Текст книги "Like Cats like Wolves (СИ)"

Автор книги: Robert Hagen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Когда первая волна удовольствия от простых прикосновений прошла, и в голове перестало так шуметь, он оторвался от губ Кавира, хитро прищурившись.

– Как ты хотел бы? – спросил он, ласково погладив того по щеке.

– Как твой господин, хочу быть сверху, – с искрящимися от смеха глазами ответил Кавир, прижался щекой к ладони. Поединок взглядов окончился тихим смешком: “Обещаю, ты не пострадаешь”. После чего Кав окончательно распустил завязки штанов Роберта, куда до сих пор успел запустить только руку.

Они устроились у стены, прямо на сброшенной одежде, и Роберт, тщательно зацелованный в процессе раздевания, ощутил на своей плоти прохладные от знакомой травяной субстанции пальцы, ласкающие с жадным предвкушением. В глазах Кавира, смотрящих в глаза Роберта, полыхал тёмный огонь.

– Преклоняю… колени, – ухмыльнулся ведьмак, с трудом контролируя себя, практически вовсе не отдавая отчета в том, как и куда блуждают его руки, с ненасытной жадностью сжимающие и поглаживающие такое знакомое и такое желанное…Подняв лицо, он прикусил край бородки и потянул на себя, требуя поцелуй, зарываясь напряженными пальцами в светлые волосы и с силой проводя второй рукой по спине рыцаря, останавливая ладонь на пояснице, и затем проводя пальцами между ягодиц, ласково поглаживая.

Поцелуй он получил незамедлительно, и приглушенный стон шёл в комплекте. А потом Кав медленно опустился на его член, не целуя, а чуть прикусывая и жарко выдыхая в губы.

– Роберт… – тонуть в ответном взгляде, видеть вспыхивающие искры удовольствия было не менее приятно, чем ощущать. Рыцарь сделал несколько плавных движений, поднимая и опуская бёдра, и нырнул с головой в огненную пляску, не сдерживая движений и желаний.

Ведьмак приглушенно охнул, впиваясь напряженными пальцами в не менее напряженную спину рыцаря, отвечая взаимным желанием и опаляя жаром тела. Он действительно горел, всякий раз, когда они соприкасались, и каждый раз был, казалось, чем-то новым, неистовым и страстным, заставляющим глаза блестеть жаждой жизни.

Прижимая одной рукой рыцаря к себе, Роберт прикусывал кожу, целовал, проводил языком и утробно урчал, и как обычно, хотелось все больше и ближе. Ведьмак поднял руку, провел ладонью по плечу и шее, второй поглаживая и сжимая бедро. Он ощутил нарастающее напряжение (что было не удивительно в целом), опустил руки и сжал ягодицы, помогая рыцарю двигаться, но вскоре и этот вариант стал довольно энергозатратным.

– Погоди секунду, – шепнул ведьмак, ловя горячее дыхание и обнимая Кавира за плечи, немного отстраняя от себя. Тот удивленно вскинул брови, но за поволокой головокружительного желания даже и не заметил, как они оказались на полу, лежа на одежде, причем ведьмак оказался сверху.

Нависнув над Кавиром, он замер на пару секунд, любуясь им, светлыми волосами, разметанными по полу и контрастно выделяющимися на темном фоне, приоткрытым ртом и горящими глазами. Наклонившись, он ласково поцеловал его и шепнул на ушко:

– Позвольте мне увести вас, прекрасный принц, в сказочную страну.

Улыбнувшись, он устроился между коленок, погладив одну и другую, и переплетя пальцы их рук, начал двигаться, наверстывая упущенные секунды.

“С тобой – куда угодно” – подумал Кав, хотя вслух только слегка кивнул, соглашаясь. Сосредоточенное лицо Роберта двигалось над ним, и следом изменялись ощущения внутри. Кав скрестил ноги за спиной ведьмака и тихо застонал сквозь закушенные губы.

– Веди, я твой, – рыцарь коротко улыбнулся, не отводя от Роберта взгляда.

Ведьмак кивнул, с новым движением, приник к его губам, требовательно проникая внутрь языком и стискивая пальцы, прижимаясь и порывисто двигаясь, дыша, слушая отчетливое биение живого сердца.

