Текст книги "Разоблачение (СИ)"
Автор книги: Rubus
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Каждый ее выдох постепенно превращался в тихий стон.
Джеймс был для нее как глоток чистого воздуха – сладким, опьяняющим, необходимым – и как она могла раньше не замечать этого? Как вообще ухитрилась столько времени прожить без него?
«А ты и не жила» – услужливо подсказал внутренний голос, едва слышный из-за нахлынувших на Джесс эмоций.
Остин не всегда соглашалась с тем, о чем сама же и думала, но в этот раз возразить ей было нечего – шесть лет, прожитых в маленькой квартирке, пропахшей сыростью, казались размытым пятном рядом с яркими воспоминаниями о службе в команде Р и ослепительными ощущениями, которые она испытывала прямо сейчас.
Колени у Джесс подогнулись от слабости, и ей пришлось крепче вцепиться пальцами в плечи Моргана, чтобы не упасть. Хватка вокруг ее талии стала крепче, удерживая ее на ногах.
Он никогда не позволит ей упасть.
В его объятиях всегда было спокойно и безопасно – не поэтому ли Джесси всегда стремилась обнять его, когда была испугана? – но, как оказалось, поцелуи Джеймса обладали еще большей силой и стирали из ее сознания любые тревоги, вместе с остальными связными мыслями. Ей так хотелось, чтобы это не заканчивалось. Никогда, или хотя бы еще несколько минут. Рядом с Джеймсом было тепло и уютно, рядом с ним она была дома.
– Джесс… – шепнул он ей на ухо, совсем как тогда, когда она рыдала на его груди на заполненной людьми площади, – ты невероятная.
Остин подняла на него взгляд – глаза его были прикрыты и он улыбался. Она много раз видела, как улыбается Джеймс Морган, но могла бы поклясться, что такой улыбки не видела еще ни разу.
– Я не хочу никуда идти, – выпалила Джесси, – мы можем послушать глупые легенды после. Почему бы нам просто не пойти к тебе в хижину и…
– Звучит заманчиво, – хмыкнул Джеймс, устремив взгляд на что-то, находящееся у нее за спиной, – но, боюсь, сбежать уже не удастся.
Джессика мысленно выругалась и заочно возненавидела того, кто посмел нарушить первое в ее жизни удачное развитие событий, хотя сомнений в том, кто это мог быть, даже не возникало.
– Я не помешала? – голос Мелиссы был полон неприкрытого веселья.
Женщина была облачена в одежду, которую носили мужчины-охотники – широкие шаровары из некрашеного хлопка и легкую тунику, расшитую по вороту традиционными узорами этого племени. Волосы ее были заплетены в тугую косу, перекинутую через плечо, на груди висел половинчатый амулет, который Мелисса, казалось, никогда не снимала – сейчас она казалась даже моложе, чем раньше, словно была ровесницей своей дочери. Мью тоже был с ней – парил от одного ее плеча к другому, периодически что-то мурлыкая себе под нос.
– Вообще-то… – сердито начала Джесси, но ее напарник легонько сжал ее руку, призывая к молчанию.
– Все в порядке, Мелисса, мы уже идем.
Старшая Остин кивнула и прошла по тонкому мостику прямо к темному дереву, такому огромному, что Джесс не переставала удивляться – где оно берет необходимые для развития и роста вещества в этой насквозь окаменелой пещере?
Джеймс хмыкнул, и ей пришлось снова обратить на него внимание, хотя она предпочла бы смотреть куда угодно еще. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы ей живо вспомнилась его ладонь на ее затылке и мягкие губы на ее губах. Жар тут же прилил к ее щекам, заставив покраснеть.
– Поймали, как подростков, – легкомысленно рассмеялся Джеймс, однако взгляд его оставался серьезным.
Он взял девушку за руку и потянул в ту сторону, где недавно скрылась Мелисса, однако у самого мостика притормозил и обернулся к Джесс, лукаво сверкнув глазами:
– Кстати, идея пойти ко мне в хижину мне нравится. Придержи ее.
Джесси почувствовала, как снова краснеет, едва успев потерять предыдущую краску смущения.
