Текст книги "Записки кельды 2 (СИ)"
Автор книги: Саламандра и Дракон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
– Подожди! Я согласна!
– Учти: будешь ненавидеть меня – сдохнешь.
Вот теперь она испугалась по-настоящему.
25. ПУТЬ САМУР… (зачеркнуть) СОЦИНСПЕКТОРА. НАЧАЛО
СОЦДАМЫ ЕДУТ В СЕРЫЙ КАМЕНЬ
День шестое июня тоже получился бесконечным…
Кельда
Назад мы ехали непривычно засветло. Взяли в нашей усадьбе небольшую дежурную тележку с парой лошадок, погрузили в неё трёх инспекторш с их барахлом. Всё же отчёты по усыновлённым детям необходимо было сделать.
Охранники остались в нашей усадьбе, потому как было у меня такое подозрение, что таки не все цыганские семьи согласятся с тем, что нет у нас кровной вражды. Притащили их фургончики, расставили пока по двору. Справа от нас был наш же застолблённый кусок, на котором собирались построить всякого разного в связи с «расширением штата», а слева, это тоже уже решили, будет двор книготорговца – под присмотром.
Перед самым отъездом Дмитрий Сергеич и Лидия Григорьевна составили с нашей помощью совместную докладную о произошедшем ЧП (со всякими формулировками, типа: «вопреки предупреждениям в одиночку покинула лагерь», «не оставила сведений о цели своего выхода», «вступила в общение с преступными элементами» и тому подобное), приложили документы, свидетельские показания – куча бумаг получилась, и всё равно у Дмитрия Сергеича были кислые предчувствия, что писать ещё всяких объяснительных – не переписать.
Я напоследок предложила ему наехать на начальство (а что, лучшее средство защиты – нападение!) касательно более жёсткого вводного инструктажа для всего персонала – и под роспись! И чтоб прописано было, что каждый человек несёт за себя персональную ответственность: за свои похождения, контакты и всё такое прочее. А то набегут сейчас инфантильные граждане, нянчись с ними потом…
Земфиру я растрясла на бабки и отправила в посёлок за вещами. Сутки у неё ещё есть – потом вступает в силу нехилый такой цыганский закон: изгнанную имеет право убить любой цыган, которому это взбредёт в голову. Так что я велела ей пошевеливаться. Нефиг на казённом обеспечении сидеть, когда всё своё есть. Предупредила, конечно, чтоб не вздумала дурить: за нарушение рабской клятвы сильное и очень болезненное наказание следует сразу, не успеешь исправиться – умрёшь. Вэр – богиня строгая. Цыганка угрюмо кивнула и ушла. Посмотрим, что будет.
Так вот, ехали светлым вечером. Обычно ночью как-то неловко громко разговаривать, не то что кричать – тёмный лес, он настраивает. А тут… Глирдан вздумал прямо сразу, по свежим следам, сочинить хотя бы кусок баллады (я про средневековую моду на эстетику говорила, да?), и все кому не лень немедленно взялись ему помогать. Под гитару. Особенно всем зашла сцена про дракона. Галя с Васей наперегонки упражнялись в подборе эпитетов. И все ржали на весь лес. В конце концов мне надоело это слушать, и я велела им всем кончать валять дурака и спеть что-нибудь приличное.
Олеся Васильевна следила за всем этим процессом с величайшим энтузиазмом, а потом во время одной из пауз с любопытством спросила Глирдана:
– Скажите пожалуйста, а вот уши у вас такие… необычные…
– Почему же необычные? – удивился бард, – Самые обычные уши для эльфа.
– А-а-а… Это вроде маскарада? Дочка у меня увлекается, – на самом деле, инспекторша хотела сказать «внучка», но постеснялась, и потому слегка покраснела. – Как это… кросплей?
– Косплей! – строго уточнила Лидия Григорьевна, которой на вид всё ещё можно было дать лет сорок.
– Да нет! – Глирдан засмеялся. – Это не косплей. Просто я эльф. И уши у меня натуральные, эльфийские, – он подъехал чуть ближе к повозке и слегка наклонился в седле, проникновенно заглядывая инспекторше в глаза: – Обычно я этого не делаю, но вам, несравненная Олеся*, я могу дать их потрогать, – голос у него при этом сделался совершенно бархатный.