Долго ждать не пришлось, вскоре сказочная страна сама нашла их, сначала одного, а следом и второго, сотрясла тела дрожью, вырвала протяжные стоны наслаждения и взаимной радости. Мир вспыхнул ослепительной вспышкой, и ночь стала днем, и бился в углах комнаты отзвук их слившихся в один стона.

А затем на мир опустилась тишина, и единственным признаком того, что они существуют на самом деле был звук затихающих сердец.

… Роберт, немного придя в себя, заключил лицо Кавира между ладоней и бережно поцеловал в припухшие губы.

Тот ответил нежным касанием и улыбкой, обвил спину руками, легко водя пальцами.

– Спасибо, мой проводник, – шепнул рыцарь, когда губы разомкнулись.

Ещё спустя какое-то время они перебрались в кровать, где просто лежали рядом, обнимая и согревая друг друга. Ненавязчивый разговор ни о чём перемежался спокойным, уютным молчанием и лёгкими поцелуями.

Потом о себе напомнили голод и желание залезть в ванную. К счастью, время у них еще было, так что, удовлетворив первое, они попросили хозяина нагреть воды и искупались.

Последний же час заняли приготовления к походу. Ведьмак трезво решил идти в своей привычной ведьмачьей броне, однако закутался в купленный накануне плащ. В такую темень хоть местные не будут излишне коситься на него, как он надеялся.

Ежели им доведется встретиться с ведьмаками, то никакая маскировка не поможет, что и говорить.

На всякий случай Роберт приторочил к ремню несколько пузырьков с зельями. За это время и Кавир успел собраться и набрать мешок с провизией, и они черным ходом, найденным ведьмаком не так давно, скользнули прочь, во мрак ночных улиц. Однако снаружи было не так и темно, светила луна, и в ее призрачном свете виднелись дорожки и улочки города.

– Веди… – шепнул Роберт, когда они крадучись выбрались на главную улицу, придерживая коней, оставаясь тем не менее в тени домов.

Кав молча кивнул. Ночь захватывала, её напевы резонировали в душе бывшего рыцаря и – бывшего ли? – убийцы. Невидимыми шли они, и замерзающие местные душегубы видели их хищные тени и остерегались вставать на пути. Отражением луны и радостью охоты светились глаза Кавира, когда он находил взглядом своего собрата, спутника – Роберта.

Спустя нужное время они пришли на окраину, и с предосторожностями затаились за стенами разрушенного дома. Обмотанные мешками копыта коней стучали глухо и не могли выдать спрятавшихся охотников, а молчаливые поглаживания (а также Аксий) заставляли коней молчать. Очень скоро послышались шаги, стук копыт и голоса. Роберт на слух определил четырёх мужчин и одну женщину.

– Нет, похоже, с концами Янек с Конесом сгинули, – протянул один, гнусавый от простуды голос. – Коли б они выручку хоть получить успели, было б ясно – свинтили на другое дельце, а то и в тёплые края подались.

– Янек бы не свинтил, – возразил другой голос, неспешный и басовитый.

– Мабыть и нет…

– А я слыхал, – вступил третий, – Миклох баял, будто они друг друга как есть насмерть порешили! Казим, поломойщик в таверне у толстяка Плюха, вроде как видел тела, как раз когда их стража в мертвецкую волокла. Стражники и балакали, что, значит, Янек Конеса ножом в бок пырнул, а тот ему черепушку об стену-то и того…

– Янек бы не стал!.. – тяжеловесно вставил второй.

– Стал бы, не стал, – ворчливо проговорил суховатый голос четвёртого, – ясно, что ждать их нечего.

– А доля? – вклинился кокетливый женский.

– Поделим, – уверил четвёртый, и все одобрительно загалдели. Потом, утихомирившись, обсудили погоду (подходящая, мол) и место ближайших “раскопок”. И двинулись в путь вчетвером, простившись с одним из мужчин, скрываясь куда хуже, чем Роберт и Кав.

