Текст книги "Разоблачение (СИ)"
Автор книги: Rubus
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
– От пещеры? – непонимающе покосился на нее мальчик. – Я пришел к вам, чтобы помочь. Вы бродите здесь в темноте, совершенно не зная, куда идти, как слепые детеныши зверей. Вы злите гремгонов, а это нехорошо. А еще – вы что-то потеряли, так?
– Так. – Согласился Морган, нагоняя впереди идущих. – Мы потеряли очень дорогих нам людей.
– Ты тоже? – Акапана обернулся к Кесседи, но та ничего не ответила, лишь крепче сжав его худую ладошку.
Мальчик опустил голову и стал разглядывать свои босые ноги, – девушка тут же поймала себя на мысли, что хоть одну загадку этой пещеры они решили, – а спустя пару минут что-то пробормотал, кивнул сам себе и, ослепительно улыбнувшись, снова поднял глаза на Кессиди:
– Я отведу вас в деревню. Майа знает много, она поможет найти то, что потеряно.
Кессиди и Джеймс озадаченно переглянулись, а затем, словно по команде, оба посмотрели на мальчика и произнесли:
– Прости… куда ты нас отведешь?
Бутчу пришлось оставить свое потрясение на потом и подскочить к Джесси – освободившаяся от воздействия Мью, она не устояла на ногах. Крепко прижав к себе девушку, совершенно обессилевшую от недавнего вмешательства в ее сознание, он с удивлением, не поддающимся никакому описанию, смотрел на раскинувшуюся перед ним панораму, боясь лишний раз вздохнуть, чтобы это странное видение не исчезло.
Огромная площадь подземного зала – куда больше, чем все предыдущие, и куда восхитительней, – была похожа на оазис. Под ярко-голубым куполом, освещавшим пространство, подобно солнцу, росли деревья и лианы, раскинулись поля, текли ручьи…
Но самым удивительным было то, что вокруг растущего в центре зала огромного дерева, кроной почти задевавшего потолок, были раскинуты легкие тростниковые хижины, рядом с которыми суетились, двигались, занимались своими делами фигуры, будто вырезанные из эбонитового дерева.
Люди.
Джесси зашевелилась в его руках, приоткрыла глаза и рукой потянулась ко лбу.
– Что со мной произошло?
Бутч не ответил ей, потому что в этот момент, сопровождаемые все тем же несносным Мью, к ним навстречу вышли несколько человек, высоких, темных, вооруженных копьями. Среди них белой вороной выделялась молодая женщина с белой кожей и волосами, заплетенными в толстые косы. Флетчер тут же узнал ее – это лицо он уже видел, почти сразу же перед тем, как лишиться глаза.
Едва приподнявшись из его объятий, Джесси вскрикнула и упала в обморок.
========== Глава 18 ==========
Никогда Джесси не думала, что открыть глаза – это так трудно.
И, тем более, ей даже в голову не приходило, что все, происходящее сейчас – не сон, порожденный постоянными тревогами, темнотой подземелий и лязганьем чудовищных зубов.
Потому что она была в раю.
Над ее головой была светло-желтая соломенная крыша, и в комнате, где она находилась, тоже было светло, и лежала она в кои-то веки не на холодном каменном полу, а на грубо сотканных простынях. Зажмуриваясь от сладкого ощущения полной расслабленности, Джесси подумала, что не променяла бы слегка царапающие кожу простыни ни на какое шелковое постельное белье. В комнате слабо пахло неизвестными травами, и воздух был почти ощутимо сладким.
Таким же сладким, как…
– Джессика.
…тихий голос, напевающий колыбельную на ночь.
Мамин голос.
– Джесси, милая, как ты себя чувствуешь?
Вторая за сегодняшний день пытка – открыть глаза, которые сводит от желания спать – и уже через секунду Джесси вскрикивает, садясь на постели.
Женщина, что стоит у кровати – ее мать. И в то же время она никоим образом не может быть Мелиссой Остин.
Нет, сомнений быть не могло – у женщины были такие же длинные, густые волосы, приятно пахнущие лавандой, та же бледная, словно фарфоровая, кожа, и глаза – глубокие фиалковые глаза лесной феи. Но именно это и было причиной недоверия. Та, что находилась сейчас в комнате, была точной копией Мелиссы – такой, какой помнила ее малышка Джесс.