Вот стервец!
Все три соцдамы дружно покраснели.
*Справедливости ради, надо сказать, что Олеся
на непредвзятый взгляд (особенно мужской)
и впрямь была весьма: большая грудь и приличная попа
(то, что некоторое время назад
было принято называть «бразильской»),
при довольно узкой талии.
Женщина-гитара.
Моя бабушка называла таких фигуристыми.
Плюс светло-русые волосы,
мягкий овал лица, голубые глаза.
Красивая баба, что говорить!
– Глирдан! – укоризненно сказала я, хотя на самом деле мне больше хотелось заржать.
– Да, матушка кельда? – и глазками хлопает, чисто ангелочек!
– Лучше пой.
И он же спел! Лирическую композицию по мотивам шекспировских сонетов. И всё бросал на наших дам взгляды романтического… м-м-м… толка. Ну, приедем, получит он у меня!
Вове, видимо, тоже надоел этот цирк, и он спровадил молодёжь вперёд под солидным предлогом необходимости обсудить серьёзные вещи с дамами инспекторшами.
– Итак, барышни, сперва по размещению. Послезавтра у нас годовщина основания баронства. К этой дате приурочено несколько свадеб. Соответственно, я думаю, в женских общежитиях освободится достаточно мест. Но я хотел бы поселить вас именно в тех комнатах, из которых съедут старшие.
– Это как? – осторожно уточнила Антонина. – В каком смысле – старшие?
– В том смысле, что там живут в основном подростки – и из семей, и те, которые на попечении. И одна девушка более старшего возраста, старшая комнаты.
– Типа вожатой?
– Нет. Типа вожатых – это у них в рейнджерских отрядах. А в комнате – именно старшая. Как старшая сестра или тётя. Тот, кто присматривает, чтобы в комнате был порядок, чтобы не пропускали дежурства по уборке, чтобы никого не превращали в парий и изгоев, вовремя ложились спать и тому подобное. Организующее начало. Послезавтра они съедут, так что у вас как раз будут сутки, чтобы вникнуть в курс дела.
Лица у дам сделались слегка испуганные. Вова продолжал объяснять строго и терпеливо:
– Далее, пункт второй. Кроме проведения проверок и написания бумажек, что вы умеете?
Все трое переглянулись.
– Какую пользу вы сможете причинять нашему сообществу? – усмехнулась я.
Так мы дальше с мужем и говорили, по очереди.
– Поймите, – продолжил барон, – во-первых, здесь нет такого объёма работ для проверок. Во-вторых, я вас принимал не проверяющими. Допустим, я согласен выделить на ваши писанины два часа в день или, скажем, день в неделю – и то только поначалу. Дальше вы будете делать что? Дурака валять? Людям головняк придумывать? При нашем коллективном полунатуральном хозяйстве каждый должен себя обеспечивать.
– Наша задача – подобрать вам дело, в котором вы будете прямо ураган. Тогда есть шанс, что проявится магическое умение.
– Я лично думал, что вам, возможно, захочется работать в вашей же области – с детьми. Скоро учебный год начнётся. Школа. Детей теперь много. В детский сад тоже можно.
– Да даже к Маргарите. Двадцать девять детей! Скоро рейнджеры в леса уйдут на месяц – считай, постоянных помощников не остаётся, так и так придётся кого-то к ней назначать.
– Думайте. День вам даю на осмотреться, как всем. К вечеру нужно определиться.
– Вы не пугайтесь так. Можно попробовать – там, там поработать. Где понравится. Ну, вот например…
Инспекторш Вова поручил Марку, и их расселили по женским общежитиям на места выбывающих девушек, пока на раскладные армейские кровати. В каждой комнате жило по двое-трое бывших детдомовских девчонок. Вот заодно и посмотрят их бытовые условия изнутри, надо же с чего-то эти дурацкие отчёты начинать.
Татьяну Филипповну, жирную дуру, мне искать совершенно не хотелось, и всё же по просьбе Дмитрия Сергеича – «если вдруг получится, попробовать отыскать её» – я показала фотографию Кадарчану. Следопыт взял фотку, долго так и сяк смотрел, крутился по сторонам света – и в конце концов с сожалением сказал:
– Нет, не вижу – где. Далеко, однако. Вижу, что жива, а направления нет.
