Текст книги "Записки кельды 2 (СИ)"

Автор книги: Саламандра и Дракон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Все три инспекторши переглянулись между собой.

– Напротив, – снова за всех высказалась Лидия, – мы ожидали увидеть гораздо худшие условия проживания.

– Типа чёрного курно́го барака? – усмехнулась кельда.

– Ну, не совсем, всё же, – все трое сдержанно посмеялись. – Уже когда мы подъезжали к острову, сразу стало ясно, что здесь у вас всё как минимум соответствует хорошей деревне. Основательные дома, ухоженная территория… Как в богатых колхозах раньше, может быть, помните? Но когда лично я увидела благоустроенный дом, с санузлами и ванными, – Лида ткнула себя рукой в грудь и покачала головой, – это… произвело впечатление, безусловно.

Барон, однако, был не очень весел.

– Нам сообщили, что поступок Маргариты вызвал у многих неприятие. Там, на Матушке. Осуждение даже. Вы можете составить по ней отдельный отчёт? Или доклад? Рапорт? Что там у вас положено…

– Э-э-э… так и предполагалось, – Лида насторожилась. – А в чём дело?

– Дело в том, что документы на родительство… на усыновление, – поправился барон, —…подготовлены только нашей стороной. По нашим законам и по моему личному приказу Маргарита Васильевна признана законной приёмной матерью для двадцати девяти детей, со всеми вытекающими. Но по законам Российской Федерации она – что?.. Кто она им? Да, у портала выдали справку о переходе детей с ответственным взрослым. Дальше дело не пошло. И это оставляет пространство для спекуляций и различных домыслов – вплоть до выкриков о похищении.

– А-а-а! – Лидию озарило. – Так вы хотите…

Барон сжал кулак:

– Я хочу, чтобы на Матушке всё было сделано как положено! До конца!

Баронесса мягко накрыла руку мужа своей:

– Мы, как главы баронства Белый Ворон, хотим чтобы со стороны органов опеки, попечительства, соцзащиты и прочих вовлечённых в этот процесс структур – со стороны государства, одним словом – была завершена процедура официальной передачи детей. В идеале – усыновление. Как минимум – опека.

Владимир Олегович немного успокоился:

– Не важно, каким числом – задним, передним, средним – но чтобы ни Рите, ни Белому Ворону никто не мог предъявы кинуть!

Лидия сделала ответственное лицо:

– Я поняла, мы подготовим весь необходимый пакет документов.

– Свидетельские показания или отзывы вам помогут? – баронесса перебирала варианты. – Среди наших подданных есть весьма уважаемые на Матушке люди: заслуженные педагоги, офицеры… Или фотографии?

– А есть возможность? – удивилась Антонина.

– Конечно! Целый кружок фотолюбителей! Попросим Сергея. Он со своими энтузиастами завалит вас, будете фотки коробками грузить!

– Давайте всё подключим, – Лида обвела глазами весь небольшой кружок, – и фото, и отзывы, и характеристики напишем. М-м-м… Можно будет для меня организовать поездку к порталу, я переговорю кое с кем… или письмо лучше? Долго будет? Пока туда-сюда…

– Съездим, – кивнул барон, – в среду вечером будьте готовы.

Инспекционные дамы встали и уже почти ушли, когда Антонина вдруг вспомнила:

– Погодите! Раз есть такие голоса – о похищениях детей и тому подобном, мне кажется, барон и баронесса должны знать, – она значительно посмотрела на своих коллег: – Татьянин отчёт…

– Ах! Мы и забыли! – Олеся импульсивно шлёпнула себя по лбу. – А где он⁈

– Кажется, у меня, – Лида нахмурилась, – я ещё вторую сумку не разбирала.

– Что за отчёт? – сощурился барон.

– Видите ли, в чём дело. Непосредственно перед похищением Татьяна Филипповна начала составлять отчёт. На детей, находящихся под опекой в Белом Вороне.

– Та-а-ак… А ну, сели обратно и рассказываем!

– Отчёт совершенно безумный, – начала Лида, – явно же, она даже не представляла устройства острова, ни условий проживания, но наворотила такого!..

– Буквально – концлагерь! – вставила своих пять возмущённых копеек Олеся.

– Да. Мы когда эти листочки начали читать… В общем, явно она всё выдумала.