Молодой и красивой.
Другими словами, эта женщина была лишь на несколько лет старше самой Джессики.
– Это я, Джесси. Действительно я, – произнесла Мелисса, заметив огонек подозрения в глазах дочери. – Я тоже сначала не узнала тебя, но… ты так похожа на своего отца, – по ее губам пробежала тень улыбки, медовой, как карамель.
Джесси упрямо замотала головой, надеясь, что это пугающее видение исчезнет.
Мелисса упрямо оставалась на месте.
– Этого не может быть, – голос Джессики был хриплым и сухим. – Как… такое возможно?
– Я расскажу тебе все, – вздохнула женщина, – как только ты немного придешь в себя и поешь. Ты очень сильная, и Мью пришлось приложить больше силы, чтобы удержать твою волю. Вот он и не рассчитал.
– Мю… – из-за спины Мелиссы послышался извиняющийся писк, и через секунду оттуда вынырнул Мью.
Осторожно, словно проверяя окружающий Джесси воздух на возможную опасность, легендарный покемон приблизился к девушке, еще раз жалобно пискнул, а затем панибратски улегся ей на колени, и даже, кажется, замурчал.
Ошарашенная подобным поведением легенды, Джесс автоматически принялась чесать его за ухом – слишком уж мурчание напоминало Мяута.
Мелисса склонила голову набок, умиленно разглядывая развернувшуюся перед ней сцену, затем присела на краешек кровати и протянула свою тонкую белую ладонь к руке дочери.
Джесси резко отпрянула.
Все, что происходило с ней последние дни, или, может, недели – она окончательно потеряла счет времени, – казалось сейчас далеким, как почти забытый уже свет звезд. Здесь и сейчас было так спокойно и светло – от Мелиссы едва уловимо пахло лавандой и шалфеем, и еще немного – детством, а Мью урчал и забавно дергал ушками, как домашний любимец. В такой обстановке нереально было поверить в то, что совсем недалеко находятся полчища кровожадных монстров с окровавленными клыками, что там – непроглядная тьма и холод камней. Что где-то, в большом пещерном зале с подземным озером – команда ученых, еще не знающих о подстерегающей их опасности, а среди них – другой, так же сладко урчащий покемон и парень с глазами, зелеными, как бутылочное стекло.
Парень, с которым она так опрометчиво ругалась, словно им отведена была вся жизнь.
И которого сейчас хотелось просто увидеть.
Джесс была настолько погружена в собственные размышления, что не заметила глубокой боли, промелькнувшей в глазах Мелиссы, и до крови закушенной губы – дурацкая привычка, которой была подвержена и ее дочь.
– Прости меня, – едва слышно пробормотала женщина, стараясь за шепотом скрыть срывающийся голос.
Джесси дернулась.
– Прости за то, что не могла вернуться. Что тебе пришлось расти без матери.
Рука Джессики, занесенная, чтобы погладить Мью, сжалась в кулак.
– Прости, что обещала быть рядом и не сдержала обещания.
Как же она не могла понять, эта странная, полузнакомая женщина, что Джесси вовсе не нужны ее извинения? Неужели простое слово, каким бы искренним оно не было, сможет заменить годы бесплодных надежд, бесполезного поиска, годы холода и отстраненности других людей, годы, когда приходилось показывать окружающему миру зубы и когти, чтобы выжить? Ей это вовсе не нужно было, после всего, что она пережила и видела, хотя бы в этой самой, всеми богами проклятой пещере.
Все, чего хотела Джесси – это конца болезненного путешествия, свежего воздуха, теплого, с запахом цветов. Больших городов, солнца в глаза…
И изумрудно-зеленого взгляда, который бы смотрел на нее без неприязни или обиды.
– Послушай, – дрожащим от гнева голосом начала она, – послушай, это все неважно. Это было давно, и произошло это не потому, что ты, или я так хотели. Так что, – Джесси глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, – давай просто забудем это. К тому же, твои извинения – это последнее, что я хотела бы сейчас услышать.
