Текст книги "Like Cats like Wolves (СИ)"

Автор книги: Robert Hagen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Ведьмаки улеглись неподалёку и засопели, а рыцарь смотрел в потолок пещеры, следя, как тот темнеет по мере угасания костра. Ферд отчего-то не появлялся, хотя Кавир ждал его почти с нетерпением, только чтобы развеять эту неприятную, застывшую тишь, сделать что-то, что-то изменить. Быть беспомощным ему сейчас совсем не нравилось. Но увы, кроме летучих мышей, время от времени стремительно мелькавших в тени, никакого разнообразия не наблюдалось. И Кавира всё же сморил сон.

Следующий день мало отличался от предыдущего. В рассветном сумраке Кава подняли на ноги, погнали в кусты, а после сунули в руки кружку едва тёплого отвара и кусок хлеба. Он не привередничал, тем более, что с утра у Котов, похоже, было не самое лучшее настроение. Потом его снова привязали к седлу перед Саймоном, но и он сегодня был неразговорчив и на вопросы отвечать не настроен. Когда окончательно рассвело, а Кав с уверенностью узнал очертания гор, где была Школа, ему на голову нацепили давешний мешок. Но даже этому рыцарь не слишком возмутился – не хотел напоминать врагам, что Роберт здесь уже был, а значит, ориентируется чуть лучше, чем они, возможно, ждут. К тому же мешок забыли завязать и он болтался, время от времени даруя заключённому вспышки света и вид на шею лошади и клок земли сбоку от неё.

Сколько они так ехали, Кавир не запомнил. К обеду, когда от скачки уже ломило спину и снова хотелось есть, кони пошли шагом, и он понял, что они прибыли. Звуков было не слишком много, либо они были непонятными, и оставалось лишь гадать, как организовал быт своих людей Саймон, ведь Кав помнил это место изрядно разрушенным.

Его где-то вели, придерживая за плечи и подталкивая, когда он нерешительно тормозил. Кавир заметил, что ветер, дувший снаружи, стих, звуки шагов стали иными, и понял, что они вошли в какое-то помещение. Похоже, так или иначе что-то от Школы уцелело. Затем его бросили в какой-то угол и Кав остался один в темноте.

========== Часть 11 ==========

Цокот конских копыт отразился от стен ущелья, перепугал стайку птиц, с пронзительным карканием взметнувшихся в темнеющее небо. Наездник не сбавил хода, не притормозил даже, когда дорога стала неровной, покрытой сначала мелкой крошкой разрозненных глыб и камней, а затем и целых валунов. Те, кто попадался ему на пути, впоследствии рассказывали, что всадник не был человеком, а конь был явно соткан из морозного ветра. Ведь не бывает у людей таких нечеловеческих, горящих в ночи, звериных глаз, не бывает лица, что белее мела, лишенного всяческих эмоций, не торчат из-за плеча оголовки мечей, что пронзают мрак. Да и конь явно не был созданием из плоти и крови, ибо всякому ведомо, не может конь все время галоп держать. Этот же конь мчался, словно ветер, не останавливаясь на передышку, разрезая мрак контуром силуэта, и сами деревья расступались пред ним, пропуская наездника вперед, к своей цели.

…

Он не знал, куда делись его демоны, не видел их за пеленой пустоты и отчаяния, захлестывающего его с головой. Демонического запала хватило на первый час бешеной скачки, а затем ветер и горы усмирили мысли, притупили волну ненависти, а в сознании тихо и неотвратимо начался монолог.

«– Они не оставят его в живых, ты это понимаешь. Скорее всего – уже убили. Имеет ли смысл убивать еще и себя, ведь ты не выживешь.

– Не выживу, – он хмыкнул, но не в силах был даже выдавать тень усмешки, которой привык прикрываться от других, и иногда от себя.

– Какой смысл погибать вдвоем.

– Я хочу мстить.

– Не хочешь.

– Я должен мстить.

– Ты ничего не должен. Ты знаешь, что умрешь там.

– Знаю.

– И едешь.

– Еду.

– Зачем?

Ветер согнал улыбку с губ, высушил влагу, появившуюся в уголках глаз, взметнул плащ. Он пришпорил Инея, конь заржал и погнал быстрее, хотя, казалось бы, быстрее летает только ветер.

Он и был ветром, уносился дальше.