Понятно. Жаль. Хотя, нет, что лукавить-то – не жаль мне вовсе. Сама голову в петлю сунула. Жива – может, и дальше выживет. Кто её знает, как там судьба сложится.
ЗДЕСЬ ВСЁ НЕПРИВЫЧНО
Олеся
Олеся Васильевна пребывала в совершенном раздрае. Для начала, выяснилось, что тот гитарист вовсе не шутил и на самом деле был эльфом. Эльфов здесь оказалась целая куча. Даже эта девушка, на место которой её хотели определить. Эль-да-ло-тэ. Тоже оказалась эльфийка. Все, конечно, называли её просто Эльда. Но уши у неё были самые что ни на есть настоящие, остренькие. Сказочное царство какое-то.
Эльда собиралась не просто выходить замуж, а уезжать в новый посёлок за реку. И… что вызывало у Олеси форменный ступор… она собиралась замуж сразу за троих мужей. Эльда вышивала последние узоры на зелёном свадебном платье и делилась своим радостным ожиданием. Четверо молодожёнов для начала решили заключить союз пока на три года, а там видно будет. Это вот как? Так можно?
Эльфийка видела её растерянность и весело смеялась.
– А почему нет? Мне все трое нравятся, и между собой они дружат. Зато как удобно! Даже если кто-то на ночном дежурстве, дома всё равно хоть один да останется, да?
Олеся не сразу поняла, что Эльда её поддразнивает, и спросила:
– А если никто на дежурство не пойдёт?
– На этот случай девчонки готовят нам в подарок большое одеяло, – с чопорным лицом ответила невеста и снова засмеялась: – Ну ты даёшь! А у тебя есть кто-то? Говорят, тебе Глирдан глазки строил?
Олеся покраснела, не зная, что сказать. Кошмар. Вот уже и сплетни про неё рассказывают. Не успела приехать…
– Ты имей в виду: он весёлый, лёгкий, но для серьёзных отношений – вряд ли. Так… повстречаться, время провести.
Двери хлопнули, и в комнату внеслись две девчонки, лет двенадцати, обе с разбегу повисли на шее у эльфийки:
– Эльдочка! Миленькая! Ура! Господин барон разреши-и-ил!
Они радостно трещали в два голоса и прыгали по комнате. Не сразу, из беспорядочных и обрывчатых объяснений Олеся Васильевна поняла, что девчонки тоже собираются переезжать за реку. И будут соседями Эльды и её новой семьи (по этому поводу было отдельное ликование). И одна из девочек, Карина, была из большой семьи, где кроме неё была куча родни и пятеро детей, но все мальчишки. А вторая, Ксюша, вот уже год её лучшая подруга – из детского дома. И то, что переезд раскидает их по разным берегам Бурной, и видеться они будут только изредка, повергало обеих девчонок в отчаяние. И вот вчера, когда вся большая семья паковала вещи, Каринка возьми да и спроси: а что если она и дальше в общежитии жить будет? Живут же дети в интернатах? А по воскресеньям в гости приходить? Родители, а тем более бабушки-дедушки такого поворота событий никак не ожидали и быстро докопались до сути, после чего недолго думая сочинили заявление, нет – прошение к господину барону с просьбой отдать Ксюшку в семью на удочерение. А что? Так и так всё свободное время девчонки вместе, все уж и привыкли, как к родной. Девчонка хорошая, сообразительная. Будет Каринке сестра.
Барон с утра был занят, а вот сейчас вернулся с портала – и подписал, что не возражает! Завтра к порталу вместе поедем новое пластиковое удостоверение получать! Ура!!! Девки с удвоенной силой заскакали по комнате, а потом бросились паковать свои нехитрые пожитки.
Вот как просто, оказывается. Ни тебе комиссий, ни тебе проверок. Хотя какие тут проверки? Все, должно быть, и так друг друга знают, как облупленных. Барон подписал – и всё, больше не требуется никаких бумаг. А мог бы и не подписывать – вдруг подумалось ей. Достаточно ведь и просто слово сказать. Как он говорил? Моя земля, мой закон, что-то такое. А карточка с фоткой – это ведь больше для ребёнка. Подтверждение, что взяли в семью. Новая фамилия…
ОТСТРЕЛЯЕМСЯ?