Мелисса резко вскинула голову, глаза ее гневно засверкали, и Мью, почувствовав готовую разразиться бурю, слегка приподнял голову над коленями Джесс.
Между матерью и дочерью наверняка разгорелся бы отчаянный спор, если бы в этот момент в комнату не зашла смуглая девушка с подносом, и не пробормотала что-то на странном, тягучем языке.
– Спасибо, Кукури. Поставь это на стол. – Мелисса снова была спокойна и благодушна, словно ни на мгновение не думала срываться.
Кукури выполнила просьбу и, кинув на Джесси быстрый заинтересованный взгляд, вышла за дверь.
– А теперь… – женщина взяла с подноса миску с пряно пахнущей похлебкой и протянула ее дочери, – о чем же ты хотела услышать в первую очередь?
Джессика уже собиралась отвернуться от еды, но лицо Мелиссы явно показывало, что она не примет отказа. К тому же, Джесси уже довольно давно никто не заставлял есть, и это было в какой-то степени даже… приятно, что ли.
Похлебка была горячей, густой, и слегка островатой на вкус – изголодавшийся по еде желудок отозвался на нее, как на живую воду, и девушка сама не успела заметить, как съела все до последней капли.
Отставив пустую тарелку, и проводив ее тоскливым взглядом – она бы с удовольствием попросила добавки – Джесс сумела, наконец, сформулировать вопросы.
– Что произошло с экспедицией? Тогда, двадцать лет назад? И что это за место? Знают ли местные жители о чудовищах из пещеры?
– Ты о гремгонах? – удивленно захлопала ресницами Мелисса, а затем неожиданно звонко, по-девчоночьи захихикала. – Знают, не то слово. Эти два народа сосуществуют уже очень давно. Хотя «сосуществуют» – не совсем подходящее определение. Но я, кажется, начала отвечать на вопросы не по порядку? Экспедиция, значит… Ты ведь знаешь о лавине? – Джесси кивнула, доедая незаметно утянутую с подноса лепешку, – Ее тогда вызвал не Мью. Откровенно говоря, никто ее специально не вызывал, как оказалось. Обыкновенная ошибка безруких техников команды Р. Но тогда все мы были уверены, что все это – ярость Мью, и, к нашему общему стыду…поддались панике. Большинство так и не выбралось из-под снега, но часть людей все-таки нашли пещеру. С помощью вот этого малыша, – Мелисса ласково почесала покемона за ушком, и тот незамедлительно заурчал с тройной силой. – Он поступил так же, как недавно с тобой – позаимствовал мое сознание на некоторое время, чтобы показать вход в пещеру. Все знали, что я – командир отряда и поэтому пошли за мной. Жаль, что это их все равно не спасло.
Она на несколько мгновений замолчала, прикрыв глаза. Джесси не стала прерывать ее – неизвестно, что за картины из прошлого проходили сейчас перед ее глазами.
– Все, что я помню из того периода времени – это холод, вечная темнота… и страх, – едва слышно выдохнула Мелисса спустя некоторое время, – Мью исчез, стоило ему только убедиться, что мы в безопасности. Он ведь все еще не доверял людям, и, надо сказать, был совершенно прав в своем недоверии. Поэтому дорогу – куда бы то ни было – нам пришлось искать самим. Поверь, Джесс, когда я сказала, что вокруг была темнота – я не преувеличивала. Тьма была – густая, как черничный кисель. Я не знала, сколько человек шло передо мной и сколько – позади. Я не знала, продолжают ли мои спутники следовать за мной, или же они остались где-то, сломленные голодом и жаждой. Я продолжала делать записи в дневнике, чтобы чувствовать хоть какую-то часть реальности. Я писала вслепую, на ходу, и постоянно ощущала жуткий, первобытный страх, который замолкал на мгновение, стоило мне уткнуться в спину впереди идущего и услышать его шепот. Или стон.
Джесси слушала рассказ, приоткрыв рот от удивления. Она-то жалела себя, считала, что судьба обратилась с ней несправедливо, оставив в пещере одну.
Но что бы она делала, будь она при этом еще и в полной темноте? Ответа в голову не приходило.