Когда они наконец увидели Мелиссу, слабое возбуждение Джесс сменилось чувством куда более сильным – любопытством. Женщина так и не отошла ни на шаг от дерева, она стояла около одного из длинных, изгибающихся корней. Тот был почти черного цвета и сливался с почвой под деревом, но еще по прошлой «экскурсии» Джесси знала, что между этим корневым отростком и следующим в земле есть небольшая нора, достаточно широкая, чтобы туда мог пролезть человек. Остин даже хотела как-то спросить у матери, что за покемон выбрал себе такое необычное место жительства – уж не укромный ли это уголок для Мью? Но потом этот вопрос как-то вылетел у нее из головы.
Сейчас же Джесс подумала, что была недалека от истины. Мью и впрямь легко скользнул вниз, скрывшись в темноте, но за ним туда же спустилась и сама Мелисса, и, видимо, Джесси и Джеймсу нужно было последовать за ними.
Нора оказалась узким, темным и влажным туннелем. Тут пахло сырой землей и мокрым деревом, а почва под ногами постоянно грозилась уйти из-под ног, так, что Джесси пришлось уцепиться за локоть Джеймса, чтобы не поскользнуться.
Мелисса двигалась в темноте наощупь, с благоговейной осторожностью касаясь скользких грязных стен, а ее дочь никак не могла понять, чем вызвана такая трепетная нежность к обыкновенному земляному лазу, разве что он приведет к чему-нибудь совершенно…
…невероятному.
Когда туннель расширился, они оказались в настоящем подземном храме.
Огромные плиты неотесанного камня покрывали пол пещеры, тянулись неприступными стенами ввысь и терялись где-то в темноте сводов, по центру гигантской стены находилась дверь – огромная, созданная из мягко поблескивающего металла, оплетенная по периметру каменным узором в виде корней дерева.
Джесси едва подавила в себе истерический смех. Еще одна необычная для пещеры находка – на этот раз куда более сложная, чем древнее поселение дикарей. Может, она просто сходит с ума? Или все еще спит в теплой постели гостиницы?
Как было бы здорово сейчас проснуться и понять, что они еще не дошли до пункта назначения. Тогда, возможно, пещера бы оказалась тем, чем она и должна являться – просто воздушной полостью в твердой каменной породе, а никак не пристанищем для монстров–людоедов, укрытием для древнего племени и хранилищем всех видов тайн.
– Мелисса… где это мы? – Джесси мысленно поблагодарила Моргана за то, что не ей пришлось задать этот вопрос.
Ее мать, до этого момента разглядывающая окружающее взглядом, в котором читалась легкая грусть, обернулась, словно впервые заметив присутствие кого-то еще. Однако, когда она заговорила, интонации ее были спокойными:
– Я и сама не знаю, Джим.
«Ну отлично, теперь она зовет его Джим!»
– Скажите мне, что вам известно об Пайтити?
Джесси нахмурилась, стараясь припомнить все знания, полученные за недолгое время обучения. Образование, которое ей дали в сиротском приюте, было слишком поверхностным, а в покетехническом колледже и университете города Фуксия обучение проходило по узким специальностям, и, как бы девушка не взывала к своей памяти, она не могла припомнить, чтобы где-то слышала это название.
Едва заметно пожав плечами, она кинула косой взгляд на Джеймса – уж очень не хотелось ей выставить себя невежественной идиоткой перед Морганом, который наверняка знал больше нее. Так и было – он тоже ничего не сказал Мелиссе, но принялся покусывать нижнюю губу – верный признак того, что информация о предмете находится в его голове, но отыскать ее очень не просто.
– Хорошо, – вздохнула Мелисса, так и не дождавшись от них ответа, – как насчет Эльдорадо?
Джесси и Джеймс в один голос удивленно вскрикнули, а старшая Остин улыбнулась, довольная произведенным эффектом.
– Об этом вы наверняка слышали, не так ли?