– Но выдумала грамотно? – уточнил Владимир Олегович.

– Да. Очень.

– Прискорбно. Но отчёт у вас?

– Да, мы надеемся, что она не растеряла и не раскидала по дороге листов, потому что всё это было в таком состоянии…

– Яс-с-сно… – барон побарабанил пальцами по подлокотнику скамейки. – Отомстить, значит, хотела.

– Конечно! Это ж ясно как белый день! – снова не выдержала Олеся; Лида укоризненно посмотрела на неё, и младшая инспекторша надулась: – Ну, что⁈ Я сразу сказала вам: бред сивой кобылы!

– Непонятно одно: чего она добилась бы? – развела руками Антонина. – Даже если бы она вышла на процедуру изъятия детей…

– Даже если найдутся люди, которые хотели бы изъять этих детей – кто их сюда пустит? – жёстко спросил барон. – Да и не думала она о детях вовсе. Цель – поднять грязную волну, вот и всё.

– О, боги, какая же дура, – покачала головой баронесса.

– Так, девушки! Идите-ка, найдите эти бумаги и принесите мне – все до единой!

Пришлось им бежать в Лидино общежитие, перетряхивать сумку, потом бежать обратно.

Барон принял папку с рыхлой стопкой помятых листков, пролистал, захлопнул.

– Всё, идите, отдыхайте. Теперь это – не ваша печаль.

ТРУДОВЫЕ БУДНИ*. ПЕРВЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК

*Только не читайте единым хештэгом!

Новая Земля, Серый Камень и окрестности, 09.02 (июня). 0005

Соцдамы

В понедельник с утра инспекционных дам отправили «попробовать себя» в тепличном хозяйстве. К их изумлению, кроме двух дежурящих в их секторе женщин, работали там в основном дети, некоторые совсем маленькие, смахивающие на первоклашек.

Детей в белом Вороне вообще оказалось много, даже очень – и не только детдомовских, но и семейных. Однако трудились все на равных, и никаких поблажек никому не делалось. Причём дети вокруг иногда менялись – совершенно, как дамам-инспекторшам казалось, хаотически. Убегали одни, прибегали другие, объединялись, делились… В первый же обеденный перерыв они втроём, отчаявшись разобраться самостоятельно в этой круговерти, насели на одного из остроухих парней, приведших своих подопечных в столовую.

Нифредил, в отряде которого из детдомовских теперь была не только маленькая шустрая Женька, но и пара пацанов лет по десять, очаровал женщин своей эльфийской изысканностью. Вообще он в последнее время старался копировать сдержанного рассудительного Марка, хотя это ему не всегда удавалось.

– Видите ли, дамы, баронство – это большое общее хозяйство. Детские рейнджерские отряды берут на себя по максимуму, чтобы освободить как можно больше взрослых для строительства и прочих трудоёмких вещей.

– Например, каких? – тут же цепко поинтересовалась Лида.

– Например… Устройство механизмов, которые работают с помощью водяных приводов: мельниц, зернодробилок, в конце концов – прачки, чтобы вы могли стирать не ручками, а на машинке. Кузнечное дело. Каменоломни. Да много ещё чего. Так вот. Лето – это большая пора заготовок. Прежде всего, мы должны успеть принять то, чем щедро делится лес: ягоды, грибы, травы. Рыбная ловля. Это всё под силу детям, и не только сбор, но и в значительной степени – переработка. Но и хозяйство забывать нельзя. Поэтому каждый отряд получает на день два наряда: один – на фермах, другой – в лесу или на реке. С фермами мы стараемся разобраться как можно быстрее, чтобы побольше времени осталось на лес.

Антонина с растущей тревогой наблюдала за развернувшейся игрой Нифредиловских подопечных в ножички (старая-престарая игра с делением земляного круга на сектора, когда играющие по очереди метают ножики, стараясь прире́зать себе земли́ побольше). Так вот, почтенную инспекторшу пугал размер некоторых участвующих ножей, и она, наконец, не выдержала и спросила:

– А кроме этого какие ещё у детей есть занятия?

Спрашивала она, конечно, в общем, но так пристально смотрела на ножи, что Нифредил невольно усмехнулся.

– Обязательные для всех ежедневные тренировки.

– Спортивные?

– И спортивные тоже. Но больше военно-спортивные, конечно.