– Я…

В голове мелькали картинки, как тогда, когда они путешествовали по миру воспоминаний, улыбки, подколки, дружеские посиделки у костра возле озера с русалками, пещера, кровь, Новиград, улочки города, вязь узоров на груди убитых, его паника, Тьма, окутывающая обоих, Тьма, объединяющая, дарящая понимание, будящая где-то глубоко внутри давно забытые ощущения.

– Я не могу без него. Я не хочу без него!

Губы скривились, ветер сорвал стон отчаяния, мысли разбежались, оставив место звенящей темной пустоте. Он не мог больше думать, был опустошен, как разбитый сосуд.

– Боги, если вы есть… не дайте им убить его.

Он не думал, что будет с ним, это волновало его в последнюю очередь. Цена жизни – за жизнь другого, важного, значимого – не так велика, как кажется на первый взгляд. За других умирать не страшно.

…

Спустя неделю то тут, то там судачили о странном наезднике, пронесшимся мимо словно ветер, заметая плащом следы. Они появлялись на горизонте, проносились мимо, а затем исчезали в серой пелене, не зная ни сна, ни отдыха. Не останавливались, не спрашивали дороги, а когда миновали села, дети начинали плакать. Беспокойные матери хватали своих чад, прижимали к груди и осеняли проехавшего мимо знамениями, желали изгнания, проклинали, другие смотрели с недоумением, но большинство предпочитало прятаться, не показываться, ибо слух пошел среди людей, что на таких конях галопировали всадники Дикой охоты.

…

Развалины древнего замка появились перед ним к вечеру следующего дня. Не ожидая команды, конь перешел на аллюр, затем на шаг, водя ушами и жуя мундштук.

– Вот и… конец нашему приключению, – вздохнул ведьмак, потрепав коня по шее, погладив между ушей. Конь ответил тихим храпом, цокнул копытом. Отвечая ему, в темнеющее на глазах небо со стен развалин взмыли темные птицы, оглашая окрестности гвалтом. Ведьмак тронул пяткой коня, подъехал ближе, не скрываясь. Время скрываться миновало.

Словно отвечая на его призыв, по ту сторону моста замаячил огонек, затем еще один. Вместе с факелами в сгущающейся тьме мелькали глаза, такие же, как у него, звериные, нечеловеческие. Он не знал их, но знал кто они, не сложно было даже догадаться. Того, кто, выйдя вперед, таращился на него из тьмы, он знал лучше прочих.

– Саймон, – спокойно поприветствовал его ведьмак, и не думая слезать с коня. – Где он?

Ведьмак усмехнулся, развел руками.

– Приветствуем тебя… Дома! Право, Роберт, стоило ждать долгих двадцать пять лет, чтобы эти стены тебя встретили вновь!

Ведьмак фыркнул:

– Развалины. Где он?

– Ну что же ты, я, может, хочу провести тебе экскурсию… – Саймон, крадучись, прошелся по мосту, пнул камень. С глухом звуком он покатился до края, а затем полетел вниз, звук оборвался.

– Если ты убил его – это последние минуты твоей жизни, Саймон, – утробно прорычал ведьмак, и на губах его, наконец-то! появилась злая улыбка.

– Как страшно! Я весь дрожу от страха, Роберт! – издевался тот.

Но затем сделал знак рукой, Роберт проследил за жестом, увидел, как один из ведьмаков исчез в провале руин, а спустя полминуты выволок Кавира – никем иным человек с мешком на голове, ведомый за связанные руки, быть не мог.

– Налюбовался? Я сдержал слово, – проговорил Кот и сделал еще жест – пленного увели в темный провал.

Роберт скрипнул зубами и спрыгнул с коня, поправляя подпругу.

– Я приехал. Отпусти его, и я буду с тобой драться.

– О, нет-нет, дружок, – лукаво улыбаясь, проговорил Саймон. – Он уйдет по завершению нашей… дружеской битвы.

Тщательно запертый гнев неожиданно ударил в голову, приказывая броситься в атаку, ударить, стереть эту ухмылку с губ, вместе с самими губами, сделать так, чтобы этот человек… этот ведьмак! не смог улыбаться уже никогда! Роберт, медленно вдохнув и выдохнув, успокоился, зная, что сейчас совсем не место и не время. Нужно тщательно рассчитать, найти слабые места и бить в них, не терять голову.