– Легендарный золотой город, находящийся в Южной Америке – кто же об этом не слышал? – кивнул Джеймс, – теперь я вспомнил – Джонатан говорил мне и второе его название…
– Пайтити, да. Город из металла*. Поиски его велись с шестнадцатого века, с тех пор, как до испанцев дошли слухи о несметных золотых запасах, которыми обладали инки. Многие говорили, что видели сокровища своими глазами, многие утверждали даже, что посещали таинственный город, но сведения столь разрозненны и несогласованны, что понять, кто из них врал, а кто говорил правду, невозможно. Насколько мне известно теперь, ближе всех к истине оказался хронист ордена иезуитов Блас Валера, который оставил в совей тетради два рисунка Пайтити. Один из них совпадал по месторасположению с Куско, второй изображал город на другом склоне Анд.
Мелисса приблизилась к двери и поманила рукой Джесси и Джеймса.
– На первом из рисунков Валера оставил разъяснения, которые, помимо прочего, включали в себя такие слова: «Властелин, здесь находится золото, которое ты не украл, Властелин, здесь – свобода, которую ты у нас не отнял»…
Мелисса присела около одного из каменных изваяний, изображающего толстый корень дерева и выполненный так искусно, что отличить его от настоящего можно было только по цвету. Когда Джесси приблизилась, она разглядела вырезанные на каменной коре иероглифы, сплетающиеся в сложный узор.
– Эти слова повторяются по всей площади двери, и Блас Валера мог узнать о них только в том случае, если лично побывал здесь или же общался с тем, кто мог сюда приходить.
– Например, с представителями того племени, что живет в пещере? – едва слышно выдохнула Джесс.
Мелисса улыбнулась.
– Они называют себя «золотыми детьми». Это потомки древних жителей Куско, которые были выбраны для того, чтобы стать хранителями великих сокровищ, спасенных от конкистадоров. Когда-то старейшина племени имел при себе ключ от этих дверей, но он давно утерян…
– Ну, не то, чтобы утерян, не так ли, Мелисса?
Когда обе женщины, наконец, вспомнили о его существовании, Джеймс уже слушал рассказ Мелиссы краем уха. Его куда больше заинтересовала круглая выемка на правой стороне двери – очевидно, древний аналог замочной скважины. По дну ее шли фигурные борозды, образующие определенный рисунок.
Очень знакомый рисунок.
Джеймс осторожно провел по замку пальцами, пробуя древние узоры на ощупь, пока память его постепенно не восстановила, а если быть более точным, не располовинила общую картину.
– Тебе что, тоже что-то известно? – раздраженно процедила Джесси.
Он понимал ее недовольство. Почему-то в последнее время Джесси обо всем узнавала последней. Или же при таких обстоятельствах, которые никак нельзя назвать благоприятными для восприятия новой информации. При таком раскладе событий скрывать от нее что-нибудь было бы просто нечестно. Но он и не скрывал.
Его, правда, несколько покоробило, что она снова разговаривает с ним, как с несмышленым нашкодившим щенком.
– Только что стало, – Джеймс помотал головой и снова перевел взгляд на Мелиссу, – твой медальон.
Женщина кивнула и, покачнувшись, поднялась на ноги, на ходу стягивая через голову свой амулет.
Когда она приложила тяжелую золотую половину к выемке, та подошла идеально, но части ключа по-прежнему не хватало.
– Откуда он у тебя? – Джесси протянула руку, словно хотела дотронуться до оставшейся пустой половины, но, замявшись на минуты, передумала.
Мелисса прикрыла глаза, и Джеймс мог бы поклясться, что увидел слезы на ее ресницах.
– Твой отец дал мне его. В нашу последнюю встречу перед моей поездкой сюда. У нас тогда едва было несколько минут, чтобы попрощаться, но он сунул мне этот медальон в руку и сказал, что это сможет меня защитить, – ее голос сорвался на всхлип, – я тогда ему не поверила, даже посмеялась над его излишней сентиментальностью. Но в итоге он оказался прав.
Джеймс молчал, несмотря на то, что Мелисса перестала говорить. Что-то подсказывало ему, что произнеси он хоть слово – и дальнейшего рассказа никто не услышит. Джесси, кажется, была с ним на удивление солидарна – она даже дыхание затаила.