– Ах, вот как…

– Есть достаточно занятий, как Вась-Вась говорит, для ума и сердца: чтение, музыка, живопись. Пока лето – всё свободное время стараемся проводить в лесу или у реки.

– Закаливание и оздоровление – это замечательно! – переглянулись дамы между собой.

Нифредил хотел было сказать, что в первую очередь дети учатся слушать лес и реку, а старшие присматриваются и стараются распознать тех, кто сможет чувствовать дыхание мира почти так же, как эльфы. Подумал – и не стал. Рано. Не поймут. Вместо этого он предложил:

– Я попрошу на завтра определить вас вместе с моим отрядом. Посмо́трите целиком, как у нас день проходит. Только уж договоримся: работу дадут на всех, чтоб нам вас на буксире не тащить!

Антонина Ивановна даже обиделась:

– Да мы не совсем уж бесполезные! Справимся!

– Отлично! Тогда завтра с утра подходи́те к первой смене завтрака, к семи часам. Форма одежды – рабочая. На смену – что-нибудь лёгкое. Шорты-футболка или даже купальники.

ВЕЧЕР ПОНЕДЕЛЬНИКА. НОВОСЕЛЬЕ В МАЛАХИТЕ

Соцдамы

Вечер получился снова с гуляниями. Учитывая, что часть усыновлённых детей уехала с новыми семьями за реку, барон велел трём соцдамам поучаствовать в новоселье, познакомиться с усыновителями и оформить нужные бумажки. Так что вместо ужина Тоня, Лида и Олеся форсировали реку на пароме. Или на плоту? Короче, на каком-то примитивном плавсредстве, собранном из подтёсанных огромных брёвен. Из всех удобств были только ограждения по периметру, так что у Олеси создалось полное ощущение, что всю толпу погрузили в огромный лоток. Утешало то, что тут же были и барон с баронессой и их детьми, не считая кучи другого народа. Внушало надежду, что все доберутся до противоположного берега.

Лохматый остроухий парень, встречавший всех на плоту, заметил их опасения и весело подмигнул:

– Не ссыте, девчонки! Домчу с ветерком!

И ведь домчал.

Само гулянье походило на уменьшенный вариант вчерашнего. Щедрые столы, песни, пляски до упаду. Однако плясать инспекторам особо не пришлось – больше беседовали с приёмными семьями, смотрели новые, пахнущие свежим деревом дома, которые с удовольствием и гордостью демонстрировали новосёлы. Дома были пока неблагоустроенные, но у малахитцев были планы: пользуясь близостью Бурной, и колёса поставить по типу за́мковых, и водопровод протянуть…

С трудом удалось выловить из празднующей толпы ребятишек – их ведь тоже надо было опросить. Зато худощавый улыбающийся парень с фотоаппаратом обещал им сделать снимки: и детей с семьями, и новые дома, и самих инспекционных дам на фоне всей этой красоты.

А вот завтра получилось просто ураганным.

ТРУДОВЫЕ БУДНИ. ВТОРНИК

Новая Земля, Серый Камень и окрестности, 10.02 (июня). 0005

Соцдамы

С утра соцзащитным дамам пришлось познакомиться с козами.

Олеся, услышав про козлятник, испугалась. Это же страшно: рога и вообще. Все знают, что козы вредные и бодучие. Мальчишки, почуяв поле для веселья, по дороге начали её стращать и потихоньку рассказывать душераздирающие истории, про то, как бодучие козы выкололи доярке глаз и кому-то ещё живот проткнули рогами насквозь. Олеся подозревала, что все эти россказни тут же на ходу и придуманы, но трястись перестать не могла.

Однако, Нифредил услышал и строго сказал, что нечего сказки придумывать. И что рогов у коз вообще нет. И что на правах командира он запрещает глупостей бояться, а тем, кто не прекратит развешивать лапшу, он обеспечит дополнительную занятость в столовой вместо рыбалки!

Козы и впрямь оказались совсем безрогие. С длинными симпатичными ушами. И глаза, хоть и со странными, похожими на гантельки зрачками, были вовсе не вредные. Пацаны в ответ на укоризненные Олесины взгляды только лучезарно улыбались. И пахло в длинном сарае вовсе не так плохо, как инспекторши ожидали.

– Это потому что у них подстилка живая, – объяснили мальчишки.