Мелисса распахнула влажные от слез глаза, и продолжила – неожиданно громко по сравнению с прошлым полушепотом:
– А потом мы наткнулись на гремгонов.
Так как она, кажется, не собиралась продолжать, Джесси решилась робко спросить:
– И…что дальше?
Мелисса покачала головой.
– Я не знаю. Не помню… или не хочу помнить. Тогда было много страха, криков и липкое ощущение чьей-то крови на моих ладонях. Я повела себя совсем не как лидер. Скованная ужасом, я оставила дневник там, где мы повстречали чудищ, и сбежала. А очнулась уже здесь. И, надо заметить, испугалась не меньше.
Джесси хмыкнула.
– Думаю, это объяснимо. Попасть из кромешной темноты в ярко освещенную деревню, полную людей, которые мало того, что выглядят весьма внушительно, так еще и не говорят на твоем языке… я бы тоже испугалась. Но… как же они так легко приняли тебя?
Мелисса мягко улыбнулась и скромно потупила глаза.
– Меня спас твой отец.
Ошарашенной Джессике она продемонстрировала полукруглый золотой кулон на тонком шнурке. Кулон был явно старым, золото уже потемнело и контуры половины солнца – древнего божества – отчетливо выделялись на его фоне.
– Он подарил мне этот кулон при нашей последней встрече. Сказал, что он сможет меня защитить. Как в воду глядел… – в улыбке на секунду проскользнула неприкрытая грусть – как он?
– Кто? – переспросила Джесси, решив, что упустила какую-то часть разговора, пока разглядывала украшение.
– Норманн. Он приехал сюда вместе с тобой?
Девушка нервно сглотнула. Ее поражению в последнее время не было предела. Встреча с давно потерянной матерью, рассказ о сложных событиях двадцатилетней давности…
Теперь оказывается – мать думала, что все эти годы она была с отцом?
–Знаешь, – вздохнула Джесси, – теперь, кажется, пришла моя очередь рассказывать…
И она рассказала.
О том, что никогда, ни разу в жизни не видела своего отца, о том, как сложно выживать девочкам в сиротских приютах – даже таким девочкам, как Джесси. О том, что она прекрасно знает, что значит голодать, бродяжничать и воровать мелочь у прохожих.
О том, какими огромными кажутся комнаты агентов команды Р тем, кто привык спать на автобусных остановках.
Какой вкусной – еда.
И какой ничтожной – плата за все эти удобства.
Джесси не умолчала ни о чем – ни о долгих изнуряющих путешествиях, ни об ее неоднократно разбитом сердце…
Она даже призналась матери в том, что их команда была самой провальной за всю историю организации.
Рассказала она и о том, что стоило ее жизни немного наладиться, и она оказалась здесь – в пещере, в которой количество загадок может соперничать разве что с количеством опасностей.
По ходу ее рассказа лицо Мелиссы постепенно бледнело, и, когда Джесси, наконец, закончила говорить, оно приобрело совсем уж нездорово-серый оттенок.
Она вскинула на дочь взгляд разом потерявших краски глаз, и едва открыла рот, как Джесси жестом остановила ее.
– Не надо. Я знаю – ты снова собираешься извиняться. Это ни к чему, – она постаралась сложить дрожащие губы в улыбку, – мы обе многое пережили. Поэтому теперь… я просто хочу жить. Понимаешь?
Мелисса кивнула.
– Ты, наверное, захочешь поговорить со своим спутником?
– Черт возьми! Бутч! – Джесси одним резким движением скинула с себя одеяло и вскочила на ноги. – Как он?
– С ним все в порядке, – рассмеявшись, Мелисса протянула руку, чтобы остановить чересчур торопившуюся Джесс, – по правде говоря, он выглядит намного лучше тебя, особенно теперь, когда ему предоставили горячую воду и медицинскую помощь.