– Именно подарок Норманна помог мне и моим спутникам остаться в живых, – продолжила женщина, когда смогла восстановить голос, – не думаете же вы, что люди, охраняющие величайшие запасы золота в истории, дружелюбны по природе своей. Нас встретили копьями и стрелами, но стоило им увидеть медальон на моей шее, как отношение тут же поменялось. Твой отец бывал здесь. И, судя по всему внутрь, – она приложила руку к двери, – он тоже заходил.
Джесси шумно втянула воздух и закусила губу.
Морган заметил, что каждый раз, когда Мелисса упоминала имя Норманна Ноубла, ее дочь начинала сердиться. Неужели она до сих пор была зла на своего отца за то, что, что он не забрал ее из приюта?
«Не можешь же ты злиться на него за то, что он умер».
Джеймс никогда не говорил ей этого, опасаясь, что в таком случае часть ее обиды перейдет на него, но отношение, которое испытывала Джесс к своему отцу, к человеку, который, вне всякого сомнения, любил ее, было Джеймсу не понятно.
«Ну да, а вы с отцом прямо лучшие друзья, так, что ли?» – язвительно звенело где-то в голове.
Джеймс попытался отмахнуться от этих мыслей, убедить себя в том, что ситуация в его семье совсем другая, но перед глазами некстати встало лицо отца, постаревшее, осунувшееся. Когда Джим вернулся домой, он обнаружил не крепкого уверенного в себе мужчину, ловко управляющего семейным бизнесом, а практически старика, сломленного болезнью и печалью.
«И ты все равно бросил его, уехал на другой конец мира. Хочешь сказать после этого, что относишься к своим родителям лучше, чем она?»
Джеймс хмуро наблюдал за тем, как Мелисса и Джесси молча сверлят друг друга недоверчивыми взглядами, и внезапно устыдился собственной черствости. По отношению ко всем, кто окружал его – к родителям, Джонатану, Белл, Мяуту. Даже Джесс – ну неужели ему так сложно понять ее?
Когда он стал таким – еще во время службы в команде Р?
А может, даже раньше – после того, как убежал из дома, наплевав на судьбу единственного тогда друга – бедняги Гроули?
– Я пойду. Мне нужно выйти на открытое пространство, – голос Джесси эхом отразился от каменных стен, – на более открытое, по крайней мере.
Джеймс повернулся было, чтобы последовать за ней, но его остановило ощущение цепких пальцев на запястье. Он обернулся и столкнулся взглядом с Мелиссой.
– Ты много для нее значишь, парень, – серьезно произнесла она, – постарайся не делать ей больно.
Морган внимательней вгляделся в линию сурово сжатых губ, в тонкие высокие скулы, в миндалевидные глаза – такие же, как у Джесс, – и внезапно разозлился на эту женщину. Ей было не наплевать на дочь, это ясно. Но почему же она так не хочет показывать этого самой Джесс?
– Больнее, чем сделали вы, все равно не получится, – холодно процедил он и высвободился из крепкой хватки.
Когда он выбрался на поверхность, его тут же насторожило ощущение полнейшей тишины. Казалось бы, должно было пройти достаточно времени, чтобы жители проснулись – ну хотя бы кто-то. Однако в деревне стояла тишина, прерываемая только журчанием воды в ручьях.
Джеймс не сразу понял, что именно из-за шума воды не различил тихие голоса на площади. А когда понял, было уже слишком поздно – его обнаружили.
– Давно не виделись, мистер Морган, – губы Джиованни расползлись в зловещей улыбке, – присоединяйтесь к нашей небольшой компании.
Он неопределенно махнул рукой себе за спину, на связанных людей, в которых Джеймс с ужасом узнал остальных участников экспедиции. Все они выглядели неважно – связанные, грязные, сердитые, но хотя бы целые. Правда, у Джонатана под глазом наливался огромный синяк, скорее всего полученный за очередное едкое высказывание, но в остальном повреждений ни у кого не было.
«Они не успели».
Они и не спешили – никто из них не знал, что опасаться стоит не только того, что оставалось позади.
Пользуясь моментом, Морган нашел глазами стоящего в толпе других офицеров Бутча – непроницаемое выражение лица, расслабленная поза. Кессиди рядом с ним не было.
