Текст книги ""Каникулы" в Мексике (СИ)"

Автор книги: Санта Невская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 58 страниц)

- Ну, полагаю, их здесь сейчас нет? – окинув беглым взглядом соседей, уточнил бывший боец. – Вряд ли, зная о захвате, этот человек остался бы здесь… Катерина, понимая, что Джаспер намекает именно на Гаррета или Эммета, подсознательно стала молиться, чтобы предателем оказался последний. Но что-то ей подсказывало, что спортсмен здесь не при чём. Каждый присутствующий тоже вспомнил в тот момент лишь об одном человеке, который совсем недавно загадочным образом появился у них в отеле. - Ладно, не буду томить вас, - усмехнулся главарь. – Да, именно Гаррет Барнз добывал для меня информацию, прикрываясь романом с русской. – Он с издёвкой смотрел на побледневшую вмиг девушку. – Кстати, это его личная инициатива. Мы предлагали ему просто заселиться на свободное место. Похоже, не устоял перед соблазном порезвиться с тобой немного… С того момента Катерина больше ничего не слышала, лишь тупо рассматривала стену, пытаясь сдержать слёзы и крики, рвущиеся изнутри. Она не могла поверить, что человек, которому она верила, мог так жестоко воспользоваться этим доверием. Никому и никогда ещё она так не раскрывала душу, никто и никогда так жестоко и хладнокровно не плевал в неё. Блондинка даже не чувствовала заботливых и любящих рук сестёр, обнимающих её, чтобы успокоить боль в душе. Единственное, о чём думала в тот момент Катерина – это о том, что по её вине убили Майка, Джеймса и Чарли, по её глупости Джессика может потерять ребёнка и даже умереть, из-за её наивности все эти люди оказались лицом к лицу со смертью. Но, самое страшное, сейчас она думает не о том, что сама может пострадать, боится не смерти, а того, что человек, которому она доверилась, оказался предателем. И это, в то же самое время, было и самым мерзким в данной ситуации. - Не могли бы вы не оскорблять девушек? – не выдержав, осторожно попросил Эрик, на которого с ужасом и невольным восхищением смотрела Анжела. - Слушай, хлюпик, ты снова нарываешься… Многие пленники подсознательно обратили внимание на слово «снова» в его фразе. Эдвард уже несколько минут пытался понять, где раньше мог слышать этот голос, но никак не мог вспомнить. Определённо, Джаспер был прав, спрашивая, могли ли они видеться где-то раньше. - Ладно, жарко тут у вас, - снова ухмыльнулся бандит, собираясь снять чёрную маску с лица. – Ребята, - он повернулся к друзьям. – Пора нам немного раскрыться. Надеюсь, - снова обратился он к своим жертвам, - у вас нет с собой фотоаппаратов? Когда мужчина снял маску, а за ним это проделали и остальные преступники, несколько человек из заложников удивлённо выдохнули. - Узнаёшь? – тихо поинтересовался у Беллы телеведущий. - Да, - так же тихо ответила актриса. Кроме них, лицо главаря узнали Эрик, Анжела, Элис, Розали и Джаспер. Остальные лишь недоумённо смотрели на соседей. В лицах главного и ещё в троих его друзьях ребята узнали мексиканцев, напавших на них в клубе чуть больше двух недель назад. Теперь они поняли, почему бандиты выбрали именно их отель: это была месть. В душе Джаспера в тот момент всё рухнуло: просто так им отсюда не уйти. Те обязательно захотят отыграться на них, а о «лёгкой» смерти, как у Майка, Джеймса и Чарли оставалось теперь только мечтать. Снова услышав разговор на испанском, он вдруг осознал ещё одну, не очень приятную, правду. Повернувшись к Розали, сидящей рядом с Катериной, бывший боец зашептал ей на ухо: - Роуз, пожалуйста, спроси у Кейт, говорит ли она по-испански… Это очень важно, только эти уроды не должны ни о чём догадаться. Модель кивнула и спросила у соседки, которая работала переводчицей и владела несколькими иностранными языками, о том, о чём просил друг. Та в ответ лишь кивнула, не совсем понимая, к чему клонят ребята. Тогда Джаспер через Розали велел ей не выдавать своих познаний, боясь, что за это можно запросто получить пулю в лоб. Переводчица вновь согласно кивнула, начиная невольно прислушиваться к тому, что говорят убийцы на родном языке. По-прежнему, в их разговорах мало было толку для заложников. Блондин продолжал наблюдать за своими