Джесси было невероятно стыдно – за последнее время она совершенно забыла о человеке, который дважды спас ей жизнь. Чтобы унять это сжигающее изнутри чувство, девушка как можно быстрее собралась, послушно натянула на себя поданую Мелиссой одежду и выбежала из комнаты, уже привычно зажмурившись от яркого света. Бутча она увидела почти сразу – тот сидел на корточках перед неглубоким прудиком, окруженный со всех сторон пестрой толпой смуглых детей. Они удивленно разглядывали короткие волосы Бутча, и его светлую кожу – светлее, чем у любого из них, но гораздо темнее, чем у их Майи, – доверчиво тянули к незнакомцу тонкие пальчики и ничуть не боялись повязки на его глазу.
Мелисса говорила правду – умытый и гладко выбритый, с новой перевязкой, Флетчер выглядел заметно посвежевшим и даже в какой-то степени отдохнувшим. Увидев приближающуюся Джесси, он улыбнулся и махнул рукой.“
– Проснулась наконец?
Джесс удивленно подняла брови.
– Наконец?
– Ты спала что-то около суток, – кивнул Бутч, – откровенно говоря, я даже начал переживать.
Джесси наконец решилась улыбнуться в ответ – она не могла бы вспомнить, видела ли когда-нибудь Бутча Флетчера в таком хорошем расположении духа.
– Да уж, выспалась я отменно. Чем ты здесь занимался, пока меня не было?
Флетчер неопределенно пожал плечами.
– По большей части – чувствовал себя полным идиотом. Подумать о том, что в центре пещеры может находиться…такое, – он развел руками, – для меня сложно. Жители называют свою деревню «сердцем», а твоя мать у них – что-то вроде божества… Мне сказали, что она пришла из белых земель, и принесла с собой часть ключа от Великого города. Хотя возможно, я что-то неправильно понял.
– По крайней мере, это объясняет найденную нами статуэтку, – задумчиво произнесла Джессика.
Потом она окинула окружающее пространство острым изучающим взглядом и, удивленно выдохнув, снова повернулась к Флетчеру:
– Это что же – на самом деле деревня? Я имею в виду – поля, реки и все такое?
Бутч ухмыльнулся и кивнул.
– А откуда тогда свет?
– А это те же кристаллы, с которыми мы как-то столкнулись. Только в куда как большем количестве. Мелисса говорит, что они начинают светиться при понижении температуры. Таким образом, если сейчас в пещере день, то на поверхности – ночь. Прогуляемся? – и, к удивлению девушки, Флетчер галантно подал ей руку.
Кажется, от безделья или по привычке, он изучил странное поселение вдоль и поперек, потому что сейчас весьма уверенно вел Джессику по самым, на его взгляд, впечатляющим местам. Они прошли мимо украшенного большими лиловыми цветами дома Мелиссы – Майи, прошли мимо загона с никогда ранее не виденными птицами – большими, двуногими, с ярким красно-синим оперением и клювом, похожим на псидаковский. С какой-то мстительной радостью Бутч махнул рукой в сторону группы женщин, разделывающих мясо у костра, и, довольно ухмыльнувшись, произнес:
– А вот и наши старые знакомые.
Заметив непонимающий взгляд Джесси, он пояснил:
– Для этого племени гремгоны – основной источник мяса. Как мне объяснили, в деревне существует особая каста охотников, – лучшие из мужчин, – которые примерно раз в месяц уходят на охоту. Но знаешь, это еще не самое удивительное…
– Неужели? – неуверенно выдохнула Джесс, которая в данный момент разглядывала лианообразное растение с мелкими розовыми цветками, из которых через определенный промежуток времени распылялась пыльца с приятным ароматом. Тем, что шел от волос Мелиссы, и был ошибочно принят ее дочерью за лавандовый.
Флетчер потянул ее за руку, утягивая девушку к самому центру деревни, туда, где раскинулась крона огромного густолиственного дерева.
– И что это? – Джесс подозрительно осмотрела толстый, изрытый канавками темный ствол. На ее взгляд – это было дерево как дерево, разве что немного больше обычного.
– Древо жизни. Да-да, я тоже поначалу отнесся к нему скептически, – рассмеялся Бутч, предугадав очередное недовольство девушки, – но, знаешь, их шаман заставил меня просидеть под ним несколько часов, и…
Он не договорил, отвлекшись на толпу народа, что стремительно собиралась на главной площади. Люди шумели, переговариваясь на незнакомом языке – том же самом, что Джесси слышала от Кукури.