Вечер тот же
Олеся
Она так задумалась, что когда в дверь коротко стукнули, аж вздрогнула. На пороге стояла Лида, из-за её плеча выглядывала Антонина.
– Олесь, ну ты чего? Мы тебя ждём-ждём. Договорились же?
Действительно, хотели же после ужина сходить к Маргарите, посмотреть: как она со своей малышнёй устроилась!
– Ой, девочки, бегу!
Но на выходе из общежития их остановила девушка в спортивной форме:
– Девушки, вы у меня куда? Вы же новенькие?
– Мы хотели прогуляться до Маргариты Васильевны, – строго и сразу за всех ответила Лидия. – Разве перемещаться по территории запрещено?
– Нет, конечно! Просто мне сказали провести с новенькими вводную тренировку, а из новеньких – только вы. Пойдёмте, отстреляемся?
– А что за тренировка? – с любопытством спросила Олеся.
– Стрельба, говорю же. Начнём с лука. Можно не переодеваться, прямо так.
В общем, после тренировки сил ни на какие походы уже не хватило, так что к младшим детдомовским они попали только завтра.
МАРГАРИТИНЫ ДЕТИ. И НЕ ТОЛЬКО
Новая Земля, Серый Камень и окрестности, 07.02 (июня). 0005
Соцдамы
С утра прошёл небольшой дождь, и между камешков, которыми были посыпаны дорожки, блестела вода. Инспекторши собрались в столовой.
– А что, детей отдельно кормят? – Антонина оглядывала зал. Между столами деловито сновали подростки в фартуках, протирали полированные столешницы, подкладывали хлеб и пирожки в круглые пузатые хлебницы.
– Нет, здесь же, я узнавала, – Лида сегодня была даже с папкой – это был единственный свободный день, который барон дал им осмотреться, и нужно было извлечь из него максимум пользы, – только дети в четвёртую смену идут, чтоб никому не мешать.
– А мы?
– А мы – в третью.
– Так давайте их тут дождёмся и сперва понаблюдаем? – этот довод Антонины всем показался здравым, и дамы приступили к завтраку неторопливо.
– Ой, девочки, вкуснота какая! – Олеся с утра была в хорошем настроении, не смотря на все смущающие факторы. – Разъедимся мы тут, а?
– А ты на булки не налегай! – усмехнулась Антонина.
– М-м… – возражать с полным ртом было трудно и некоторое время стояла относительная тишина. – Кстати, вы слышали, что по субботам бывают танцы? Я хочу сегодня сходить, посмотреть.
– Олеся, о чём ты только думаешь? – Лида укоризненно покачала головой.
– Ну, а что? Мы не люди, что ли? Я пойду.
– Я тоже пойду, – неожиданно для себя сказала Антонина и на всякий случай сделала вид, что рассматривает что-то в другом конце столовой. А что, действительно? Вторая молодость – для того, чтобы в углу просидеть, что ли? Внезапно всплыл аргумент: – Вполне возможно, там могут и наши дети быть, опекунские.
– Мою одну сегодня усыновили, – между прочим поделилась Олеся.
– Как? – поразилась Лида. – Без согласования?
– Почему… с согласованием. Барон вчера подписал прошение, а больше, я так понимаю, ничего и не нужно. В этом государстве он – высшая инстанция, выше только боги.
Эта мысль для Лидии Григорьевны была, видимо, совершенно новой, и некоторое время она молчала. Олеся Васильевна тем временем решила обсудить ещё одно поразившее её переживание.
– А у ваших девушек сколько женихов?
– В смысле? – переспросила Антонина.
– У моей трое, – Олеся насладилась произведённым эффектом. – А говорят, можно наоборот – один муж, несколько жён. Или ещё по-всякому. Главное, чтоб совершеннолетние были.
– А совершеннолетие у них? – внутренне холодея, спросила Лидия Григорьевна.
– В пятнадцать.
– Значит наши тоже могут?.. – Антонина в отчаянии прижала ладошку ко рту. – Господи боже, и как мы будем за это отписываться?..
– Так, не паникуем! – Лида с титаническим спокойствием отпила чай из чашки. – При усыновлении в другое государство ребёнок живёт по государственным законам страны усыновляющей стороны. Приложим выписку из законов или постановлений с печатью. Попросим официальное лицо расписаться. Всё.