врагами, которые, все, как один, находились в приподнятом настроении. Бывший боец понял, что преступники, скорей всего, находились "под кайфом". Они смеялись, шутили, обсуждали, не стесняясь, достоинства и недостатки девушек, но не говорили о своих планах на пленников. Казалось, что все они ждали какого-то знака, дальнейших распоряжений. Тогда, в клубе, парень запомнил в лицо сына владельца клуба, Пабло, но его среди захватчиков не было. Бывший боец предполагал, что тот тоже связан с происходящим, раз уж все его друзья находились сейчас в отеле. Возможно, рассуждал он, по каким-то причинам, он не смог или не захотел присоединиться к товарищам, но мексиканец мог стоять во главе банды и координировать их действия извне. На поясе главаря Джаспер заметил рацию, что лишь подтверждало его предположения. Через некоторое время один из знакомых ребят обратился к главарю: - Сантьяго, Пабло ещё не выходил на связь? - Серхио, мы же договорились не обсуждать таких вещей при этих… - Он кивнул в сторону пленников. - Какая разница? – скривился тот. – Барнз же сказал, что они ни черта не понимают по-испански… - Мало ли, что он сказал! Давно ты стал доверять америкосам?! Забыл, как он утром умолял нас отпустить с ним эту русскую шлюшку?! - Не забыл, - обиженно буркнул его собеседник, отворачиваясь к другому бандиту. - То-то же… Бывший боец облегчённо выдохнул, понимая, что захватчики не знают о том, что они с Катериной владеют испанским. Теперь он отчётливо вспомнил, что говорил военному о том, что отлично говорит на этом языке, но тот, почему-то, не сообщил об этом своим мексиканским «друзьям». Парень с раздражением отбросил чувство некой благодарности, зародившееся почему-то в душе. Скорей всего, Катерина тоже не скрывала от него, что знала испанский, так как работала переводчицей. В любом случае, какими бы ни были мотивы Барнза, когда он скрыл этот факт от преступников, это, скорей всего, спасло и девушку и Джаспера от мгновенной смерти при захвате. Бывший боец продолжал слушать все то, о чём говорили бандиты, а также заметил, что Катерина теперь тоже вникала в их фразы. Он был рад, что она отвлеклась хоть немного от своих душевных терзаний. Блондину было жаль её, ведь военный воспользовался её доверием, чтобы добывать информацию для террористов. Внезапно размышления Джаспера были прерваны каким-то шумом на улице. Все присутствующие всполошились, захватчики приготовились к бою, схватив автоматы, а заложники испуганно вжались в стены, придвигаясь ближе друг к другу. За окном послышался голос, усиленный мегафоном: - С вами говорит начальник полиции Карлос Отеро. Я обращаюсь к людям, захватившим заложников в отеле Ньето. Предлагаю вам сдаться и освободить людей в обмен на максимальное снисхождение. Я гарантирую вам личную безопасность. Услышав слова полицейского, бандиты вдруг переглянулись и заржали. Они опустили автоматы и уселись на стулья, стоящие вокруг столов. Только главарь оставался в том же положении, ничуть не теряя самообладания. Увидев, что его подельники расслабились, он гневно сверкнул глазами и заорал: - Что вы ржёте, придурки?! Вам пулю в лоб захотелось получить?! А если они на штурм пойдут?! Откуда они вообще здесь взялись, если никто не знает о захвате?! Что, допёрло, наконец?! И что мы теперь делать будем?! Во время его монолога, который шёл на испанском, остальные преступники перестали смеяться и напряглись. Они поняли, что тот прав: никто, кроме двух человек, не находящихся сейчас в отеле, не мог вызвать полицию. Один из них никогда бы не сделал этого. Оставался единственный очевидный вывод. - Барнз, сука! – зло плюнул главарь. – Так и знал, что не стоит связываться с америкосами! - Слушай, Сантьяго, не пойдут они на штурм… - Пожал плечами уже знакомый заложникам бандит. – Они же не идиоты, чтобы так подставлять этих. Они же понимают, что мы можем перестрелять всех, пока они проникнут внутрь… - Допустим, - кивнул, немного расслабившись, главарь. – Но как мы выберемся теперь отсюда? Они ж отель, небось, окружили… - Пабло придумает что-нибудь, - уверенно ответил его собеседник. – Будем ждать его распоряжений, а пока не стоит выходить с легавыми на