«Все это было спланировано – хитрая засада. Ну и мерзавцы!»
Незаметно подошедший к нему агент команды Р грубо заломил ему за спину руки и толкнул по направлению к остальным пленным. Джесси тоже была там – она едва не плакала, очевидно, обвиняя себя в недостаточной осторожности и чрезмерной доверчивости.
«По крайней мере», – подумал Джеймс, – «я успел поцеловать ее еще раз».
========== Глава 22 ==========
Сложно было поверить в то, что еще утром он был так неприлично счастлив.
Когда Бутч открыл глаза, небо показалось ему ярче, воздух чище, кровать удобнее, а все потому, что в воздухе витал запах ее духов.
Сейчас он с прискорбием осознавал, что кожа чешется от грубых простыней, а в ноздри проникает только затхлый дух естественного склепа.
Неба же тут и вовсе не было.
Его застали врасплох – Бутч как раз шел на поиски своей ночной гостьи, легкомысленно насвистывая веселенький мотив, и поэтому не обратил никакого внимания на тяжелую, давящую тишину.
В деревне не раздавалось ни звука.
А потом сквозь безголосую пелену пробился тихий всхлип.
Сейчас Флетчеру было неловко за то, с каким рвением он помчался туда, откуда, по его мнению, раздавался звук. Он не мог объяснить себе, почему разум его отключился и в голове стучала одна-единственная мысль: это может быть Кессиди.
Потому что ты безмозглый влюбленный дурак, учтиво подсказал внутренний голос.
Безмозглый влюбленный агент команды Р, поправил себя Бутч, оглядывая свое окружение – безликих младших рекрутов, чьи имена даже он не мог запомнить.
Флетчер хмыкнул – это наверняка было взаимно, – но тут он встретился взглядом с Джеймсом Морганом, и ухмылка с его лица исчезла.
В глазах парня было столько гнева и ненависти, сколько никогда не было у Моргана. Он стоял на коленях между Джесси и своим кузеном, волосы упали ему на лицо, и из-за этой спутанной завесы на агентов команды Р с презрением смотрели зеленые глаза Морганов.
Словно Джеймс забыл, что не так давно сам был одним из них.
На Бутча нахлынула волна злости – как смеет этот мальчишка смотреть на него, как на предателя?
Что, по его мнению, должен был сделать Бутч, обнаружив главную площадь, битком забитую собственными коллегами? Броситься на них с воинственными воплями и до последней капли крови биться за пленных?
Такое поведение могло бы подойти, например, Кетчуму, который уже сейчас бился в сковывающих его веревках, как рыба в сетях. Тот бы, разумеется, и глазом не моргнул, даже не разобрался в ситуации, не оценил окружающую обстановку – тут же бросился бы на помощь друзьям, нагло проигнорировав тот факт, что большинство из них он знает едва ли сутки. Рука его привычно бы потянулась к поясу, где находятся покеболлы – и наткнулась бы на пустоту. Бутч не сомневался – в боевом угаре Кетчум даже имя свое способен забыть. А уж такую мелочь, как то, что все покеболлы со своими обитателями спокойно лежат в доме его матери – и подавно. Так бы история и закончилась, на весьма печальной для всех ноте.
Флетчер же был из другого теста. И, возможно, именно поэтому он сейчас не связан и не пленен в отличие от тренера-сорвиголовы.
«Есть такие ситуации, в которых клеймо предателя – не самый плохой исход»
Краем глаза он заметил то, что заставило всю его злость к Моргану бесследно исчезнуть – связанный по рукам и ногам Джеймс, приняв самую неудобную и немыслимую на свете позу, слабо сжимал непослушными пальцами ладонь Джесси, по-прежнему безучастной ко всему происходящему.
«Разумеется»
Джеймс ненавидел Бутча не за предательство, и даже не за внезапный захват мирных жителей. Это тоже скорее походило бы на Эша, с его глобальными представлениями о мире во всем мире, – Морган же мыслил куда как уже. Флетчер, по его мнению, предал Джесси – непростительное преступление!