Впрочем, в свете луны скрыться за пределами города было куда сложнее. Приходилось петлять между камнями и избегать открытых местностей, а пробираясь по ней, держать дистанцию, достаточную для того, чтобы не быть замеченными (или услышанными) людьми. Ведьмак протянул руку и опустил капюшон Кавировского плаща ниже. Его светлые волосы были слишком приметны.

Кроме того, им везло, и люди-то не сильно оборачивались, раззадоренные, как видимо, успехом предыдущих вылазок. Ведьмак хранил молчание, как впрочем и рыцарь, ставший его тенью.

На смену ночи пришел близящийся рассвет, они были достаточно далеко от города и другой населенной местности, и, по всей видимости, воры посчитали это достаточным для привала. Для этих целей они нашли старый сарай, видавший виды. Рыцарь и ведьмак переждали в отдалении, не разжигая костра, согреваясь теплом друг друга и шерстяными плащами. После краткого забвения чуткое ухо Роберта уловило движение – это воришки, выспавшись за пару-тройку часов сделали коней.

Путь продолжился, на тракте стали появляться и другие конники, и полдня Роберт и Кавир ехали, совершенно не таясь, разговаривая с возницей, что удостоил их чести перестать стирать задницу в седле и проехать немного на телеге. К вечеру они, поблагодарив возницу и заплатив несколько монет за еду и помощь, вновь сели на хвост воришек. Преследовать их было не так и сложно – ведь и они тоже прикидывались лишь странниками. Роберт и Кав стащили плащи, поменялись конями (Иней был против, но Роберт сумел его уговорить), изменили причёски и продолжили путь. На сей раз ночевали, как ни удивительно, все вместе в одной таверне, как гордо именовала себя забегаловка, воняюшая чесноком и нечистотами. По утру рыцар и ведьмак чуток отстали, но дорога вела в одну сторону, поэтому к полудню они снова следовали за воришками, помалкивая.

Так, спустя почти двое суток, к ночи они, наконец, замедлились и спешились, ведя коней в поводу. В горах темнело очень быстро, коней пришлось оставить, дальнейший путь с ними был невозможен. Роберт с сожалением оставил Инея, однако местность была заброшенной, людей в округе – кроме них двоих и воришек, не наблюдалось, а посему ведьмак, скрепя сердце, стреножил коней и укрыл в реденьких тут кустах – всяко лучше, чем в отрытом поле! А затем они скользнули следом за воришками, укрываемые тенями скал. Там, где было слишком темно для человека, они действовали по старой схеме, и Кавир хватался за ножны ведьмачьих мечей. Несколько раз, когда людишки все-таки проявляли чудеса осторожности и осматривались по сторонам, им приходилось припадать на холодную землю, пережидая. Как нельзя кстати пришлись и теплые плащи, спасающие от холода, и дающие неплохую маскировку. Роберт, видевший лучше, заметил уже, что двигаются они в сторону горной цепи, темным контуром выделяющейся на горизонте. Он кивнул рыцарю и ушел в сторону от преследуемых, забираясь на пока что невысокий горный перевал. Перевал давал защиту от взглядов и был не плохой наблюдательной позицией. Наблюдая за местностью, Роберт не мог не сравнивать ее с привычной долиной реки Гвинллех, в пойме которой располагался его собственный замок. Укрытый между скалами, найти вход в Замок могли только избранные. Он все гадал, каким образом люди могли прознать о пути в школу Кота? Была ли это неосторожность самих ведьмаков или простое любопытство завело шалопая куда не надо.