– Это ботанички с алхимиками вывели, чтобы быстро перерабатывалось всё. Весной отсюда тачками вывозить будут чистый это… как?

– Гумус!

– Во! Гумус!

Дамы подумали, что пацаны опять сочиняют, но оказалось – правда.

Над каждой стайкой* висела табличка с номером и бумажка с пояснениями: чем кормить, чего добавить. Кому витаминки. Кто родит и когда. И ещё куча всякого.

* Сибирское слово для скотского жилья,

не путать со стаями!)))

Нифредил быстро раздал задания, и команда разбежалась по помещению, как муравьишки.

– А я? – недоуменно спросила Лидия.

– А вы – со мной. Доить умеете?

Лидия Григорьевна впала в некоторый ступор.

– Значит, будем учиться! Пойдёмте, надо руки помыть… Смотрите: вот доильный станок, здесь дверку открываем, по одной выпускаем, вот тут фиксируем… Стой, моя красавица, дам тебе вкусняшку… Вот тут зерносмесь специальная для молочных коз, подсыпаем горсточку-две, они спокойнее будут стоять… – Нифредил объяснял премудрости сельского хозяйства предельно чётко. Видно было, что делал он это уже множество раз. Лида оглянулась. Доильных станков было несколько, и на остальных уже сидели старшие ребята. Ну, раз дети справляются…

Под чутким руководством командира Лида выдоила несколько коз, периодически забывая то стайку закрыть (от чего в проём начинали всовываться любопытные ушастые головы), то вымя помыть, то зерна подсы́пать. Эльф терпеливо поправлял.

– Для первого раза – очень неплохо. Если сомневаетесь – на будущее – в каждом станке памятка висит. Вон, смотрите! – и правда, на задней стенке станка, прямо напротив глаз, висела крупно, чёткими печатными буквами написанная инструкция «ДОЕНИЕ КОЗЫ». Лидия слегка покраснела. Надо же, прямо под носом – и не заметила!

Ко́зы, уставшие ждать своей очереди около этих дверей, перебега́ли к другим воротцам.

– Долго я, да?

– Для первого раза, повторяю – нормальный, весьма неплохой результат. Руки устали?

Лида украдкой оглянулась. Ни один из ребят утомлённым не выглядел. Жаловаться было как-то неловко.

– Да ничего…

Пробегавшая мимо с ведром Женька не глядя прокомментировала:

– А вот и неправда!

Инспекторша покраснела:

– Вполне терпимо, ничего страшного.

– Страшно-нестрашно, а ещё день впереди, вам ещё работать. Дайте руку! – Нифредил взял её за запястье: – Ну как?

Бодрость наполнила тело.

– Поразительно! Скажите, вот в субботу так же девушка сделала, которая приходила к усыновлённым детям.

– К Маргарите?

– Да. Это – целительство?

– Как вам сказать. К Маргарите приходит Туриэль, она второй целитель в баронстве после кельды. А я – так, ранки подживить, силы восстановить. Скорее, медбрат, – эльф засмеялся.

После коз был сбор земляники, потом обед, потом помощь по конюшне и верховая езда, потом ещё раз земляничник, потом детская тренировка по рукопашному бою (очень страшная), потом ужин, после которого – вот сюрприз! – всех трёх дам срочно позвали на взрослую тренировку, выдали по ненастоящему мечу и начали учить дорого продавать свою жизнь. И всё ещё не закончилось, потому как прямо оттуда два преисполненных собственной значимости мальчика (те самые, которые рассказывали страшные истории про коз) под белы руки повели их на пляж.

ПЛЯЖ И ШАХМАТЫ

Соцдамы

А там уже был не только Нифредиловский отряд – там просто первомайская демонстрация была и яблоку негде упасть. И кого там только не было – и детей, и взрослых!

– Да тут, наверное, половина острова! – удивлённо сказала Олеся.

Она была более чем права. И люди ещё подходили. И занимался народ всякой отдыхательной всячиной: купались, играли в волейбол и какие-то настольные игры, пользуясь светлым вечером, читали книжки, что-то обсуждали, жгли костры, пели песни под гитары и вообще – с полным правом хорошо проводили время.

– Интересно, а выпивать здесь не принято? – вслух подумала Лида.