У Бутча возникло желание бросить в сторону голубков какое-нибудь едкое высказывание, но тут весьма некстати в нем проснулась совесть. Он и сам бы волком смотрел на каждого, кто посмел бы обидеть Кессиди, только, произойди такое с ним, одним взглядом все не обошлось бы. Он медленно согнул и разогнул пальцы, с удивлением осознавая, что отдал бы полжизни за возможность сидеть там, среди побежденных, и крепко держать напарницу за руку.
И не быть Иудой.
Оставалось только надеяться, что с ней все в порядке, и она не попалась на глаза…
«Кому? Ее собственному боссу?»
Бутчу пришлось напомнить себе, что Кесс уговаривала его связаться с начальством. Перед тем, как ему окончательно внесло голову от запаха ее кожи. Велика вероятность, что это именно она вызвала сюда Джиованни с друзьями…
Но нет. Все это не укладывалось в голове, и верить в это ему совсем не хотелось. Кессиди могла говорить, что угодно, и просить его о чем угодно, но она не сообщала в штаб о находке в пещере. Она не могла так поступить, никогда не поступила бы… Да и способа связаться с поверхностью у нее не было – когда они появились здесь с Морганом, она уже была без того рюкзака, который получила при проведении инструктажа перед заданием. Рации у нее не было, да и желания вновь встать под знамена Джиованни заметно поубавилось, насколько мог судить Бутч после их… во всех смыслах жаркой ночи.
Но тогда – где она?
Поняла ли она, что что-то не так? Почувствовала, услышала ли неестественную тишину раньше всех остальных?
Может, ушла подальше от неприятностей – без него?
Бутч тряхнул головой, чувствуя, как от неразрешенных вопросов начинает ломить виски. Он только недавно вздохнул с облегчением, когда понял, что волноваться о судьбе напарницы нет причин, и теперь ему придется снова пройти все круги этого ада.
И Джеймс вместе со своей рыжей напарницей еще в чем-то обвиняют его? Они-то, по крайней мере, вместе…
Слишком загруженный собственными мыслями, чтобы заметить вокруг себя кого-то еще, Бутч пропустил тот момент, когда к нему подошел Джиованни.
– Отличная работа, Хатч.
– Бутч, сэр, – вяло поправил его Флетчер, изо всех сил стараясь не зарычать в ответ на тихие смешки за своей спиной.
Десять лет безупречной службы во имя черной репутации команды Р – а босс по-прежнему не может запомнить его имя?
Мелисса, например, ни разу еще не ошиблась, обращаясь к нему.
– Не важно, – небрежно бросил тем временем Джиованни, – главное – вы выполнили поручение, и это заслуживает награды. Будьте уверены, едва только мы вернемся в штаб, повышение не заставит себя ждать.
Лицо босса озарилось такой довольной улыбкой, что Бутч даже засомневался – не снится ли ему развернувшееся вокруг безобразие. Такое ощущение, что Джиованни Контини больше рад продвижению по службе своего агента, чем сам Бутч.
Однако причиной приподнятого настроения лидера команды Р оказалась сердитая, разозленная женщина, которую за руки тащили к ним двое рядовых.
– Ты – грязный ублюдок! – свирепо выкрикнула она, увидев перед собой разговаривающих мужчин.
Бутч вздрогнул. Задним умом он понимал, конечно, что это гневное высказывание относится к Джиованни, но что-то подсказывало ему, что и о нем самом Мелисса не лучшего мнения.
– И я рад видеть тебя, Мел. После стольких лет… – змеиная улыбка босса стала еще шире, – вот, значит, где ты отсиживалась последние двадцать лет? Бедняжка – такие жуткие условия… и все для того, чтобы я не нашел тебя?
– Отпусти их, слышишь? – Остин, вероятно, не была настроена обсуждать прошлое, – немедленно отпусти, они ничего не знают!
– Они знают достаточно, чтобы я не мог выпустить их отсюда живыми. А где же вторая часть основного блюда? – спросил Джиованни у агентов, озираясь по сторонам, – А, вот где ты, mio tesoro…
Бутч увидел его одновременно с Джиованни – маленького зверька, беспомощно свернувшегося клубком в углу стеклянной клетки – совсем не похож на великую Легенду, что совсем недавно подчинил себе разум Джессики и привел их сюда.