Они ещё посидели. Столовая пустела, кроме них остались считанные единицы.
Дверь в столовую открылась, и в неё сплошным равномерным потоком, как это умеют только малыши, потекли дети.
– Наши пришли!
Маргарита явно не видела инспекторов и была полностью занята детьми, побежавшими к умывальникам.
– Как же она с такой оравой справляется? – посочувствовала Олеся.
– Я бы не сказала, что вид у неё измождённый, – Лидия смотрела очень внимательно. – Может, помогает кто-то?
Словно в ответ на её слова из окна раздачи крикнули: «Рит, помочь⁈» – дверь в кухонное помещение открылась, оттуда вышла девушка в белом фартуке и направилась к детям. Ещё пара женщин, относивших свои подносы с грязной посудой к моечному окну, тоже подошли к самым маленьким.
– Ну вот, я же говорила!
Олеся взбодрилась:
– Пойдёмте, познакомимся?
– Погоди, немного ещё понаблюдаем.
Маргаритины подопечные поели, составили грязную посуду в специальную тележку и начали строиться парами – на выход. В это время дверь столовой распахнулась, в неё заглянули мальчик и девочка (по виду – где-то первоклашки) и крикнули хором:
– Тётя Рита! Мы пришли!
Малышня, увидев их, радостно побежала им навстречу.
Инспекторши уставились друг на друга. Наконец Антонина с сомнением произнесла:
– А девочка… негритянка? Мне не показалось?
– Знаете что, давайте у кого-нибудь спросим! – Лида решительно встала, однако столовая была уже совершенно пуста. – В кухне!
Они осторожно заглянули в окно раздатки. Четверо кухонных работниц пристроились за небольшим столиком, попить чаю. Одна из них сразу заметила заглядывающих инспекторш:
– Что, девочки? Ещё покушать? Булочки будете? Или пирожка? Я вам по-быстрому запеку.
– Нет-нет, спасибо, всё было очень вкусно. Мн-э-э-э… – Лида едва не сбилась с мысли: – Скажите пожалуйста, мы сейчас видели девочку… кажется, э-э-э…
– Чернокожую, – подсказала Антонина.
– А! – поварихи засмеялись. – Поначалу все удивляются. Это Кира, Богдановых-младших приёмная дочка.
– А-а-а…
– Её в родном племени за зелёные глаза хотели в жертву принести, так матушка кельда сказала, что, мол, пусть уж лучше у нас – Леля её к нам и привела. Давно уж, ещё в первое лето. А у Богдановых как раз Мирошка был, как она же. Больше тогда и малышни-то в посёлке не было, ну они её к себе и взяли.
– А Леля – это?.. – осторожно спросила Антонина.
– Как же! Богиня! Леля-весна!
Инспекторши уставились друг на друга.
– Спасибо! – за всех ответила Олеся и не удержалась от любопытного вопроса: – А пирожки по-быстрому – это как?
– Да вот! – повариха с завязанными в высокую шишку сиреневыми волосами взяла со стола с заготовками сырой тестяной пирожок, подошла к окну и подала Олесе: – Осторожно держи, ещё горячий. На́ вот в салфеточку.
Пирожок был горячий, румяный, словно только что из печки вытащенный. Олеся хлопала глазами, пока он едва не обжёг ей руки.
– Ой!.. А как это?
– Это магия! – таинственно прошептала повариха.
– А-а-а…
Она пошла на выход, таращась на пирожок, как на оживший камушек, и только перед самой дверью вспомнила о вежливости:
– Спасибо!
– На здоровье! – весело откликнулись из кухни четыре голоса.
Под семейство Маргариты в остроге был отведён целый длинный дом, торцом выходящий на большую игровую площадку, на которой сейчас детей было явно больше тридцати.
– А вон и негритяночка! – заметила Антонина.
На лавочке около карусели сидела Маргарита и ещё одна женщина, с коляской. Женщина была довольно колоритного вида – крепко сбитая, с узко-раскосыми чёрными глазами и чёрными как смоль волосами, заплетёнными в две длинные толстые косы.
– Видимо, площадка общая? – вслух подумала Лидия.