А между тем, воришки уверенно нашли нужную тропинку, свет от каганца, который нес один из них, заплясал в узком проходе между скал. Ведьмак остановился, коснувшись рукой плеча Кавира и призывая его также прервать свой путь. Роберт хотел видеть и слышать больше, а потому принял зелье, пережидая спазм на достаточно ровной поверхности спиной к скале. Через минуту мир изменился, стал насыщеннее и ярче, а сам ведьмак различал не просто контуры, но и цвета одежды людей, а также мог расслышать их тихие перешептывания. Рыцарь хранил гробовое молчание за спиной, но Роберт ощущал, что ему труднее скакать по скалам как горный козел. Однако, гордость и доверие не позволяли второму просить остановиться, а первому – предлагать остаться, и они шли дальше, стараясь не шуметь осыпающейся крошкой камней. Ведьмак думал о других, тех, кого он повстречал, пытался представить, какой должна быть школа таких, как они, как она может отличаться от его школы, и за этими мыслями, слепо следуя за людьми, он и не заметил, как они оказались неподалеку от высокой на половину разрушенной арки, начинающей мост. Подобно Каэр Морхену, крепость Котов располагалась в скале и соединялась с трактом при помощи частично обрушенного уже моста. Однако, он все еще был пригоден для использования, и кажется, даже на коне можно было бы, соблюдая осторожность, перебраться по нему. На том сравнение и заканчивалось, ибо дальше, в проницаемой для ведьмака тьме, лежали живописные руины бывшего замка. Осадные стены были разрушены практически в пыль, лишь несколько остовов торчало белыми зубьями, главные ворота были сломаны, часть стены снесена, и, насколько хватало его зрения, дальше было немногим лучше.

Люди, по всей видимости, были уже знакомы со всеми сложностями маршрута. Пригасив каганец, трое отправились по мосту на ту сторону, а один остался на страже, опершись о край моста бедром. Ведьмак присел за выступом скалы, откуда его не увидели бы, и жестом указал Кавиру на место рядом. Отсюда, с их наблюдательного пункта, до моста было добрых сто метров, но подбираться ближе он не планировал. Начались минуты ожидания. Он и сам не знал, чего именно ждет, но ему было любопытно, что именно люди могут таскать из школы, и каковы объемы этих краж.

Однако, узнать им этого не удалось. Воришки показались в пройме дверей, таща по мешку за плечами. Они как раз прошли половину соединяющего замок с трактом моста, когда с другой стороны, от гор, мелькнули две темные тени. Роберт заметил их раньше, чем стоящий на страже воришка. Тот не заметил, и, вероятно, даже не понял, только вскрикнул, когда подлетевший к нему тенью ведьмак взмахнул блеснувшим в свете луны мечом. Парень, как мешок с картошкой, плоско и совсем безжизненно свалился на мост.

– Крысы!!! – донеслось приглушенное эхо злого голоса. – Крысы пробрались в замок. Теперь Кошки поймают мышек, и покажут им, где их место! – ведьмак, убивший стоящего на страже, расхохотался, отирая клинок о труп.

Воришкам впору было бежать, побросав поклажу, да вот только бежать им было совсем некуда. Позади них был замок, старые развалины, а мост перекрыли две статные фигуры. Роберт не видел их лиц, ведь они стояли спиной, но мог побиться об заклад, что на лицах ведьмаков торжествующие улыбки загнавших добычу в ловушку победителей.

Люди, опешившие первое мгновение, проявили отчаянный – и идиотский – героизм. Побросав добычу, они, с отчаянным криком, выхватили оружие и бросились на ведьмаков. Роберт скрежетнул зубами и утробно зарычал. Он знал, что будет дальше.

И не ошибся. С диким хохотом и улюлюканьями двое ведьмаков набросились на троих людей, исход схватки был предрешен.

Сначала умерла девушка. Она шла первой и первой же ей пришлось атаковать. Напала коротким выпадом кривым кинжалом. Она не понимала, что такое ведьмак, не понимала, до тех самых пор, пока стальной клинок не подкинул ее, словно тряпичную куклу, и не ударил об остатки моста. Больше она не поднялась, а из рассеченной промежности обильно и густо вытекала кровь.

Два оставшихся парня, дико завопив, бросились на ведьмаков. Послышался звон стали, ругань и проклятия. Один из парней свалился под ноги Коту, свернувшись клубком, второй еще пытался отбиваться, а затем раздался вой, дикий, нечеловеческий.

Вперив взгляд в мост, Роберт плотнее сжал губы, напряженный как струна. Вскоре вой утих, как подкосили, оборвался одним росчерком меча.

Отрубленная голова покатилась по камням моста, оставляя за собой темный влажный след. Обезглавленное тело рухнуло под ноги «победителей».