связь, вот и всё. - Ладно, выбора у нас всё равно нет. - Я тут придумал кое-что… Пусть хирург осмотрит дочь хозяев, а взамен будет наших ребят лечить, в случае чего… - Думаешь, пригодится? – с сомнением уточнил главный. - Мало ли… Можно перестраховаться. - Неплохая идея. – Главарь повернулся к Карлайлу, переходя на английский. – Эй, хирург, можешь осмотреть свою больную, если ещё не передумал… - Не передумал, - решительно поднялся мужчина. - Только у нас есть условия. Во-первых, если моим людям понадобится медицинская помощь, ты обязан будешь им её оказать… - Я согласен, - кивнул врач. - Это ещё не всё, - остановил его Сантьяго. – Если не сможешь помочь кому-то из наших, я лично вышибу мозги твоей сучке, - кивнул он на испуганную Эсми. Карлайл, услышав последнюю фразу, как вкопанный, встал на месте. ========== Глава 51. Страх и отчаяние. ========== Карлайл в оцепенении стоял и смотрел на главаря, нагло и цинично ухмыляющегося ему в лицо. Врач понимал, что тот не шутит и действительно убьёт Эсми, если ему не удастся помочь кому-то из его подельников. Давая клятву Гиппократа, мужчина обещал помогать людям, в случае необходимости, и он не мог смотреть на страдания матери, дочь которой могла умереть, если ей не окажут медицинской помощи. Он также осознавал, что помощь террористам – уголовно наказуемое преступление в его стране, но сознательно пошёл на это, только чтобы спасти Джессику и её не родившегося ребёнка. Но смерть любимой жены стала бы слишком высокой ценой за спасение любой другой жизни. Хирург просто не мог пойти на такой риск, в чём бы и кому он ни клялся раньше. Единственное, что останавливало его в решительном отказе, так это то, что Рене смотрела на него сейчас умоляющими глазами, безмолвно прося о помощи. Когда мужчина уже собирался отказаться, собравшись с силами, он услышал тихий шёпот Эсми: - Соглашайся, ты должен помочь им… Всё будет хорошо, обещаю. Что с ними может случиться, чтобы понадобилась твоя помощь? Карлайл понимал, что жена, скорей всего, права, но всё равно боялся. Чувство тревоги за любимую не позволяло согласиться на подобное условие. Видя, что он не может решиться, женщина тихо попросила: - Пожалуйста, любимый… Я очень тебя прошу… Я люблю тебя... Через минуту врач кивнул: - Я согласен. Могу я идти? - Как благородно, - усмехнулся террорист. – И глупо. Хирург решил пропустить его слова мимо ушей, поэтому просто молча пошёл в сторону холла, подсознательно молясь, чтобы его выбор был правильным. Джессика лежала на полу в холле, находясь в каком-то коматозном состоянии. Девушка давно пришла в себя, но иногда вдруг вновь проваливалась в беспамятство. В чувства её привели выстрелы в столовой, и она слышала сквозь шум в голове дикие крики матери и свекрови. Подсознательно она понимала, что кого-то из её близких убили, подсознательно чувствовала, что и ей осталось ждать недолго. Она отдавала себе отчёт в том, что лежит в луже собственной крови, и знала, что, скорей всего, потеряла ребёнка. Почему-то, плакать шатенка не могла, как и кричать, и двигаться. Вот уже несколько часов она просто лежала и ждала смерти, которая прекратила бы ужасную боль внизу живота. Иногда ей казалось, будто её любимый Майк стоит рядом и протягивает к ней руку, словно предлагая пойти с ним. Пару раз Джессике даже казалось, что это вовсе не галлюцинация, а он действительно ждёт её, чтобы отправиться в другой мир. Силы всё стремительней покидали девушку, и она снова начинала «отключаться», когда почувствовала вдруг на своих заледеневших ногах прикосновение чьих-то тёплых рук. Шатенка смогла растянуть губы в неком подобии улыбки и прошептала: - Майк… К своему огромному разочарованию, в ответ она услышала голос врача: - Джессика, это Карлайл. Как ты себя чувствуешь? - Плохо… Они умерли, да? – выдавила Джессика, подсознательно понимая, кого имеет в виду. - Да, - коротко ответил мужчина, зная, что девушка обо всём догадалась. – Мне разрешили осмотреть тебя. Тебе нужна срочная помощь. Он уже понял, что ничем не сможет помочь ей, но упрямо не желал принимать такую правду. Она потеряла слишком много крови, слишком длительное время прошло с того момента, как возникла угроза