– Вижу, ты все понимаешь! Что же, мне нужно приготовиться, – ехидно проговорил Саймон, – к встрече с тобой. Оставляю тебя под присмотром моих мальчиков! Смотри, не умри раньше времени! – и Саймон развернулся, помахав рукой.

– Саймон! Тварь! Бейся со мной! – вскрикнул ему в спину Роберт, молниеносным движением доставая меч. – Ты! Трус паршивый! Куда ты бежишь!

– О, я хочу показать тебе, – ведьмак развернулся и бросил через плечо, – что такое настоящий ведьмак. Малк, Ферд, – он кивнул на Роберта, а сам удалился в чернеющий проход.

Ведьмаки, гнусно хихикая и улюлюкая, обнажили клинки и двинулись на Роберта.

***

Он приехал. В ушах рыцаря молотил колокол, а душу разрывало. На яркую, как сверхновая, вспышку радости – он здесь! – приходилась космическая бездна страха и сожаления, – это было слишком опасно! Надежда и опасения гремучим коктейлем бурлили внутри.

Молчаливого рыцаря (горло перехватило напрочь) небрежно отправили обратно в угол, а его провожатый беспокойно зашагал туда-сюда, то и дело замирая, прислушиваясь и рыча. Кав сидел тихо-тихо, но вовсе не смирно.

Снаружи лязгнули мечи. Сердце рыцаря ухнуло куда-то вниз, и холодные мурашки, от которых дыбом встали волосы на загривке, освежили разум.

– Лежи и не двигайся! – скороговоркой бросили ему, и лёгкие шаги удалились. Кавир оставался неподвижным ещё несколько секунд, потом, отчаянно извиваясь, стащил с головы мешок и стремительно огляделся.

«Не выбраться.»

Обреченная мысль мелькнула и, испугавшись натиска атакующих мечей, растворилась, уступила место инстинктам. Но и они не смогут ему помочь, он это понял практически сразу, когда молодой, как его назвали? Малк? напал на него коротким ударом, закружился, отскочил, уступил место Ферду. Второй налетел еще стремительнее, коротко ткнув в грудь, но Роберт вывернулся, заслышав, как свистит воздух, вспоротый ведьмачьим мечом, и едва не угодил под финт Малка, лишь чудом догадавшись сделать еще один вольт.

«Не выбраться…»

Мысль рассыпалась миллионом брызг, улыбка против воли коснулась губ, растянулась в презрительную усмешку, открывая запертые двери, с восторгом глядя в глаза смерти.

– Я убью тебя, а потом его, – ухмыльнувшись, прорычал Роберт, отбрасывая остатки человеческого, отдаваясь на волю инстинкта, поющего о смерти.

Как хорошо! Не нужно ни о чем думать!… только упиваться бешеной пляской, жалить друг друга, играя, нанося удары и защищаясь, ожидая, пока противник промахнется, даст осечку, откроет бок для смертельного удара!

Его захлестнула волна адреналина и экстаза, щедро приправленная набирающими силу эликсирами, в глазах отразился пьянящий восторг, а из горла вырвался радостный смех, он смеялся! Отскакивал, получал удары, не замечая, как пропитывается кровью ткань одежды, молниеносно атакуя следом и с мрачным удовлетворением видя, как вздрагивают от его «нежных» прикосновений то один, то другой…

«Как Кавир, когда я его касаюсь…»

Мысль, словно прекрасная сказка о чужом прошлом, ворвалась в сознание, вызвала всплеск эйфории. Кажется, он забыл кто он, зачем он здесь, имело значение только одно – наскок, выпад, прикосновение стали о плоть, или о звенящую, мешающую добраться до плоти сталь, мрачное удовлетворение, обмен «любезностями» и дьявольский блеск глаз, танец смерти на мосту, и плевать, что живым не выберется уже никто…не затем ли он прибыл сюда? Получить это… удовольствие! Даже если ценой его станет смерть.

Она была все ближе, эликсиры не могли уберечь от усталости, и каждый новый удар выворачивал мышцы болью, напоминал, что, несмотря ни на что он – человек. Крадучись, приблизилась и третья тень, доселе скрывавшаяся в темном провале, блеснул меч, обрушившийся шквалом новых, еще не лишенных силы ударов. Он радостно принял его «ласку», ощутил боль – наконец-то! – вскрикнул, зарычал, отвечая на другой, утробный, рык, глядя глаза в глаза.