Кав видел и слышал из этого малую часть. Но и того ему хватило, чтобы понять, что предусмотрительность Роберта спасла их. Та самая, которой не хватило воришкам. Он хмурился, но по большей части ему было плевать на убитых – они рисковали, и должны были это знать. Но Роберт, с его честностью и ведьмачьей честью, воспринимал всё иначе. Кавир сжал напряжённое плечо друга, надеясь, что тот не рванёт по скалам сражаться с собратьями по ремеслу.

Ведьмак не изменил позы, и, кажется, никак не отреагировал на этот жест, оставаясь таким же недвижимым. Обрывки вскриков все еще звучали в его голове, отдаваясь от стенок сознания. Он помнил… пытался забыть, но не мог. Вопли отчаяния людей, убиваемых им, ощущал и глушил в себе эйфорию убийства. Нет, он не оправдывал ведьмаков на мосту, скорее осуждал. Но он ощущал то, что, должно быть, испытывали они мгновение назад. Ненавидел их. И себя тоже.

Наконец, Коты, подхватив мешки и обчистив карманы убитых воров, направились прочь, переговариваясь. Роберт следил за ними взглядом, не меняя позы, и лишь когда те скрылись за скалами, откуда, не так давно, пришли убитые люди, он вздохнул, откинулся назад и задумчиво посмотрел на рыцаря.

– Я собираюсь спуститься, – проговорил он спокойно. – Однако, это может навлечь беду. Ты волен сам решать, остаться ли тут или следовать за мной. Я не могу… гарантировать твою безопасность в этот раз.

Его голос был спокойным и далеким, словно говорил не он, а тело, без души.

– Я пойду с тобой, – спокойно отозвался рыцарь, пытаясь понять чувства Роберта. Одно он знал точно – что бы ни случилось с ведьмаком, он должен остаться в здравом уме и вытащить их.

Ведьмак кивнул, затем отрывисто бросил:

– Нужно выждать время, убедиться, что они не вернутся.

Рыцарь не ответил, только кивнул. Так они и сидели, медленно приближался рассвет, хоть заметил это лишь Роберт, затем действие эликсира начало заканчиваться, и для него небо тоже стало темным.

– Идем. Будь начеку, – проговорил он, наконец, поднимаясь и ища глазами место, где можно было бы спуститься.

Они спустились, кроша подошвами сапог камни, ведьмак скользил по скале, буквально съезжая по пыли. Понимал, что они производят достаточно шума, но был практически уверен, что Коты не вернутся. Наверняка они слышали о планах воришек и пришли исключительно ради убийства. Хотя на их месте Роберт оставил бы одного в живых, чтобы донести известие до остальных, чтобы не повадно было.

Они в полном молчании прошли мимо трупов, ведьмак не удостоил их даже взглядов. Мост был сложен из светлого камня, так что они выделялись на его фоне. Пришлось пригнуться и идти быстрее.

Рыцарь наблюдал за Робертом с тайной тревогой. Тот молчал, бродил меж останков стен и казалось, мыслями был где-то далеко. Кавир не решился окликать его, тихо ходил сначала следом, потом – поодаль. Густые тени пока ещё отлично прятали их, но скоро нужно будет уходить – вряд ли “котам” понравится то, что они тут гуляют.

Среди скал и поросших мхами камней царили тишь и запустение. Не было больше детей, не следили за ними наставники. Жизнь, даже ведьмачья, была столь невероятно коротка и бесследна! Кучка камней да горстка рассеянных по городам ведьмаков – вот и всё, что осталось от некогда величественного замка.

В одной из комнат Кавир нашёл следы мародёрства воришек – пол в углу был разобран, мёрзлая земля, принесённая ветром и дождями, разбросана. Он хотел было пройти мимо, когда задетый плечом камень вдруг поехал в сторону – рыцарь замер, ожидая грохота или падения остатков кладки, но ничего не случилось. А за камнем обнаружился тайничок, содержащий тонкую книгу в кожаном переплёте и пузырёк вроде тех, что носил Роберт. Неужели им повезло найти тот самый тайник? Кав покачал головой, отметая эту мысль, как абсурдную, но тетрадку сунул между рубашкой и дублетом, желая рассмотреть её прежде, чем Роберт использует один из своих знаков и сожжёт. Пузырёк же осторожно держал в пальцах, оглядываясь в поисках Роберта. Кажется, пора было уходить.