– Ну, это и неплохо! – Олеся наконец отвлеклась от своего пирожка. – Социальная адаптация…
Они подошли и чинно поздоровались. Маргарита заметно напряглась, зато вторая, Марина, с энтузиазмом крепко пожала всем троим руки:
– Очень, очень хорошо, что вы приехали! Детей много, каждому нужно внимание ласка, душевное тепло – ваша помощь чрезвычайно нужна! Я вам советую: через неделю после дня середины лета все младшие рейнджерские группы выезжают в лесной лагерь – вам обязательно надо поехать с ними! Это такой удачный момент – подружиться с детьми! Много общения, песни у костра! – Марина сделала хитрое и весёлое лицо, словно предлагала чрезвычайно весёлую штуку: – Научитесь навыкам выживания в тайге!
Антонина немного испугалась. Выживание в тайге?
– Нам сказали, что Маргарите Васильевне, кажется, помощь нужна будет, как раз в это время…
– Вы не переживайте! У меня всего семь человек останется, к тому же двое – большие уже, шестилетки. Так что я буду Рите помогать. Вдвоём мы сила! Да, Ритусь?.. – она приобняла Маргариту за плечи и ободряюще оглянулась на соцдам: – Да вы не бойтесь так! Мои тоже в первый раз нынче поедут: Мироша и Кирочка. И ещё три человека из моей группы, вон они, видите? Маша, Мила и Рома. Вот, считайте, уже и познакомились!
Да уж… Маргарита подумала, что, в своём энтузиазме Марина иногда напоминает жизнерадостный шагающий экскаватор.
– А у вас что за группа? – решила перевести разговор Лидия.
– Детский сад! – радостно откликнулась Марина. – Самая первая группа была, поэтому видите, возраста все разные. Гремучая смесь! – она довольно засмеялась. – Моих тут четверо, вон, – она широко размахивала руками: – Мироша, Кира, Ариша и Тимоша.
Олеся хлопала глазами. Про Киру им уже объяснили. Мироша с Аришей были явно родные – по мордашкам было видно, что хоть папа у них и русский, но мамина якутская кровь явно берёт своё – оба были жгуче-черноволосые, с характе́рной раскосинкой чёрных глаз. А вот последний мальчишка был веснушчатый, соломенно-рыжий и совсем светленький. Тоже приёмыш, остро осознала Олеся и вдруг захотела чем-то поделиться с соломенным Тимошкой.
– Хочешь пирожок? – брови её сложились домиком, а в носу предательски защипало.
Пацан, однако, тонкой лирической ноты не ощутил, помотал светлыми вихрами и помчался на качели, а Марина засмеялась:
– Да вы что! Мы же только что из-за стола! В детинце знаете кто повариха? Валентина! У неё не то что пироги – доску разделочную можно съесть и просить добавки! Вот приходите как-нибудь в гости, сами оце́ните! Ну вот, – продолжила она экскурс в историю своей группы, – Миша маленький был, как моя Аришка, я его помогала грудью кормить, а потом – ещё и Тимошку. Потом Петя родился, у меня ещё молоко не пропало, так я и его на́ день брала. А если матушке кельде нужно было в ночь к порталу – и на́ ночь тоже.
– Так тут и баронские дети? – все три дамы вытянули шеи, вглядываясь в детскую ораву внимательнее. Но баронские дети ничем на вид не выделялись из общей кучи.
– Да, Миша и Петя. Найдёновых тоже первой зимой привезли, стала их брать, чтоб матери могли работать. Их спервоначалу больше было, подросли, в рейнджерские группы потихоньку ушли. Ну и с первой весны было несколько ребятишек, тоже уже последние остались. Эти вот двое, считайте, последний выпуск. Вот, помощники Ритины с леса вернутся – возьму себе новеньких, самых маленьких, чтобы Надюшке компания была, – она махнула рукой на коляску.
– А это – тоже баронская дочь? – Олеся спрятала пирожок в карман.
– Не-е-е, это Га́лина. Внучка уже баронская, считайте.
– Понятно…
– Тёть Рита! Тёть Марина! – на площадку вынеслась стайка ребятишек лет по десять, за которыми бежали две огромных молочно-белых лохматых собаки. – Здрасьте! Ваши готовы?