Еще раз переглянувшись с Бутчем, они оба направились в сторону площади. Завидевшие их люди послушно расступались, словно морские волны, и одаривали их при этом чрезвычайно удивленными взглядами.
Флетчер был почти на целую голову выше Джесси, и поэтому он увидел причину этого столпотворения несколько раньше нее.
– Остин, вспоминая предыдущий опыт… пообещай мне, что не собираешься падать в обморок.
Она и не собиралась.
Расталкивая локтями людей, которые теперь представляли для нее лишь помеху, Джессика, словно стрела, вылетела на свободное пространство, чтобы уже через секунду, едва различая окружающее из-за застилавших глаза слез, повиснуть на шее у потрясенного, мало что понимающего в происходящем парня.
Чьи бутылочно-зеленые глаза она узнала бы где угодно.
========== Глава 19 ==========
Вообще-то, Джеймс мало что соображал, после того, как увидел, куда привел их Акапана.
Он, по большей части, поражался тому, сколько живых, настоящих, осмысленных глаз смотрело на него, не испытывая при этом желания сожрать заживо.
Что произошло потом, совершенно не поддавалось описанию.
На него налетел огненный вихрь.
Налетел, едва не сбив с ног, повис на его шее и принялся покрывать мелкими легкими поцелуями его лицо, что-то при этом бормоча. Только когда в тихом, горячем шепоте Джеймс разобрал прерывистое «я так боялась…что больше никогда… тебя не увижу…», он сумел опознать в вихре Джесси.
Сердце Моргана пропустило удар, когда девушка в очередном поцелуе коснулась его сухих губ. Стоило Джесси отстраниться, как он сомкнул руки у нее за спиной и притянул к себе, уткнувшись носом ей в висок.
– Джесс… – прошептал он, чувствуя, как ее слезы насквозь промочили ему ворот рубашки.
Джеймс подумал, что мог бы стоять так вечность, удивляясь тому, какая же Джесси на самом деле маленькая по сравнению с ним, и какой беззащитной кажется сейчас.
Но вокруг них находились люди, много людей, и все они наблюдали за ними с нескрываемым интересом, и где-то среди них была надменно-язвительная Кессиди, которая, разумеется, не упустит возможности подтрунить над ним после.
Джеймс закрыл глаза.
Ему нужно еще пару секунд, всего пару – такая малость… Совсем немного, но этого хватит, чтобы запомнить мягкий запах волос Джесс, тепло от ее тела…
Этого хватит, чтобы в последний раз возродить на губах скользящее прикосновение – поцелуй, который уже казался ему чем-то эфемерным, неуловимым, несуществующим, как детские сны.
Но пара секунд прошла, и Джеймсу пришлось вернуться в реальность. Все еще не отпуская Джессику из объятий, ставших, правда, намного менее интимными, он в поисках Кессиди обвел взглядом площадь (с ума сойти, площадь!), на которой вокруг непрошенных гостей стояли смуглые жители в пестрых вязаных накидках.
Он уже готовился к тому, чтобы с достоинством встретить ее насмешливый взгляд, и даже пообещал самому себе, что не станет обращать никакого внимания на ее ухмылку…
Однако, стоило ему только нащупать взглядом знакомую высокую фигуру, как Джеймс понял, что поторопился с подготовкой.
Кессиди совершенно точно было абсолютно наплевать на то, что происходит с Джеймсом, да и со всем остальным миром, похоже.
– Босс!
Домино ворвалась в комнату, сопровождаемая ужасной какофонией звуков. Она явно не рассчитала веса легкой тростниковой двери, и вот теперь часть ее слов потонули в грохоте. Помимо этого из соседней комнаты доносились возбужденные голоса сидящих за аппаратурой агентов и постоянное размеренное пищание компьютера.
Джиованни недовольно поморщился и размял пальцами виски.
– А теперь, Домино, – произнес он опасно-вкрадчивым тоном, – будь добра, закрой эту чертову дверь, только осторожнее, и повтори все, что сказала.
Девушка залилась краской, испуганно прошелестела извинение и бесшумно закрыла дверь. Конечно, маневр ее не устранил посторонние звуки, но они хотя бы стали на порядок приглушеннее.