Роберту и в самом деле было о чем подумать. Крепость не оправдала его ожиданий. Он-то рассчитывал найти тут ответы на вопросы, которые не нашли отражения в его школе, а вышло, что отвечали ему все те же пустые стены да разрушенные камни. Он думал о том, что сделал бы сам, будь на месте ведьмаков, в чью сокровищницу проникли воры. Ему доводилось убивать людей, в основном ради самозащиты. Но эти воришки… они не могли причинить вред, о, нет. Пустые стены не отвечали на его мысли о том, как бы поступил он сам.

– Кавир, – позвал он, когда предрассветный сумрак просочился в окна. – Пора возвращаться.

Голос Роберта, тихий и бархатистый, вплетался в шум ветра и крики далёких чаек, не слышные отсюда, но существующие. Рыцарь кивнул и подошёл, поднял в воздух пузырёк и протянул его Роберту с кривоватой улыбкой.

– Попался под ноги. Точнее, под руки – в стене нашёл. Сувенир?

Ведьмак осмотрел его, потряс, хмыкнул и спрятал в карман.

– Кто знает. – Шепнул он, а затем направился к выходу, осторожно крадучись вдоль стен – предосторожность никогда не бывает лишней!

Обратный путь оказался короче и проще, вероятно оттого, что в горы они не полезли – с этой стороны взобраться смог бы разве что ведьмак. Лишь выбравшись из ущелья, ушли в сторону, сделали крюк и вышли к городу с другой стороны от места, где покинули его. Вернулись в таверну поздним утром, спустя почти неделю отсутствия, и Кав вдруг понял, что действительно устал.

Ведьмак же, как обычно бывает, от эликсиров валился с ног, но мысли, зайцами скачущие в голове, не давали ему уснуть. В Крепости старого моря были свои порядки. Согласно ним, убийство человека считалось преступлением, за которое могли отобрать и мечи, и медальон. Убийство не наказывалось лишь в том случае, если люди и людьми-то не были. К таким определенно относились бандиты, воры, подкупные стражники и все те, кто вел себя неподобающим образом. Но отчего-то убитых этой ночью Роберт никак не мог причислить к тем, кого можно было бы убить! Он не понимал Котов, их мотивации, но разделял боевую эйфорию. Именно эта двоякость задевала что-то глубоко внутри, не давая покоя и отгоняя сон.

Вскоре Кавир, мерно сопевший, отвлек его от мыслей. Ведьмак некоторое время рассматривал его, затем залез под одеяло и лег рядом, но не обнял, попросту не мог. Внутренний демон, жаждущий крови, подпитывал в нем ощущение чудовищности своих мыслей.

Вскоре уснул и он, без снов, что было и к счастью.

Каву такое положение дел не понравилось, и проснулся он, обвившись вокруг Роберта. Что-то случилось там, в разрушенной Школе, но что – он не мог понять. Ведьмак замкнулся и молчал, на всём пути обратно они обменялись лишь несколькими словами, да и не до того было. Приподнявшись на локте, рыцарь смотрел на хмуро сведённые брови и думал, что никому его не отдаст и не позволит обидеть. Думал и понимал, что это невыполнимо, и что он готов сделать всё, чтобы это исполнить.

Кав осторожно разгладил пальцем складку на лбу Роберта, и выпутался из-под плаща, стараясь не тревожить спящего.

Роберт не проснулся, и Кав тихо сел у сброшенной вчера одежды, потому что вспомнил про книгу. Сейчас казалось удивительным – зачем он вообще её прятал? Но в тот момент был почему-то уверен – Роберт спалит её, едва увидит. Кожаный переплёт потемнел от времени, кожа стала твёрдой, будто дерево. С обложки на Кавира скалился кот – такой же, как на медальоне у Ферда. По боку книга мохрилась тканью, но, тронув её, рыцарь понял, что это страницы были проложены тонким полотном, защитившим их от слипания. Пропитанная некогда отварами трав, ткань от времени высохла, стала тонкой и хрупкой и осыпалась под руками. Было ужасно любопытно. Кавир погладил обложку и аккуратно открыл книгу.