Они тут же поменяли технику, закружились, жаля с трех сторон. Первые удары он был еще в состоянии отбить, а дальше… один, другой, третий. Он перестал чувствовать даже прикосновения – кожа одеревенела, потеряла чувствительность. Улыбнувшись счастливо и спокойно, он бросился на очередного атакующего, ожидая принять смерть, лишь губы сложились в короткое «прости», адресованное серым глазам и воспоминанию о счастливых мгновениях жизни.

Однако удар, который, как он рассчитывал, станет для него последним, финальным аккордом его самоубийственной песни, прозвучал стоном стали, а затем вскриком ведьмака, пронзающим тьму до небес ржанием и бранью. Вывернувшись от очередного удара, он отскочил в сторону, с удивлением и непониманием оглядываясь. Зеленые глаза расширились, и даже меч опустился в руке. Пронзая белизной крупа тьму, между ведьмаков плясал Иней, вставал на дыбы, ржал, мотал головой, и молотил передними копытами по головам, плечам, ударял в грудь. Ведьмаки пытались атаковать, но вместо того, чтобы врезаться в мягкую и податливую плоть, клинки сталкивались с чем-то, звенящим стальным лязгом, удивлялись и, затем, падали, держась за плечи, руки. Один и вовсе не шевелился, под его головой растекалась темная лужа из пробитого черепа.

Конь, всхрапнув, заскреб копытом землю, становясь в профиль и косясь на Роберта голубым глазом. Ведьмак не шевелился, стоя в луже натекающей с него крови.

Взлетела птица, оглашая неожиданно мертвую тишину криком, Иней ударил копытом, словно приказывая. Роберт, пошевелившись, сделал

первый шаг, поморщился, посмотрел на рассеченное в нескольких местах бедро, из которого толчками сочилась кровь.

– Ты… – хрипло прошептал он, не в силах договорить, нарушать эту тишину и пустоту, возникшую в нем. Она успокаивала и убаюкивала, клонила в сон, притупляла боль – или эликсиры все еще действовали, но он не поддавался на сладкие уговоры.

– Спасибо тебе, – шепнул он, подняв руку чтобы потрепать коня, но затем заметил кровь и опустил, не решаясь пачкать прекрасное животное. Иней вхрапнул и фыркнул, ткнулся мордой ему за шею, и этого было вполне достаточно.

– Я должен спешить… – прошептал ведьмак, отстраняясь и ощупывая грудь – несколько спрятанных в кармашках эликсиров не пострадали, чего не скажешь о самой груди, иссеченной сочащимися кровью ранами. – Должен… – он приложился к одному флакону, поморщился, подавился и упал на колено, закашлявшись. – Должен… убить его! – зло проговорил Роберт, вскидывая голову, мотнув влажным от крови хвостом. Переждав мгновение, он поднялся с колена, подвигал плечами, проверил, как сидит ремень и, выждав, пока эликсир подействует, метнулся стремительной черной тенью меж развалин, принюхиваясь и прислушиваясь, снова становясь хищником.

Кавир наблюдал от силы половину боя. Сняв с головы мешок, он первым делом стал искать оружие, способное если не помочь в убийстве, то хотя бы разрезать верёвки, но вокруг царила только разруха. Непонятно, зачем Коты привезли его именно сюда, с тем же успехом схватку можно было устроить на дороге или среди скал. Так и не найдя ничего полезного, рыцарь прокрался к выходу. Своего провожатого он не видел, и это значило, что тот ушёл вперёд.

Сталь звенела яростно и тяжко. В мельтешении ударов было трудно разглядеть хоть что-то, однако Кавир видел, как трое теснят одного и впивался зубами в верёвки, глуша отчаяние и сдавившие горло слёзы. Он ничем не мог помочь, был бесполезнее ребёнка! За отчаянием вспыхнула ярость и робкая надежда, когда удивлённые возгласы обозначили появление Инея.

Кавир поспешил к мосту, но Роберт уже убежал, не заметив его. Рыцарь мотнул головой и продолжил путь, сжав зубы. Рассёк верёвки об один из мечей, перехватил его рукоять и поймал за узду взволнованного коня, пляшущего над мёртвыми и умирающими ведьмаками. Каву было совсем не до них.