выкидыша. Возможно, помогла бы срочная госпитализация, но это, похоже, было теперь невозможно. Врачу оставалось лишь сидеть и смотреть, как Джессика медленно угасает. Но это и было сейчас самым невыносимым, поэтому Карлайл старательно гнал из головы все мысли о поражении в этой борьбе за жизнь. Он собирался взять себя в руки и сделать всё возможное, чтобы помочь девушке. - Карлайл, не надо… - Услышал врач слабый голос. – Я не хочу… Он звал меня… Они ждут меня там… Осознав, наконец, смысл слов шатенки, хирург почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он понял, что Джессике уже никто и ничто не поможет. Более того, она не желала этой помощи. Она хотела умереть. - Мне очень больно… - Вновь заговорила та. – Пусть это прекратится… - Потерпи ещё немного, - попросил Карлайл, гладя её по голове. – Скоро всё пройдёт. Ещё около получаса мужчина просидел рядом с дочерью Рене, разговаривая с ней вполголоса, чтобы отвлечь от страданий. Когда девушка, обессиленная, вновь потеряла сознание, он понял, что на этот раз она уже больше не очнётся. Тогда врач тяжело поднялся на ноги и побрёл обратно в столовую, сопровождаемый дулами автоматов и тремя парами глаз. Войдя в комнату, он сразу почувствовал на себе огромное количество умоляющих, полных надежды, взглядов. Но хирургу в этот раз нечего было сказать убитой горем матери, не теряющим надежды друзьям, любящей и верящей в него жене. Очень редко было в его врачебной практике такое, но каждый раз Карлайл обвинял себя во всех смертных грехах, когда не удавалось спасти чью-то жизнь. Теперь же чувство вины усилилось настолько, что казалось, будто он сам, собственными руками убил Джессику и её малыша. Он просто ничего не сделал, чтобы помочь им. Разум подсказывал, что он ничего и не мог сделать, но мужчина не слушал разум. Он слушал сердце, которое разрывалось от боли и отчаяния. Почувствовав, как на него смотрят Рене и Эсми, сидящие рядом, Карлайл сделал жене едва различимый знак, означающий, что он ничего не смог сделать. Тогда женщина резко прижала к груди соседку, пытаясь удержать её от необдуманных поступков и желая заглушить рыдания. Тогда врач услышал насмешливый голос главаря: - Ну, как там ваша больная? Живая? Хирург собрался с силами, пытаясь сделать голос более уверенным и убедительным. Он уже услышал сдавленные рыдания Рене, но всё же должен был это произнести. - Девушке нужна срочная госпитализация. Может, вы согласитесь пойти навстречу и передать её полиции...? Можете использовать меня в качестве живого прикрытия. Главарь насмешливо наблюдал за убитой горем матерью и слишком уверенным в себе доктором. В его голове, как обычно, созрел жестокий план. - Действительно, зачем нам здесь трупы, а, ребята? – обратился он к своим друзьям. – Давайте-ка избавимся от них, а то скоро вонять начнут. Он что-то быстро зашептал нескольким из бандитов, и те дружно загоготали. Один из них взял автомат и, подойдя к окну, направил дуло в сторону улицы. Другой схватил Карлайла и подвёл его к оконному проёму, наставив на него ствол. Третий медленно и осторожно поднял ставни этого окна. С улицы послышался взволнованный голос начальника полиции: - Не стрелять! Кажется, они согласны на переговоры. Ждать моих распоряжений! Не давая возможности полиции и заложникам опомниться, трое огромных террористов подняли с пола тела Чарли, Джеймса и Майка, и выбросили их в раскрытое окно. Четвёртый уже принёс из холла Джессику, в теле которой ещё теплилась жизнь, и тоже вышвырнул её на улицу. Затем, так же чётко и слаженно, преступники опустили железные ставни и отпрянули от окна. Врача они толкнули в сторону жены, которая, онемев от ужаса и отчаяния, прижимала к себе Рене, тело которой сотрясалось в рыданиях. Когда Эммет, ноги которого стали ватными от охватившего его отчаяния, примчался к своему бывшему отелю, там уже была толпа полицейских, военных и журналистов. Здание оцепили и никого не пропускали за ограждение. Парень остервенело мотался по дороге, пытаясь прорваться ко входу в отель, и к нему подошёл молоденький военный. На вид ему было не больше двадцати лет, но шрам над верхней губой говорил о том, что кое-что в жизни он уже видел.