– Забирайте! – широко махнула рукой Марина.
– За земляникой кто⁈ – строго спросил мальчишка в многократно латанных шортах. – За свистками ко мне! Живее, люди уже ждут!
На площадке одним махом стало сильно свободнее. Убежали и семилетки, и шестилетки даже. Собаки пристроились с двух сторон от ребятишек и начали «пасти».
– А куда это они? – Олеся вытянула шею вслед детскому отряду.
– За ягодой пошли. К обеду придут, – пояснила Марина, и проницательно спросила: – Хотите с ними?
– Хочу!
– Ну так бегите скорее, пока не ушли!
Алабаи обнюхали её и позволили идти вместе с детьми, а строгий пацан выдал сигнальный свисток. В итоге Олеся утро провела просто отпадно: собирала ягоды в маленькое ведёрко, выданное ей дежурным по отряду, вместе с другими азартно свистела в свисток, заметив подкрадывающихся «врагов» (которых изображали алабаи, и которым в конце концов достался разломленный напополам пирожок), набе́галась и немного сгорела на солнце. А ещё договорилась на завтра с этим же отрядом пойти на рыбалку. Воскресенье, оказывается – выходной, и все, кто не дежурит, могут делать что хотят. Рыбалка – это класс! По крайней мере, они это так расписывали, что захотелось лично проверить.
Маргарита воспользовалась оказией – старших забрали, да кроме Марины ещё две помощницы нежданно привалило – и заторопилась устроить своим младшим пупсикам помывку. А как же? Суббота, большой банный день. Так что Антонина с Лидией под чутким руководством Марины оставшимся ребятишкам и книжки читали, и хороводы с ними водили, и в гуси-лебеди играли, и постельное бельё помогали переодевать на половину детских кроваток – для малышей. Предназначенное в стирку сложили в кули и выставили на крыльцо. Говорят, потом подъедет кто-то на тележке и всё увезёт в большую прачку, в промзону.
Антонина начала сомневаться – а хватит ли у неё сил, чтобы в принципе доковылять вечером до танцплощадки? Но потом, перед самым обедом, к Маргарите зашла девушка с голубыми волосами (посмотреть ребятишек, как она сказала), и заодно подержала за руку обеих инспекционных дам. Обе подумали сперва, что она просто пульс считает, но внезапно почувствовали себя бодрыми, отдохнувшими и полными энергии. Танцам быть!
После обеда (суббота после обеда – нерабочая, каждый развлекает себя кто во что горазд) три дамы в поисках детдомовских детей успели побывать на кружке по шитью игрушек, на пленэре и на репетиции детского оркестра – большого и играющего с огромным энтузиазмом, откуда и сбежали под каким-то благовидным предлогом.
– Так, у меня голова уже совсем квадратная, – сказала Олеся, у которой уже начал облупляться нос. – Пойдёмте, сядем где-нибудь. Надо ещё всё это записать.
И до самого ужина они занимались составлением официальных бумажек, хотя больше всего Олесе Васильевне хотелось сбегать ещё куда-нибудь и что-нибудь интересное посмотреть.
А вечером были танцы! И вот что приятно, кавалеров было больше чем дам, так что натанцевались все до упаду.
26. ПУТЬ СОЦИНСПЕКТОРА, ТРУДОВЫЕ БУДНИ
ГОДОВЩИНА И СВАДЬБЫ
Новая Земля, Серый Камень и окрестности, 08.02 (июня). 0005
Кельда
В воскресенье восьмого июня была четвёртая годовщина Белого Ворона, первого мэллорна и нашей первой клятвы. А ещё десяток свадеб! На этот же день были запланированы последние перевозки для новоселья в новой деревне на другом берегу реки, которое мы решили отметить сразу следом – девятого, чтоб в одну кучу всё не мешать.
Посудив и порядив так и сяк, семьи, которые отправились туда на постоянное жительство, решили вести общее хозяйство. Артелью, можно так сказать. Хотя дома́ поставили уже отдельные, на каждое семейство.
Посёлок назвали красивым именем Малахит. К этому живописному названию строителей подвигли необычного переливчато-зелёного оттенка мхи, в изобилии разрастающиеся под кустами вдоль скальных валунов, выходящих к берегу Бурной. Против малахита мы ничего не имели, и название прижилось.