– Иней! – зашептал он, прислонившись к могучей шее головой. Найди его, найди Роберта!

Конь всхрапнул. Кав, надеясь, что он будет не против, вскарабкался ему на спину. Страх и в самом деле отнимал силы, но рыцарь стиснул руки, чтобы они не дрожали, и светлое магическое создание скакнуло вслед за ушедшим ведьмаком.

Они пробирались через заросшие мхом разрушенные залы, огибали завалы из осыпавшихся стен и спешили, спешили, как могли. Без Инея Кавир непременно заблудился бы, но конь безошибочно чуял, где его хозяин и лишь время от времени тонко тревожно ржал. Тогда Кав гладил его шею, шептал слова надежды, и она продолжала жить в сердцах их обоих. Перед узкой кромкой каменной стены Иней стал. Ему было не пройти здесь, стена, способная выдержать человека, грозила обвалиться под весом коня, а звуки сражения доносились с другой стороны провала. Рыцарь слетел вниз, снял с седла сумки.

– Попробуй найти путь с другой стороны. Мы ещё встретимся! – шепнул он коню, постоял мгновение и побежал вперёд, не позволяя себе даже подумать о том, чтобы оскользнуться.

– Саймон!

«Мон-мон-мон!» – монотонно ответили стены, эхо разнеслось во все стороны, дразня, насмехаясь.

– Так и будешь бегать от меня, тварь?! – зарычал Роберт, озираясь по сторонам. В сумеречной тьме, разбавленной ведьмачьим эликсиром до состояния унылой серости, он заметил темный силуэт, движение. Перехватив удобнее меч, метнулся в ту сторону, стократ быстрее обычного человека… но недостаточно быстрый для этого. Первая схватка, соприкосновение мечей и взглядов, доказала Роберту, насколько он все-таки медлительный, в сравнении с Котами. Там, на мосту, ему, кажется, просто повезло продержаться до того, как подоспел Иней. Если бы не конь – он это прекрасно понимал – то сейчас бы был уже мертв. Саймон же, удовлетворив, очевидно, свое любопытство и натешившись силой и властью, ловко отскочил, и скрылся в сером сумраке, будто бы вел куда-то ведьмака.

– Хаха! – послышалось из-за правой колонны. – Тебе не нравится моя игра?

Роберт утробно зарычал, определяя источник голоса – за очередной почти полностью разрушенной колонной! Неожиданно сумрак стал плотнее.

Он вышел! Сверкая желто-зелеными горящими глазами, расслабленно держа меч, Саймон оперся плечом о камень, пристально вглядываясь в Роберта.

– О, ты пил, – он улыбнулся, шутливо наклоняя голову. – Сколько, Роберт? Столько ты уже выпил?

Роберт нахмурился, стиснул меч и зубы, начал приближаться, крадучись.

– Кошка – это понятно, что еще? Гром? Филин? Я чувствую твой запах, ведьмак! – сладко протянул Саймон. – Ты ранен, скоро ты истечешь кровью к моим ногам, и тогда все закончится! – он сделал несколько мягких шагов, перехватывая меч и поднимая руки.

– Раны затягиваются, – парировал Роберт, ухмыляясь. Одурманенный, он не ощущал боли.

– Нет, это ты теряешь концентрацию! – засмеялся Саймон, а затем резко напал. Зазвенела сталь, скрипнула щебенка под сапогами оттесняемого Роберта. – Ты – мой! – страстно шепнул Саймон, его глаза полыхали перед лицом.

– Пошел ты… – выдохнул Роберт, затем резко вывернул руки, поворачивая корпус и стремясь достать ведьмака в бедро серединой меча… но меч встретил лишь сталь, зазвеневшую в ушах.

– Я быстрее тебя, – засмеялся тот раскатисто, – я сильнее и лучше тебя! Я более… совершенный ведьмак!

– Что?… – от недоумения Роберт даже потерял дар речи, однако – не рефлексы, и вовремя, потому что меч Кота просвистел в миллиметрах от его лица.

– Я позволил им отправить тебя тогда, но сейчас ты полностью в моей власти! – еще один выпад, новый звон стали о сталь, и все сильнее боль в мышцах. Обменявшись ударами, они разбежались к разрушающимся стенам, Роберт мельком осмотрелся, пытаясь найти выгодную позицию, но не мог даже придумать ничего подходящего.