“Сии записи писаны мною, Авернусом, из числа магов Школы Кота, начиная с года <дата> от великого пришествия, Сопряжением Сфер именуемого. Ныне, <дата>, поручено мне старшим из магов вести списки детей, в Школу прибывающих, и прочие записи их касательно, тако же и списки погибших.”

Кав читал описи детей, лишённые трепета, но не некоторой заботы. Автор отмечал, что при мутации погибают слишком многие, а потому привязываться к ним дело бесполезное, хоть и трудно отказать сердцу, которое трогают нежные взгляды, и как бы он хотел улучшить мутагены, дабы дети не погибали.

Далеко рыцарь прочитать не смог – в комнате стало темновато. Он сунул книгу в сумку и отправился вниз, ибо голод тоже проснулся. Через какое-то время он вернулся с подогретой едой, запер дверь, погладил ведьмака по плечу и тихо позвал:

– Роберт, вы голодны? Я добыл еды.

Сон, в котором пребывал Роберт, был полон тихих шёпотов и вскриков, был серым и неопределённым. Реальность была такой же серой, но более осмысленной. Открыв глаза, он осмотрелся, глянул на Кавира, на еду и снова на Кавира, слабо улыбнулся.

– Пожалуй. Спасибо.

– Кормить голодного ведьмака – святое дело! Так что я всего лишь исполняю свой долг, – широко улыбнулся Кавир, обрадованный тем, что Роберт, кажется, пришёл в себя.

Пришедший в себя ведьмак хмыкнул, слегка улыбнувшись.

Роберт выглядел порой задумчивым, но был спокойным и срываться куда-то бежать не торопился. И Кав не стал его донимать расспросами, давая время решить, хочет ли тот делиться этими переживаниями. До ужина они оставались в своей комнате, чистили доспехи и обихаживали оружие, какую-то одежду отдав служанкам постирать за пару монет доплаты. Потом спустились в мерно гудящую таверну, где перекусили, слушая гостей и менестреля, достаточно терпимого, чтобы не хотелось убежать. Расспросили, когда зал почти опустел наконец, хозяйку о том, куда ещё здесь можно сходить и что стоит посмотреть, раз уж работы не найти. Та, вдруг смягчившись от искреннего интереса к милому её сердцу городу, рассказывала про храм на севере, и террасу на верхнем уровне города, откуда виден почти весь он. Про мосты и нарядные кварталы, про рынок в верхней части, где торгуют привозными и местными фруктами летом, и где круглый год можно найти гадалку, которая предсказывает по птичьим костям.

Уснули поздно, вовсю насладившись тем, что спешить пока некуда, но ещё до рассвета поднялись и отправились гулять. Солнце вставало из-за города, бросая на улицы и порт длинные фиолетовые тени. Тучи разогнал ветер, и хоть было по-зимнему свежо, стремительная и короткая северная весна звенела в воздухе. Ведьмак и рыцарь любовались сменой света и яркими облаками, что ползли вслед за светилом подобно радужному шлейфу.

А город просыпался. Возвращались рыбаки, открывались лавки, улицы наполнялись людьми. На террасе их потеснили художники, зазывающие сделать портрет на фоне морских ворот Повисса, и какое-то время опешившие от такого напора мужчины даже стояли смирно, позволяя девчонке с вздёрнутым носиком споро возить по холсту углём. Потом, смеясь, спускались по расцвеченным утром улочкам и сидели над портом, наблюдая, как приходят корабли. Большие и не слишком поворотливые суда походили на ленивого кашалота – ведьмак слышал об этих диковинных существах из дальних краёв, и шёпотом рассказывал рыцарю, поясняя сравнения. На их фоне небольшие стройные кораблики казались быстрыми ланями, а мелкие лодчонки и вовсе – стайкой птиц. Было в кораблях и их величественном неспешном движении что-то прекрасное.

Они даже не заметили, как проголодались. И перекусили тут же, свежепойманной и зажаренной рыбой, закусывая тёплым ещё хлебом. Прикупили и копчёной – с собой – и рыцарь потом то и дело принюхивался и хищно облизывался.