Зверек поднял на Флетчера большие грустные глаза – словно озера темных, горьких слез, – и это прошибло эровца сильнее, чем он мог бы подумать.
Они поймали Мью.
Бутч закусил губу. Они ведь этого и хотели, верно? Команда Р получила то, чего хотела, а значит, скоро они выберутся из этих каменных подземелий и забудут обо всем, что здесь произошло.
То есть, разумеется, выберется Бутч, но никак не оплетенные веревками ученые – у них с каждой секундой все меньше шансов на выживание. Да и сам Флетчер едва ли забудет все произошедшее – ему хватит одного взгляда в зеркало, чтобы вернуться сюда.
– Не смей, – прошипела тем временем Мелисса, осматривая клетку с покемоном глазами, полными безотчетного ужаса, – не трогай его.
– Почему же? – Джиованни вздернул бровь, и, словно бы случайно, провел ладонью по хромированной крышке стеклянного цилиндра с Мью, – этот малыш может оказаться очень полезен команде Р. Разве ты забыла? Мью обладает невероятной мощью, заключенной в такую хрупкую оболочку, весь мир склонит колени перед тем, кто сможет приручить его.
Мелисса поджала губы. Именно этими словами агент Остин когда-то уговорила мадам Босс на опасную и непредсказуемую экспедицию в Анды.
– Ты не сможешь приручить его. Никто не сможет.
– Я так не думаю, – небрежно бросил Джиованни, присаживаясь на корточки, чтобы лучше разглядеть плененного покемона, – тебе же как-то удалось, так ведь, Мел? И ты поможешь мне, не сомневайся.
Мелисса нервно сглотнула. Она была так бледна, что волосы и глаза ее казались почти черными на фоне белой, как сливки, кожи. Сломленная, коленнопреклонная, Мелисса стояла среди людей, ставших ей родными, среди тех, кто ожидал, что она сможет их спасти. Она – хранительница ключа от самого большого клада в истории человечества, она, сумевшая найти общий язык с Легендой. Эта женщина была в ответе за каждого человека, который сидел сейчас на холодном земляном полу связанным. В первую очередь – перед своей дочерью.
У Джиованни было слишком много рычагов, с помощью которых он мог бы управлять Мелиссой Остин.
– Ты свинья… – выдохнула она.
Бутчу пришлось признать, что он полностью солидарен с женщиной на этот раз. Впрочем, его не удивляло низкое поведение Джиованни – оно было весьма обыденным для людей, носивших алую букву на груди.
Контини же на это оскорбление лишь усмехнулся:
– Как тебе будет угодно, dolce…
Он поднялся, отряхнул идеально скроенные брюки от пыли, и пошел прочь от Мелиссы и Мью, разом потеряв к ним интерес. Джиованни знал, что теперь Остин вынуждена будет сотрудничать с ним, а раз так – то все препирания с ней – лишь трата времени.
Проходя мимо Флетчера, он задержался:
– Патч, будь так добр, отведи миссис Остин к ее дочери. Мы же не хотим лишить ее возможности осознать, что она может потерять, если не будет более сговорчивой?
– Я Бутч, – буркнул Флетчер в спину удаляющегося начальника, и отправился выполнять поручение.
Мелисса обожгла его злобным взглядом – таким ощутимым, что он почти почувствовал, как начинает дымиться кожа на щеках.
– Я отведу вас к Джесси.
Она ничего не ответила – не иначе, как решила объявить ему бойкот. Помощи его не приняла, сама поднялась на ноги, с достоинством Марии Антуанетты, идущей на гильотину.
Бутч вздохнул. Одно дело – Джеймс, его мнение никогда не волновало Флетчера, но Мелисса… Она действительно хотела помочь, осмотрела его ранение, когда они с Джесси только появились здесь, лично перевязала его… и посоветовала почаще находиться рядом с Древом.
Флетчер поднял взгляд и задумчиво посмотрел сквозь широкую крону дерева, прямо на тускнеющий уже «небосвод». Что-то странное было в этом растении, что-то необычное. Он заметил это еще тогда, когда впервые устроился между его корней вздремнуть. Рядом с Древом он чувствовал себя спокойней, уравновешенней. Словно был человеком лучшим, чем на самом деле.