«Надо было найти и развязать Кавира. Дурак! Поспешил… сдохнуть. А потом Он вернется и убьет Его…»

Отчаяние, кажется, пробилось через тщательно закрытые двери. Подпитываемое адреналином, оно толкало на заведомо смертельные действия – наброситься, ударить, выбить меч из рук, убить, убить, убить!

– Знаешь, что я сделал с тем стариком, что решил защитить тебя от меня? – нагловатая улыбка снова коснулась губ Саймона, он крался полукругом, обходя Роберта с правой стороны. – Я нашел его хижину и медленно, капля за каплей, отнимал у него жизнь! – звериные глаза блеснули. – Пока он не рассказал мне, куда спрятал тебя. А потом я его убил, – Саймон сладко потянулся, облизнув губы.

«Да он псих ненормальный…!» – подумал Роберт, а затем опешил – не первый же, не первый. Но как можно… одного сумасшедшего любить, а второго так ненавидеть?

– А знаешь, почему я убил его? – не унимался Саймон, видимо, считая, что красноречие – часть игры, твердо уверенный в своей победе. Что же, Роберт не мог осуждать его за столь сильную уверенность.

– Потому, что он спрятал меня от тебя, – вздохнул Роберт, отчего-то совсем невесело. Странным было – принимать факт, что кто-то пожертвовал жизнью из-за тебя.

– Верно! Умный мальчик!

Роберт поморщился, ему не нравилось превосходство, которым было пропитано каждое слово…

– Это я заставил тебя убить того парнишку, – доверительно и страстно прошептал Саймон.

Ведьмака бросило в жар.

«Что?!»

– Мне нужен был ребенок, помешанный на убийстве, на той страсти, которую испытывал я сам. Мне нужен был ребенок, любящий убивать! И я выбрал тебя!

– Нет! – зло крикнул Роберт, стискивая руками рукоять меча и бросаясь на Саймона, но тот лишь рассмеялся, ловко ускользая от меча и делая всего один росчерк клинком. Роберт пошатнулся и ухватил за левую руку повыше локтя.

– Да! – радостно и как-то совсем невменяемо прошептал Саймон, восторженно глядя на Роберта и кровь, сочащуюся из ран. – Я дал тебе несколько отваров, над которыми мы тогда работали, а когда ты уже был в моей власти, нашептал на ушко пару слов. Этого хватило, чтобы, выйдя на поле, ты безропотно исполнил мой приказ.

– Нет, – зло прорычал Роберт. Он снова набросился на Саймона, и вновь ночь пронзил звон скрещенных клинков и затем вскрик боли.

– Я хотел, чтобы ты убивал для меня, – становясь над лежащем на траве Робертом, прошептал Саймон. – Но ты, – он прыснул, – всегда был слаб для этого. Я хотел дать тебе силу! Но они не позволили. Что же, теперь я сделаю это сам! – он улыбнулся и хотел пнуть ведьмака, но тот откатился, затем вскочил на ноги, возможно, вовсе не так ловко, как хотел бы. Все тело болело, даже не от ран, он ощущал, как последний выпитый эликсир рвет огнем живот, терзает внутренности, разъедает его изнутри.

– Я изведу тебя, – продолжал Саймон, улыбаясь. Роберту в очередной раз захотелось стереть ухмылку с его лица, – заставлю истечь тут кровью, а затем… – он блеснул глазами и полез в карман куртки, достал оттуда флакончик, помахал им и убрал обратно, – я отнесу тебя вниз, в лабораторию, и подарю тебе новую жизнь, ту, что у тебя отнял твой дорогой наставник!

– Да я лучше глотку себе перегрызу, чем позволю тебе трогать меня! – прорычал Роберт, и, собрав силы, бросился в атаку, на смеющегося ведьмака.

Кавиру всё это напоминало кошмарный сон. Он замер за стеной, за которой сражались ведьмаки, и слышал каждое слово. Ждал момент, когда можно будет вмешаться, а время утекало сквозь пальцы вместе со светом. Словно въяве представился Роберт, одержимый жаждой убивать для Саймона, Роберт, похожий на Ферда в своём слепом обожании и рыцарь зябко передёрнул плечами, пытаясь скинуть липкие объятия ужаса.