После этого к ней постепенно стала возвращаться былая взволнованность.
– Босс, сигналы… – начала она.
Джиованни резко поднял голову, отрывая взгляд от полированной столешницы, которую он гипнотизировал, стараясь унять головную боль.
– Что – сигналы?
Домино радостно улыбнулась.
– Они почти соединились, босс. Агенты встретились.
– Grande! – Джиованни вскочил со стула, со всей силы хлопнув ладонями по столу – Что ж, Домино, мы ждали… и мы дождались! Сообщи агентам, что мы выдвигаемся немедленно!
С этими словами он направился к выходу, бодро насвистывая какую-то мелодию, но остановился около Домино, и свист прекратился. Медленно развернувшись всем телом к девушке, Джиованни стал пристально разглядывать ее лицо.
Домино нервно вздохнула.
Она еще никогда не казалась себе более мелкой, более несовершенной, скучной и пресной, чем в этот момент, когда темные, глубокие, бесконечно прекрасные глаза скользили взглядом, изучая линию ее дрожащих губ. Домино еще не приходилось видеть Джиованни так близко, и она, как могла, сдерживалась, чтобы не дотронуться пальцами до его смуглой щеки. Девушке показалось, что вот сейчас, в этот момент, она вполне могла бы поцеловать его, но вся ее хваленая храбрость и выдержка куда-то упорхнули, оставив место только слабости в руках и дрожащим губам.
– Босс… – запнувшись, начала она.
Джиованни улыбнулся, непривычно мягко, и поправил выбившийся из прически Домино светлый локон.
– Что-то всегда коробило меня в нашем общении, mio fiore, и я, наконец понял, что…
Домино захлопала ресницами, стараясь дышать тише, чтобы не упустить ни единого слова.
– …это твое «босс»… – Джиованни поморщился, – ты вполне можешь звать меня по имени.
Кессиди уже почти дотронулась кончиками пальцев до темного щрама, выглядывающего из-под повязки, но Бутч неожиданно резко перехватил ее руку и больно сжал запястье.
– Не надо, – хрипло произнес он.
Кессиди послушно опустила руку, но глаза ее ни на секунду не отрывались от кощунственно белой ткани, ярким пятном выделяющейся на потемневшем лице мужчины.
– Что… кто это сделал? – спросила девушка, не предпринимая никаких попыток освободить свою руку, которая уже начинала ныть от крепкой хватки.
– Гремгон. Местное чудище, – хмыкнул Бутч, так, словно для него лишиться глаза в стычке с монстром – обыденное развлечение, – Они…
Хайтаун кивнула.
– Я знаю, какие они. Несколько особей напали на лагерь.
Ухмылка резко сошла с лица Флетчера.
– И что с лагерем?
– Пара погибших, несколько раненных, – пожала плечами девушка, незаметно освобождая свою руку из тисков, – уцелевшие отправились на поверхность.
Бутч наконец-то удостоил беглым взглядом Джеймса, который о чем-то расспрашивал свою напарницу.
– А вы?
Кессиди нахмурилась и свободной рукой резко повернула лицо напарника к себе:
– Я никогда бы не ушла без тебя. Я знаю, что значит «партнерство».
– Морган, по-видимому, тоже.
Кессиди улыбнулась так, как улыбаются женщины, вспомнившие о милой детской проделке:
– Посмотри на него, Флетчер. Он влюблен. Он искал свою принцессу и был готов сразиться с сотней драконов, чтобы спасти ее.
Бутч внезапно рассмеялся, во взгляде его запрыгали лукавые огоньки, и он разом помолодел лет на пять.
– Интересно, как он отнесется к тому, что я дважды спасал от монстров его принцессу?
– Скорее всего, поблагодарит тебя. Он же миротворец, забыл?
Флетчер замолчал, не зная, о чем еще он может спросить ее сейчас. Что может оказаться настолько важным, чтобы требовать у нее ответа, не позволив отдышаться как следует?
От затянувшейся паузы его отвлекло легкое покалывание в правой руке. Опустив глаза, он с удивлением обнаружил, что за то время, что они говорили, Кессиди ухитрилась освободить руку и переплести свои пальцы с его.