А еще… что-то поменялось в нем. Что-то, под повязкой, которую он так боялся снять.
Как минимум, боль в отсутствующем глазу утихла.
Приняв решение, Флетчер торопливо нагнал Мелиссу, осторожно взял ее за локоть и развернул к себе, приблизившись так близко, чтобы никто больше не мог их услышать:
– Ничего не бойтесь, Мелисса. Я что-нибудь придумаю. Вытащу нас отсюда.
В ее глазах что-то дрогнуло, и в один момент жестокое разочарование сменилось глубокой благодарностью.
– Я знала, что ты не похож на них, – прошептала она, всеми силами стараясь скрыть улыбку.
«Да», – подумал Бутч, – «я много глупее любого из них»
– Мне нужно, чтобы вы передали это Джеймсу. Скажите, что мне может понадобиться его помощь.
Мелисса кивнула и позволила отвести себя к остальным пленным, послушно усевшись поближе к Джесси.
Что ж, теперь Бутч дал ей обещание, которое едва ли сможет исполнить. И если есть еще хоть что-то, что может еще больше испортить ему день, то это…
Где же, черт побери, Кессиди?
Поверить этому парню было крайне заманчивой идеей. Если он на самом деле придумает, как им выбраться, если сумеет обойтись при этом малой кровью, и не потерять Мью… самое главное – не потерять Мью…
«Если ты, Мелисса Остин, будешь слишком полагаться на различные «если», то живой пробудешь недолго»
Она закусила губу и нахмурилась.
Ей было о чем подумать.
Находящаяся рядом Джесс, по-детски упрямая и неуверенная, неотрывно следила за медленно прохаживающимися мимо агентами команды Р так, словно в любой момент готовилась вскочить на ноги и раскидать их в сторону ради спасения остальных.
В этот момент Мелиссе как никогда хотелось защитить ее от необдуманных поступков. От страшных жизненных разочарований.
От всего мира, если уж быть до конца честной.
У Мелиссы промелькнула шальная мысль, что не уйди она двадцать лет назад на задание, ничего такого с ними бы не произошло. Они не сидели бы связанными на холодной, влажной земле, а пили бы чай в маленькой гостиной, или рассматривали бы семейный фотоальбом. Вполне возможно, Мелисса могла бы даже нянчить внуков.
Но история сослагательных наклонений не терпит, и она однажды выбрала тропу, по которой пойдет дальше – тропу защитницы и хранительницы, матери для целого народа…
Правда, в жертву пришлось принести собственное дитя.
Джесси была больше похожа на Норманна, чем на нее – острый, чуть вздернутый нос, темные, синие глаза, и непослушная грива темно-рыжих, краснотой отливающих волос. Ей только россыпи веснушек не хватает, чтобы стать похожей на настоящую ирландку. А еще она выше и крепче своей матери. И определенно, куда сильнее… Глядя сейчас на эту девушку – такую взрослую, такую далекую, – Мелисса никак не могла отогнать от себя мысль, что Джесси ей чужая. Она была ей дочерью, но смешная маленькая малышка с двумя смешными хвостиками, которая шлепала босыми ногами по полу спальни и забиралась к ней в постель, потому что испугалась кошмара, давно уступила место своевольной девушке, непредсказуемой и взрывоопасной. И все промежуточные этапы – светящуюся от счастья первоклашку, робкую школьницу, бунтующего подростка – Мелисса пропустила, оставила где-то там, в цветущей лимонными деревьями Фуксии.
Потому что у нее была Задача.
Когда Мью привел ее сюда, спас от голодной смерти и неприятной перспективы быть съеденной, Мелисса уже знала, что все это не просто так. Легенды просто так не появляются у тебя перед носом, чтобы отвести в чудесную, спрятанную под землей деревню. Они делают так для чего-то. Судя по всему, задачей Мелиссы было оберегать малыша Мью и тех, кто живет здесь – добродушных, наивных людей, никогда не знавших холод и мерзость наземного мира, – их и сокровища, которые они защищают.