– Здесь – нет, – ответил сзади спокойный голос; все трое подпрыгнули и обернулись. – Добрый вечер! – довольно высокий худощавый эльф смотрел на них спокойно и доброжелательно. – Здесь всегда очень много детей, так что мы решили ограничить употребление алкоголя на пляже.

– А «мы» – это кто? – тут же полюбопытствовала Олеся.

– Совет командиров.

– И барон вам позволяет? – усомнилась Лидия.

– Он же нас сам и назначил. Он же не Фигаро, чтобы беспрерывно скакать туда-сюда. Боюсь, что у вас сложилось несколько превратное представление о том, как у нас всё устроено. Множество вопросов решается без привлечения господина барона, иначе ему просто вздохнуть было бы некогда. А что будет, когда баронство ещё разрастётся?

– Понятно. Спасибо за… эм-м… консультацию!

Олесю не оставляло чувство, что как только она перестаёт концентрироваться на стоящем перед ними парне, он словно начинает сливаться с кустами, окаймляющими пляж, растворяться в них… Она потрясла головой.

– Доброго вечера! – эльф сделал несколько шагов и исчез.

Дамы уставились друг на друга, а потом на сопровождающих пацанов.

– Это ж Долегон, – словно о само собой разумеющемся ответил на невысказанный вопрос один.

– У него маскировка божественного уровня, – явно повторяя чьи-то слова добавил второй.

Ну ладно. Опять магия. Ага.

Пляж изгибался вдоль берега волнами, образуя естественные дугообразные зоны или ниши, обрамлённые буйно разросшимися кустами боярышника.

– Надо же, – подивилась Антонина, – сколько колючих кустов. Словно специально высаживали.

– А их нарочно и посадили! – охотно пояснил пацан. – Чтоб никто внезапно на берег не это… как его…

– Не десантировался! – подсказал второй.

– Ага.

Вот верить им или нет? Сказочники же… Дамы сомневались.

В следующем заливчике было многолюдно, шумно и весело. Здесь явно собралось несколько отрядов, четверо командиров – три парня и девушка – сидевшие за переделанным из коряги столом, махнули руками пришедшим и снова уставились в его середину. Рядом, лениво откинувшись на спинку кресла-коряжки, перебирал гитарные струны Глирдан. Увидев дам, он оживился и бросился их приветствовать и целовать ручки:

– Лидия Григорьевна! Антонина Ивановна! Несравненная Олеся Васильевна!

Лидия непедагогично фыркнула и увидела в центре стола врезанную прямо в корягу шахматную доску. Хм, интересно. Партия была почти закончена.

– Ну чё, Тёмыч, придётся тебе, однако, сдаваться, – Нифредил протянул рыжему долговязому парню руку через стол. Сидящие вокруг задумчиво покивали.

Рыжий собрался было положить короля на бок, но тут у Лидии вырвалось:

– Погодите! Не всё так однозначно!

Все четверо уставились на неё с чрезвычайным любопытством. Рыжий Тёмыч поторопился потесниться на лавке:

– Так-так, садитесь! Какие у вас соображения?

Последующие пять минут были очень напряжёнными для всех пятерых шахматистов, однако по окончании партии Лидия Григорьевна стала просто Лида, завоевав уважение как минимум четверых рейнджерских вожатых и целой толпы заинтересовавшихся юных лиц. Ещё бы! Такую безнадёжную ситуацию свести к вполне приличной ничьей!

– Увлекалась шахматами? – спросила её девушка-командир со странным именем Маэ.

– О! Лет десять в шахматный клуб бегала, пока быт не задавил.

– Чувствуется опыт, – в этой коротенькой фразе прозвучало искреннее уважение, и это уважение почему-то зацепило Лидию Григорьевну очень сильно, гораздо сильнее, чем все ранее выслушанные ею хвалебные речи, которых на веку пожилой уже заслуженной инспекторши было множество и по самым разным поводам. Почему? Не потому ли, что это уважение было настоящим?

Лида задумалась и пропустила момент, когда напротив неё уселся следующий жаждущий померяться силами шахматист, а фигуры мгновенно расставились по мановению чьей-то руки. Толпа вокруг подросла. Та-а-ак, ладно.

– Блиц-турнир? – спросила она внешне спокойно. Что-что, а сохранять хладнокровие за долгие годы работы сперва в детской колонии, потом в соцзащите и в совете по опеке она научилась прекрасно. Внутри же состояние близилось к панике: в шахматы Лида не садилась играть уже лет пятнадцать. Или двадцать пять?