От порта оторвались с трудом, и пошли в центр. Просто гуляли, смотрели на оригинальную архитектуру и как старым знакомым радовались домам, похожим на привычные Кавиру новиградские.

День закончился стремительно, и хотя ведьмака, казалось, несколько отпустило, он по-прежнему был немногословен, говорил лишь когда Кавир его спрашивал и отвечал довольно односложно. Он бы и рад был вести себя как привык, но отчего-то внутренние стены сомкнулись вокруг, не пуская дальше собственных переживаний, крутящихся вокруг прошлой ночи. Он пытался реагировать на происходящее вокруг, но не мог. Попросту – не мог.

Все изменилось вечером, когда они, голодные после прогулки (рыбой сыт не будешь!), возвращались в таверну. Сегодня тут было подозрительно тихо, и даже хозяйка, знавшая их не один день, и после сцены с Фердом, старающаяся так и сяк загладить неудобный случай то ласковым словом, то лишним пирожком, на сей раз лишь кратко кивнула, поставила тарелки на стол и удалилась, обернувшись. Роберту не понравился этот взгляд. Не понравилось ему и то, что произошло далее. В тишине ужинающей таверны послышались шаги, причем характер поступи не оставлял места домыслам. Ведьмак поднял голову и.. уперся взглядом в желто-зеленые проницательные глаза с вертикальными зрачками. Субъект подошел и оперся руками о столешницу, вызвав у Роберта мимолетное чувство дежавю.

– Позволите присесть? – спросил вдруг ведьмак, одаривая обоих внимательным взглядом кошачьих глаз.

Роберт успел мимолетом осмотреть его, не заметил ничего сверх примечательного, шрамы на лице, короткие волосы, как носил сам Роберт еще пару лет назад, хорошо сложенная фигура, в которой чувствовалась скрытая мощь хищника, дорожная одежда, вычищенная и приведенная в порядок, что наводило на мысль, что этот ведьмак явно не с дороги в таверну пришел. Его звучный голос, вопреки ожиданиям, не был отталкивающим, скорее наоборот, отчего-то заставлял слушать.

– Прошу, – отозвался Роберт через мгновение, убирая на другую от себя сторону пожитки и бросая короткий взгляд на Кавира.

Кавир отвлёкся от тарелки, несколько удивлённый. Ведьмак был красив и опасен – настолько, что шерсть на загривке норовила встать дыбом и интуиция кричала: “Держись от него подальше!” Рыцарь перевёл глаза с одного ведьмака на другого и при взгляде на Роберта на сердце потеплело. Он так же подвинул свой мешок, источающий будоражащие запахи, и стал осторожно слушать.

– Вы проявили незаурядный интерес к нашей Школе, господа Волки, – проговорил тип, делая знак рукой – хозяйка кивнула, начала накладывать в еще одну тарелку новую порцию, а субъект вперил взгляд в Роберта. Кажется, от него ждали какого-то ответа, но тот лишь заинтересованно склонил голову на бок, давая понять, что слушает крайне внимательно.

– Позвольте полюбопытствовать в свою очередь, чем вызван такой интерес?

– Может быть, – подал голос Роберт, растягивая слова, – вы для начала представитесь?

Ведьмак, сидевший рядом с Кавиром напротив Роберта, подался вперед, поставил локти на стол и переплел пальцы, поставил на них подбородок, улыбаясь. Роберт, видевший на своем веку множество улыбок, не мог разгадать смысла этой.

– Мое имя Саймон, – проговорил он, – впрочем, маловероятно, что оно вам что-то даст.

– Даст возможность обращаться по имени, – пожал плечами Роберт. – Это уже неоспоримый плюс.

– Вот как, – хмыкнул Саймон. – Как же назвать вас, господа?

Ведьмак колебался лишь мгновение, затем плюнул и спокойно отозвался.

– Роберт.

– Кавир, – кивнул рыцарь, держа серьёзное лицо. Его приняли за ведьмака! Нет, он не собирался напрямую врать, но и исправлять чужую ошибку не спешил.