Очередная сцепка закончилась звенящим гулом и стоном металла. Отскочив, Роберт помассировал руку, вспоминая слова Марэка. Он слишком напрягает кисть!

– Слабак, – пренебрежительно фыркнул Саймон, мягко двигаясь навстречу Роберту. – Знаешь ли ты, от чего отказываешься?

– От возможности стать таким, как ты, – выдохнул тот.

Мысли, до того мелькавшие в голове, вновь ушли на второй план, оставляя только подобие человеческих чувств – печали, что все так произошло, и боли от того, что он подставил друга.

«Ты сделал все, что мог.» – твердило сознание, но отчего-то он ему не доверял больше.

Покрутив головой, он сосредоточился на ведьмаке, ощущая, что долго не выдержит, чего не сказать было о ведьмаке! Роберт повел носом, ощутил в запахе того обилие эликсиров…

– Ты… – выдохнул он. – Ты такой! Совершенный… – его глаза сузились. Он начинал понимать. В голове закрутились шестеренки плана. Нужно обернуть его силу и скорость себе на благо, воспользоваться моментом, заставить его…промахнуться.

Роберт глянул по сторонам, заметил более широкую кладку, шириной в полтора локтя, остатки штурмовой стены.

– Но у вас же нет формулы, откуда это? – спросил он, отвлекая внимание от своего маневра и делая мягкие шаги в сторону.

– О, – вздохнул Саймон с притворным сожалением. – Ты прав, нет. Это был опытный образец из моей коллекции, еще в те времена, когда мутировали меня. Затем, – он махнул рукой, погружаясь в воспоминания, – один из моих подопечных – тех, кто был вместо тебя! – по пьяни начал трепаться об этом в таверне. Не терпелось ему, понимаешь, запугать людишек, показать им, где их место! Рассказать про непобедимых ведьмаков.

Роберт презрительно фыркнул, потянулся за последним уцелевшим эликсиром, рассчитывая немного увеличить свою скорость. Здесь нельзя было проиграть!

– Люди, как с ними бывает, разумеется, испугались, да подняли бунт, перешедший в последующее уничтожение школы – в то, что ты тут наблюдаешь, – он развел руками.

– Все школы уничтожили, – заметил Роберт, незаметным движением поднося пузырек к губам. Язык, горло и пищевод обожгло, упало в желудок, отозвавшийся мучительной болью, он едва не застонал, и лишь гордость удержала его от возгласа. Мир окрасился в странный цвет, словно был подернут пеленой, голову ощутимо повело, ноги показались ватными.

«Что я делаю… сам себя убиваю? Иней… у него должно быть… приторочено…Иней…» – он тряхнул головой, отгоняя морок. Где-то сейчас его Иней…

– Верно, все, – кивнул ведьмак. Он заметил его бледность и победно блеснул глазами. – Только за эгидой уничтожения нашей скрывался, помимо прочего, страх перед такими, как я!

– Вы сами себе выкопали могилу, – ухмыльнулся Роберт. Боль, нехотя, отступала… – И что же? Не все записи сгорели?

– Как видишь! – ухмыльнулся ведьмак. – Мы ищем. Это лишь вопрос времени. – Он залез в карман и достал оттуда тугой сверток, помахал перед Робертом – у того в глазах зарябило, он нахмурился и покачал головой. – Есть вторая часть, и я знаю, у кого она.

– У антиквара, – кивнул Роберт. Он давно догадывался. Вот только… как бы забрать у Саймона эти записи, чтобы найти те, вторые? Если знать, что искать, то найти будет в разы проще! На всякий случай он запомнил, куда именно Саймону убрал конверт.

– А как же лаборатория?

– Мы нашли потайной выход и сумели попасть внутрь. Если должным образом восстановить… механизмы, то… – Саймон радостно улыбнулся. Перспектива наплодить безумных убийц его, очевидно, радовала без меры.

– Так сначала подготовился бы, а потом меня звал! – фыркнул Роберт, не без тени сарказма отвечая своим мыслям.