Подростки загомонили, выстраиваясь в очередь. Надо же, кто бы мог подумать! Шахматы – путь к сердцу рейнджеров! Что ж, сосредоточимся…

Спустя час Лидия удовлетворённо выдохнула. «Мастерство не пропьёшь!» – муж покойный всегда так говорил. И ведь правда. Ну, не про «пропьёшь», конечно, а про то, что навыки никуда за годы не делись и голова, слава Богу, соображает! Двадцать партий, три ничьих и семнадцать побед! Зрители аплодировали с искренним восторгом. Ну, приятно же!

Антонина приобняла её за плечи:

– Лидочка, поздравляю!

Берег в их заливчике был совсем пустой, все столпились у стола.

– А где Олеся?

Антонина помялась:

– Они сперва с ребятишками песни пели. Потом, когда все сюда пришли на шахматы смотреть, она… погулять пошла.

Ясно. Ушла-таки с бардом. С другой стороны – взрослая ведь женщина, пасти её, что ли?

Лида встала и слегка раскланялась:

– Спасибо ребята! Очень приятно было с вами поиграть и пообщаться! – а ведь действительно, приятно! – Вы на нас не обижайтесь, нужно идти, ещё работа осталась на сегодня.

Они пошли по берегу, взявшись под руки. Небо постепенно наливалось темнотой летней ночи, люди потихоньку собирались домой. Лида, неожиданно для самой себя вдруг сказала:

– Надо и нам купальники купить. Что мы, правда, как бирючки… Все вон купаются.

– Пойдём, воду попробуем? – предложила Антонина.

Они сняли тапочки, подвернули трико повыше и немного побродили по тёплому мелководью.

– По сравнению с Ангарой – вообще курорт!

– Точно!

– Надо спросить: вроде, говорят, кое-что прямо тут купить можно, на складе, чтоб к порталу не кататься.

– Ещё швейная мастерская, кажется, есть.

Лида поддёрнула штаны и забрела в воду подальше, рискуя замочить гачи.

– Смотри, тут мальки! Надо же… Эх, сто лет я на речке не была! Не говоря уже про море.

Вода словно смыла дневную усталость, и по узенькой тропинке, виляющей в гуще колючих кустов, они потопали уже совсем бодро. Выбравшись под кроны сосновой рощи, Лидия вдруг резко остановилась, так что Антонина едва на неё не налетела.

– Что случилось?

– Тоня! Ты понимаешь – до меня только сейчас дошло: мы снова молодые! Понимаешь? То-то Олеська уже четыре дня гарцует! Тело требует жизни, движения, страсти! Гормоны, видимо…

Лида подхватила Антонину под руку и с удвоенной энергией рванула вперёд, почти таща за собой слегка озадаченную подругу.

27. ПУТЬ СОЦИНСПЕКТОРА, ВЫЖИВАНИЕ И ДРУГИЕ НОВОСТИ

СУМАСШЕДШАЯ НЕДЕЛЯ

Соцдамы

Последующая неделя оказалась для социнспекторов просто сумасшедшей. И чего они только не перепробовали: и в теплицах работать, и в столовой, и рыбу коптить, и в мастерских помогать… Всего не упомнишь, одним словом. И всегда, на всех работах рядом с ними были дети или подростки. Материала не просто для отчёта, а для развёрнутого доклада накопилось – ну просто завались, как говорил кот Матроскин.

В ночь со среды на четверг они вместе с беловоронским поездом ездили к порталу. Звонили, договаривались, запрашивали, согласовывали…

Всё свободное время три инспекторши корпели над бумагами, заполняли необходимые бланки, собирали отзывы и характеристики, подклеивали фотографии, проверяли и перепроверяли списки. Соединяли в одно связное.