Это определенно стоило больше всех нужных слов.
Джесси сидела на кровати, обхватив себя руками за плечи, и старалась немного успокоить лихорадочные мысли. Ее съедал изнутри стыд, а от холодящего презрения к самой себе пронимала дрожь. Она никогда не была девушкой, способной сдержать эмоции, но раньше это касалось в основном гнева и агрессии, а с ними можно было справиться простым комплексом вдохов-выдохов. Но как справляться с тем щемящим, воздушно–сладким чувством, что она испытала, увидев Джеймса?
Вот она и не сдержалась.
Морган находился сейчас в соседней комнате, приводил себя в порядок – Джесси слышала легкий плеск воды и с ужасом думала о том моменте, когда он прекратится. Ведь тогда Джим вернется сюда, и…
Что она ему скажет?
Что она может сказать бывшему напарнику, помолвленному, между прочим, мужчине, которого она так опрометчиво расцеловала на глазах собственной матери, Бутча, который, как бы героически он себя не вел, все еще являлся подосланным убить их агентом команды Р, и еще около сотни незнакомых людей?
Что вообще нужно говорить в такой ситуации?
Дверь в соседнюю комнату легко скрипнула, открываясь, и Джесси вздрогнула. Джеймс стоял в дверном проеме, улыбаясь его обычной мягкой улыбкой, с мокрых волос падали капли воды, оставляя темные следы на легкой рубашке, а зеленые, самого чудесного оттенка, глаза внимательно наблюдали за ней с необъяснимо-нежным блеском.
Чтобы собраться с мыслями, девушка прокашлялась, поднялась с кровати и постаралась как можно спокойней улыбнуться.
– Джеймс, ты… извини меня.
Морган приподнял брови, и прежнее безмятежное выражение исчезло с его лица. Теперь он весь напрягся, ожидая следующей ее фразы.
– В смысле… у тебя ведь есть невеста, а я…
– У меня нет невесты.
Джесси в ужасе уставилась на по-прежнему спокойное лицо напарника.
– Что? Джессибель…
– Нет, что ты! – торопливо замахал руками Джеймс, – просто она больше не моя невеста. Представляешь, она бросила меня ради доктора Грина! Даже кольцо отдала, – в доказательство он достал из кармана брюк тонкий золотой ободок с большим бриллиантом.
– То есть… – задумчиво протянула Джесси, делая шаг в сторону Моргана, – я целовалась уже со свободным мужчиной?
Джеймс усмехнулся:
– Таблоиды бы сказали «с завидным холостяком».
Джессика облегченно рассмеялась, почувствовав, как с ее сердца свалился груз размером с небольшую гору.
– Так что не смей извиняться, ладно? И уж тем более, не вздумай забирать этот поцелуй обратно – я мечтал о нем с самого первого дня работы в команде Р.
От необходимости что-то ответить Джесси спасла Мелисса, деликатно постучавшая в дверь прежде, чем войти.
– Что ж, вижу, вы оба в полном порядке, – ровным голосом начала она, однако лукавый взгляд ее ни на секунду не отрывался от Джеймса, – мы собираемся ужинать, и думаю, ты и твой… друг захотите к нам присоединиться.
– Это будет честь для меня, – Джеймс учтиво склонил голову, – мое имя – Джеймс Морган, я участник той экспедиции, с которой пришла Джесси…
–Участник? Не верь ни единому его слову. Он организатор и спонсор, – хмыкнула Джесси.
Джеймс прищурил глаза, но невозмутимо продолжил:
–…а вы, должно быть, Майа? Акапана говорил о вас.
Мелисса, очевидно польщенная воспитанием парня, благосклонно улыбнулась и кивнула.
Джесси с нарастающей тревогой наблюдала за этими двумя, начиная полностью осознавать масштаб своего положения. Джеймс был парнем, которого она беззастенчиво целовала на главной площади, Мелисса – ее матерью, по крайней мере, пока не было возможности это опровергнуть. И, если Морган еще не понимал, кто перед ним, то мать Джесси, скорее всего уже считала, что видит жениха своей дочери.
