыню. Каждый шаг – это вызов для Гарри и его костылей, но он изо всех сил пытается добраться до пруда, где, как он знает, есть не только утки, но и милая удобная скамья.

Когда они туда добираются, Драко убирает снег с деревянных перекладин и накладывает согревающие чары, которые сглаживают холод. Они сидят бок о бок в тени маленького каменного моста и смотрят на полузамерзший пруд, слушая кваканье, кряканье и прочие трели, которые доносятся из травы и от воды. Этот пруд не похож на аккуратный, искусственный пруд на территории поместья. Пруд Драко, несомненно, красив, но этот – дикий и настоящий, окруженный тростниковыми зарослями и усеянный крошечными мшистыми островками, где утки небольшими стайками спят или чистят перья.

– Слышишь? – тихо говорит Драко, и Гарри прислушивается к свистящему крику, который выделяется среди остального, обычного утиного кряканья.

– Да.

– Свиязи, – говорит Драко, кивая на пруд. – Смотри.

Гарри следит за его взглядом и, наконец, находит пару уток с удивительными медно-рыжими головками и короткими клювами с черным кончиком. Он чувствует странное чувство удовлетворения, когда одна из них начинает свистеть прямо на его глазах.

– А еще чирок, – говорит Драко, снова показывая пальцем. – И мускусные. Уизли их выращивают?

Гарри хмурится.

– Выращивают для чего? Трюки показывать? Думаешь, они так реализуют свой потенциал?

Драко смеется, пытаясь приглушить звук ладонью, потирающей лицо.

– Именно, но мне интересно, как они сделали это место настолько подходящим для них. Утки вроде этих не просто так появляются на каком-то старом заросшем пруду.

– Я не знаю, – признается Гарри. – Они всегда здесь были. Могу поспорить, что Артур знает. Тебе стоит его спросить.

– Пожалуй, – говорит Драко, и они впадают в тишину, прерываемую лишь утиными трелями.

Бедро Драко, теплое и надежное, прижимается к бедру Гарри. Его дыхание спокойное, совпадающее темпом с шелестом и покачиванием камышей. Гарри наблюдает, как снег опускается на воду и позволяет себе потерять счет времени.

Когда Гермиона идет по снегу и садится на скамейку рядом с ним, он лениво моргает, а затем двигается ближе к Драко, чтобы освободить ей больше места.

– Вы в курсе, что сидите здесь уже двадцать минут? Молли была так уверена, что ты поскользнулся и упал, что почти пошла тебя искать. Но мне удалось ее убедить вместо этого поставить чайник, – говорит Гермиона, сжимая кожаный переплет лежащего на коленях блокнота.

– Она собирается заставить меня съесть тот пирог? – спрашивает Драко.

– Нет, его доел Рон, когда она отвернулась, – говорит Гермиона. – Ты спасен.

– Какое облегчение, – говорит Гарри. – Ты вроде хотела поговорить со мной о гипсе?

Гермиона кивает.

– С вами обоими, вообще-то. Дело в том, что я изучила все аспекты подачи иска против браконьеров, и я думаю, что разобралась. А еще я уверена, что точно знаю, какой адрес нам нужен.

– Блестяще, – говорит Гарри, улыбаясь Гермионе. – Как, черт возьми, тебе это удалось? И, что более важно, каким образом это касается моей ноги?

Гермиона вздыхает.

– Я к этому и веду. Что касается того, как… Гарри, если я начну объяснять, ты просто заснешь.

– Ты сомневаешься в уровне моего интеллекта? – спрашивает Гарри, пытаясь выглядеть оскорбленным.

– Нет, – говорит Драко. – Она сомневается в твоем внимании, и она абсолютно права. Продолжай, Гермиона.

Она улыбается.

– Хорошо. Ну, я вот о чем говорю: мы можем действовать через суды, если захотите. У нас есть снимки, больничные записи и капкан. Я могу показать адвокатам результаты своих исследований и позволить им решить, что делать дальше.

– Или? – говорит Гарри, чувствуя колебание в ее голосе.

Гермиона закусывает губу.

– Или мы можем отбросить все законные способы и пойти прямо к источнику проблемы.

– Они маглы, – встревожено говорит Драко. – Мы не можем.

– Мы не можем колдовать перед ними, да, – говорит Гермиона, и ее глазах разгорается свет, который Гарри не видел уже очень давно. – Но нет причин, по которым мы не могли бы заявиться к ним и слегка припугнуть.

Драко хмурится.

– Разве это не… травля маглов?

– Не в этом смысле напугать. Все, что я предлагаю, это строго одеться и постучаться в дверь, представиться юристами и заверить их, что собираемся подать на них в суд, если они не уберут капканы с твоей собственности, – с удовлетворением говорит Гермиона.

– Думаю, они уже перестали расставлять ловушки, раз Рон укрепил защиту, – замечает Гарри, но что-то в плане Гермионы его привлекает.

– Верно, но чтобы быть уверенными наверняка, стоит заставить их… ну, Рон говорит «почесаться», – говорит Гермиона. – И поэтому мне нужно, чтобы ты оставил свой гипс еще ненадолго. Я подумала, что мы могли бы провернуть все это вместе: Драко и я могли бы сыграть юристов, а ты бы стоял рядом и изображал пострадавшего. Что думаете?

– Когда? – спрашивает Гарри.

Гермиона переводит взгляд с него на Драко.

– Ну, я думала насчет завтра, если честно.

Гарри смотрит на гипс и вздыхает. Он уже грязноват и местами осыпался, а еще его по-прежнему раздражает зуд, даже учитывая спицу по совету Сандрин. Однако он думает, что еще один день не повредит.

– Если ты считаешь, что это поможет, то я в игре, – говорит он, и Гермиона улыбается.

– Драко?

– Мне нужно подумать, – говорит он, вставая со скамейки и тихо шагая в сторону пруда, чтобы ближе посмотреть на уток.

Гермиона взволнованно смотрит на Гарри.

– Думаешь, я его расстроила?

– Нет, – говорит Гарри. – Думаю, что он немного чувствителен ко всему, что связано с маглами. И не могу его за это винить. Просто дай ему минутку, и, я думаю, он поймет, что испуг – это меньшее, что заслуживают эти твари.

– Надеюсь, – говорит Гермиона. – Вариант с судами может занять месяцы, а может быть, даже годы, проведенные в спорах сторон. Я сделаю это ради тебя, Гарри, хочу, чтобы ты об этом знал, – горячо добавляет она, – но мне, возможно, понадобится еще один маховик времени.

Гарри импульсивно обнимает ее и даже не закатывает глаза, когда она отстраняется и начинает накладывать свои диагностические чары. Пока она записывает результаты в свой блокнот, он фокусируется на своем дыхании и Драко, который сидит на корточках у пруда и изучает тростник.

Наконец, он встает и возвращается, становясь перед Гарри и Гермионой, скрестив руки на груди.

– Я не могу, – говорит он ровно, и Гарри может почувствовать разочарование Гермионы. – Есть все шансы, что они видели меня, пока были в лесу, и я не рискну быть опознанным. Кроме того, сама идея пугать маглов каким-либо способом слишком близка к дому. К Люциусу, точнее, и я просто не могу.

– Справедливо, – говорит Гарри, но, хотя он действительно так считает, не может игнорировать тянущее чувство в груди, которое заменяет восторженное возбуждение, поселившееся там всего несколько минут назад.

– Это была просто идея, – легко говорит Гермиона.

– Я сказал, что я не могу в этом участвовать, – отмечает Драко. – Но нет причин, по которым вы двое не можете этого сделать, если действительно хотите.