Случай с усыновлённой Ксюшей оказался не единичным. За прошедший год в семьи было принято семнадцать детей. На них тоже задним числом строчились ходатайства об усыновлениях и бумаги, бумаги, бумаги…

В ночь на воскресенье поехали к порталу опять – забирать полученные письма и подписанные документы, снова кому-то звонить…

ДОБРОВОЛЬНО-ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ ВЫЖИВАНИЕ

Новая Земля, Серый Камень и окрестности, 16.02 (июня). 0005

Соцдамы

А вот в воскресенье барон снова вызвал к себе всех троих и сообщил, что рейнджерские отряды, в которые входят подростки от двенадцати до пятнадцати лет, двадцать пятого июня уходят на летнюю лесную «выживалку» до дня середины лета – на две недели. И три дамы должны выбрать, как он сказал, «из среды себя» одного инспектора, который отправится с ними. А лучше двух, потому что лагерь большой – больше сотни человек. И завтра к семи утра быть с рюкзаком у столовой. И ещё что-то про то, что он надеется на их профессионализм…

Они некоторое время постояли у крыльца донжона, переваривая информацию. Потом Олеся махнула рукой и воскликнула:

– Ну, и чего мы тупим? Двое едут сейчас, один – позже, с малышнёй. Все отоваримся! Осталось выяснить, кто хочет с кем?

Лида подумала, что она, кажется, подозревает – с кем хочет куда-нибудь поехать Олеся Васильевна, но вместо этого сказала:

– Я лучше со старшими.

– А я, наверное, с маленькими, – с сомнением выбрала Антонина.

– Ну вот! Значит, я со старшими тоже! – Олеся хлопнула в ладоши. – Всё, девоньки, я собираться!

– Попылила! – усмехнулась вслед взметающемуся подолу Лида.

НЕПРИЯТНЫЕ НОВОСТИ

Новая Земля, 17–24.02 (июня).0005

Кельда

Новостей за последнюю неделю особо не было, кроме того, что среди цыган, видимо, образовалось несколько враждующих фракций.

Что в деревне происходило – мы не знаем, но у портала вместо одной пёстро-бабской ватаги начали крутиться две, потом три, четыре… Уровень заработка у каждой из них, естественно, просел, и цыганки начали теснить друг друга, скандалить, потолкушки быстро переросли в настоящие драки.

В конце концов, во время одной из драк, когда пёстрая визжащая каша месилась прямо у столов в равновременном кругу портала, кто-то по-тихому воткнул нож в спину молчаливой гадалке, раскладывающей свои карты в углу на крайнем столе. Когда утирая разбитые губы и носы кричащие кучки наконец растащились в разные стороны площадки, попавшая под раздачу баба уже начала остывать. В её скрюченных пальцах были зажаты смятые карты: пиковый король, дама треф и девятка бубей. Каждая кодла (представляющая, как мы поняли, свою цыганскую фракцию) кричала о своей трактовке, сыпля именами. Но все толкования сводились к одному: карты плохие – смерть, кровь, измена и предательство!

Ни один здравомыслящий человек, конечно, в эту чёрную кашу не полез, и равновременной полукруг целиком оставался за цыганками. Но в фургоне МФЦ было окошечко, сквозь которое можно было и смотреть, и слушать. И наша хорошая знакомая, Людмила Сергеевна, слушала. Слушали также и дежурные полицейские. Они-то и рассказали нам, что дела у цыганского барона, судя по всему, не очень. Что на тот же титул претендуют как минимум пятеро других уважаемых людей…

В запале эти грязные цветы свободы выкрикивали обвинения одно другого страшнее. Но катализатором послужила, как это часто бывает, ерунда. То ли жирной кто-то кого-то назвал, то ли гулящей. И понеслась! Драка вспыхнула с новой силой – и теперь уж замелькали ножи и подвернувшиеся под руку булыжники. Спустя время поле боя опустело. Неизвестно, были ли убитые, но нескольких женщин унесли, а площадка оказалась испятнана кровью во многих местах. За столом осталась только мёртвая гадалка, продолжающая сжимать в руках три злополучные карты.

Мужики из новой охраны решили, что не-по-людски так, вынесли её и положили в тени. Мол, если не придут за ней – утром похоронить. Однако ночью тело исчезло.

А на следующую ночь заполыхал выстроенный у портала для торговли цыганский двор. Не поделили, видать. Выгорело всё до пепла.