– Это лишь вопрос времени. К сожалению, ты, по всей видимости, проредил ряды моих сподручных, – притворно горько вздохнул Саймон. – Придется искать новых! Но это лишь вопрос времени, Роберт. Так что, может быть, зная мои намерения, ты сам отдашься мне в руки? Не хочется мне оживлять полумертвое тело! Это хлопотно, да и тебе будет больнее.

Роберт украдкой улыбнулся – чувство юмора даже на поле боя, кажется, не покидало его, хотелось посмеяться, однако, он решил отложить этот момент до… победы или смерти. Тогда ему будет уже безразлично, пусть хоть армия ведьмаков-мутантов разгуливает по свету!

– Не дождешься, – мрачно изрек он, и полез на стену.

– Ты не убежишь от меня! – сладко пропел Саймон, и ринулся следом.

Все произошло очень быстро. Саймон нагнал его быстро, протянул руку и отработанным движением дернул за волосы, накрутив на кулак. Роберт, чертыхнувшись, рубанул не глядя. Судя по возгласу, попал, затем пнул ногой в плечо, вывернулся из захвата, покачнувшись на тонкой кладке, полез выше.

– Тебе не убежать, Роберт! – смеялся ему в спину Саймон, нагоняя и протягивая руку, но второй раз фокус с волосами не сработал, ведьмак увернулся и рубанул по руке. В голове зашумело, заискрились яркие звездочки, он плохо соображал что происходит. Живот и легкие жгло огнем, а руки и ноги были ледяными, словно чужими.

– Я достану тебя, – восхищенно преследуя свою жертву по бортику, шептал Кот.

Роберт достиг края, посмотрел вниз, на чернеющий провал разрушенной стены, и его сердце остановилось. Это, определенно, был конец. Он повернулся к Саймону, поднял меч, замер.

– Теперь… – восторженно шепнул Кот, – ты мой!

– Ну, возьми меня, если сможешь, – вздохнул Роберт.

Он понял, что слишком устал, чтобы убегать. В глазах Кота отразилась эйфория, он напал резко, сталь зазвенела о сталь, мечи снова скрестились, оглашая окрестности протяжным жалобным стоном. Саймон, приблизив лицо к клинку, хищно улыбнулся, надавливая с силой, замечая, как дрожат у Роберта руки под его напором.

– Слабак!

… где-то, в другой, должно быть, жизни, он бьется с Марэком, бой выходит не в его пользу. Отголоски брошенных фраз мелькают в подсознании. «Не позволяй врагу долго держать сцепку. Ты не способен на это, никогда не был.»

«Это точно…» – подумал Роберт, а затем вдруг отпустил меч, выворачиваясь вбок. Саймон даже не успел удивиться, инерция потянула его вперед, но Роберт был уже сбоку, и ударил согнутым локтем в затылок. Ведьмак по инерции пролетел дальше, вскрикнул… и сорвался со стены. Вскрик завершил глухой шлепок и хруст. Больше не кричал никто.

Роберт опустился на колени, сел, затем лег и его вырвало. В сумрачном свете он не понял, почему содержимое желудка странного темного цвета. Полежав с полминуты, он нашел в себе силы начать спуск. Оказывается, они так высоко забрались! Или так казалось… за мельканием темных и светлых пятен он не мог понять, где стена заканчивается, затем споткнулся о неровный камень и растянулся на холодных плитах. Боевая эйфория, державшая его все это время, отпустила, и забрала остатки сил. Пошатнувшись, он поднялся и снова пошел, сползая с уступов стены, но затем вновь поскользнулся и, не удержав равновесия, упал вниз, в траву.

Роберт открыл глаза, смотрел в чернеющее небо, и улыбнулся чему-то, а затем чернота поглотила его.

Кавир в очередной раз клял себя за медлительность. Он никак, категорически не успевал за ведьмаками, которые прыгали по стенам, словно козлы по отвесным склонам гор. И сейчас рыцарь мог лишь слышать их и наблюдать за силуэтами на фоне неба. Оборвавшийся вскрик унёс, казалось, половину жизни – на мгновение Кав испугался, что это Роберт. Потом разглядел знакомую фигуру на стене и выдохнул, чувствуя, как отпускает страх, а потом бросился бежать.

Роберт нашёлся под стеной, упиравшейся в травянистый склон. Израненный, окровавленный, едва дышащий, но живой, и Кавир сначала облегчённо рассмеялся, а потом уже испугался снова. Дело было, кажется, слишком плохо.