Чудный специальный плот, которым управляли то Дед, то Серегер, без устали курсировал по нескольку раз в день с берега на берег, загодя перевозя всякую хозяйственную утварь и людские пожитки.
Мост строился, но до его окончания было ещё месяца два. Дело немного замедлилось, потому что бригады Эли с Сергеем ушли на постройку большого каменного дома в детинце, так что мостовые арки выводили ребята Коле.
То, что пока сообщаться будем только плотом, никого не пугало, скорее, наоборот – добавляло определённой романтики. С меньшим энтузиазмом отнеслись к плоту овцы, которым пришлось форсировать реку таким беспокойным образом. Овцы были специальные – одни какие-то мясо-шерстяные, прямо-таки тонкорунные ну, типа «оренбургский пуховый платок» и всё такое, а другие – повышенной мясо-молочности, но тоже кудрявые, как папахи чабанов на картинках. С этими вторыми у нас была разработана бизнес-идейка и даже выстроена под это дело специальная сыроварня. Овечий сыр ценился гурманами дороже даже козьего, так что орущим при виде бурной воды меховым мешкам предстояло переселение в большом количестве.
День получился очень насыщенный. И тебе годовщина, и свадьбы! Хорошо хоть гуляли кучно, всем колхозом – заодно и проводины для переселяющихся устроили.
Готовилась к переезду в новую деревню и наша помолодевшая бабушка, как мы её торжественно обещались называть, Гуля. Так я и не добилась, с кем она встречается – всё было таинственно и секретно. Следить за матерью я посчитала дуростью. Надо будет – скажет. Дом ей построили с четырьмя запасными комнатами – на случай, «если вдруг дети (мы) или внуки вспомнят про меня и приедут в гости с ночёвкой». Чувствуете накал эмоций и мхатовский надрыв, да? Типа: вот, и осталась я одна – слеза в голосе и взгляд такой пронзительный в сторону горизонта. Бывает у нас иногда такое. Хорошо, что быстро проходит.
В тот же вечер инспекционным дамам пришлось ещё раз столкнуться с Земфирой. Она пришла в разгар веселья, почерневшая, растрёпанная, с ввалившимися глазами и с двумя связанными между собой кулями манаток, перекинутыми через плечо (один вперёд, дугой на́ спину). Дежурные, предупреждённые о её возможном появлении, препроводили её прямо на танцплощадку, где на самой почётной скамеечке сидела баронская чета. Цыганка угрюмо зыркала на остановившихся танцующих, которые в ответ также беззастенчиво её рассматривали.
Все три инспекторши как раз находились около барона с баронессой – были вызваны – так что имели возможность наблюдать сцену вблизи.
Барон молча и довольно равнодушно смотрел на пришедшую. Нет, смотрел сквозь. А баронесса спросила:
– Что так долго? Вижу, не пыталась уйти. Где была?
Земфира словно с усилием разлепила губы:
– В лесу сидела. Думала – умру.
– М-м… И как?
Та горько скривилась:
– Боль есть. Смерти нет. Сил не стало терпеть. Пришла.
– Странно, – задумчиво, словно сама себе сказала баронесса. – Видно, Вэр не даёт тебе умереть. Иди, Земфира, устраивайся. Тебе всё покажут. Дежурный! Покажешь ей, где рабские женские дома… Всё, идите.
Музыка заиграла снова, и барон приглашающе махнул рукой на скамеечку, поставленную рядом с ними, боком – видимо, чтобы и наблюдать можно было, и с кем-то разговаривать удобно. Соцдамы чинно сели.
– Итак, девушки, рассказывайте: хорошо устроились?
Все трое дружно закивали, мол: конечно, спасибо и всё такое.
– Успели что-то посмотреть? – баронесса слегка улыбалась. – Детей нашли?
– Пока не весь список, конечно, – за всех ответила Лидия, как-то так получалось, что в их инспекторской ячейке она вроде как заняла ведущее место, – но кое-кого посмотрели.
– У малышей вчера были! – похвасталась Олеся.
– У Маргариты? – уточнил барон и, получив утвердительные возгласы, продолжил с некоторым нажимом. – Я именно о ней и хотел переговорить. Я надеюсь, никаких нарушений не обнаружено?