Женщины-цыганки больше не появлялись, зато всё чаще (и только группами) стали мелькать хмурые мужики, и такие же мужики всё чаще приходили пообщаться с ними со стороны Старой Земли, передавая время от времени тяжёлые объёмистые сумки…

ВОТ ЭТО ВЫЖИВАНИЕ…

Новая Земля, где-то в лесу… 25.02 (июня).0005

Олеся

Во-первых, лагерь оказался в двадцати километрах на юг, и туда нужно было топать пешком! Ну и рюкзак, соответственно, на себе нести. Рюкзак был, наверное, во-вторых? Эх… Олеся тяжко вздохнула и поправила ношу. В-третьих, невесёлой новостью было то, что обходительный бард работает в за́мке и ни со старшими, ни с младшими в лесной лагерь не поедет. Дети без песен, конечно, не останутся. Вместе с рейнджерами ехали… точнее, шли и Вась-Вась, и молодая девушка Ангелина, оба хорошие исполнители и учителя, хоть Геля и начинающая… Но дело-то вовсе не в музыке…

Сколько же километров они уже отшагали? Олесе казалось, что сто! Она плелась уже в самом хвосте, позади нескольких вьючных лошадей, тащивших какие-то тюки, мотки верёвок и бог знает что ещё…

И ещё она стёрла ноги. Правую уж точно. Пятка при каждом шаге чудовищно жгла. Пластырь затерялся где-то в глубинах рюкзака, нашлась ватка, но она облегчала страдания не очень.

Лида стоически шагала впереди, прямая, как гренадёр. Вот же железная женщина! Тут даже по сторонам уже мочи нет смотреть, все последние силы уходят на то, чтобы отслеживать тропу и не наступить в конскую какашку.

Ёлки неожиданно кончились, расступившись большой вытянутой поляной. В нос ударил вкусный запах костра, чая, каких-то трав и копчёного мяса. Она радостно воскликнула:

– Привал! – и хотела было упасть прямо тут, на месте.

– Погоди, однако! – невысокий, худощавый, невесть откуда взявшийся парень в защитного цвета штанах и штормовке, подхватил её уже скинутый рюкзак. – Вон туда пошли! Твоё как имя?

– Олеся, – она по привычке хотела добавить отчество, но почему-то передумала.

– Ага! А Лида кто?

– Я – Лида, – откликнулась остановившаяся чуть впереди и тяжело дышащая Лидия. – Что случилось?

– Вас жду, девки! Пошли со мной, однако! Чай готов, есть будем!

Лидия Григорьевна чопорно поджала губы, услышав «девки», но обещание еды и чая перевесили минусы панибратства.

Парень уже шагал вперёд с Олесиным рюкзаком в руках, так что у них и выбора особого не осталось.

– А вас как зовут? – младшая разглядывала проводника с любопытством.

– Кадарчан. Ты чего хромаешь?

– Да… ногу натёрла. Сейчас в рюкзаке пластырь поищу. Он где-то должен быть. Только я не помню где.

– Э! И зачем тебе пластырь, смешная? Когда фельдшер есть в отряде?

– Да… неудобно как-то. Подумаешь-ка, ногу натёрла.

– Неудобно штаны через голову надевать, поняла? – Кадарчан кинул Олесин рюкзак на расстеленный ярко-зелёный коврик. – Смотрите, девки! Вон чай, вон кружки, сахар, мясо, хлеб там – ешьте. Скоро приду, – и побежал в сторону рассёдлываемых лошадей.

Лида привалила свой рюкзак к боку Олесиного и устало опустилась на коврик. Подумала и легла, раскинув руки и прикрыв глаза.

– Интересно, надолго привал? Спросить надо было.

– А прикольный он, да? – Олеська успевала снимать кроссовки и поглядывать по сторонам. Столько всего происходит!

– Да, интересный типаж, – согласилась Лида, – на тунгуса похож.

– Потому что тунгус и есть! – вынырнувшая из-за ёлок девушка присела рядом с Олесей на коврик и взяла её за руку.

– Ой, как вы это – из леса? – вытаращилась на неё Олеся.

Девушка усмехнулась.

– За ёлкой стояла, вас ждала… – усталость начала заменяться бодростью. – Да не смотри так, шучу. Там дальше поляна загибается, – она показала рукой, – как подкова. Через лес быстрее. Да-а, мать, убила ты ноги… Ну какой тебе пластырь, а? Аж до мяса… Кроссовки что ль неудобные? – кожа на ногах перестала ныть, вздувшиеся пузыри мозолей опали, непонятно куда исчезла скопившаяся в них вода, да и самые страшные кровавые дырки активно начали затягиваться розовой кожей.